Она поудобнее устроилась в кожаном кресле, простроченном жёлтой, под золото, ниткой, и поёжилась – сидение ещё не успело прогреться и неприятно холодило спину через лёгкую курточку. Она оттягивала до последнего переход на осеннюю одежду, ей вообще последнее время спешить никуда не хотелось.
Она включила магнитолу и хотела настроиться на «Хит-ФМ», но из динамиков вдруг понеслись спортивные новости.
– Нет моих сил, он опять он слушал свой «Спорт-ФМ» и сбил мои настройки!
Наконец попалась какая-то музыкальная радиостанция, но она сразу, даже не вслушиваясь в бестолковый трёп ведущих, продолжила переключать приемник до тех пор, пока не наткнулась на "Юмор-ФМ" и не решила переждать идиотский розыгрыш очередного не проснувшегося бедолаги. Но и здесь журналистов несло по радиоволнам и, как всегда, заносило.
– Боже, какая чушь!
– Нет, они когда-нибудь заткнутся? Где же музыка, наконец?!
– Может "Радио Монте-Карло"? Монте-Карло точно будет лучше! – размечталась она и машинально стала искать зеркало. – А как я выгляжу? Готова ли я к Монте-Карло?
В маленьком зеркале напротив не было видно ничего, кроме её красивых голубых глаз и… незнакомой сеточки морщин в уголках. Своё, в миг ставшее чужим, отражение ей, конечно, не понравилось, и она, забыв про дурацкое радио, в расстроенных чувствах завертелась в кресле в поисках более правдивого зеркала или, по крайней мере, побольше.
– А вот оно, слева! – и она, нажав кнопку на панели, развернула его к себе. – Что тут ещё такое?!
На зеркале, запутавшись в паутине, висел жёлтый березовый листок, который подрагивал на лёгком ветру, словно боясь наказания за неловкий намёк на наступившее печальное время года.
– Ерунда, никакая это не примета!
Но тут из-за зеркала показался хозяин паутины. Паучок, видимо, тоже опасался её осеннего, угасающего, всё больше склонного к непогоде настроения. Поэтому он осторожно вытянул одну мохнатую лапку из своего зазеркалья, потом неуверенно потянул вторую, за ней третью, и тоже с явной неохотой…
– Ну, сколько их у тебя? – вместо "доброго утра" недовольно спросила она паука.
– Наплёл тут по всему зеркалу – не разберёшь, где твои узоры, а где мои морщины! – отчитывала она его за то, в чём он не был виноват. – Листок жёлтенький подарить мне хочешь, да?
Паук то ли настороженно прислушивался к ворчанию хозяйки зеркала, за которым он жил последнюю неделю, то ли всё ещё пытался по дрожащим струнам паутины уловить переменчивое женское настроение и вылезать из своего закутка не спешил.
– Ну ладно, хватит прятаться, – примиряющее сказала она и до конца опустила стекло. – Давай уже, покажи мне свою противную морду!
Из салона наружу вырывался нагретый воздух и, смешиваясь с прохладными утренними потоками, смущал паука. Так и она, вдыхая полной грудью остуженный ночью осенний воздух, неожиданно находила в нём среди горьких ароматов увядающих листьев, травы и цветов остатки парного тепла ушедшего лета… Бабьего лета.
Паучок, опасливо выглянув из-за укрытия, всё-таки решил с ней поздороваться и пополз по ниточкам паутины поближе к открытому окну, откуда так обманчиво приятно тянуло теплом. Он суетливо перебирал своими лапками, будто спеша к источнику тепла, как вдруг на него упала капля холодной росы, намочив расшитую жёлтыми крестиками пуховую куртку. Получив от жизни ни за что мокрую оплеуху, паук замер и, видимо решив обидеться, развернулся и снова спрятался за зеркалом.
Пожелтевший листок остался в одиночестве покачиваться на ветру. За дрожащим занавесом из паутины, то без причины замирая на месте, то сворачивая в сторону от невидимого препятствия, по запотевшему зеркалу медленно стекали капли, оставляя на нём причудливые следы.
Смотреться в такое зеркало ей не хотелось. То ли паутина, то ли морщины, то ли роса, то ли слёзы, то ли букет из пожухших листьев на прощание…
– Вот такое оно наше лето, да? – она осторожно смахнула что-то с ресниц.
– Ну и ладно! Хоть и бабье, но всё-таки лето! И в город я сегодня не поеду. Останусь на даче.
Она, повернув ключ в замке зажигания, выключила двигатель, и вышла, оставив окно своего белого "БМВ" открытым, чтобы коротающий с ней осень мохнатый приятель тоже мог насладиться последними мгновениями лета.
Бабьего лета…
********
Москва, 27 сентября 2016 года