В конце января выдалась морозная неделя – 38 – 40°C. Спасало
отсутствие ветра и то, что я дежурил на контрольно-пропускном пункте
(КПП), а не стоял на посту. Времени на сон перед заступлением в наряд
не оставалось: нужно было заготовить дрова, чтобы отопить здание КПП,
состоящее из проходной с вертушкой и двух комнат – дежурного по
караулам и дежурных по КПП.
Печь «голландка» обогревала обе комнаты. Осиновые дрова прогорали
быстро, поэтому мы с напарником, Петькой Чирковым, воспользовались
«НЗ», где хранились сосновые брёвна. Натопили так, что к металлической
поверхности цилиндрической части печи нельзя было дотронуться.
«Старлей», дежурный по караулам, оценил наши старания. Он дал мне
ключ от своей комнаты, позволил поспать пару часов, а сам отправился
в обход по гарнизону.
Недостатка в старых шинелях не было. Я придвинул топчан к
«голландке», бросил на него пару шинелей и вскоре погрузился в сон.
Во сне мы часто переживаем то, что было с нами ранее,
анализируем, сопоставляем, думаем: «а если бы».
...Летом 1964 микрорайон на ул. Косиора, где жила наша семья, был
застроен ещё не полностью. В песчаных холмах, называемых в народе
«кучугурами», во время войны немцы устроили временный лагерь
военнопленных.
Его следов не осталось, но мальчишки иногда находили гранаты и
другие взрывоопасные предметы. В кучугурах было всегда полно ворон,
сорок, зайцев, а иногда забегали и волки с Самары. Лес находился в
4-5-ти километрах от нас.
Вот в этих песчаных холмах я с младшим братом и его приятелем
вздумали вырыть пещеру.
На третий день я показал её школьному другу Славке Батищеву. Со
Славкой мы учились в одном восьмом классе и регулярно совершали
зимой лыжные вылазки в кучугуры.
Славка стал орудовать внутри небольшим совком, желая расширить
пещеру. Затем он попросил штыковую лопату с обломанным черенком,
чтобы ускорить работу. Я сидел рядом, снаружи, и наблюдал, как из-под
земли с завидной частотой вылетали порции глины, смешанной с песком.
Внезапно всё рухнуло, и через 1-2 секунды из-под кучи
шевелящегося песка показалась Славкина голова. Меня разобрал
истерический смех, и я несколько секунд не мог сдвинуться с места.
Затем бросился откапывать Славку. Когда мне удалось освободить его
руки, он стал помогать себе сам и вскоре оказался вне опасности. Он
повредил держаком лопаты веко. Ему накладывали в больнице шов, который
сняли через неделю. Глаз остался цел.
...Во сне мне казалось, что это я провалился в песок и
задыхаюсь от недостатка воздуха. Я думал о том, что мой братишка мог
оказаться в подобной ситуации. И вопрос: было бы кому помочь?
Или задохнуться под песком или погибнуть в песчаном плену, с глазами,
выклеванными воронами и сороками?
...Сквозь сон я слышал какие-то голоса, стук, глухие удары,
но не мог пошевельнуться. Неожиданно крепкие руки подхватили меня с
двух сторон и выволокли наружу из комнаты дежурного офицера.
Оказывается старые шинели, на которых я спал, начали тлеть от
раскалённой «голландки», и я успел угореть. К тому же я закрылся
изнутри на ключ, и Петьке со «старлеем» пришлось выломать дверь...
Свежий морозный воздух постепенно вернул меня в чувство.
После этого старые шинели были изъяты старшиной и греться
приходилось только своими.