После смерти бабушки со мной творилось что-то неладное. Меня бросало то в жар, то в холод. Я места себе не находила и боялась засыпать в темноте. Через две недели после похорон я заболела по-настоящему – с высокой температурой, стала кашлять и задыхаться. Вскоре болезнь прошла, но удушье осталось. С тех пор любое волнение вызывало этот тревожный симптом. Врачи и таблетки не помогали.
Однажды, когда я уснула после очередного приступа, мне приснилась девушка. Она смотрела так пристально, что мне стало не по себе.
– Кто ты? – спросила я.
– Меня зовут Йоханна Остен. Мой муж – рыбак. Вчера он ушёл в море. Я сильно тревожусь, потому что море бурное, а его лодка давно нуждается в ремонте. Но в последнее время улов слишком скуден, и от наших жалких сбережений почти ничего не осталось. Скоро нам нечего будет есть.
Мы живём на берегу моря вместе с моей матерью. Недавно я родила сына. Роды были трудными, и малыш родился очень слабеньким. Если честно, мой сынок – единственный человек на свете, которого я люблю.
Мать пилит меня с утра до вечера. По её мнению, я всё делаю неправильно. Странно, что при таком воспитании я не осталась старой девой. Мой муж уже немолод. У него грубое лицо и хриплый голос, и от него отвратительно пахнет. Я с трудом сдерживаю отвращение, когда ложусь с ним. Зато он любит меня и нашего маленького сына.
Запасы продовольствия тают с каждым днём, а муж всё не возвращается. Мать отказывает себе во всём ради меня и внука. Хуже всего то, что у меня пропало молоко. Голодный ребёнок кричит так жалобно, что у меня разрывается сердце.
Больше я не в состоянии слушать плач моего сына. Я беру последние сбережения и иду в город на рынок. Мать провожает меня суровым взглядом: «Смотри, не задерживайся».
Когда она так говорит, мне хочется уйти и уже не возвращаться. Нарочно иду самой дальней дорогой, хотя ноги подкашиваются от голода. Вспоминаю вчерашний сон. Это был кошмар. Я проснулась от удушья.
Город встречает меня ледяным ветром в лицо. Центральные ворота распахнуты настежь. Вокруг полно народу. Какой-то мальчишка наступает мне на ногу. Толстая баба грубо толкает в спину. Прихрамывая, тащусь на рыночную площадь. Нарочно выбираю путь в обход, где поменьше людей. Мои дырявые башмаки хлюпают по осенней грязи.
Что это там? Неужели начали строительство нового дома? Один из рабочих машет мне рукой. Подхожу ближе.
Молодой парень смотрит на меня и улыбается. Как же он красив! Румяный, широкоплечий, синеглазый. Мои ноги словно приклеились к земле. Зачарованно гляжу на него.
– Привет! Тебя как зовут? – спрашивает он.
– Йоханна Остен.
– А меня Стефан. Я строитель. Вон там мои товарищи. Знаешь, что мы нашли, когда рыли яму под фундамент? Клад!
– Не может быть!
– Идём, покажу.
– Там, наверное, грязно. А у меня башмаки совсем худые.
Невзирая на мои протесты, Стефан берёт меня на руки и, широко шагая через грязные лужи, несёт меня к строящемуся дому. Ставит на землю. Строители обступают нас и радостно хохочут, потирая руки. Меня охватывает дикий страх. Неужели изнасилуют? Но у них на уме другое...
Когда я была ребёнком, мать рассказала мне о древнем обычае приносить жертву духу дома, замуровывая в стену человека. Теперь я на себе убеждаюсь в стойкости этого древнего ритуала. Связав, строители заталкивают меня в узкое пространство стены. И тут же начинают закладывать дыру кирпичами. Рыдая, я умоляю их пощадить меня. Говорю о маленьком сыне и старой матери. Но они будто не слышат. У всех каменные лица. Из последних сил я зову на помощь:
– Стефан!
И тут я вижу его. Он стоит в стороне и, насвистывая какую-то песенку, смотрит прямо на меня. Его лицо абсолютно равнодушно. Я вкладываю в свой взгляд самую страстную мольбу, на которую способна. Тогда он отводит взгляд.
В ту минуту я отчётливо понимаю, что скоро умру. Дыра в стене уменьшается на глазах. Наконец меня замуровывают полностью. Становится трудно дышать. Мне холодно. Я стою в кромешной тьме и дрожу от ужаса. В самом конце я думаю о маленьком сынишке, которого я сама, пусть и невольно, обрекла на мучительную смерть от голода. Помоги ему, Боже!
Девушка закончила свой рассказ и исчезла так же внезапно, как и появилась. Я вздрогнула и проснулась. «Это же всего-навсего сон!» – твердила я себе, как заклинание, но успокоиться не могла. Что-то в нём было такое… личное, что ли. Черты девушки показались мне смутно знакомыми. Я подошла к зеркалу и остолбенела – из глубины на меня смотрела Йоханна Остен. Я невольно поднесла руку к горлу. Она повторила мой жест.
– Кто ты? – спросила я, – зачем ты преследуешь меня?
– Я – твоё прошлое…