Маленький голодный мальчик

Валентина Газова
 Маленький мальчик голодал очень долго. А все вокруг были сыты и довольны.

 Мальчик был сыном сапожника. Но обуви у него не было.

 Он был сыном прачки, но ходил грязным.

 Когда к его отцу приходили клиенты с претензиями о плохой работе. Бесо просто бесился. Он орал на клиентов, что те ничего не понимают. Это вообще новые дырки в их сапогах, надо добавить денег,  он починит. Люди уходили от него, не связывались с таким бешеным Бесо. 

 Бесо ради экономии покупал для пошивки обуви гнилые нитки.

 Но однажды один настырный клиент запустил в него своими сапогами. Бесо стал сразу жалким, мелким, напуганным:

 - Детишки голодают. Молочка просят... -

 Но клиент грозился пришибить Бесо.

 Бесо пришлось скрываться в городе Тифлис. 

 Соседки Кеке спорили, сколько вообще у неё было детей. Одна говорила - двое, другая - трое, третья - четверо. Но все знали, что остался один, и того нечем кормить.

 Кто был её муж? Одна соседка говорила, какой-то джуга. Другая соседка говорила, какой-то жигало. Третья соседка говорила, какой-то жиган. И вместе решили, что с таким муженьком и одного-то ребёнка не прокормишь.

 Сородичи отказались от пьяницы Бесо. Так он "стал" русским.

 Одна соседка говорила, что это Бесо повредил мальчику руку, когда тот тянулся за хлебом. Другая говорила, что руку мальчику  повредили на базаре, когда он ухватил пирожок. Вообще у мальчика с первого дня жизни был хватательный рефлекс. Качнёт его мать, он тут же хватается за неё. Такого хватательного рефлекса у русских детей нет.

 Бесо так и не вернулся из Тифлиса. И Кеке пришлось искать клиентов для стирки вещей. Но клиенты к ней не спешили. Посмотрят, что её сын рябой в оспинах, и отказывались.

 Она пыталась шить на продажу вещи. Но так наколбает гнилыми нитками, что никто ничего не брал.

  В городе никто не хотел ей помочь. Там вообще презирали нищих. Куда она ни обращалась, везде её гнали.

  Время шло. Они вдвоём серьёзно голодали. А чужие дети резвились, смеялись, играли.

  - Неужели я не спасу единственного оставшегося у меня сына!  - подумала Кеке. Но не могла ничего придумать.

 Кеке знала, какой хваткий её оставшийся сынок. Он отнимал последний хлебушек у братиков и сестричек. А Кеке его не останавливала. Думала:

  - Значит не пропадёт, такой цепкий. -

 Она обращалась в своём городе к представителям разных конфессий. Но везде был один ответ:

 -  Ты не наша. -

 Она попросила у соседки книгу,  может там будет понятно, что делать. Соседка дала молитвослов.

 Кеке заставила сына выучить "Отче наш."

 Мальчик выучил и спросил:

- А что мне за это будет? -
 
 Но еды не было.

 Мальчик хотел зашвырнуть книгу в угол.  Но Кеке остановила:

- Пойдём! -

 Мальчик послушался. Он шёл, и всю дорогу с удовольствием давил муравьёв и прочих букашек, ползающих по дороге. По пути он потерял от голода сознание.

 Кеке стала грозиться кулаком в небо.

 Мальчик очнулся:

 - Ты что? -

 - Пойдём скорее, - обрадовалась мать, - моё требование дошло до НЕБА. Теперь у тебя всё будет хорошо!

 Кеке и Сосо дошли до духовного училища.

 Священник посмотрел на мальчика в оспинах с сухой ручкой, и не мог отказать матери. На учение его приняли на казённый кошт, потому-то в те времена дети с одним из родителей считались сиротами.

 Мальчику выдали белоснежное постельное белье, помогли застелить койку, потому-что он сам не умел. Позднее русский поэт Есенин напишет: "... нефть на воде, как одеяло перса..."

 Мальчик поужинал вместе со всеми и провалился в сон.

 Проснувшись он увидел над собой необычно белоснежный потолок. Он не мог ничего понять, где он.

 Хижина дяди Бесо была самой гадкой в городе. Были победнее, но не было грязней. Когда-то это был уютный чистый домик, в котором жила одинокая старушка. Бесо выгнал старушку. Кеке выбросила все иконы. Зa многие годы проживания ни разу не помыла в домике пол. Домик превратился в вонючую хижину.

 Сосо привык поутру видеть потолок в своей хижине чёрный от копоти, весь в паутине. Он всё вспомнил, что было с ним вчера и подумал:

 - Я разрушу этот белый потолок. Он будет трещать по швам. Разлетится на куски! -

 Он встал с постели и харкнул в угол. Так всегда он делал в своей хижине. Там все углы были заплёваны, ножки комода вросли в тараканий помёт на два сантиметра. В семье у них не было ни кошки, ни собаки. Зато перехватало мельчайшей живности. Стены и двери были утыканы следами от ножей. Так Бесо тренеровался метать ножи. Вокруг единственного стола была чёрная, липкая, скользкая полоса. Эта полоса никогда не смывалась, а только расширялась после пирушек Бесо. Бесо ловил соседских кур, рубил их прямо на столе своей хижины, жарил на очаге, и пожирал в один присест, своей добычей с домашними не делился. Стенка над очагом была чёрной, с прилипшими мухами.

 Мальчику сделали замечание, если он ещё раз харкнет в угол, будет наказан розгами. Во всех духовных училищах, семинариях Царской России по архивным данным заболеваемости и смертности практически не было. Все эпидемии обходили стороной. А чистоту ради этого приходилось поддерживать жёсткими мерами.

 В комнате проживали более сорока мальчиков.  Духовное училище содержалось за счёт Русской Православной Церкви. РПЦ щедро помогала своим братьям по вере.

 Все мальчики пошли завтракать. Подали кашу. Мальчик подумал:

 - Могли бы дать вместо каши яиц, или мяса, или ещё что-нибудь получше. -

 Начались занятия. Мальчик понял, если он будет халтурить, то его прогонят, а дома нечего есть. Стал учиться.  На уроке священник сказал:

- Ребята, когда вы вырастете, и сами станете священниками, вам придётся содержать много сирот. Я ведь и сам был круглым сиротой. Меня вырастили в этом училище. Если бы не было сирот, не было бы и Православия! Так что трудитесь, учитесь...

 Мальчик был вне себя от ярости, подумал:

- Чтобы я содержал грязных сирот!!!...  Я буду жить, как сам захочу. Захочу, буду весь день спать, а ночью гулять, даже если будет самая страшная в мире война! -

 Потом был обед. Подали суп. Ребятам не разрешали съесть маленький кусочек мяса в супе, пока не съедят весь суп. Мальчик подумал:

- Так издеваться над нами могут только русские! Я хочу есть мясо, и никакого супа! А не хватало ещё, чтобы подали нам есть щи! Когда я наберу сил, я буду есть только мясо! И никакого супа!  Никакой каши! Никакой картошки! Только шашлык! -

 На занятиях мальчик старательно учился. Но мысли его были таковы:

 - Я разрушу все церкви. Расстреляю всех попов! -

 В комнате, где были более сорока мальчиков, все грузины. Ранее были русские мальчики, но их всех выжили. Сосо сразу стал вожаком.

 До него никто ни с кем не дрался. Но он умел всех стравить. Он умел во всём обвинить своих жертв. Все были на его стороне. Он был шустрым, ловким. После драк у него не было ни одного синяка, ни одной царапины. На него просто все боялись даже замахнуться. И с ним все хотели дружить.  Ребята ради дружбы с ним забывали прежних друзей, предавали родных братьев...

  Воспитатели это заметили. Запретили ему всеми командовать. Сказали, что если кто с кем подерётся, то выгонят именно его. Ведь до него всё было тихо. С тех пор Сосо возненавидел попов на всю жизнь. Ведь они не дали ему бить слабых.

 Священники хвалили мальчика за учёбу. Только один дворник ненавидел его. 

 В отчей хижине не было уборной. А вернее сказать повсюду была уборная. И страдали от этого соседи. Поэтому дети Бесо не выживали, кроме самого цепкого. Привычки с-ть где попало у Сосо сохранились.

 Дело в том, что свою злость на попов мальчик боялся выразить. А вот нагадить в туалете мимо толчка он мог. И дворник знал, что это он. Но никак не мог поймать его. Полномочия у дворника были таковы, что он мог выгнать нагадившего мальчика. Дворники в те времена не только могли выгнать из духовного училища нагадившего сиротку, но и нашкодившего сынка народных училищ из Казанского Университета!

 Дворник  пожаловался начальству, но ему не поверили. Тогда он тихо проговорил:

 - Вы, попы, горько пожалеете, что взяли этого бесёнка. Будете умываться кровавыми слезами. Помяните мои слова. -

  Но дворнику ответили:

 - Предсказывать - грех. А у этого мальчика сухая ручка, оспины на лице, и сам сиротка. -

 Дворник возмутился:

 - Я ли не посвятил свою жизнь уходу за сиротами! Я ли не посвятил свой труд уходу за калеками. А этот бесёнок стольких осиротит и искалечит... Если в последние времена подвиг православных великомучеников превзойдёт во много раз подвиг первых великомучеников, то и предательство Иуды ничто, по сравнению предательством этого бесёнка! -

 Но пафосную  речь дворника никто не слушал.

 Сосо старательно учился сначала в духовном училище, потом в семинарии.

 Но когда он узнал, что Белый Царь шлёт грузинским князьям дармовые деньги за их же отпущенных крепостных, все молитвы вылетели из его головы:

 - Тоже мне -  "белый царь"! Шлёт дань местным князькам! Значит дни его сочтены! -

 Сосо к тому времени стал Кобой. Нашёл в своём городке подельника  - Камо. Их совместные грабежи с убийствами превзошли дела американских гангстеров. Грабили они по-крупному. Именно те деньги, что слал царь.

 За грабежи, сопровождающимися убийствами они практически не ответили. ПОЧЕМУ!? Эту тайну унесли с собой цари.

 Чтобы выглядеть святым в глазах обывателей, Коба освободился от Камо.

 Прошло время. Коба стал Сталиным. Он стал пламенным революционером. Короче у него в штанах всё горело.  Рядом с ним у мужчин дрожали коленки. Но честно и мужественно об этом признался только Черчиль.

Остальные мужчины опускали глаза, беспричинно хлопали в ладошки. Как-то совсем сникали, раскрылялись. Особенно это видно по фотографиям Сталина с соратниками. Мужчины превращались в мокрых ворОн. Далее после такого унижения мужчины срывали свою злость на подчинённых, на своих жёнах, на заключённых, на солдатах.

 Сталин стал доминантным самцом - отцом народов. А вот в собственную жену он за столом швырялся окурками, апельсиновыми корками...

 Отношение к жёнам у всех красных вожаков было таково: ни одной свадебной фотографии! Ни у одного вожачка! В те времена фотографии стоили дорого. Крестьяне имели в жизни только одну фотографию - свадебную. Вернее молодые муж и жена ехали на телеге в город фотографироваться уже после свадьбы,  брали с собой свадебные наряды. Эти единственные фотографии и остались после репрессированных семейных людей: крестьян, священников, мельников, кузнецов, извозчиков... А после революционеров осталось полно фотографий, но только не свадебных.

 Когда установилась власть красных, в стране свирепствовал голод, тиф, туберкулёз...

 Прошло время. Сталин повзрывал церкви и расстрелял священников, как и мечтал ещё в те времена, когда его приютили в духовном училище, спасли от голода. А горожане, которые не хотели дать матери голодного мальчика куска хлеба, стали гордиться своим земляком. В одном интервью он сказал, что родители обращались с ним неплохо, а вот в духовном училище ему было плохо.

 В России он устроил колхозы. Из этих колхозов везли в вагонах быков, баранов, коров в Грузию. Грузины ели только шашлык! Из парного мяса! Вот такая у нас была "экономика"!

 На похороны матери он не приехал по той причине, что бандюки чрезвычайно ценят свою безопасность. А на дворе был 1937 год. И в плачущей толпе кто-то из землячков наверняка бы его шандарахнул. Ещё от земляков всегда жди пакостей. А вдруг они скажут, что это вообще не он, а его двойник!? Да и в Москве в его отсутствие соратники быстренько заняли бы его место. Он же знал о гнусном своём окружении. А честных людей считал салабонами, из которых можно мосты мостить... прям в коммунизм.