В последние годы на улице, да и в общественных местах, нередко слышишь матерщину в обычной, совсем не конфликтной разговорной речи молодых ребят, да нередко и девушек. Спрашивается, где они этому научились и как дошли до возможности использования таких слов и выражений в повседневной речи? Создаётся впечатление, что в данном случае это происходит из-за изъянов воспитания со стороны родителей, плохого знания родного языка, бедности словарного запаса разговорного языка, сродни запасу Эллочки-Людоедки, обходившейся в своей речи тридцатью словами. Источниками возникновения этого позорного явления могут быть и другие причины, в первую очередь, общее снижение культуры в обществе. Предлагаю ознакомиться с конкретными примерами использования ненормативной лексики, а также, не будучи ханжами, выскажемся, когда и в каких исключительных случаях это, по Вашему мнению, простительно.
1. Деятелям театра и кино, видимо, приелись уже спектакли с голыми актёрами, так нет же разрешайте, да разрешайте мат в театре и кино, это де повысит правдивость изображаемого действа и улучшит посещаемость этих очагов и рассадников культуры и искусства. Вот как!
Для последующего рассуждения приведу ещё несколько эпизодов, связанных с использованием ненормативной лексики.
2. В возрасте 5-6 лет меня отвезли на несколько зимних месяцев в семью своего дяди Фёдора. Я оказался в их семье единственным мальчишкой, и дядя Фёдор оторвался на мне по полной. Во-первых, он научил меня работать топором, но главное, у него я освоил в совершенстве ненормативную лексику. Когда меня привезли обратно домой, у меня почти половина слов была нецензурной. Родители были в шоке, тем более, что ни отец, ни мать никогда таких слов не употребляли. Мой строгий отец быстро исправил положение, не прибегая к каким-либо наказаниям, сказав: «Чтобы я больше этого не слышал». С тех пор я никогда вслух нецензурно не выражался. Таким же образом он меня отучил в шестилетнем возрасте и от попытки закурить, за что я на всю жизнь ему благодарен. Но для этого необходимо, чтобы отец пользовался авторитетом у детей.
3. В конце семидесятых или начале восьмидесятых годов мне довелось отдыхать в санатории города Трусковца, причём в палате я проживал совместно с латышом, жителем Латвии, по имени Алекс, зоотехником по специальности. Тогда мы были гражданами одной страны, вполне дружно общались, обменивались своими жизненными опытами.
Я был ведущим специалистом по вычислительной технике на оборонном предприятии в Подмосковье, он работал в это время в рыболовецкой артели колхоза и занимался ловом рыбы на сейнере. Работа производилась сезонами, в начале его устанавливалась норма вылова для каждого судна, и при достижении этой нормы вылов должен был прекращаться. При таком бережном отношении к природе в те времена рыбные запасы не истощались. и рыбы в продаже было достаточно.
Продолжительность сезона лова была разной, в зависимости от опыта капитана, выучки команды, которая составляла обычно 8 человек, рыбацкой удачи и много чего другого, но, как правило, составляла 8-10 месяцев. Зарплата выплачивалась за общий объём выловленной рыбы и составляла внушительную по тем временам сумму в размере 6 -7 тысяч рублей за сезон.
Мы постепенно подбираемся к заявленной теме. Алекс не вполне владел русским языком. Он неплохо понимал устную речь, если слова произносились не быстро, как бы разреженно, быструю речь он не всегда правильно понимал. А так как он любил слушать анекдоты, а я их немало знал и неплохо рассказывал, то зачастую он просил:
- Расскажи ещё раз и помедленнее.
Но когда суть анекдота доходила до него, он заразительно смеялся. Сам он был скорее молчалив, любил ходить среди деревьев, разговаривал с ними и предлагал мне делать то же, считая это одним из элементов оздоровления.
А теперь о самом главном. При том, что он мало и медленно говорил, не вполне владел русским языком, он в совершенстве и в достаточно быстром темпе мог материться по- русски и иногда к этому прибегал, причём, не ругаясь со мной, а просто так, когда волновался. До тех пор я никогда не слышал такого набора ненормативной лексики. Когда я в первый раз услышал это, моему удивлению не было предела. И приводить здесь весь набор, и даже часть его я не имею права по закону и по договору с сайтом.
Я спросил его:
-Алекс, в чём дело, почему неважно разговаривая на русском языке, ты так изощрённо можешь материться?
Он ответил таким образом:
- Дорогой Саша, это определяется характером моей работы. Это очень тяжёлая работа с раннего утра, и она не заканчивается прибытием в порт и разгрузкой рыбы, а продолжается до позднего вечера выполнением работ по разборке, ремонту и раскладке сетей и других дел. Но самое тяжёлое занятие — перемещение сетей с рыбой по палубе. И вот, напрягшись изо всех сил, тащишь сеть по скользкой от рыбьей слизи палубе, да ещё под дождём, и нередко так шарахнешься затылком об палубу, что от злости и боли хочется выругаться. И как ты думаешь, какие слова вырвутся с языка? Конечно, матерные! Так постепенно за сезон такому обучишься друг от друга, тем более, что иногда в бригаде бывают и русские, и удивляться тут нечему. Да и возмущаться там некому, все - отменные специалисты по этой части. А без этого и работать на такой работе невозможно, с ума сойти можно!
- Да, но почему Вы не ругаетесь по латышски?
Он весело рассмеялся:
- Да какая у нас ругань? Смех один.
-И какие же самые страшные ругательства по Вашему?
-Да стыдно сказать.
- А всё-таки?.
- Вот два самых плохих, если хочешь знать:
1. "Я пошёл (или ушёл), что значит: - я тебя не уважаю или презираю!"
2. Ты жаба!
- Как ты думаешь, это годится на моей работе?
Я вынужден был согласиться, что не годится.
4. Иногда смотришь сцену отчаянного боевого сражения в художественном фильме о войне. И когда мельком в пылу сражения проскакивает несколько слов ненормативной лексики, как-то не заостряешь на это внимание.
5. Один эпизод связан с моим пребыванием в командировке в Венгрии. Как рассказывал наш переводчик Янош, венгры очень любят рассказывать анекдоты. Один из анекдотов звучит так. Объявлен венгерский конкурс по ненормативной лексике. Конкурс выигрывает тот, кто дольше всех продолжит ругаться, используя любые нецензурные ругательства, не допуская их повторения. В процессе конкурса проходят участники, с разным конкурсным временем, все не дольше минут четырёх, некоторых снимают за повторы, пока не входит один из участников. Он цепляется за порог, падает на пол и разражается от злости изощрённой руганью, которая продолжается около пяти минут. Наконец наступает пауза, и конкурсант произносит: - Я готов к началу соревнования!
А теперь читателю предлагается высказать своё мнение, не ограничиваясь приведёнными эпизодами, в каких случаях всё-таки непредосудительно не обратить внимание на использование этой лексики, а в каких случаях нужно с нею бороться и какими мерами.