Игра не стоила свеч

Клименко Галина
Никита стал замечать, что его Юлька изменилась, стала какая-то совсем не та, ну хоть ты тресни. Вроде, по-прежнему они вдвоём проводят свободное время, к реке приезжают на старом мотоцикле на своё условное место, но что происходит с любимой девушкой, Никита не мог ответить на свой вопрос, как ни ломал над этим буйную голову.

Может, потому закрались такие мысли, что она перестала отвечать былой страстью на его жаркие поцелуи, а иногда даже отталкивала, ссылаясь на усталость. Или потому, что их встречи стали редки, хотя парень помнил, как она даже в поле к нему прибегала, когда он числился помощником на комбайне у отца во время уборки урожая. А теперь они виделись всего пару раз в неделю и это при том, что живут на одной улице.

Молодые люди вместе ещё со школы, а точнее с восьмого класса. Никита изредка останавливал свой прищуренный взгляд на фигуристой и грудастой Юльке Петровой, но чтобы был влюблён в неё, такое не сказать, это чувство пришло много позже, когда он получил от неё записку, где девушка звала его вечером прогуляться по берегу.

-   Смелая, сама на дружбу напрашивается.  -  усмехнулся тогда парень, но на свидание явился. Раза три туда ходил ради интереса, пока первый раз не поцеловались, а потом он уже и сам искал уединения с нею.

С тех пор без оглядки пролетело три года и сейчас Никита даже представить себе не мог, что их отношения когда-то закончатся, он с ужасом думал о предстоящей разлуке, но ведь поведение подруги заставляло опасаться этого страшного и неумолимого факта. Единственное, на что он решился, как можно скорее узнать правду, уж не разлюбила ли? - это поговорить с нею серьёзно. Но Юлька, как скаженная хохотала над его подозрительностью, а потом ещё и отругала, чтобы не смел даже думать о каких-то там глупостях.
Никита немного успокоился, но в душе всё равно остался неприятный осадок от их разговора, ему казалось, что любимая не совсем была с ним откровенна. Мучительный липкий страх, потерять её навсегда, вселился во всё его существо, молодой, красивый парень не находил себе места.
А однажды, Юлька предложила:

-   Никита, давай завтра тоже примем участие в торжестве, которое будет отмечать Вовка Антонов в честь своего дня Рождения. Он на пруд всех приглашал, там шашлычков море нажарят, а ещё его мама торт заказала на пять килограммов, с розочками, представляешь?

-   Не хочу я этого буржуя поздравлять! Он никогда не приходился мне другом, насколько мне известно. Да и ты сама о нём плохо отзывалась, а теперь: - Вовик то, Вовик сё...  -   и вдруг, его осенило: 

"Так вот в чём загадка! Уж не сохнет ли моя зазноба за этим обеспеченным франтом?"

-   Перестань! Когда это было, что я его осуждала, при царе Горохе? Да нормальный он пацан! И Вовка, между прочим, не виноват, что его родители из начальства, а наши с тобой колхозники.

Никита резко повернул к ней голову, но на то была причина. Слово "колхозники" Юлька произнесла с какой-то излишней раздражённостью, если не ненавистью.

-   Юль, мне не нужен его шашлык и торт на пять килограммов. Мамка сегодня утку зажарила, так это в сто раз вкуснее его деликатесов. И торты мамка умеет печь, что закачаешься, поэтому я не продаюсь за всякую там дефицитную вкуснятину.

-   Да при чём тут дефициты?  -  девушка злилась.  -  Не хочешь - не ешь. Можно думать, тебе кто-то насильно станет куски в рот запихивать. Но посетить пруд нам нужно, чего от общества отдаляться? Все туда подтянутся и твои товарищи в том числе.

Никита согласился лишь потому, что ему хотелось подтвердить свою версию, будто Юлька уже вздыхает по богатенькому Вовке Антонову. Но как только за ней заехал, то вновь чуть не переругались.

-   Ты чего в трико вырядился, я же сказала, сегодня праздник! Не мог тот костюм надеть, который тебе к выпускному покупали? Это у тебя единственная нормальная шмотка.  -  парень ничего не сказал, просто повернулся и собрался вернуться домой, но она остановила:

-   Никита, да что с тобой? Ты стал такой подозрительный и грубый. Всё больше хмуришься, на меня косо посматриваешь, ты что, нашёл другую?

В душе сразу же растаял скопившийся там лёд, ну как не верить этому открытому взгляду, этим глазам, наполненным слезами?!

В ходе гулянья, Никита ловил себя на мысли, что постоянно наблюдает за Юлькой. Но она сама давала ему повод. Его девушка, думая, будто он занят разведением костра, всегда старалась оказаться поближе к имениннику. Нежно ворковала ему что-то на ушко, смеялась на его ответные слова и вела себя - ни как, просто приглашённая на день Рождения, а как влюблённая девица, знающая, что ей надо от намеченной "жертвы".

Ну ещё бы! Разве сравнить его, Никиту, с этим расфуфыренным пижоном? Весь в натуральной коже, с головы до ног, парфюмом дорогим от него прёт за версту. На пальце массивная золотая печатка, а уж о накрытом столе, вообще не хотелось и говорить, так встречают гостей только очень зажиточные люди. Тут тебе и икра осетровая, и балыки различные, и ещё что-то, чему простой деревенский парень не знал названия.

"Ну и ладно, никто не собирается с жадностью набрасываться на все эти изыски. Никогда не пробовал чёрную икру и до сих пор живой, вот и дальше живым останусь, если и здесь не поем."  - думал парень, прощаясь с прежней жизнью, в которой существовало лишь двое: он и Юлька.

Торжество испортил дождь, вдруг неожиданно поливший сверху, вроде самому небу пришлась не по нутру вся эта показуха. Юлька жалобно запричитала:

-   Никит, можно я с Вовкой поеду в его машине, а то на твоём мотоцикле я промокну до нитки и не дай Бог упадём по такой грязище. Ты не думай, я не одна с ним собралась, Тая с Мариной тоже с нами попросились.

-   Конечно.  -  кивнул Никита, хотя на языке так и вертелось невысказанное, мол, раньше ты по любой погоде не боялась ездить со мной на мотоцикле, даже в зимнюю стужу, а теперь мы такие ранимые стали.

Никита понимал, с Юлькой у него уже всё, вернее, конец. Как говорят, прошла любовь, завяли помидоры. Но, неожиданно для всех, она проводила его в Армию, ревела, обещала ждать. И снова внутри зашевелился маленький лучик надежды.

"Может и правда? Может, это я дурак и ревнивый негодяй? Себе нервы мотаю и девушку свою в грязи вывалял."

Писала Юлька часто, почти каждый день ему приносили от неё письма. Потом весточки стали реже, до одной в неделю, а после и вовсе их не стало. Никита, на удивление, с достоинством перенёс все жизненные лишения. На его глазах некоторые срочники собирались и вешаться, и стреляться, а он только замкнулся в себя на определённый срок времени, а дальше взял себя в руки и честно продолжил службу, весь отдаваясь своему воинскому долгу. А когда, более-менее прояснился рассудок, то в очередном послании к матери, лишь в конце добавил:

-   Ма, Юлька за Вовку Антонова замуж вышла? Только ничего не выдумывай, пиши всё, как есть. Обещаю, что вернусь домой целым и невредимым.

И мать подтвердила его подозрения.

Прошли месяцы и годы армейских будней и вот Никиту уже встречают на вокзале его родители, единственные люди, которые всегда будут ему верны и, уж тем более, никогда ни на кого его не променяют. А дома, когда отец поспешно ретировался за роднёй, дабы отметить такое важное событие, Никита спросил у матери:

-   Ма, ну как там Юлька устроилась, не знаешь?  -  поинтересовался просто так, любопытства ради, а Варвара Семёновна внезапно замерла с кастрюлей жареного мяса, которое несла к печке разогреть, и испуганно посмотрела на него.

-   Ты до сих пор по ней кручинишься, да, сыночек? Скажи правду матери, я пойму тебя, родной.

-   Не, ма, я ушёл с дистанции. Не люблю её больше. Правда.  -  и он хлопнул себя ладонью по мощной груди, подтверждая, что честен перед нею.

Варвара Семёновна повеселела.

-   А я и не сомневалась, сынок. Ой Господи, одна, что ли Юлька на свете? Когда надумаешь в клуб, так удостоверишься, что мать твоя была права. Повырастали наши девчата, не узнаешь. Да такие красавицы, такие умницы - залюбуешься!  -  женщина пристроила посуду с угощением в духовку и только тогда продолжила:

-   Да что рассказывать, сынок, случилось то, чего вся деревня и ожидала. Антоновы старшие подались в Израиль и сыночка с собой прихватили. А Юлька здесь прозябает, с ребёнком на руках. Не помогают ей, а зачем? Им невестка нужна голубых кровей, а не такая голь, как Юлька, вот и внучку не признают. Ой, да Вовка тот и сам её не любил ни грамма, а просто отцу с матерью хотел доказать, будто он самостоятельный и сам принимает решения.  - немного помолчав, женщина продолжила:  -  Тут она, у матери. Учётчиком работает, а Катька малую нянчит. Знаешь, Катерина тоже меня сильно обидела. Когда свадьбилось у них с Антоновыми, так она меня десятой дорогой обходила, ну как же, я же бедная сваха, а там богачи. Или думала, будто я над её душой зависну, вот дурная. Ты, вон, какой ладный у меня, чи девки для тебя не найдётся?
А когда Юлька развелась с Вовкой, так и Катерина перестала мной брезговать. Всё о тебе норовила расспросить, как ты да что...  -  Варвара Семёновна пребывала в хорошем расположении духа, смеялась от души, старалась дотронуться до такого желанного сына, которого два года ждала и молилась за него каждую ноченьку.

-   Я вот о чём, сыночка. Дитё, конечно, не виновато, но другое дело, кабы ты Юльку встретил попозже, а нынче я тебя не пойму, не обессудь. Она же предала тебя, как есть предала. За комфортом, значит, погналась. Но мы ведь теперь тоже не лыком шиты.  -  Варвара Семёновна хитро улыбнулась.  -  Скрывали от тебя, Никитушка. Отцу нашему, как передовому комбайнёру, председатель почти бесплатно материал строительный выделил и мы тебе такой дом построили, что ахнешь. Спешили к твоему возвращению. Вот отец прибудет, так и пойдём все туда, будем стол накрывать в твоём дворе. Специально тебе не писали, чтобы сюрприз сделать.

*****

Скучновато Никите одному, в таком огромном жилище, поэтому он первое время часто навещал родителей, а иногда оставался у них на ночь. Как-то заглянул к ним Иван Петрович, сам председатель и предложил Никите стать его личным водителем, мотивируя тем, что постаревший Илья Фёдорович, лет двадцать трудившийся на этой "ниве", уже давно на пенсию просится, особенно после недавнего случая, когда они едва не угодили под колёса Камаза.

-   Совсем у него со зрением стало плохо и очки не помогают, вот и прошу тебя, Никита, заменяй Фёдоровича, ты ведь курсы шоферов заканчивал, а на автомобиле давно гоняешь, ещё со школы. Соглашайся, не обижу.

Все знали, что это прибыльная работа возить главу колхоза. Всегда будешь с продуктами и деньгами, председатель не давал в обиду нужных ему людей. Так всегда велось. Одно плохо, почти никогда не дождёшься выходных или праздников, но Никите пока это не мешало, парень наоборот радовался такой занятости. Сидеть без дела он не привык, а тут всегда на людях и есть с кем парой слов перекинуться. Вскоре ему пришлось отпроситься у Ивана Петровича на свадьбу к другу, к Лёшке Аверину, что намечалась на ближайшую субботу, и тот не возражал. А вот Варвара Семёновна не на шутку забеспокоилась. Никита не понимал, в чём дело.

-   Сынок, туда же и Юльку пригласили, ты знаешь?

-   Ну и что? Что мне теперь, нигде не показываться в деревне, если в нашем селе проживает моя бывшая невеста?  -  но если честно Никита тоже переживал, даже боялся этой встречи. Ему делалось страшно от одной только мысли, а что, если при виде бывшей возлюбленной, в его душе вновь возникнут те страдания, которые он не так давно перенёс. Всё-таки чувство было настоящим, а это уже не шутки.

-   И Катька тоже туда припрётся.  -  добавила мать.

-   А ей, что там делать?

-   Ну как же, сынок, Катька же Лёшке мать крёстная.

Сердце замирало и отдавало в груди неровными ударами, по мере того, как Никита приближался ко двору Авериных. Он уже отыскал взглядом Юльку, слегка пополневшую, но ещё также привлекательную. Молодая женщина даже не прятала свой взгляд, она в упор рассматривала свою бывшую любовь. Но ничего страшного не произошло, Никита не почувствовал к ней влечения, он спокойно со всеми поздоровался и примкнул к компании парней и мужчин, хлопотавших возле разнаряженных шарами и лентами машин.
Тётя Катя тоже вносила свою лепту, чтобы сблизить Никиту и свою дочурку, она всячески старалась подойти к нему поближе и затронуть его. При этом держала на руках маленькую внучку и как будто ей приговаривала:

-   Вот, Светочка, и дядя Никита из Армии вернулся. Правда, красивый? Давай, его в гости пригласим, чтобы помог нам поросёнка заколоть? Давай? -  Никите были не по нраву такие хитрости, вроде бабушка внучке слова адресует и в то же время, эти намёки в открытую он считал омерзительными. Да и Юлька не плошала. Подпила и стала открыто виснуть на него при всех, клялась, вроде до сих пор любит только его одного, а с Вовкой у неё случилось досадное недоразумение.
Никита смотрел на это лицо, с потёками туши и размазанной губной помады, а про себя думал:

"И слава Богу, что ты меня не дождалась! И что только раньше я находил в тебе хорошего?"

А когда уже Юлька перешагнула все границы и не стесняясь потащила его в кусты, Никита грубо убрал её руки со своей шеи и сказал, как отрезал:

-   Да отстань ты от меня, дура пьяная. Я тебя уже давно не люблю, так что не старайся. Что, нажилась с обеспеченным, понюхала, чем это пахнет? Да пошла ты! У меня свои дети родятся, понятно? И я даже знаю, кто будет их матерью. Видела дружку у невесты? Вот такую я бы хотел себе жену и она, кстати, не против. Мы с нею уже почти месяц встречаемся, а ты думала я всю жизнь одну тебя любить буду? Да нужна ты мне... Ты шило на мыло когда-то променяла, а за твои ошибки я должен расхлёбываться? Нет, не выйдет! Поэтому, не приближайся ко мне больше, никогда!

А через месяц в деревне сыграли ещё одну свадьбу, где одним из главных виновников торжества был Никита, которому суждено потом стать отцом двоих мальчиков. И им он собирается внушить, чтобы сыновья постарались не влюбляться до срочной службы, потому что очень тяжко потом осознавать, что твоя любимая, пока ты натираешь мозоли кирзовыми сапогами, в данный момент находится в объятиях другого. Не все таковы, но всё же редко какой солдатик может похвастаться при всём честном народе, мол:

-   А меня моя - дождалась!