Особенности абстрагирования в психической норме и патологии. Ч. I
Абстрагирование представляет собой особую форму познания, основанную на интеллектуальном поиске существенных свойств и связей предмета с отбрасыванием в качестве несущественных других его свойств и связей. Это позволяет на качественно более высоком уровне, чем повседневная поверхностная оценка, выделять и понимать основные закономерности исследуемых объектов или явлений и, главное, прогнозировать новые, неизвестные закономерности.
Способность абстрагирования вопреки общепринятым представлениям присуща не только людям, но и животным. Владельцы собак знают, что с некоторыми людьми, приходящими в дом, они начинают радостно знакомиться и пытаются лизнуть в нос, а на некоторых лают и рычат до тех пор, пока те не покинут дом. Собаки способны обобщать и выделять некоторые качественные характеристики людей, которые мгновенно создают у собак впечатление о характере впервые увиденных людей. У нас был необыкновенный пёсик породы чихуахуа, любимец всей семьи, который считал, что людьми являются только женщины, а мужчины представляют собой нечто второго-третьего сорта. Это представляет собой абстракцию в чистом виде, поскольку мужчины, как и женщины, бывают очень разными. Я, будучи мужчиной в расцвете сил, кормил и поил его, но он относился ко мне, как к второсортному слуге моей жены. Первосортным слугой он считал себя.
Существует много видов абстракции, например, примитивная чувственная абстракция, обобщающая абстракция, идеализация, изолирующая абстракция, абстракция актуальной бесконечности, конструктивизация. Например, у тех, у кого плохо несколько раз складывалось с женским полом, развивается тяготение к изолирующей абстракции, позволяющей выделить то содержание, на котором сосредоточивается внимание абстрагирующего. Этот вид абстракции выражается в уверенности в том, что "все бабы - б***и". Этот же пример абстракции можно отнести и к виду обобщающей абстракции, представляющей собой картину некоторой сущности, отвлечённую от частных отклонений. Данный вид абстракции считается основным в математике и математической логике.
Люди повседневно пользуются абстракцией в качестве способа и меры миропонимания, но очень редко отдают себе отчёт в том, насколько правомерно и качественно то или иное абстрагирование. Например, мало кто задумывался над тем, что числа "семь" или "двадцать семь" являются самими что ни на есть абстракциями. Может быть семь самолётов, семь яблок, семь тараканов на стене. Абстракцией актуальной бесконечности является "бог" или "дьявол", абстракцией идеализации является "любовь", "умный", "несчастье", "заработок" и т.п.
В психиатрии известно огромное число маний, начиная от не считающейся проявлением психопатологии мании уборки дома до выраженных психических расстройств в виде клептомании или различных маний удовлетворения извращённых желаний. Термин "мания", являющийся по существу абстрагированной характеристикой отклонений от психической нормы, не нашёл объяснения в рамках научной интерпретации, способной обобщить широкий диапазон психопатологических проявлений. По этой причине в психиатрии в последние пару десятилетий наблюдалась тенденция к неиспользованию термина "мания".
Манию величия принято теперь называть бредом величия, манию преследования - бредом преследования и т.д. Это обстоятельство связано с отсутствием в психологии и психиатрии научного фундамента - чёткой научно-обоснованной дифференциации психической нормы и психической патологии. А по существу с точки зрения методологической психиатрия и психология занимаются материализацией тьмы, т.е. исследованием того, что наукой не возведено в ранг сущности, а характеризуется лишь косвенными свидетельствами проявления этой сущности.
По указанной причине в учебниках по психиатрии при упоминании понятия "мания" неизменно происходит подмена понятия с переключением на триаду симптомов мании: гипертимии (повышения настроения), брахипсихии (ускорения мышления) и гипербулии (повышение побудительной активности). Это всё равно, как если бы человек на вопрос о том, какой он национальности, ответил бы, что он любит алкогольные напитки, а поскольку определенная часть людей любой национальности любит алкогольные напитки, сам по себе подобный ответ не позволяет установить национальную принадлежность также, как триада симптомов мании ничего не говорит не только о происхождении и особенностях мании, но является относительным понятием, для идентификации которого необходимо приобретение соответствующего практического опыта.
Искусственное элиминирование сущности маниакального синдрома, т.е. специфики повреждения сознания с переводом из состояния нормы в состояние патологии, выражается и в замене качественных характеристик психического нарушения на количественные. Различают маниакальную экзальтацию (exaltatio maniacalis), типическую манию (mania typica) и тяжелую форму мании (mania gravis). Это всё равно, как если бы при желании охарактеризовать национальность человека использовали бы такие характеристика, как низкий, средний и высокий рост. И симптомы маниального нарушения психики, и степень маниакальной экзальтации и другие характеристики психических заболеваний полезны с точки зрения теоретической и практической, но только не тогда, когда они используются вместо определения сущностных особенностей многочисленных маниакальных проявлений.
Для современных психологии и психиатрии замена понятия "мания" на понятие "бред" является ярким проявлением коллективного бессознательного. Ведь бредовым можно назвать и состояние нормального человека. Таким образом, на уровне терминологическом отражается относительность понимания отличий психической нормы от психопатологии, а говоря более конкретным языком, маскируется отсутствие фундамента в изучении психики человека и скрытое желание найти ответ на доселе неотвеченный вопрос.
Между тем для любой мании характерна та особенность, которая является ключевой в определении понятия "абстракция": а именно выделение существенных свойств и связей предметов и явлений с отбрасыванием в качестве несущественных других их свойств и связей. Другое дело - патологический подход к абстрагированию у психически больных людей. Характерной для отклонений от психической нормы является т.н. бредовая кристаллизация, при которой ранее существующие разрозненные бредовые идеи приобретают, с точки зрения больного, логическую связь. Т.е. больной для облегчения состояния гнетущей неизвестности, для облегчения своих тревожных чувств на интуитивной основе абстрагирует многообразие мыслей и ощущений в глобальную формулу, "объясняющую" всё конкретное, с которым он сталкивается в самоощущениях и в контактах с окружающими. Бредовая кристаллизация является абстракцией, которая даёт возможность психически больному "понимать" основные закономерности своего поведения, поведения окружающих его людей и своего к ним отношения. Бред кристаллизации позволяет психически больному человеку "прогнозировать" новые, неизвестные ему закономерности, а точнее говоря, гасить своё незнание о сформулированную им психопатологическую абстракцию.
Замена в психиатрии понятия "мания" на понятие "бред" является ничем иным как абстракцией актуальной бесконечности. Из понятия "бред" таким образом полностью выхолощен какой-либо смысл, позитивный с точки зрения научной и прикладной психиатрии. Вместо "Вот идёт человек!" можно сказать "Вот идёт то". Это "то" может быть собакой, человеком, крысой, а при замене слова "идёт" на соответствующий синоним можно отнести это "то" к автомобилю, урагану, мячу... Бредом в быту можно назвать рассуждения совершенно психически нормального человека, если кому-то покажется, что такой человек заблуждается по данному конкретному вопросу. Все эти манёвры психиатрии и психологии объясняются одним ключевым фактором, не позволяющим отнести эти области исследования души и сознания к категории научногор знания. Этим ключевым фактором, как я уже упоминал, является отсутствие научно-обоснованного отличия психической нормы от психопатологии.
Мания является свеобразным комплексом аксиом, закрепляющихся в сознании психически больного человека. Эти аксиомы маниакального характера явно свидетельствуют о том, что при психопатологии известные методы построения умозаключений - дедукция, индукция, абдукция, аналогия - вовсе не исчезают. Они каким-то образом нарушаются и это нарушение отличает психически больного от психически здорового. Отдельные детали этих нарушений понятны и описаны, но абстрагированную форму этих нарушений никому до сих пор сформулировать не удавалось.
Способность к абстрагированию, к созданию аксиом является качественной характеристикой логического мышления в отличие от ассоциативного. И феномен маниакального повреждения психики, и вытекающий из него бред кристаллизации, и многое другое свидетельствуют о том, что у психически больного логическое мышление не исчезает. Оно принимает некие патологические формы, обобщённая сущность которых неизвестна. В окружающей человека природе абстракции сами по себе не существуют. Мозг создаёт их с помощью абдукции, генерирующей гипотезы, с помощью индукции и аналогии из этих гипотез выбирается наиболее достоверная, которая затем принимается в качестве абстракции и в дальнейшем используется в процессе дедуктивных умозаключений. Психически больной человек создаёт и/или применяет эти абстракции каким-то особым способом, отличающим его от психически здорового.
Есть одно чрезвычайно важное свойство процесса абстрагирования, которое до сих пор не рассматривалось в качестве ключевой особенности психической нормы. Этим свойством является обратимость абстрактного и конкретного. Нормальный человек на абстрактном уровне знает, что собаки кусаются, но рассматривает каждую собаку как существо совершенно конкретное, понимая ограниченность этой абстракции и зная, что бывают собаки некусающиеся. Как только он понимает, что эта конкретная собака очень ласкова, то конкретное в его сознании вытесняет абстрактное. А человек верующий в абстрактную сущность - в Бога - не может поверить в то, что данную конкретную собаку произвели на свет конкретные обстоятельства, не имеющие ни малейшего отношения к Богу, человек, психика которого поражена манией преследования не в состоянии понять, что он на хрен никому не нужен.
Как я уже упоминал, единого согласованного определения понятий "психическое заболевание - психическое здоровье" в психиатрии не существует и интенсивные исследования и размышления на этот счёт за последние два столетия ни к чему не привели. Многие исследователи говорят даже о принципиальной невозможности дать определение «нормальному поведению», поскольку в разных культурах и в различных исторических ситуациях критерии психической нормы различаются (Юрьева Л. Н. Историогенез шизофрении: от классической эпохи к эпохе постмодернизма // Новости медицины и фармации. — 2015. — № 531).
Это мнение является ничем иным, как намеренной подменой понятия, часто используемой для имитации выхода из безвыходного положения. Ведь психическая норма является широким понятием, не имеющим отношения к единообразию клонов. В норме люди не заикаются, но при этом разговаривают в широком диапазоне тембров. Голоса людей в норме настолько отличаются, что могут использоваться для идентификации личности. Звуки, издаваемые в норме голосовым аппаратом людей кардинальнейшим образом отличаются при разговоре, пении, крике, смехе, плаче. Все эти отмеченные различия находятся в пределах психической нормы. Таким образом, неумение сформулировать и объяснить фундаментальную основу психологии и психиатрии является обычным человеческим неумением, а не некой роковой особенностью феномена расстройства психики как символического органа персоны или патологии головного мозга человека как органа его разума.
Помимо феномена обратимости абстрактного и конкретного, можно выделить вопрос о том, существует ли очерченная граница между психической нормой и психопатологией. Ведь если такой провал не существует, то эти две альтернативы психической деятельности будут кардинальным образом зависеть от субъективного мнения исследователей. В литературе есть информация о том, что в 1897 г. в России было 117 709 больных, т.е. около 0,09 % населения, а в 1996 г. (ровно через 100 лет), согласно данным официальной статистики, в Российской Федерации было 3 784 423 психически больных, т.е. примерно 2,6 % населения. Но вполне может случиться такое, что при некоторых теоретических подходах к объяснению нормы и патологии, окажется, что в обществе психически здоровых будет не более нескольких процентов.
(Окончание следует)