Кровь убитых фараонов глава 20

Апарин Владимир
Глава ХХ

Доблестная казашка справлялась со всеми тремя. Они были мужчинами не слабыми, но трое суток без еды сделали своё дело.
- Брат Ришар, держите ей ноги, - кричал в напряжении Магистр де Моле, придавленный чудовищным локтем главврача к дубовым доскам пола.
- Сию минуту, сир, - пыхтел рыцарь Ришар Плузак, пытаясь поймать извивающуюся Бикен.
 - Пьер, Пьер, где ты? Неси верёвку, наконец!
Пьер де Симе, второй путешественник, выкарабкивался из-под стола, заваленный досками от магистерского ложа.
- Достали вы меня, гады, уроды остроносые, на тебе сдачи, собака, - удачно двигала конечностями Бикен, помогая себе нецензурными русскими волшебными словами, валила очередного соперника.
Она могла бы добавить и казахских, но в минуту напряжения человек говорит языком, на котором думает. Бикен Кукашевна была казашкой-северянкой. Точку поставил представлявший из себя ночнорубашечное привидение Генрих де Оне, сквозь пелену сознания наблюдавший за сражением, он  молча подошёл к человеческому клубку и просто пристегнул руку Бикен зольными щипцами к каминной решётке.
- Теперь ты будешь сговорчивей, девочка моя, - потирая ушибленные места, смеялся Великий магистр, наблюдая, как брат Пьер де Симе вяжет ноги возмущённой Бикен.
- Что вам надо, уроды? - она плюнула в де Симе.
- Тише, тише, девочка, не кричи напрасно, он всё равно не знает твоего языка.
- Сволочи, вонючие уроды!
- Успокойся, красавица,  и выслушай меня, ты даже не представляешь, где ты, как далеко от дома.
- Ничего, уроды, рано или поздно, всё равно развяжете.
- Похвально, мне нравится твоя норовистость, но ты далеко не в пространстве, ты далеко во времени. Смирись, смирение тоже похвальная добродетель, тем более тебе некуда деваться. Теперь твой выбор только смириться, поверь мне.
- Тебе? Старому ослу с длинным носом?
- Да. Увы мне, я тебя сюда доставил и я о тебе позабочусь.
- Вернёшь на место?
- Нет! Сделаю великой женщиной! Я представлю тебя королю Франции, и ты будешь его любовницей.
- Любовницей? Сейчас! Разогналась, а вот это видел?
- Сильный жест, но оставь твои религиозные знаки, у нас они ничего не значат. Тащите её к выходу.
Истерзанные рыцари бросились исполнять повеление.
- Теперь займёмся тобой, брат, - он обратился к Генриху де Оне, - как ни странно, брат Генрих, но я, получается, тебе задолжал.
 Рыцарь собрался было присесть на одно колено.
- Нет! Нет! Генрих, - остановил его Жак де Моле. – Не знаю, кто руководил твоими действиями, но ты всех нас спас! Кто бы мог подумать? И было бы несправедливо, если бы я тебе не сделал награды. Отныне ты мой хранитель!
Вообще-то, это означало назначение преемника - ни больше ни меньше!
Всё-таки славный рыцарь Генрих де Оне бухнулся на одно колено. Великий магистр взял из стойки меч и положил его на плечо Генриху.
- Обязуюсь в ближайшую мессу посвятить тебя в личные хранители, брат мой.
Генрих де Оне зажмурился от удовольствия – жизнь задалась.
После обеда Великий магистр послал за кузнецами, приказал принести могучие цепи с ошейником-обручем из пыточной, после того как они установили испанскую мгновенную застёжку, он повёл их долгой дорогой по лабиринтам замка в тайную комнату.
- Вот видите два могучих бревна дуба, поддерживающих второй потолок чердака, привяжите их понадёжней, прямо вот над этим местом, - он указал на центр пентаграммы.
Кузнецы заклепали на два обруча,  не задавая лишних вопросов.
За ужином, в молчаливом хрусте и стуке бокалов, повисла ожидающая тишина.
- Вот что, братья, - угрюмо произнёс Жак де Моле, - сегодня вы поможете своему Магистру. Прошу ничему не удивляться и никуда не отлучаться. И больше не пить вина, - он строго взглянул на Генриха.
Магистр встал и позвал всех за собой.
Ничему не удивлявшиеся служанки  помыли и переодели связанную Бикен. На неё водрузили порядочное количество браслетов, сапфирную диадему, украшенное голубым индийским алмазом и осыпанное рубинами колье, а в уши застегнули два изумрудных жука-скарабея, принадлежавших когда-то самой  Клеопатре.
Она лежала на богато убранном ложе, и перед ней стоял столик, уставленный вкусностями.
Десяток свечей освещали комнату. Перед ней стоял Великий магистр.
- Ты так ничего и не поняла? Напрасно! А хочешь, я тебя развяжу?
- Попробуй.
- Нет, серьёзно, девочка, даже если бы я захотел, тебе нет пути обратно. Лучше успокойся.
- И смирись! – перебила его Бикен, - старый маразматик! Купил побрякушками, раздуваешь щёки от значительности, а всего лишь похотливый маразматик.
- Ты умна! Что поделаешь, такова жизнь. Прими её такой. Ну, выпущу я тебя, ты через день погибнешь. Это не ваша Европа, а наша, женщины здесь кому-нибудь принадлежат. Увы, свободны лишь их души.
 Он взмахнул рукой. Две служанки подошли и перерезали верёвки. Бикен встала во весь рост, а рыцари, положив руки на мечи, заслонили Магистра.
- Иди. Только поешь вначале, на дорожку, как вы выражаетесь.
- Наверное, чтобы  траванули?
- Ну, вот ты не веришь? -  Он выбрал и надкусил яблоко. - Пусть идёт, только хорошенько охраняйте. - Он дал знак. - Иначе её разденут в первой же подворотне.
Бикен двинулась к двери в тесных атласных башмаках с загнутыми носами.
- Постой, подскажи мне. Ты ведь была лекарем у себя? Что это такое? – он вынул из кармана упаковку кантаридина.
- Тебе лучше не пробовать, поверь.
- А всё же?
- Это колют жеребцам, чтобы у них лучше получалось. Это дозы для животных. Надо же. Ты где взял-то?
- Если можешь, приготовь лекарство?
- Да, это уж лекарство! Нужен хотя бы шприц.
- Вот это? - он протянул упаковку одноразовых двадцатимиллиметровых шприцев.
- Хороший жеребец сколько весит? Хотя, - она махнула рукой, и сломав пять ампул, набрала полный шприц. – Знаешь как колоть?
- Да, видел у вас.
Когда Бикен  в сопровождении служанок скрылась, Магистр пояснил недоумевающим рыцарям:
- Пусть посмотрит своими глазами, так быстрей дойдёт. А нам с ней нельзя ссориться, пока.
Всё в пентхаусе было готово, только на этот раз без Баффомета. Ришар Плузак и Пьер де Симе спрятались с цепями и обручем-застёжкой на балках-брёвнах и ждали появления  трёхметрового субдара из пирамиды. Он, шагнув громадным лошадиным копытом, вывалился из проёма с рёвом.
- Я же тебя предупреждал, раб,- лопатной ладонью потянулся к лицу Магистра. Сверху упали ловцы, и массивный обруч щёлкнул, а рыцарь Генрих дёрнул.
 Перехваченный за копыта  крепкой гасконской  верёвкой, субдар рухнул. Справиться с ним отдохнувшим рыцарям было легче, чем с Бикен.
Напрасно он, изрыгая проклятия, обещал им самое лёгкое - это медленное пережёвывание ещё живыми. Цена борьбы была жизнь, и не просто, а вечная. Они ни много ни мало решили приручить субдара. Разжав его чудовищные челюсти, они вливали в него второе ведро раствора «нуфф», даже без вина. Минут сорок все боролись, потом тварь обмякла. Грибки начали своё действие. Он перевернулся на спину и захохотал, икая.
- Как твоё имя, говори, как твоё имя? - шипел над его ухом Магистр, - говори!
- Не могу, - ржал субдар, дрыгая копытами. - Ты же знаешь, старый пёс, мне нельзя открываться.
- Братья, давайте ещё ведро.
В рот твари влили ещё веселушки, но он ржал и орал.
- Нет, нет, я не могу!
- Что это?  - полетело  наконец  сознание монстра, - мне это нравится.
- Говори своё имя, урод, - кричал на ухо Магистр, - Братид, ну, Либар, Измес? Ну, какое твоё имя?
- Откуда ты нас знаешь, пёс? -  скрипел зубами и ржал как конь субдар.
- Говори, коровья  морда, иначе я заставлю тебя дожидаться утра.
- Ты хочешь сказать, что всё-таки не уничтожишь меня, нарушишь правила?
- Да!
- А  я нет, ни одна живая тварь ко мне не прикасалась, я заберу вас к себе и обещаю личное покровительство. Ха-ха, это будет забавно.
От смеха монстра  встали волосы дыбом у братьев, и они с ужасом взглянули на Великого Жака де Моле.
- Ты ещё не распробовал всей силы моего вина, но ничего, я терпеливый.
Около часа человекоподобное существо испытывало весь спектр наркотических удовольствий,  то громоподобно ржало, то рвалось, напрягая мышцы, и братья опасались за кожаные   верёвки, то затихало, прислушиваясь к ощущениям, и отряхивало пот с громадных ушей. Это изумляло братьев, это копытное животное, распоряжавшееся вечными душами умерших, по определению не имело чувств, только неизбежную безжалостность.
Магистр между тем приготовил новое зелье, предварительно сыпнув в него белого порошка.
- Это чтобы не было претензий, - объяснил он ошалевшим от происходящего братьям.
 Наконец существо открыло глаза и глухим голосом проговорило:
- Если ты мне дашь ещё пару ведер напитка?
- Сколько хочешь и не только.
- Я не могу вслух.
- Говори мне на ухо.
Субдар прошептал: «Моё имя Милюд».
- Это всё?
- Да, теперь сдержи слово.
- Вот смотри,  - Магистр склонился к уху, - Милюд, на это,  - он показал фотографию сына старого ветеринара, - приведи его к утру на место, где остановили чёрную девушку. Ты понял?
- Ты сошёл с ума, вонючий пёс?
- Нет, я в своём уме, но у меня появилось желание прокричать имя  утром на восходе солнца. Нет, я лучше закажу молитву «За здравие», во всех церквах Парижа.
- Зачем тебе это надо, безумец!
- Я обещал, а моё слово камень!
Монстр ещё минут через пять  полётов прошептал:
- Ну ладно, разбирайтесь после сами, псы.
Тут же по знаку Магистра споили два ведра напитка жадному субдару, и по его кивку щёлкнули замками обруча.
Сам Магистр всадил на всю глубину иглы полный шприц в тугую ляжку. Тот даже не заметил этого.
Существо подтянули к пирамиде и толкнули. Только после этого все вздохнули облегчённо и заметили, что были совершенно мокрые  с ног до головы.
- Убейте меня, сир. Но я ничего не понял.
- Я хочу, чтобы он почувствовал всё, что чувствуем мы - живые.
- Но бастарды?
- Это не бастард, а субдар, я это понял, когда он меня не прикончил сразу, в прошлый раз. А заметь, брат, это большая разница. Не знаю, что у них там происходит, раз они начали посылать субдаров. Но этот теперь наш. Теперь он почувствует, что значит быть человеком, даже любовь.
- Как?
- Я вколол в него целый стакан любви, старый ветеринар это колет лошадям.
- Но у них и коней-то нет, -  пожал плечами рыцарь де Оне.
- И женщин тоже, - загадочно усмехнулся Великий магистр…