Глава 8. Близость.
Целовался Николай умело. Без грубого напора, смакуя, с нежностью, он пил нектар мягких губ с упоением. Конечно, уставший от вынужденного воздержания организм отреагировал мгновенно. Нина не могла этого не почувствовать, ведь два тела почти слились, до того сильными оказались руки, прижимавшие к себе хрупкую фигурку.
Вопреки его опасениям, женщина не отстранилась, наоборот, испытывая ответное вожделение, она наслаждалась давно забытыми ощущениями. Чувство, близкое к оргазму, разлилось по телу, выключив окружающую действительность.
По дороге проехал грузовик, осветив фарами здание. Яркие сполохи мелькнули и погасли, но от света и звука Нина пришла в себя. Прервав поцелуй она принялась поправлять прическу, стесняясь поднять глаза.
Это и лучше, что сумерки скрыли лицо – щеки и уши горели огнем. Огромное желание физической близости не исчезало, наоборот, все ее существо желало продолжения. Нина готова была здесь и сейчас отдаться Николаю, и будь что будет. Мужчина все еще удерживал ее тело в объятиях, не менее раздосадованный, что им помешали.
- Прости, я не удержался.
Нина молчала, кусая подпухшие губы, и совсем не хотела, чтобы ее сейчас отпускали, все слова тоже казались лишними. А Николай и не собирался отпускать. По-своему истолковав молчание, не чувствуя попыток женщины высвободиться, он поднял руку, коснулся непослушных завитков, запустил пальцы в волосы, обхватив ладонью затылок и нежно, но настойчиво привлек ее к себе снова, нашел горячие губы.
Но то, самое первое ощущение стало ускользать, а в сознание матери тысячами молоточков стучалась совесть, напоминая о детях.
- Колечка, мне пора домой…, - выскользнув из кольца теплых рук, Нина поправила кофточку. – Уже поздно, я Маринку из продленки забрать должна, да и Валик… уже наверное с Леной Михайловной ушел. Неудобно. Уже в который раз я сына из дома воспитательницы забираю, хорошо хоть, что у нее Лиза в ту же группу ходит.
Николай все понимал разумом, но не телом. Тело болело и ломило от страшного напряжения и требовало разрядки.
- Я приду вечером…
- Как ты придешь?
- Просто, Нина! Мы не дети… Сына к Ольге отведу и к тебе приду. Мне все равно в пять вставать, вот от тебя сразу и поеду…
Она могла бы сказать нет, уж слишком стремительно развивались события, но вся ее сущность кричала: «да!», и это было выше всяких разумных доводов. Еще и Зинка подстегнула. Ох, как же не хотелось упускать свое женское счастье, и Нина ответила:
- Хорошо. Я буду ждать.
В деревню возвращались вместе, ехали рядом. Как же мечтала Нина вот так проехаться вдвоем! Ветер развевал ее красивые волосы, и хоть встречный поток был уже с морозцем, холода женщина не чувствовала. Разгоряченное тело согревало предвкушение близости.
Собирался Николай к Нине, как в первый раз. Тщательно выбрился, принял душ, несколько раз смотрелся в зеркало, критически оглядывая свое тело, отчего-то робел, как юноша. И никак не мог справиться с охватившим возбуждением, ведь до того, как утром он выедет на трассу, будет их первая ночь…
В подъезде приятно пахло свежей выпечкой. Только сейчас Николай вспомнил, что так и не успел поужинать. На ум пришла расхожая фраза - «любовью сыты», но желудок предательски заурчал. С собой был увесистый кусок сала, хлеб и сваренные Ольгой яйца. «Ничего, до утра потерпишь», - приказал сам себе.
Оказавшись у заветной двери, звонить не стал, чтобы не разбудить детей, надеясь, что Нина их уже уложила. Тихо подергал за ручку и прислушался.
Его ждали. Через несколько секунд дверь распахнулась, раскрасневшаяся Нина в переднике и со следами муки на руках, прижала палец к губам и заговорщицким голосом шепнула:
- Проходи… разувайся и ко мне…
Она тотчас убежала на кухню, а Николай тихо, как вор, крадучись на цыпочках, двинулся следом, ориентируясь по запаху, ибо именно здесь пеклось или жарилось то, чем пропах весь подъезд.
- Чем это у тебя так обалденно пахнет? У меня уже слюнки бегут, - прошептал мужчина, подойдя вплотную и обнимая старательную хозяйку, которая колдовала у плиты.
- А ты голодный? – спросила Нина и с вызовом добавила. - Пирожки тебе пеку!
- Я страшно голоден! – вкладывая двойной смысл в ответ, шептал Николай, уже целуя Нину в шею. – Ты мой самый желанный пирожок, так и хочется узнать, с какой ты начинкой внутри…
- А если не понравлюсь? – она уже отвечала на ласки - разумом, сердцем, телом. Рука потянулась к духовке и выключила газ...
Сказать, что ночка выдалась божественной, как пишут мечтатели в женских романах, значит лишить повествование правдивости и разочаровать читателя.
Первый блин оказался «комом», перевозбудившийся Николай быстро сгорел, а Нина так и не смогла расслабиться, все время прислушиваясь, не проснулись ли дети. И только через некоторое время, когда окончательно исчезло первое смущение, а беспричинное волнение улеглось, новая волна страсти накрыла влюбленных, вот тогда и наступила настоящая близость, превосходная степень которой и делает людей родными.
Заснуть удалось лишь под утро, всего часа на два. Когда мужчина проснулся, Нина была уже на ногах и хлопотала у плиты. Горячий завтрак ждал на столе, пакет с продуктами был собран. Спала ли она вообще, Николай так и не спросил.
Он с жадностью голодного волка проглотил все, что было в тарелках, то и дело поднимая глаза на Нину. Женщина стояла, сложив руки на животе, и улыбалась, наблюдая как он ест. Николаю приятно было осознавать, что ему здесь не просто рады - глаза Нины светились любовью.
Проводив мужчину до двери, она приникла к нему всем телом на одну лишь секунду и прежде, чем он смог хоть слово произнести, вытолкала за дверь - часы показывали четверть седьмого, Николай жестоко опаздывал.
Он так и не успел ничего сказать о своих намерениях, всю дорогу корил себя за это, опасаясь неправильной реакции, сомнений и разочарования со стороны Нины.
Возможно, Нина и мучилась бы сомнениями, если бы имела хоть какой негативный опыт, подобно Зинке. Но чистая и порядочная до мозга костей женщина думала о людях так же, как поступала сама. Потому она ни минуты не сомневалась в искренности чувств Николая. Даже неприятный эпизод с Зинкой стирался в памяти, вытесненный свежими и более сильными эмоциями.
На этих эмоциях она и продержалась несколько дней. Все теперь изменилось, даже краски промозглой осени не казались уже такими унылыми. Как по заказу, иногда проглядывало солнышко, прекратились холодные дожди, вся природа словно замерла в ожидании зимы.
Вскоре Нина заскучала, но до конца командировки оставалось еще более недели. Теперь даже деревня без него казалась пустой, а работа уже не приносила былой радости. Нине даже показалось, что она все эти годы и трудилась с такой отдачей исключительно для того, чтобы заглушить боль одиночества.
Оставшись одна, Нина думала о будущем. Она все это еще будет обсуждать с Николаем, но мыслями управлять нельзя, они появлялись сами. Ясной картины не получалось. На каждом шагу Нине виделись неразрешимые проблемы.
Во-первых, где им жить? У нее небольшая двушка, для семьи из пяти человек явно маловато, в дом Николая сама идти не собиралась. Там все хранило следы Анны, и Нина не хотела вторгаться в святая святых, ведь был еще Славка. Мальчику двенадцать, он помнил мать, любил ее и все уже понимал. На этом месте мечты обрывались, а в душу лез жуткий страх - что, если Слава ее не примет…
Продолжение следует http://www.proza.ru/2016/09/25/2049