Встреча в лесу

Ольга Васильева 7
Алексей Волдавин был сыном богатых родителей, которые обеспечивали ему если не королевское, то, во всяком случае безбедное существование. Он ходил на какую-то работёнку, причём и сам не мог бы сказать, в чём заключались его обязанности, однако получал он приличные деньги. Он даже мог приходить, когда ему самому заблагорассудится, а когда не было настроения, мог и не являться. Все знали, чьим сыном он являлся, и этого было достаточно.
 В один воскресный день Юля, девушка, на которой Алексей собирался жениться, пришла к нему в гости.
 – Привет! – резво воскликнула она, подскакивая к жениху и небрежно целуя его.
 – Привет, Юль. Ты сегодня хорошо выглядишь.
 В самом деле, девушка подготовилась к свиданию: синяя элегантная кофта обнажала её длинную шейку и подчёркивала изящные контуры плеч и груди. Чёрная юбка красиво смотрелась с высокими сапожками, а тёмные волосы были сбрызнуты чем-то ароматным. Впрочем, Юля всегда выбирала слишком резкие и пряные запахи духов.
 – Куда мы сегодня пойдём? – с обворожительной улыбкой спросила девушка.
 – А куда бы тебе хотелось? – Алексей обвил руками её талию.
 – Я хочу сегодня пойти в итальянский ресторан. Надеюсь, ты не против? – вопрос из её уст звучал скорее не как вопрос, а как утверждение.
 Конечно, Алексей был не против. Он свозил Юлю в ресторан, покатал на автомобиле, затем она отблагодарила молодого человека "ночью любви", а на утро они разъехались по своим делам. Всё как обычно.
 Придя с работы, Волдавин поужинал, послушал родительские расчёты по поводу свадебных увеселительных мероприятий и отправился к себе в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Он отключил телефон, сел в глубокое кресло, прихватив с собой из дальнего ящичка синюю тетрадь, и задумался. Листы в клеточку хранили в себе тепло рук Алексея, ведь он так часто писал на этих страницах, пряча от всех и никому не показывая свои записи. Волдавину иногда казалось, что его душа синего цвета, ведь он изливал душу только этой синей тетрадочке, крепко-накрепко сроднившись с ней. Вот что он поведал однажды этому хранилищу тайн: "Сегодня ходил с Юлей в боулинг. Она была очень красива, и мне казалось, что я был счастлив. Но меня удивляло то, что я знал, что мне это кажется. Если бы я и вправду был счастлив, то мне не приходило бы в голову, что мне это только кажется. Ведь когда ты впрямь счастлив, всё как будто растворяется и исчезают предметы. Помню, я был счастлив с моей бедняжкой Машей. В те минуты даже она исчезала, оставляя вместо себя одно лишь сплошное счастье. Да, как ни странно, я не видел даже её, хоть был счастлив с нею. Я видел лишь счастье. В детстве я был счастлив, когда папа принёс мне щенка. И что же? Щенка я видел лишь первые минуты, а затем и он растворился в сплошной дымке счастья. А что же было сегодня в боулинге? Я видел и Юлю, и её красивый наряд, и волосы, рассыпавшиеся по её плечам всякий раз, когда она нагибалась. Да, всё это красиво и мило, но почему-то не даёт мне чего-то, чего я ищу. Выражаясь банально, это всё не греет душу. Я очень стыжусь этих мыслей и стыжусь к тому же и того, что стыжусь. Может быть, я не должен стыдиться, а если стыжусь, то должен покончить со всем. Иногда мне становится страшно. Когда я представляю, что моя жизнь подходит к концу, какая-то пустота встаёт у меня перед глазами. Когда я отвлекаюсь на работе, с Юлей, с друзьями, эти все впечатления закрывают собой пустоту, вернее, даже не пустоту, а её призрак, маячащий передо мной. Но стоит мне остаться одному, как всё вновь оживает и становится пугающе-ярким. Наверное, мне вредно одиночество. Я должен жениться на Юле как можно скорее. Хотя, по сути, мы уже женаты… к сожалению…"
 Волдавин перечитал свои записи и вздохнул. Тишина вдруг испугала его, и он поспешил включить музыку. Вдруг раздался звонок в дверь.
 – Юля? – удивлённо проговорил Алексей, встречая на пороге невесту.
 – Я тебе звоню-звоню, а ты всё не отвечаешь. Ты заставил меня приехать к тебе в такое позднее время, а у меня и дома дела есть.
 Юля отстранила стоявшего напротив парня и прошла в его комнату. Алексей быстро последовал за ней и сел на синюю тетрадь, оставленную на кресле.
 – Сейчас ты мне объяснишь своё поведение, правда? – сухо проговорила девушка.
 – Юля, извини, я по забывчивости оставил телефон выключенным.
 – А про меня ты не подумал?
 – Но мы же с тобой уже разговаривали сегодня днём. Тебе нечего было волноваться.
 – Разговаривали днём… Лёша, запомни раз и навсегда: я имею право звонить тебе и получать ответы на мои звонки, когда мне захочется. Если ты не забыл, я твоя невеста.
 – Не забыл, конечно. Как такое забудешь?
 – Лёш, честно говоря, я не из-за выключенного телефона к тебе приехала. Мне просто захотелось ещё раз обсудить с тобой подробности нашей свадьбы.
 Волдавин знал об этом. Он прекрасно знал, что девушка частенько устраивала ему сцены просто так, а потом сама же сознавалась в этом. Юле было неинтересно без этих "игр". Может быть, она и сама ощущала ту самую пустоту, о которой Алексей писал в своём дневнике, и ей хотелось заглушить чем-нибудь это леденящее ощущение. Однажды Волдавин написал так об этом в своей тетради: "Как бывают горные породы разных свойств, так и люди по своей природе бывают различными. Юля холодна по природе, вот ей и требуются горячие разрядки. Ведь скандал может быть только горячим, а холодным – никогда. Холодной может быть только ссора, но никак не скандал". Для Алексея не было в новинку, что девушка могла пустить в ход руки и отнюдь не для того, чтобы обнять его. Конечно, она его обнимала, поскольку играла роль его невесты, но любила также и подраться. Порой она казалась холодной мраморной статуей, которая позволяет собой любоваться, а порой походила на разъярённую хищницу. Алексей боялся этих минут, так как мог чего угодно ожидать от неё, но ничего на свете он не боялся так сильно, как той самой знакомой ему пустоты. "Как бы я хотел никогда не умереть, – писал он, – ведь если живёшь вечно, то всегда остаётся надежда начать что-то с нуля, начать жизнь с чистого листа, но дни утекают, и это так пугает. Может быть, даже этот страх парализует и не даёт что-то изменить. Казалось бы, я должен, наоборот, спешить, бояться не успеть. Нехватка времени должна подстёгивать меня, но я не могу. Иногда мне кажется, что я должен скорее жениться на Юле, чтобы разом покончить со всем, а иногда всё же хочется оттянуть время".
 Однажды Алексей лёг спать и долго ворочался, не в силах заснуть. Сон пришёл внезапно, совершенно незаметно подкравшись к глазам молодого человека и закрыв их своей могучей рукой. Пробуждение пришло так же неожиданно, и единственное, что помнил Волдавин, это то, что он слышал во сне чей-то голос: "Поезжай в Свердловск на несколько дней и иди в лес". Молодой человек втайне был склонен верить снам и на выходных, сказав что-то невнятное родителям и невесте, купил билет на поезд и отправился в указанный город. Он не взял с собой никаких вещей, зная, что не будет снимать жильё, а отправился сразу в лес. К его удивлению лес оказался очень большим и густым. Ему показалось, что это целый мир, существующий параллельно с реальным миром, в котором живут люди. Алексей не удивился бы, если бы из-за деревьев вдруг выскочили эльфы или гномы. Но вместо них он вдруг наткнулся на ветхую покосившуюся избушку. "Наверное, давным-давно здесь кто-то жил", – подумал Волдавин, но вдруг скрипучая дверь отворилась, и навстречу молодому человеку вышел сухой исхудавший старик. Алексей вздрогнул.
 – Я знал, что ты придёшь, – произнёс старик, и речь его прозвучала очень молодо, даже без этой хрипотцы, которая так часто бывает в старческих голосах.
 – Кто вы? – едва дыша от волнения, спросил Алексей.
 – Я Амадей Засецкий. В детстве матушка звала меня Амадеюшкой или просто солнышком, особенно когда я помогал ей таскать воду. Сейчас уже матушки нет, но она улыбается мне с неба и ждёт, когда встретится с сыной.
 Алексей во все глаза смотрел на этого необычного человека. Руки и ноги его напоминали палки, рваная одежда болталась на ввалившихся рёбрах, но серенькие глаза смотрели ясно и весело.
 – Ну что, зайдёшь, откушаешь с Амадеюшкой? – улыбнулся лесной житель. – Заходи, не бойся! Добро пожаловать! У Амадеюшки вкусно. Амадеюшка всегда гостям рад.
 Волдавин вошёл за стариком в тесный домик, и Амадей поставил перед ним ржавую миску, на дне которой лежало немного кореньев.
 – Вообще-то я припас это себе на вечер, но так уж и быть, угощу тебя. Не оставлять же без пищи гостя!
 – Но я не могу принять это. Как же вы? Что вы будете есть?
 – Ничего-то ты не понимаешь! – рассмеялся старик, совсем как ребёнок. – Ты не потому не хочешь брать эту пищу, что обо мне заботишься, а потому что не привык к таким угощениям. Но ты попробуй, попробуй! А вдруг понравится?
 Алексей осторожно откусил и доел почти все коренья, решив оставить и хозяину дома.
 – Всё ешь, всё ешь! – ласково приговаривал старик. – Не думай об Амадеюшке, Амадеюшка без пищи не останется, но и гостя тоже накормит.
 – Как же ты живёшь здесь? – спросил Алексей.
 – А вот так и живу. Много ли для жизни надо? Лишь бы душа крепко держалась.
 – Но как же ты зимой?
 – Чудак ты! – и старик снова по-детски засмеялся, и весёлые морщинки образовались у его глаз. – Если животные выживают в самых суровых условиях, то не выживет ли и человек? Вот ты, когда шёл ко мне, небось думал, что этот лес густой и непролазный. А то не лес такой, то жизнь, которою ты живёшь такая же густая и непролазная.
 – Я не понимаю, о чём ты говоришь, – пробормотал Алексей.
 – Вот ты когда в последний раз слышал стук собственного сердца? Э, задумался, дружок! Ты перестал замечать своё сердце, стало быть, слишком непролазные тропинки ведут к нему. А ты расчисть, расчисть-ка их!
 – Ты для этого так иссушил собственное тело, чтобы легче было до сердца добраться?
 – Э, ничего-то ты не понимаешь, дружок! – улыбнулся Амадей удивительно светлой улыбкой. – Сколько ни вырывай сорняки, если почва больная, то они всё равно повырастают, да не просто повырастают, а вдвое больше, чем прежде. Очисть почву, очисть, дружок!
 – А Амадеюшка мне поможет в этом? – улыбнулся вдруг молодой человек.
 – Амадеюшка не всемогущий, но он всегда побеседует, всегда поможет, чем сможет. Но ты и сам себе помоги, дружок. Твои пальцы огрубели, потому что ты давно не касался лепестков цветка. А у меня тут целый гербарий, взгляни-ка!
 Старик поднялся и принёс из угла маленькую коробочку. Он открыл её, и Алексей тут же ощутил аромат.
 – Странно, что они пахнут, они же сухие, – произнёс Волдавин, ощупывая засушенный василёк.
 – Да, они сухие, правда твоя. Но они остались цветами. Если бы я раскрошил их, то остались бы одни крошки. Взгляни на меня: я тоже засушенный, но это не мешает мне радоваться солнышку и белому свету. Вот и цветочки радуются, а стало быть, испускают аромат. Знал ли ты, что не бывает аромата без радости? Всё, всё радуется: и лютики, и васильки, и ёлочки, и травка.
 Волдавин вдруг вспомнил запах юлиных духов, который не радовал его так сильно, как порадовал аромат этого маленького василька в гербарии Амадея.
 – Хорошо тут у тебя! – вдруг радостно вздохнул Алексей. – Светло и ясно на душе становится. Останусь-ка я у тебя ещё ненадолго.
 Волдавин остался ещё на неделю. Каждый день они ходили с Амадеем за кореньями и водой, слушали пение птиц, журчание ручья и тихий шёпот листьев. Амадей, смеясь, кормил белок из рук и предложил Алексею последовать его примеру. Когда Волдавин боязливо протянул руку шустрому бельчонку и почувствовал, как зверёк щекочет его ладонь, что-то защекотало сердце Алексея, и он заплакал.
 –Ну-ну-ну, полно, полно, дружочек, – успокаивал его Амадей. – всё хорошо, ведь ты не один. Амадеюшка с тобой.
 – Не хочу уезжать от тебя! – воскликнул Волдавин. – Хорошо у тебя!
 – Надо, надо уехать, тебя ведь родители ждут да невеста, – и старик пристально посмотрел на молодого человека.
 – Не хочу к ним! – воскликнул Алексей, сам не ожидая от себя таких слов. – С тобой хорошо!
 Молодой человек внезапно обнял старика и почувствовал себя маленьким воздушным шариком, который надувают, делая его всё больше и больше. Удивительная сила словно потекла по всем жилам Волдавина.
 – Познал ты настоящую жизнь, Алёшенька, а значит, не зря побывал у Амадеюшки. Теперь ты сможешь и в городе жить так, как любо сердечку твоему. Ступай, ступай, милый, не огорчай маму с папой, они как-никак выкормили тебя.
 Алексей медленно побрёл прочь от избушки, но ноги как будто не слушались его. Непреодолимая сила влекла его назад, но он тут же говорил себе, что Амадей сам просил его уйти, поэтому невероятным усилием воли Волдавин заставлял себя идти всё дальше и дальше. Когда он ехал уже в поезде, то видел перед собой радостно-детское лицо старика и вспоминал, как тот рассказывал ему о звёздах, о бурых и белых медведях, о том, какие в старину колыбельные пели матери детям, о том, как славно пробежаться по утренней росе…
 Когда Волдавин переступил порог своей квартиры, на него тут же накинулись родители и невеста.
 – И где ты был? – злобно крикнула Юля. – Мы тут все больницы обзвонили, все морги! Ты что, забыл, что у нас уже свадьба на носу?
 Но Алексей не слышал её голос. Он слышал только Амадея, говорящего ему: «Познал ты настоящую жизнь, Алёшенька».
 – Ты забыл, что у нас свадьба скоро? – снова повторила Юля тем же сердито-надменным тоном.
 – Да, я забыл об этом, Юля.
 Девушка раскрыла рот от изумления и не нашлась, что ответить.
 – Да ты что, с ума сошёл, Лёшка? – наперебой затараторили родители. – Ведь уже всё готово, платье куплено, деньги заплачены.
 – А видел бы ты Юлю в белом платье! – добавила мать. – Просто принцесса!
 – Юлечка и без того принцесса, – покачал головой Алексей. – Да видать, я вот не принц, поэтому вряд ли смогу сделать её счастливой.
 Юля дала ему пощёчину, схватила сумочку и убежала, плача от уязвлённого самолюбия. А Алексей, не слушая недовольных и возмущавшихся родителей, прошёл в свою комнату, взял синюю тетрадь, вырвал из неё листок и принялся писать письмо:

 "Милая моя Маша!
 Родители были против того, чтобы мы были вместе, и я по малодушию послушался их. Они хотели, чтобы со мной была богатая девушка, а тебя считали не парой для меня. Но что они понимают? Если ты свободна и если сможешь простить меня, дурака, то я сделаю всё, чтобы искупить свою вину. Больше всего на свете я боюсь, что ты больше не захочешь видеть меня, но ведь только теперь я понял, что такое настоящая жизнь. И этой жизни не бывать без тебя, любимая моя! К чему я вернусь в случае твоего отказа? К разбитому корыту? К той мишуре, в которой я жил до этого? Знаешь, я многое понял за эти дни. Я не хочу жить как прежде, я хочу приносить людям пользу, хочу по-настоящему работать. Я оставлю всё это богатство. Я найду настоящую работу, если только ты поддержишь меня и будешь рядом. Я хочу быть с тобой! Умоляю тебя, не спеши с первых строк выбрасывать моё письмо, подумай, если надо. Я ни в коем случае не тороплю тебя. Но знай, что я очень сильно тебя люблю! И никогда больше не предам. Как могу предать я любимого человека, если этим самым предаю самого себя? Прости за всё…
 Твой Лёша"

 Он хотел было запечатать письмо, но руки так дрожали, что не слушались. И вдруг Алексей сорвался с места и помчался с листком в руках на другой конец Москвы, где жила Маша. Он вбежал по ступенькам на пятый этаж, где когда-то жила она. Что с ней теперь? Увидит ли он её? А вдруг она уехала в другое место? Или, чего доброго, прогонит его поганой метлой? Волдавин позвонил, и перед ним предстала она, та самая девушка, которая когда-то робко шепнула ему о своей любви и сделала его счастливейшим из смертных.
 – Лёша? – дрогнувшим голосом произнесла она и слегка пошатнулась, но Волдавин поддержал её и, глядя ей в глаза, молча протянул листок.
 – Что это? – спросила девушка, но тут же принялась читать, и слёзы залили её щёки. – Я тоже, я тоже тебя люблю и всегда любила! – рыдая, закричала она, роняя письмо и бросаясь в объятия Алексея. – Я ждала тебя всё это время! Я знала, я верила, что ты вернёшься! Ах, как мне плохо было, когда ты ушёл!
 – Обещаю тебе, что больше этого не повторится и ты будешь плакать только от счастья, любимая, – сдавленным голосом произнёс Волдавин, утирая её горячие слёзы.
 Через какое-то время Алексей рассказал девушке о необычном старике, живущем в лесу. И они решили поехать к нему и поблагодарить. И вот они уже подходили к покосившейся избушке, и Алексей постучал в дверь.
 – Амадеюшка! – весело позвал он, но ответа не последовало. – Амадеюшка, это я!
 – Амадеюшка! – крикнула в свою очередь Маша.
 Тогда Волдавин толкнул дверь, и они вошли в хорошо знакомый Алексею тесный домик. Амадей лежал на полу, скрестив на груди руки, а лицо его выражало несказанное блаженство, словно только что он выпил божественный нектар.
 – Он умер! – горестно воскликнул Алексей, склонился к старику и заплакал, припав к его рукам. – А я так много хотел ему рассказать! Он был таким хорошим, таким необычным…
 Маша разглядывала это худощавое и уже безжизненное тело и вдруг почувствовала, как новая живительная сила вливается в её душу. Девушка положила руку на плечо Алексею, который мало-помалу успокаивался и тоже начинал чувствовать что-то похожее на то, когда он обнял Амадея и ощутил себя воздушным шаром.
 – Не плачь, Лёшенька, ведь я теперь с тобой!
 С этого дня они больше никогда не расставались, а воспоминание об удивительном Амадее Засецком только укрепляло их любовь и помогало справляться со всеми горестями, когда таковые случались. Но даже в горестях они не теряли надежду на лучшее и были счастливы тем счастьем, которому научил Алексея этот необыкновенный старик.