или «По дороге из Питера в Москву и обратно».
Часть десятая о селе Горицы, городе Кириллове, городище Белоозеро, их монастырях (церквях), немного даже о китайцах и Вепсском озере.
Первое августа 2016 года, четвертый день пути…
Напомню, мы с женой и нашей Младшенькой (наша устойчивая туристическая группа) путешествуем на теплоходе «Константин Федин» по маршруту: Москва – Санкт-Петербург. Вчера ровно 13-00 наш белоснежный четырехпалубный «лайнер» покинули златоглавый Ярославль, устремившись вверх по течению Волги в сторону села Горицы.
За вечер мы благополучно миновали неожиданно быстро успокоившее Рыбинское море-водохранилище, предварительно встретив старого знакомца город Рыбинск и его четырнадцатиметровым шлюз. «Изфотографировали» со всех сторон некогда стоявшую на ВДНХ в Москве огромную скульптурную композицию Матушки-Волги на выходе из него. Затем в устье исчезнувшей ныне реки Шексна налюбовались неподражаемым по красоте долгим закатом, падающим в кильватерный след судна.
Чуть позже наблюдали разноцветные огни Октябрьского моста в Череповце и его тринадцати метровый шлюз, поднявший нас из вод Рыбинского водохранилища в Шекснинское. Здесь, поглотив под собой немалую реку, два водохранилища соединяются в единый водный путь, позволяющий проходить огромным морским много тоннажным кораблям и судам.
Там в долгих бело-серых вологодских сумерках мы медленно вкатились в не особо широкий Волго-Балтийский канал, прорытый прямо по руслу Шексны в далекие пятидесятые. С его не дальних в сравнении с Волгой берегов к нам вплотную подступили дремучие, если ничего не путаю, таежные леса. Мы ни разу не видели таких солидных, крупных, плотно прижатых друг к другу деревьев. Просторные карельские леса вокруг Питера много светлей… и ниже. А, впрочем, нет, видели, - в Великом Устюге, в гостях у Деда Мороза, в 2008 году, кажется. Это что-то! Даже в одомашненном парковом лесу-вотчине великого русского волшебника ели, пихты и сосны поражают свои размером, размахом, запахом и степенной неприступностью. Точно такие деревья подошли к нам и здесь, в бывшем русле Шексны с обоих её берегов.
В затухающем небе, покуда хватает глаз, хорошо видны тени больших черных птиц, без устали наматывающие огромные круги. Каждая из них по мере входа теплохода в её зону считает своим долгом надолго зависнуть над многолюдной Солнечной палубой, пугая нас размахом крыльев и кривым клювом. Но многочисленные чайки и утки их почему-то не замечают, похоже, бесстрашные орлы-сапсаны не ведут здесь охоты (ну, и правильно, как добычу-то вытаскивать из воды, они-то не водоплавающие). А раз так, то и нам нечего бояться.
…Прибытие в Горицы сегодня не так рано, как вчера в Ярославль, в 11-00. Это очень хорошо, значит, утренний судовой распорядок дня ожидается спокойным, неторопливым, полным: подъем в семь, через пятнадцать минут зарядка на Солнечной палубе, ещё через пятнадцать вкусный завтрак. С 09-00 кислородный коктейль, травяной чай, в баре «Панорама», а после до самого прибытия приятнейшие прогулки по четырем палубам теплохода, солнечные ванны в лучах северного, но удивительно жаркого для этих мест утра, и бесконечное созерцание неподражаемой панорамы вокруг.
Но тут… вдруг, наш размеренный распорядок дня нарушают китайцы!
Они все, словно бы проснувшись или, может, попривыкнув к монотонной изнуряющей вибрации судна и непредсказуемой качки, огромной толпой высыпают на Солнечную палубу и, выстроившись в ряды, растягивают какие-то странные (на своем языке) плакаты. При этом весело галдят, напевают, машут друг другу и нам руками, фотографируются…
Вечером, после ужина около 21-00 весь экипаж судна пригласят по громкоговорящей связи на концерт хоровых китайских коллективов в Конференц-зале, посвященному, как выяснилось, их национальному празднику – день «Военных сил Китая». Этот праздник они, похоже, празднуют всенародно, как и мы наш, двадцать третьего февраля.
Концерт будет просто чудо!
Первое, что споют китайцы… – это гимн России! И, как споют: на хорошем русском языке, с профессиональной разбивкой по голосам (во всяком случае, так утверждают мои девчонки) и виртуозным музыкальным сопровождением молодого аккордеониста Саши из ансамбля «Тройка».
(Эх, ну, не хотел вспоминать, но куда деваться, приходится признать, - судовой пианист Михаил явно не справился б с этой задачей. Он недотягивал даже до уровня нашей младшей дочери, которая всего-то закончила лишь музыкальную школу. Ни один концерт его в баре «Панорама» она не смогла дослушать до конца. А, кроме того пианино в конференц-зале явно требует настройки, ремонта.)
Под звуки гимна, все встанут… без жеманства и стеснения, да и не только русские, все! И мы, нет… ВСЕ будем петь его, гимн, весело и непринужденно, улыбаясь китайцам, больше китаянкам, на сцене в основном они.
После прозвучат много китайских, русских и даже французских песен, но по настоящему запомнится одна, «Катюша». По приглашению ведущих на сцену выйдут все желающие, в том числе, конечно, и мои музыкальные девчонки. Они у меня большие певуньи, особенно в отпуске, на курорте, в пути, ну и я им иногда подпеваю, как правило, утром, под музыкальный будильник или из соответствующего места сигнал «занято» (шучу).
Удивительно, но не могу не заметить, что китайцы не так уж и не похожи на нас: также поют, шутят, смеются, празднуют свои праздники. Вот только радуются всему происходящему вокруг, как дети, что ли, галдят громче, улыбаются чаще, одеваются скромнее, а за своих болеют дружнее, сплоченнее, правильнее. Впрочем, что там говорить, когда мы находимся за границей, то тоже жмемся друг к дружке, и реагируем на всё не так, как местные. И в нас с тобой во всех гостиницах мира (их было не мало у нашей устойчивой туристической группы) безошибочно признают русских, заговаривая с нами именно на нашем языке, хотя мы и не проронили ещё ни слова. Не замечал?
…Ну, вот и Горицы!
Правильней сказать очертания знаменитого девичьего Воскресенского монастыря, построенного здесь, как нам сказали, в шестнадцатом веке при правлении то ли отца Ивана Грозного Василия Третьего, то ли деда, Василия Второго, точно не запомнил. Но слышал, что здесь закончили свой земной путь многие жены грозного венценосного правителя, которых, если ничего не путаю, у того было около восьми (историки расходятся в их счете). Здесь вообще многие девицы царской крови созерцали девственную красоту русской природы, отправленные сюда на ПМЖ подальше от притязаний на столичный престол.
Но в монастырь, мы не идем, его посещение не запланировано, монастырь и теперь действующий, не для посещения. А жаль! Старые крепостные валы манят своим неподражаемо-зеркальным отражением в белой воде Волго-Балтийского канала, удивляют, завораживают нетронутой реставрационными работами девственностью.
На площади перед пристанью небольшого (чуть больше 500 жителей), как оказалось, села Горицы мы ждем автобуса для переезда в районный город Кириллов, расположенный неподалеку в семи километрах от реки. И пока жена с удивлением и восторгом примеряет меховые эксклюзивные изделия, произведенные местными вологодскими мастерами, в близстоящих ларьках, мы с Младшенькой направляемся к подросшему бычку, привязанного к одному из вбитых в землю железных кольев поблизости. Тот, в свою очередь, сказочно обрадовавшись нашему появлению, семенит нам навстречу, громко трубя приветственные фанфары. Мы тоже рады и, правда, не сразу, но все же подходим к нему, отгоняем назойливых мух расположившихся преимущественно вокруг глаз, гладим. Все довольны: и он, и мы с дочкой, и жена. Это ли не здорово? А?
А в Кириллове старинный кремль Кирилло-Белозерского мужского монастыря, заложенный в конце четырнадцатого века московским монахом Кириллом на берегу просторного прозрачного озера, оказался много больше Горицкой крепостной стены. По высоте и размаху он вполне сопоставим с Ярославским кремлем и даже с Московским. Это впечатляет! Но всё-таки больше удивило не это, а кристально чистое озеро, кажется Сиверское, по площади, видно, больше и города и земель монастыря вместе взятые. В Кириллове сегодня проживает семь с половиной тысяч жителей и, как рассказывает местный очень живой и жизнерадостный гид, имеется десять детских садиков, три школы, хлебозавод, лимонадный завод, молокозавод, ряд строительных артелей. Многие жители так или иначе участвуют в производстве вологодских сувениров, вязании шерстяных изделий, шитье шуб, шапок, в традиционно богатом охотничьем и рыбном промысле. В городе очень чисто, уютно, дома не высокие, старинные, многие с деревянной резьбой. Жаль, побродить по городу почти совсем не удается, время едва-едва хватает на посещение базарной площади перед главными воротами в крепость, да на покупку пару троек сувениров для внуков и старших детей.
В 13-45 звучит команда: «все на борт».
В 14-00 – «отправление».
До свидания, Кириллов!
До свидания, Горицы!
До свидания, наш замечательный бычок у старых неприступных стен девичьего монастыря!
Впереди огромное вполне даже сопоставимое с Онегой и Ладогой Белое или по-другому Вепсское (что, кстати, так и переводится) озеро с грустными руинами старой церкви Крохино в едва сохранившемся истоке Шексны…
Когда-то, очень давно, на месте этих руин стоял Вепсский каменный идол, затопленный в водах реки, видимо, при строительстве этой самой утонувшей церкви в 14 веке, и найденный там же в конце 19-го века при очередной расчистке русла. Теперь здесь нет ничего, кроме печальных руин, нет даже остатков старого вепсского села Крохино (городище Белоозеро). Это… символично.
…Оно (озеро) не просто удивляет вдруг расступившимися в разные стороны дремучими берегами, оно радует и зовет, предъявив взору полный спектр чудес нерукотворного творения земного чуда, Света. Это и всеохватывающий шатер голубого неба, всепоглощающая чаша воды, всеозаряющее солнце, всеобгонящий ветер, всеопоясывющий горизонт, всепонятная музыка и русская песня, объединяющее "Всё и Вся", жизнь и… смерть. И всё это здесь в самом центре круглого Вепсского озера:
В Белом озере ветер пушистый,
берега ушли в небеса,
воздух вязкий, плотный и чистый,
чайки трут об него телеса.
А вода от винтов теплохода
и напора форштевня бела.
Чу!? Катюшу запел, слышу, кто-то...
Вот и славно, ведь жизнь хороша!
Автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь.
20.10.2016г.