История, описанная в этом рассказе, основана на реальных событиях, возможно, лишь с той разницей, что действующие герои могли жить не в районном центре Челябинской области.
***
Алена проснулась от непонятного шума, который, как ей казалось, доносился с улицы. Она посмотрела на часы, было четыре утра, затем подошла к окну и увидела людей, спешивших куда-то.
– Алена, вставай, скорее просыпайся, – услышала она взволнованный голос Маринки, требовательно стучавшей в дверь.
– Что случилось? Что ты так сильно стучишь, ведь все общежитие разбудишь! – сказала Алена, открывая дверь подруге.
– Одевайся, по дороге расскажу, – ответила Марина.
Выйдя на улицу, они тут же стали частью огромного потока людей, который с огромной скоростью двигался в одном направлении.
– Ты можешь мне объяснить, что происходит? Куда все бегут? – спросила Алена.
– Ребята сказали комбинат горит, представляешь, из-за этого пожара весь город может охватить огонь, – задыхаясь от быстрой ходьбы ответила Марина.
– Вот что, не паникуй, в воздухе даже запаха гари нет. Давай сразу пойдем не на площадь перед комбинатом, а к проходной со стороны входа в наш цех, может и Василий Степанович там, у него все и спросим.
Алена не ошиблась. Начальник лакокрасочного цеха, в котором уже несколько месяцев трудились девушки, был у проходной.
– Василий Степанович, что случилось? Правда, что на комбинате пожар? – спросила Марина.
– Правда, – тяжело вздохнув, ответил Василий Степанович.
– Странно, – сказала Алена, – ни огня, ни дыма, где же этот пожар?
– Все уже потушили. Беда большая обрушилась на нас, Алена, ведь сгорел наш цех и двое ребят сгорели, не успели пожарники их спасти, а одного рабочего, который тоже в ночной смене работал, до сих пор найти не могут. Одна надежда на Матвея, если его врачи спасут, может расскажет, как все было.
– А, кто такой Матвей? Он из другого цеха? Я такого в нашей смене не знаю, – сказала Марина.
– Матвей у нас только первую неделю работает, он сын Главного технолога комбината, учится в Челябинске в институте, на дневном, очень толковый парень. Отец попросил его на лето на работу принять, да оно вон как вышло. Самого отца тоже скорая увезла, как увидел сына на носилках всего обгоревшего, так сердце и не выдержало, похоже инфаркт…
Услышав слова Василия Степановича, Алена похолодела. «Матвей, неужели это тот Матвей, с которым я познакомилась в эту среду в институте? Конечно, мы и на электричку вместе шли, и вместе до города ехали. Он все меня расспрашивал, когда опять увидимся, а я ответила, что работаю, значит, только на выходные, и он сказал, что будет в субботу у общежития ждать меня в шесть вечера.»
– Вы, девчонки, идите домой. Сегодня на работу не выходите, а завтра вам дежурная по общежитию передаст, когда надо выходить.
– Пойдем, может автобусы уже ходят, пешком я до общежития не дойду, – услышала Алена слова подруги.
– Марина, иди одна, а я в больницу пойду, тут не далеко.
– Алена, ты что, знаешь этого Матвея?
– Знаю. Иди, Марина, иди…
***
Первого, кого Алена увидела у входа в Приемный покой, была женщина, которая о чем-то взволнованно говорила с дежурным врачом.
«Наверно, это мама Матвея» – подумала девушка и решительно направилась к медсестре, которая разговаривала с бригадой скорой помощи.
– Простите, вы не могли бы сказать, в каком состоянии парень, которого только что привезли с пожара? – спросила она.
– В тяжёлом. А ты, кто ему?
– Знакомая.
– Знакомым мы справки не даем. Ты, знаешь, раз уж ты знакомая, поговори с его мамой. Его ведь вместе с отцом привезли, так что ей сейчас помощь нужна.
– Вера, а чем она матери его поможет? – спросила медсестру врач скорой помощи.
– Сиделка нужна в ночную смену. Днем мы управимся, а ночью кто за парнем ухаживать будет? Руки обгорели так, что места живого нет, лица вообще нет, Слава Богу ноги и глаза целы.
– Скажите, а с кем лучше из врачей поговорить, чтобы мне разрешили по ночам ухаживать? – спросила Алена.
– Да поговорить можно и с дежурным врачом, он сегодня в восемь утра заступит на сутки, только имей ввиду, нянечкой тебя не оформят, так что все без денег. Может тебе его мать оплатит?
– Спасибо. Я приду в семь часов вечера. Если дежурный врач разрешит, я останусь.
***
Так Алена стала ночной сиделкой Матвея. На комбинате работала в дневную смену, в институте оформила годовой академический отпуск. Всюду отнеслись с пониманием, лишних вопросов не задавали, только тетя Оля, родная сестра отца, долго вела с ней беседу, по-женски:
– Алена, тебе учиться надо, а ты академический взяла. Целый день в лакокрасочном цеху, а вечером, вместо того, чтобы погулять, в парк пойти, всю ночь в больнице… Разве о такой судьбе мечтали твои родители, Царство им Небесное! Учили тебя, растили, а что теперь? Кто он тебе? Это у тебя мама с папой в автокатастрофе погибли, а у него мама есть, пусть она его и выхаживает, ты ведь ему никто, только раз и видела.
– Тетя Оля, зачем ты так, лучше поспрашивай в деревне, нет ли у кого знакомой знахарки, только настоящей. Эти мази, которые в больнице есть, совсем не помогают, а знахарки, они ожоги лечить умеют. Поспрашиваешь?
– Конечно, поспрашиваю, я ж тебя не брошу, ты, моя, родная…
Шло время. Алена гордилась тем, что Матвей, с помощью врачей, и с ее помощью, и благодаря мазям, да масляным компрессам деревенской старушки, не только выжил, но и мужественно пережил процедуру снятия лицевых повязок. Даже ей стало не по себе, когда она увидела обезображенное пожаром лицо Матвея, а он вышел из процедурного кабинета и просто сказал:
– Алена, давай вместе прогуляемся по этажу, что-то мне не хочется сразу возвращаться в палату.
За три дня до его выписки, Алена пришла в больницу пораньше, ей хотелось подольше побыть с Матвеем. Когда она шла по этажу, ее неожиданно окликнул женский голос:
– Девушка, подождите!
Она обернулась и увидела маму Матвея.
– Здравствуйте, меня зовут Маргарита Тимофеевна, я мама Матвея. А, вы Алена, правильно?
– Здравствуйте, – ответила Алена, но больше ничего сказать не смогла, так как бесконечно долго начала говорить Маргарита Тимофеевна.
– Алена, через три дня выписывают Матвея, но он такой еще беспомощный, что я даже не знаю, как он будет дома один. Понимаете, две недели назад скончался мой муж, отец Матвея, мне нужно работать, а где найти помощницу по дому? Да, если я ее и найду, что толку, ведь Матвей привык к вам, он сейчас в таком состоянии, что не сможет ни с кем общаться!
Я все обдумала, переезжайте к нам, помогите мне, пожалуйста, по хозяйству, помогите Матвею, ну, хотя бы до той поры, когда он сам сможет обслуживать себя.
Я знаю, в институте вы оформили академический отпуск, мне об этом сказал декан, когда я ездила к нему, чтобы и Матвею оформить академку. На комбинате уволитесь, с Василием Степановичем я этот вопрос решу, он был большим другом моего мужа. Поверьте, он в любой момент возьмет вас на комбинат, там всегда работники нужны. У нас четырехкомнатная квартира, у вас будет своя комната, питаться с нами будете…
Она все говорила и говорила, и Алена никак не могла остановить этот поток слов, пока, наконец, Маргарита Тимофеевна не замолчала сама.
– Хорошо, я помогу вам, – даже не анализируя услышанного предложения, сказала Алена, понимая, что и на этот раз ей предстоит серьезный разговор с тетей Олей.
***
До лета Алена жила в квартире Матвея и его матери. Фактически, она была не только сиделкой, но и домработницей. Все хозяйство по дому было на ней. Раз в неделю приезжала в гости тетя Оля, чтобы повидаться и передать Алене деньги за квартиру в Челябинске, в которой Алена жила до гибели родителей, и которую теперь тетя Оля сдавала каким-то родственникам своей деревенской соседки.
В конце мая Маргарита Тимофеевна попросила Алену сходить в магазин за продуктами, а сама начала свой непростой разговор с сыном:
– Матвей, ты жениться собираешься? – спросила она.
– Мам, ты что заболела? Ты, о чем?
– Нет, я не заболела, я серьезно.
– Может ты и невесту мне уже нашла?
– А, зачем ее искать? Чем тебе Алена не невеста?
– Алена? Как ты можешь такое говорить! Я даже «уродине» предложения сделать не решусь, а ты мне предлагаешь на Алене жениться, – с ужасом в голосе произнес Матвей.
– Твой максимализм неуместен. Никакая другая женщина тебе не нужна, да и ты ей не нужен, прости, а вот Алене ты дорог, она привыкла к тебе, привыкла к твоему лицу, так что надо форсировать события!
– Нет, ты точно сегодня не в себе! Даже думать об этом забудь!
– Матвей, тогда давай так. Наступает лето, в сентябре и тебе, и Алене в институт, да и на работу выходить врачи уже разрешат. Я не могу вот так взять и сказать: «Алена, время пришло. Собирай свой чемодан и возвращайся в общежитие.» Что люди скажут? Сейчас куда не войду, в магазин, парикмахерскую, всюду шепчут за спиной: «Это свекровь нашего Аленького цветочка?», и тут же в ответ: «Да, где там! Домработница она у них!» Поэтому, отправляйтесь вы вдвоем на пару месяцев на дачу. Там воздух, природа, нет домашних забот. Друзей пригласишь, под шашлычок, коньячок, и предложение Алене сделаешь, согласен?
– А, ты думаешь, она согласиться выйти за меня замуж? – спросил Матвей.
– Согласиться, не согласиться, другого выхода у нас нет. Людская молва не должна нас касаться.
– Мама, а тебе Алена по душе? Ты только честно ответь, не думая о людской молве.
– Мне, главное, чтобы покой в доме был, ты ведь понимаешь, иного выбора у нас нет.
– А мне и не нужен иной выбор, мама. Я уже давно люблю Алену. По-настоящему люблю.
***
Свадьбу сыграли в августе, а в сентябре Матвей вышел на работу на комбинат и восстановился в институте, но на заочное обучение. Молодожены ждали рождения ребенка, поэтому Матвей уговорил Алену не выходить на работу, и не продолжать обучение в институте.
– Ты, что Алена, по электричкам беременная будешь в Челябинск ездить, или в лакокрасочном цеху работать? Нет, этого не будет! И ты и наш ребенок должны быть здоровыми, – категорично заявил он.
Прошло девять лет. Алена так и не вышла на работу, и институт не закончила. «Ну и что, – любила она повторять, встречаясь с давней подругой Мариной, – у меня прекрасная семья, любимый муж, очаровательная дочка Машенька, и со свекровью мы ладим.»
Как-то незаметно в дом прокралась беда, тяжело заболела Маргарита Тимофеевна. Алена до последней минуты ухаживала за ней, а она постоянно просила внучку Машеньку побыть рядом с ней. После смерти матери Матвей сообщил Алене, что и она, и он внесены в завещание, чем очень удивил жену: квартиру Маргарита Тимофеевна завещала сыну, деньги, которых оказалось очень много, разделила поровну между сыном и невесткой, а о приданом внучки Машеньки наказывала позаботиться Матвею.
Через год после смерти Маргариты Тимофеевны, Алена с Матвеем решили сделать ремонт квартиры.
– И перепланировку я уже согласовал: вот Машенькина детская, мой рабочий кабинет, наша шикарная спальня и твой рабочий кабинет, иными словами, наша кухня! – рассказывал Матвей Алене, листая, уже утвержденный во многих инстанциях, новый проект на ремонт квартиры.
– Матвей, только я хочу в этот ремонт вложить часть денег, которые мне завещала Маргарита Тимофеевна, – попыталась прервать рассказ мужа Алена.
– Ты, что такое говоришь? У нас что, нет денег на ремонт? Даже думать не смей! Хочешь деньги начать тратить, помоги тете Оле дом отремонтировать, она давно мечтает об отоплении.
– Спасибо, дорогой, ты, как всегда прав.
***
За неделю до Нового года Алена позвонила мужу на работу, чтобы уточнить, какого числа они поедут к тете Оле, чтобы отвезти на зимние каникулы Машеньку.
– Давай, тридцатого вечером, а вернемся тридцать первого к вечеру, чтобы и старый новый год проводить, и новый встретить, – ответил Матвей.
Так и сделали, как он сказал, и вернулись тридцать первого вечером. Алена, по давно сложившейся традиции, села на диван смотреть предновогоднюю программу, спрятав ноги под огромный плед, а Матвей открыл шампанское и разлил по фужерам.
– Ну, давай устраивайся, – обратилась Алена к мужу, зная, что он сядет рядом, обнимет ее и они начнут вместе смотреть телевизор. Но, Матвей сел на полу возле ее ног и тихо сказал:
– Алена, я хочу попросить у тебя прощения…
– Попроси, раз хочешь! Мы ведь провожаем старый новый год, так пусть все плохое останется в нем, а все хорошее возьмем с собой в новый год. Давай, рассказывай, что ты там натворил!
– Я полюбил другую женщину. Прости, меня, но это так серьезно, что я не могу отказаться от этой любви.
Алена не могла поверить словам Матвея, но, чем дольше он говорил, тем реальнее она ощущала, что он говорит правду.
– Матвей, давай договоримся вот о чем, – сказала она, когда он закончил свой рассказ, – ты собираешь вещи и переезжаешь к своей женщине, к Ларисе, так ведь ты сказал ее зовут. Поживи у нее пару месяцев, даже и год. Если поймешь, что бес попутал, я тебя приму, но, если это вторая молодость, а на это каждый право имеет, я пойму.
– Нет, Алена! Ты меня уже не поняла, я никуда из своего дома не уйду!
– Из своего дома? Значит для меня и Машеньки – это не свой дом? Это только твой дом, Матвей?
– Вы переедете в Челябинск. Там твоя квартира, в ней ты родилась и жила, пока не погибли твои родители. Скажи, а как ты вообще оказалась в нашем городе?
– Матвей, что с тобой? Я уже несколько раз рассказывала тебе, что мои родители погибли в автокатастрофе, когда я поступала в институт. Тетя Оля взяла меня к себе, она переживала за меня, ведь в Челябинске я осталась одна. Бросить свое хозяйство в деревне и переехать в Челябинск она не могла. Я перевелась на заочное отделение, тетя Оля через своих знакомых, нашла Василия Степановича, меня взяли на комбинат и дали общежитие. Квартиру нашу тетя Оля сдала, нужно же было на что-то жить!
– Все это я прекрасно помню, просто я хотел, чтобы и ты вспомнила, что тебе есть куда переехать. Извини, мне пора идти. Новый год я буду проводить с Ларисой в Челябинске.
***
Утром первого января позвонила Маринка и стала, как обычно, тараторить, поздравляя с новым годом и приглашая вечером на каток.
– Мариша, спасибо за поздравления, но на каток пойти мы не сможем, Машеньку отвезли к тете Оле, а сами решили побыть сегодня вместе, ведь так редко видимся, – впервые солгала она подруге.
Не успела Алена положить трубку, как позвонил Василий Степанович и стал приглашать все семейство на обед. Он был уже не начальником лакокрасочного цеха, а Главным инженером комбината, и первым его заместителем был Матвей.
– Хорошо, Василий Степанович, через час будем, – сказала Алена, решив, что обо всем, что произошло вчера вечером, расскажет ему при встрече.
В городе было так красиво и по-праздничному нарядно, что Алена решила пойти пешком. День приближался к полудню, но на улицах было пустынно. Алене вспомнилось, как они с Мариной бежали к комбинату в то утро, когда горел лакокрасочный цех. Она вытерла варежкой слезы, заполонившие глаза, сделала вдох и сказала сама себе:
– Не стоит он моих слез.
Василий Степанович открыл дверь и тут же стал задавать вопросы:
– Ты, что, одна-то? А, Матвей, где? За шампанским пошел? Не надо, у нас все есть! Заходи, дорогая, заходи! Сейчас Матвей придет, мы с ним в нарды сядем сражаться, а вы уж с моей Лидушей стол накрывайте! Будем праздновать Новый год!
– А, Машенька где? – спросила Лидия Александровна, жена Василия Степановича.
– Мы ее вчера к тете Оле отвезли, – ответила Алена, и расплакалась.
– Что случилось, Алена, что-то с Матвеем? – спросили сразу оба супруга.
– Василий Степанович, кто эта женщина, в которую влюблен Матвей, вы ее знаете?
– Да, не бери, ты, в голову, ерунда все это, ничего серьезного! Какая-то секретарша из Челябинска.
– Нет, к сожалению, все серьезно…
– Алена, ты, вот что. Постарайся не обращать внимания, ну, вроде, как ничего не знаешь. Время пройдет, все будет, как прежде.
– Нет, Василий Степанович, Матвей сказал, что мы должны расстаться.
– Как сказал, так и забыл. Хочет расстаться, пусть собирает вещи и едет к ней в Челябинск, посмотрю, как он будет каждый день из Челябинска на работу ездить. Комбинат он, ни при каких обстоятельствах, не оставит!
– Василий Степанович, он мне вчера вечером сказал, чтобы я переезжала в свою квартиру в Челябинске, вместе с Машей…
В комнате воцарилась тишина. Василий Степанович подошел к окну и стал внимательно что-то разглядывать на улице, а потом как-то грубо, по-мужски, сказал:
– Мерзавец! Настоящий мерзавец!
***
Солнечное июньское утро было сегодня особенным, наверно оттого, что накануне во всех школах был выпускной вечер.
«Вот ведь время как быстро летит. Машенька уже школу закончила, и жить в Челябинске мы почти привыкли, и работа в детском садике мне по душе. В этом году заведующей назначили, а ведь поступала воспитательницей в младшую группу!»
– Машенька, вставай и быстро завтракать, я жду твой рассказ о выпускном вечере и о том, кто тебя провожал домой.
– Мамуля, можно я только кофе выпью и пойду с Котей встречаться? Мы в кафе напротив договорились в двенадцать часов встретиться, а к обеду я буду дома и все тебе расскажу, хорошо?
– Хорошо-то, хорошо, да ничего хорошего! Зачем ты Катю называешь Котя, ведь у нее такое красивое имя – Екатерина!
– Мам, ну мы все друг друга называем по-своему. Она меня Мура, вместо Марии, я ее Котя, время сейчас такое! Ну, я побежала.
– А кофе?
– Так, мы же в кафе, там и кофе.
В кафе, кроме Муры и Коти, был только один посетитель. Да и кто пойдет в кафе в двенадцать часов утра после выпускного вечера, кроме двух неразлучных подруг!
Первой задала вопрос Котя: – Ну, расскажи скорее, кто тебя поутру до дома провожал?
– Максимка, Николя, Серж, Алекс, Диман и дальше не помню, – заливаясь смехом ответила Мура.
– Ну, я же серьезно, – театрально произнесла Котя.
Так они, смеясь и вспоминая прошедший школьный выпускной бал, просидели в кафе почти два часа.
– Мура, слушай, там в углу зала какой-то мужик сидит, в черных очках. Худой такой, видишь? Он так странно на тебя смотрит!
– Вижу. Котя, ты давай иди домой, а я к нему подойду, разговор есть, – ответила Маша, и не дожидаясь ответа подруги направилась к посетителю.
– Здравствуй. Что ты тут делаешь? – обратилась она к мужчине.
– Здравствуй, Машенька! Присаживайся, что тебе заказать? Может мороженое, или чай с пирожным?
– Так что же, ты, здесь делаешь?
– Я приехал, чтобы поздравить тебя с окончанием школы. Мне, Маша, очень плохо. Лариса через полгода от меня уехала, я ее понимаю, наш городок – это не Челябинск! Тебя я сейчас впервые увидел после развода с Аленой. Я совсем один остался! Никого, представляешь, никого на всем белом свете. Вот и ты, вроде и есть, а на самом деле тебя ведь со мной нет! А, ведь я твой отец, Маша! Понимаешь, твой отец! Мне ведь моя мама, твоя бабушка, завещала, да, именно завещала, в завещании написала, чтобы я позаботился о твоем приданом!
Он достал портмоне и начал отсчитывать деньги.
– Не надо, не надо денег, ничего не надо. Я уже взрослая, сама о себе позабочусь и … и о маме тоже, сама позабочусь, – с горечью сказала Маша и вышла из кафе.
Она спешила домой, слезы предательски текли по щекам, затем, как будто что-то вспомнив, повернула назад, и подошла к цветочной лавке.
– Вот тот букет, пожалуйста, где ромашки есть, – сказала Маша, протягивая деньги.
– И, кому же дарить будешь? – спросила продавец.
– Маме, – ответила девушка.