Дом был старый, 2-ух этажный, стоял на тихой улице и жизнь вокруг его замерла, как будто ожидая сильного дождя, который бы омыл улицы и окна, повеял бы свежим воздухом – и тогда вокруг бы появились люди, женщины с колясками и беззаботные дети, наполнив пространство этой жизнью. Но дом был мертвый, или почти мертвый. Во многих квартирах были выбиты окна и казалось, что время селиться в этом доме бомжам и алкоголикам, или духарить сумасшедшим 12-14-летним подросткам, которым безразлично – что разрушить или разломать.
Но странно – ничего этого не происходило. Может потому, что в квартире на 2-ом этаже жил последний жилец – седой, молчаливый старый музыкант. Иногда днем он выходил из дома и прогуливался по пустынным улицам, где даже уже коты и собаки не гуляли давно, не видя интереса к этому пустынному зданию.
Но вечерами, около 21.00 часов музыкант чуть приоткрывал окно и играл. Играл он на разных инструментах, по звуку было понятно, что в квартире его стоит старое пианино и было слышно, как он осторожно, еле касаясь клавиш, в приближающихся сумерках вдруг начинал играть Шопена. Того – лиричного, грустного Шопена, в мелодиях которого сочетались славянские настроения грустного поляка и иногда чуть веселее нотка оптимизма, переходящая опять в меланхолию и одиночество.
Это настроение плыло над пространством вокруг дома и было понятно, что музыкант играет душой, так, как может играть только человек, проживший жизнь и не строящий никаких планов о будущем, но его душа хранила что-то красивое и тонкое, какие-то переживания, которые в музыке рождали музыку, а не бренчание по клавишам.
Его никто не знал, да и кому нужны пожилые люди. Они, как одинокие тающие айсберги медленно растворяются в воде, исчезая тихо и незаметно, как будто бы их и не было.
Никто не приходил слушать его музыку, звучащую вечерами, но наверное были люди, которые слышали его.
А еще он играл на саксофоне. Это были звуки старых мелодий или близких ему мелодий джаза.
Если кто бы разбирался в музыке, то услышали, как сквозь окна звучит незабываемая мелодия Billie Holiday "I'm A Fool To Want You". Грусть и отчаянние музыки передавалось в пространство, наполняя мир вокруг непередаваемым настроением. Слушала Луна, слушал воздух эти звуки души, они были чисты и пронзительны, в них говорилось о любви, в них шепталось о любви, о прошедшем времени и прошедшей судьбе. И где-то на задворках, на скамейке, в темноте дворов незаметно садилась пара девушка и парень, и слушали эту музыку, унося в себе, в своей душе это очарование мягкого звучания и эмоции, которые не передать никакими словами.
Иногда музыкант на саксофоне начинал наигрывать мелодию Tom Waits - All The World Is Green. Саксофон говорил голосом Тома – о потерях, грусти и надежде.Да- когда-то трава была зеленая, это было давно и исчезло, как исчезает все. Но музыка казалась вечностью, и, даже утихнув, в вечерней тиши продолжали жить эти ноты, голоса, это настроение и ночь окрашивалась настроением, и никто не мог ему помешать.
Однажды в дом пришли ликвидаторы.Они должны были выселить последнего жильца и освободить дом. Их было трое – непонятного вида толстая тетка, лысый крепкий мужик с портфелем и молодая девушка. Она была молода и красива, улыбалась и ей казалось, что все хорошо вокруг и ничего не происходит. Они поднялись к музыканту и сказали, что пора сьезжать.
-ну как же, я ведь в доме живу не один, тут еще есть жильцы.
-что вы бред несете – проговорил мужик – какие жильцы?
- идемте – я вам покажу.
Они пошли за музыкантом в подвал, там валялась старая одежда, матрасы и хлам.
- вот видите – бред это, ваши сказки. Собирайтесь.
- хорошо- ответил музыкант – и попросил девушку задержаться в подвале.
- подождите, не спешите, я уйду, но задержитесь здесь несколько минут.
Девушка улыбнулась и сказала – хорошо, я поговорю с вами.
Когда мужик и тетка ушли, музыкант подошел к девушке и сказал: смотрите, вот там в углу в этом доме живет Любовь. Посмотрите на ее одежды, посмотрите в ее глаза – она там есть!
Девушка осмотрелась, вокруг было темно, но вдруг она или увидела, или ей показалось, что что-то шевелится в углу подвала. Это «что-то» меняло цвет, облик, превращаясь то в светлую невесту перед свадьбой, то меняя цвет в темный и трагичный, то приобретая цвет полевых цветов – васильков и ромашек. Зазвучали еле заметные звуки, казалось это была песня, а может тот же трагичный звук мелодиии Tom Waits - All The World Is Green. Девушке показалось, что из угла кто-то смотрит на нее с печалью и как-бы просьбой в глазах – не уходи, не уходи.
Она спросила музыканта - а можно мне дотронуться до нее?
-Не спеши, когда придет Время - Любовь сама дотронется до тебя..
Она вздрогнула, не отрывая взгляда от угла и ответила – я вам верю.
Музыкант вышел с ней на улицу. Девушка смотрела на дом, и он ожил для нее прежней жизнью и чувствами. Она вдруг почувствовала, что он живой и насыщен людьми и образами.
- может не надо, подождем? – спросила она мужика.
- поздно, уже экскаватор с ковшом стоит, работать надо.
Музыкант приблизился к девушке и тихо, чтобы никто не слышал, сказал – не переживайте. Она не пропадет, она останется и найдет свое место и людей, которые Любовь видят и чувствуют. А мне, пожилому человеку, будет уже спокойно, что есть вы и вы увидели ее...
Эскаваторщик, молодой парень, что-то там нажал на рычаги и ковш стал разрушать дом. Музыкант стоял рядом со старой сумкой, с пианино и саксофоном. Он взял в руки инструмент и тихо-тихо заиграл мелодию Billie Holiday "I'm A Fool To Want You", она разносилась по улице среди шума падающей крыши, стен, кирпичей, но почему-то эта музыка звучала громко, почему-то показалось, что строительный шум пропал и осталась только эта вечная музыка.
А девушка, с глазами, полными слез, вдруг увидела, как над развалинами поднимается какая-то тень, ей показалось, что эта тень была с двумя крыльями за спиной, она улыбалась своими прекрасными глазами, грустя о том, что могло остаться в этой жизни, и радуясь встречей с новым, что ждало ее в большом, неизвестном и туманном будущем.
А музыкант играл, и хриплые звуки саксофона заполнили все пространство, мужик и тетка застыли от непонимания, экскаваторщик, выйдя из машины, грустно сел на лежащие кирпичи, снял с головы кепку и, сжав ее в руке, вдруг заплакал, утирая слезы своей кепкой, думая о своей Любви и жизни, а может ему тоже повезло – увидеть Любовь, достал сигарету и затянул ее, пуская дым и ругаясь про себя разными словами, которые наверное лучше всех могли передать настоящую печаль и грусть.