Ибо я не надеюсь вернуться назад
к серым утренним лужам,
повторяю вам снова: что сад – это сад,
это яблони, груши.
Ибо я не надеюсь вернуться в ваш край,
под февраль озверелый –
покарай меня, пуля-петля, покарай
моё грешное тело!
Ибо я не надеюсь вернуться сюда,
в самолётное небо,
где, взрываясь, летят в облака поезда –
возвращаю вам хлебы.
С полуужасом дантовым свыкшийся ад
мне покажется раем.
Ибо я не надеюсь вернуться назад,
ибо я умираю.
Из газеты «Магнитогорский рабочий» (субботний выпуск 3 февраля 1996 года): «На 50-м году жизни оборвалась жизнь известного магнитогорского поэта Бориса Емельяновича Попова…»
Проведя неделю в Москве в ежедневной выматывающей гонке от издательства к издательству и далее – по книготорговым фирмам и ярмаркам, я успела всё – даже поменять билет и прилететь домой на сутки раньше.
Мама встретила меня неприятной новостью – Борис пропал. Ушёл из больницы проводить меня в командировку и не вернулся. Приходили искать его из больницы. Кто-то звонил нам домой и молчал в трубку – наверное, он…
Начались поиски.
Родственники, друзья, знакомые, друзья знакомых и знакомые друзей.
Больницы.
Двоюродная сестра Ирина принесла весть от ясновидящей – Борис жив, здоров и находится у какой-то женщины.
Тихонов Георгий, друг Бориса и редактор «Магнитогорского рабочего», решительно запретил мне ездить в морг, поручив эту скорбную миссию сотруднику редакции Константину Вуевичу. Ежедневно Георгий сообщал мне: Вуевич осмотрел два (три, четыре) неопознанных трупа. Бориса среди них нет.
И была надежда.
Ванечка, чувствуя тревогу, просил меня «пойти в притон искать папку». Притоном мы между собой, шутя, называли квартиру прозаика Юрия Щекалёва. Находилась она в одном доме с книжной лавкой редакции, где я работала директором.
Я подала заявление об исчезновении человека в отдел милиции Орджоникидзевского района. Мне обещали приехать к нам домой произвести обыск на случай проверки моей причастности к преступлению.
31 января я сама поехала в морг первой городской больницы.
Служащий морга сообщил мне, что похожий на моё описание мужчина был. Его тело находилось в морге 10 дней и было захоронено вчера.
За государственный счёт, как неопознанный труп. Могила под номером 137.
20 лет прошло, а я до сих пор считаю, что Константин Вуевич, ежедневно отчитываясь редактору газеты о проделанной работе, покрывал преступление – ведь Борис был зверски избит и брошен умирать на морозе. Его тело нашли утром 21 января на территории кранового завода.
Спи, моя ненаглядная, спи,
не ворочайся в бедном бреду.
Чтоб не видела ты,
я в степи,
в зауральской степи упаду.
Разрешение на перезахоронение я получила только после того, как подписала протокол опознания трупа и бумаги, что у меня нет никаких претензий к следствию – и только после того, как я сполна оплатила все расходы государства на захоронение (по прейскуранту похоронного бюро).
И вот тут встал вопрос – а куда с кладбища?
Борис – известный поэт, ведущий журналист главной городской газеты. Где, как не в редакции, организовать прощание с погибшим? Вот и Владимира Карелина (он работал с Борисом в одном кабинете) хоронили из актового зала редакции, куда приходили все желающие проститься с ним.
Главный редактор отказал мне. Георгий Михайлович вообще повёл себя странно и трусовато: он предложил мне не привозить гроб с телом Бориса ни в редакцию, ни домой.
Просто выкопать Бориса из одной могилы, переложить в другой гроб – и сразу закопать в другую могилу.
До последнего момента, пока гроб не подняли из могилы, не открыли его, я надеялась на чудо, я молила Бога, чтобы там оказался не Борис.
И когда ничего не останется, кроме
этих страшных минут,
что хоть блеском, хоть треском,
хоть воем, хоть кровью
но придут, но придут!
Отпусти меня в вечер холодный,
дождливый,
в августовскую хмарь –
и случайно в карман урони мне красивый
личный травник-букварь.
Я не сидела ночью у гроба. Не было сил. За меня это сделала моя подруга детства – блаженная Валька Филиппова.
Думаю, Борис меня за это простил.
Из газеты «Магнитогорский рабочий» (субботний выпуск 3 февраля 1996 года): «Гражданская панихида и прощание с Б.Е.Поповым состоится сегодня, 3 февраля, с 13.00 до 13.45 по адресу: пр. К.Маркса 176/1-31. Вынос тела в 14.00».
Умирать от переохлаждения – не страшно, сказал мне следователь Поляков. Это только сначала холодно, а потом уже становится тепло.
Сегодня, спустя 20 лет, я понимаю, что если бы я не поехала в морг, мы могли бы вообще не найти Бориса. Писали бы в передачу «Жди меня», задавали вопросы экспертам в «Битве экстрасенсов» - без особенных результатов. Думали бы, что он потерял память. Или бросил всё и уехал к другой женщине, молодой и красивой, чтобы начать жизнь заново.
На могильном памятнике Борису Попову выбита строка из его стихотворения «Пророчество»:
Когда меня не будет, будет дождь.