-Видели? Вы всё видели? И что нам с этим теперь делать?!
Айк кричал и стучал кулаком по столу. Трое молчали, как один наклонив головы. Дребезжали рюмки и стаканы, коричневая жидкость собиралась в лужи. Глазок, вмонтированный в металлический корпус, ослеп навсегда.
-Прекрати, - поднял глаза Блор.
-Что прекратить, что? Стыдно, что всю жизнь таскал это?
Айк ткнул пальцем в маленькое солнце с восемью лучами на груди Блора. Полумрак комнаты делал золото тусклым, теряющим обычную убедительность. Блор принадлежал к адептам самой распространённой религии в многонациональном городе. Солнце символизировало тепло и свет, которые совсем юный пророк принёс не ждавшим его людям. В благодарность те сожгли его ещё до того, как у пророка начала расти борода.
Зачем ты так? – Блор говорил медленно, будто выталкивая из себя слова. – Она же может и ошибаться.
-Конечно, может, - когда Видж волновался, его акцент становился отчётливее. Поросшие чёрными волосами руки елозили по столешнице. Там, откуда его родные приехали в город, спасаясь от резни, верили во многих богов. Чтобы умилостивить их, и добрых, и злых, приносили жертвы. У своих родителей Видж был пятым ребёнком, обычное дело в его далёкой нищей стране. В больших семьях, пока одни трудились, другие должны были задабривать божеств. В маленьких страх впасть в немилость у высших сил зачастую превозмогал страх голодной смерти. – Разве у нас есть серьёзные доказательства? Как вообще можно такому верить?
-Он прав, - Глан, не глядя, плеснул в рюмку из бутылки с яркой наклейкой. – Ты ведь сам говорил, что проверить ничего нельзя. Ты гений, никто не спорит, но послушай, всё, что ты делал, базировалось на законах. Открой любой учебник – большинство из них изучают даже в школе. Но это… какой здесь принцип действия, как его объяснить? И тот, и другой раз могли быть простым совпадением. Да о чём здесь говорить, всё и так понятно.
Глан выпил. Его вера не запрещала своим последователям излишеств. Они считали, что после смерти человека его душа вновь становилась частью космической личности, которой когда-то была, и могла путешествовать по бесконечной вселенной. Чем меньше грехов её отягощало, тем более длинный путь ей разрешалось пройти.
Айк ещё раз стукнул по столу, покачнулся и сел. В глубине души он знал, что так будет. По крайней мере, что это возможно. Он бегал по комнате и брызгал слюной, потому что подозревал это ещё тогда, когда они только познакомились. Родители Блора и Глана могли оплатить своим сыновьям учёбу. Виджа, который полдня стоял за прилавком, а полдня горбатился над учебниками, взяли по квоте для беженцев. Айк сдал вступительные экзамены, получив максимальное количество баллов. Он действительно был гением. Четверо встретились, стали друзьями и пообещали друг другу никогда не расставаться. Никто не будет одинок в беде. Трое всегда поверят одному, какие бы невероятные вещи он ни говорил. Наивная клятва, которую давали сотни тысяч раз, но они сумели её сдержать. Им, избранным, как им хотелось думать, удалось сделать то, что удаётся немногим. После окончания учёбы троих ждали первые рабочие дни. Блор и Глан свои скромные должности воспринимали как начало долгой и блестящей карьеры. Для Виджа это была возможность поддерживать неграмотных родителей и не желавших сидеть за книгами братьев и сестёр. Айку классическое образование дало немного, разве что восполнило некоторые пробелы в теории. Впрочем, он не слишком в этом нуждался. Ещё будучи студентом, Айк имел с десяток изобретений. Их можно было применять в промышленности, в транспортной сфере, в сельском хозяйстве. Чертежи пылились на полках. Для замшелых профессорских голов его идеи были слишком новаторскими, руководители компаний и предприятий не желали вникать в пояснения неизвестного с улицы. Потом Айк встретил Эльзу. Самопогружённый, сосредоточенный на своих расчётах, он, тем не менее, сумел распознать в ней человека своей жизни. И не ошибся.
Именно Эльза рассказала Айку о цветке с четырьмя листьями. Крайне редко, как результат мутаций, встречались экземпляры с тремя. Нашедший такой, согласно поверью, получал возможность осуществить три желания. Несколько дней Айк думал об этом, а потом одной ночью ему приснился сон. Он встал на рассвете и за несколько часов создал свою машину. Примитивная микросхема, корпус из металла и индикатор в виде маленькой лампочки. Вечером того же дня он пригласил к себе троих. Айк говорил долго, прерываясь и путаясь в словах. Выходило, что во сне ему открылся некий базовый принцип, что-то вроде возможности использовать созидательную энергию вселенной. Машина могла дать ответ на три вопроса, после чего прекращала функционировать. Вновь привести её в действие или создать подобную не представлялось возможным. Почему, Айк объяснить не мог, он просто это знал. Вопросы следовало формулировать так, чтобы ответить на них можно было только «да» или «нет». Эти вопросы могли касаться любых проявлений бытия без исключения. Друзья посмеялись хорошей шутке, выпили принесённое с собой и удалились. Утром Айк отправился к каждому из них на работу. Обычно флегматичный, он рвался мимо охранников у входа, кричал, требовал и сквернословил. Это возымело действие. Поведение Айка было слишком необычным, а его друзья достаточно молоды, чтобы верить в силу клятв. Более других склонный к авантюрам Глан предложил вложить некую сумму в акции амбициозной компании-производителя пищевых добавок. Она готовилась к выходу на рынок и обещала вкладчикам невиданные прибыли. Осенним вечером четверо сели вокруг стола, в центре которого лежала металлическая коробка. «Стоит ли покупать акции компании N, чтобы разбогатеть?», - сиплым от волнения голосом задал вопрос Айк. Прошло несколько секунд, потом внутри машины раздался щелчок, и индикатор загорелся зелёным.
Каждый дал, сколько мог. Видж принёс коробку с пачкой аккуратно разглаженных купюр. Жалкие остатки жалованья, которые он откладывал, чтобы лет через триста купить отдельное жильё – какой-нибудь сарай на окраине. На предложение оставить деньги себе он ответил такой яростной бранью, что все мгновенно затихли. Айк продал часы и золотую цепочку, подаренную родителями на совершеннолетие. Кое-что заняли на стороне. Через полгода компания объявила о выпуске в продажу пищевых добавок для похудения, необычайно эффективных и лишённых побочных эффектов. Ещё через три месяца её акции стоили в несколько десятков раз дороже. Четверо собрались вместе и дико напились. К радости примешивался ужас от нереальности происходившего, который они плохо пытались скрывать. Регулярно получаемые деньги делили на четыре равные части и по совету отца Блора вкладывали в несколько уважаемых банков. Появившаяся финансовая база позволила карьерам Блора и Глана развиваться значительно быстрее. Видж осуществил мечту о собственном жилье. Изобретения Айка получили широкое применение. Он женился на Эльзе. Ей одной он рассказал о машине, ещё до её испытания, и она поверила, не задавая вопросов. Это была единственная тайна Айка от друзей. Вместе они решили, что о существовании схемы в металлическом корпусе не узнает никто.
Жизнь четверых шла. Блор женился, у него родилась дочь. Глан и Видж избегали семейных уз. Первый ценил свободу, второй заслуженное одиночество. Айк и Эльза хотели детей, но у них ничего не получалось. Врачи утверждали, что Эльза бесплодна. Иногда она плакала. Айк обнимал её и держал в объятиях до тех пор, пока жена не успокаивалась. Оставаясь наедине со своими чертежами, он порой надолго застывал, глядя в одну точку.
О войне заговорили не вдруг. Вначале в газетах появились карикатуры, затем последовали обвинения на дипломатическом уровне. Две державы нацелили друг на друга ракеты. Началась паника. Доступ к банковским счетам временно заморозили, однако границы ещё оставались открытыми. Люди потоком текли из страны. Четверо колебались. Уехать означало лишиться всего. Нужно было делать выбор и делать быстро. Они вновь собрались вокруг стола. Эльза, затаив дыхание, сидела на кровати в соседней комнате. «Будет ли война между нашей страной и республикой М?», - спросил Айк. Как и в предыдущий раз, раздался щелчок, и засветился красный огонёк. Несколько недель прошли в мучительном ожидании, а потом напряжение начало понемногу спадать. В день восстановления дипломатических отношений четверо опять напились. Время от времени кто-то из них со страхом смотрел в сторону сейфа, где Айк хранил своё изобретение.
К сорока пяти Глан успел дважды жениться и развестись. Дочь Блора окончила школу. Видж, вопреки всему, обзавёлся тремя наследниками. По утрам Айк рассматривал седые пряди в волосах и иногда уходил из ванной, забыв умыться и почистить зубы. Четверо встречались всё реже. У каждого была своя налаженная жизнь. У них оставалось ещё немало времени до старости. Они могли быть довольны тем, что сделали, и следом, который уже успели оставить. Но невысказанное «зачем» раз за разом повисало между ними в воздухе. Жить в неведении становилось невыносимо. И они решились. Когда Айк открывал сейф, его руки дрожали. Свет не включали, будто бы это могло как-то повлиять на ответ. По комнате плыл табачный дым. В окружении рюмок и стаканов машина смотрелась чужеродно. Пыльцы стиснулись в кулаки. «Существует ли бог?», - чётко выговаривая каждую букву, произнёс Айк. Что-то дёрнулось внутри металлического корпуса, вместо щелчка раздался хлопок. Индикатор мигнул красным и потух. Наступила тишина.
Айк много пил, почти не пьянея. В конце концов, он собрал куртки троих и выбросил их за дверь. Они ушли. «Они сделают всё, чтобы заставить себя не поверить, - подумал Айк. – Будут рассуждать о случайностях и закономерностях, решат, что красный свет им померещился. Всё ведь произошло так быстро». Он подошёл к окну. На улице лил дождь. Одни люди шли под зонтами, другие бежали в поисках укрытия. «Зачем?», - пронеслось в голове Айка, и он заплакал.
-Его там нет?
Айк обернулся. Эльза стояла на пороге комнаты, с её плаща на пол текла вода. Он покачал головой. Его щёки были мокрыми от слёз. Она приблизилась к нему.
-Если ты был уверен в этом, зачем отравлять жизнь другим?
-Я надеялся…
-Послушай, - она коснулась его руки, - почему тебе не пришло в голову, что ты мог ошибаться? Если он на самом деле существует, что для него твоя машина? А даже если и нет… Ты задал неправильный вопрос. Нужно было спросить, есть ли во всём этом смысл, пусть и без него. Сейчас мы пойдём на кухню, я сделаю тебе чай, а потом ты ляжешь спать. Заставишь себя заснуть. Завтра утром мы проснёмся и будем жить дальше.
-А потом умрём и сгниём?
-А потом сгниём, - она потянула его за рукав. – Пойдём.
И они пошли.