В посёлке Багрино, что неподалёку от Красной Горки, народу живёт не так много, тысячи полторы. Работают обычно на свиноферме, доярками, а мужики ездят в Предлинное, кто на электростанции работать, кто в разрезе; а некоторые так и сидят в своём Багрино, в магазинчике, на почте, в управлении, а Сергей Викторович в клубе - и кинодемонстратор, и массовик, баянист, и руководитель хора, и рабочий сцены - короче, на все руки мастер.
Но речь не о нём.
Жила в Багрино семья СветкОвых. Должно быть, конечно, Цветковых, но где-то недослышала регистраторша, так и пошла редкая фамилия Светковы.
Саша Светков, отец семейства, рукастый мужик, работал в Предлинном на электростанции, там же подрабатывал в котельной. Жена его, Света, трудилась в Багрино, на свиноферме, хотя родилась в Красной Горке, поэтому образование имела, прямую спину и улыбчивое лицо.
Была у них дочка, Настя, в возрасте семи лет поступившая в первый класс местной школы, и в редкий вечер, когда батя был дома, трезвый, а мать занималась засолкой огурцов, зашёл у них разговор.
- Ну, что, Настюша, в школу пошла, считай, взрослая уже, - улыбаясь сказала мать, снимая с плиты очередную пастеризованную банку. - А вот помимо школы, чем ещё хочешь заниматься? Я, когда в твоём возрасте была, на коньках каталась, фигурное катание. И мне, знаешь, очень это пригодилось. Смотри, какая спина ровная! А?
- Да, это точно. - присоединился к разговору Саша. - А я в клуб радиомехаников ходил. Мы с приятелями корабль строили. Генка, дядя Гена, да ты знаешь... Воот. Сделали мы корабль с радиоуправлением. И спустили в конце мая на воду. И поплыл! Мы его туда-сюда, и даже в льдину врезался, однако сдюжил, да... Уплыл... Но мне вот это реально помогло. Я в электрических сетях знаешь как понимаю? Ого-го понимаю!
- Я это к чему, дочка, ты это, давай, придумывай, чтобы мы тебя в какой кружок записали. Какие кружки у тебя есть, смотри сама, мы давить не будем, правда, Сашка?
- Не-не, не будем! Главное, чтобы тебе интересно было.
Настенька, играя с куклой и не глядя на родителей, ответила:
- Хочу играть на гобое.
Возникла пауза.
- Ха! - оживился Сашка, - это, Настюх, называется кардан, и на нём играть нельзя. Он в автомобиле очень важная вещь.
- Вот ты, Саня, неграмотный. - вмешалась жена. - Это музыкальный инструмент. Духовой. Но, во-первых, у нас вряд ли где гобою учат. Во вторых, инструмент страшный, здоровый, с кнопками и трубками. И звук... А в третьих, ты вообще откуда про этот гобой взяла?
- Мне нравится. - Спокойно сказала Настя.
Родители переглянулись. Повисла неловкая пауза. Отец семейства хмыкнул.
- Ты это, знаешь, чо... Давай-ка уже спать иди. Мы с мамкой подумаем насчёт кардана...
- Гобоя. - поправила Света.
- Гобоя. Ну, а потом скажем.
- Хорошо. - сказала Настя и ушла с куклой.
- Ну, блин, что за дочь растёт?! "Гобой". Слово то какое неприятное.
- Ты ещё его звук послушай, там совсем мурашки по коже и волосы дыбом!
- И откуда-то ведь взяла... Раньше телевизоров не было, так все нормальные были - коньки, санки, а теперь, мать его...
- Это ещё что! Ты в интернет-то глядел? Там вообще что хошь, хоть бомбу собирай, хоть собак расчленяй.
- Ну, в интернете она так то не сидит пока.
- Воот! Пока! А что потом будет? Сначала гобой, а потом? - Света запнулась, не давая фантазиям просочиться наружу.
- Не, ну, ладно, хрен с ним, в конце концов музыкальный инструмент...
- Саша! Да ты его посмотри! Послушай!
Нашли в интернете, мать его, этот самый гобой, и изображение, и звук, и обоих аж передёрнуло.
На следующий день про Настину мечту не говорили, вечером давай намекать, что вот лыжная секция есть, танцы, но Настенька так уверенно - "Хочу на гобое", и на родителей ясными синими глазками посмотрела.
С полгода родители мучились, пытались взять измором, и в лыжи водили, и в балетную, и рисовать, но всё было не то, и упёрлась дочка в этот сраный гобой, будь он неладен, и соседи стали коситься, и слухи ходить, что дочка Светковых вроде в секту какую вступила, и ревела мать по ночам, и Сашка осунулся и стал пропадать по вечерам, а потом приходил пьяный в матину и спал в коридоре.
Потом решили свести Настеньку к психиатру, денег потратили уйму, но ничего не помогло, так и не узнали, откуда у неё эта тяга к гобою и что с этим делать. Подаренная гитара пылилась в углу, на зарубежных электронных клавишах поселился фикус, прошло несколько лет.
Отвлёкшись от очередных заготовок Светлана посмотрела на Сашка, сидящего за столом и пытающегося что-то смастерить из вилок и спичек, и сказала:
- Сашенька! А может, хрен с ним, ну, пусть уж учится на своём гобое? Ну, раз так хочет? Чего же ребёнок мается?
- Наконец-то. - грубо отозвался Сашка, - Да пусть её, хоть на чём, я не против, лишь бы не спилась! Пусть на гобое! Да хоть на кардане!
- Настенька! - позвала дочку Света, - иди сюда, радость моя, мы с папой тебе чего сказать хотим!
Повзрослевшая Настя, с проколотым носом и ухом, в чёрной кожаной куртке и полосатых лосинах презрительно зашла в кухню.
- Мы тут посовещались. Ты это, Настенька, хочешь - играй на гобое. Мы не против.
- Поздно, - сурово сказал ребёнок. - Я уже не Настя, а Кровавый Наст. И на басу играю в школьной панк-группе.
И вышла. Мать выронила из рук тряпку. Сашка хлебнул чаю.
- Ну, вот, на басу играет.- И удовлетворённо резюмировал. - Пристроена, значит.