Конец рабочего дня. Хочется быстрее добраться домой и расслабиться, так как усталость сковала всё тело, а голова от избытка дневной информации гудела и не хотела больше ничего воспринимать. Я пошла на остановку, где одна за другой сновали желтобокие машины отечественного автопрома.
- Подруга, подожди меня, - услышала я сзади. Это коллега догоняла меня, чтобы вместе доехать до нашего микрорайона.
- Пойдем быстрее, - поторопила ее, увидев приближающийся микроавтобус и мы благополучно разместились вдвоем в одном свободном кресле плотно заполненного салона. Несмотря на это, маршрутка, тяжело приседая перед каждым пассажиром, услужливо останавливалась на каждой остановке, чтобы забрать всех желающих, спешащих в конце дня домой.
Постепенно весь проход был заполнен стоящими пассажирами, которые, неловко согнувшись, держали свои тяжелые пакеты и сумки, доставая мелочь за проезд, роняя при этом монеты, передавая их на ходу водителю. Мы со страхом наблюдали за его ловкостью крутить баранку, останавливаться по первому требованию, получать деньги, пересчитывать их, раскладывая монеты и купюры по соответствующим ячейкам, давать сдачу пассажирам во время движения, курить, да еще и без конца разговаривать по телефону.
Было тяжко и грустно от дискомфорта, от безответственности транспортников и своей безысходности…
По дороге в маршрутке менялись пассажиры – одни выходили, другие входили, причем, входило больше, чем выходило. Освобождающиеся места люди быстро занимали, благодаря судьбу.
Попутчики встречались разные – грустные и улыбчивые, добрые и злые, некоторые грубили, ругались с водителем, за неудобства обвиняли президента страны, депутатов, не забывая и мать родную.
Конечно, ситуации в течение дня складывались разные. С утра маршрутки были забиты студентами, школьниками, учителями – в салоне витали современные ароматы, пахло свежестью и молодостью… Молодежь беззаботно смеялась и шутила.
В обед салон заполняли дородные домохозяйки, степенно размещающие свои авоськи, корзины и грузовые коляски под креслами и по всем свободным углам. Поскольку конечной остановкой был «Верхний рынок», оттуда маршрутки в это время наполнялись ароматами трав, черемши, копченостей и других продуктов.
А вот вечером – совсем другая публика. Деловые служащие ехали молча, только вежливо обращаясь к попутчикам, когда передавали плату за проезд. В салоне, где сидели уставшие, равнодушные ко всему люди, слышался лишь шум мотора. Такую картину можно было наблюдать ежедневно, тем более маршрут в нашем направлении - не близкий.
Мы с подругой, усевшись, тоже замолчали и углубились каждая в свои мысли. Однако долго скучать не пришлось. На следующей остановке вошли двое – молодая мама с сыном лет четырех. Им тут же уступили место. И, наверное, никто бы не обратил на них внимание, если бы через некоторое время, оглядевшись и удивившись полной тишине, мальчик не запел:
«Виновата ли я, виновата ли я,
Виновата ли я, что люблю.
Виновата ли я, что мой голос дрожал,
Когда пела я песню ему».
Пел смело, четко выговаривая слова и попадая в ноты. Пел даже на остановках, ни на кого не глядя. Люди еще больше затихли, плату за проезд просили передать шепотом. Мама не мешала, держала сына на коленях и тоже слушала. Мальчик допел песню до конца, ни разу не запнувшись и не сфальшивив.
И тут маршрутка взорвалась аплодисментами. Усталость вдруг сразу пропала. Люди смеялись, разговаривали друг с другом, хвалили мальчика, задавали вопросы. Стало шумно и весело. Даже водитель перестал курить и разговаривать по телефону. А мама ребенка только улыбалась, приглаживая светлые детские кудряшки.
- Как же тебя зовут, солнышко? – слышалось со всех сторон.
- Стёпа, - отозвался малыш и прижался к маме.
- А кто тебя научил так хорошо петь?
- Бабушка Наташа.
- Ты и другие песни знаешь?
- Знаю. «Не сыпь мне соль на рану». И еще про мороз, мороз. И про морячку… Много знаю, - серьезно отвечал Степа.
Столько радости и света расплескалось в глазах пассажиров! Каждый с умилением прощался с маленьким певцом, сожалея, что слишком быстро доехал до своей остановки. Взрослые песни в исполнении маленького ребенка звучали так трогательно…
Мы с подругой неохотно покидали салон машины, а нам вслед неслось:
«Не сыпь мне соль на рану… Она еще болит…».
Хотелось плакать и смеяться, обнимать весь мир, прощать обиды и творить добро, ведь это добро вселилось в нас вместе с голосом ребенка. Его ангельская душа раскрылась и подарила нам неземной свет…