Сосновый бор. Ребята, с которыми дружим уже чёрт знает сколько. "Pink Floyd", уносящий в сторону озера. Там - чистота. Чаек уже нет. Утки разлетелись от выстрелов, доносящихся с противоположного берега. А главное, нет уныния в скамейках и верандах с облупившейся краской, которые летом были перенаселены.
Ольха. Под неё я перебиралась, когда надоедало пекло. Дотягиваюсь и сламываю три шоколадных серёжки, вдыхаю их запах и пытаюсь с песка прыгнуть на высокую кочку, торчащую лохматыми травяными стеблями из воды. Всегда забываю про дважды ломаное колено. Не допрыгиваю...
...Ботинки и джинсы давно сушатся у костра. Друг дал шерстяные носки, штаны и резиновые сапоги. Хожу и пинаю ими сосновые шишки. Пару раз метаю в ствол нож и слышу отдалённые аплодисменты - ребята одобряют моё стремление к совершенству и зовут нарезать салат.
Бегу. Стопы в бахилах сорок пятого размера напоминают чайную ложечку в стакане с кипятком. Бегу. Взгляд натыкается на огромный сук, торчащий в стволе на уровне чуть выше человеческого роста. Первая возникшая мысль подавляется второй.
Бегу. Ветер треплет волосы. А заодно сушит глаза. Они высохнут. Как раз до того момента, как добегу. До вас, мои мальчишки. Родные. Близкие. Мы вместе состарились. Простите меня. Знаю, вы принимаете меня любой. Вот и сейчас чувствуете, что я не с вами.
Тычусь носом в мягкую замшу куртки. И улыбаюсь. Друг ещё немного держит меня, потом отстраняет и говорит:
- Давай, идём. Мясо стынет.