Роман Кузьмич

Михаил Полев
               
Роман Кузьмич Тюменев был директором нашей восьмилетней школы много лет до нас и много лет позже.
 Родом Тюменев был из села Алешня Сасовского района. Это был род татарских мурз, переселенных сюда, в 18-м веке по указу Екатерины из Тамбовской губернии за «непокорность» и обосновавших населенный пункт Ишеева гора по имени мурзы Ишея, который позже стал частью села Алешня.
 В партии Роман Кузьмич никогда не состоял, что удивительно по тем временам с учетом его должности. Возможно, родители его были ссыльными, что не исключено в связи с приведенной генеалогией. Был очень мудр, с проницательной улыбкой и ленинским прищуром глаз.
Вполне естественно, что в те годы вопрос его социального происхождения не просто не обсуждался, а хранился в великой тайне.
Преподавал он математику. В школе учились у него же его дети. Это вызывало интерес со стороны школяров.
 Требования к своим  детям были как и ко всем другим. У него в одном классе с его сыном училась моя сестра, рассказывавшая следующий случай. Сын на общем фоне решил показать характер в какой-то ситуации, где был, конечно, неправ. Противостояние достигло высшего напряжения. Точку поставил Роман Кузьмич, пообещав закончить разговор дома. Этого было достаточно. Роман Кузьмич был настолько мудр, что не переносил школьных дел на домашнюю кухню. Этим он держал собственных детей на общем уровне с остальными детьми и все это видели. На подобных примерах рос авторитет в глазах ребят.
Сын его Володя пошел в школу, увязавшись за своим способным другом, соседским мальчишкой Мишей Кузиным, на два года раньше своих сверстников. Отец «отпустил» его, проговорив перед этим не один час с Михаилом, объяснив тому ответственность за друга. И, к чести юного педагога, взявшего друга на поруки с полной ответственностью, он с лихвой оправдал доверие.
 Доверие и восхищение Роман Кузьмич не завоевывал, а вызывал не только равным отношением к своим и чужим детям, но и формой общения. Пообещав Кузину за недюжинные математические и организаторские способности отправить в математическую школу и послать в Артек, не смог сделать этого. Миша в школу не рвался, он и без нее все знал, а вот про Артек Роману Кузьмичу все высказал с обидой.
Тот, задохнувшись от мальчишеской дерзости, произнес:
-Да разве там добьешься? Там до райцентра не доходят. А если и дойдут, райкомовские своим разбирают… Но этого я тебе не говорил!
А тому снова приятно от такого доверия! И не обидно уже.
За четыре года учебы после начальной школы до окончания восьмилетки я получил лишь одну двойку по математике в седьмом классе. Поставил мне ее Тюменев. Учились мы во вторую смену. Вечером домашнее задание делать не захотелось, наутро задача сразу не далась для решения, и я решил схитрить, придя за час до начала занятий к Роману Кузьмичу с просьбой помочь. Он мою хитрость отлично разгадал, в помощи в данный момент отказал, а на уроке вызвал первым. Двойка.
 Было обидно, но справедливо. Спустя какое-то время он навестил мою деревушку  Жульевку, зашел и к отцу. Была там и рюмка со стороны гостеприимных хозяев. У отца с Романом Кузьмичом были хорошие отношения по жизни. И Тут он еще раз откомментировал происшедшее.
 Все было логично, справедливо, оттого и запомнилось на всю жизнь.
Господь сподобил меня встретиться с ним в конце его жизненного пути. Приехало ко мне сестренка, которую я упомянул, в гости. Поностальгировали мы о детстве и махнули на родину. Заехали на место отчего дома, выпили по чарке.
Зашли и к Роману Кузьмичу. Нас с сестрой. он помнил. Мы сфотографировались. Рассказал он о своей жизни. От горького до комичного.
Потерял внучку, утонула в Раковских бочажниках. Отнимались ноги, вылечился ваннами из майской крапивы.
 Настоящее имя его, татарина по национальности, было Рафат  Хамзич. Этот факт не скрывался, но и акцентов на нем не ставили. Он настолько обрусел, что пенсию оформили на Романа Кузьмича. Поехал получать, да не дают. Он не обиделся, рассказывал с юмором.
 Похоронили его на родовом кладбище в Алешне по национальному обычаю.
Фотографией нашей на лавочке у палисада его дома я очень дорожу.
И мой рассказ о великом для меня и моего поколения человеке дань его памяти.