Подруга позвала меня на крестины. Соня родилась слабенькой, поэтому батюшку пригласили на дом. Подхожу к кроватке – передо мной лежит инопланетянка. Чуть раскосые глаза и взгляд эльфа, устремлённый в бесконечность.
Крестины прошли успешно. Соня была спокойна. Батюшка молился и кропил её святой водой. Я с девочкой на руках обошла вокруг самодельной купели, читая наизусть «Символ веры». Рядом стояли родители. Священник взял свой гонорар и ушёл. А мы остались с малышкой. Так я впервые стала крёстной матерью.
Спустя полгода кума попросила меня посидеть с Соней – очень с ней уставала. Старший мальчик Антоша накануне попал в больницу – проглотил батарейку от часов. Бабушка поехала с ним. Папа работал в ночную смену.
Наступила ночь. Мы остались втроём – кума, крестница и я. В доме было неуютно. Кума отлучилась на минутку. Соня с недоверием смотрела на меня. Я – на неё, не зная, чего ожидать. Накормить Соню – целая проблема. Ложку с едой в рот не берёт. Отворачивается, кричит, плачет.
– Читай стихи, – говорит кума, – только так она съест хоть что-то.
Зато Соня очень умна и талантлива. Обожает русский рок. В четыре года начала рисовать – и сразу по-взрослому. У её старшего брата рисунки схематичны – палочки, кружочки. А у Сони – яркие красочные образы. Один из рисунков привлекает моё внимание. Что-то подобное я видела в фильме ужасов – маска смерти. Страшно, когда ребёнок рисует такие картинки…
Соня потихоньку выправляется. Уже не такая худенькая. Ходит в детский сад. Ест по-прежнему плохо. Но ведь это не самое главное в жизни. Общаясь с Соней, я как будто сама становлюсь ребёнком и вновь переживаю все свои детские страхи. Самый сильный из них – страх отвержения. Гляжу на Соню – и теряюсь, ухожу в себя. Маленький Сфинкс смотрит на меня исподлобья – будто испытывает…
Приезжаю как-то и вижу: Соня стала домашним властелином. Особенно в этой ситуации мне жаль бабушку. Она делает всё, что может, – и даже больше. Спит по четыре часа в сутки. Устаёт неимоверно. Работа по дому самая трудная и неблагодарная – ведь её никто не замечает.
Сидим за столом. Соня настороженно смотрит на нас. Антоша, старший мальчик, изо всех сил пытается обратить на себя внимание гостей. К куме приехала её подруга с дочкой. Антоша поддразнивает девочку.
– Боюсь его! – робко признаётся она.
– Ты просто нравишься ему, – говорю ей, – поиграй с ним, и он успокоится.
Малышка кивнула. Вскоре вижу, как Антоша возит девчушку на самодельных саночках. Они смеются и болтают. Вспоминаю себя в их возрасте и моих маленьких друзей. Утраченная иллюзия детства! Наигравшись с застенчивой девочкой, Антоша влез ко мне на руки. Вошла бабушка и с улыбкой заметила:
– Надо же! Уже на коленях сидит!
Да, Антоша такой. Главное, чтобы на него обратили внимание. Все шалости ради этого. Когда на него смотрят и с ним общаются, он уже счастлив.
Наступает час Сониного кормления. Кума надевает рабочий халат и, заручившись поддержкой мамы и мужа, отправляется на кухню. Мы с Антошей остаёмся в комнате. По тому, как он сосредоточенно занимается игрушками, понимаю: сейчас что-то будет. И точно. С кухни раздаётся такой пронзительный вой, что можно подумать, будто ребёнка режут. Мне жаль Антошу. Он сидит такой притихший и грустный, что мне хочется как-то утешить мальчика. Спрашиваю его про садик, про друзей, но он угрюмо отмалчивается. Тогда я рассказываю Антоше про свои детские шалости и огорчения. Вспоминаю, как потеряла свою любимицу – белую уточку. Мальчик отвлекается и показывает мне уютный домик в шкафу и свою любимую игрушку – электрочайник. Разговаривает с ним, как с живым. Жаль только, у Антоши плохая дикция. Поэтому понимаю далеко не всё – больше догадываюсь.
После рождения сестрёнки мальчик оказался на отшибе. Почти всё внимание матери отдано ей. Отец семейства устранился от семейных проблем. Ребёнку не хватает энергии, и он отчаянно пытается обратить на себя внимание, шаля и провоцируя взрослых. Хорошо, хоть бабушка есть…
Поздний вечер. Мы с Антошей забираемся на подоконник. Сидим и смотрим в окно. Рядом с нами – электрочайник, пылким воображением ребёнка наделённый человеческими качествами. Антоша доверчиво спрашивает:
– А в доме напротив тоже чайники живут?
– Конечно! – отвечаю я.
Наш диалог слышит кума и хохочет. Но мне почему-то не смешно, а грустно. Когда мальчик залез в шкаф, я отчётливо вспомнила эпизоды из своего далёкого прошлого. Ох уж эти невидимые миру слёзы! Говорю Антоше:
– Знаешь, мне кажется, что у нас всегда отнимают то, что мы больше всего любим…
– Отнимают люди? – переспрашивает мальчик.
– Не всегда. Просто по жизни отнимают. Так получается, что самое главное мы почему-то теряем.
Не знаю, понял ли меня Антоша. Но его взгляд говорил о многом…