Путешествие в родное детство

               

«Не существует пути к счастью:
Счастье – это и есть сам путь!»
                Уайн Дайер
               
Забежав, по дороге со школы, на минутку домой, я, по привычке бросил сумку с книгами, дневником, тетрадками и другими школьными принадлежностями на кровать, заменяющую диван, в прихожей. Прихожая представляла собой начало кухни, либо её продолжение - это кому как нравиться.   

Увидев на кухонном столе кувшин с молоком, накрытый полотенцем, быстренько налил молока в кружку. Отломил кусок хлеба от буханки, тут же накрытой другим концом полотенца. Быстренько съел хлеб, запивая молоком, выбежал на улицу, где меня должен уже поджидать мой одноклассник  - Васька Радченко.               

По дороге через двор чуть было не упал, споткнувшись через Звонаря -  разгуливающего по двору петуха.  В сердцах кишнул на него, а он в свою очередь закокал на меня словно обиделся на невнимание к его проблемам. И, кокая, гордо выпрямив шею, игриво покачивая перьями разноцветного хвоста  пошлёпал в развалочку, не спеша, в пасеку.               

Мы с Васькой условились после школы собрать пацанов для того что бы договориться провести самим военную игру по типу проводимой в старших классах «Зарницы». Местом сбора определили как всегда находящиеся около Магазина амбары.     

Идти мне было, ближе всех и конечно на месте сбора я оказался первым, потом подошёл Алексей Галушкин и уже за ним Васька и все остальные пацаны.               

Расположились, возле амбарного крыльца, кто на чём: кто на ступеньках, кто на  подпирающих амбары камнях – валунах. Мы с Васькой обустроились на крыльце, я прислонился к перилам, а Васька присел на выступающий порог дверного проёма ведущего в амбар закрытого дубовой дверью.          

Алексей  Тулинов нетерпеливо спросил у меня, что за причина столь неожиданного сбора, а то ему надо идти, так как   мать дала много заданий. У Тулиновых семья была большая, а их отец (по хуторскому его звали Павло папироса, он очень много курил и возможно  из-за этого очень рано ушёл с нашей жизни…) работал на железной дороге, заболел и очень рано умер. Их мать, (тётка Туляныха)  воспитывала детей в особой, нарочитой строгости.

Я объяснил ему и  ребятам наше с Васей предложение, самим организоваться и провести военную игру как в старших классах - «Зарницу».  

Васька более подробно обсказал ребятам о том, что нужно разделиться на два отряда, один отряд будет отрядом белых или синих, другой отрядом красных. Командирами естественно будем мы с Васькой!               

А кто будет командиром красных, а кто  белых или синих решили бросить жребий. Но так как всем ребятам хотелось быть красными – будёновцами, то решили сначала  разделиться поровну на две  команды – отряда; одни ребята отходят к Ваське, другие ко мне.  Получилось  по одиннадцать человек в каждой команде – отряде.    

Следующим ответственным действием и даже, я бы сказал напряжённым моментом, стало бросание жребия. Я повторюсь, так уж сложилось, что все хотели быть красными.  Нужна была монета для жребия, но её ни у кого из ребят с собой не нашлось.

Я попросил  Славика Даниленко сбегать домой и попросить пятачок у его мамы - тёти Зои, конечно с возвратом.               

В те времена  карманных денег у детей не водилось, да как – то и особой нужды в них мы не испытывали. На кино, как правило, один раз в месяц, родители пятачок выделяли или давали куриное яйцо, для сдачи его в магазин за тот же пятачок.

Время было летнее, свободное от школы, а денежки конечно до 50 копеек - не более, их давали только в школу и то не всегда.               

Ведь в школу на станцию Сагуны, начиная с пятого класса, нас возил бесплатно специальный железнодорожный вагончик - его называли: «Мухой».  Расстояние до станции составляло семь километров. Сагуновская Средняя школа №74, Подгоренского района, Воронежской области была под юрисдикцией и ответственностью за её обеспечение и содержание Юго-Восточной железной дороги.

Полагаю важным при этом отметить, что школа была оснащена всем необходимым спортивным инвентарём и для занятий по Труду оборудованием. Коллектив учителей был, на моё понимание ситуации и предмета и  той практики преподавания,  весьма сильным и квалифицированным,  с сильными: директором школы Самойленко Варварой Ивановной и  заучем Кульбакиным Николаем Ивановичем! О школе и учителях у меня самые тёплые и трепетные воспоминания. Это были, не побоюсь этого слова - Великие Подвижники своего Святого Дела!               

«Муха» начинала свой путь со станции Евдаково и до станции Сагуны. По пути подбирались детишки - школяры с расположенных буквально у  железной дороги домов - будок для рабочих - околоточных обходчиков путей, ж/д казарм для путевых ремонтных  рабочих, а так же расположенных рядом и вдоль путепровода посёлков, хуторов и деревень.           

В четыре часа дня, после окончания всеми учениками уроков и даже продлёнки, вагончик возвращался, везя школьников обратно – домой. Это было очень удобно и безопасно, но конечно были и свои как бы проблемы. Ребятам – школярам, учёба которых заканчивалась раньше, приходилось находиться на вокзале или слоняться – ротозейничать по напротив расположенным магазинам.               

Я, иногда при наличии времени бегал к бабушке Фросе, которая жила на станции Сагуны не очень далеко от вокзала и конечно там, у бабушки отрывался всякими вкусностями. Бабушка готовила какие-то особенные борщи и супы, очень вкусные и немного с горьким перцем и сухариками. Кроме того у неё всегда находился не большой кусочек Краковской колбасы и вкуснейшего колбасного сыра.

К сожалению, сейчас по названию таких сыра и колбасы в магазинах много, но вкус совсем не тот. Конечно бабушка, угощала ещё парой – тремя конфетами и всегда булочкой к чаю или стаканом молока – как правило, козьего. Молоко бабушке давали соседи, родственники и одновременно друзья - Клименковы.       

Само собой я любил наведываться к бабушке, ведь лишним вниманием дети в больших семьях не были избалованы.

Семья у нас была большая – семь человек детей, мама очень сильно болела давней – с войны болезнью, в народе называемой – падучей, а в медицине  эпилепсией. И естественно многие семейные, бытовые дела нам – детям приходилось учиться осваивать – выполнять самим.

Да и хлопот у мамы хватало: корова и телёнок, свинья в хлеву, несколько овец, куры и утки, да ещё и огород с посадкой, прополкой поливкой и т.д. Само собой мы – дети старались помогать по дому и по хозяйству, но всё равно основная работа была на маме и отце.       

Конечно, несколько по - иному было в гостях - у бабушки: предупредительное, заботливое внимание  хотя  и строгость, но и заметно ощущаемая любовь и добродушие, а иногда и баловство.               

К тому времени дома с родителями нас осталось двое Алексей и я. Лёша, на два года старше меня, не очень любил посещать бабушку Фросю, так как она была строгой и всегда делала конкретные выговоры ему за не хорошее поведение.

Справедливости ради скажу, что учился Алексей всегда на хорошо и отлично, но при общепризнанном плохом поведении. Вот такой был парадокс!

Бабушка  почему-то всегда знала про наши «грехи»: как в школе, в «Мухе», так  и на вокзале и без соответствующего внушения наши шалости не оставляла.               

Иногда с разрешения отца, я оставался у бабушки на целую неделю. После школы и выученных уроков, а бабушка строго за этим следила, я старался помочь бабушке по её нехитрому хозяйству.

Хозяйство состояло из пяти  кур, петуха и огорода с посаженной картошкой, фасолью, горохом и маленькой бахчёй с небольшими дынями – колхозницами и маленькими кавунами - арбузами. Конечно, были грядки с помидорами, огурцами и всякой зеленью.               

Ну да, вернёмся к моим односумкам – школярам, находящимся на Сагуновском вокзале. Само собой, некоторым ребятам мамы собирали «тормозки» - как принято называть «сухой» обед из  хлеба,  варёных куриных яичек и конечно свиного сала, в сезон огурчики, помидоры и бутылочкой молока. Расположившись на вокзальной скамейке, ребята обедали, иногда брали чай и коржики в привокзальном буфете.               

Но, не многие могли себе это позволить, в смысле буфета, с деньгами тогда дело обстояло весьма скромно. Да ведь и в школу одновременно из одного дома – семьи было, как правило, не мене 2-х детишек и на всех денежек  не хватало.               

И всё же это было на много лучше, чем ребятам из соседних сёл (Б. Хвощеватка, Юдино, Костомарово и др.). Школярам этих сёл приходилось ходить пешком по ненастью в резиновых и  кирзовых сапогах.

Летом, по сухой погоде, ездить в сельскую школу села Сагуны (раньше село называлось – Слободой) на велосипедах (у кого они были). Зимой ходить пешком и на лыжах пять километров, так как колхоз практически в то время не выделял транспорт.               

Позже решением райкома КПСС, Руководством  района Подгоренский был запущен автобусный маршрут по этому направлению. Этот автобус утром мог собирать школяров, а где-то после четырёх часов дня он ехал обратно и как бы подвозил ребят к сёлам -  домой.

Но в зимнюю пургу и суровую непогоду,  весенне-осеннюю распутицу автобус из-за плохой дороги не «шёл» и ребята добирались в школу и обратно кто как мог.     

Село Большая Хвощеватка – считалось как бы родовым «гнездом» для жителей близ лежащих не больших хуторов. Для нашего отца оно так же было родовым «гнездом», там жили его родители, там родился он, его братья и сёстры.

Родители нашего отца:  Захар Петрович Чибисов – отец и мать – Чибисова (Борщевская)  Татьяна Петровна, образовали семью посредством сговора (так было принято) их родителей ещё до первой мировой войны (1914 – 1918 г.г.). 

Семья у них, до ухода деда Захара на войну была уже не маленькая, но в голод и от болезней дети умерли ещё маленькими (тогда к этому относились как к естеству) и остался отец – старший и младшие: дядя Алексей и дядя Миша.               

Дядя Алексей до Великой Отечественной войны успел создать семью, у него с тётей Оксаной - его женой успели родиться дети: Таня и Митя – двоюродные братья нас – детей Егора Захаровича Чибисова.

Во время Великой Отечественной войны (1941-45г.г.) тётя Оксана с Таней и Митей жили у нас на хуторе единой семьёй.  К несчастью, дядя Алексей с войны не вернулся, он погиб в немецком концлагере Дахау.

Раньше мы всегда встречались и соблюдали родственные узы, но со временем разлетелись «птенцами» по родной страны  городам и практически к 21 столетию, к огромному стыду, утратили связи.               

Дядя Миша, получивший огромные ранения, после детских трагических шалостей с артиллерийским орудием, женился и обрёл прекрасную жену – тётку Наталью, которая родила ему и нам, двоюродных братьев, троих парней: Володю, Колю, Алексея и дочь Валю.

Но более подробно об их семье я прописал в своём рассказе «Выстрел» трилогии - «Длинное эхо Великой войны», альманаха: «Птенцы Егора Загороднего»!        

Так уже выпал жребий, что отрядом красных стал руководить я, а отрядом белых-синих Васька Радченко. Местами дислокации штабов обоих отрядов была выбрана старая посадка смешанных деревьев с глубоким заросшим оврагом вдоль Северного «кривого» участка железной дороги, не далеко от хутора Бедного (Хайковый хутор).
               
Выбраны были две опушки-полянки, отстоящие одна от другой метров на 500, внутри густой, заросшей тёрном, боярышником, белой и жёлтой акациями, другими разными лиственными деревьями.             

Да, да именно изгибающийся – кривой участок железной дороги, по которому поезда ехали очень медленно, имея специальные знаки – предупреждения. Таков был ландшафт местности по природе, который предусматривал медленное движение поездов. Это было на двух  железнодорожных участках проходящих мимо нашего хутора: нижнем «Южном» и верхнем «Северном».               

Южный участок «кривой» начинался в семнадцатой (почему 17-ой – точно не помню, пожалуй это градусы кривой или уклона!), где – то приблизительно около двух километров до жилого Поста-вокзала 728 километра.

Здание Поста «выполняло» несколько технологических задач: как вокзал и как жилые квартиры семей Дежурных  по посту и технические помещения по управлению семафорным, стрелочным и переездным хозяйством через  железную дорогу.               

В своё время на Посту останавливались не только местные – трудовые поезда, которые подвозили работников железной дороги и жителей вблизи расположенных посёлков и деревень, по перегону Россошь – Лиски.

Раньше, до полной электрификации движения по железной дороге, на посту останавливались не скорые пассажирские поезда для принятия и высадки пассажиров. Был так же устроен отстойный тупик для отстоя грузовых и  пассажирских ж/д вагонов.               

Наличие двух таких участков железной дороги, с замедленным движением поездов у нашего хутора, давало возможность взрослым на ходу подсаживаться на кондукторные тормозные площадки грузовых поездов. Такая ситуация  позволяла доехать до нужной станции или даже посёлка расположенного недалеко от железнодорожных путей.    

Естественно, что эти возможности позволяли смекалистым, взрослым ребятам, а за ними и более младшим хлопцам не ожидать прибытия трудового поезда (в последствие - электрички), а буквально вскакивать на тормозную площадку и доезжать до нужного пункта назначения. Соответственно, что и мы - младшая пацанва так же хулиганили, не смотря на запреты и строгие наказы родителей.               

Мы шли к «нижнему» участку железной дороги – в 17 – ю, желая прокатиться, буквально цеплялись на ступеньки задней части небольшого паровоза – толкача («помощника» головного большого паровоза - тягача).  Иногда  садились и на тормозную площадку, затем приседая, прятались проезжая мимо Поста - вокзала, доезжали до второй «верхней» кривой (у посёлка Хайковый –Бедный хутор в бытовом общении) и там соскакивали, бывало что спотыкаясь, падали в кувет (ближняя обочина ж/д).     

Определившись с  местами дислокации отрядов, мы разошлись каждый по - своим домам, что бы взять лопаты, верёвки, топорики, плащи у кого есть, фуфайки и много разного, в том числе и съестного, которое могло пригодиться в нашей походной «жизни» - игре.     

Ребят нашего отряда я попросил предварительно собраться где-то около пяти часов дня внизу, у железнодорожного пропуска, ниже хаты тётки Наташки (Натахи) и потом уже «подтянуться» на Поляну, на общий сбор. Ребята пришли даже немного раньше назначенного времени. Решили избрать штаб и распределиться на группы – кто и чем будет заниматься.          

Все вместе договорились между собой кого из ребят включить в команду для игры в шахматы, лапту, марш бросок, а кого в футбол. Пообещали друг другу действовать согласованно при перетягивании каната и особенно при марш броске помогать друг другу, ни кого не оставлять иначе сразу же  снимаются 20 балов.               

После этого мы построились и строем пошли на Поляну для встречи с Васькиным отрядом. Впереди шёл Лёшка Галушкин с красным Знаменем, а у Володи Курилова в руках был пионерский горн.  

Отряд Василия уже поджидал нас на главной Поляне. Они построились в две шеренги, в центре Толик Колесников держал в руках на длинном древке Знамя.               

Наш отряд красных, зайдя на Поляну, так же выстроился напротив белых в две колоны и хором поприветствовал отряд белых.        

Мы с Васей поздоровались за руку, посоветовались и определили, что со штабными займёмся организацией игр и согласованием наблюдателей – судей. Остальным ребятам мы поручили приступить к устройству землянок  и оборудованию территорий лагерей в согласованных местах – полянках, для своих отрядов.

Старшим по устроению землянки и всего нашего лагеря красных вызвался быть Володя Курилов, он увёл остальных ребят для устроения базы нашего лагеря.  У белых - старшим по обустройству их лагеря определился Иван Краснорудский.               

В свою очередь мы с Васькой и ребятами - штабниками принялись обсуждать и согласовывать кандидатуры наблюдателей и судей одновременно, а так же маршрут марш броска конечного пункта (начальным пунктом естественно была Поляна) в хуторе Сидоренков.               

Согласованным решением наших штабов наблюдателями и судьями были выбраны: Ваня Перунов (у него болела нога) и Алексей Окшин (он сам высказал желание).

Так же договорились, что конечным пунктом в хуторе Сидоренков будет их магазин, дойдя до которого отряд должен отдохнуть и отправляться в обратный путь. Отряд, который быстрее пройдёт этот путь туда и обратно получит в зачёт установленное количество очков. Всем участвующим в марш броске полагалось обязательно иметь при себе штыковую лопату.               

Пришли к согласию, что в первый день играем в лапту, и футбол ( по 10 очков – победителю в каждой игре, ничья по 5 очков), перетягивание каната на следующий день (победитель -10 очков). На третий день с утра марш бросок (победитель -20 очков) в хутор Сидоренков и обратно. Во время марш броска оперативные группы должны попытаться завладеть знамёнами противника (50 очков), потом  предваряя подведение итогов, решили провести игру в шахматы 2-х представителей, затем подведение итогов и торжественный обед.               

Кто будет в оперативных группах - это было секретом. Условились на часового не нападать, пока он сам не позволит (прозевает!) приблизится к себе на очерченных два метра или если только обманом отвлечь и пленить.       

Если часовой обнаружит оперативную группу раньше, то считать, что задача не выполнена и опергруппа возвращается к себе – на базу.          

Местом разбора результатов и подведения итогов  определили Поляну, после марш броска и открытого шахматного состязания 2-х лучших шахматистов команд!  Лучшими шахматистами выбрали от отряда красных – Колю Пивоварова, а от белых – Колю Максымова (Борщевского).           

Поляна всегда для всех поколений хуторских детей (причём разных возрастов) была нашим первым местом, высыхающим от талой весенней воды, пригодным для весенне-летних игр и различных гуляний.  К ней, в распутицу, когда кругом ещё полно мокрого снега, а в овраге вообще можно провалиться в мокрый снег и ледяную воду  по самую шею, мы пробирались по кувету (водосточной обочине ж/д пути).               

Наша знаменитая Поляна одной стороной примыкала к насыпи железной дороги, а другой полого спускалась в овраг, тем самым дополняла и укрепляла насыпь – «подушку» железной дороги.        

Что интересно, так это то, что с годами Поляна не уступала оврагу свою территорию, но со временем  «осиротев» детишками, стала зарастать тёрном, дикими деревьями груш и яблок, а также разным кустарником.    

Мимо неё по касательной к нашей легендарной Поляне пролегал глубокий, легендарный овраг. Буквально сразу же за Поляной начиналась «древняя» посадка с ягодниками земляники, боярышника и тёрна, ограждающая железную дорогу.               

В овраге мы часто находили винтовки, боеприпасы, попадались даже котелки и каски солдат-мадьяр, когда-то после оккупации, вывезенные и схороненные - закопанные на дне оврага. Значительно дальше по оврагу, как бы в его глубине была криница с почти ледяной водой бьющей из - под огромного камня – валуна.    

Придя домой, я долго не мог найти повод подойти к отцу с просьбой отпустить на так называемую - нашу «Зарницу», но отец сам заметил мою суету и спросил: « какие проблемы Ваня?»  Это разрядило ситуацию и, я ему всё рассказал,  заодно как бы и спросил разрешения, ведь из дома нужно было рано уходить и поздно приходить в течение трёх дней.      

Отец,  в общем – то отнёсся с пониманием и дал согласие, но сказал... что бы не курили и были поосторожней с разведением костра, а в 11 часов вечера я был дома. Он  мне всегда доверял и если я что-то делал из ряда вон  допустимого очень огорчался,  я так же чувствовал в тот момент себя весьма не здорово... !               

Мама, улыбаясь прищуренными глазами, усадила меня за стол обедать. Пообедав, я с помощью мамы   подготовил и уложил съестные припасы в обычный мешок, который мы с ней  приспособили  под походный вещмешок, с самодельными (из верёвки) лямками.    

Кроме всего прочего набрал в подвале картошки десятка два и снял со стены в сарае три початка кукурузы. Многие и не подозревают, какая вкусная и ароматная поджаренная на огне кукуруза в початке, особенно в походных условиях.

И так наступил первый день нашей игры - состязаний согласно намеченному плану. К игре в лапту или как мы её называли в быткового, у нас всегда всё было готово, так как эта игра была у нас традиционной и практически постоянной.

Первыми играть в поле выпала очередь нашему отряду и это было уже опасным, так как ребята  Васькиного отряда были, в некотором смысле по моторней – по смекалистей.

Сам Васька очень хорошо умел попадать по мячу, я уже не говорю о том, что бы убежать от старающегося попасть в него мячом игрока противной стороны. Да и в поле он очень хорошо мог ловить мяч и точно попасть мячом в бегущего игрока.
 
А уж про способности Ваньки Краснорудского, Толика Коржова, Лёшки Галушкина было известно, они владели всеми хитростями игры в нашего хуторского быткового. Остальные ребята в обоих отрядах были помладше, они приблизительно были одинаковых способностей.

Конечно и, в нашем отряде неплохо умели бить по мячу и ловить в поле, да и убегать: Володя Курилов, Сашка Курилов, Коля Борщевский – Максымыв, да и я.
В принципе силы были почти равными, но как всегда была ещё  надежда и  на возможную удачу.
 
Мы выстроились в поле равномерно по территории поляны. Володя Курилов выбрал «пятачок» ближе к «камчатке»  на правой стороне поляны.         

Сашка Курилов определился на левой стороне, метра два - три от края конца поляны.

Я стал по центру, Коля Пивоваров и Коля Борщевский справа и слева от меня, Володя Крамарев и Коля Курилов между Володей и Сашей Куриловыми чуть ближе к «передовой» - к сдающему мяч.

Сдавать (подавать – подбрасывать) мяч, мы определили Володю Тулинова и игра началась.

Напомню (себе тоже)в чём смысл игры: ребята Васькиного отряда по очереди бьют по мячу, так что бы он улетел как можно дальше (в поле) и что бы мы с ребятами не могли его поймать.

Если мы его - мяч ловим, а в это время ударивший мяч соперник (равно как и не попавший по мячу), должен бежать на камчатку (камнем или воткнутой палкой обозначенное место в конце площадки). Игрок в поле, уловивший мяч должен этим мячом попасть по бегущему сопернику, при попадании в него мячом он выбывает из игры и так до полной нейтрализации противника.

Затем наступает наша очередь и так до тех пор, пока либо удастся нейтрализовать всех бойцов противника, либо нет. И от того у кого из противников  окажется  больше  «не поражённых» игроков тот и выиграл.

Конечно и у игрока противной стороны (в данном случае Володи Тулинова) подающего мяч, так же было право попасть (нейтрализовать) мячом в не попавшего по мячу и бегущего на камчатку игрока.

Ситуация была напряжённо нервной и тут Ваня Перунов махнул рукой и игра началась.

Володя Тулинов подбросил мяч и Васька по нему врезал битой, но наверное нервничал и плохо попал, мяч прилетел под ноги Коле Пивоварову и он почти с трёх метров почему-то промазал в Ваську.

Мы естественно замандражировали, так как следующим был Иван Краснорудский, а он вряд ли мог ошибиться и не попасть хорошенько по мячу.

Володя Тулинов подбросил мяч и, Ванька попал по нему и мяч полетел в сторону «камчатки» и ура… Володя Курилов его ловит и попадает по бегущему на «камчатку» Ивану.

Естественно у нас настроение поправилось, но следующим был Толик Коржов, который так же мог неплохо врезать по мячу, но он промахнулся, а Володя Тулинов не промахнулся по нему мячом, хотя и немного замешкался при его поднятии с земли.

Толика Колесникова, Колю Крамарева (Коху) и Володю Колесникова нам удалось так же выбить-нейтрализовать.

Пришла очередь нам отличиться или проиграть.
 
Первым бил по мячу Коля Борщевский, он врезал как всегда здорово и мяч полетел далеко - за поляну, дальше «камчатки» - в овраг. Пока Васька за ним бегал, Коля успел сбегать и  вернуться с «камчатки».

Мы с Колей Пивоваровым так же  неплохо попали по мячу и успели добежать до «камчатки», но когда я бежал  обратно, Ванька Краснорудский в меня попал и я выбыл из игры.

Но Коля и Саша Куриловы, так же хорошо попали по мячу и пока Ванька с Толиком искали мяч в овраге, они успели вернуться с «камчатки».

Володя Крамарев тоже как-то умудрился добежать до камчатки и обратно.

Бежавшего на камчатку Володю Тулинова Васька нейтрализовал, попав мячом, но это уже ничего не решало, мы выиграли и были несказанно рады.

Играть в футбол решили после пяти часов после обеда, когда жара начнёт спадать. В пять часов отряды – команды собрались за хутором по дороге на бывший хутор Борщевский.

Игра у нас как-то не задалась и мы проиграли со счётом 1 : 2, у нас гол забил Коля Борщевский, у них по одному Васька и Иван Краснорудский.

Правда был спорный пенальти, так как Толик Коржов подыграл себе мяч рукой, но после долгого спора, так и не забив пенальти, мы признали поражение.

На следующий день очередным состязанием было перетягивание каната, кто кого перетянет?

Состязание назначили на три часа дня, на Поляне. Мне это перетягивание снилось всю ночь и что характерно, во сне так нам  и не удалось выявить победителя. Даже отец, утром спросил: «…сынок ты не заболел, ночью как-то стонал и разговаривал во сне..?»
 
Я рассказал ему о том, что мне снилось, он улыбнулся и подсказал, что надо на счёт три и до начала желательно нам потренироваться и тогда всё получится резким рывком – напором. Иначе ситуация перейдёт на выносливость и терпение, в таком случае результат будет не предсказуем. Он ещё сказал:  «пойдите за огороды, что бы другие – соперники вас не видели и потренируйтесь, тогда неожиданным напором у вас  всё получится».

Я пошёл к Коле Пивоварову, а у него жил Сашка Курилов вместе они пошли к Коле Борщевскому и Алексею Тулинову. Остальных, договорились, что соберу я и встретимся через час за нашим садом, там как раз была наша уже скошенная отцом сенокосная поляна.

Собрались мы быстро, так как все жили почти рядом. Разделились на две примерно равные группы и начали тренироваться на счёт три, считал Коля Пивоваров, потом вместе - разом и наконец, как-то особенно начали чувствовать команды и друг друга.

За тренировкой незаметно пролетело время и отдохнув, а я ещё принёс из сада ребятам груш на перекус, мы пошли по домам обедать, договорившись не опаздывать на перетягивание каната.

В три часа оба отряда уже были на Поляне.

Ваня Перунов растянули канат, который по центру окрасили уже высохшей красной краской.

Наши отряды построились в две шеренги, наш -  красных  с   Южной стороны Поляны, Васькин – белых с Северной. Мы вместе подошли к растянутому вдоль Поляны канату, каждый со своей стороны и взяли его в руки.
 
Я, напротив Васьки, за мной Коля Борщевский, Коля Пивоваров, Алексей Тулинов, Сашка и Володя Куриловы, Володя Тулинов и Володя Крамарев. За Васькой, Иван Краснорудский, Толик Коржов, Слава Даниленко, Лёшка Галушкин, Толя Колесников, Алексей Окшин, Дима Яицкий. Канат натянули и все напряжённо ждали  команду старта от Ваньки Перунова.

Своих ребята я предупредил, что с командой Ваньки Перунова заорём ура и потянем канат с выкладкой всех своих сил, в свою сторону.

Ваня подал команду внимание: СТАРТ и дружно заорав ура… наш отряд,  не дав опомнится ребятам Васькиного отряда, буквально упал один на другого перетянув за собой так же упавших в нашу сторону наших соперников.

Слаженность нашего отряда помогла нам выиграть это канатное состязание. Наши соперники даже не поняли, как это произошло, а мы усвоили: что значить отрепетированная слаженность - единство команды. Наш отряд красных вышел вперёд со счётом 10 очков.

На следующий день, как и условились, в 9 часов утра оба отряда собрались на Поляне для марш броска через яр в хутор Сидоренков к Магазину (это около 3-х км в одну сторону) и обратно на время: какой отряд  быстрее и без потерь его совершит?

Перед тем как отправляться в обратный путь, каждый  отряд у самого Магазина должен был уложить на носилки как бы раненного (пострадавшего) и с ним возвратиться на Поляну.

Время отдыха  входило в общее время марш броска. Само собой как Васька, так и я, конечно не сговариваясь, определили:  кого из ребят придётся нести на носилках.

Конечно, выбрали самого лёгкого – не большого из отряда: у нас был Володя Крамарев – внук деда Самыла, а в отряде Василия выбрали  худенького Толика Колесникова – Сёхина.
 
В начале нести носилки в четвером было не очень тяжело, но уже метров через 100 становилось и тяжело и неудобно. К этому добавлялась жара и пот текущий градом.
 
До яра, нести носилки с раненым, было ещё куда ни шло - терпимо, ведь было с горы – с уклона убочи, но когда перешли через яр и потребовалось подниматься под горку по убочи, то буквально через 10 – 15 метров несущие «раненного»  на носилках просили подмены.

А тут ещё лежащий на носилках Володя запросил пить, но рассерженные и усталые ребята сказали: «… лежи блин потерпи и так сил уже не осталось - тяжело, а ты ещё и воды напьёшся…».
 
Володя малость потерпел, но видать пить очень захотелось и он рассердился (ведь пить-то хочется,  жара, а ему не дают, а сами ту же пьют из 2-х погнутых старых, не весть откуда-то взятых – сохранившихся  армейских фляг, да и просто из бутылок).
 
Разозлившийся Володя буквально заорал, что если не дадут ему попить, то он сейчас же пойдёт домой и плевал он на эту ужасную зарницу.
Я подошёл и дал ему бутылку с водой, а Лёшка Тулинов весь уставший и мокрый от пота сказал, что он больше не может нести – руки не держат. Мне пришлось его подменить.

Так: как говорится: с горем.., с мучениями… Мы кое-как поднялись по убочи, буквально переползли через железнодорожный путь, уже ничего не соображая,  спустились на нашу такую долгожданную и родную  поляну.

Выдохлись без привычки – напрочь (как у нас иногда говорят - на ухналь),  все ребята буквально попадали на поляну, на её южную сторону туда, где была трава, в тенёк под дикую грушу…

Немного полежав – передохнув, начали по одному вставать, ведь еле, еле преодолев трудности марш броска, ребятам было интересно узнать (видеть), как же там наши соперники бедуют?

Они ведь за нами чуть погодя, следом двинулись в путь.

И так один по одному мы поднимались и переходили на другую,  Южную-Ростовскую  сторону путей (путь, по которому двигались  поезда с Юга считался – Ростовским, с Севера – Мичуринским). Желая видеть, как они – наши соперники преодолевают (наши недавние) такие не простые трудности.

Оттуда, с высоты  железнодорожного  откоса, было очень хорошо видать мытарства и мучения Васькиного отряда. 

Отряд растянулся и уже никто никого не слушал и кажется, что и не слышал, и ни чего не замечал. 

Но, что характерно, носилки всё же не бросали и каким-то немыслимым образом отряд всё же  на последнем терпении и дыхании, карабкался вверх по косогору и буквально на четвереньках, переполз через пути и не хуже Нас рухнул на северную часть поляны, так же в тенёк какого-то дерева.

По времени, как сказали чуть погодя, Ваня Перунов и Алексей Окшин – наши судьи, оба отряда затратили на марш бросок приблизительно по  2 часа, не считая каких-то  минут.
 
Как раз в это время Володя Курилов и Коля Пивоваров должны были пробраться в штаб Васькиного отряда и нейтрализовать часового - пленить, либо захватить знамя отряда.

Как выяснилось, пробираясь к штабу белых Володя и Коля наткнулись на Толика Коржова и Славика Даниленко, они в свою очередь шли «брать» нашего часового.

Делать было нечего ребята «прокололись» видимо из-за усталости и здесь нашим отрядам пришлось согласиться на ничью. Оснований, да и просто сил что-то оспаривать у нас просто не осталось.

Отдохнув на поляне, немного перекусив, домашними бутырбродами, договорились, на следующий день, что играть в шахматы с нашей стороны будут: Коля Пивоваров и Коля Борщевский, со стороны Васькиного отряда: Алексей Окшин и Слава Даниленко.

Так же договорились, что пока шахматисты будут играть, мы все   устроим костёр и приготовим праздничный обед.


Сезонные игровые шалости и различные баталии нас -
 хуторских пацанов.

    С приходом в наши края мохнато-снежной и холодной матушки зимы, различные баталии и игры, младшей ребятни, из посадок защитных полос перемещались в хуторской овраг с крутыми склонами, а ребят постарше за железнодорожный переезд на луг, где убочь (уклон) заливного луга была наиболее крутая и длинная.       

Там наиболее смелыми пацанами прокладывались маршруты лыжами и санками с горы (убочи) вниз на луг. Рядом с обычными маршрутами устраивались маршруты с трамплинами разной высоты: отдельно для катания на санках и отдельно для катания на лыжах.    

Кроме того, на самом лугу расчищали от снега почти зеркальные ледяные площадки для игры в хоккей. Устраивали ворота и примитивную разметку игровой площадки. Клюшки делали сами из дерева  специально подобранного с  изгибом не толстого ответвления, клюшки были крепкими и удобными. Шайбу вырезали из толстого резинового каблука.
    
Трамплины для катания на санках поливали на ночь водой взятой рядом в овражке из здесь же пробитой в стороне лунки. Трамплины из снега придавали особый риск при катании и на лыжах и санках, а ледяные тем более.

Конечно, на санках не так страшно, но были случаи и с ребячьим кровавым носом, правда больших травм и увечий с ребятами не было. Само собой, не сразу все ребята рисковали, но постепенно страх уходил и, все ребята и девчата наперегонки стремились скатиться с крутой горы и обязательно через ледяной трамплин и далее на самую середину луга и даже дальше.               

В лунные вечера, почему-то именно под старый Новый год, как правило, образовывался, на покрытой снегом земле, ледяной покров посредством оттепели и какого-то моросящего дождя. Тогда мы с ребятами вечером (а вечерело зимой рано!) брали колхозные сани – розвальни и разогнав их по уличному льду, запрыгивали в них и мчались на большой скорости в низ по улице и далее под уклон, в самый конец хуторского оврага.

Бывало, что санки наскакивали на большой бугорок и переворачивались, так как мы сидели неравномерно, а как кто успел. Были и ушибы и шишки, но это нас не останавливало, а ещё больше подзадоривало наше веселье, гикание и просто взаимные игровые шалости.               

С наступлением весны и весеннего паводка наши ребячьи забавы обретали иные соответствующие сезону и ситуации забавы. Главной из них было катание на отколовшихся льдинах. Глубина паводка на лугу была не большая, за исключением не больших овражков и ям, она позволяла нам смело кататься на льдинах.

Конечно, падали не редко с льдины в студёную воду по пояс, а то и по грудь. Приходилось потом бежать домой к кому ни будь  из ребят, тому - кто жил поближе и где строгости от родителей было поменьше.

Я, как правило, прибегал к Радченковым, там тётя Маша раздевала, одежду развешивала на просушку, а меня отправляла на горячую печь. Пока одежда высыхала у печки на стульях и лавках, мы с Васей на печи во что-либо играли. Как – то так выходило, что и не заболевали-не простужались.

Самым большим последствием этих «ледяных», студёных купаний был насморк, но на него особого внимания не обращали. Росли мы здоровыми и крепкими краснощёкими, деревенскими не шибко докучающими родителям шалунами.

Нам хуторским ребятам всегда было интересно, не скучно, каждому времени года соответствовали свои игры и развлечения.


                Первый поход в школу.

     Ваня проснулся, как говорила его мама Прасковья, ни свет, ни заря. Быстро встал с постели и сразу же к умывальнику. Мама в это время поралась (работала по хозяйству) у только что протопленной русской печи. Она рогачём задвигала в печь большой на целое ведро чагун (ёмкость из чугуна округло раздутая как пузырь сверху обрезан д=25 см, по средине д=35-40см и внизу заужен на д=10см), с пойлом для домашней скотины, из картофельных очисток, свеклы, моркови и ещё чего-то.

На два года старший брат Алексей, уже успев позавтракать, заканчивал собираться в школу, он шёл во второй класс. Взяв через плечо сумку с книгами, тетрадками, пеналом и ещё с чем-то, пошёл к выходу из дома.

Мам, сказал Алексей, я пошёл в школу, зайду к Кольке Крамареву и мы вместе пойдём. - Ты ничего не забыл, Лёша?, спросила Прасковья, - нет ничего не забыл, - так я пойду мам, - хорошо иди, да не бедокурте там с ребятами, - хорошо мам и он ушёл.

Видя суетящегося младшего сына, Паша поинтересовалась: - Ваня, - ну, а куда это ты засобирался? Как это куда? Мам! В школу. Пойду в первый класс с Толиком Моськиным.

Господи, Вань, да тебе ещё рано в школу-то. В школу идут с семи лет, а тебе ещё только шесть и то неполных, шесть исполнится только 17 ноября. Мам, да я знаю, но вчера я спросил у учителя Алексея Тихоновича и он разрешил мне прийти в школу с Толиком.

Ну, Вань, уж я и не знаю, прям, что с тобой делать? А что скажет папанька? Он сегодня уехал в Евдаково к базару, вот приедет, тогда и порешаем, спросим его.

Мам, взмолился он, - да знаю я, но вчера мне получилось спросить у учителя, Алексея Тихоновича и он разрешил мне прийти в школу с Толиком.

Делать нечего и Паша решила: - пусть сходит, а Жора приедет тогда вместе и определимся как быть с Ваниной учёбой.

Поджарив Ване пару яичек на сале и налив молока в кружку со свежей горбушкой ржаного хлеба. В доме Егора пекли свои хлеба и не пшеничные, а хлеба из ржаной муки, батоны из белой муки и заводского хлеба буханки 2-3 Егор привозил из Евдаковского базара один раз в неделю.

Паша одела Ване свежую рубашку, достала почти новые шаровары, которые привезли на подарок старшие сёстры: то ли Нина, то ли Надя. Достала новенькие сандалии привезённые на прошлой неделе отцом с базара. Заставила намочить торчащие на голове волосы и причесать. Ещё раз осмотрела Ванятку и сказала: - ну ладно так уж и быть, иди.

Ваня, ни в коем случае не желая опаздывать, заторопился к Толику Моськину, их хата была рядом со школой. Придя к хате Моськиных, Ваня осторожно прошёл к крыльцу вдоль стены, боясь: как бы их пёс Рыжик не набросился на него и не испачкал.

Зайдя через сени в дом, он поздоровался. Тётя Катя как раз собирала Толика в школу, а бабушка Ольга и тётя Варя помогали ей. Ведь это был первый выход почти во взрослую жизнь – в первый класс!

Поздоровавшись с Ваней, женщины предложили присесть на дорожку, что бы была удача, Тётя Катя решила проводить их с Толиком до школы. Толик сразу же запротестовал: - мам нет не нужно, мы, что сами дороги не знаем?

Бабушка Оля сказала: - Катя, да оставь ребят, - пусть идут, они уже видишь какие самостоятельные. Мы, с Толиком гордые пошли на улицу и свернули к школе.

Школа была одноэтажная, на высоком фундаменте из камней-валунов с четырёх скатной крышей и небольшими сенями. Кроме прихожей где-то 25 метров квадратных, было ещё два класса (две комнаты) приблизительно 25-30 метров квадратных.

Классы были светлыми и отапливались обычной русской печью. При входе была обычная раздевалка: на стене была прибита покрашенная в белый цвет доска и на ней крючки для одежды.

Немного в стороне был бак с водой и кружка. В дальнем углу висели разные учебные плакаты на специальных стойках. На верху, перед дверью висел портрет В.И. Ленина, вроде бы где-то висел ещё и портрет Макаренко, но точно уже не припоминается.

Школу укрывали тенью большие тополя и небольшие кусты акации и кое - где колючей маслянки, которые были посажены с трёх сторон здания. Это создавало уют и определённость границ школьного двора.

Прямо напротив школьного крыльца метрах в тридцати была неказистая спортивная площадка с баскетбольным щитом и стойками – столбами для волейбольной сетки.

Дальше за спортплощадкой раскинулся наш школьный огород и маленький молодой сад из нескольких вишен и яблонь и кажется двух слив. Огород был совсем не большой, но с ухоженными школярами грядками: лука, чеснока, помидор, огурцов и ягод. У каждой грядки была установлена табличка с указанием ответственного за уход класса.

Во дворе школы уже было много (по хуторским меркам) детей – школяров: одни как мы с Толиком в первый класс, но здесь же, перед крыльцом школы были ребята второго, третьего и четвёртого классов. На крыльцо вышли учителя: Никитенко Алексей Тихонович и Даниленко Анна Алексеевна.

Алексей Тихонович скомандовал: - на линейку по – классно, становись! Анна Алексеевна спустилась с крыльца к ребятне и стала помогать построиться ученикам по - классам. Сначала она построила – первоклашек, второй, третий и четвёртый сами построились, Анна Алексеевна только немного помогла подравняться в линию.

Алексей Тихонович обратился к ребятам со словами поздравления с началом учебного года, рассказал о том, что вся Страна сегодня празднует начало учебного года и ещё о многом и важном.

Затем кто – то из старшеклассников подняв над головой звонок зазвонил и Алексей Тихонович объявил: первому и второму классам идти на занятия, а третьему и четвёртому приходить во вторую смену к часу дня и попросил никому не опаздывать.

Ваня с Толиком и другими первоклашками пошли в класс на дверях, которого была табличка: 1 и 4 классы. Ваня успел увидеть, что старший брат Алексей с Колькой Крамаревым - соседом и другие ребята пошли в соседнюю комнату на двери, которой была табличка 2 и 3 классы их встречала Даниленко Анна Алексеевна.

В классе для первоклашек было восемь парт, первоклашек было 8 человек, Алексей Тихонович рассадил ребят по двое за каждой партой. Ваня с Толиком вместе сели на вторую от учителя парту.

Справа и слева от входной двери, на стене висели чёрные доски с прибитыми во всю длину, желобками. На желобках лежали куски мела и подушечкой сложенная тряпка. Рядом с досками висели плакаты , как потом стало известно, по чистописанию и правописанию букв.

Сам учитель сел на стул у стоящего впереди парт стола. На столе у него были какие-то книги, тетради и как потом стало известно, классный журнал. Он стал окликать учеников и записывал их фамилии, имя и отчество в журнал.

Окончив записывать ребят, Алексей Тихонович спросил: - все ли принесли с собой букварь. Оказалось что не все, тогда он сказал, что на переменке можно будет сбегать домой и взять у родителей рубль на букварь.

Когда наступила перемена Ваня и ещё кто-то из ребят и девочек тоже поторопились домой за деньгами на букварь. Ваня, прибежав домой запыхавшись, еле переводя дыхание, спросил у Прасковьи: - мам, а где папанька?, - он, что ещё не приехал с Евдаковой?

Да нет сынок, - пока не приехал, но посмотрев на часы, подтянула обвисшую гирю на на настенных ходиках, сказала: - буквально через полчаса приедет трудовой поезд и папанька на нём.

Ваня, спросила мама, - а что случилось? Зачем тебе папанька? Да, как же ответил Ваня, - меня учитель отправил за рублём на букварь. А…, - ну да - ответила мама, тогда подожди папаньку, а то ведь у меня нет денег.

Нет мам, - я ожидать не могу, побегу-ка я папаньке на встречу, а то могу не поспеть потом в школу. И Ванька побежал через двор, напрямую оврагом, мимо крыницы на Пост.

Постом - называлось здание, в котором с тыльной стороны находились жилые квартиры семей работников ж/дороги, с другой - помещения для ожидания поездов пассажирами и дежурный с сигнальным рабочим по Посту 728 километра ЮВЖД.

У дома деда Ягорка, у самого поворота улицы мимо кладбища на Сахалин, так называли вторую улицу хутора, где проживали в основном работники железной дороги, Ваня увидел трудовой поезд (нынче, после электрофикации ж/дороги, его называют электричкой).

Железнодорожный состав, из пяти пассажирских вагонов, местного значения – трудовой поезд проходил как раз по насыпи и приближался к Посту, где и должен был остановиться. Ваня перестал бежать и пошёл не спеша в сторону остановки, внимательно всматриваясь на выходящих из вагонов людей, стараясь увидеть отца.

Увидев, выходящего из третьего вагона, отца Ванька поспешил ему навстречу. В свою очередь отец увидев своего младшенького сынишку, заулыбался и, попрощавшись с кем-то из вышедших людей из поезда, быстро зашагал навстречу  ему. Отец подхватил одной рукой Ваню на руки, в другой удерживая корзину и бидон, спросил: - ну как дела, - сынок?

Ваня, торопясь и сбиваясь, начал говорить про школу, букварь и что всё нужно срочно и быстро! Отец, сначала не понял, что же всё-таки нужно? Ваня, немного успокоившись, объяснил отцу, что он пошёл в школу с Толиком Моськиным в первый класс, а на перемене учитель отправил его за рублём для приобретения букваря.

Егор, сначала от неожиданности немного оторопел, затем задумался и сказал Ваньку: - ну сегодня уже в школу идти нет смысла и вообще - давай обдумаем всё не спеша.

Ваня засуетился, занервничал и со слезами на глазах стал доказывать отцу: - вот Толик пошёл в школу, а он теперь останется один и вообще он тоже хочет учиться и…

Ваня, сказал Егор, - вообще с шести в школу детей брать нельзя и учителя могут за это наказать. Да, вот ещё чуть не забыл, - Ваня, нам: тебе, мне и маме на днях нужно ехать в Донецк к Юре на свадьбу.

Давай сынок на этот раз ты не пойдёшь в школу, а мы вместе к будущему году всё нужное купим, спокойно подготовимся и ты тогда собранный, с новым букварём пойдёшь в школу.

Ваня буквально просто растерялся, и к другу Толику хочется. Но и поехать в Донецк на свадьбу, а там ещё старшие сёстры: Нина и Надя, дядя Федя и у него дочь Неля есть, тоже захотелось. Всё закрутилось в голове, да как-то и в школу идти сегодня  уже почти расхотелось.

Отец продолжает: купим в Донецке тебе обнову для школы: сумку и пенал для ручки, карандашей и других принадлежностей. Сходим в Донецкий Цирк, когда ещё придётся туда поехать? Как ты думаешь, Вань?

Да, папань, ладно, всё-таки в Донецк если сейчас не поехать, то может больше и не выдастся случая, ответил Ваня. Да, папань, а как же Лёшка, он что, разве не поедет на свадьбу? Нет, Алёша не поедет, ему ведь в школу нужно ходить. С ним, на время нашей поездки, побудет бабушка Фрося.

Дома ,посоветовавшись с Прасковьей, обсудили и решили, что нужно готовиться к поездке в Донецк. Так закончился первый поход Вани в первый класс Начальной школы, хутора Крамарев, Подгоренского РОНО, Воронежской области.





(Продолжение следует!)