В этом тексте, как и в большинстве других моих произведений, в оригинале имеются сноски, разъясняющие те или иные слова и понятия, которые, к сожалению, не отображаются на данном сайте
Юрий Яесс
Н А Ш Е В С Е
Все-таки в каждом взрослом мужчине до ветхих лет сидит всё тот же мальчишка. Зато почти в каждой девочке-подлеточке уже готова хитрющая взрослая баба.
Мария Семенова
Борька — Любку, Чубук — двух Мил,
а он учителку полюбил!
Андрей Вознесенский
Санкт – Петербург 2016
С Ваней Капельниковым нас свела общая любовь к научной фантастике. Мы с ним регулярно пересекались на всякого рода конвентах. Наше знакомство состоялось много лет назад в Екатеринбурге в номере гостиницы «Урал», который нам достался на двоих. Я прилетел на «Аэлиту» издалека, из Петербурга, а Ваня жил всего в двухстах километрах в Свердловской области в городе Ирбит, известным прежде всего своими мотоциклами. Как-то так получилось, что мы очень быстро не просто нашли общий язык, но и подружились. Мы вместе шлялись по городу, пили «Жигулевское» в гостиничном буфете и чешский «Старопрамен» со стейками в баре «Жадина-Говядина», вместе тусовались по другим комнатам, общаясь с фэнами и писателями. Утверждение, что фэндомовские конвенты – это только сплошная пьянка верно лишь наполовину. Это действительно пьянка, но не только. Как ни удивительно, но в промежутках между вскрытием бутылок, а иногда и параллельно с процессом поглощения их содержимого, на всех наших сборищах ведутся самые разнообразные окололитературные разговоры. Конечно, в первую очередь о фантастике, но не только. Как-то уже довольно поздно вечером, мы с Иваном покачиваясь и наступая друг другу на ноги, добрались до своего номера., но спать, как ни странно, не хотелось. Наоборот, нас потянуло на умные разговоры. «Какой только «умной» глупости не отморозишь под «этим делом!» Как вам, мои читатели, этот оксюморон?! . Начали, как полагается, со своих любимых фантастов. Оказалось, что для Вани таковыми были Азимов и Стругацкие. Набор стандартный и без неожиданностей. Я же с большим трудом смог выделить пару имен из огромного списка любимых авторов. Назвал Каттнера, Ларионову и Хайнлайна. Немного поспорив, мы пришли к взаимному согласию, что отличных фантастов так много, что невозможно определить, кто из них отличнее. Дело вкуса и , несомненно, неких случайностей в выборе книг для чтения. Обсудив Гарри Гаррисона, Алексея Толстого, Андрея Балабуху, Сережу Лукьяненко, Жюля Верна и старушку Нортон, постепенно незаметно разговор переключился на литературу вообще. И тогда Ваня неожиданно выдал рассказ о себе,который и стал основой моего повествования. В качестве введения надо только заметить, что Капельников закончил наше Питерское художественно-техническое училище барона Штиглица, знаменитую «Муху», по классу скульптуры. Он отлично рисовал, и хотел сначала поступать в академию художеств, но недобрал баллов и не прошел по конкурсу, а вот в «мухинку» его с этими же отметками взяли, так как его рисунки привлекли внимание комиссии.
Ваня оказался начитанным весьма придирчивым читателем, неплохим знатоком литературы, с оригинальными, иногда парадоксальными, неожиданными суждениями. Чтобы не запутать читателя, дальнейший рассказ я бы предпочел вести от лица Вани. Думаю, что это будет справедливо по отношению к нему, ибо приписывать себе чужое авторство у меня нет никакого желания, да и не нуждаюсь я в этом. Я же не Попандопуло из «Свадьбы в Малиновке» с его «это мое, а это всегда мое и это тоже мое» Нет, это не мой фасончик! Итак, цитирую Ваню Капельникова как можно ближе к оригиналу:
Мои литературные предпочтения далеко не всегда совпадали с принятыми у нас официальными и даже не официальными взглядами. Так, для меня Достоевский – никак не может считаться великим писателем. С моей точки зрения, это несчастный душевнобольной человек, официально страдавший падучей. Читать его произведения я не могу, меня воротит от всех этих душевных переживаний героев, которые мне кажутся наигранными и надуманными. Исключением являются только две его книги: «Бесы» и «Записки из Мертвого дома». Увы, но не люблю и Льва Николаевича. Из всего, что он написал, как ни странно, но мне по душе только «Воскресение».
Может быть у меня извращенный вкус, или же вообще его полное отсутствие. А может, я слишком убог, чтобы понимать, почему и за что превозносят Джойса. Я десятки раз брался за прочтение «Улисса», но ни разу дальше пятидесятой страницы не сумел продвинуться – меня начинало или тошнить, или клонить в сон. Я готов воздать Джойсу по его заслугам, которые, с моей точки зрения, заключаются единственно в том, что в «Поминках по Финнегану» он придумал слово «кварк». И сегодня уже развелось немерено этих самых кварков под разными буквами. Физики должны быть за это Джойсу признательны.
Есть легенда, что именно Чапек ввел в жизнь слово «робот», за что ему честь и хвала, но на самом деле это не его заслуга, а его брата Йозефа, а у Чапека в пьесе R.U.R. действуют лаборы. Но у Чапека кроме того есть еще и «Война с саламандрами» и «Средство Макропулоса» и « Первая спасательная» и еще кое-что.
(Чувствуете, как широки были обсуждаемые нами вопросы, сколько экспрессии вкладывал Ваня в беседу?)
В свое время в школе от нас требовалось написать сочинение на тему « За что я люблю Маяковского?»
К моему стыду и величайшему раздражению Тамары Николаевны – нашей русички, я не смог найти никаких обоснований своей «любви к Великому пролетарскому поэту. Ну, не нравится мне Маяковский, хоть убейте меня. После этого я был оставлен после уроков «читать источники». Я старательно изображал чтение «Облака в «штанах», размышляя о том, как Тамара Николаевна выглядела бы без этой детали одежды.
Моя вторая неудача в сочинениях, была связана с Пушкиным,
Требовалось сочинение по «Руслану и Людмиле». Сам понимаешь, что Пушкин – это наше все! Одно дело не любить Маяковского – это обошлось мне просто в двойку и замечательные несколько часов в кабинете Тамары Николаевны, по прозвищу «царица Тамара», в которую я был влюблен и всячески старался выпендриться, чтобы она меня после уроков повоспитывала еще разок. И совсем другое выеживаться на тему Пушкина. Но я, в надежде снова провести время в том же кабинете литературы прежде всего написал, что великий Пушкин был компилятором, фактически списавшим всю фабулу поэмы с «Роланда», Орлеанской Девы», Радищевского «Альоши Поповича», «Ильи Муромца» Карамзина а имена героев: Рагдай, Ратмир и Фарлаф да и многие детали вообще содрал из «Истории государства Российского». Кроме того, я решил поспорить и с общепринятой оценкой, которую нам вдалбливала училка: что, мол, бой Руслана с головой – это аллегория борьбы добра со злом, где, добром, разумеется, был витязь, а зло олицетворяла Голова. Но я решил поспорить с этим и высказал крамолу, что Голова у Пушкина не есть зло. Зло – это его бородатый брательник – подлюка! А Голова – жертва, несчастный доверчивый простак из разряда: «Сила есть – ума не надо» – лох, как сказали бы сегодня, а «обуть лоха – дело святое!» У меня к Руслану всегда было двойственное отношение. и я написал, что со стороны Руслана было подло и недостойно звания «русского витязя-богатыря» нападать на человека, с ограниченными физическими возможностями, неспособного передвигаться, короче на инвалида. Тамара, разумеется, влепила мне жирную двойку, хотя в сочинении не было ни одной ошибки а потом меня еще всячески сношали за неправильное отношение к «нашему «всему».
– А чего тебе радости было от внеурочных головомоек и нотаций?
–Это вы, батенька, не бывали у нас в учительской. Да и царицу Тамару не видели.
–Ну, не бывал, ну не видел, и что от этого меняется. Мне было бы «в лом» сидеть после уроков и выслушивать всякую лажу о том, какой я неправильный.
–А ты представь, что ты сидишь, слушаешь эту лажу, как ты изволил выразиться, а твоя обожаемая женщина сидит напротив. Ножки у нее под столом, а доску, которая должна быть впереди и закрывать пространство под столом от нескромных посторонних взглядов, ты снял потихоньку еще на прошлой неделе и унес в подвал, и никто на это не обратил внимания.
А училка об этом не догадывается и ножки свои прелестные чуть не под нос тебе протягивает.,,так что краюшек чулочка весь на виду, а иногда и трусики мелькают. Да я за такие картинки готов был хоть весь вечер сидеть и тупо повторять: « Конечно, Тамара Николаевна, я понимаю. Вы правы. Я постараюсь» А она своими ножками перебирает: то вытянет, то в коленках согнет, то вообще ножку на ножку положит. Ей и невдомек, что я, как на иголках уже сижу и весь окаменел.
– Э, Ванечка, да ты сексуальный маньяк, как я погляжу!
– Юрка, убери свои грязные, пропитанные алкоголем руки, это святое, это первая любовь! Должен тебе признаться, что тогда в учительской я ее любил «так искренне, так нежно» и получал удовольствие значительно более сильное, чем через восемь лет, когда уже закончив школу, и нашу «альма матер», случайно оказался в роли ваятеля бюста по заказу одного видного городского журналюги, возжелавшего подарить своей любовнице ее мраморную копию.– Ваня ехидно усмехнулся. – Догадайся с трех раз: кем была пассия этого борзописца?
– Неужто твоя школьная икона?
–Представляешь, мою реакцию, когда знакомые мне до малейшей волосинки, до каждой родинки, ножки на высоких каблучках процокали по мраморным плиткам пола моей мастерской? Она, разумеется, меня не узнала. Села в знакомую позу на стул и спросила:– вы как будете меня работать, одетой или мне что-то надо снять?
–Или, разумеется,–и нагло соврал,–заказчик просил вас изобразить полностью обнаженной и, честно говоря, мне тоже кажется, что так будет наиболее эффектно.
–Тамара немного застеснялась, промямлила что-то, что она не думала, и ее белье не совсем подходит для натурщицы, но я на корню пресек все сомнения, показав на ширму в углу,– Ваше белье, мадам меня не волнует, ( тут я бессовестно врал), я не фетишист. Так что можете абсолютно приватно оголиться за этой перегородкой и выйти ко мне уже готовой к употреблению.
– Она подозрительно посмотрела на меня:
– Это в каком смысле?
– Сам понимаешь, задав такой вопрос, она уже продемонстрировала, что допускает любое развитие событий. В общем, я лепил ее на протяжении месяца и, вероятно, половина этого времени была потрачена не на работу, а на тесное ознакомление с моделью. Заказчик остался доволен, только все время удивлялся:
–Как это тебе, приятель,( он со всеми был запанибрата) удалось так здорово передать даже то, на что я сам раньше не обращал внимания – оказывается у нее действительно одна грудь немножко больше и выше другой. Вроде незаметно, а ты усек. Молодца! Ты случаем здесь ее не это самое? Да ты не менжуйся , я не обижусь. Баба она классная - любого мужика раскрутит, я то знаю!
–Что ты, как можно! Работа – это работа с личной жизнью ее путать не следует: « не балуй, где живешь и не живи, где балуешь!» Больше всех, в итоге, удивилась Тамара:
–Я не поняла, зачем ты меня раздевал догола, если лепил только бюст? – И вот тут я не удержался:
–Потому, что еще с восьмого класса хотел рассмотреть ваши ноги до самого конца, до того места, где они сходятся.
–Ваня,ты? Я знала еще тогда, что ты пялишься на мои ноги под столом. Скажи, а доску ты снял со стола?
–Я, конечно.
–Так я и думала.
–Так ты знала?
–Конечно, знала. Я же видела направление твоего взгляда, видела, как ты судорожно ерзаешь на стуле, как краснеют твои щеки и блестят глаза. Как подрагивает голос. Признаюсь, меня заводила ситуация,. что мне под юбку заглядывает мой ученик. Я даже специально иногда перед твои приходом снимала белье, но ты, кажется, этого так и не заметил.
– Ничего, зато теперь я смог ближе со всем этим познакомиться. И, знаете, Тамара Николаевна, я не разочаровался в своей любимой учительнице…
Так что, как видишь, литература вообще и Пушкин в частности у меня в любимчиках уже давно. Воистину, он наше все! Пушкин с нами!
Согласитесь, что беседа наша получилась весьма интеллектуальной и соответствовала и литературной, и спирто-водочной направленности мероприятия, а тема женщины и эротики послужила исключительно фоном к этой беседе.