Покружив по городской площади Markt Platz, любопытство повело по дороге вверх на пологий горный холм, застроенный красивыми особняками. По пути можно было останавливаться и читать тексты на бронзовых табличках в виде старой раскрытой книги на пюпитре. Из лаконичных текстов на немецком и английском языках можно было узнать о истории и о событиях в этих местах.
С десятого века и по сей день этот жилой район носит название Freiheit или Свободный и не потому, что каждый здесь мог вытворять что хотел, нет конечно. Здесь, вблизи от замка селились саксонские рыцари, духовенство, вельможные особы. Приближённые к телу маркграфа были освобождены от уплаты налогов, они платили преданностью королю, а если требовалось, то и своими жизнями, а это, во все времена дороже денег. Простолюдины, платившие маркграфу свои трудом заработанные монеты завидовали тем, кто здесь жил, не понимая сути быть «свободным» у короля.
Дорога довела до добротной каменной стены, можно сказать малой крепостной стеной. Им опоясана вся жилая аристократическая зона Freiheit. Виктор, шагая по брусчатке смотрел на каменную кладку стены и удивлялся:
- Наташа, я чувствую, что это тот самый каменный забор, у которого моя молодая мама, а я у неё на руках, любила фотографироваться. Вот смотри, я захватил с собой несколько фотографий 1945-46 годов, давай внимательно посмотрим. Тот же характерный рисунок каменной кладки, камни уложены как бы в беспорядке, но века прошуршали, а всё стало только ещё крепче. Мне нравится, что за минувшие шестьдесят пять лет здесь ничего не перестраивали, не перепланировали, не строят высотки, не налепили магазинчиков с шашлычными для туристов. Всё, как однажды создано, так и застыло во времени.
- Получается, что где-то в пределах этого Freiheit-а и жила ваша военная семья. А это уже, "улика" в нашем расследовании событий давно минувших лет.
- Ты права, становится интересно. С твоими словами я начинаю понимать поведение нашей немки, у которой арендовали дом. Конечно же, она была из родовитого сословия, гордая осанка, манеры, правильная речь. Она старалась на нас влиять своим примером, не криком и бранью. Чтоб во всём было камильфо, уроки «Правил хорошего тона». Я до двадцати лет вставал, когда в помещение заходила женщина.
И сестра Валя научилась делать грациозные реверансы. Я хорошо помню, как она могла красиво склониться и сделать реверанс. Получалось естественно и очень красиво. Откуда у девочки из деревенской орловской глуши красивый и к месту реверанс? А всё это от нашей аристократки, она давала уроки move ton. Понимаешь, когда маме надо было куда-то убежать, она просила присмотреть за детьми. И немка учила нас и правильно здороваться и прощаться, обязательно благодарить за оказанное внимание и помощь, к культуре поведения за столом. как правильно пользоваться столовыми приборами. Вот откуда эти навыки.
А вот мой старший брат Славик, к этому аристократическим правилам хорошего тона никак не хотел привыкать. Он как получил пролетарской культуру и начальное воспитание среди бакинской дворовой шпаны, так и там оставался.
- Это хорошо, что ты усвоил её уроки. Но я уже не помню, когда последний раз вставал, что бы поприветствовать входящую женщину.
- Да, Наташа, мы живём в обществе, где это не востребовано. Даже после окончания института ещё какоя-то время меня поднимала внутренняя пружина, проявлял вежливость к входящей женщине, но потом понял, нашей советской женщине-труженице это было абсолютно не нужно. Больше скажу, многих пугало, когда глядя им в глаза, я вставал. О чём они могли думать, догадаться не трудно.
И Виктор громко засмеялся, вспомнив какой-то давно забытый эпизод.
- Но чавкать за едой она тебя так и не отучила, - съехидничала Наташа.
- Я не виноват, это всё зубной прикус виноват.
- Генетика твоя деревенская пробивается, внутренняя сущность, а не прикус... Представляю, с каким трудом, как эта Frau, вас, русских оккупантов, терпела, когда вы втроём чавкали и причмокивали за столом, и вся ваша бесконечная детская беготня и шалости в доме.
- А как они хотели?
Начиная войну, никто не знает, чем война закончится. Они потеряли своих мужиков, в их доме появились «Унтерменши». Пусть ещё спасибо Сталину скажет, не выгнали вон и даже за аренду дома приплачивали.
Ну пошли дальше, количество артефактов нарастает и если верить философам, количество должно перерастать в качество.
За разговорами дошли до самой пологой части холма,на которой возвышается церковь Святой Афры. Из текстов на бронзовых табличках узнаём, с раннего средневековья на этом месте стояла придорожная часовня, позже её перестроили в церковь. Рядом добротное здание Domizil – Гимназии, построенного ещё в 1543 году. Из стен этой гимназии вышли известные учёные, общественные деятели, врачи, поэты с прошлых веков и до современности. Обучались в основном дети дворянского происхождения и среди них умные детишки из небогатых семей ремесленников.Достойно служили своему обществу, не помышляя о революциях и смене общественного строя.
Виктор переводил тексты с помощью электронного переводчика и поняв смысл, удовлетворённо высказывался:
- И я мог бы здесь учиться, коль уж родился в Майсене, а не дурковать в Армении. Девять бесценных лет в детском возрасте ушли "коту под хвост". Училка в классе только и занималась, что дисциплину налаживала. Попробовали бы здесь оболтусы вякнуть, за шиворот и вон из класса.
- Ну, не думаю, что твоему папе, товарищ Сталин позволил бы здесь остаться и его сыну получать образование в немецкой гимназии.
- Genau Natali, ты, как всегда права, - усмехнулся Виктор. Тогда бы и пленным в СССР позволили жениться на вдовушках. Они же так мечтали жить на бескрайних просторах России. Солдату обещал столько земли, сколько у него медалей. Вот и предоставили бы такую возможность, сел в колхозный трактор и поехал пахать. С утра до обеда паши в одну сторону, с обеда до вечера в обратную...
- Ну ты тоже такое скажешь, как у тебя язык поворачивается, они же все были убийцами. Русская женщина не пойдёт на такое.
- Конечно, вся армия вермахта была преступной организацией, каждого было за что повесить. Но, с другой стороны, большая часть солдат всегда набирают из крестьян, что приказывали офицеры, то они и делали.
А вспомни нашего друга авиатора, борт-инженера Ту-154 Вову Францева. Его предок тоже из преступной армии Наполеона Бонапарта. Армия Бонапарта разграбила и специально подожгла Москву, деревни по смоленскому тракту разграбили, жителей убивали. У того предка ума хватило «отстать» из отступающей армии. А через сто лет потомок наполеоновского солдата добросовестно трудился на пользу российского Аэрофлота.
- Но другой пример правнук Карла Маркса и его семейной кухарки. Пошёл добровольно служить в Waffen SS на восточный фронт. И это в страну, где его прадедушку сделали символом государственной идеологии. Убит в Сталинграде. Правда, попал бы в плен, его бы быстро переформатировали в преданного марксиста. Рецептов здесь нет.
- Отец мой, можно сказать, создал в Майсене предприятие по ремонту тяжелой военной техники и по логике должен был здесь остаться. Назначили бы Управляющим с достойной зарплатой. Он купили бы для себя дом-особняк. Контора с персоналом и,работал бы до самой пенсии. Зачем быть военным, чтоб заниматься ремонтом бронированной техники? Со временем иметь пакет акций и стричь купоны со своего Гешефта, предприятия. А по факту? Когда всё завертелось, продукция на поток, выкинули в Ленинакан. Как бы – "Рейдерский захват предприятия".
Шесть лет на границе с турками готовил боевую технику к войне. В семье отца мы не видели, ученья да командировки. Пришёл другой вождь, войну отменил, папе пинка под зад, катись куда хош. Без жилья катись. И всё сначала, а годы уже ушли.
- Да, это бесчеловечная схема, наверное поэтому наша страна с таким нищим населением. Человек пока молод энергичен строит своё будущее, детей растит, традиции им передаёт. А ему, раз-два и всё обломали.
- Даже римские императоры, направляя своих прокураторов управлять захваченными народами, наставляли: «Шерсть стригите, но не сдирайте шкуру».
- Ну, хорошо. Пошли дальше, посмотрим, что здесь ещё интересного.
Наташа свернула к бронзовым табличкам, начитаться исторического материала, а Виктор засмотрелся на шумевшие на ветру высокие вечно зеленые деревья тысячелетнего тиса, чем-то уж они к себе привлекали, направился в ту сторону колючего кустарника. Открылся вид на небольшое кладбище, на котором священники церкви Святой Арфы покоятся с 11 века.
Виктор походил среди камней, на которых надписи сообщали о профессорах гимназии, докторах медицины, педагогов философии, литераторы и поэзии. И что удивительно за сотни лет ни одного кувалдой разбитого надгробья.
Собирался уже уходить, но заметил в зарослях кустарника кованную железную дверь часовни с табличкой - часовне более чем 900 лет.
----------------------------------------
* Untermensch - низшая раса
Иллюстрация автора: каменный скелет, часовня Freiheit. Город Майсен.