Две деревни

Ольга Васильева 7
 Руки у художников всегда необыкновенные. Они сами как произведение искусства, и в них сочетается двоякая сущность творчества: с одной стороны, изящные и плавные линии, тонкие пальцы, иногда с перстнями, что придаёт им ещё больше утончённости и аристократизма, с другой стороны, это самые сильные и могучие руки на свете. Ведь не тот силён, кто может одним махом уложить десятерых, а тот, под чьей кистью рождаются необъятные просторы полей, свежесть горного родника, бездна морской пучины... Именно такие руки были у художника Гроша. Несмотря на то, что ему уже давно перевалило за седьмой десяток, это были руки молодой девушки. Надо сказать, однако, что Грош уже давно не создавал грандиозных полотен, теперь он довольствовался лишь небольшими зарисовками, да и то если посетит Муза. А Муза теперь стала редкой гостьей. Грош теперь посвящал и передавал свой талант восьмилетнему мальчику Сидди, своему ученику. Старый художник вкладывал все свои усилия в то, чтобы объяснить юному живописцу, что небо не может быть две секунды подряд одинакового цвета, что нет в природе чистой белизны, недаром ведь снег искрится на солнце голубыми звёздочками, а глаза поистине зеркало души, и даже мастерски написанный портрет не стоит ни гроша, если глаза на нём невыразительны.
  И вот в один тёплый июльский денёк Грош и Сидди прогуливались по лесу, а когда вышли на опушку, перед ними вдали открылся вид заброшенного поля, на котором одиноко росла сосна. Грош поспешно достал из-за пазухи свой неизменный блокнот с желтоватыми листами и перо.
  - Этот вид достоин кисти самых великих живописцев, - задумчиво произнёс старик. - Кто знает, может быть ты, Сидди, когда-нибудь станешь достойнейшим нашим братом, и со всего мира будут съезжаться знатоки, чтобы увидеть хоть одним глазком твои шедевры.
  - Вы правда так думаете, дядя Грош?
  - Да-да, я вижу в тебе зародыши настоящего таланта, только не гонись за славой, умоляю тебя, мой юный друг. Слава - самая бренная штука в мире, сегодня она есть, завтра уже как не бывало. А то, что у тебя в душе - оно вечно и неповторимо. У каждого человека душа разного цвета.
  - А у тебя какого цвета душа, дядя Грош?
  - Не знаю... она потемнела со временем...
  Грош погрузился в молчание, склонившись над блокнотом и умелыми движениями оставляя на бумаге загадочные линии, то и дело поглядывал на одинокую сосну. Сидди отошёл в сторону, сел, скрестив ноги, и тоже достал свой блокнотик с белыми листами. Но Сидди привлёк отнюдь не пейзаж, а учитель, его влажные глаза, глубокий взгляд как будто со смутной тоской. Сидди уже хорошо разбирался в выражении глаз, отчасти в силу занятий живописью, отчасти из-за своей природной проницательности.
  - Тоже сосну рисуешь? - спросил Грош, не отрываясь от блокнота.
  - У вас прекрасное боковое зрение, дядя Грош! - рассмеялся Сидди. - Только вы не угадали.
  - Что же ты рисуешь?
  - Вас, дядя Грош.
  - Ну-ка, покажи!
  Мальчик резво вскочил на ноги и подбежал к опытному учителю.
  - Ну как, правда, похоже получилось, дядя Грош?
  - Подбородок поострее надо сделать, а рот не такой широкий.
  - А глаза? Вы ведь сами всегда говорили, что самое главное в портрете - это взгляд.
  - Я про тебя кое-что понял, Сидди.
  - Что же, дядя Грош?
  - У тебя душа голубого цвета.
  - Почему же? - рассмеялся мальчуган.
  - Потому что облака не бывают чисто белыми, в них всегда примесь голубого. У тебя душа цвета облаков.
  - Может быть, тогда уж цвета неба?
  - Может быть... недаром ты так любишь смотреть на небо.
  Сидди смутился. Он никогда не говорил учителю, что любит смотреть на небо, но его глаза невольно устремлялись ввысь, будь то закат или грозовые тучи, синий рассвет или звёздная ночь. Но разве малейшее движение ученика может ускользнуть от учителя, особенно если это учитель живописи?
  - Взгляни теперь ты на мой рисунок, - сказал Грош, заметив смущение Сидди. - Как ты его оцениваешь? Достаточно ли он хорош?
  Сидди смутился ещё больше:
  - Вы просите, чтобы я оценил ваш рисунок?
  - Ты ещё обскочишь меня, Сидди, так что можешь начать уже сейчас. Ну, смелее, что ты думаешь об этом?
  - Ну... я думаю, что слишком уж грустно получилось.
  - А разве это не грустный пейзаж?
  - Почему грустный? Из-за сосны?
  - Эх, Сидди, Сидди, ты ещё очень юн и не знаешь, что такое ностальгия. И не дай Бог тебе это узнать. А ведь я когда-то жил на этом поле, только оно было не пустынным, здесь была прекрасная деревня Ра. Это была необыкновенная, удивительная деревня, Сидди!
  - А что же в ней было такого необыкновенного, дядя Грош?
  - Представь, что есть на земле такое место, где царит любовь, люди помогают друг другу, никто никому не приносит боли, никто не страдает от обид и безразличия, влюблённые каждый раз прощаются как на век, хотя на следующий день снова встречаются и вообще люди проживают каждый день как последний: стремятся сделать как можно больше хорошего, сказать как можно больше нежных слов друг другу, надышаться вновь свежим воздухом, насмотреться подольше на яркое солнце!
  - Да ведь это как в раю, дядя Грош!
  - Много ты понимаешь! Но если ты хочешь, можно и так сказать: деревня Ра была раем на Земле.
  - Дядя Грош, расскажите мне про эту деревню! - попросил Сидди, подсаживаясь поближе к художнику.
  - Ну, слушай!
  И Грош начал длинный рассказ о столь любимом когда-то месте, как будто перенесясь на несколько десятков лет назад. Перенесёмся и мы с читателем вслед за живописцем и посмотрим, что же представляла собой эта загадочная деревня Ра.
   
  Когда наступило тёплое июльское утро, почтальон Воррис тут же радостно принялся за работу. Надо сказать, что в деревне Ра все любили свою работу, здесь каждый занимался тем, что ему было по душе, а Воррис всегда радовался, когда люди получали долгожданные письма, и ему было приятно делать людей ещё более счастливыми. Итак, Воррис запряг свою пони, сел на неё и поскакал по всем улочкам с толстой сумкой, набитой до отказу, и с весёлой песенкой "Хорошо живётся почтальону, почтальону деревни Ра".
  - Да, работы сегодня невпроворот. Как ты думаешь, Тилье-Тилье?
  - Да у нас всегда так, - проворчал пони, оглядываясь на наездника.
  - Да ладно тебе ворчать, я ведь знаю, что ты тоже любишь видеть счастливыми глаза людей, получивших, наконец, долгожданное письмецо.
  - Люблю, конечно, но сейчас я немного устал и хотел бы попить.
  - Читаешь мои мысли, мой славный Тилье-Тилье! Сейчас нам просто грех не отдохнуть, ведь нам предстоит дорога к Ней.
  - Ты прав. Воррис, мы должны предстать перед красавицей Каркаде в лучшем свете.
  Воррис соскочил с пони и повёл его за уздечку. Они подошли к роднику и с наслаждением напились свежей прохлады, смеясь и брызгаясь, как дети.
  - Да уж, я вижу, как ты устал, Тилье-Тилье! Силы у тебя хватит на четверых, меня всего облил.
  - Да ты не переживай, сейчас на солнце подсохнет рубашка и ты сможешь не беспокоится за свой вид, когда предстанешь перед красавицей Каркаде. Знаешь, что самое главное?
  - Что?
  - Что мы утолили жажду, ведь солнце становится всё ярче, мне уже гриву печет.
  - Ох, читаешь мысли. Мой замечательный Тилье-Тилье, водица и правда великолепна! - и Воррис вытер чёрные усы, на которых сидела прозрачная крупная капля, как бабочка на мохнатом цветке.
  И они поехали по направлению к дому красавицы Каркаде.
  Этот дом утопал в вишнёвых деревьях и розовых цветах. Казалось, что даже стены этого дома источали аромат, настолько они впитали в себя цветочный запах. На крыше прогуливался белый кот. Воррис свистнул.
  - А, здравствуй, Воррис! - промурлыкал кот, подходя к краю крыши.
  - Бимбилюччи, она уже проснулась?
  - Не знаю, но потягивалась и зевала.
  - Не робей, Воррис, стучи скорее в её дверь! - сказал Тилье-Тилье, слегка подталкивая почтальона копытом.
  - Да перестань ты, Тилье-Тилье, чуть с ног меня не сшиб. Тяжёлое же у тебя копыто!
  - Копыто у меня как раз лёгкое, просто ты сейчас дрожишь как листочек и тебя сейчас даже малейший ветерок сдул бы.
  - Ну я же боюсь, вдруг я её разбужу.
  - Смелее надо с женщинами, уж поверь слову Тилье-Тилье.
  - Много ты в женщинах понимаешь!
  Пони хитро улыбнулся:
  - Много - не много, а уж немножечко смыслю. Есть тут одна прелестная пони.
  - Ладно, будешь сейчас Бимбилюччи о своих любовных приключениях рассказывать, а я пошёл!
  И Воррис постучал в дверь, поправляя рубашку и приглаживая волосы.
  - Не приглаживай, тебе лучше с растрёпанными на ветру волосами, уж поверь своему Тилье-Тилье
  - Помолчи ты, лошадёнок! - рассмеялся Воррис.
  Дверь распахнулась и перед Воррисом предстала красавица. Её кожа сияла свежестью и здоровьем, карие глаза блестели, полные губки напоминали бутон. По плечам и рукам рассыпались шикарные ярко-красные волосы с малиновым отливом.
  - Это ты... - девушка улыбнулась и потупилась, а её щеки покрылись румянцем. - Здравствуй, Воррис.
  - Каркаде... - только и смог вымолвить почтальон, не отрывая восхищенных глаз с красавицы. Её черты, удивительно мягкие и правильные, тонкая талия, красиво подчёркнутая поясом на белом воздушном платье, нежные руки делали её неотразимой.
  - А я вот только сейчас проснулась. Прости, Воррис, за мой утренний вид, я ведь ещё даже не успела причесаться, - и она с улыбкой поправила пышные волосы.
  - Ты... ты так прекрасна, Каркаде!
  - Даже лохматая? - засмеялась девушка, пряча лицо в густые волосы, чтобы Воррис не увидел, как сильно она раскраснелась.
  - Как бы я хотел расцеловать твои волосы, милая Каркаде. Они нежнее лебяжьего пуха...
   Каркаде смущённо сделала шаг назад и тихо проговорила:
  - Воррис, скажи сначала, с чем пожаловал? - она попыталась принять строгий вид, чтобы скрыть смущение, но у неё это плохо получилось. Она так мило нахмурила чёрные брови и надула губки, а глаза у неё при этом так ласково улыбались, что Воррис порывисто сделал шаг, чтобы обнять её, но тут же остановился.
  - С чем пожаловал? - переспросил он. - Ах да, тут вам письмо от некого гражданина.
  Воррис принял безразличный вид и протянул девушке письмо.
  - А у меня от этого гражданина уже целая стопка писем и я люблю их перечитывать, - прошептала Каркаде, нежно глядя на Ворриса.
  - Правда? - прошептал почтальон.
  - Правда-правда! Но теперь вам пора работать, господин Воррис, вон какая толстая сумка. Развозите остальные любовные письма другим девушкам. А мои всё равно лучше!
  - Да, вы правы мне пора работать, - вздохнул Воррис, подходя к двери.
  - Воррис, тихо произнесла Каркаде, когда его рука уже коснулась дверной ручки. Почтальон обернулся, и девушка одарила его таким взглядом, за который и умереть не жалко.
   
  ***
   
   Когда солнце уже совсем ярко засияло в небе, на главной площади деревни Ра развернулась ярмарка, и самый весёлый из всех торговцев, Торговец апельсинами, начал зазывать народ своим звучным и протяжным голосом:
  - Покупайте солнечные апельсины, и вы не пожалеете! Очистите их кожуру и вкусите это сочное солнце! Уж поверьте мне, это принесёт вам пользу и наслаждение! Мне уже сорок пять лет, и все эти годы я ел много-премного сочных оранжевых апельсинов. И с каждым годом я становлюсь всё бодрее, моложе и здоровее! Покупайте солнечные апельсины!
  К Торговцу апельсинами подъехала на велосипеде молодая девушка с рыжими кудряшками.
  - Кого я вижу! - всплеснул руками Торговец апельсинами, учтиво снимая шляпу, но тут же испуганно поспешил надеть её обратно, так как по забывчивости обнажил свою блестящую лысину. - Ах, плутовка Кудряшка, всё из-за тебя! За чем ты так смущаешь дядю? Нехорошо племяннице так компрометировать дядюшку!
  - Дядя, - звонко рассмеялась Кудряшка, - тебе не стоит так сильно переживать! Ведь у тебя самая очаровательная лысина на свете!
  Она соскочила с велосипеда и звучно чмокнула дядю в щёку. Её милая улыбка и веснушки просто обезоруживали.
  - Дядюшка, дай мне несколько апельсинов!
  - Сколько хочешь! Сейчас я тебе выберу самые спелые, самые солнечные, самые рыжие, как ты, чтобы ты стала ещё рыжее!
  - Спасибо, дядя! - и она умчалась вдаль на своём неизменном велосипеде.
  Вечером на эту же площадь приехал разноцветный фургон, из которого вышли люди и поставили большой шатёр. Это было целым событием в деревне Ра. Приехали артисты, которые выступали для всех желающих взглянуть на их искусство. Войти под высокий купол мог кто угодно - артисты не просили много денег в благодарность. Каждый мог дать сколько мог - хоть пару монеток, хоть кусочек хлеба, хоть немного молока. Но артисты отнюдь не бедствовали - они настолько покоряли сердца зрителей, что на сцену летели одна за другой золотые монеты, звонко падая к ногам акробатов, танцоров, певцов. Здесь можно было увидеть всё на свете: и завораживающие танцы с мечами, и стойки на руках с завязанными глазами на канате, и удивительные фокусы, и самые искусные жонглирования двадцатью разными предметами. Но Кудряшку всё не так забавляло, ведь она ждала только одного. И вот на сцену вышел её долгожданный артист - белокурый юноша в белых одеждах. Его кудри спускались чуть ниже плеч, а на голове красовался венок из живых ландышей, которые никогда не увядали. Юноша был так красив, что у каждого перехватывало дыхание при взгляде на него, особенно у тех, кто видел его впервые. Даже мужчины заворожено смотрели на него. Казалось, все спрашивали себя, неужели возможно быть настолько прекрасным и совершенным. Он походил на греческого Аполлона.
  - А теперь, - воскликнул конферансье в блестящем фиолетовом смокинге, - ваш любимец Вализе исполнит для вас свои прекрасные песни!
  Вализе взял лютню и сел на край сцены. Он очень любил зрителей и всегда хотел быть к ним ближе. Что и говорить, зрители отвечали ему взаимностью и готовы были носить его на руках. Однако Вализе был скромным несмотря на свою небесную красоту и недюжинный талант. Он начал играть и петь свои мелодичные протяжные песни, как вдруг на сцену выбежал непонятно откуда взявшийся заяц.
  - Да ты прав, Меленгар, - вдруг сказал Вализе, прервав свои песни, - пора бы мне отдохнуть от лютни. Что-то я устал играть!
  По залу пробежал ропот удивления и даже возмущения.
  - Поэтому я передаю тебе мою лютню, ты будешь играть и петь, а я буду танцевать, - и Вализе подкинул в воздух лютню, а заяц проворно поймал её.
  - И я хотел бы пригласить на танец девушку, удивительную девушку... - начал было Вализе.
  - ...Кудри которой ярче солнца и рыжее апельсинов! - завершила за него фразу Кудряшка, выбегая на сцену.
  Заяц играл на лютне и пел. Пусть его голос был не так сладок, как у Вализе, но он прекрасно знал своё дело и умело справлялся.
  - Надо же, даже не фальшивит, хоть и заяц, - шептались в зале, как будто все зайцы непременно должны фальшивить, но уж Миленгар правильно пропевал каждую ноту, ведь его научил этому сам Вализе.
  Юноша кружился в танце с Кудряшкой, а зрители дружно аплодировали им. Когда все зрители разошлись, в шатре остались только Вализе и Кудряшка. Она протянула юноше маленький пакетик.
  - На, держи, - потупившись, тихо произнесла девушка.
  - Там что-то интересное, - улыбнулся Вализе, - и я, кажется, догадываюсь что!
  Он развязал пакетик и увидел три красивых больших апельсина. Вализе уже заранее знал, что найдёт там именно эти цитрусовые, поскольку Кудряшка всегда после представления дарила их парню.
  - Спасибо, Кудряшка, мне так приятно! Я очень люблю апельсины. Я всё думаю, что бы мне тебе подарить? Что ты любишь?
  Кудряшка покраснела, вскочила и стала расхаживать по шатру, чтобы скрыть волнение от Вализе, который сидел на краю сцены.
  - Скажи, Вализе, - вдруг обратилась к нему Кудряшка, - ты ведь не меня хотел пригласить на танец?
  На этот раз Вализе опустил глаза и покраснел. Он не умел лгать. Да-да, он хотел пригласить на танец красавицу Каркаде, в которую, однако, не был влюблён. Но ему нравились её шикарные ярко-красные волосы с малиновым отливом, карие глаза и вся её красота и стройность. Кудряшка тоже была красива, но совсем другой красотой. В ней было больше задора и ребячества, её веснушки и улыбка как будто дразнили, крича: "А ну-ка догони!" Её взгляд был прямой и часто дерзкий, тогда как Каркаде вся была олицетворением мягкости, спокойствия и нежной женственности.
  - Зря ты любишь эту девушку! - шаловливо, но с некоторой обидой воскликнула Кудряшка. - Между прочим, у неё есть Воррис, она без ума влюблена в него.
  - Но я не люблю Каркаде, - ответил Вализе, удивлённо следя глазами за расхаживающей взад-вперёд Кудряшкой.
  - В самом деле? Это странно. Она очень красива и должна нравиться парням. Хотя я, конечно, не была в вашей, мужской, шкуре, но кажется, что такая, как Каркаде, способна сразить любого.
  Когда Кудряшка проходила мимо Вализе, он взял её за руки и усадил рядом с собой.
  - Послушай, Кудряшка, как бы она ни была красива, невозможно, чтобы все парни любили только её. Предоставим это право Воррису.
  - Ты только из-за Ворриса не даёшь воли своим чувствам?
  - Нет, вовсе нет! Я мечтаю совсем о другой девушке.
  - О ком? - с досадой спросила Кудряшка.
  - Сам не знаю. Чтоб она лишила меня покоя, чтоб я пел свои песни только ей, пусть в зале будет хоть сто человек, чтобы она приходила ко мне во сне...
  - И чтобы она приносила тебе апельсины, если ты вдруг заболеешь, - вдруг выпалила Кудряшка, сорвалась с места и побежала прочь.
  - Куда же ты, кудряшка? - воскликнул Вализе, бросаясь её догонять, но девушка вскочила на велосипед и умчалась, крикнув на прощанье: "Ты ничего не понимаешь!"
  Вализе задумчиво побрёл по деревне и сам не заметил, как оказался в лесу. Была уже глубокая ночь, но в деревне Ра было не страшно гулять ночами по лесу, ведь в этой деревне не было разбойников, а что касается животных, они не нападали на человека и не ели его, а люди, в свою очередь, не ели животных. Усталый Вализе решил переночевать в лесу, а утром вернуться в деревню, лег на траву, потянулся и закрыл уже было глаза, как вдруг его рука нащупала что-то мокрое. Вализе вскочил на ноги, протёр глаза и увидел... родник, настоящий родник, о котором никто не знал, ведь мало кто заходил так далеко в лесу.
  - Сколько тайн хранит в себе деревня Ра! Никогда невозможно всё узнать, проживи в ней хоть сто лет, - сказал Вализе сидящему на ветке Филину.
  - А ты попробуй-ка водицу, - отозвалась птица.
  Вализе зачерпнул ладонями воду и поднёс к губам. Вода была по вкусу как малиновый сироп. Молодой артист поднял взгляд и увидел, что прямо над родником рос малиновый куст.
  - Чудеса, да и только! - произнёс юноша. - Ведь ни одна ягода не упала в родник, а по вкусу как малина!
  - Не упала, но растёт совсем близко, поэтому вода и впитала в себя аромат и вкус ягод, - объяснил Филин.
  - Спасибо, добрый Филин, - улыбнулся Вализе и погладил по щеке птицу, которая специально для этого перелетела на более низкую ветку. - Я сейчас посплю, а завтра расскажу всей деревне об этом необычном роднике. Я уверен, это счастливый знак.
  - Сладких снов тебе, Вализе!
  - И тебе, Филин!
  - А я не буду спать, я буду охранять твой сон и не позволять ночным шорохам разбудить тебя.
  - Ты добрый, - уже сквозь сон пробормотал Вализе и в ту же секунду заснул, растянувшись в траве.
  На следующий день в деревне Ра был праздник: День рождения Торговца апельсинами. Все его друзья собрались на главной площади, чтобы поздравить их дорогого, весёлого, солнечного человека, продающего такие же солнечные апельсины. Ему дарили воздушные шары, конфеты, пряники, шоколадные медали. Его лучший друг доктор Шингалю подарил ему огромное сомбреро, в котором Торговец апельсинами утонул, когда попытался примерить.
  - Ну ты и шутник, Шингалю! Настоящий доктор! - рассмеялся Торговец апельсинами, надевая сомбреро в отместку на доктора.
  - Ну ещё бы, ведь смех - это лучшее лекарство, - при этих словах Шингалю одел сомбреро обратно на друга. - И если вдруг у кого что заболит, я всегда прописываю пятьдесят восемь таблеток смеха, восемьдесят пять капсул радости и сто гранул любви.
  - Я всегда говорил, что ты настоящий доктор, Шингалю! Я горжусь моим другом!
  В этот момент к ним подъехала на велосипеде Кудряшка, и оба друга схватились за сомбреро и накрыли им кудряшкину голову.
  - Ай, помогите! - закричала Кудряшка, шатаясь и размахивая руками. - Темно! Страшно!
  - А голос-то весёлый, - шепнул Шингалю Торговцу апельсинами.
  Кудряшка рассмеялась, сняла сомбреро и поцеловала дядю.
  - С днём рождения, дорогой дядюшка! Расти большой и красивый! Только я не знаю, что тебе подарить...
  - Кудряшечка, ведь ты же мой подарок и другого ничего не надо, - и Торговец апельсинами крепко обнял девушку. - Если бы ты знала, как я счастлив, что ты у меня есть. Моя жизнь была бы скучной и бесцветной без тебя даже в деревне Ра.
  - Да уж, как говорится, не место красит человека, а человек место, - покачал головой Шингалю.
  - Дядя, но я всё-таки хочу тебе что-нибудь подарить. Придумала! - и Кудряшка куда-то уехала на велосипеде, а Торговец апельсинами с нежностью смотрел ей вслед.
  - Такая плутовка обязательно что-нибудь придумает, - улыбнулся Шингалю.
  Через пять минут Кудряшка подкралась за спиной к дяде и закрыла ему глаза руками.
  - Угадай, кто это! - Кудряшка попыталась изменить голос на бас, но всё равно в нём звучали чисто кудряшкины нотки.
  - Уж не простудилась ли моя Кудряшка? - взволнованно произнёс Торговец апельсинами. - Что-то у неё голос сиплый. Ах ты озорница, сама наелась мороженого, а с дядей не поделилась!
  - Дядюшка, я тебе принесла не мороженое, а кое-что другое: солнечные апельсины! - Кудряшка протянула дяде маленький пакетик.
  - Апельсины! Мои любимые! Спасибо, моя радость!
  - Но я хочу тебе ещё что-нибудь подарить, так что поеду сейчас на поиски.
  - Возвращайся скорее, без тебя мы не начнём праздник!
  - Хорошо, дядя.
  Кудряшка помчалась на велосипеде и чуть не сбила с ног идущего навстречу Вализе.
  - Ой, простите, господин певец! - воскликнула Кудряшка, попытавшись придать голосу побольше смелости и резвости, но сама раскраснелась как вишня и внезапно расплакалась.
  - Ну что ты, Кудряшка! Не стоит плакать из-за таких пустяков... - Вализе хотел её успокоить, но так растерялся, что не находил нужных слов. - Я в полном порядке, просто немного испугался.
  - Ах, ты ещё и испугался? Меня? - сквозь слёзы крикнула Кудряшка.
  - Нет, нет, я не то хотел сказать! Ах, какой же я дурак! - Вализе сделал шаг и обнял девушку; слёзы у неё высохли, и она обвила руками шею Вализе.
  - Вализе, я хочу тебе сказать... - робко произнесла Кудряшка, приближаясь к лицу Вализе.
  - Что, Кудряшка?
  - Что сегодня День рождения у моего дяди, - вдруг выпалила уже другим тоном девушка и высвободилась из объятий красавца.
  - А я и забыл! Надо его поздравить.
  - Я ему подарила апельсины, которые взяла у него же самого. Мне так стыдно, что я не знаю, что ему ещё подарить. Может, ты подскажешь что-нибудь?
  - Да, я знаю один отличный подарок.
  - Правда? Что же это?
  - Для этого нам надо пойти в лес.
  - А у меня как раз есть велосипед! - весело воскликнула Кудряшка. - Садись и говори мне дорогу.
  Вализе сел сзади Кудряшки, и они тронулись в путь.
  - Ну вот мы и приехали, - радостно объявил Вализе.
  - Ты вернулся? - ухнул с ветки Филин.
  - Да, мой милый, добрый Филин, я вернулся и не один. Это Кудряшка, а у её дяди сегодня День рождения, и лучший подарок - это малиновый родник.
  - Да, ты прав, это необычная вода и я рад, что живу прямо над ней и охраняю её.
  - Ты чудо! - и Вализе погладил по щеке Филина, который специально для этого спустился на ветку ниже.
  - Что за вода? - спросила Кудряшка. - Почему малиновая? Я хочу попробовать!
  Она зачерпнула ладонями воду и насладилась сладкой прохладой.
  - Видишь, Кудряшка, это в самом деле необычная вода - она впитала в себя аромат и вкус ягод, которые растут рядом, - пояснил Вализе.
  - Это отличный подарок для дяди! - Кудряшка захлопала в ладоши. - Спасибо тебе, Вализе!
  - Спасибо Филину, - улыбнулся юноша, с улыбкой глядя наверх.
  Они набрали воду в кувшин и поехали обратно. По дороге они весело болтали, как вдруг заметили на пути огромный булыжник, но было уже поздно: велосипед наскочил на него и упал. А вместе с велосипедом и наши герои, а также кувшин с малиновой водой.
  - Вода! - отчаянно воскликнула Кудряшка.
  - Не волнуйся, - вдруг раздался голос оказавшегося поблизости доктора Шингалю, - я поймал кувшин, и ни единой капли не пролилось. Но позаботься лучше о себе, Кудряшка.
  Кудряшка посмотрела на свои колени и ахнула: они были в крови.
  - Кудряшка, бедная, милая моя! - испуганно воскликнул Вализе. - Тебе очень больно?
  - Не особо приятно... а ты-то сам как, Вализе?
  - Я отделался легким ушибом. Ах, лучше бы я был на твоём месте!
  - Ну уж дудки! Я никому не доверяю место за рулём.
  - Тебе очень больно? Ах, что же ты всё ещё на земле стоишь, Кудряшечка? Дай я тебя понесу! - и он взял девушку на руки. - Да ведь здесь доктор Шингалю! Как ты удачно здесь оказался! Сделай что-нибудь, сделай Кудряшке перевязку.
  - Перевязку я могу сделать, но лучшим лекарством будет совсем другое. Вам обоим просто необходимы сто гранул.
  - Сто гранул чего? - спросил Вализе.
  - Любви, - шепнул ему ухо доктор Шингалю и скрылся.
  - Доктор Шингалю! - закричал ему вслед Вализе. - А как же перевязка?
  - Он ушёл, - тихо произнесла Кудряшка, обнимая Вализе за шею. - Придётся обойтись без него.
  - Да, придётся. Я, конечно, не доктор, и петь у меня получается лучше, чем лечить, но иногда приходится меняться ролями.
  Вализе опустил Кудряшку на траву, нарвал листьев и бережно перевязал ей рану. Кудряшка с улыбкой наблюдала, как юноша выбирал самые лучшие травы и отбрасывал сорняки.
  - Тебе лучше, милая?
  - Не знаю...
  - Как? Тебе совсем не лучше? Всё ещё болит?
  - Нет-нет, с раной всё в порядке, это другое.
  - Что, Кудряшка?
  - Ты мне сделал перевязку, но доктор прописал ещё кое-что. Сто гранул, ровно сто. Но я думаю, можно и больше.
  - Сто гранул... - задумчиво повторил Вализе, и вдруг его как громом ударило. - Что со мной? Боже мой, я не узнаю ни себя, ни тебя, ни этих знакомых мест. Я как будто ослеп.
  - Что с тобой, Вализе? - Кудряшка испуганно подалась вперёд.
  - Я люблю! Господи, да ведь я же люблю! Как я раньше не понимал этого? Ведь я всегда любил тебя, Кудряшка!
  Кудряшка подняла на Вализе глаза, полные любви. Она не могла сдержать слёз. Она уже не могла сдерживать себя, ведь она так долго ждала этого момента.
  - Ты правда любишь меня? - воскликнула она, бросаясь в объятия Вализе. - Правда? Повтори, скажи ещё, что любишь!
  - Люблю больше жизни, и я буду каждый день говорить тебе это. Теперь я только твой, и мы будем вместе всегда!
  Кудряшке казалось, что это сон. Она не смела поверить, у неё закружилась голова, но Вализе был рядом и он поддержал её, когда она уже готова была лишиться чувств. Вализе и Кудряшка сделали ещё один шаг друг к другу и долго стояли, не в силах оторвать глаз друг от друга, встречая новую жизнь.
  Когда они вернулись ко всем, то подарили Торговцу апельсинами малиновую воду, чем безумно его обрадовали. А потом начались танцы на главной площади. Каркаде была в коралловом платье с перламутровым поясом и танцевала с Воррисом, а Кудряшка совсем забыла про свои раны и закружилась с Вализе. Все без конца поздравляли Торговца апельсинами и, казалось, не было конца и края тёплым словам и пожеланиям. Потом все спустились к реке, развели костёр, сели вокруг него и стали рассказывать забавные истории. Одним словом, праздник удался на славу.
   
  ***
   
  Теперь пришло время рассказать об одной особенности деревни Ра и её жителей: они думали, что существуют одни на свете, и кроме их деревни нет ничего. Им никогда не приходило в голову выйти за её пределы, и так они жили год за годом, век за веком, не зная горя, страданий, слёз. Так бы они и жили дальше, но, как говорится, по закону жанра всегда обязательно найдётся кто-то, кто своим любопытством нарушит идиллию, пожелав узнать другую жизнь.
  Однажды Вализе гулял с Кудряшкой поздно вечером и пошёл провожать её до дому. Как всегда, они прощались так, как будто никогда больше не увидятся, и не было конца и края словам любви. Поцеловав в последний раз Кудряшку, счастливый Вализе пошёл своей дорогой. Они, конечно, не подозревали о грозящей беде и лишь растворялись в своей любви. Но как назло именно в этот раз тучи сгустились над деревней Ра, словно предзнаменование беды.
  Уже наступила поздняя ночь, а Вализе всё бродил и бродил по деревне и не заметил, как набрёл на забор, опутанный ветвями малины. Юноша сорвал ягодку, но тут же отбросил её, увидев крохотного белого червячка.
  - Что это за зверь странный? - пожал плечами озадаченный Вализе. - Я никогда раньше таких не видел. И почему он живет в малине, которую мы едим?
  - Ничего удивительного, что ты раньше нас не видел, - ответил червячок, подползая к ноге Вализе. - Мы живём только здесь, у этого забора, ведь здесь кончается ваша деревня. Мы живём на границе.
  - На границе? - удивлённо переспросил Вализе, но червячок уже шмыгнул под забор.
  Вализе вдруг задумался: "Если червячок проник под забор, то куда же он пойдёт дальше? Ведь здесь конец нашей деревни, а значит и мира". И тут только к нему и закралось сомнение, правда ли они единственные на планете. Или всё же есть что-то за этим забором? Ведь уполз же куда-то червячок! И Вализе решил и сам чуть-чуть прогуляться по неизведанным краям, но недалеко и недолго, а потом вернуться домой. Но как попасть туда, по ту сторону? Червякам легко, они маленькие и без труда проникают в любую щель. Но Вализе взрослый юноша... Он стал бродить вдоль забора, который сплошь зарос малиновыми кустами. Вализе раздвинул ветки и зашёл вглубь кустов. Листья приставали к его лицу и рукам, он то и дело пригибался, чтобы колючие ветки не поранили его. В глуби кустов было очень темно, но необычайно свежо и сильно пахло малиной. Вализе вспомнил про чудесную малиновую воду. "Вот бы напиться сейчас этой воды" - подумал молодой певец. И вдруг он увидел калитку. Она была прямо перед ним и к тому же не запертая. Вализе толкнул её и вышел из деревни. И тут же хлынул такой сильный дождь, что Вализе упал на землю. Он был потрясён, ведь в деревне Ра никогда не было таких сильных дождей. У них дожди всегда были летние, весёлые и легкие. Жители им только радовались и выбегали потанцевать под тёплые капли. Но сейчас... Струи хлестали юношу по лицу, такие холодные и колючие, что было больно. Вализе не мог подняться, его клонило к земле ветром. Человек зачастую чувствует себя слабой травинкой, сталкиваясь лицом к лицу с разрушительной стихией. А когда стихия предстаёт во всей своей ужасающей красе, необузданная и рьяная, страшно становится даже диким зверям. Тут им и клыки не помогут. А что уж говорить о человеке, лишенном когтей и клыков и бегающим не так быстро, как лань. Вализе кое-как пробирался сквозь стену воды, и когда дождь кончился, певец уже был совсем далеко от деревни. Он был в открытом пустынном поле. Юноша пошёл дальше и шёл весь остаток ночи. Над ним низко пролетали орлы, и один даже больно вонзился клювом в белокурый затылок. "Да, у нас в деревне не так страшно" - подумал Вализе, и лёгкое раскаянье проникло в его душу. Может, не стоило делать даже шага за калитку? Но интерес взял верх и Вализе шёл дальше. К утру он совсем обессилел и лёг на землю. Внезапно он проснулся от чьего-то мокрого прикосновения. Это волк тыкался носом в его руку. Вализе открыл глаза спросонья и увидел оскаленную волчью пасть, и что-то дёрнуло юношу сорваться с места и пулей лететь от волка. Вализе сразу понял, что волк намерен позавтракать им. "А у нас животные гораздо добрее", - думал юноша, спасаясь от хищника. Так он прибежал в лес, но и тут не было спасенья от опасностей. Ноги постоянно вязли в грязи, а один раз Вализе даже провалился в болото и еле спасся, ухватившись за колючую ветку. Конечно, он поранил себе обе руки, но хоть жив остался. "У нас лес не такой, у нас светло и никакой грязи, только красивые деревья и цветы и птицы поют", - подумал Вализе. Когда он вышел из лесу, перед ним вырос чёрный забор с ещё более чёрной калиткой, перед которой сидели два цербера. Вализе сделал шаг, чтобы открыть калитку, но церберы так свирепо зашипели на него, что он отскочил. Как же ему попасть туда? И вдруг ему пришла в голову идея, и он запел. И вдруг, к его удивлению, церберы притихли, и чистые слёзы полились по их щекам. Вализе был поражён: собаки, ещё только минуту назад готовые порвать его в клочья, теперь склонились к его ногам, глядя на него грустными светлыми глазами. Вализе был растроган и погладил псов по шерсти, всё ещё продолжая петь. Он догадался, что стоит ему только закрыть рот, как ярость вернётся к этим животным. Он открыл калитку, и церберы беспрекословно пропустили его. Но стоило ему сделать шаг, как какой-то злой карлик, сидящий на дереве, бросил в него камень, спрыгнул вниз и куда-то уволок юношу. Вализе потерял сознание и не мог видеть, куда его тащат, но когда он очнулся, то увидел себя в чёрном кресле в какой-то тёмной комнате, тускло освещённой одной единственной лампочкой, а напротив него сидел толстый человек с тремя подбородками и злыми глазами.
  - Где я? - воскликнул Вализе.
  - Теперь ты у себя дома. Ты станешь моим рабом, - хриплым голосом ответил мужчина. - Я должен бы тебя убить, потому что ты без спросу проник в нашу деревню, но я не стану этого делать. Лишняя рабочая машина мне не помешает.
  - Убить? Рабочая машина? - изумлённо повторял Вализе эти страшные слова.
  - Да ты чего, с луны свалился, что ли? Как же иначе жить без убийств и без рабочих машин?
  - А мы славно жили в деревне Ра без этого всего, - с грустной улыбкой отвечал Вализе, - мы гуляли, пели песни, любовались солнцем, звёздами и цветами...
  - В деревне Ра? Что это за деревня? - насторожился толстый человек с уже четырьмя подбородками и бешеными глазами. - Разве есть что-то за пределами деревни Стра?
  Так Вализе и узнал, что попал в некую деревню Стра, так непохожую на его родную деревню.
  - Так я в деревне Стра? - вырвалось у Вализе.
  - Да, именно так, а я её правитель Злик. Но ты не ответил на мой вопрос. Что это за деревня Ра?
  - О, это славная деревня. Как мы там хорошо жили! - и вдруг губы Вализе дрогнули: он вспомнил, что оставил там Кудряшку.
  - А как ты попал сюда? Ведь у входа сидят два злых цербера.
  - Я им спел, и они пустили меня.
  - Этих собак надо наказать! - Злик нажал на какую-то кнопочку, и в комнату вошёл тот самый карлик, который доставил сюда Вализе.
  - Ярмол, - обратился к карлику Злик, - пойди и убей церберов. Они предали меня.
  - Но как же! - вмешался Вализе. - Не надо их убивать! Это чудесные собаки, они любят музыку...
  - Так, если ты ещё посмеешь мне перечить, - рявкнул Злик, - то тебя ждёт та же участь. А, ты что стоишь, Ярмол! Живо иди убивать церберов!
  - Слушаюсь, - ответил карлик и скрылся.
  Злик нажал на еще одну кнопочку и перед ним вырос большой экран. Правитель развернул экран так, чтобы Вализе увидел, как Ярмол выстрелил в обеих собак. Юноша не выдержал этого зрелища и заплакал.
  - Да ты совсем как баба! - ухмыльнулся Злик. - Но тебе надо привыкать. У нас такое происходит постоянно. Да, кстати, ты говорил, что спел этим глупым собакам? А ну-ка, спой и мне тоже!
  Вализе запел, но Злик тут же затопал ногами.
  - Какие ужасные песни! Они ведь красивые, а у нас в деревне Стра нет места красоте. Есть у нас тут один художник, Грош его зовут. Так вот, он поначалу рисовал красивые картины, но я ему пригрозил, что повешу, если он будет продолжать в том же духе, и теперь он рисует только уродливые картины, как и надо. И вообще здесь все трудятся на меня. Взгляни!
  Вализе подошёл к окну и увидел, как на площади люди трудились в поте лица: кто перетаскивал кирпичи, кто разгружал огромные мешки, кто красил стены в чёрный цвет.
  - А почему они все такие худые? - спросил Вализе, разглядывая толстого Злика с уже пятью подбородками и свирепыми глазами.
  - Они получают за свой труд гроши.
  - Но почему? Ведь они так стараются!
  - Плохо стараются! Если бы они действительно старались, то уже давно бы умерли, а, как видно, еще остаются силы. Что-то я проголодался, - вдруг заявил Злик, снова нажал на кнопочку, и снова вошёл карлик.
  - Ярмол, принеси-ка мне обед!
  - Слушаюсь, - ответил карлик и через некоторое время вернулся с тарелкой, на которой дымилось что-то жареное.
  Пустой желудок Вализе тоже начинал давать о себе знать, и Вализе спросил:
  - А что это?
  - Это свинина.
  - Как свинина? - удивлённо переспросил Вализе, волосы у него встали дыбом.
  - Ну... как тебе объяснить... это поросёнок!
  - Вы едите свиней?
  - И не только. Ещё мы едим кур, коров, баранов, а иногда и кошек с собаками. Да ты точно с луны свалился! Вы что, в вашей этой деревне Ра не едите животных?
  - Нет.
  - А что же вы тогда едите? - на этот раз изумился Злик.
  - Ягоды, фрукты, мёд. А ещё у нас живёт добрая корова, она нас всех угощает своим молоком. Оно такое вкусное! А какие чудесные яблоки и сливы растут в саду у нашего доброго садовника! А в лесу у нас есть малиновая вода.
  - Да замолчи ты со своими слащавыми бреднями! - гаркнул толстый Злик с уже шестью подбородками и разъярёнными глазами. - Ты мне портишь аппетит! Так ты не хочешь отведать настоящей еды? Это свинина, это тебе не эти твои яблоки и сливы. Одними яблоками сыт не будешь!
  - Нет, спасибо, у меня пропал аппетит.
  - Тогда пойди, прогуляйся по деревне, посмотри на нашу жизнь, а потом возвращайся, я скажу тебе, какую работу ты будешь выполнять. А пока иди, а то ты мне аппетит портишь. Уж больно красив!
  Вализе встал и вышел. В мрачном настроении он побрёл по деревне Стра, всё больше раскаиваясь в своём любопытстве. Как бы ему вернуться обратно, в такую милую и родную деревню Ра? Там его ждала Кудряшка. Там его ждали друзья. Но сейчас Вализе видел вокруг лишь изнурённых от тяжёлой работы людей, трудящихся круглые сутки. Старики были сгорбленны, а у молодых уже потух огонь в глазах и ввалились щёки.
  - Эй! - вдруг услышал Вализе за спиной. - Что ты здесь делаешь? Ты ведь нездешний?
  Юноша обернулся и увидел перед собой худощавого молодого человека с чёрными волосами до плеч и чёрными глазами. Он был в старой потёртой одежде, не утратившей, однако, некоторое изящество.
  - У тебя венок из ландышей на голове, - продолжал незнакомец, - для нас это диковинка. У нас не особо-то любят цветы. Откуда ты?
  - Из деревни Ра. Я Вализе, певец. Я не знаю, как отсюда выбраться.
  - Я давно подозреваю, что есть что-то на свете кроме нашей деревни Стра, - ответил черноволосый юноша. - Рад познакомиться! Я художник Грош.
  - Так это ты? Злик рассказывал про тебя.
  - Так ты уже побывал во дворце у Злика? Плохо дело. Значит, ты точно не скоро отсюда выберешься.
  Вализе грустно посмотрел вокруг и вдруг увидел мольберт, на котором был прикреплён большой холст. Краски были ещё свежие и не высохли. Вализе принялся рассматривать тёмные тона картины, изображённых на ней змей, скелетов, отрубленные конечности, плавающие в лужах крови, а на чёрном троне потешался сам дьявол, играя в карты с бабой Ягой.
  Грош посмотрел на Вализе и увидел ужас в глазах своего нового друга.
  - Я раньше не так рисовал, - вздохнул художник, - но, признаться, я побоялся смерти. Как бы там ни было, а жить-то всё-таки хочется. Злик обещался меня повесить, если я буду и дальше рисовать цветы, солнце, зелёную траву и счастливые лица. Злик велел мне сжечь все мои старые картины, но я втихаря свернул их и положил в дальний угол своего дома. Хочешь взглянуть?
  - Да, очень.
  - Тогда пойдём! Побывал в гостях у Злика, теперь пора и у меня побывать.
  Грош привёл Вализе в старую хижину.
  - А вот и мои апартаменты. Заходи!
  - Как здесь темно и сыро! - Вализе даже поёжился, его охватил озноб.
  - В нашей деревне мало света. А ты, я смотрю, не привыкший. Видать, ты из солнечного края. Ну, а вот и мои картины.
  Вализе восхищённо смотрел на прекрасные пейзажи, точь-в-точь как в деревне Ра.
  - Если ты никогда не был за пределами твоей деревни, откуда ты знаешь, что бывает так красиво? - спросил Вализе.
  - Ниоткуда. Я рисовал то, что было у меня в сердце.
  - А теперь что у тебя в сердце?
  - Не знаю. Всё выжжено.
  - Нет, не всё. У тебя очень добрые глаза.
  - Ну-ну, не тебе рассуждать о глазах! - засмеялся Грош. - Ты ведь не художник. Да, кстати, а кем ты у нас будешь?
  - Я певец. Я сочиняю песни и пою их.
  - А ну-ка спой!
  Вализе запел свои протяжные песни, а Грош невольно заслушался.
  - Да, - задумчиво покачал головой художник, - с такой музыкой и голосом ты здесь долго не протянешь. Если тебе придётся остаться у нас, ты должен будешь сменить пластинку.
  - Ты думаешь, я не смогу выбраться отсюда? - насторожился Вализе.
  - Не знаю, не знаю... Я тебе от всей души желаю удрать из этого ада, но это будет непросто. Однако я что-то проголодался. Надо бы и подкрепиться. Ты будешь, певец?
  - Я был бы не против.
  - Ну и отлично. Сейчас пообедаем с тобой.
  Грош достал откуда-то кулёк, развернул его, и Вализе увидел кусок, похожий на тот, что ел Злик, только гораздо меньше, не такой жареный и в основном состоящий из одних костей и хрящей.
  - Что это? - спросил Вализе, в упор глядя на Гроша.
  - Это курица. Бери, угощайся. Тут, правда, мало мяса, но не оставаться же совсем голодными.
  - Но я не ем животных! - удручённо воскликнул Вализе.
  - А, ты вегетарианец?
  Вализе удивлённо посмотрел на Гроша. Певец не знал это слово, потому что в деревне Ра никто не ел мясо, и незачем было для этого придумывать специальное слово.
  - Я и сам когда-то был вегетарианцем, но долго не продержался. В нашей деревне в основном питаются мясом.
  - Послушай Грош, пойдём, поищем фрукты, ягоды и коренья. Наверняка они есть где-то и в вашей деревне.
  - Эх, ты точно здесь долго не продержишься, - вздохнул Грош, - ну пошли, певец!
  Они долго брели по деревне и набрели, наконец, на старую яблоню. На ветвях висело несколько яблок.
  - Вот видишь, и у вас можно найти хорошую пищу при желании! - весело воскликнул Вализе.
  Они сели под яблоней и с наслаждением съели хрустящие сочные плоды.
  - В жизни не ел ничего вкуснее... - пробормотал Грош
  - Ты у нас в деревне не был! - отозвался Вализе. - Там столько всего...
  Певец начал рассказывать художнику об изобилии их деревни, чудесной малиновой воде и апельсинах. Плавно он перешёл к рассказу о жителях и с грустью произнёс;
  - У меня там есть любимая девушка. Представляю, как она, бедняжка, волнуется, места себе не находит. Грош, давай сбежим отсюда вместе!
  - Я бы очень хотел, но не знаю, возможно ли это.
  - Давай попробуем, Грош! Нам здесь не место. Я удивляюсь, как такой, как ты, оказался в этой деревне. Ты рисовал такие славные картины, был этим... как ты там говорил... вегетарианцем!
  - Я и сам не понимаю, что я тут делаю. Я здесь родился по ошибке. Это какая-то ирония судьбы! А как ты предлагаешь сбежать отсюда?
  - Завтра встретимся утром здесь, у этой яблони, а там видно будет. Постараемся выйти из калитки и остаться незамеченными. А теперь мне надо идти к Злику, он велел мне прийти после того, как я посмотрю на вашу жизнь.
  Когда Вализе вновь предстал перед толстым правителем уже с семью подбородками и глазами, проклинающими весь мир, Злик глухо зарычал:
  - Где ты так долго шатался? Я уже хотел послать Ярмола тебя разыскивать и убить.
  - Я смотрел, как вы живёте. Ведь я нездешний, мне всё интересно.
  - Если еще раз заставить себя ждать, придушу своими руками! А теперь я должен сказать тебе, что ты будешь делать. Ты будешь преть песни о зле, тьме и дьяволе. Всё понятно?
  - Понятно.
  - А теперь иди спать на улицу. Завтра с утра приступишь к работе. И не вздумай петь свои сахарные песенки, я ведь по глазам вижу, что ты что-то замышляешь! Всё понял?
  - Понял.
  - Проваливай!
  Вализе вышел из дворца, растянулся на его ступенях, но так и не смог заснуть, с волнением ожидая утра.
   
  ***
   
  Тем временем в деревне Ра взошло солнце. Было воскресенье, поэтому Воррис не развозил письма, а отправился в гости к своей возлюбленной Каркаде.
  - Здравствуй, Воррис, - нежно промолвила девушка, открывая дверь. - А я уже успела соскучиться!
  - Каркаде, милая, я целыми днями только и делаю, что скучаю по тебе! Я засыпаю с мыслями о тебе и просыпаюсь всё с теми же мыслями... Милая моя, долгожданная! - он взял её за руки и долго держал в своих руках, влюблено глядя ей в глаза, а потом обнял и поцеловал.
  - Хочешь молока, Воррис? Я сегодня рано проснулась и уже подоила нашу корову. Я с ней даже поговорить успела.
  - Какая ты у меня умница, Каркаде, столько всего успела за утро, а ведь солнце только недавно взошло. И что же тебе рассказала корова?
  - Нет, это скорее я рассказала, а она смотрела такими умными глазами и слушала... И знаешь, Воррис, что я ей рассказала?
  - Что, Каркаде?
  - Что я самая счастливая на свете, и всё это благодаря одному человеку, который живёт в моём сердце. И я такая только благодаря ему, ведь он делает меня счастливой каждое мгновение, он заставляет мою душу цвести. Он как солнце для меня... а корова слушала, а потом вдруг сказала, что этот человек тоже любит меня.
  - Да я ведь ей сам это говорил несколько дней назад. И она знает, что ты для меня весь мир, Каркаде, ты моя жизнь, моё счастье!
  - Ну вот, теперь корова знает все наши тайны! - рассмеялась девушка, протягивая Воррису кружку молока и обнимая его. Она села напротив и с улыбкой взялась за вязанье. Воррис подошёл сзади и внимательно смотрел, как ловко скользили спицы в руках у девушки.
  - Что ты вяжешь, Каркаде? - улыбнулся он.
  - А я уже заканчиваю вязанье, я уже неделю вяжу тебе подарок. Надеюсь, тебе понравится. Это шарф. Конечно, у нас в деревне тепло, но пусть это будет символом моей любви. Я хочу, чтобы ты знал, что я всегда рядом, и чувствовал моё тепло.
  Когда Каркаде закончила вязать, она повязала шарф на шею Воррису.
  - Я никогда не расстанусь с этим шарфом, Каркаде, - прошептал почтальон.
  Вечером они пошли смотреть представление артистов. Было много интересных номеров, но когда дошла очередь до Вализе, конферансье озабоченно произнёс:
  - Господа, мы от всей души просим вас простить нас, но Вализе куда-то пропал и не порадует вас своими замечательными песнями.
  - Пропал? Как пропал? Куда? - послышалось в зале.
  - Да, он пропал! - воскликнула Кудряшка! - И уже три дня от него никаких вестей. У меня так тяжело на сердце, я предчувствую что-то нехорошее.
  Каркаде подбежала к подруге и стала утешать её:
  - Кудряшечка, да разве возможно, чтобы что-то нехорошее произошло в деревне Ра?
  - Но почему он исчез? Я по всей деревне его ищу, а от него ни слуху, ни духу! - всхлипывала Кудряшка. - А может он больше меня не любит!
  - Ну что ты говоришь, глупенькая! Вот увидишь, он вернётся. Может, он пошёл сделать тебе сюрприз и для этого ненадолго отлучился.
  - Если он и завтра не появится, я просто сойду с ума!
  И вдруг в шатёр ворвался сам Вализе, а с ним какой-то черноволосый юноша. Кудряшка вскрикнула и бросилась на шею Вализе.
  - Как ты меня напугал, злой! - всхлипывала она. - Я уже не знала, что и подумать. Я начала даже думать, что ты меня больше не любишь!
  - Милая, что ты такое говоришь? Я не забывал о тебе ни на секунду и только и думал, как бы мне снова тебя увидеть! Но со мной приключилось такое! Я сейчас вам всё расскажу. Да, кстати, друзья, знакомьтесь, это художник Грош, он теперь будет жить с нами. Представляете, оказывается, мы не одни на свете.
  И он рассказал друзьям обо всём, что с ним приключилось.
  - Вот это да! - покачал головой доктор Шингалю. - Тут даже медицина бессильна.
  Чтобы полностью искупить вину перед Кудряшкой, Вализе попросил Гроша нарисовать её портрет. Девушка уже была весёлая, её глаза сияли от счастья, но когда Грош закончил портрет, слёзы покатились из глаз у нарисованной Кудряшки. Весь холст стал мокрым от слёз, и краски растеклись.
  - Что это? - испуганно воскликнул Вализе. - Ведь ты уже не грустишь, Кудряшка?
  - Я счастлива, что ты снова со мной, Вализе, - ответила девушка, - но у меня дурное предчувствие.
  - Ну перестань, моя радость. Я с тобой и больше никогда тебя не оставлю.
  Он так нежно смотрел на любимую, так обнимал, целовал её и уверял, что всё будет хорошо, что Кудряшка забыла про все свои предчувствия и вновь с головой окунулась в любовь.
  Целыми днями Грош бродил по деревне и радовался, что наконец-то нашёл то место, куда всю жизнь хотел попасть. Он подружился со всеми жителями, нарисовал много портретов и пейзажей. Наконец-то он мог снова рисовать то, что было у него в сердце! Но через неделю приключилась беда...
  Тысячи вооружённых людей, среди которых были даже женщины, ворвались в деревню Ра. Возглавлял их всех Злик.
  - Я, правитель деревни Стра, объявляю войну вашей гнусной деревне! - заревел Злик с главной площади.
  Торговец апельсинами выронил корзину с фруктами, и оранжевые цитрусовые покатились по камням. Каркаде потеряла сознание и упала на руки Воррису. Панику и оцепенение охватили деревню. Весть о войне мигом пронеслась по всем домам. Кончилось то безмятежное время, когда дети сладко спали в своих кроватках и все весело встречали новый день. Теперь новый день не сулил радости. Слёзы полились из глаз тысячи людей. Но доктор Шингалю решил попытаться потолковать со Зликом.
  - Послушайте, господин правитель, зачем вам трогать нас? Мы мирный народ, никому не делаем ничего плохого. Давайте будем мирно жить дальше, не трогая друг друга - вы в своей деревне, мы в своей.
  - Не бывать этому! Я очень зол на одного вашего человека. Этот самозванец ворвался к нам, а потом ещё и начал переманивать наших людей к себе. Или вы станете отрицать, что у вас поселился наш художник Грош?
  В этот момент на площади показался Грош с кистями в руках, и толпа вооружённых ревущих людей ринулась в бой.
  - Предатель! - орал Злик, размахивая руками.
  В бою оказалось много раненых и убитых, поскольку у жителей деревни Ра не было оружия, и превосходство было на стороне Стра. Ночью, когда утомлённые воинственные мстители прогнали жителей Ра из их домов и сами растянулись на мягких постелях, те кто остался на улице, в смятении собрались на главной площади.
  - Друзья, - обратился ко всем Воррис, - мы в опасном положении, ведь у нас нет оружия, нам нечем защищаться. Утром они проснуться, и нам несдобровать. Мы должны хоть что-нибудь придумать за ночь.
  - Ночь так коротка, - отозвалась Каркаде, с грустью заглядывая в глаза любимому.
  - Единственное оружие, которое мы можем придумать - это лук, - сказал какой-то человек. - Давайте хоть их поделаем. Пойдёмте в лес, там много молодых деревьев.
  Люди отправились в лес и несмело посмотрели на деревья, как будто прося прощенья за то, что придётся сделать им больно ради собственного спасенья. Людям было больно губить жизнь этим хрупким веточкам, но деревья нагнулись, словно кивая и соглашаясь помочь человеку, самому слабому существу в природе, который, сам того не зная, всё же слабее тех же самых деревьев. Ведь не в том проявляется сила, чтобы сломать ветку.
  Итак, к утру было сделано не много, но и не мало луков, достаточное количество, чтобы спасти хоть часть деревни. Было решено оставить женщин в лесу, а мужчины пойдут сражаться.
  - Береги себя, любимый! - со слезами прошептала Каркаде, обнимая Ворриса. - Вернись, во что бы то ни стало, вернись ради меня!
  - Я вернусь, обещаю, моя милая, родная! Меня убережёт этот шарф, который ты мне подарила. Ведь я никогда не расстаюсь с ним, он мой талисман. Я буду вспоминать тебя, а значит, уцелею.
  Каркаде смотрела на него влажными глазами, но всё же надежда зажглась в её сердце от этих слов. А почему бы и нет? Ведь всякие чудеса бывают, может, и этот шарф таит в себе волшебную силу и спасёт её милого, дорогого Ворриса.
  Что касается Кудряшки, слёзы брызнули фонтаном из её глаз, она вцепилась в Вализе, ни за что не желая отпустить его. С ней случилось что-то страшное: она билась в припадке и громко кричала:
  - Нет. Не отпущу! Останься здесь со мной!
  - Я должен идти. Прости, милая. Ведь мы же договорились, что все мужчины пойдут сражаться.
  - Ты певец, а не воин! Твоё дело петь! Посмотри на свои руки - они ещё хрупче моих! Эти руки не могут сражаться! Нет!
  Она сама не знала, что выкрикивала, слова сами вырывались диким хрипом из её груди. Филин с тревогой наблюдал это со своей ветки. Кудряшка потеряла сознание.
   
  ***
   Мужчины стреляли из луков во врагов, многие из которых были ранены и теряли сознание. Жители Ра тогда подбирали мечи и сабли, выпадавшие из рук контуженных. Лужи крови сначала превращались в озёра, потом в реки. Ночью Воррис сказал:
  - Давайте рыть окопы, пока Злик и его люди спят. Мы спрячемся и застанем их врасплох.
  И опять началась усердная работа. Бедные мужчины были совсем не приспособлены к войне, они никогда не знали ничего подобного, не держали оружия в руках. В деревне Ра никогда не было армии, потому что там не нужны были солдаты. Никто не знал, помогут ли окопы, но все копали, копали, копали, отчаянно и без остановки. Воррис то и дело туже завязывал шарф на шее, чтобы он невзначай не развязался.
  Утром, когда Злик со свитой проснулись и стали искать противника, началась стрельба из луков.
  - А ну, выходите! - грозно закричал Злик.
  Вализе первым выбежал из окопа, желая ринуться в рукопашный бой, но был убит на месте вонзившейся в его грудь саблей. Грош побледнел. Оставшимся в окопах ничего не оставалось, как так же выбежать навстречу врагам, и началась страшная рукопашная битва с тысячами жертв. Это было уже чем-то совершенно немыслимым и звериным и не могло продолжаться дальше. Все уже стали изнурёнными, силы были неравными, и столько жизней погублено. И в этот самый момент женщины выбежали из леса, со слезами крича: "Хватит! Довольно!" Мольба слышалась не столько в словах, сколько в их голосах, слившихся в один-единственный отчаянный голос. И ничего удивительного, что в такой момент этот крик возымел силу, и бой мало-помалу прекратился. Да и не было больше смысла драться. Только после того, как были погублены миллионы, стало ясно, что незачем губить дальше. Люди стали оглядываться по сторонам. Разрушенные дома, поваленные деревья. Руины. Олицетворение страха смерти. И вдруг всем стало жутко. "Зачем, зачем надо было это всё делать?" - пронеслось в один миг во всех сердцах, даже в сердце Злика. Кудряшка подошла к Вализе и вырвала саблю из его груди. Она сначала ещё надеялась, что её возлюбленный всего лишь ранен, но когда она поняла, что сабля угодила в самое сердце, то она так побелела, что даже показалась на миг зелёной, и страшный крик вырвался из её живота. Такой страшный, что она сама его не услышала. Но она кричала и кричала, не понимая как она будет жить без Вализе, который стал её жизнью. Торговец апельсинами подошёл к племяннице и прижал её к себе, пытаясь утешить, хоть и понимал, насколько это бесполезно. Всё тело Кудряшки сотрясалось от рыданий. Она снова подошла к Вализе и села рядом, вглядываясь в его бледное лицо. Оно было совсем юное, почти детское. Его неземные черты ничуть не исказились. Казалось, он спит безмятежным сном. Торговец апельсинами вдруг сам весь затрясся, и послышались глухие всхлипывания.
  - Он там, Кудряшка, родная моя! - плача, говорил ей дядя, показывая на небо. - Ему тяжело видеть, как тебе больно, но ты плачь, если тебе хочется. Со временем это пройдёт. Нет таких ран, которые не затягиваются. Остаются только шрамы. Ты должна жить, хотя бы чтобы он улыбался, глядя на тебя.
  Кудряшка невидящим бессмысленным взглядом посмотрела в небо. Белая птица летела в сторону заходящего солнца. Девушка вновь взглянула на любимого и вдруг заметила, что венок из ландышей который носил Вализе и который никогда не вял, теперь совсем пожух. Она сняла его с головы Вализе и надела на себя.
  - Я никогда не расстанусь с этим венком, - тихо сказала она каким-то не своим, совсем сдавленным голосом.
  Торговец апельсинами посмотрел на племянницу и вдруг отчётливо понял, что даже если её рана и затянется, она всё равно будет кровоточить изнутри. Он почувствовал, как велика её любовь. Даже в воздухе что-то сгустилось от её горя. У них ведь всё только начиналось с Вализе! И так быстро кончилось... Вернее, не совсем. Ведь как бы то ни было, Вализе всегда будет рядом, он будет всегда в сердце Кудряшки, а значит, он не умер. Их юная любовь навсегда останется живее всех живых.
  Каркаде подошла к Воррису, с грустью и облегчением глядя на него. У него поседели виски, а ярко-красные волосы Каркаде почернели. Обессилев, они не сразу почувствовали всю силу счастья вновь обрести друг друга. Сначала это было похоже лишь на облегчение, но когда чувства вернулись в их измученные сердца и счастье с головой накрыло их, они бросились в объятья друг друга и стояли так долго.
  - Я жил в сплошном зле, - пробормотал Грош, - я узнал счастье только на несколько дней, а потом зло вернулось. Но только теперь я понял, что значит настоящая жизнь. Мне нужен будет кто-то, кто будет вдохновлять меня. Или нет, лучше я передам свой дар кому-то, кто сможет им пользоваться лучше, чем я.
  - Но пока ты не нашёл этого кого-то, - сказал доктор Шингалю, - ты должен будешь не складывать кисти, чтобы твоя рука не окаменела, а то может случиться, что встретишь этого кого-то, а дар уже передать не сможешь. Тренируйся, Грош, тренируйся - вот лучший рецепт, который я могу прописать тебе.
  - Хорошо, доктор, я доверяю твоей медицине, - ответил художник, - Но что с тобой самим? Ты ранен?
  - Да, и очень тяжело. Тут уже и медицина бессильна.
  - Доктор, тебе срочно нужно сто гранул любви!
  - Где она, эта любовь-то?
  - Может быть, встретишь, так что постарайся жить.
  - Хорошо, Грош, я постараюсь.
  Потом жители обеих деревень пошли в лес. Филин по-прежнему сидел на ветке, но больше от него невозможно было добиться ни единого словечка, как, впрочем, и от пони Тилье-Тилье, от кота Бимбилюччи и от зайца Миленгара. А малиновая вода стала самой обыкновенной водой, утратив вкус и аромат ягод. Но ведь простая вода тоже нужна людям, и не просто нужна, а необходима для жизни.
  Поселенцы обеих деревень уже не считали себя врагами, хотя официально мир и не был заключён. Смертельно раненый Злик был по-прежнему с семью подбородками, но его глаза уже не были такими бешеными. Все вместе они пошли взглянуть на деревню Стра и, как ни странно, она оказалась точно так же разрушена, как и деревня Ра, хотя война случилась только в доброй деревне. Теперь ни Ра, ни Стра не были пригодны для жизни. Что же оставалось делать? Каждый пошёл в свою сторону искать для себя уголок в этом мире, где всё будет чередоваться и дополнять друг друга. Художник Грош стоял на перекрёстке, глядя на горизонт, куда под руку удалялись Воррис и Каркаде. Торговец апельсинами шёл с Кудряшкой в другую сторону, Ярмол в третью, и так все куда-то уходили.
  - Родная, милая деревня Ра, я никогда тебя не забуду... - произнёс художник Грош.
   
  Эпилог.
   
  Старый художник и мальчик сидели рядом и смотрели вдаль.
  - Ну что, Сидди, теперь ты понял, почему этот пейзаж настолько грустный? Впрочем, он грустный только для меня, только для меня он что-то значит, потому что я всей кровью полюбил деревню Ра. А для юных мальчуганов вроде тебя это самый обычный пейзаж, как и сотни других.
  - Нет, вы ошибаетесь, дядя Грош!
  - Может быть... ведь из тебя выйдет великий художник. Так что для тебя ми один пейзаж не может быть обыкновенным.
  - Ах, дядя Грош, как бы я хотел пожить в то время и увидеть своими глазами деревню Ра!
  - То время уже не вернуть, Сидди. Но если ты будешь жить, рисовать и мечтать, если ты не закостенеешь, как это случилось с миллионами людей, как это случилось, может быть, и со мной, то - кто знает - может быть, ты получишь в награду кусочек счастья, кусочек Ра. Только ты должен пообещать мне, что обязательно будешь жить, рисовать и мечтать. Обещаешь, Сидди?
  - Обещаю, дядя Грош.