Камень преткновения. Часть 1

Владимир Семёнов
                «И создам Я не тебе, Пётр, церковь мою…»
                (Библия, Новый Завет).
   Тёплый осенний вечер окрасил розовым небосклон.  Ветер золотым листопадом бережно укутал мелкую лесную речушку, сонно катившую свои волны вдаль… 
   Несколько запоздалых рыбаков из соседней деревни, лениво переговаривались, изредка бросая контрольные взгляды на поплавки, всё ещё в надежде на горячую вечернюю уху…
   Он зал, что за ним следят, уже давно знал. А вернее почувствовал-узнал  – яснознание никогда не подводило его уже многие десятилетия. Вот и сейчас он отчётливо понял, прочувствовал и увидел человека с напряжённым беспокойством наблюдавшего за ним с другого берега. Он напрасно маскировался под рыбака, точнее не маскировался, он и был рыбаком, но с того момента, как тот узнал его, то потерял всяческий интерес к рыбной ловле. Речка была неширокая и потому ему было видно, как от неприятного изумления у наблюдавшего откровенно открылся рот, а удочку он уже давно выпустил из рук и теперь верная бамбуковая подруга рыбака валялась на прибрежном песке, чертя длинным концом замысловатые узоры в воде.
   Спустя полтора часа уставший пожилой человек, в распахнутом осеннем плаще вбежал в ближайший телефон-автомат, встретившийся ему по возвращении в город.
   Запыхавшийся, с трудом восстанавливая дыхание, сорвал трубку. Старческие непослушные пальцы ещё не отошедшие от холодной воды на не состоявшейся рыбалке с трудом протискивались в старый истёртый диск, видавшего виды телефонного аппарата, на ходу вспоминая давно заученный номер.
   - Справочная слушает! – отозвались на другом конце провода.
   - Алло девушка, - слова давались с трудом, мешала говорить одышка. – девушка, пожалуйста, срочно мне номер дежурного фээсбэ…
   Девушка без запинки чеканной скороговоркой произнесла заветные цифры.
- Ага… спасибо…. Сейчас я, сейчас… фу, ты, язвию…
- Да, алло?!..
   Тихий едва заметный щелчок в трубке оповестил говоривших о начале автоматической записи разговора:
- Дежурный фээсбэ слушает!..
 - Да, алло, это я… Ах, да!. Товарищ, я хочу сообщить, срочно сообщить о месте нахождения опасного нацистского преступника... И… И сталинского преступника тоже…. Прихвостня…. Пса сторожевого….
………………………………………………………………………………………………………
   Западная Украина, Лагерь военнопленных, осень 1941-го года
…Тяжёлый жестяной абажур едва скрывает резкий раздражающий свет лампы. Он стоит в потрёпанной гимнастёрке, угасший, небритый, поднятый внезапно и во втором часу ночи конвоируемый двумя охранниками представший пред столь же, уставшим и раздражённым с ночи начальником лагеря. Вот он, сидит за столом, высокий, подтянутый и пристально смотрит на Иваницкого. Рядом стоит переводчик, тоже уставший, всех их внезапно подняли ото сна и по одной начальству ведомой причине заставили наскоро умыться, облачиться в форму и пригнали на свои рабочие места…
   Впрочем, о чём он говорит?!.. А, вернее, думает?! Какое начальство?! Вот же, он сам начальник, немецкий майор сверлит его душу настойчиво-пронзительным взглядом… Кто ему может приказать? Что? Он же, здесь царь и бог, в одном лице!.. Чего??.. О чём я думаю??.. Ведь меня же, сейчас поведут на расстрел…. А почему на расстрел?.. Какой расстрел?? Ночью?.. О чём я думаю…
   Тяжёлая уставшая голова уже отказывается понимать что-либо в происходящем…. И остаётся покорно ждать своей участи…
   Глупо, ах как глупо всё получилось…. Зажали их, в первые две недели войны зажали, от их полка осталось всего полтораста человек, ну и взяли их в кольцо…. Отстреливались до последнего патрона и последней гранаты…. После сдались… их на эшелон и сразу вглубь оккупированной территории, подальше от своих…. Привезли ночью, вокруг шуми лес на высоких холмах, похоже на предгорья Карпат…
   Утром всё стало ясно….  На первой же, линейке им сообщили, что всех желающих жить повезут в Германию, работать на заводах. А всех не согласных работать на великий Райх, погонят дальше в концентрационный лагерь…. Всё это было всего три дня назад…. И он уже смирился со своей участью – он поедет в Германию. А что делать?1 всё-таки, жизнь или хоть, некоторый шанс на жизнь!..
Иваницкий облизал пересохшие губы.
Переводчик на ломаном русском продолжал говорить:
 - Сэчас вас будэт дапрашивать асобенный человек, очень высокий чин в германский армии… Нэ дэрзить и нэ хамить! Взгляд держать прямо!..
   «Чего?.. Какой ещё чин?! Они, что, издеваются над ним?!..».
   За плотно прикрытой дверью послышались тяжелый шаги армейских сапог, короткие приказания на немецком, дверь распахнулась, и вошёл военный… невысокого роста, в отлично пригнанной новенькой форме, в блестящих сапогах...
- Dieser Mann, Herr Oberst! – начальник лагеря указал на Иваницкого. - Nehmen Sie es auf eigene Gefahr. (Вот этот человек, герр полковник! Забирайте его под вашу ответственность).
- Ich danke Ihnen, Herr Major! – вошедший едва заметным церемонно кивнул. Обернулся к открытой двери, громко скомандовал:
- Nehmen Sie ihn weg! (Благодарю вас, господин майор! Уведите его!).
- Sie m;ssen einen Dolmetscher, Sir? – осведомился майор. (Вам нужен переводчик, господин полковник?). И вновь едва заметная ирония в благодарности, от прибывшего веяло каким-то еле уловимым аристократическим превосходством:
 - Nein, danke, Major. Ich habe meine eigenen, haben wir ihn aus Berlin brachte. (Нет, благодарю вас, майор. У меня есть свой, мы привезли его из Берлина.).
   Два автоматчика молча взяли под руки Иваницкого и вытолкали его наружу.
   «Автоматчики… - мелькнуло в голове. – Здесь большинство немцев с винтовками, а эти с автоматами…. Лихо… Кто они?!»
   Электричества в этом доме не было, на большом старом столе, стоявшем возле окна ярко горела керосиновая лампа, освещая полупустую обстановку старого дома. Отдельное помещение, предоставленное им по требованию полковника мало чем отличалось от комнаты начальника лагеря. Те же, обшарпанные стены старого дома, в старом, заброшенным ещё до войны посёлке, вроде бы, до войны здесь был раньше посёлок, во всяком случае такие ходили слухи. А немцы, чтобы не обустраиваться на новом месте заново устроили здесь лагерь, используя ещё сохранившиеся жилые дома и хозяйственные постройки.
   Большая в полстены обшарпанная, давно не беленая печь, четыре стула у стола, чистые, сколоченные из широких досок полы, шторы на окнах… А вот шторы-то, прямо как у начальника лагеря, немаловажная деталь, означающая, что этот дом используют для секретных разговоров и встреч.   
- Lassen Sie uns an! (Оставьте нас!).
   Конвоировавшие Иваницкого солдаты молча козырнули и вышли, плотно притворив дверь. Несколько секунд повисла напряжённая тишина.
- Садитесь, Иван Петрович! – произнёс полковник на чистом русском, указав на один из стульев у стола.   
   Иван вздрогнул – это была неожиданность.
«Кто он? И что ему нужно?».
   А немец, как ни в чём не бывало, нимало не смутившись продолжал всё тем же, ровным, спокойным тоном, с оттенком, какой-то нерушимой уверенности в своей правоте:
- Не удивляйтесь, Иван Петрович, я прекрасно владею русским языком. Учился в университете…- на секунду замолчал, словно подбирая слова.
– Итак, не будем терять времени, Иван Петрович, а перейдём сразу к делу.  – вновь пауза.
- Итак, война для вас уже закончена! – поднял глаза от стола и стал изучать Иваницкого пронзительным голубым взглядом.
- Да, закончена! Сейчас, если мы с вами договоримся, я вас заберу с собой на базу, где вас вымоют, накормят-напоют и предоставят врача. Итак, да?! – голос полковника не терпел возражений.
   В голов зашумело… «Вербуют в предатели… Нет, нет, я не могу…».
   Пересохшие от волнения губы с трудом повиновались:
   - Я…я…я не стану… предавать…. Я…. Не… предатель…
   Внезапно навалившаяся тяжесть окутала сознание сплошным туманом и, уже теряя сознание, как сквозь тяжёлый глубокий сон, услышал:
- Ну, вот и славно, Иван Петрович! Я был уверенно, что мы с вами договоримся! – широкая белозубая улыбка осенила лицо полковника. Он с довольным видом откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула.   
- Sicherheit! Ziehen Sie in Gefangenschaft! Wir verlassen! (Охрана! Выводите пленного! Мы уезжаем!).               
………………………………………………………………….      
                Россия, Южная Сибирь, наши дни
   Иваницкий тяжело брёл домой. Каждый шаг давался с трудом, осеннее солнце припекало по-августовски.    На очередном повороте за угол внезапно обнаружилось, что в руках нет привычной удочки, а старый садок в этот раз не оттягивают упитанные серебристые тушки подлещиков и окуней. Махнул с досады рукой – забыл, всё забыл на реке!...
   Слезы подступили к горлу… совсем голову потерял, когда увидел этого… этого…. Как же, его звали тогда, в том далёком сорок первом?!.… И потом, ещё позже, много позже, уже в пятьдесят первом, когда он вновь увидел его.… Но уже в совершенно другом обличье.… Да, тогда Генрих, кажется его звали тогда так… Да, да, его звали, именно так – Генрих, Генрих!.. Он тогда предстал в облике полковника государственной безопасности, курировал лагеря в Восточной Сибири по линии… По линии….
   В голове всё путалось и мешало вспомнить….
Резкий визг затормозивших «Жигулей» заставил вздрогнуть.
- Петрович, ты что? – вплотную приблизилось обеспокоенное лицо соседа Михаила, с которым только что были на рыбалке. – Петрович, тебе плохо, что ли? Эй, ребята,- повернулся к машине,- тащите его в машину! В больницу его, Петровичу плохо!

…Прохладная ладонь легла на его уставшую руку.
- Дедушка, как ты?! – Елизавета склонила взволнованное лицо над ним.
   Иван Петрович открыл глаза, теперь это далось уже легче. Правнучка Елизавета обеспокоенно вглядывалась в него.
- Дедушка, ты как себя чувствуешь?!
   Иван пошевелил ногами, руками – всё движется, и, притом, даже довольно легко для его возраста. Во всём теле ощущается приятная лёгкость, как после хорошего длительного отдыха.
- Мне хорошо, Лизонька,- прошептал тихо, сам едва услышал.
Лиза улыбнулась краями губ:
- Дедушка, ну ты нас напугал!.. хорошо, что тебя Михаил Николаевич привёз в больницу, а то… - и замолчала на полуслове.
Он молчал.
 Правнучка, не дождавшись ответа, продолжила:
- Дедушка, ведь ты же, хорошо себя чувствовал все эти дни! Вот уже почти месяц, как ты не прикасался к лекарствам! – она словно укоряла его. – И вот такое!..
Да, Лизу можно понять, это своеобразный эгоизм любящего человека, любящего сильно, глубоко и по-родственному, и потому, просто требующего, чтобы твой родственник жил!
Иван улыбнулся:
- Да… Воспоминания нахлынули, Лизонька… Ты уж, меня прости… Меня, старого… Нужно было пить лекарства каждый день… А я вот, так, вот… - и он виновато замолчал.
   В свои девяносто шесть он мог бы, и не извиняться за состояние своего здоровья… 
…………………………………………………………….               
                СССР, Алтай, лето 1940.   
   Ливень застал в пути. В считанные минуты небо заволокло тяжёлыми свинцовыми тучами, сверкнула молния, другая, прогремел гром, и несколько секунд спустя сплошная завеса непроницаемого ливня обрушилась на землю.
   Майер остановил «Мерседес» перед самым спуском с холма. Дальше дорога полого вела вниз, петляя по слону холма и заводя в густой лес, широким тёмно-зелёным пятном расплывшемуся по окрестным холмам и заполнявшем всё между ними долину. Дальше холмы стремительно переходили в невысокие горы, распадающимся не три невысоких горных хребта. Невысоким они казались только отсюда, с расстояния в несколько километров, на самом же деле, контраст алтайской природы преставала наглядно: две трети высоты покрыты густым зелёным морем, за которым следует узкая бледно-зелёная полоса лугов, а вершины венчают белоснежные ледяные шапки с длинными, узкими языками ледников, сползающих по склонам.
   Тонкая голубая линия мелкой речушки петляла посреди этого зелёного моря, теряясь дальше в холмах. На берегу её должна располагаться небольшая деревня, она-то и являлась главной целью пути бригаденфюрера СС Эрнста фон Майера, помощника атташе по культуре при посольстве Германии в СССР.
   Эрнст фон Майер, он же, полковник внешней разведки Иностранного отдела НКВД Владимир Симонов был командирован в Союз под дипломатическим прикрытием от отдела Исследований оккультных наук Аненербе.
   Главным его заданием было под маской интереса к народному фольклору и древней культуре русского и других народов СССР собирание как можно большего оккультного материала, предназначенного для передаче и досконального исследования в отдел, с целью разработки и создания нового оружия, основанного на магических, парапсихологических принципах. Также было необходимо встретиться с агентурой, работающей с Союзе уже несколько лет по этому направлению.
   Именно поэтому, фон Майера и занесло столь далеко от основных стратегических центров страны – сейчас он пережидал ливень в юго-западных районах Алтая, возле небольшого, затерявшегося среди алтайских лесов села. Сюда, ближе к вечеру должен быть выйти агент, командированный немецкой разведкой в Гималаи, проработавший там полтора года и ещё полгода уже здесь, на Алтае. Операция готовилась совместными силами политической разведки и Аненербе. Главной целью агента было выявление оккультных, магических связей между Гималаями и Алтаем и анализ возможностей использования этого духовного родства как идейного фактора противостояния коммунизму, что могло послужить дополнительным ударом в спину России, если разразиться война Германии с СССР.
   Инструктировали агента лично рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, глава политической разведки рейха Вальтер Шелленберг и генеральный секретарь Аненербе Вольфрам Зиверс.
   В своё время Гиммлер спас Аненербе от официальной опалы – общество попало под горячую руку Гитлера, который во время крупного митинга Национал-социалистической партии в сентябре 1936 года безжалостно прошёлся по первому руководителю, президенту «Наследия предков» Герману Вирту, сказав: «Мы не имеем ничего общего с теми людьми, которые понимают национализм лишь как набор легенд и мифов, и в результате слишком легко подменяют его расплывчатыми фразами нордического содержания. Сейчас они начинают проводить исследования, основываясь на мифической культуре атлантов».
   Фактически фюрер в весьма скептических выражениях дал понять, что оккультисты даром едят государственный хлеб и не способны дать Германии ничего кроме мистической болтовни и изобретения новых псевдомифологических концепций.
   Но Гиммлер считал иначе. Рейхсфюрер был убеждённым сторонником необходимости создания новой религии, представляющей собой сложное соединение язычества древних германцев и «истинного», ещё «не отравленного евреями» христианства, и оккультизма девятнадцатого века. Гиммлер был своеобразной вещью в себе, и потому, когда он говорил, далеко не всегда можно было понять, что, собственно говоря, рейхсфюрер, вообще имеет в виду. Именно поэтому о каком истинном, не отравленном христианстве шла речь было понятно, только самому Гиммлеру.    
   Под лозунгом необходимости создания новой религии и откровенно игнорируя скептическое отношение Гитлера к мистике, Гиммлер принял попавшее в опалу Аненербе в состав СС.
   Однако полностью игнорировать позицию фюрера даже всесильный Гиммлер был не в силах. И потому в следующем тридцать седьмом году вынужден был отправил Вирта в отставку, чтобы тот не раздражал Гитлера, в глазах которого идеи происхождения ариев от атлантов являлись полным абсурдом, причём, абсурдом, отнюдь не безобидным для германского народа.
   Ситуация благоприятствовала Гиммлеру и своим следующим шагом он полностью подчинил «Наследие предков» структурам СС, что автоматически влекло за собой существенное увеличение влияние его самого – рейхсфюрера. «Аненербе» вошло в состав особой Инспекции концентрационных лагерей.
   Новым администратором общества стал Вольфрам Зиверс. Будучи человеком с высшим университетским образованием Зиверс должен был реорганизовать всю деятельность общества на научной основе и создать мост взаимопонимания между учёными и самим рейхсфюрером. Пост президента занял Вальтер Вюст. Но всего через два президентом Ананербе стал Гиммлер, а Вальтер Вюст — куратором.
   В Советском Союзе тоже не отставали в области оккультных исследований. Несмотря на официально провозглашённые атеизм и материализм в стране нашлась группа нестандартно мыслящих людей, сумевших встать нал своими личными убеждениями и признать, что в мире существуют и действуют силы, никак не укладывающиеся в официальную идеологию партии и государства, и, пока, что неподвластные человеку.
   Одним из главных вдохновителей и покровителей советского оккультизма был не кто иной, как всесильный глава ВЧК-ОГПУ Феликс Эдмундович Дзержинский. Под покровительством ОГПУ был организованы ряд исследований в области биоэнергетики.
   Лично Дзержинский благословил и поддержал знаменитую центрально-азиатскую экспедицию Рериха, истинные задачи которой далеко не исчерпывались только научными интересами.
   Но до этого были менее известные, но оттого ничуть не менее секретные экспедиции Александра Барченко на Кольский полуостров и Крым. На севере экспедиция искала следы древней, ныне почти позабытой цивилизации Гипербореи. На юге, в Крыму главной целью исследователей стали крымские подземелья – сети пещер и катакомб.
   Что искала экспедициям Барченко досконально не знал никто, кроме самих участников и организаторов. Наружу просачивались лишь смутные сухи да кое-какие обрывки информации, наподобие того, что профессор предполагал отыскать знания древних, которые могли сделать страну Советов самым могущественным государством на планете, благодаря колоссальному скачку в науке и созданию новых видов невиданного доселе оружия. Предполагалось, что эти знания могут храниться в виде книг, надписей на древних или неизвестных языках, каких-либо артефактов, оставшихся от далёких эпох. Данные находки моли помочь реконструировать оружие, средств транспорта и связи древних. Относительно последнего фактора по углам спец учреждений шептались о поисках Барченко в крымских пещерах таинственного зелёного камня, с помощью которого возможно устанавливать телепатическую связь с инопланетными цивилизациями.
   К сожалению после смерти Дзержинского оккультные исследования пошли на спад, а в 1938 году Барченко был арестован и расстрелян как предатель по приговору суда.  Странный поступок Сталина не мог объяснить никто.
   Как, зачем, почему и для чего нужно было ликвидировать одного из ведущих специалистов в стране по оккультизму?! Того, кто мог помочь стране и, конкретно, её военному потенциалу?!
   В узких кругах, имеющих хоть какое-то, пусть и на уровне слухов, отдалённое отношение к этому делу шёпотом передавали друг другу, что, якобы, Александр Барченко благодаря знаниям, полученным в экспедициях  обрёл такую оккультную мощь, что стал представлять весьма нешуточную угрозу для власти, потому и было решено избавиться от него.
   Однако данное объяснение вызывало ещё больше вопросов, чем предлагало готовых ответов.
   Если Барченко, действительно, обрёл такую огромную мощь, то он, просто е позволили бы себя арестовать. Это во-первых. Или же, преспокойно вышел бы из тюрьмы, наподобие того, как это осуществил впоследствии знаменитый Вольф Мессинг, выйдя с группой соратников из немецкого концлагеря. Однако чудесного освобождения не произошло…
   Объяснением могло послужить то, что профессор обладал большим теоретическим познаниями, но они на тот момент пока ещё не перешли в область практического их применения. Правда, те же, уцелевшие после разгрома тридцатых оккультисты утверждали, что оккультные знания уже сами по себе создают большую силу у человека ими обладающего и проявление их в виде практических магических умений является, всего лишь, вопросом времени.
   Возможно, исследователь просто не успел перейти в надлежащую стадию… Говорилось – шёпотом, что учёного погубили те самые силы, с которым он соприкоснулся во время своих длительных секретных экспедиций на Север и в Крым. Что получил он знания из одних источников, а неаккуратные взаимодействия с местами Сил и привели его к гибели. Как бы то ни было, но Александр Барченко больше не числился в списках живых, а вместе с им ушли в мир иной и все материалы, с таким трудом добытые им в экспедициях. Правда, те же посвящённые языки утверждали, что буквально накануне расстрела сам попросил отсрочить ему приговор и дать ему возможность описать самым подробным образом всё, что ему удалось узнать в экспедициях. И будто архив Барченко никуда бесследно е исчез, а все материалы хранятся в надёжных местах…
   С уходом Барченко и его соратников, со свёртыванием всех исследований по биологической радиолокации, а проще говоря, телепатии и экстрасенсорики, в целом, казалось, что оккультная тема в СССР закрыта твёрдо и окончательно. В этом смысле ситуация в СССР оказалось весьма сходно с ситуацией в Германии, где после прихода к власти НСДАП многие оккультные организации были запрещены, а их лидеры арестованы. При этом, часть направлений данных исследований были сохранены, продолжались и, даже поощрялись нацистами в глубокой тайне. 
   Однако, казавшиеся было похороненными советские оккультные исследования внезапно был оживлены в виде проекта «Оса», короновавшегося самим всесильным главой НКВД Лаврентием Берией. Проект предусматривал глубокие исследования в области магии, целительства, знахарства. Берия отдал секретный приказ собирать по всей стране материалы, имеющие отношение к колдовству, астрологии, целительства.
   Старинные, а тои откровенно древние, тяжёлые, книги, тронутые синими пятнами плесени свитки с дедовскими да бабушкинами заговорами, травники, содержащие рецепты всевозможных зелий, всё это широкой рекой потекло в таяние лаборатории.
   Лаврентий Павлович бдительно следил и за успехами иностранных коллег в деле нелёгкого открытия эзотерических тайн.
   Советская разведка работала бдительно и в этом направлении тоже. Начиная ещё с начала двадцатых годов, во времена первого всплеска исследований был под руководством ОГПУ Дзержинского и до начала войны по каналам нелегальной и дипломатической разведок в советскую страну стекались весьма необычные сведения: о том, что тайные общества Туле и Врил, созданные Рудольфом ван Зеботтендорфом и Карлом Хаусхофером имели ярко выраженную мистическую направленность, сопряжённую с крайне правыми политическими силами Германии; о том, что ещё в 1919-м году группой немецких оккультистов была получена информация от обитателей созвездия Ориона о постройке космического корабля необычной дисковидной формы; о том, что Отто Ран возглавил экспедицию в Южную Францию в поисках Чаши Грааля; о том, что на Тибет организована экспедиция в поисках загадочной страны Шамбалы – здесь нацисты опоздали на добрый десяток лет, повторяя поиски экспедиции Рериха; о том, что все высшие руководители Третьего Рейха заказали себе у ведущих астрологов Европы гороскопы  на длительный срок, вплоть до двухтысячного года и ещё многое-многое-многое…
   Два гиганта, закованные в броню и ощетинившиеся орудиями, танками и самолётами находились в состоянии ожидания…  И в этом ожидании далеко не самую последнюю роль играла таинственная, странная река, текущая в глубинных недрах секретных учреждений, река, граничившая с потусторонними мирами, река, соединяющая мир рационального и иррационального, разум и сумасшествие – река тайных, внезапно воскресших из глубокой древности магических, оккультных тайн. Тайн, ныне, извлечённых из полузабытых архивов и отчищенных от пыли тысячелетий, и положенных на столы секретных лабораторий под бдительные ока пытливых микроскопических окуляров, в ожидании своего часа икс…               
                Конец первой части