ЖУТКОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Перед выходом с большого привала надели обвязки, кошки, каски и защитные очки. Верёвки спрятали под клапаны рюкзаков, чтобы можно было вытащить в любой момент. На открытом леднике обычно все трещины видны, как на ладони. Мы считали, что верёвки вряд ли понадобятся, но, как говорится, бережёного бог бережёт.
Язык ледника выглядел достаточно пологим. Группа поднималась на него справа по ходу, продвигаясь вдоль русла ледникового ручья. Лёд был весь чёрный от каменной крошки, которая издавала неприятный скрежет под зубьями кошек. Мы медленно обогнули северное скальное ребро вершины 4898 и вышли в классический цирк. Перед нами открылся явно выраженный перевал с обнажённым от снега ледовым склоном, испещрённым чёрными полосами и пятнами. По всей видимости, это и был перевал Белый (2А, 4458), но он совсем не соответствовал своему романтическому названию.
Впереди виднелись трещины. Мы взяли правее зоны разломов и вышли на береговую морену. Сняв кошки, приблизились по ней к перевальному взлёту и остановились в кармане морены на достаточно ровной площадке, удобной для установки палаток.
- Пришли! – сказал Дядя, сбросив рюкзак. – Ночевать будем здесь.
- Так быстро? – удивилась Алёнка. – Ещё времени вагон. Может, на перевал пойдём?
- Нет, на перевал пойдём завтра утром согласно графику, – возразил Агатов. – Спешить некуда.
- И что мы будем делать? Ужин готовить? Так обедали недавно. Да и воды здесь нет! – не унималась Готовская.
- Палатки ставить и отдыхать! Ужинать ещё рано. А за водой сходите к леднику. Там есть места, где можно набрать талую воду, – безапелляционно ответил ей Семён и обратился к командиру, – смотри-ка, Регина, как народ рвётся в бой!
- Действительно, пришли намного раньше, чем ожидали. Может, хотя бы перила сегодня навесим, чтобы завтра быстрее подняться на перевал? – поделилась своими мыслями Регина. – Есть желающие вешать перила?
- Есть! – среагировал я моментально.
- Я! – ударил себя кулаком в грудь Николай.
- Я желаю! – выкрикнул Блондин.
- Какие вы шустрые! – довольно улыбнулась Регина и тут же распорядилась, – ну, тогда идите, вешайте! Коля, ты будешь за старшего!
- Не нравится мне эта идея! – высказал свои сомнения Денис. – Во второй половине дня на перевал лезть опасно!
- Так мы и не лезем, а только верёвки хотим навесить! – не моргнула глазом Регина. – Идите, мальчики!
Троица добровольцев стала готовиться к выходу, планируя идти налегке. Брали с собой верёвки, карабины и ледобуры. Янис крутился рядом, снимал нас на фотокамеру на фоне перевала для будущего отчёта о путешествии. Мы охотно позировали, пребывая в радужном настроении. А Денис хмурился и давал нам последние наставления:
- Кто пойдёт первым номером? – спросил он, с трудом скрывая волнение.
- Я! – вызвался Блондин.
- Да кто ж тебя пустит? Я старший! Я и пойду! – самодовольно сказал Николай.
- Выбирай для подъёма только чистый лёд! – внушал ему Денис. – Если начнёт сыпать – немедленно возвращайтесь!
- Не переживай! – лишь посмеялся над его страхами Коля. – Сами с усами!
- Всё сделаем в лучшем виде! – самонадеянно заверил Блондин.
- Как на тренировке! – поддержал я шапкозакидательские настроения товарищей.
- Ну, смотрите, ребята! – вздохнул Денис, отпуская нас с тяжёлым сердцем. – Пожалуйста, будьте предельно внимательны!
***
Добровольцы покинули стоянку. Пересекли морену, надели кошки и по леднику подошли к бергшрунду, за которым начинался крутой перевальный взлёт. По нашим прикидкам, для обеспечения безопасного подъёма группы требовалось повесить на открытом льду две пятидесятиметровые верёвки от подножия перевального взлёта до неширокого скального пояса, где склон выполаживался и выводил по снежнику на седловину перевала. Правее бергшрунда на склоне просматривалась вертикальная полоска чистого льда.
- Вот здесь и буду подниматься, – решил Коля. – Олег, страхуй!
- От такого слышу! – заржал Блондин, довольный своим остроумием.
- Юра, а ты будь начеку! – повернулся ко мне Николай, не обращая внимания на неприличный выпад Олега. – Если что, кричи «камень»!
- Ниспошли господи на головы наши благода-а-ать свою, ка-а-аминь! – стал дурачиться я, вспомнив шуточную молитву из обряда посвящения в туристы.
- Сплюнь, дурак! – испугался Коля.
- Тьфу! Тьфу! Тьфу! – я трижды сплюнул через левое плечо, мгновенно осознав весь идиотизм своего легкомысленного поведения.
- Юра, ты не шути так больше! – ласково посоветовал Блондин.
- Понял, не дурак! – я и сам был уже не рад своей неуместной шутке: не хватало ещё накликать беду.
- Ну, с богом! – напутствовал Николая Олег.
Коля вкрутил в лёд под ногами ледобур с карабином, прощёлкнул в карабин верёвку и пристегнул её к своей обвязке. Взял у Блондина ледоруб и стал подниматься по склону, поочерёдно вбивая в лёд клювы ледорубов и передние зубья кошек. Олег его подстраховывал, выдавая верёвку.
Я вдруг почувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Получалось, что Коля с Блондином всё сделают без меня. Стоять на шухере – невелика заслуга. К тому же, Олег заслонял мне весь обзор. Я отошёл в сторону и спустился чуть ниже бергшрунда, где стоять было значительно удобнее, и задрал голову, приняв позу наблюдателя.
Коля медленно, но уверенно полз вверх по склону. Вот он остановился, вкрутил промежуточный ледобур, прощёлкнул верёвку и полез дальше. Внезапно откуда-то сверху сорвался камень и покатился по склону с нарастающей скоростью.
- Камень! – крикнул я во всю глотку.
Коля замер и прижался к склону. Крупный осколок горной породы пролетел мимо нас, пробудив во мне острое чувство смертельной опасности. Никто не мог гарантировать, что ничего подобного больше не повторится. До меня, наконец, дошёл истинный смысл многочисленных грязных полос и пятен на льду. Всё это – следы падения подтаявших на солнце камней. За полдня жаркой безоблачной погоды подверженные эрозии скалы нагрелись и лишились цементирующей связки в виде льда. Нависающий над нашими головами скальный участок превратился в источник реальной опасности. Мне захотелось поскорее покинуть камнеопасный склон, но я не мог бросить своих товарищей, а ложное чувство стыда мешало поделиться с ними своими опасениями. Страх прослыть трусом в кругу друзей был сильнее инстинкта самосохранения.
Николай, поднимавшийся с нижней страховкой, вытянул всю верёвку и уже крутил ледобуры, организуя страховочную станцию, а Блондин ждал, когда тот закрепит перила, чтобы подняться к нему со второй верёвкой, как вдруг произошёл настоящий обвал подтаявших камней. Сначала сорвалось с места несколько камешков, потом ещё, ещё, ещё…
- Камни! – заорал я, что есть мочи.
Объём падающих камней нарастал стремительно в геометрической прогрессии, вселяя в сердце ужас от приближающейся неминуемой катастрофы. В такие мгновения душа уходит в пятки от осознания полнейшей беспомощности человека перед разгулом стихии.
Каждый из нас спасался, как мог. Хвала Вседержителю, что он не лишил нас рассудка в суровый час испытания на прочность, ибо паника в таких случаях – вполне естественная реакция, но нет вернее дороги к гибели, чем безотчётный ужас, парализующий разум в минуты смертельной опасности.
Мы с Блондином скакали на открытом месте у подножия перевального взлёта, уворачиваясь от многочисленных свистящих камней. Разнокалиберные фрагменты горной породы, сорвавшись где-то на самом верху, быстро набирали скорость и, ударяясь о неровный склон, меняли направление полёта. Казалось, нас обстреливают камнями с разных сторон. Мозг работал с невероятной скоростью, оценивая десятки, если не сотни, угроз одновременно и отдавая команды мышцам на совершение немыслимых телодвижений во избежание прямого попадания смертоносных снарядов в бренное тело.
У Коли, в отличие от нас, не было возможности для маневра. Он вжал свое тощее тело в склон, цепляясь за лёд передними зубьями кошек и клювами ледорубов, и надеялся только на чудо. Лишь белая полоска льда, по которой он поднимался, избегая чёрных полос и пятен, оставленных на склоне ранее упавшими камнями, даровала ему призрачные шансы на спасение. Наверное, ангел-хранитель распростёр свои могучие крылья над головой Николая и уберёг его от неминуемой гибели. Иначе трудно объяснить, каким чудесным образом ему удалось уцелеть под чудовищным градом разнокалиберных камней. Лишь один маленький камешек угодил ему в левую руку, оставив на память внушительный синяк. Но это была просто досадная мелочь по сравнению с тем, что могло произойти.
Камнепад прекратился так же внезапно, как и начался. Но я всё не мог поверить, что опасность уже миновала. Первым пришёл в себя Блондин.
- Коля, спускайся! Линяем! – закричал он, надрывая голосовые связки, чтобы вывести Николая из оцепенения.
Дважды призывать Николая к благоразумию не пришлось. Викторов отстегнул от себя конец верёвки, закрепил его на уже вкрученном ледобуре и быстро спустился «дюльфером», по пути выщёлкивая верёвку из промежуточных карабинов. Всё было выполнено с такой сумасшедшей скоростью, какую редко увидишь на соревнованиях по технике горного туризма.
Как только Николай завершил спуск и выщелкнул верёвку из беседочного карабина, мы бросились уносить ноги подальше от этого злополучного места. И лишь удалившись на безопасное расстояние, остановились перевести дух.
- Никого не зацепило? – спросил я товарищей, едва отдышавшись.
- Кажется, меня… – поморщился Коля и закатал рукав рубахи. На левой руке ниже локтя красовался изрядный кровоподтёк.
- Кость цела? Шевелить пальцами можешь? – забеспокоился я всерьёз.
- Цела, – Коля поднял руку и для убедительности поработал кулаком, сжимая и разжимая пальцы, будто собрался сдавать на анализ кровь из вены.
- До свадьбы заживёт! – успокоил Блондин. Его пшеничные усы приняли форму улыбки.
Ещё пару минут назад нам было не до шуток, а теперь, когда стало ясно, что смертельная угроза позади, всем захотелось посмеяться над своими страхами и снять таким образом жуткое напряжение во всём теле. Мы наперебой рассказывали друг другу о том, что довелось пережить в эти бесконечно долгие минуты, не сдерживая приступы довольно глупого смеха. Коля артистично изображал, как вжимался в лёд, судорожно вспоминая слова забытых молитв. Я с азартом рассказывал, как скакал на склоне подобно зайцу и совершал чудеса акробатики. А Блондин вдруг честно признался, что хотел уже прыгать в бергшрунд, в надежде спастись таким сомнительным способом от обвала камней.
***
В лагере не на шутку испугались за нас, услышав грохот камнепада, и встретили нашу троицу крайне взволнованно. Денис винил себя за то, что не внял своим сомнениям и не настоял на отмене необдуманного распоряжения командира. Регина и Семён виновато помалкивали. Досадный промах руководства стал очевиден всем. Если бы кто-то из добровольцев получил серьёзную травму в тот злополучный час, не говоря уже о худшем варианте, то наш поход закончился бы спасработами, едва успев начаться.
Как говорится, всё хорошо, что хорошо кончается. Думать о плохом исходе никому не хотелось. Всё обошлось, значит, капризная дама Удача на нашей стороне. Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Ошибки, если они не фатальны, делают нас мудрее, заставляют избегать повторения подобных проколов в будущем.
В наше отсутствие ребята установили палатки. А с возвращением добровольцев дежурные стали готовить ужин. Солнце скрылось за вершиной, и от ледника сразу повеяло холодом: сказывалась высота более четырёх тысяч метров над уровнем моря. Мы сняли походную амуницию и переоделись в тёплые вещи.
За трапезой снова услышали, как ревёт камнепад в том самом месте, откуда мы сбежали, смазав пятки.
- Как бы верёвку не перебило! – беспокоился Дядя.
- Под нагрузкой бы точно перебило, – философски рассуждал Бугор, – а так, может, и пронесёт.
- Да, перевал-то не так прост, как кажется! – высказался Денис. – Проходить его можно только рано утром по холодку. За ночь должно подморозить.
- Думаю, нужно встать в четыре утра, чтобы выйти не позже шести, – поделился соображениями Семён.
- А дежурным полчетвёртого вставать, что ли? – удивилась Алёнка.
- Необязательно! Можно всем встать одновременно. Пока дежурные будут готовить завтрак, остальные свернут лагерь и соберут рюкзаки, – пояснил Агатов.
Жуткое происшествие изрядно встряхнуло Регину и сбило с неё всякую спесь. Теперь наш командир не торопилась с принятием решения и прислушивалась к мнению опытных участников группы. Внимательно выслушав дельное предложение Дяди, она сказала:
- Так и порешим. Подъём будет в четыре утра. Сразу после ужина – отбой. Надо как следует выспаться!
После чаепития все разошлись по палаткам. Стемнело как-то очень быстро. Просто тень от вершины распространилась на весь цирк и окутала мраком окрестности. В «Корове» все улеглись по своим местам. Но биологические часы не обманешь. Спать совсем не хотелось.
- Олежка, ты бы хоть анекдот рассказал что ли, – вздохнула Алёнка. – Всё равно не спим. Скукотища…
- Ты же мастер по анекдотам! – охотно подхватил я Алёнкину идею. – Расскажи что-нибудь свеженькое на сон грядущий!
- Гр-рыбы! – прорычал Блондин.
- Чего? – не понял я.
- Анекдот про «грыбы» знаете?
- Нет, – ответил я за всех.
- Ну, тогда прочистите уши! – усмехнулся Евгеньев. Он сделал выразительную паузу, чтобы сильнее заинтриговать слушателей, и, набрав побольше воздуха в лёгкие, стал рассказывать анекдот потешным голосом на одном дыхании:
- Сидит мартышка на дереве у реки. Мимо проплывает крокодил и спрашивает: «Мартышка, ты чего делаешь?» Мартышка: «Гр-рыбы». Крокодил: «Что, мартышка, грибы ешь?» Мартышка: «Гр-рыбы отсюда!»
Компания в «Корове» заметно оживилась.
- А я другой анекдот про мартышку знаю! – растянула губы в улыбке Алёнка. И тут же начала свой рассказ:
- Плывут два крокодила. Видят, на ветке сидит мартышка. Один и говорит другому: «Давай, спросим у мартышки, замужем она или нет. Если ответит, что замужем, то мы удивимся, мол, кто ж такую уродину замуж взял? А если нет, то скажем: "Кто ж такую уродину замуж возьмёт?"». Подплывают и спрашивают: «Мартышка, ты замужем?» А та отвечает: «Выйдешь тут замуж, когда вокруг одни уроды плавают!»
Алёнка вдруг заразительно рассмеялась над своим анекдотом. Остальные, точно подцепили от неё бациллы веселья, хохотали в унисон, хотя многие из нас уже знали этот бородатый анекдот наизусть. Решающую роль тут сыграла манера исполнения, а с ней у Готовской было всё в порядке.
- Я ещё один анекдот про мартышек знаю, но его можно рассказывать только днём! – загадочно улыбнулся Блондин.
- Что, такой страшный? – ухмыльнулся Сафонов.
- Нет, просто требует хорошего освещения! – пояснил Евгеньев.
- Так в чём же дело? Мы сейчас тебе подсветку организуем! – подал голос Васюков.
Виктор включил фонарик и направил свет на Блондина. Денис подсветил фонарём лицо Евгеньева со своей стороны. Олег понял, что уже не отвертеться, сел в центре палатки под перекрёстным светом фонарей и стал рассказывать анекдот, используя всю свою неподражаемую мимику:
- Сидят две мартышки под дождём и мило беседуют. Первая спрашивает, – Блондин выдвинул подбородок и смешно оттопырил нижнюю губу, – «Кума, тебе в рот капает?» Вторая отвечает, – рассказчик максимально втянул подбородок и забавно оттопырил верхнюю губу, – «Нет, кума, не капает». Первая говорит, – Олег снова выдвинул подбородок и оттопырил нижнюю губу, сделал печальную гримасу, – «А мне капает!»
«Корова» залилась гомерическим смехом, пугая всю округу нетипичными для горной местности звуками.
- Ой, Олежка, тебе бы в цирке клоуном работать! – держалась за живот Алёнка.
- Уморил! – сотрясался в конвульсиях Денис.
Мы с Витей покатывались, не в силах вымолвить ни слова.
- А в чём, собственно, юмор? – раздался громкий голос Николая из соседней палатки.
- Коля… тебе… не понять! – едва выговорил Сафонов, давясь от смеха.
- У меня, между прочим, высшее образование! – обиделся Викторов.
- Да будь ты хоть трижды профессором! – зубоскалил Блондин. – Тут видеть нужно!
- Тогда завтра расскажешь! Хорошо? – пристал, как банный лист, Николай.
- Ладно! – благосклонно согласился Олег.
- Хорош галдеть, молодёжь! – взорвался Бугор в командирской палатке. – Команда «отбой» вас не касается, что ли?! Не даёте приличным людям заснуть!
- Денис! Янис! Уймите своих подопечных! – поддержал Бугорского Семён. – Завтра рано вставать!
Буйное веселье в нашей палатке сменилось тихим угрюмым недовольством, как будто на горло нашей жизнерадостной песни наступили безжалостно тяжёлым кованым сапогом.
- Тираны… – мрачно процедил Блондин.
Алёнка прыснула в кулак.
- И не говори… – выразил я пылко свою солидарность с Олегом.
- Душители свобод… – криво улыбнулся Васюков. – Узурпаторы!
- Ладно, ребята, хорошего помаленьку, давайте спать! – постарался угомонить нас миротворческим голосом Сафонов. – Вставать, действительно, рано придётся.
Мы успокаивались медленно, неохотно. Долго не могли уснуть, ворочаясь с бока на бок. Где-то шумели камнепады. Один из них разразился чудовищным грохотом совсем близко, заставив всех понервничать. В кармане морены, где мы разбили лагерь, были только вросшие в землю камни, заброшенные сюда бог знает когда, поэтому можно было надеяться, что нас не накроет очередной обвал. Я дождался, когда Витя завел свою колыбельную мелодию, и заснул под его монотонное сопение. Чуткий сон многократно прерывался «канонадой» далёких и близких камнепадов.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: http://www.proza.ru/2016/10/15/335