Полюбить дракона гл 3

Виталий Поршнев
               
                ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
 
  Северная Империя,  676 год со дня основания города Серпухов. На  его центральной улице  расположено предприятие по изготовлению  амулетов и тотемов.  В  рабочем зале, на невысоких лесах,  стоит  Иванка,  главный скульптор заведения, и  гладит  почтового   голубя с красивым  именем  Смартфон. Он  доставил ей  два письма.

    Первое от дяди,  он сердечно благодарит  племянницу за деньги, присланные на лекарства. Иванка перечитывает весточку с родины, пытаясь  уловить настроение   людей   в     родном Лове. По   намекам родственника    девушка  понимает, что существует  цензура,  и   он   не может написать ей о своей жизни. Иванка вздыхает, и разворачивает  дорогую  бумагу  второго письма. Почерк  сразу выдает руку   владельца крупной библиотеки. Девушка недавно предложила ему купить свою рукопись, и он пишет  ей:

   « Твой литературный язык привлекает к произведению.     Ты  используешь   словарный запас, позволяющий     решать любую художественную задачу.  Не скатываешься  до безнравственности, тяготеешь   к добру и сердечной чистоте, что  вызывает уважение. Но персонажи    предсказуемы, и,  по сути, плагиат. Ты не  думаешь над   реальной историей. Пленишься  своей  фантазией,  копирующей  иностранные мифы, и постепенно   теряешь   смысл. Предскажу, повествование  скоро  выдохнется из-за попытки  соригинальничать и отличиться от  заимствованного   образца. Ты  начнешь страдать, мучится, изводить себя и окружающих, затем  прекратишь    труд,  или резко закончишь его с криком: « а пропади оно пропадом!». Через полгода  сожжешь неудавшуюся рукопись, и не будешь  писать много лет. Время для развития   таланта уйдет, ты состаришься на  нелюбимой  работе и в заботе о детях. А если вздумаешь  вновь   взяться  за перо,  болезни и общее рассеяние немолодого уже ума не дадут вдохновения, случающегося в молодости. Я  пишу,  намереваясь  уберечь тебя  от моих  ошибок. А  ты противишься,  не  желаешь  работать так, как это необходимо нам,  читателям! И  таким образом  отказываешься, как и я когда-то, от  своего  выдающегося призвания!»

  Иванка прервала чтение: появилась хозяйка мастерской, супруга правителя города Павлова,  знатная городская дама Зинаида,  и ее  фрейлина, художница Лариса. Шурша    роскошными платьями  и   побрякивая   драгоценностями  на вычурной  прическе, женщины   стали рассматривать тотем, над которым работала Иванка.

–    Вот о чем я  говорила, моя госпожа!  Эти заказчики меня  с ума сводят,  постоянно задание изменяют! –   затараторила   Лариса,  для наглядности держа эскиз изделия  перед собой.

–    Погоди, дай прийти в себя! – сказала знатная дама и  раскрыла   пышный гишпанский веер. Ее  лицо, покрытое бисеринками пота,  вызывало предположение, что Павлова  страдает от стоящей в Серпухове летней жары.  Испив воды из принесенного с собой  хрустального  сосуда редкой работы, Зинаида обернулась  и закричала:

–    Граф Юрий Афанасьевич, где ты там?

 
     Иванка  напряглась.  Она много слышала о Фетисове,  драконе из местных, и давно хотела его увидеть. Ее  желание осуществилось,  когда  мужчина  прошел полутьму возле  входа,  и  оказался   в  прямоугольнике солнечных лучей, падающих  из узкого окна–бойницы. При  ярком освещении   красавец граф очень  взволновал девушку. Она как  завороженная  смотрела  на  роскошный камзол графа,  его тщательно  уложенные в косичку  жгуче – черные   волосы и томные  глаза  с поволокой, словно  страдающие из-за отсутствия  подруги жизни.

    Горделивую стать их сиятельства  подчеркивали   понурые спутники:   за Фетисовым плелся холуй, покрытый татуировками так, что его  кожа  выглядела синей, как у рыбы из морских глубин,   и  паренек Миша,  боль Иванки, бывший когда-то  рыцарем,  а теперь пошедший в услужение магу.

    Между знатной дамой  и драконом завязался  интересный разговор.
            
–    Так в чем  проблема, Зинаида? – вальяжно спросил Юрий Афанасьевич,   с         характерным для всадника цоканьем  шпор   похаживая  по каменному  полу.

–    Не проблема, а  дилемма! – хихикнула знатная дама, часто обмахиваясь перьями –    лавочники с Морстонского базара заказали тотем,  на фасаде которого  они будут изображены  в своих  «бедных лавочках», а на обратной стороне    в  богатых домах  и при деньгах.  Заказчиков беспокоит вопрос, где на столбе  поместить  герб государства?

–    Имеют против   него  что-нибудь? –  с ехидцей  спросил  граф,   в воздухе  изображая  пальцами написание доноса.

–    Да нет же! – испугавшись,  взмахнула  веером  Зинаида, – ты не ехидничай, лучше вникни в их мучения!  У     гербового орла  ведь две головы, и получается, что он одновременно видит  обе  стороны  жизни наших страдальцев. Лавочники боятся, что орел заметит несуразицу на их тотеме!

–    А–а...  теперь, и до меня  дошло! –  определенно получая удовольствие от разговора,   расхохотался   граф.

–    Я рада! – буркнула Зинаида, – будешь дальше смеяться, или дельный совет дашь?


–    Разочаровываешь, Зинаида Петровна!  У  орла, кроме четырех глаз,   еще  две лапки с  острыми длинными когтями! Он же их за взяткой протягивает! Неужели и тебе нужно объяснять, как «замазать» орлу глаза, чтобы он смотрел, да не видел? – сказал Фетисов, и, посмеиваясь, покачал головой с деланной укоризной.

–    Ну, извини! Я  что-то...– не   закончив фразу,  Зинаида Петровна облилась потом, и  решила  переменить тему разговора, –  ладно, забудь! Впрочем, раз ты все равно пришел, тогда посоветуй мне, где   слово Бог на этом тотеме  разместить? Заказчики настаивают,  что над горельефом   Меркурия, однако   я  сомневаюсь...

–    Божок Меркурий был покровителем не только торговли, но всевозможных воров! – не выдержала и  вмешалась в разговор девушка,  тем самым обнаружив свое   присутствие.

–    Иванка, это  ты  там прячешься? Ступай сюда! – раздраженно позвала Зинаида Петровна, перекрестив тотем  после раздавшегося сверху голоса.

–    Я просила  называть меня  Инной! –  крикнула в ответ  девушка,  схватила брезентовый чехол с инструментами и принялась  спускаться.  В  движении ее подводила   левая рука, поврежденная в уже далеких событиях.

    Фетисов заметил, что  девушка неловка.  Несколько вычурно,  но все равно  галантно,  он  подал  руку, чтобы помочь Инне спрыгнуть   с лесов.  Она  смутилась, окончательно потеряла равновесие, и,  успев с укоризной глянуть на отвернувшегося Мишу, вынужденно  приняла помощь   возрастного ловеласа.
 
  Тактильный контакт  с  драконом обычно был неприятен. Но в случае с Фетисовым  все получилось по-другому: коснувшись руки графа,  девушка  неожиданно  почувствовала, что у нее есть возможность полностью подчинить этого мужчину своей воле. Инна опешила   и  украдкой   заглянула в глаза колдуна,   в царящую в них тьму, надеясь понять, что между ними сейчас происходит.  Однако ничего не заметила, и как всегда от  нервного напряжения,  покрылась пунцовыми пятнами. Наверное, подумала она,  опытный граф такими приемами  заманивает  в свою паутину девушек. Ей следует поберечься!

    Острая глазом   Зинаида Петровна заметила что-то необычное в поведении в Инны, и   сказала, непонятно, с укоризной или одобрением:

–    Ай–ай, ваше сиятельство, я вижу, вы своего не упустите!
 
        Не отвечая знатной даме,   Юрий Афанасьевич  выразительным    взглядом прошелся  по стыдливо опущенному, непропорциональному лицу Инны, ее жидким, неопределенного цвета  волосам, маленькому росточку  и   плоской  фигуре   в поношенном  платье с  прилипшей деревянной стружкой.   Зинаиду Петровну   потешила   ирония  графа.
 
–    Опять воображаешь! –  попыталась она своим противным голосом  привести в чувство подчиненную, –  вот прикажу холопам графа  выпороть тебя  на  площади!

–    И зачем же дело встало? – дерзко спросила  Инна, с вызовом  вскинув подбородок вверх. В городке найти замену  такому скульптору, как она,  было  практически невозможно.

    Далее произошла  словесная перепалка, которая закончилась тем,  что  девушку послали  делать   зарисовки, необходимые ей для дальнейшей работы.

    « Считаю, что   хорошая  книга у  беллетриста  получается, когда он  пишет   о своей жизни.  Как правило, за всю его карьеру такая  вещь бывает самой удачной.   При  всем уважении к твоему  желанию написать фантазийный роман, посмею указать, что  для этого  нужно  иметь мастерство.  А на его наработку уходит  много лет за письменным столом. Поэтому, пока ты не создашь  короткое  произведение, где  контролируешь каждый эпизод, и знаешь заранее, чем все закончится, у тебя ничего не будет получаться.  Без должного опыта, как только  соберешься  заканчивать  повествование, иначе говоря,  подводить   здание романа под крышу,  окажется, что  его стены, или главы, трещат и рассыпаются. Писать  следует с  фундамента, или  основной  идеи, которая будет держать всю сюжетную  конструкцию! А в твоем  опусе  от  первой до последней страницы ничего нет, кроме  витиеватых   фраз!  Тогда  как ты  хочешь   удерживать внимание читателя?   Обманом, вместо  наполненного свежими идеями шедевра,  предлагая  ему замысловатый текст, не имеющий  логики?  Ведь  у тебя описаны   лишь  странные  выдумки, которые  подпитываются мечтами  твоего упрямого «я».  Писать такое,  говоря откровенно,  незачем!..»

    Инна  погладила почтового голубя, вздохнула,  и уселась  возле фонтана, находящегося  на  крытой  торговой  улице Морстона. Девушка привыкла, что тут  ее за невзрачностью не замечают, и даже находила в этом удобство.  Она  могла спокойно наполнять свой альбом рисунками, не опасаясь   любопытных взглядов.
 
    Глядя на разряженных,  полных  горожан,  и их перекормленных детишек,  важно шествующих от лавки к лавке,  она по вдохновению   принялась рисовать  птичий двор. Вот пошла гоголем семья уток, сопровождаемая по воздуху надувными  шариками в виде  розовых облачков. Вот другая семья, где папаша – индюк, подгоняемый мамой–индюшкой, и «болбоча» от мозгового напряжения,  бежит  к лоткам со сладостями для маленьких индюшат….

    От сильного нажима сломался карандаш, и  для его заточки  Инна достала из кармана   декоративный кинжальчик, подарок  дяди на её 25–летие. Да, по Ловским меркам она уже старая дева,  и с такой внешностью! Девушка опять  вздохнула,  и стала  думать о переписке с владельцем библиотеки. Создать правильное   литературное произведение!   Да если  убрать из ее жизни воображаемую реальность, которая так не нравится издателю, то тогда  следует признать, что она заурядный и чересчур  правильный  в поступках человек.   В жизни и работе создан  безупречный порядок, друзей нет, сильные эмоции  не  беспокоят. Где в  реальности она возьмет  сюжет  для работы над  книгой? И каким  пресным и невыразительным должен быть язык, достоверно описывающий  ее  жизнь, не имеющую каких – либо  выдающихся событий!

    Как же ей не хватает ее героев, доблестных воинов,  которые имеют  невероятную  силу,  исключительную  волю, и нерушимую  веру  в Бессмертного Бога! Ради этих отважных рыцарей она рисковала на мадане  до такой степени, что получила уродующее ее  ранение, и из-за определенной  известности  не смогла вернуться в родной Лов. И вынужденно уехала в Серпухов, вслед за спасенны  от верной смерти пареньком  Мишей!
 
         Но  при встрече в городке  он делает вид, что они не знакомы.  А она бегает за ним, даже не отдавая себе отчет,  зачем?   Вместо  благодарности   терпит  от Миши пренебрежительное отношение, обидное прозвище  «дурнушка», и влачит  в  одиночестве тоскливые, медленно сменяющиеся  дни, похожие, как две капли воды.
 
       Инна подняла альбом, упавший с колен на  мраморный пол,   и собралась  смахнуть нечаянную слезу,  как вдруг увидела рыцаря. Впервые за тот  год,  что она живет  в  этой стране. Почти потеряв надежду, что рыцари  существуют здесь  на самом деле, а не  в ее мечтательных  грезах.

    Рыцарь помогал   Прекрасной даме подняться  по приставным ступенькам на сцену, где в вечернее время   выступали местные  музыканты. Он был  немолодым  атлетическим мужчиной, чуть выше  среднего роста,  рыжеволосым,  с  задорными   веснушками на носу, располагающим  к общению. Прекрасная дама   превосходила его ростом, и,  хотя  имела вполне заурядное  лицо и некрупную конституцию  тела, производила  приятное впечатление  из-за  врожденного изящества движений и  выразительного взгляда    умных глаз.

     Не смотря на разницу в возрасте,  вместе они смотрелись  идеально. Однако  Инна  выделила их   не потому, что на мужчине были оригинальные доспехи  с поблескивающими  искусственными камнями, а женщина  хорошо смотрелась  в   кружевном платье  ручной работы, выгодно  подчеркивающем  ее длинные  каштановые волосы.

    В Морстоне в эту минуту  имелось много людей, которые выглядели  не хуже пары, да и в доверху набитых  магазинах можно было   приобрести   одежду   в любом стиле.  Наряжаться   шикарно  в Серпухове считалось нормой.

    Рыжий рыцарь и  Прекрасная  дама отличались от окружающих  не  обликом:  внутри них   истосковавшаяся девушка  видела светлую энергию Господа. Инна в восторженном настроении вскочила, чтобы подойти к  сцене   ближе. Однако неожиданно  заметила, что неподалеку,  за  поддерживающей свод колонной,   прячется Миша.  Определенно   шпионит  за Прекрасной дамой!  По какой причине? Вряд ли по  личной инициативе, наверное,  послал  Фетисов.  А ему, зачем эта дама сдалась? Она  старше Инны, а  возраст пассий графа, по слухам, не превышает восемнадцати лет.

    Желая выяснить правду, Инна  тайно понаблюдала за Мишей. Не придя ни к какому выводу, девушка решительно подошла к нему и громко поздоровалась. Паренек побледнел, ссутулился, и шепотом  спросил,  с  чего это  дурнушка  преследует его сегодня  сильнее, чем обычно.  Инна усмехнулась, основательно наполнила воздухом  легкие, и,  не скупясь на выражения,   устроила сногсшибательный  разбор  жалкой  внешности Миши.

  Речь привлекла  внимание истинных ценителей,   завсегдатаев Монсторского  базара.  Инна  отвесила  легкий поклон случайным слушателям  и с улыбкой  подумала, что  ее виртуозное владение   народной лексикой  является заслугой дяди. Он наверняка в эту минуту, торгуя картошкой   в родном Лове,  вспомнил о племяннице.

    Перепалка с Мишей и беготня  между колоннами,  где   паренек  прятался в   искусственном плюще,   заняла некоторое время. К сожалению, интересующая их пара    успела разойтись. Дама  исчезла из виду, а рыцарь  брякнулся на высокую табуретку в  ближайшей корчме, чтобы пропустить   стаканчик популярной в Серпухове «Лезгинки».
  Поскольку   Миша, в свою очередь,  тоже  улизнул  в неизвестном направлении, Инне  ничего не осталось, кроме как рисовать рыцаря, который в отсутствии   Прекрасной дамы  выглядел непримечательным  наездником, и читать  очередное письмо от библиотекаря:

    «Ты  задаешь  вопрос, что такое  обычная  проза?  Разумеется, та,   где все  понятно  без дополнительных разъяснений. Пиши о городе, в котором живешь. Улицах, по которым каждый день ходишь. Друзьях, с которыми  встречаешься. О работе, учебе, планах, надеждах. Мыслях, появляющихся  у тебя в той или иной ситуации, как правило, это интересно. О том, как ты чувствуешь время своего поколения и ощущаешь  проживаемую тобой жизнь. Изобрази своим пером  происходящее  не где-то там, в   воображаемых галактиках, а здесь и сейчас. Но  сумей и   подняться  над ежеминутной  суетой!  Гони  прочь скуку, любое произведение должно быть остросюжетным,  но пойми,  не обстоятельствами, а мыслями и переживаниями  героев!  Отрази  на бумаге,  как в зеркале, горение наших душ и сверкание   глаз  для     следующих поколений!  Разве не для того рождаются   писатели, чтобы стать ловцами своего  времени?  Ярким словом, силою своего   таланта,  поймай   ускользающий век,  а затем  писательским умением, гениальной строкой,   уложи  его  на бумагу! Тем самым ты составишь   наши портреты   для  вечности,  и   будешь по праву называться  выдающимся  мастером  литературы!»..