Одинокий пастух заблудился. Овцы его где-то далеко.
Казалось бы,откуда ему это знать, он ведь в местности не ориентируется, но долгие годы отслужив овечкам своей преданностью и необъятной добротой, он просто это чувствовал (порою просто чувствовать значительнее, нежели знать). Этот тот случай.
Он вдруг задумался о том, что однояйцевые близнецы гораздо более чувствительны по отношению к своей "половинке", не только в случае, когда происходит что-то неладное, но и к душевному состоянию вообще: настроение, эмоции, чувства. Сказать по правде, пастух в это не верил и считал подобное самым что ни есть повседневным вздором. Повседневным потому, что он многое слыхал, пока жил в городе. Заметив, что люди слишком любят мистические, исполненные таинственностью, будоражащие, а тем самым "питательные" для тела (и души?) рассказы, сей достаточно спокойный, уравновешенный человек однажды вздохнул и после чего молвил: «Меня этим больше не задеть».
Хотел ли он отличаться от остальных своими скептическими установками? Полагаю, что нет.
Можно предположить, что жить он хотел достаточно спокойно и размеренно, вот он так и жил. Пока все овцы не пропали.
Не спеша он присел, трава была немного влажной. Направив задумчивый взгляд в небо минутой спустя оценил ситуацию, в которой оказался (стадо пропало), а после оглядел местность вокруг. Ему вдруг захотелось горячего глинтвейна, но, как это обычно и бывает, в термосе был лишь чай. Сваренный этим утром, со всей любовью и заботой милой девушкой, поклявшейся любить его... долго, очень долго. От этой мысли улыбка на лице застыла в своем манящем великолепии, но робость ее скрыть не удалось.
В голове пастуха повсеместно царила тишина. По аналогии с характером владельца, там было действительно тихо, но уютно. «Сидя здесь вспоминать о любимой? Да,идея не плоха сама по себе, вот только зря ли я оказался в такой ситуации?»
Божий умысел, кармическая подмога, собственное чутье, да все, что угодно. По какой-то причине я оказался здесь. Сколько разных причин могли бы этому сопутствовать, но не стали. Лишь одна, единственная причина есть квинтэссенция. Какая же?» – вдумчиво излагал пастух в голос, опершись подбородком о кулак. Прямо мыслитель в степи!
Привычка везде разыскивать, словно нюхастая ищейка подоплеку, была будто его "бисквитным слоем", вот только всю свою сознательную жизнь ( и только сознательную) пастух никак не мог дополнить бисквит воздушным, мягким кремом. Зато прослойка присутствовала.
Пастух вспоминал, как однажды он хотел завершить свой жизненный путь, но это была столь глупая мысль, хотя и имела силу на тот момент. Ему твердили, что жизнь требует неимоверных усилий! Или хотя бы каких-то, но он (нет, это не новоиспеченная "религия") не понимал он одного: если каждый твой шаг – усилие, когда же ЖИТЬ? Либо тебя закидают камнями тяжести повседневного груза, или же ты в страхе о былых преступных денежных махинациях, бесчестии и аморальности будешь отдыхать на славном острове (одном из).
Может, я пропустил, когда по безостановочно мигающему экрану телевизора оглашали правила?
Так или иначе, я устал смотреть на это все, и отныне в моем собственном списке ( а если говорить миновав излишний пафос "установке") исчезнет раздражитель, что вечно, будто спотыкаясь об увиденное иль же услышанное щекочет мне нервы. Я отнюдь не буду замечать всего, что противоречит моим понятиям жизни. Моей собственной, которую я действительно люблю.
Господи (кем бы ты ни был, что бы собой не представлял), спасибо, что сохранил мне ее, не дав лично отбить интерес.
И вдруг овцы появились на горизонте, я бойко встал и мне хотелось плакать от счастья.