Неизвестное об известном Луцком

Николай Коняев


Неизвестное об известном Луцком
(Слово о друге)


Год назад в Нижневартовске отметили 70-летие земляка, известного писателя Сергея Артёмовича Луцкого. К сожалению, мне не довелось приехать, чтобы сказать о нём заслуженно добрые слова. Сделаю это сейчас – никогда не поздно… Пока живём. «Пока светло» - по-Луцкому…

И так бывает. Живёт человек в подмосковном Жуковском, благополучно служит в Министерстве печати, довольно регулярно публикуется в столичных литературно-художественных изданиях – и вдруг бросает всё и уезжает в далёкую деревню, в самую что ни на есть сибирскую глубинку – в деревню Большетархово Нижневартовского района Югры…

Отчего? Почему?
Наверняка у Сергея Луцкого были для такого поступка какие-то житейские основания. Однако не всё однозначно. Мне приходит на ум обычай, существовавший у художников средневекой Японии. Добившись в определённой местности признания, выработав свой стиль, они уходили туда, где их никто не знал, и начинали всё заново.

В пределах отпущенных им лет эти отдалённые от нас во времени японцы пытались прожить ещё одну творческую жизнь. Отразить мир под другим углом зрения. Речь не столько о связанном с переменой места новом окружении, сколько о сути бытия, которая с годами открывается перед художником по-другому. И соответственно требует другой стилистики, других способов выражения.

Поддерживают меня во мнении, что как писатель Сергей Луцкий стремился именно к этому, его произведения, написанные за последние двадцать лет. Они свободны, раскованны и заметно отличаются от написанного прежде. Не стану утверждать, что повести «Игорь Турчин», «Будни, или Сразу после армии» или рассказы 70-80-х годов нехороши. Нет, они вполне профессиональны, читабельны, об этом говорит хотя бы перечень изданий, где многие из этих произведений увидели свет: журналы «Октябрь», «Юность», еженедельник «Литературная Россия», другие уважаемые журналы и альманахи.

Вот что писал в предисловии к его первой книге повестей и рассказов «Десять суток, не считая дороги» (Москва, 1980) Виль Липатов, в творческом семинаре которого Сергей Луцкий занимался в пору учёбы в Литературном институте: «Произведениям, включённым в сборник, свойственны серьёзность мысли, умение своеобразно решить тему, обнадёживающая пи-
сательская культура...».
Однако рассказы и повести тех лет всё же несут на себе отпечаток времени, когда далеко не все писатели могли писать так, как умели и хотели бы.

«Новый» Луцкий, на мой взгляд, начинается во второй половине 90-х. Одна за другой выходят его повести «Затмение», «Снохач Бусыгин», «Варианты Надежды Вилоровны», ставшие явлением в литературе Югры. Создаётся цикл великолепных лирико-философских миниатюр «Северные картинки». Пишутся новые рассказы. Произведения этих лет охотно печатаются альманахами «Эринтур» и «Чаша круговая», журналами «Сибирские огни», «Наш современник», «Мир Севера»… Повестями заинтересовалась популярная «Роман-газета»…

Чем, кроме уже упомянутых стилистических особенностей, характерен новый этап в развитии Сергея Луцкого как прозаика? Кардинально изменилась жизнь. Страна. Настала другая эпоха. Совестливому, искреннему, сострадательному писателю, способному, по словам хантыйского прозаика, однокашника по Литературному институту Еремея Айпина, «подметить ёмкие детали в самой заурядной, казалось бы, повседневности», открылась бездна чёрная. Однако Луцкий сумел разглядеть человека, пытающегося и в бездне чёрной оставаться человеком. Жить не по установленным кем-то впопыхах правилам и понятиям, а по законам вечным и незыблемым, не этим кем-то писаным.

Героев Луцкого сложно назвать бунтарями. Они из тех рядовых во вчерашней советской жизни тружеников, кто был управленцем среднего звена, занимался наукой, стоял у заводского станка. Кто уже тогда всерьёз задумывался над непростыми проблемами житья-бытья, откровенно посмеивался  над иными партийными лозунгами, жаждал разумных перемен, но был несокрушим во мнении: человек созидающий должен быть уважаем.

«Разве можно так обращаться с людьми?!» - лейтмотивом через всю повесть «Снохач Бусыгин» проходит риторический вопрос. Человек своего времени, внук репрессированных крестьян, Трифоныч с горечью осознаёт, что «в этом новом времени главное не то, что он привык считать важным, а мелкое и ничтожное, над чем можно было бы и посмеяться, если бы всё не так неотвратимо и больно».
 С недоумением посматривает на «дремлющих людей» прозревший в «новом» времени кандидат наук Кирюхин из «Затмения»: они что, не понимают, куда всё идёт?..
Мечется в «новой» жизни в поисках счастья и духовного лада неугомонная Надежда Вилоровна, мечется и не находит. Как ни странно, это печальное для героини обстоятельство обнадёживает вдумчивого читателя...

Но не только умением выразить боль наших лет, обнажить их нерв привлекают произведения Сергея Луцкого. В романе «Причастный», в повести «Портрет на фоне 90-х», в сборниках малой прозы «Параллельные миры» ( Екатеринбург, 2008), «Пока светло» (Тюмень, 2014) автор проявляет себя мастером психологического письма, способным отразить сокровенное
человеческой души. Разнообразны и любопытны его герои, неординарны ситуации, в которых они оказываются. Слава Богу, писателю хватило вкуса не прибегать к тошнотворным атрибутам нынешних бестселлеров с их непременными погонями, перестрелками, наркотиками, киллерами-антикиллерами и прочей дребеденью.

 Всё это ещё раз свидетельствует о том, что Сергей Луцкий – писатель очень серьёзный, помнящий о традициях великой русской литературы. С верой в человека. А «затмение» в нашей жизни - явление по определению временное.