Клон-3, или В лабиринтах любви. Часть 26

1. Часть 26. Глава 1. В доме Деузы



Лео незаметно проводил Самиру, следуя за девушкой до остановки. Только когда она села в подкативший автобус, следовавший до Сан-Криштована, парень тоже запрыгнул в общественный транспорт, чтобы добраться уже в свой район Рио.
Было жарко, и Лео обливался потом в непривычной одежде. Он  и сам не ожидал от себя того, что перед встречей с Самирой, практически – свиданием, он захочет нарядиться в вещи, которые ему когда-то дала Далва. Теперь же, в дорогой брендовой одежде, он чувствовал себя одним из сыновей Леонидаса Ферраса. Отчего-то ему было не по себе, как будто это был не он. Он вновь, как когда-то, ощутил себя тенью Лукаса.
Лео снял темные очки и сунул их в нагрудный карман, улыбнувшись красивой девушке, строившей ему глазки, но тут же  отвернулся. В его голове кружилось столько мыслей, связанных с Самирой, ему хотелось обдумать всё, сказанное ею.
Значит, Самире грозит опасность в лице ее престарелого дядюшки? Надо поговорить с Жади, позвонить ей и выяснить, что это за история. Самира не стала вдаваться в подробности, но Лео понял, что старик вряд ли шутит, намереваясь выдать ее замуж неизвестно за кого.
Кроме этого, в Марокко Самира будет заниматься не только работой, ради чего она туда направляется, но и попытается найти следы Фатимы, затерявшейся в стране. Лео был уверен, что так и будет, что бы там девушка ему не говорила. Это тоже опасно для нее.
Лео должен быть рядом с ней – и не только из её защиты, но и потому, что ему самому так хочется. Как жаль, что она не принимает его хотя бы как друга, который мог бы открыто сопровождать ее в поездке, а, не прячась, следовать за ней и ее коллегой, с которой она через пару недель летит в Марокко. Переписываясь с девушкой, Лео почти поверил в то, что они стали друзьями. Оказалось, что это не совсем так.
Доехав до места и выбравшись из автобуса, Лео решил позвонить Алексу. Приятель накануне вернулся с фазенды в Рио и позвонил, чтобы выяснить, где его флешка. У него остановилась работа над ученой статьёй о флоре Пантанала. Лео обещал забрать флешку у Самиры и при первой возможности передать.
   Лео был рад, обнаружив, что ему удалось уговорить Алекса отправиться в Марокко. Ещё во время пребывания в Пантанале молодые мужчины договорились однажды вместе побывать в загадочной североафриканской стране. Разговоры не оказались пустыми – Алекс вдруг собрался в очередную экспедицию в Марокко, решив начать знакомство с Марракеша, показавшегося бразильцу наиболее экзотическим городом, соседствующим с величайшей пустыней мира - Сахарой. Не договорившись с Лео, Алекс заказал билет на рейс в Европу и далее – в Марракеш и летит туда через неделю.
- Я не знал о твоих планах, думал, ты ещё не разобрался с делами. Я намерен пробыть в Марокко несколько недель, ещё увидимся. Страна не такая уж большая.
Если бы не Самира. то Лео непременно присоединился бы к товарищу. Но он знал, что Самира и Амалия намерены начать путешествие с Рабата, а вовсе не с Марракеша.
«Ничего страшного, с Алексом мы всё равно пересечемся. Уверен, что Самира тоже захочет побывать в загадочном Марракеше. Ведь она планирует пересечь Марокко с севера на юг?» – думал Лео.
Договорившись с Алексом о встрече сегодня же, Лео не успел положить сотовый в карман, как телефон зазвонил.
- Жади? – удивился парень и обрадовался. Он тоже собирался побеспокоить жену брата расспросами о Самире. – Я слушаю, Жади. Что-то случилось?
Жади как будто прочла его мысли: речь пошла о девушке.
- Лео, это очень серьезно! Самира не понимает – насколько это опасно! Но дядя Абдул всегда идет к цели, если что-то решил. А он намерен найти Самире мужа и насильно выдать ее замуж. Мы с Латифой, матерью Самиры, - ты ее помнишь? - боимся, что люди сида Абдула схватят ее уже в аэропорту, куда она прилетит.
- Самира купила билет? В какой город она прилетает из Рио и как намерена добираться в Марокко? Мне она сказала, что первым местом, откуда она хочет начать путешествие по стране, будет Рабат.
Жади подтвердила – да, это Рабат. Там и можно ожидать начала действий, задуманных зловредным родственником.
- Жади, что я должен сделать? Защитить Самиру, не дать дяде Абдулу совершить насилие над твоей племянницей, насильно выдав замуж? Но уговаривать Самиру я не стану – эта девчонка не желает ничего слышать. Я и сам был такой – моя мать никогда не могла отговорить меня, если я что-то решил.
Жади умоляла его стать незримым спутником ее племянницы, следовать за ней везде, куда бы она ни направилась, но в случае опасности –  помочь выбраться из устроенной западни, куда она, скорее всего, попадет из-за своей самонадеянности и глупого упрямства. Некоторым воспитанным в Бразилии девушкам ее возраста, с ее характером, не знакомо чувство опасности.
Лео пообещал, что так и поступит – будет охранять Самиру от всех возможных напастей.
Когда Жади предложила заплатить ему за услуги и оплатить возможные расходы, он оскорбился.
- Я – друг Самиры, очень хорошо отношусь к ней, Жади. В моих планах было побывать в Марокко, т.е., как видишь,  я сам собирался отправиться в эту страну, ещё не задумываясь о маршруте поездки. И если надо позаботиться о безопасности Самиры, то я выберу тот же маршрут путешествия, что и она, но постараюсь обезопасить ее пребывание в стране.
- Но деньги всегда нужны…, - запротестовала Жади.
- У меня есть деньги, я не нищий, не бродяга, каким был когда-то в юности.
- Но если тебе понадобятся деньги, Лео…
- Если понадобятся – я сообщу. Но вряд ли это случится, Жади, - сердито ответил брат Лукаса, уже поднимаясь по ступенькам своего дома. В дверях он столкнулся с матерью.
- Лео! – воскликнула Деуза. – Ты вернулся! Иди в дом и поешь, ты же весь день где-то бродишь голодный.
- Мама, мы с Самирой поели в кафе, - бросил он ей, пряча сотовый в карман.
- С Самирой? Как она? – поинтересовалась Деуза, мимо ног которой в дом проскользнул подросший рыжий котенок – подарок девушки, о которой шла речь.
- Ты не поверишь, но она летит в Марокко в начале следующего месяца, но только работать. Мой друг Алекс отправляется туда же немного раньше. 
- А ты?.. – настороженно спросила Деуза у сына.
- Я тоже собираюсь, - широко улыбнулся парень, - полечу в тот же день, что и Самира. Я уже давно не был в Марокко. Начну сегодня же собирать вещи.
Деузе не понравилась новость, но она не стала спорить с сыном.
- Лео, иди и покушай. Тетя Лола испекла пирог, она предвкушала, как ты придешь и отведаешь его. Не разочаровывай тетю. А я ухожу на поиски новой ткани для платья, которое Эдвалду сошьет для меня к нашему выступлению в танцполе. Я говорила тебе, что скоро состоится конкурс на лучшую пару, исполняющую аргентинское танго?
- Да, говорила. Удачной покупки! – пожелал Лео и зашел в дом.
Деуза шла прочь по уложенному плиткой тротуару и с беспокойством думала, что сын, кажется, вновь пытается влезть в какую-то авантюру. Услышав имя Жади, которое Лео произнес, подходя к дому, Деуза сразу же забеспокоилась. Но теперь, узнав, что Самира летит в Марокко, дона Деуза заподозрила, что Лео собирается следовать за ней.
О чем его попросила дона Жади? Всегда, когда эта женщина оказывалась рядом с сыном, у Деузы на сердце появлялась странная тяжесть. Жади как женщина уже не представляла опасности для ее Лео, ведь она стала женой Лукаса. Но теперь появилась Самира. Девушка понравилась не только Деузе, но и ее матери – доне Мосиньи, как и тете Лоле. 
Эдвалду тоже хорошо отзывался о ней, помня девчушку из Сан-Криштована ещё с тех пор, когда он там жил и имел мастерскую возле магазина ее отца. Но Деуза боялась, что Самира слишком самостоятельна, такая же, как и ее сын Лео. На что способны эти двое, если объединятся? Какие приключения их поманят? Сердце матери переживало за судьбу сына. А в словах Лео ей почудилась интонация, которая подсказала Деузе, что сын считает себя не просто другом Самиры, он влюблен в нее! Ради Жади Лео готов был на любые поступки, но теперь он влюблен в ее племянницу. Почему Жади звонила парню? Чего она хочет?
Номера телефона Жади у Деузы не было, иначе она не  удержалась бы и позвонила невестке синьора Леонидаса. Но Деуза  решила, что следует как можно скорее увидеться с Иветти и расспросить, что ей известно о делах в семье Жади. Она знала, что Иветти часто видится с Самирой, которая была ей симпатична. Что происходит? Что понадобилось девушке в Марокко? Почему именно в Марокко? Лео говорил о какой-то работе, которая ждет Самиру в африканской стране. Но почему именно там? Возможно, Лео что-то скрывает?
А что случилось с той девушкой, о которой он и Самира заботились, когда она скрывалась в джунглях? Неужели у сына какие-то неприятности? Лео такой скрытный! Он ничего не рассказывает семье, только иногда проговаривается. И кое-что им известно со слов Самиры или ее оговорок. Неужели ребята решили сбежать из страны, потому что подруга Самиры попалась?!..
Деуза нервно шагала к знакомому магазинчику, где присмотрела замечательную ткань, но душа ее была растревожена предчувствиями грядущих неприятностей, которые принесет ее семье поездка Лео в Марокко.
… Лео же к этому времени добрался до своей комнаты, поднявшись по лестнице под самую крышу. Комната располагалась в мансарде, в которой раньше царил хаос из его вещей. Но Лео повзрослел и навел порядок. Он довольно редко бывал в Рио-де-Жанейро, но в доме матери в своей комнате знал каждую мелочь.
Поэтому он тут же достал древний амулет, который хранил в надежде подарить однажды Самире. Он переложил вещицу в собранные в аккуратную стопу вещи. Лео боялся забыть талисман в суете перед поездкой. Но парень помнил сон, где он дарит Самире эту вещь, оказавшись в старинных развалинах на окраине Феса.
Лео улыбнулся, потянув за мочку уха. Потом отошел к кровати и сорвал с себя новую одежду, в которой Самира его не узнала. Он и сам чувствовал себя в ней другим человеком. Облачившись в привычную футболку и старенькие джинсы, Лео повалился на кровать, заложив руки за голову. Стоило обдумать всё до мелочей из того, что он узнал от Самиры, а затем – от Жади. Всегда нужно иметь в голове план для  любого развития событий. А то, что поездка Самиры в Марокко не будет простой, он уже понимал.
Парень взглянул на часы: до встречи с Алексом оставалось несколько часов. Уставившись на зажатый в руках старинный амулет, Лео задумался, вспоминая запутанные улочки Феса и старика, которого не раз видел, но не постарался в то время запомнить, не подозревая, что в будущем их пути пересекутся.
Обдумывать ситуацию мешали крики, доносившиеся снизу. Лео слышал голос синьора Эдвалду и ещё чей-то – незнакомый. Но слова можно было различить.
- Неужели синьор Гильерме снова явился, чтобы договориться с Эдвалду о костюме, который был сшит к свадьбе дочери синьора  Гильерме? – пробормотал Лео.
Сосед не хотел платить за готовый костюм, предлагая выдать ему заказанную вещь на время, на прокат, а потом он вернет костюм в целости и сохранности. Муж Деузы не понимал, как можно заказать вещь, а потом ее не выкупить? Эдвалду был намерен выставить костюм на продажу. Ведь он понес такие расходы! Но сосед не соглашался, ведь ткань была его, а не Эдвалду. Но платить за пошив он отказывался.
Однако Эдвалду не мог постичь логику синьора Гильерме и не желал соглашаться. Они спорили не один раз, а с приближением даты свадьбы заказчик вёл себя всё более агрессивно.
- Я не шью вещи «на прокат»! – слышались возражения Эдвалду.
- Но у меня нет денег, синьор портной. Нет их у меня! Свадьба – очень дорогое мероприятие. О, святой Франциску! Почему бы вам не отдать мне костюм, а плату за его пошив я буду вносить в рассрочку. Кстати, я сам могу отдавать костюм в прокат, беря за него плату и отдавая Вам долг за пошив этими деньгами, - пытался предложить компромисс синьор Гильерме.
Мужчины спорили, раздавался и резкий голос женщин, которые пришли в дом портного поддержать отца невесты.
Лео услышал, как по лестнице в его комнату кто-то поднимается. Он узнал шаги бабушки. Под ногами доны Мосиньи скрипели ступеньки.
Лео сел на край кровати, когда в комнату вошла бабушка с тарелкой, на которой она принесла огромный кусок пирога.
- Лео, поешь. Внизу такой шум, там не до еды. Я же знаю, что ты не спустишься, пока все не уйдут. А пирог получился отменный. Тетя Лола сегодня постаралась.
- А что, тетя Лола больше не печет на продажу те остренькие эмпанадас? – забрав у старушки тарелку, спросил парень.
- Твоя тетя не купила вчера нужные продукты для эмпанадас. Сейчас она собирается пойти в магазин….Ешь, Лео, ешь.
Видя, что внук отломил кусочек от принесенной части пирога, она, присев в старое кресло у кровати, участливо поинтересовалась:
- Как у тебя дела, сынок? Деуза показалась мне озабоченной, когда вы поговорили, и она отправилась по делам. Я следила за ней из окна. У тебя какие-то проблемы? Или они у той девушки, с которой ты сегодня встречался? У Самиры?
- Нет, всё в порядке. Пока никаких проблем, - честно ответил Лео.
- Самира нам нравится, Лео. Пора бы тебе остепениться. Может быть, ты женишься на Самире?
Лео, откусив кусок, усмехнулся с полным ртом, Мосинья видела это по его глазам, в которых вдруг загорелись веселые огоньки.
- Что тебя смущает? Мы не раз общались с Самирой. Она рассудительная девушка и образованная. У нее будет диплом и хорошая работа. Мы ее знаем. Ее знает дона Иветти. Это отличный выбор.
- Согласен, ба, но думает ли так же Самира? – с усмешкой ответил Лео и тут же положил в рот новый кусочек пирога.
- Разве ты ей не нравишься? – разочарованно произнесла дона Мосинья.
- Я не знаю. Мы никогда не говорили об этом. Ведь мы только друзья, - ответил Лео.
- Пока вы друзья, - понимающе кивнула дона Мосинья.
Лео же, доев последний кусок, поставил на столик тарелку, вскочил с кровати, схватил со столика тонкий бумажник и сунул его в карман джинсов.
- Мне пора. Меня ждет Алекс, - пояснил он бабушке.
Вспомнив о главном – не забыть флешку, Лео нашел и положил в карман и ее. Потом он обулся, зашнуровав видавшие виды кроссовки, и быстро вышел из комнаты. Он спешил оказаться на улице. Времени до встречи с Алексом было достаточно, но Лео хотелось остаться одному, а не пререкаться с родственниками из-за их любопытства, ведь они по очереди начнут задавать ему вопросы о Самире или о его дальнейших жизненных планах. Своё семейство он хорошо знал.
Внизу никого уже не было: скандальные, крикливые соседи ушли. Только синьор Эдвалду стоял на ступеньках у входной двери, держа на руках рыжего любимца.
Гладя котенка, он спросил уже в спину спешившему Лео:
- Куда ты, парень? Деуза будет волноваться, если ты вечером надолго задержишься.
- Я позвоню матери, обещаю, Эдвалду,  - ответил Лео, шагая в сторону автобусной остановки.


2. ЧАСТЬ 26. Глава 2. Самира и Эмми.



Самира вернулась как раз в тот момент, когда из дома брата вышла Эмми, которую Амин решил отвести в дом матери, где жила и его сестра – ее подруга.
- Амин, я так хочу увидеться с Самирой!
- Увидишься. Но помни о том, что я тебе о ней говорил, о чем попросил.
- Хорошо, Амин. Но это… не совсем хорошо с твоей стороны.
- Эмми, делай, как я тебе говорю, - тихо произнес Амин, заметив вышедшую из-за угла дома Самиру.
- Привет, Эмми. Вы направляетесь к нам в гости? – спросила девушка у приятельницы.
- Наконец-то мы увиделись! – обрадовалась Эмми, бросаясь навстречу Самире.
- Ты ранена, не забывай! – опомнился Амин, пытаясь удержать молодую жену.
- Да-да, я помню, но со мной уже всё хорошо... Самира, я так по тебе соскучилась! И по Хадиже тоже! – горячо обняла Эмми подругу, которая ответила ей тем же, широко улыбаясь.
- Со мной ты теперь будешь видеться часто, а вот с Хадижей… Мы даже позвонить ей не можем.
- Как это?
- Потом расскажу. Пойдем в дом, Эмми. Смотри – вон там, у столиков возле бара, застыл Базилио. Это главный сплетник Сан-Криштована. Старайся не давать ему повода для сплетен. Иначе он такое может сочинить! Я его давно и хорошо знаю.
- Да? Амин меня предупреждал. Но я не собираюсь с ним разговаривать.
- Этого и не требуется. Он сам посмотрит на тебя и что-нибудь придумает.
- О, Аллах!
- Идем скорее, идем же! – Самира схватила подругу за руку и потянула за собой к двери дома. Амин нехотя пропустил жену,  дождался, когда она и Самира скроются за дверью и поспешил в магазин отца – к Мустафе, с которым следовало обсудить многое, что касалось его дел в торговле.
Латифа вышла из кухни, когда девушки поднялись наверх.
- Как ты себя чувствуешь? – спохватилась Самира. – Раны болят? Тебе трудно подниматься по лестнице?
- Уже всё хорошо. Мне не трудно. Болит, когда пытаюсь глубоко дышать, - ответила Эмми. – Но пока я ждала встречи с тобой, вовсе забыла о ранении!
- Идем ко мне в комнату! – тянула за собой подругу Самира.
Но в коридор выглнула Жади.
- Привет, Эмми. Рада тебя видеть. Малыш спит, я могу посидеть с вами.
- Жади, помоги заварить чай, - предложила Латифа. – А вы, девочки, приходите ужинать. Когда будет готов чай, я выложу выпечку. Сегодня у нас «рожки газели».
- Опять?! – состроила кислую рожицу Самира. – Скоро я начну ненавидеть сладости. Я ем их каждый день и, кажется, прибавила в весе.
- Самира, не ворчи. А тебе, Эмми, я дам с собой большой пакет с выпечкой. Халиса не может печь – ее тошнит от запаха специй. Но Амин любит моё печенье. Отнесешь, вместе съедите сладости.
- Я люблю сладкое. Спасибо, тетя Латифа, - вновь забыла о своем новом семейном положении Эмми. Ведь Латифа больше не была «тетей», она стала ее свекровью. Латифа или не заметила, или решила не обращать на это внимания.
- Мама, я потом провожу Эмми. Если ты отправишь Амину пакет со сладостями, Эмми будет тяжело его нести, ведь рана ещё не зажила, так, Эмми?
- Дда…, - запнулась девушка и мило улыбнулась. - Не страшно, пакет не может быть слишком тяжелым. Я сама отнесу.
Потом девушки пили чай вместе с родственницами. Жади хотелось поговорить с Эмми, вспомнить детские годы Хадижи, когда Эмми была частой гостьей в доме Саида Рашида, будучи подружкой ее дочери. Эмми всё прекрасно помнила. Жади видела в Эмми родственную ее дочери душу: ведь девушке так же не повезло в первом браке, как и ее Хадиже.
Потом  Самира увела подругу к себе в комнату.
- Самира, как у тебя скромно! И так тесно… Моя новая комната, которую выделила мне первая жена, и то больше!
Самира беспечно пожала плечами.
- Я не жалуюсь. Мне всё нравится, всё устраивает. Я прихожу сюда только спать и готовиться к занятиям. Здесь шкаф с моими вещами и стол для нужных книг и тетрадей с конспектами. И больше мне ничего не нужно.
- Ах, нет, девушке всегда многое нужно! Зеркало, в которое ты можешь смотреться, когда накладываешь косметику и надеваешь украшения,  когда одеваешься, выбирая наряд на день… Кровать должна быть удобной,  рядом необходим столик для мелочей, и чтобы непременно на столике стоял букет красивых цветов! Я обожаю цветы! И украшения. И красивую одежду. А что любишь ты? – оглядываясь вокруг, полюбопытствовала Эмми.
Наверно, ее удивила спартанская обстановка комнаты, где жила подруга. Но Самира ведь уже объяснила, почему в ее комнате так скромно. Ей просто ничего больше не нужно, ничего лишнего! Всё необходимое у нее имеется.
Самира, наконец, рассмотрела обретенную родственницу: на Эмми было длинное платье с длинными рукавами, красивое, с традиционной марокканской  вышивкой, голубое, и оно очень ей шло. Платок был тщательно завязан, а под ним угадывалась копна густых волос, стянутых резинкой. Украшения, если они были, в чем Самира не сомневалась, тщательно скрывались под одеждой и платком, кстати, очень даже красивым.
Эмми тоже быстро, но оценивающе оглядела Самиру.
- Ты такая современная! В джинсах.  А где твое золото? Покажи мне свои украшения. Кто их тебе дарит? Ты помирилась с отцом? Амин что-то рассказывал, но я не все поняла или поняла как-то неправильно, наверно. Расскажи о себе.
- Мне нечего рассказывать. Всё по-прежнему, как и было, когда ты полтора года назад поссорилась с моим братом и вскоре вышла замуж.
- Не вышла! Меня выдали замуж против моей воли! – возмутилась Эмми.
- Хорошо, пусть будет так. Но, как видишь, теперь я живу в доме мамы.  Скоро я получу диплом, и для этого я усиленно каждый день готовлюсь к самому главному профессиональному испытанию, после чего мне вручат, наконец, долгожданный документ. Потом я уеду, уже получив задание, в Марокко, в творческую командировку. Это будет моя первая серьезная работа. Да, кстати, с отцом я так и не помирилась. Он не отступил от требования, чтобы я надела платок. Я же не желаю обсуждать это, потому что вопрос с платком для меня закрыт навсегда.
- Твой брат и отец так не считают. Но не стану влезать в ваши отношения. Самира, я тебе завидую.  Ты кажешься мне птицей, у которой за спиной сложены крылья, и стоит тебе только расправить их, ты полетишь!... У тебя полная свобода действий. Моя жизнь никогда не будет такой, как твоя.
- Это зависит только от человека, какую жизнь он выбирает для себя.
- Ты права. Я все ещё не могу понять, как я могла согласиться стать женой человека, который мне сразу не понравился. Почему я не сопротивлялась? Почему не сказала решительное «нет»?! Шайтан зашил мне глаза и рот, когда я   согласилась на жесткое требование отца выйти замуж и уехать в Эмираты.
Эмми хотелось, наконец, с кем-то поделиться пережитыми неприятностями, выговориться. В Египте она кое-что рассказала Амину. Но Амин – мужчина. А Эмми теперь жаждала обсудить прошлое с подругой, которая посочувствует ей иначе, чем это сделал Амин. И Эмми пустилась в воспоминания, которые оказались настолько ещё болезненными и страшными, что у нее задрожали пальцы и затряслась нижняя губа.
- Всё, Эмми, успокойся. Не продолжай, я уже поняла, какой жизнью ты жила в семье мужа, - тут же постаралась успокоить подругу Самира.  У Эмми из глаз покатились слезы, которые принесли ей облегчение.
- Успокойся, не стоит рыдать из-за прошлого, которое тебе лучше забыть,  выкинуть из жизни все ужасные воспоминания. Теперь ты стала женой моего брата, который тебя очень любит. Он будет относиться к тебе иначе. Теперь тебе ничто не угрожает.
- Да, любит! – всхлипнула жалобно девушка. – А сам не собирается отказываться от первой жены.
Эмми коснулась темы, которая была неприятна Самире. Что она могла ответить подруге? Встать на ее сторону? Именно этого и ждала Эмми. Но Самира решила, что для нее главное – справедливость. Однако, если она скажет Эмми, что думает о брате, то ещё и обидит ее.
Самира просто пожала плечами и спокойно сказала:
- Брат не может поступить иначе. Халиса беременна. Он не имеет права развестись с ней.
- Знаю, я уже столько раз это слышала, - хлюпнула носом Эмми. – И нет никакой надежды, что однажды Халиса исчезнет из нашей с Амином жизни…
- Смирись, Эмми. Постарайся ужиться с Халисой. Она не плохая. Главное – не задевай ее. Иначе ваша семейная жизнь превратиться в ад. Мне Фатима рассказывала, как Рания делила с ней дядю Саида. Я не смогла бы жить в гареме. Поэтому мне ближе менталитет бразильцев, я и сама чувствую себя кариоки, местной жительницей, коренной бразильянкой. Многоженство, платки, закрытая одежда – это не для меня. Никогда не смогу подчиняться мужчине, который захочет считать себя моим хозяином.
Эмми оглянулась на стол, где у Самиры стоял ноутбук, а рядом «лицом вниз» лежала рамка с фотографией.
- Амин мне рассказывал, что у тебя есть парень. Он индиец, ты с ним разговариваешь по скайпу. Скажи, он не мусульманин?
- Арнав? – небрежно спросила Самира.-  Нет, он индуист, поклоняется своим Богам. Ганеша, Лакшми, Рама, Шива, Парвати… Слышала о них?
Врать подруге не хотелось, но придется. Самира и сама уже не знала, для чего продолжает лгать о придуманном женихе из Индии. Сериал она досмотрела, внезапно вспыхнувший интерес к полюбившемуся главному герою из потрясающей любовной истории в сериале «Как назвать эту любовь» и платоническая любовь к нему сразу же угасли с просмотром последней серии.
Но Самира продолжала поддерживать интригу, рассчитанную на отца и дядю Абдула, на родственников, которые только и ждали, чтобы отобрать у нее свободу выбора, покуситься на ее личную жизнь, найти для нее мужа и навязать ей ненавистного незнакомца!
Диплом она вот-вот получит, но она ещё не успела насладиться самостоятельностью, теперь уже – профессиональной. После озвученных угроз дяди Абдула в душе Самиры зашевелились сомнения, появились предчувствия опасности, которая может оказаться вполне реальной.  И что может сделать Амалия против людей дяди Абдула, если старик решит исполнить угрозы? Порой Самиру охватывало ощущение полного бессилия. Но и отступать не хотелось.  И не могла Самира отказаться от поездки в Марокко. Или в глубине души она даже  желала бросить дерзкий вызов дяде Абдулу? Сделать так, чтобы планы старика  не удались. Но как? Как?
Впервые в голову Самиры пришла мысль, что Лео, окажись он рядом, мог бы стать для нее полезным. Вместе они смогли бы избежать ловушек сида Абдула.  Однако самолюбие не позволило бы девушке попросить Лео присоединиться к их творческой экспедиции. Разве она не потребовала, чтобы он даже близко «не пас» ее в Марокко?
Эмми выразительно смотрела на упавшее на столе фото, и Самира взяла в руки снимок известного индийского актера Баруна Собти, он же – герой сериала Арнав Сингх Райзада.
- Ты хотела на него посмотреть? Гляди, какой красавчик, - Самира протянула Эмми фото в рамке.
- Да! – согласилась восхищенно Эмми. – Красавец. Как тебе удалось с ним познакомиться? Расскажи, мне же интересно.
- Нет, пусть это останется моей маленькой тайной. И не проси меня больше, я ведь знаю, что ты обо всем потом расскажешь Амину.
Эмми покраснела. Так и есть – Самира угадала. Именно это и вынуждена будет сделать Эмми, когда вернется домой. Амин очень интересовался женихом сестры, дав ей задание расспросить Самиру обо всем подробно.
- Я угадала? – тихо рассмеялась Самира. – Халиса тоже докладывает Амину обо всем, что происходит в нашем доме. Когда они с Амином ещё жили в доме отца, Халиса приходила к нам и вынюхивала, а потом докладывала отцу и брату.
- Эмми, я не шпионка. Но Амин просил выяснить у тебя, какие отношения тебя связывают с индийцем. Кто он, какой у него бизнес. Наверно, твои отец и брат смотрят в будущее. Если твой Арнав – торговец, если у него тоже есть магазин, это же отлично!
- Эмми, я не хочу, чтобы Амин или отец вмешивались в мою личную жизнь. Это МОЯ жизнь. Но ты успокой брата: Арнав  не занимается торговлей. У него бизнес в другой области. Но больше я не скажу ни слова, потому что однажды, узнав правду, ты обидишься на меня.
- Какую правду?
- Забудь. И давай поговорим о чем-нибудь другом.
- Хорошо. Ты не показала мне свое золото.
Самира даже глаза закатила, застонав, едва не затопав ногами.
- Нет у меня шкатулки с золотом, нет! Если я иду на какой-нибудь праздник, то мне одалживают украшения тетя Жади или мама. Но своих украшений у меня нет. Я не люблю золото и не считаю, что оно мне нужно. Я прекрасно обхожусь без золотых побрякушек. У меня совсем иные приоритеты в жизни, пойми.
- Но…
- Нет, никаких «но»…! Если сломается мой ноутбук, я страшно расстроюсь. Или планшет, или сотовый! Они нужны мне для учебы и работы. Но для чего мне золото? Чтобы кто-то из родственниц мог сравнивать его со своими украшениями и с удовлетворением  делать вывод, что лучшее золото – не у меня? Я, кстати, отверженная в семье. Поэтому я даже удивлена тем, что Амин отпустил тебя ко мне в гости.
Эмми фыркнула.
- Знаешь, я начинаю приходить в себя и становлюсь «прежней Эмми», какой была до первого замужества. Я в то время даже платок не носила. И ничего! Отец меня не заставлял покрывать голову, а мачеха сама никогда не ходила в платке здесь, в Рио.
- Теперь для тебя всё изменится. Мой брат заставит тебя носить платок. Иначе будет скандал. Халису я никогда не видела без платка, на улице – точно.
- Хм, вот и проверим, как твой брат к нам относится. Если Халиса носит платок, то я не стану носить. Пусть Амин сделает мне такую уступку.
- Эмми, не ссорься с братом. Зачем тебе портить отношения с мужем?
- Но ты не носишь платок, тетя Жади тоже. Я видела ее без платка на улице.
- Да. Но моя мама носит, Халиса тоже. Когда отец вернется из Марокко, он тоже подтолкнет Амина, чтобы он заставил тебя надеть платок. Эмми, все-таки ты – не я. Я одна, но Амин  стал твоим мужем. А, впрочем, разбирайтесь с ним сами!
- Самира, расскажи, как Амин и Халиса жили без меня. Они сразу после свадьбы поладили? Амин принял жену или они долго привыкали друг к другу? Дарит ли ей твой брат украшения? Самира, я ничего о ней не знаю. Даже комнату ее не видела.
- Но ты же здесь всего второй день. Ещё увидишь и обо всем узнаешь.
-  Не думаю. Халиса у меня на глазах закрыла свою комнату на ключ. А моя комната, кстати, не закрывается. Замка нет. Даже легкой задвижки, - пожаловалась Эмми.
- Обычные женские интриги! Я тебе расскажу, что может быть в ее комнате – видела и мебель, которую Амин заказал, и ее привезли в новый дом при мне как раз перед исчезновением братца. Я знаю, какие вещи Халиса забрала из комнаты в доме отца, когда они жили там после свадьбы, пока Лейла их оттуда не выжила.
- Ах, Лейла… Та самая, которая стоит у окна и смотрит на окна нашего дома?
- Так брат рассказал тебе, почему она это делает?
- Конечно! Сказал, что жена отца в него влюбилась.
- Это так. Поверни голову к окну, она и сейчас маячит на балконе. Наверно, видела, что ты вошла в наш дом. Вот и высматривает тебя. Ревнует Амина с новой силой. Теперь она знает, что Амин привез женщину, без которой не мог жить. Вот увидишь, она найдет способ тебя увидеть.
- Амин предупредил, чтобы я не разговаривала с ней,  иначе она скажет гадость. Или даже сделает что-нибудь.
- Ты не представляешь, как Халису нервировала слежка, которую от нечего делать устроила Лейла. Она часами держала окна дома под наблюдением.  Представь, когда Амин и Халиса уже перебрались в этот дом и жили в соседней комнате, для Лейлы это стало настоящим шоу «за стеклом». Халиса даже купила плотные, не просвечивающие шторы и густой тюль.
У Эмми загорелись глаза.
- Самира, отведи меня в ту комнату, где жил Амин с первой женой. Я хочу взглянуть на комнату и почувствовать, что могло там быть между НЕЙ и твоим братом. Неужели Амин любит Халису?
- Я не знаю, любит он ее или нет. Но если брат метнулся в Египет за тобой, то… делай выводы, кого он любит.
- Самира, давай заглянем в соседнюю комнату! – настаивала Эмми.
- Идем, но там нет ничего необычного. Кровать, столик, что-то ещё. Шкаф они забрали в новый дом. Диван тоже.
Когда вошли, Эмми начала оглядывать вещи. Самира же присела на пуфик, терпеливо наблюдая за подругой.  Что она ожидала здесь увидеть? А Эмми подошла к окну и выглянула на улицу. Самира заметила, как в окне напротив тут же задвигалась женская фигура. Вскоре на балкон вышла Лейла, облокотилась на знакомые Самире с детства перила и уставилась на Эмми. Куда же ещё?
Девушки какое-то время на расстоянии вызывающе рассматривали друг друга, потом Эмми рукой сделала противнице знак «убирайся прочь».  В окне напротив немедленно последовал ответ. Лейла показала неприличный жест.
- Эмми, отойди от окна. Базилио, могу поспорить, следит за вами и сегодня же вечером станет рассказывать всем посетителям бара доны Журы, как вы общались на расстоянии, стоя каждая за своим окном.
- Она мне не нравится! Я ее даже не видела никогда и не желаю знать. А она считает возможным следить за мной?
- Забудь, не обращай на нее внимание.
- Но я не могу!..., - начала Эмми, отворачиваясь от окна, и осеклась, ее глаза удивленно расширились. - Самира… Чей это браслет? О, Аллах, какая прелесть! Я никогда не видела браслета красивее, чем этот.
Девушка непроизвольно протянула руку к украшению.
- Нет, Эмми, не прикасайся к нему. Не хочу, чтобы из-за меня началась ссора в семье брата. Это браслет Халисы. Ей не понравится, если она поймет, что кто-то трогал ее вещь.
- Что? Амин подарил ей такой роскошный браслет?!
- Нет, это не он ей подарил. Дядя Саид привез и подарил, когда Халиса, переступив через себя, согласилась дать разрешение на ваш брак. Знаешь, мои  родители и дядя Саид очень боялись, что Халиса заупрямится и не подпишет документы.
- Но когда она увидела этот браслет, тогда все ее сомнения отпали, и она всё подписала? – с иронией продолжила за подругу Эмми.
- Нет, было совсем не так. Халису долго уговаривали - и моя мама, и отец, и дядя Саид. Она молчала, просто молчала, и это было ещё страшнее, чем если бы она что-то говорила, закатила бы истерику. Но, наконец,  ее смогли убедить, что своим разрешением она спасет жизнь Амину, а он – отец ее будущего ребенка.  Именно из этого соображения Халиса поставила свою подпись. И когда напряжение спало, дядя Саид достал из кармана пиджака футляр с украшением и подарил его Халисе – в знак признательности за ее жертвенность. Как сказала бы моя мама, она принесла себя в жертву «как барашка». Знаю точно: Халиса тоже не хотела быть одной из жен. Она любит Амина, поэтому не желала ни с кем его делить.  Но ради спасения его жизни она согласилась на его второй брак.
- Тогда почему браслет лежит здесь, на полке, в пустой комнате, а не красуется на ее запястье?
- Не знаю. Мама говорит, что невестка даже не прикоснулась к украшению. Она занесла его в эту комнату и оставила на полке. Футляр открыл дядя Саид, когда дарил браслет Халисе. Но она его даже не примерила. Кажется, она думает, что это цена, за которую она спасла мужа и тебя с ним вместе. Однако дядя Саид не хотел оскорбить ее или намекнуть на что-то. Его дар был сделан от чистого сердца. Ведь мы все так переживали за вас с Амином!
- Цена за спасение?... Но это так и есть…
- Нет, Эмми. Халиса не могла знать о подарке, который дядя Саид решил ей сделать.
- Самира, ответь, а Халиса видела нашу свадьбу по скайпу?
- Конечно, видела. И она очень переживала. Но что ей теперь остается делать, как не принять тебя в их семью? Ты должна понять, что чувствует твоя соперница. Она поступила благородно! Мне ее так жаль. Не будь ты моей подругой, я встала бы на ее сторону.
Самира и сама не ожидала, что станет защищать невестку. Но справедливость требовала, чтобы Эмми поняла, что Халиса на многое пошла из любви к Амину. Брат, конечно, не заслуживает такой жертвы, но это дело Халисы.
Девушка поднялась с пуфа, а Эмми после недолгой борьбы с собой протянула руку и всё-таки взяла с полки браслет, ловко вынув его из футляра. Самира не успела запротестовать, как Эмми уже со всех сторон осмотрела украшение, повертев его в руках.
- Какие изящные золотые стебельки с искусными золотыми листиками! Рубины… замечательные! И столько бриллиантов!.. Самира, смотри, как они переливаются в солнечном свете!
- Эмми, верни браслет на место…
- Какая прелесть! – ничего не слыша, восхищалась жена Амина, любуясь браслетом, который оказался уже на ее запястье. Она плавным движением провела рукой по воздуху перед лицом Самиры, которую на мгновение ослепил блеск бриллиантов. Ведь комнату заливал предзакатный солнечный свет.
Если честно, Самира была поражена поведением подруги. Как Эмми может так легкомысленно себя вести? Неужели она так и не поняла, что для другой жены Амина этот браслет – символ огромного горя, вошедшего в ее жизнь с появлением Эмми?! Наверно, нет, не дошло до нее. Эмми всегда была такой вот безалаберной, легкомысленной, но и не злой. Ей в голову не приходит, что дорогой браслет для кого-то не просто украшение! И сейчас она без задней мысли схватила чужую вещь и примерила на собственном запястье. Но пора положить этому конец!
Самира решительно сказала:
- Эмми, верни браслет на место! Если Халиса не захотела прикасаться к нему, то тебе тоже не стоило этого делать.
- Но я всего лишь хотела рассмотреть драгоценность! Как можно было отказаться от такого браслета?! – недоумевала девушка, с обиженным видом стаскивая с руки украшение.
- Хм… Скажи, а если бы это был браслет, подаренный тебе твоим бывшим мужем? Ты бы тоже так восхищалась драгоценностью?
У Эмми вдруг изменилось лицо. Она молча, нервным движением положила драгоценность в углубление в бархате футляра. Браслет лег криво, не полностью войдя.
- Зачем ты напоминаешь мне О ТОМ человеке?…
- Эмми, а почему ты НЕ ПОНИМАЕШЬ…
- Прости… Я не подумала…. Но прошу: никогда больше не вспоминай об арабе из Эмиратов!
У девушек испортилось настроение, они не поссорились, конечно, но говорить больше не хотелось. Расстроенная Эмми засобиралась домой.
Успев стянуть с головы платок ещё во время болтовни в комнате Самиры, она не стала аккуратно завязывать его снова, наоборот – накрутила ткань на ладонь и решила вернуться в дом мужа без платка.
- Эмми, приходи, когда захочешь. У меня всегда найдется немного времени, чтобы поговорить, - примирительно сказала подруге Самира, не желая расставаться почти в ссоре.
- Конечно, я приду, - кивнула Эмми, опуская глаза.
Из своей комнаты выглянула и Жади.
- Уходишь? Эмми, я тоже буду рада тебя видеть. Приходи, когда захочешь, вспомним прошлые времена, когда вы с Хадижей были чудесными маленькими врединами. Ты помнишь, как вы танцевали в доме Саида Рашида? Помнишь Ранию, как она запрещала вам танцевать и заставляла детей уходить домой?
- Я помню, всё помню! – радостно встрепенулась Эмми и широко улыбнулась, забыв о неприятном инциденте из-за браслета.
- Дочка, вот пакет, он большой, но не тяжелый. Там «рожки газели», они легкие, воздушные! Но если тебе тяжело или неудобно нести, то пусть Самира тебя проводит.
- Уже иду, - сказала Самира, забирая пакет из рук матери и направляясь к лестнице.
- Мне пора, ещё увидимся, тетя Жади.
Эмми улыбалась и пошла следом за Самирой.
- Ты платок забыла! – ахнула Латифа. – Где ты его оставила?!
- Нет, вот он, у меня в руках. Но я пойду без платка. Мы же в Рио-де-Жанейро, а не в Эмиратах или в Марокко.
- Эмми, Амину это не понравится. Не стоит ссориться из-за платка, дочка, - возразила Латифа.
Жади же встала на сторону девушки:
- Эмми, ты не обязана носить платок. Даже в Коране об этом ничего не говорится. Платок желателен, но не обязателен.
- Да, тетя Жади, моя мачеха тоже так говорила. И Амин не возражал, когда мы иногда виделись до его свадьбы.
- Но теперь он будет возражать, - не могла смириться Латифа.
- Посмотрим, - смиренно ответила Эмми, так и не покрыв голову тончайшей тканью, которую нервно обкрутила вокруг ладони.
- Осторожней спускайся по лестнице! – доброжелательно напутствовала невестку Жади, оставаясь в коридоре возле двери своей комнаты. Латифа же растерянно и молча пошла следом за девушками.
Выпустив их из дома, Латифа вернулась к сестре.
- Жади, почему ты не поддержала меня? Эмми должна носить платок!
- Должна? Почему? Кто так решил?
- Жади, я не хочу, чтобы мой сын в первые же дни после возвращения домой начал ссориться с Эмми. А так и произойдет, если он узнает о платке. Ещё и Самиру обвинит в дурном влиянии на его жену.
- Твой сын вырос в Бразилии! Здесь не так много женщин и девушек в платках. Пусть Эмми сама решает, нужен ей платок или нет.
- Жади, а что ты посоветовала бы Хадиже, вернись она в Рио-де-Жанейро? – решила подловить сестру Латифа. – Ты хотела бы, чтобы она сняла платок?
- Нет… Я приняла бы любое, принятое ею решение. Латифа, помнишь, с каким ужасом Саид и Мухамед предрекали, что однажды Назира захочет снять платок? Им казалось это таким страшным делом, как будто небо следом упадет им на головы. Нет – стены их домов зашатаются и рухнут.  И что? Назира живет в свое удовольствие с тех пор, как перестала слушать своих братьев-эгоистов!
- Жади, что ты этим хочешь сказать? Назира, по твоим же рассказам, встретила вас в Марракеше в накрученном на голову тюрбане. Она даже по дому не ходит с распущенными по плечам волосами.
- Откуда мы можем знать? У Назиры было столько забот с нашим появлением в ее доме, что ей было просто не до платков-тюрбанов и феминизма. Но отчего-то мне кажется, что после возвращения в Бразилию с мужем-бразильцем Назира не станет носить платок. Или будет ходить без него периодически.
- Вот именно – чтобы братья увидели ее без платка, - согласилась Латифа. - Она начнет им мстить. Но от платка она не откажется, это же часть нее, семейная ценность семьи Рашидов. И мне кажется, что для лары Назиры феминизм всегда был какой-то игрой. Она лишь грозилась стать такой, как «женщины Каира». Но она никогда бы не решилась снять платок и жить без него. Жади! Кроме того, платок – это же так красиво! А лара Назира знает толк в красивых вещах.
- Я тоже иногда ношу платок, и что? Это получается само собой. Но в другой момент я делаю красивую прическу, надеваю современную бразильскую одежду и выхожу на улицу, становясь одной из сотен тысяч бразильских женщин в городской толпе. Лукас не требует от меня носить платок или, наоборот, снять и забыть о нем…
- Но Амин думает так же, как его отец и дядя Абдул…
Сестры заспорили, стараясь доказать каждая свою правоту. Самира уже вернулась, вошла в дом, закрыв за собой входную дверь на все замки. Она поднялась наверх, но не стала заглядывать на кухню, где увлеченно спорили об одежде мать и тетя Жади.
Да… Амину не понравится Эмми без платка, а подруга, кажется, решила испытать мужа, противопоставив себя с непокрытой головой первой жене Халисе, которая всегда носит платок.
- Но пусть они сами разбираются! Не стоит лезть в их отношения, - сказала Самира, обращаясь к фотографии Арнава Сингха Райзада, которая снова стояла на ее столе. Но Самиру это больше не устраивало: она убрала снимок в рамке в ящик стола. Хватит мистификаций! Арнав сыграл свою роль в ее судьбе.
- Но не сделала ли я хуже себе, напугав отца и дядю Саида замужеством с мужчиной из далекой Индии? И вот теперь за мной намерен охотиться дядя Абдул!
Самире стало не по себе.
 

3. Часть 26. Глава 3. Первая ссора в доме Амина.



Эмми была рада, что Самира захотела ее проводить. Пожалуй, в первый раз оказавшись на улице Сан-Криштована в качестве жены Амина, она могла и не узнать свой новый дом. Ей не пришло в голову рассматривать строение и запоминать, как выглядит здание и где оно расположено, когда Амин в день приезда помог ей выйти из такси, протянув руку. Тогда она думала только о первой встрече с ужасной Халисой.
Но Самира подвела ее к двери невзрачного снаружи дома, похожего на все дома  по соседству, и Эмми бросилась в глаза «рука Фатимы», приделанная вместо дверной ручки. Была и кнопка звонка.
Простившись, как будто не было никакой размолвки, девушки разошлись. Самира отправилась домой, Эмми же вошла в дом, заметив не только  насторожившегося  Базилио, но и мелькнувшее в окне магазина лицо мужа. Значит, он видел, что Эмми вышла от его матери без платка.

..Эмми просидела у себя в комнате до возвращения Амина. Судя по вкусным запахам, которые витали по всему дому, Халиса приготовила чудесный ужин. Эмми же сочла, что принесенный пакет с выпечкой вполне заменил сегодня ее участие в приготовлении еды. К тому же – она ещё больна, но и хна не сошла с ее рук, что по обычаю позволяло не участвовать в домашней работе. Эмми не хотелось ничем заниматься, тем более что она практически ничего не умела делать. А учиться – значит,  общаться с первой женой.
После неприятного инцидента с Самирой из-за браслета первой жены Эмми не хотела даже видеть Халису. Да, пусть жена Амина и ни при чем, но девушка едва не поссорилась с подругой из-за оставленного старшей невесткой тети Латифы украшения.  И все-таки Эмми собиралась вести себя миролюбиво. Ни к чему начинать войну в доме мужа. Пока Халиса сама не станет ее провоцировать, Эмми первая не скажет ни одного дурного слова в ее адрес и не начнет отвечать ей…
Но она заметила, с каким удивлением Халиса встретила ее, обнаружив, что соперница явилась от подруги без платка, но промолчала. И теперь Эмми переживала, что скажет Амин, когда Халиса сообщит ему об этом. Кажется, она погорячилась! Ведь знала же, что Амин не согласится, чтобы она не носила платок, как его сестра. В Египте он это ясно дал понять.
Но Халиса ничего не стала рассказывать мужу.  Когда Амин появился дома, она деловито накрыла на стол, а Эмми не столько помогала ей, сколько мешала, путаясь под ногами. Но Эмми принесла пакет с выпечкой из кухни, выложив «рожки газели» на большое блюдо с арабскими узорами. Кажется, Халиса побледнела, почувствовав аромат ванили, но опять ничего ей не сказала.
«Я всё делаю не так. Но как же быть с печеньем, если тетя Латифа передала его для Амина? А Халису, кажется, тошнит. И как же поступить?» - переживала Эмми.
Амин был отчего-то сердит. Но он тоже не стал пока ничего говорить, решив сначала поесть, хотя Эмми чувствовала, что именно она – причина его недовольства.
«Платок! В нем всё дело», - поняла Эмми. Ужин прошел в этот раз в тягостном молчании. А Эмми стало страшно при мысли, что вот-вот Амин выскажет ей претензии из-за ее неожиданного проступка. И тогда она решила отвлечь внимание мужа и начала весело рассказывать  о том, как ее приняли в доме лары Латифы, что она там увидела и услышала.
- Амин, твоя сестра показала мне фотографию своего намораду, так называют своих парней бразильянки? Самира превратилась в настоящую бразильскую девушку! И ее Арнав Райзада на фотографии выглядит достойно… Он вовсе не торговец! Он из более высокой касты. У него другой бизнес, но какой именно – Самира не захотела рассказывать.
- Эмми, ты забыла значение слова «намораду». Насколько я понял, Самира с ним всего лишь разговаривает по скайпу и, возможно, перезванивается. Но они не любовники. Намораду – это близкий друг, любовник, но не муж, понимаешь?
- Ах, да, это почти то же самое, что и временный муж в Марокко и других странах Африки! Тогда ты прав, прости.
- Она ещё что-то тебе рассказала? Чем вы с ней занимались? Что она пыталась вбить тебе в голову? – начал хмуро расспрашивать Амин.
- Что ты имеешь в виду? Аллах!.. Мы вспоминали наше с Хадижей и Самирой детство. Тетя Жади рассказала о том, как живется Хадиже в доме мужа. Первая жена там – настоящая ведьма. Бедняжка Хадижа! Как же ей не повезло! У нее такой же муж, как…ээээ. О, Аллах! Не дай никому таких мужей…, такого мужа, как у Хадижи!
- А ты не обратила внимание: Самира напугана планами дяди Абдула найти ей мужа и выдать ее замуж?
- Не знаю. Мне показалось, что Самира думает только об учебе и будущей работе. Она говорила лишь об этом.
- Зачем вы заходили в комнату, где когда-то жили мы с Халисой? Я видел тебя у окна. Выглянул из магазина на улицу и обратил внимание на то, что Базилио стоял, задрав голову, и рассматривал кого-то.  Оказалось, не только тебя, но и Лейлу. Я непременно пожалуюсь на нее отцу. Прошу, больше не стой у окна, не демонстрируй себя всей улице.
- Амин, я же не на балкон вышла, как твоя мачеха, а находилась в комнате, всего лишь подошла к окну. Разве я пленница, которой запрещено смотреть на улицу?
- Хм… Ты так и не ответила, что вы делали в той комнате?
- Мы с Самирой зашли туда просто так, - смутилась девушка. – У Самиры такая крохотная комнатушка! А та комната даже больше той, куда меня поселили в этом доме. Мы там сидели и разговаривали. А до этого пили чай со сладостями на кухне вместе с твоей мамой и тетей Жади… Амин, как вкусно! Твоя мама замечательно печет! – откусывая уже от третьего «рожка газели», оценила Эмми.
Вдруг она поняла, что Халиса бросает на нее испытывающие взгляды. Наверно, вспомнила про оставленный на полочке браслет!
А Эмми не пришло в голову, что стоит промолчать об украшении. Наоборот, она тут же рассказала Амину о браслете, обнаруженном в комнате.
- Браслет такой красивый и очень дорогой. Я разбираюсь в драгоценностях. Это не просто золотое украшение, это редкой красоты и качества драгоценность. Самира сказала, что его твоей жене подарил сид Саид за то, что Халиса согласилась дать тебе разрешение на наш брак. Халиса, почему же ты его не носишь? Браслет лежит на полке в доме лары Латифы…
- Да, Халиса, почему ты не носишь браслет? Ты не рассказывала мне о нем. Значит, ты получила дорогой подарок, согласившись сохранить мне жизнь?  - Амин завалил первую жену язвительными вопросами.
- Думаю, Амин, ты ничего не понял или неверно понял. Это зависит от того, как преподнести данную историю. Кстати, я собиралась рассказать тебе, но не успела. Как и подарить этот браслет твоей жене, чтобы она смотрела на него и помнила, каким обстоятельствам она обязана своим появлением в этом доме! –посмела сердито ответить Халиса.
- Что?.. Ты хотела отдать браслет мне? – удивленно раскрыла глаза Эмми. - Зачем? Он твой! У меня своих украшений полно. Я тоже получила золото благодаря сиду Саиду. Мне ничего не нужно… Халиса, ты рассердилась на меня? Но я всего лишь хотела похвалить украшение редкой красоты. Я никогда не видела ничего подобного. Браслет такой изящный, работа выполнена опытным мастером. Не браслет, а мечта любой женщины!
- Хватит, Эмми! Ты здесь второй день, а уже начинаешь интриговать. Я прекрасно поняла, что ты хотела сказать и для чего! Ты решила, что я пытаюсь что-то скрыть от мужа? Но Амину все равно рассказали бы о браслете: мать, отец, возможно – сам сид Саид. И я не спрятала браслет подальше, как ты сама видела,  а просто не забрала в этот дом. А ты спешишь подать эту историю в выгодном для тебя свете, представляя меня корыстной и подлой… Я… Амин, я тебе всё объясню, как всё произошло… Этот браслет я вовсе не хотела… и… не знала, что…
- Хватит, ничего мне не говори! Ни слова больше! Разойдитесь по своим комнатам, мне не хочется выслушивать ваши ссоры и разбирательства! Я сейчас схожу к матери и расспрошу ее, узнаю, что это за браслет! – грубо оборвал он неприятно смущенную Халису.
 Он тут же встал из-за стола. Халиса  - тоже, и, не смотря на обиду,  напомнила ему о предстоящей перевязке.
- Мы должны осматривать рану утром и вечером, чтобы не упустить момент, если вдруг начнется воспаление.
- Моя рана уже зажила, - отмахнулся Амин. – А тебе, Эмми, сделали перевязку в доме матери?
- Нннет, но я хорошо себя чувствую. Сегодня можно пропустить день.
Халиса насмешливо наблюдала за ней, но все-таки предложила свою помощь:
- Не стоит откладывать перевязку. Ведь необходима и обработка раны, у тебя ситуация более тяжелая, чем у Амина. Могу помочь тебе в этом, не смотря ни на что.
- Нет, спасибо, - вежливо ответила Эмми, прикладывая кончики пальцев к виску. - Я что-то устала сегодня, поэтому пойду к себе отдыхать. Наверно, сказывается ранение. Хочу сегодня лечь спать раньше.
- Если ты так решила….
Слышал их разговор Амин или нет, но он не стал вмешиваться, вышел из дома. Девушки больше не притворялись, «маски сползли» с их лиц. Теперь Халиса выглядела хмурой, раздосадованной и молча источавшей недружелюбие. Эмми, так и не понявшая, чем же она провинилась, с растерянным видом удалилась в свою комнату, по пути заметив, что дверь комнаты Халисы слегка приоткрыта, совсем чуть-чуть… Но любопытствовать ей не хотелось: одного случая недопонимания на сегодня достаточно.
Что она такого сказала? Браслет Халисы дорогой и красивый? Но это правда. Разве Эмми что-то добавила, присочинила? Нет, она всего лишь повторила рассказ Самиры, при каких обстоятельствах Халиса стала обладательницей чудесного украшения. А Халисе что-то не понравилось, и она разозлилась! Что подумала первая жена Амина?
 Эмми сначала легла в постель, но потом решила взглянуть на свое золото. И вовсе не на то, что купил ей Амин или то, что было у нее до первого брака, золото, которое ей вернули в шкатулке ТЕ женщины после семейного совета. Нет, Эмми решила оценить украшения, которые достались ей в качестве махра. Из-за только что пережитой неприятной ситуации она снова пришла к мысли, что должна получить отдельный дом.
Жить вместе с первой женой – это постоянно переносить вот такие непонятные вспышки ее недовольства и раздражения. К тому же, в своем доме Эмми будет полновластной хозяйкой и сможет так или иначе заполучить служанку, которая станет делать за нее всю домашнюю работу. Эмми с детства не готовили работать в доме мужа, выполнять работу служанки!
А когда у Халисы родится ребенок, Эмми вполне могут превратить в няньку.   Самира рассказывала ей о некоей Арибе, которую постигла именно такая судьба.  Но Арибой несправедливо воспользовались, а Халиса и Амин могут переложить на ее плечи заботы о ребенке, пока первая жена будет возиться на кухне или разбираться с проблемами домашнего хозяйства.
Эмми не приходило в голову, что соперница ни за что не подпустит ее к долгожданному ребенку, что как раз ей, а не Халисе достанутся все домашние хлопоты после рождения малыша.
Но Эмми не думала об этом, она деловито перебирала золото, которое ей принесли после резни на свадьбе бывшие родственники. Она вытаскивала из клубка украшений длинные толстые золотые цепи и пристально рассматривала, прицениваясь. Золота не так уж мало, но сколько стоит в Бразилии дом, хотя бы такой, как этот? Почему она не догадалась спросить у Халисы или у Амины о цене, в какую обошлась Амину эта покупка? Ах, да, Амин что-то такое говорил, что и в этом ему помог дядя Саид…
 Нет, не хватит на дом ни ее золота, ни доходов Амина. Но что же делать? Сколько мог бы дать денег ее отец? Он же обещал помочь, не мог забыть об этом. Эмми едва не плакала: дома ей не видать, терпеть Халису и ее придирки ей придется ооочень долго, если вообще не всегда. Ну почему счастье все время от нее ускользает? Теперь помехой к счастью стала Халиса.
Эмми сложила золото обратно в шкатулку, захлопнула крышку и с трудом донесла, уже действительно ослабев, тяжелую шкатулку  до шкафа, где она прежде стояла. Вдруг из коридора донесся голос Амина. Эмми захотелось узнать, что тетя Латифа рассказала сыну о браслете. Но не унижаться же до подслушивания! Эмми оглянулась на столик, где должен стоять кувшин с водой,  которой можно было бы утолить жажду ночью, если захочется пить. Он, кажется, пуст? Так и есть! Что ж, необходимо наполнить его водой.
Она отправилась на кухню, захватив с собой кувшин со столика. А там между Амином и Халисой разгоралась ссора. Вероятно, Амин услышал от матери вовсе не ту историю, чем рассказала Самира, или вновь не так всё понял. Эмми молча вошла и начала наполнять кувшин питьевой водой из большой пластикой бутыли.
- …Амин, но твоя мама говорит правду. Почему ты ей не веришь? И почему не доверяешь мне? Я не знала об этом браслете, ничего не просила взамен подписи! Сид Саид сам почему-то решил мне его купить, отдал мне его ПОСЛЕ того, как все документы были подписаны. Я поставила подпись и была оглушена осознанием того, что только что наделала: впустила в свою жизнь другую женщину! А браслет показался мне оскорблением…
- Конечно, так я и поверил тебе! Ты меня продала! Вот сколько я стою в твоих глазах! И не говори, что ты отказалась от украшения! Ты не отвергла сразу этот подарок дяди, ты не вернула его моему отцу! Тогда почему ты не спрятала его в одну из своих шкатулок? Почему бросила его в доме матери? Я тебе отвечу: потому что факт подарка не скрыть!
- Амин, ты не справедлив со мной! Мне не нужен этот браслет! И я говорила об этом и с твоей мамой, и с сидом Мухамедом. Просила твоего отца вернуть драгоценность твоему дяде. Но он меня отговорил, сказал, что сид Саид действовал от души. Вся твоя семья почему-то страшно боялась, что я могу отказать и не поставлю подпись под разрешением на твой брак с Эмми.
- А ты ведь хотела так сделать? Так ведь? Не лги, что ты об этом не думала. Ведь мечтала, чтобы наш с Эмми никях не состоялся? Или ты подумывала развестись со мной, забрав этот дом в качестве махра? Но почему-то не сделала этого. Аллах, вы, женщины, все эгоистки и собственницы!
- А ты, конечно, был бы рад, потребуй я развод? – горько спросила Халиса, глядя ему в глаза сквозь набежавшие слезы. – Я не сделала этого, потому что жду ребенка и не имею права лишать его отца!
- Вот как? Вовсе не потому, что так сильно любишь  меня?.. Знаешь что? Я забрал браслет и принес его тебе. Носи и радуйся такому дорогому подарку!
Амин достал из кармана штанов браслет, усыпанный бриллиантами и крупными рубинами, и, схватив руку Халисы, насильно надел его ей на запястье.
- И не смей его снимать ни днем, ни ночью! Поняла меня?
- Да, поняла! Я буду его носить, не снимая…, чтобы помнить… Но было бы лучше отдать его твоей второй жене! Это ОНА не должна забывать, что я для вас обоих сделала!
- А… Так ты теперь будешь упрекать нас в этом?... Припоминать… Шантажировать?...  Вот, наконец, открылась твоя настоящая сущность. Я всегда подозревал, что ты вовсе не так порядочна, как стараешься мне показать. И браслет ты специально оставила на полке, а не спрятала куда-нибудь, чтобы его не могли постоянно видеть. Ты хотела, чтобы моя мать, заходя в комнату, каждый раз вспоминала о том, что ТЫ ДЛЯ МЕНЯ СДЕЛАЛА. Ты надеялась таким способом перетянуть ее на свою сторону? Ты ведь не могла не знать, что моя мать, как и тетя Жади, знали и любили Эмми с нашего детства.
- Амин, что ты такое говоришь?! – ужасалась Халиса. Теперь она плакала, прижимая ко рту конец платка.
- Хватит! Ничего больше не желаю знать! Если ты передумаешь и захочешь получить развод, я тебе его дам. И дом этот будет твоим махром. А мы с Эмми отправимся жить в дом моей матери, будем жить в комнате, которую я пару месяцев назад обживал с тобой.
Халиса не могла даже говорить от потрясения. Она лишь отрицательно качала головой, отказываясь от страшного предложения мужа дать ей развод.
Амин же в ярости продолжал:
- …Я могу вернуться и в дом отца. На этот раз я смогу поставить мерзкую девчонку на место! Лейла дорого заплатит, если решит продолжить свои фокусы. А потом приедет вторая жена отца, которой он так восхищается, и моя Эмми сможет с ней найти общий язык.
- Как же ты несправедлив со мной…, - проговорила Халиса, рыдая и уходя из кухни.
- Ты подумай, подууумай, глядя на этот браслет, не стоит ли все-таки воспользоваться случаем и получить развод! – мстительно бросил Амин ей в спину.
Во время их ссоры Эмми застыла, поставив тяжелый для нее кувшин на стол.
- Амин, прекрати, ведь Халиса беременна! – осмелилась она обратиться к нему, когда соперница вышла.
- А ты…! – повернулся Амин, наставив на нее указательный палец. – Ты, Эмми, больше не подливай масла в огонь. Не напоминай мне об этом злосчастном браслете. Ни слова!
- Хорошо, - сжалась девушка от его яростного тона, глядя на мужа испуганными глазами.
- Я и тебе хотел бы кое-что сказать: если ты думаешь, что сможешь ходить без платка, как Самира, так этого не будет! Мои жены БУДУТ носить платок.
И тут с Эмми что-то произошло. Она начала задыхаться от возмущения, услышав, как с ней разговаривает любимый человек. На глазах у нее выступили слезы, и Эмми, выставив вперед ладонь, сказала дрожащим голосом:
- Амин, ты не будешь со мной разговаривать так же, как БЫВШИЙ. Я больше никому не позволю обижать себя. Ты думаешь, моя любовь к тебе поможет мне вынести твои грубости и несправедливости? Это не так. Даже от тебя я не стану терпеть обид. Больше… ни от кого…!
- Эмми!..
- Платок – моё личное дело. Я, если ты ещё помнишь, живя в доме отца, тоже не всегда носила платок. И теперь я буду сама решать, носить мне его или нет.
- Нет, я не согласен. И в Египте, ещё до свадьбы, ты со мной соглашалась, что мои жены должны носить платок!
- …Я столько пережила с Салехом, столько всего от него вынесла, что больше не могу слышать грубых слов или терпеть жестокость даже с твоей стороны. Этого никогда не будет!
Она едва не топала ногами, схватившись за голову.
- У тебя истерика. Прекрати! Халиса услышит, как мы ссоримся.
- Ну и что? О, Аллах! Я тоже только что стала свидетельницей вашей ссоры! Тебе и в голову не приходит, что ты можешь быть несправедлив к ней. Зачем ты заставил ее носить браслет? А если она искренно желала спасти тебя и вовсе не предполагала, что твой богатый дядя решит отблагодарить ее таким способом?
- А я думал, ты обрадуешься, услышав, что я предложил Халисе развестись, - сказал Амин, при этом в его глазах она впервые заметила нехорошие огоньки. – Ты же мечтала остаться моей единственной женой!
- Но не таким же образом. Это несправедливо. Аллах накажет нас за то, как ты хочешь поступить с Халисой. И знаешь что? Вот мои родственники тоже благодарны и тебе, и твоей первой жене за мое спасение, но они никогда не станут ничего вам дарить. Я их знаю. Но если бы подарили? Я что, тоже должна была бы думать, что ты купил меня у негодяя Салеха? О, Всевышний, я совсем запуталась в этой истории… Не знаю, как тебе доказать, что ты сейчас не прав.
- Ладно, Эмми, иди отдыхать. Я сам разберусь. Не ожидал, что ты станешь защищать Халису.
Эмми, вытерев слёзы, взяла кувшин и ушла, не сказав больше ни слова.
Амин же, выпив полстакана остывшего чаю,  снова ушел куда-то. В комнатах, каждая у себя, страдали Эмми и Халиса, которая, конечно, слышала, как Эмми заступилась за нее. И отчего-то ей от этого стало ещё горше.

…Амин же отправился в магазин. Мустафа собирался уже закрывать «Волшебную лампу», а в комнатке, где они с Мухамедом обычно вели дела в конце каждого рабочего дня, ждали Ариба и Лейла, которые пришли за очередной суммой денег, выделенной им на проживание мужем Лейлы. Мустафа, увидев, кто пришел, велел им подождать.
Лейла, которой всё надо было знать, особенно, если это касалось Амина, тут же вышла и подкралась поближе к месту, где разговаривали мужчины. Она притаилась за развешанными коврами, стараясь услышать, о чем идет речь.
А Мустафа внимательно выслушивал парня. Амин возмущался, что Халиса скрыла от него правду: дядя Саид сделал ей роскошный подарок за то, что она согласилась на вторую жену для него.
- Даже мать ее выгораживает, пытается убедить, что Халиса знать не могла, что задумал дядя Саид. Рассказала мне, что Халиса страшно переживала и не хотела, чтобы я брал вторую жену. Они все ее долго уговаривали и, наконец, убедили поставить подпись на бумаге, которую отец взял в мечети. Дядя Мустафа, но даже если Халиса не знала о подарке, она его приняла! Мать говорит, что Халиса даже прикасаться к нему не желала. Но потом она перенесла браслет в нашу с ней комнату в том доме! И не убрала в ящик, а положила на самое видное место. О чем это говорит?
Мустафа слушал, не перебивая. Потом сказал:
- Ты не прав. Мы с Ноэмией тоже присутствовали на подписании документа. Халиса была в шоке. Она то плакала, то молчала, как будто была не в себе. Как ты можешь обвинять ее в том, что она тебя продала за золотую безделушку? Пусть даже браслет очень дорогой, а Саид не поскупился на подарок! Но Халиса к нему, и правда, не притронулась. Не знаю, может быть, это Латифа перенесла браслет в комнату и положила на видное место, чтобы невестка могла его забрать, если  передумает. Но твоя жена не передумала. Она хотела избавиться от подарка, который ее оскорбил. Другая бы сразу схватила браслет, не задумываясь. Но Халиса переживала, боялась, что ты все не так поймешь. И оказалась права!
Потом Мустафа долго спорил с парнем, находя возражения на предположения Амина, который был убежден в корысти Халисы.
- Ты, парень, совсем не знаешь свою жену. Такие женщины очень редко встречаются мужчинам. Ты должен ценить Халису. Тебе досталась необыкновенная жемчужина, так храни ее. Не отпускай Халису. Иначе ты будешь сожалеть о ней, если потеряешь такую жену. Сейчас тебе, наверно, не понять. Но, как говорит дядя Али, тот не поймет вкус сладкого,  пока не отведает горького и кислого. Ты должен попросить прощения у Халисы, потому что ты очень ее обидел. К тому же, она ждет твоего первого ребенка, и твоему сыну сейчас плохо, потому что плохо его матери, - поучительно закончил Мустафа, подняв к верху указательный палец. Дядя Абдул всех, кажется, заразил своим привычным жестом.
Амин вышел из «Волшебной лампы» переубежденным и пристыженным. В самом деле, как он мог так плохо подумать о Халисе? Она всегда вела себя преданно по отношению к нему. Он ни в чем не смог бы ее упрекнуть. Но вот задело его то, что он узнал новость не от нее, а от Эмми, а потом ещё и увидел браслет, и всё в нем возмутилось. Сразу же нарисовал себе картину, как Халиса с радостью меняет свою подпись на золотой подарок. Не разобрался, даже матери не поверил! Ещё и надел браслет Халисе на руку, и теперь он, наверно, жжет ей запястье.
К тому же, драгоценность стоит безумных денег. Дядя Саид купил его так же, как покупал драгоценности своим женам, не глядя на цену. Если Халиса упрется, то станет носить украшение, не снимая, везде, как он ей и велел. И что – на нее снова нападут грабители? Что он наделал? Пока ещё Амин не созрел до желания попросить прощения у Халисы, считая недоразумением историю с подаренным украшением. Но он дал себе слово, что сейчас же, вернувшись домой, придет в спальню Халисы и покается перед ней. И попросит спрятать браслет в шкатулку.
 И ещё ему подумалось, что браслет – слишком дорогой. А это новый, пусть и  невольный денежный долг Амина перед дядей Саидом. Сколько же дядя Саид на него потратил денег! За дом бы расплатиться. Правда, дядя сказал, что не станет требовать от него возвращения денег, одолженных на покупку дома. Но Амину было не по себе, понимая, какая сумма была истрачена на всё это.
…Мустафа же, закрыв дверь за сыном Мухамеда, а перед этим повесив снаружи вывеску со словом «закрыто», вспомнил, что в комнатушке его ждут девушки. Мустафа совсем забыл о них, когда беседовал с Амином. Неужели они  что-то слышали? Это плохо. Негодница Лейла снова что-нибудь вытворит, она такая змея.
Лейла к тому времени сидела на пуфе, там же, где Мустафа и оставил девушек. Увидев ее, мужчина понял, что опасения оправдались: на лице Лейлы было написано выражение нетерпения, хотя она и оглядывалась по сторонам, делая вид, что рассматривает заваленные залежалым товаром углы «кабинета». Едва Мустафа вошел, Лейла посмела его поторопить.
- Нам пора, мы так долго ждали, когда вы с Амином наговоритесь. А моего сына пора кормить.
 Ариба же слушала ее с презрительным видом. Наверно, понимала, что Лейле хочется обсудить новости. Как Мустафа мог быть таким беспечным? Неужели не знал, какая Лейла? И раз уж пришел Амин, то она захочет подслушать, что ему нужно.
Мустафа решил ее предупредить. Он широко раскрыл глаза, вздернул брови и сказал, медленно грозя пальцем:
- Лейла, всё, что ты видела или слышала в магазине, не смей использовать против Амина и его женщин. Ты поняла? Мухамед прислушается к моим словам, если я пожалуюсь на тебя.
- А что я сделала? Что опять? Я сидела и ждала, когда мне выдадут деньги на ведение хозяйства. Вот и всё. Терпеливо ждала!
- Ну, смотри же! Иначе пусть тебя накажет Всевышний! Если будешь болтать, то пусть распухнет твой язык!
Потом он отсчитал положенную им сумму и сделал запись в особой тетрадке. Ариба и Лейла поставили там свои «подписи»:  Лейла, например, нарисовала  несколько черточек и закорючек, подражая умеющей писать и читать Арибе, которая вывела довольно красиво свое имя.
Потом девушки вернулись домой, а Мустафа закрыл магазин. Пришла дона Ноэмия, и они вместе опустили роллеты на витринах магазина, а потом отправились в кафе Ноэмии, где Мустафа по вечерам любил лакомиться сладостями с чаем, в котором была густо заварена мята, как он и любил.
 

4. Часть 26. Глава 4. Лейла и Ариба о браслете Халисы. Встреча в супермаркете.



Лейла с трудом дотерпела до дома и, едва войдя, тут же вывалила на Арибу услышанную новость. Оказывается, Амин страшно рассердился на Халису и даже предложил ей развестись, потому что она получила в обмен на брачное разрешение очень дорогой браслет.
- Ариба, я даже не удивилась, когда услышала, что Халиса взяла дорогущий браслет. Она долго ломалась, набивая себе цену, пока дядя Саид не понял, в чем дело, и не откупился от нее. Хотела бы я взглянуть на этот браслет. Амин описал его, а я представила: он осыпан бриллиантами, драгоценными камнями – забыла, как называется камень красного цвета. В нашей касьбе даже у самых богатых невест на свадьбе не было золота с драгоценными камнями. О бриллиантах я молчу. Мне бы так хотелось увидеть, как выглядят настоящие бриллианты.
- Что ты болтаешь? Такого не может быть. Лейла, давай сначала накормим Абдульчика! Потом ты мне расскажешь свои домыслы.
- Домыслы? Я ничего не придумываю! Рассказываю тебе о том, что я услышала. Амин так возмущался, что Халиса продала его за браслет. Сказал, что теперь знает, сколько стоит его жизнь в глазах Халисы. Она его довольно высоко оценила, ведь браслет стоит столько, сколько можно заплатить за дом в Фесе!
- Я ни на миг не поверю, что Халиса проявила корысть. Я видела ее, когда пропал Амин, и никто не знал, что с ним. Она очень переживала. О, Аллах, Лейла, ты судишь о людях по себе. Уж ты-то непременно завладела бы подаренным браслетом.
- Но Халиса такая хитрая! Ариба, она же сделал вид, что браслет ей совсем не нужен. Отнесла его в комнату и положила на видном месте. Знала, что рано или поздно ее уговорят забрать браслет и носить.
- И что? Амин поверил в эту чушь?
- Это не чушь. Ты, Ариба, видишь в людях только хорошее. А я лучше тебя научилась понимать людей…
Ариба не сдержалась и усмехнулась.
- Лейла – ты о себе так говоришь?! Это ТЫ научилась понимать людей? Хм.
- Уверена, что Амин тоже раскусил обманщицу. Он сказал Мустафе, что насильно надел браслет на руку Халисе. Теперь она должна носить его, не снимая, чтобы она всегда помнила, как продала своего мужа, или пусть с ним разводится.
- И что – Халиса сразу же согласилась на развод?
- Не знаю, но она может подумать над этим. Амин дал ей время.  Сегодня у Эмми счастливый день, - сощурила глаза Лейла. - Она может навсегда избавиться от соперницы. Я видела Эмми, когда она стояла у окна. Правда, я так и не смогла ее разглядеть. Неужели она такая красавица, что Амин не смог забыть ее и даже принял после другого мужчины? Думаю, завтра, когда мы пойдем в магазин вместе с Латифой, я смогу рассмотреть Эмми.
- Почему ты решила, что я возьму тебя с собой в магазин? – неприятно удивилась Ариба.
- Что? А ты кто такая, чтобы решать, пойти мне в Торговый центр за покупками или нет? Я - жена Мухамеда, а не ты. Но если тебе нравится эта роль, то можешь выйти за него замуж. Я подскажу Мухамеду, когда он вернется домой, - противным тоном ответила Лейла.
Ариба втянула в себя воздух. Лейла в последнее время страшно ее раздражала.
- У меня нет желания становиться женой твоего БЫВШЕГО мужа, Лейла. Бывшего, потому что  Мухамед дал тебе развод, и пока я не слышала, чтобы он решил с тобой помириться и вернуть тебя обратно в жены.
- Он велел выпустить меня из заточения!
- Об этом, если помнишь, его попросила Муна, его пока ещё единственная и теперь уже любимая жена.
- Ты почему стала такой злой и вредной? – возмутилась Лейла, забирая у Арибы протянутого ей сына. - О чем бы я тебе не рассказала,  ты непременно скажешь мне в ответ какую-нибудь гадость!
- Потому что ты только и болтаешь разные глупости. У меня есть жених. Икрам готов прилететь за мной хоть завтра. Но дядя Али попросил его подождать, пока не вернется Мухамед и к нему не приедет Муна. Ты бы о себе подумала лучше. Что с тобой будет, когда в Рио прилетит Муна? Ты можешь ей не понравиться, она сделает так, чтобы Мухамед отправил тебя в Марокко к отцу.
- Нет, только не это! О, Аллах! Я к шейху в мечеть пойду жаловаться!
- Ты можешь так сделать. Но если Мухамед решит развестись с тобой, что сделает шейх? Это право Мухамеда. Тебе дадут махр, вернут золото и со всем этим отправят к отцу.
- Ты мне специально говоришь такие обидные вещи!
- А ты никак не можешь посмотреть правде в глаза. Но действительность такова, что ты потеряла мужа. Мухамеду ты больше не нужна. Он счастлив в браке с Муной и скорее захочет вернуть Латифу, чем тебя. Отберет у тебя сына – твоего единственного защитника, а тебя выкинет на улицу. Т.е. откажется от тебя и отвезет к дяде Абдулу в Марокко, а сид Абдул вернет тебя отцу. Докажи, что может быть иначе! Теперь поздно что-то предпринимать. Ты раньше должна была думать. Если бы ты не потеряла второго ребенка, если бы сохранила беременность, у тебя был бы шанс. Но сейчас ты совершенно беззащитна перед волей бывшего мужа, которого ты так презираешь.
- О, Аллах! Хватит, Ариба, не желаю тебя слушать!
- Можешь закрывать уши ладонями сколько угодно! Но вернуть Мухамеда тебе вряд ли удастся. И вот что: завтра я ОДНА пойду в магазин за продуктами. А ты останешься дома с Абдульчиком. Тебе недолго придется с ним нянчиться:  лара Латифа ходит с нами за продуктами в ближайший супермаркет. Это чтобы нам не приходилось нести тяжелые сумки слишком далеко.  Иногда она ездит с Жади в другой Торговый центр и разные супермаркеты, но тогда они берут такси.
- Нет, Ариба, я тоже хочу пойти. Говоришь, они отправятся в тот супермаркет, который находится  возле автобусной остановки?  Недалеко от станции метро? Мухамед тоже туда меня водил,  и не раз. И с тобой мы там бывали. Сама найду, пойду вместе с Абдульчиком.
- Для чего? Что ты хочешь купить? Скажи, я учту это и сама тебе куплю.
- А почему ты боишься взять меня с собой? Амина там точно не будет, - ухмыльнулась Лейла.
Но Ариба знала, почему ей не стоит брать с собой Лейлу.
- Во-первых, ты забыла, что лара Латифа тебя видеть не захочет после того, как ты пожелала смерти ее сыну. Забыла, как Мухамед гнался за тобой, а ты пряталась за спиной Латифы у двери ее дома?
- Хватит мне напоминать об этом!
- А ещё – с нами пойдут невестки Латифы. Халиса и Эмми. Я знаю, чего ты хочешь: посмотреть на Эмми. Но если бы только увидеть ее! Ты же наверняка устроишь скандал, но тебе вообще не бывает стыдно ни при каких обстоятельствах! А я не хочу краснеть за тебя. Потом ещё и Амин из-за тебя придет к нам разбираться.
- О, так тебе за меня стыдно? Ты сама лучше не забывай, что я знаю о тебе и Мухамеде. Помнишь, как ты оказалась в его постели?
Вот тогда Ариба не сдержалась и дала Лейле звонкую пощечину.
- Какая же ты дрянь! Знаешь же, что ничего не было. Не вздумай шантажировать этим меня или Мухамеда. Мы будем всё отрицать. Ты подстроила нам ловушку. Но ты, кажется, забыла, сколько положено плетей за ложь. Я могу спросить у дяди Абдула. Когда Мухамед отправит тебя в Марокко, ты получишь наказание сполна. И мне даже жалко тебя не будет! Всё, не хочу с тобой больше общаться!
Ариба ушла, протянув Лейле готовую бутылочку с жидкой молочной кашкой. Ребенку полагался прикорм. Одного молока ему уже давно не хватало, и Ариба готовила ему разные каши и овощные пюре. Все-таки Абдульчику уже исполнилось полгода, и благодаря Арибе он превратился в пухленького бутуза. 
Лейла злобно посмотрела вслед подружке.
- Пусть Аллах не даст тебе стать женой Икрама! Пусть Он пошлет тебе в мужья больного старика, за которым ты будешь ухаживать до конца его жизни и останешься бесплодной! Вспомнишь тогда, как не хотела нянчиться с моим сыном!
Она поплелась в комнату, где теперь обычно спал ее ребенок. Там же находились и его вещи. А Лейла как раз обнаружила, что после еды мальчику необходимо поменять одежду: от штанишек воняло ужасно, и непутевая мать постаралась отвернуть голову, чтобы не так сильно пахло. И ведь возиться с испачканными какашками одежками придется ей, а не Арибе! Зачем она напомнила подружке о том хараме? Подстроено было или нет, но Мухамед и Ариба лежали некоторое время вместе в одной постели – как тут поспоришь? Ариба и Мухамед у нее в руках. И кто поверит в то, что такого не было? Все равно уголек сомнения у тех, кто узнает об этом случае, останется, как бы они ни выкручивались.
Однако слова Арибы вызвали в ней беспокойство. А вдруг Ариба права, и Мухамед не пожелает вернуть ее своей женой? Лейла не хотела быть с ним, как  с мужчиной, но расставаться с тем обеспеченным положением, которое она получила, став женой Мухамеда, не желала. Тем более, ее пугало будущее, которое ждало ее, окажись она разведенной и возвращенной отцу женщиной. Быть ей тогда четвертой женой какого-нибудь старика из их  или соседней касьбы.
- Лучше сериал посмотрю, - решила Лейла, кое-как справившись с переодеванием Абдульчика. – Пусть я начала смотреть его не с первой серии, но все равно поняла, кто там чего добивается, кто кем кому приходится.
Уложив мальчика в кроватку и оставив брошенные посреди комнаты грязные вещи, не вынеся даже испачканный памперс, она поспешила в комнату, где теперь стоял телевизор, который она принесла из кладовки, куда его убрал Мухамед.  Каждому свои радости: Мухамед наслаждается новой женой Муной, а она – сериалами.
Бросив в сторону Арибы слова, чтобы она посматривала за уснувшим Абдульчиком, Лейла закрылась у себя в комнате и погрузилась в прелестную сказку о трепетной любви, которая есть в каждом бразильском сериале. Она ничуть не усомнилась, что Ариба, поняв, что ее уже ни чем не пронять и не достать в закрытой комнате, конечно же, позаботится о ребенке.
- …А в магазин я тоже пойду, - мстительно сказала она самой себе. – Я совсем засиделась дома. Держат меня здесь, как рабыню в гареме султана! Даже в магазин не выйдешь. Вот и увижу, наконец, Эмми, которую Амин так любит. Что есть в ней такого, что Амин влюбился в нее без памяти?
Лейла не сумела рассмотреть девушку. Стоя недавно на балконе, она дождалась, когда Эмми вышла из дома свекрови, но появилась без платка, что позволило Лейле увидеть, какие роскошные светлые волосы у ее соперницы.
Именно так Лейла воспринимала жен Амина: они были ее соперницами. Лейла никак не могла согласиться с тем, что судьбой так решено, чтобы не она стала женой Амина, а сначала Халиса, теперь вот – Эмми. Но если бы Амин развелся с Халисой? В жизни всё может произойти! Вдруг Халиса согласится на его предложение? А потом и с Эмми могло бы что-нибудь случиться… А она, Лейла, сейчас разведена с его отцом, между прочим. И пусть это первый развод, но Мухамед мог бы отдать ее в жены Амину. Но как этого добиться? Почему в сериалах возможен любой поворот событий, а вот в жизни у нее не хватит ума, чтобы придумать способ женить на себе Амина! О, Аллах, как же быть?
Она обратилась к начавшейся очередной серии занимательного сериала, надеясь найти подсказку, как повернуть дороги судьбы, чтобы их с Амином пути не просто пересеклись, а стали одной общей дорогой, при этом Халиса и Эмми должны остаться далеко позади и больше никогда не оказываться рядом с ними. Если бы Амин смог ее полюбить!

…Утром следующего дня Халиса и Эмми вместе пришли к ларе Латифе, которая собиралась отвести их в супермаркет. Необходимо было пополнить запас продуктов, а Эмми – познакомиться с местными магазинами и понемногу начинать вливаться в семейную жизнь. Кроме того, Латифа надеялась сдружить невесток. Халиса смирилась с участью иметь мужа-многоженца, Эмми предстоит сделать то же.
Латифа обратила внимание, что девушки одеты по-разному. Халиса – как всегда элегантно, платок тоже был тщательно повязан. Эмми же пришла в тунике с марокканским орнаментом, из-под которой выглядывали старенькие джинсы, судя по всему – из девичьих времен. Вместо платка на голову был небрежно наброшен прозрачный палантин, сквозь который прекрасно можно было рассмотреть роскошную копну ее волос.
Латифа не стала придираться, вспомнив спор с Жади из-за того, может ли Эмми не носить платок или должна. Было обидно, что Жади сравнивала ее с дядей Абдулом, который считал, что необходимо слепо следовать обычаям, не споря, подчиняться уложениям Корана.
Они опять разбирались, где в Священной Книге сказано, что женщина непременно обязана носить платок. В ответ на требование Жади показать это место в Коране Латифа не могла ничего возразить, т.к. смысл написанного понимался так: платок носить желательно, но не обязательно. Устав спорить, Латифа пошла по стопам дяди Абдула, возразив, что раз так заведено, то надо носить платок,  и точка. Она, Латифа, никогда не откажется от платка!
- Не зарекайся, - насмешливо сказала Жади. – Лара Назира тоже была ярой сторонницей платка, и что же? Я уверена, что, вернувшись в Рио, она его снимет! Хотя бы для того, чтобы позлить Саида и Мухамеда и показать, что она – жена бразильца.
- Нет, Жади, ты сама видела Назиру в Марракеше, она была в платке даже дома!
- Ты не понимаешь, что эта женщина придумала привлекательный образ для своего мужа, который купился на ее экзотический вид. Она ему и сказки, как Шахерезада, рассказывает. Да-да, она мне сама об этом сказала.
- Всё, Жади, мне пора в супермаркет, иначе, если мы поздно выйдем, потом сломается весь план на день. А у меня сегодня большой заказ на выпечку бриутов.
- Я тебе могу помочь. Джамиль уснет, и я спущусь в твой «кондитерский цех».
- Хорошо. Я ухожу. Халиса и Эмми уже ждут меня внизу у двери, - улыбнулась Латифа.
И вот теперь они добирались в супермаркет, тот самый, мимо которого Самира каждый день пробегала к станции метро или на остановку автобуса.
- Лара Латифа, а Арибу мы не станем ждать? – спросила Халиса.
- Она позвонила мне и сказала, что придет в магазин сама, но вместе с Лейлой. Эта бездельница решила развеяться, как я понимаю. Девочки, если Лейла подойдет и скажет какую-нибудь глупость, не отвечайте, просто не обращайте на нее внимания. Проигнорируйте.
Халиса кивнула, но Эмми удивленно открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем передумала и промолчала.
Они вошли в супермаркет и пошли вдоль длинных прилавков, взяв две большие тележки. Латифа выбирала нужные продукты в свою тележку, Халиса наполняла свою, толкая перед собой. Эмми же с растерянным видом плелась следом.
Вдруг Латифа подняла глаза и уставилась куда-то в сторону. Халиса и Эмми тут же повернули головы, пытаясь проследить, что увидела свекровь.
По соседнему ряду двигались с тележкой две девушки, при этом одна из них держала на руках малыша и одновременно катила тележку. А вторая уверенно шла впереди и тыкала пальцем в банки и пакеты на витрине, складывая выбранный товар в тележку.
- Это Лейла и Ариба, - тихо пояснила Халиса второй жене.
- А кто из них кто? Лейла – та, что с ребенком? – тоже вполголоса спросила Эмми.
- Нет, как раз наоборот.
- Забавно: всё, что одна так уверенно бросает в тележку, другая за ее спиной тут же ставит обратно на полку. Так они долго будут выбирать, что им купить.
- Это не наше дело. Будет лучше, если они нас не заметят, - равнодушно сказала Халиса и двинулась дальше, стараясь догнать свекровь. Но Эмми задержалась у витрины с наборами шоколада в красивых коробочках.  Какие чудесные! Ей страшно захотелось шоколад. Она взяла сначала одну коробочку, прочитала надпись на упаковке, затем протянула руку за другой…
Халиса же тоже оказалась одна: лара Латифа застряла у витрины с сахаром. Выпечка требовала много этого продукта, и Латифа как раз собиралась сегодня купить несколько упаковок. На прилавке лежал сахар нескольких производителей. Какой из них лучше? Пока она раздумывала над выбором, Халиса прошла к фруктам, которые находились в соседнем ряду,  и внезапно оказалась лицом к лицу с Лейлой.
Вероятно, не так уж и внезапно! Лейла явно заметила их и следила за Халисой, подошла, когда та осталась одна, без свекрови и второй жены Амина. Это даже удивило Халису: она предполагала, что Лейла будет заинтригована любимой женой пасынка, именно ее она и станет преследовать, чтобы увидеть или даже поскандалить.  Однако мишенью дерзкой жены сида Мухамеда оказалась именно Халиса.
- О, Аллах! Халиса, я смотрю, у тебя даже глаза не заплаканные! Я-то думала, что ты от ревности с ума будешь сходить! Ведь Амин привел в дом такую красавицу. Где тебе до нее?! Ты такая страшная, такая некрасивая и толстая, что рядом с красавицей, которая стала его второй женой, тебе теперь ничего не светит! И ты представить не можешь, как я этому рада. Так тебе и надо! Я слышала, как Амин вчера в магазине рассказывал Мустафе, какой дорогой браслет ты выпросила у Саида за согласие на вторую жену. Я…
- Ты глупа, даже не пытайся что-либо понять в наших с Амином отношениях. И не смей лезть в нашу жизнь. У тебя есть собственный муж, занимайся им. Впрочем, разве он не дал тебе развод? Нет у тебя теперь мужа… Бедняга! Мне тебя жаль.
- Себя пожалей! Я теперь свободна, и Амин может взять меня третьей женой. И тогда ты узнаешь, какая я…
Халиса от неожиданности открыла рот… и вдруг расхохоталась! Она смеялась от души, долго и весело. Ее нисколько не задели гадости, которые наговорила Лейла.
- О, Аллах! Что же такое должно случиться, чтобы Амин ЖЕНИЛСЯ НА ТЕБЕ?! Не смеши меня так больше. Но ты можешь сколько угодно фантазировать! Мечтай об Амине, если тебе так неприятен собственный муж...
Лейла грязно выругалась и быстро пошла прочь, зло бормоча что-то себе под нос.


5. Часть 26. Глава 5. Скандал в супермаркете.



А у Халисы вдруг поднялось настроение. Лейла так ее насмешила! О, Аллах,  сколько  же глупости в голове этой девчонки! Слышал бы ее Амин! И знала бы Лейла, какие слова говорил ей Амин в день, когда вернулся в Бразилию. А то, что произошло вчера – недоразумение, которое случилось из-за слов Эмми, сказанных то ли с умыслом, то ли тоже не от большого ума.
Халиса взяла в руку спелый плод манго и задумалась, вспомнив, как Амин, возвратившись вчера вечером домой после разговора с Мустафой (а куда ещё мог пойти Амин? С кем ему ещё было поговорить? Ведь матери он не поверил, она не смогла его убедить!), вошел в ее комнату и извинился - к ее огромному удивлению.
- Прости, - буркнул он негромко, но для Халисы единственное сказанное им слово прозвучало как гром с ясного неба. Она сразу поняла, за что Амин просит прощения и что он имеет в виду. Он разобрался в истории с браслетом, теперь всё восприняв правильно. Хвала Аллаху!
И она ответила мужу, что знала, верила в то, что он поймет, как всё было на самом деле. Потом они спорили, стоит ли ей носить браслет. Ведь Амин насильно надел его ей на руку! Теперь же Амин просил ее забыть об этом. Но Халиса упиралась: Амин прав, она должна носить браслет, чтобы ВСЕ они помнили, какой ценой каждый из них занял свое положение в семье. Амин, наконец, рассердился и без слов содрал с ее запястья браслет, сказав, что забирает его себе и будет хранить эту драгоценность в сейфе, где лежат разные документы и все их деньги.
Сейф находился в этой же комнате, за деревянным панно с марокканским узором. Амин быстро отодвинул панно в сторону и открыл сейф, положил в нишу браслет, можно сказать – небрежно бросил его в темную глубину верхней полки и тут же закрыл дверцу и устроил на место панно, украшавшее обстановку ее комнаты.
Амин ушел ночевать к Эмми – ну ведь и ночи ее, и спать она не может одна из-за ранения. Утром Амин вышел из комнаты второй жены и сразу прошел на кухню, где уже был готов чудесный завтрак. Халиса постаралась! Примирение с Амином принесло ей облегчение. У нее было чудесное настроение, и она чувствовала себя счастливой.
Амин ушел в свой магазин, а Халиса к тому времени, когда Эмми изволила проснуться, уже поставила готовиться таджин с мясными шариками из баранины, испекла свежих лепешек к обеду, ведь Амин непременно придет домой покушать. Наверно, аромат свежеиспеченного хлеба и разбудил «египетскую принцессу», как мысленно назвала Эмми Халиса.
Молча они вместе позавтракали, переоделись к выходу на улицу и пошли к дому лары Латифы…
В то время, пока Халиса была погружена в воспоминания, не так далеко от нее разыгралась неприятная сцена между Лейлой и Эмми.
Жена Амина, держа коробочку шоколада, осмотрелась, ища первую жену. Хотела спросить у Халисы, разрешит ли Амин купить, ведь набор шоколадных конфет стоит дорого. Но, заметив, что она осталась одна, Эмми с сожалением положила набор шоколада на полку и повернулась, чтобы найти Халису или подойти к ларе Латифе.
Но перед ней вдруг выросла красивая девушка в хиджабе. Она, криво улыбаясь, рассматривала Эмми, ничего не говоря. Но вскоре всё разъяснилось.
- Я – Лейла, твоя свекровь, хи-хи.
- Что? Кто ты, прости?
- Ты удивлена? Я жена отца Амина. Так вот ты какая, хабиби Амина. Впрочем, ты оказалась вовсе не такой, какой я тебя вообразила, узнав, что Амин, бросив страшилу Халису, бросился на твои поиски. Что с Амином? Как будто джины засыпали песком его глаза. Ты вовсе не такая уж красавица. Ты самая обычная… одалиска! Как тебе удалось женить на себе Амина? Но теперь я понимаю, почему он не бросил Халису.  Был бы он от тебя без ума, так, не задумываясь,  отказался от нее. Но он этого не сделал. Эмми… Ты же Эмми? Ты подружилась с Халисой? Надо же, а я думала, что вы из ревности выцарапаете друг другу глаза. А вы…
- Его первая жена ждет ребенка! – начала было простодушно оправдываться Эмми. Но потом вспомнила, о чем предупреждала свекровь, что  говорил о Лейле Амин. Тогда Эмми снисходительно улыбнулась и сказала:
- Хм, ты ТА САМАЯ Лейла, которая влюбилась в моего Амина. Так в тебе говорит ревность? И все равно не следует лезть в наши отношения. Они тебя не касаются. Это харам – заглядываться на чужого мужа, а на сына собственного мужа – харам вдвойне.
- Что? – Лейла разозлилась. Эта дрянь, которую Амин привез откуда-то с Востока, смеет открыто насмехаться над ее чувствами к Амину? Заняла ее место в семье и…
 У Лейлы потемнело в глазах, она толкнула Эмми так, что девушка не устояла на ногах и упала, ударившись спиной о закрытую витрину с мороженым.  Теперь Эмми лежала на полу, потеряв сознание.
К ним спешили, бросив полные тележки,  Латифа и Ариба с малышом на руках, пробиралась из соседнего ряда и Халиса, маневрируя с тележкой между покупателями.
Тут же к упавшей покупательнице подбежала работница магазина. Побледневшая Лейла, тяжело дыша, стояла рядом, сжимая-разжимая кулаки.
- Зачем Вы это сделали? Что здесь произошло? – спрашивал подоспевший охранник зала.
- Эмми, очнись! – присела рядом с невесткой Латифа. Потом подняла голову и попросила: – Халиса…Надо позвать врача!
- Уже пошли за аптечкой, чтобы привести Эмми в чувство.
- Неужели ее рана снова откроется? Она могла удариться раненым боком, - переживала Латифа.
 - О, Аллах, что ты наделала, Лейла?! – сердито дернула родственницу за длинный рукав Ариба. – Как же я не хотела тебя брать с собой в магазин! Знала, что ты что-то замышляешь, но не стала жаловаться Мустафе. И напрасно. Посмотрим, что с тобой сделают вечером, когда узнает Амин и позвонит отцу.
- Она меня оскорбила, я в ответ толкнула. Сама виновата! – процедила Лейла.
- Простите, лара Латифа, я уведу эту ненормальную, - виноватым голосом сказала Ариба, вцепившись в плечо виновнице происшествия.
- Да, нам не нужен скандал. Уходите, - кивнула ей Латифа. И Ариба утянула за собой всё ещё бледную Лейлу, которая смогла выдавить презрительную ухмылку, несколько раз оглянувшись по пути к кассам.
А лежавшая на полу девушка, наконец, пришла в сознание и застонала. Латифа наклонилась над ней.
- Эмми, что у тебя болит?
- Мне больно дышать. Наверно, ребро снова сломано, - через силу произнесла жена Амина.
- Что же делать? Халиса, звони Амину, пусть придет за нами, - попросила Латифа старшую невестку.
- Мы вызвали врача, - сообщила работница магазина. – Подождите. Не пытайтесь поднять девушку. Если сломано ребро, обломок может ранить лёгкое, проткнув его. Лучше дождитесь врача.
Халиса успела дозвониться мужу.
- Амин, вот что произошло…
Врач вскоре появился и осмотрел распластанную у ног Латифы и Халисы молодую женщину.
- Ребро сломано, но необходимо сделать снимок. Отвезите девушку в больницу, - посоветовал он.
Вскоре подоспел и Амин.
- Как Эмми?.. Везти в больницу? – спросил он у матери, т.к. врач уже покинул магазин. – Хорошо, вызову такси и отвезу.
- Но как такое могло случиться? – вопрошал он, теперь обращаясь к Халисе.  – Разве вы не вместе ходили по залу?
- Амин, я прошла к фруктам, лара Латифа – к сахару, а Эмми осталась у прилавка с коробками шоколада. Все мы видели друг друга и не сразу заметили Арибу и Лейлу. Не понимаю, как этой змее удалось так быстро скользнуть от меня к Эмми.
- Что ей было нужно?
Халиса скорбно хмыкнула.
- Не знаю, что она наговорила твоей второй жене, но меня она оскорбила, наговорив разных гадостей, и намекнула, что в связи с ее свободным положением, она в принципе может стать твоей женой, и тогда она нам всем покажет. Но дальше угроз со мной она не пошла. Но что она говорила Эмми, я не слышала. Наверно, Эмми ей ответила и поплатилась за это.
- Что?.. Кем Лейла хочет стать?!  Моей женой?!... Я разберусь с этой мерзавкой! И отцу расскажу. Сколько можно терпеть ее выходки? Отец ещё в Египте, не хочется его дергать. Но как остановить его жену? Она сумасшедшая.
- Амин, не тревожь отца. Пусть наслаждается счастьем с новобрачной. Но тебе может дать мудрый совет Мустафа. Поговори с ним, вместе вы можете пойти и наказать Лейлу. Запретите ей выходить из дома до возвращения в Бразилию сида Мухамеда.
- Ты права, - потер ладонью лоб Амин. – Хорошо, так и поступлю. Но надо  как-то помочь Эмми подняться, потом посадить в такси. Халиса, тебе придется поехать в больницу вместе со мной.
- Конечно, Амин. Я готова.
Они все вместе осторожно подняли Эмми, так, как подсказал до этого доктор. Эмми стонала и плакала. Халиса по-матерински ее обняла, помогая удержаться на ногах, гадая, что такое Эмми могла сказать Лейле в ответ на ее провокацию. И что Лейла наговорила Эмми?
- Амин, она меня толкнула! Она опасна, Амин! У нее в глазах читалось желание убить меня, - плачущим голосом через силу проговорила Эмми, увидев мужа и осознав, что он пришел за ней.
- Эмми, потерпи, сейчас мы поедем в больницу. Так велел врач.
- Как больно, даже укол не помог, - со стоном поведала Эмми.
- Терпи, постарайся меньше двигаться, - ласково убеждала ее Халиса, крепко поддерживая за плечи.
- Халиса, пусть Амин держит Эмми, потому что для твоего положения это опасно, - подсказала, переживая, Латифа.
- Да, Халиса. Ты же беременна, - вспомнил и Амин, меняясь с ней местами возле Эмми.

…Поздно вечером, когда они вернулись из поликлиники, где убедились, что почти зажившее ребро вновь треснуло,  даже разошелся шов на ране, дома Эмми была уложена в постель, Халиса уговаривала ее принять лекарства,  а Амин отправился поговорить с Мустафой.
Вместе они решили не беспокоить Мухамеда и не звонить дяде Абдулу. Но мужчины пошли в дом, где после произошедшего затаились Ариба и Лейла. Даже света в окнах дома не было заметно.
- Они дома, - уверенно кивал Мустафа. – Вернулись сразу после того, как ты убежал в супермаркет после звонка Халисы. Ариба везла тяжелую сумку на колесиках, с которой она обычно ходит на рынок или в магазин, а Лейла несла ребенка.  Они сразу же вошли в дом.
- Мустафа, я хочу наказать Лейлу, но у меня нет на это права. Но что-то же нужно делать.
- Амин, ты предложил запретить Лейле покидать дом до возвращения твоего отца. Мы вполне можем так сделать. Идем и скажем об этом Лейле и Арибе. Ноэмия ждет нас у дома твоего отца. Ведь без женщины мы не можем войти в дом, где сейчас находятся женщины без мужчин.
- Да, пусть и лара Ноэмия с нами идет.
И когда он и Мустафа с женой поднялись по нескольким невысоким ступенькам к двери дома, в Амине клокотало негодование, особенно, когда вспомнил рассказ Халисы о мечтах Лейлы.
В доме разыгралась жуткая сцена, поразившая и Амина, и Мустафу.  Только дона Ноэмия отнеслась к ней философски, хотя и не без горячего любопытства.
А произошло вот что.
Мустафа позвал Арибу и попросил передать Лейле, закрывшейся в своей комнате и не пожелавшей к ним выйти, что с этого момента Лейла не может выходить из дома, она снова наказана, только ее не будут запирать в комнате, но ограничат ее свободу стенами дома. Амин же сердито бросил девушке, что Лейла, если попадется ему на глаза, отведает плетки.
- Мой отец не смог ее выпороть. Но я прибью Лейлу. Как она посмела поднять руку на мою жену?
Ариба стояла с виноватым видом, выражая сочувствие и сожаление.
Теперь высказался и Мустафа.
- Ариба, у Эмми после падения сломано треснувшее ещё в Марокко ребро. Был бы Мухамед дома, он бы жестко наказал жену. Но Мухамед велел мне за ней присматривать и решать вопрос о наказаниях, если потребуется.  Лейла провинилась, поэтому должна быть наказана.
Девушка выслушала их молча, не поднимая глаз, только кивая, что согласна с их решением. Но вдруг вниз по лестнице спустилась та, из-за которой произошли неприятности.
- Я всё слышала, Мустафа. Ограничить мою свободу домом? Я итак никуда не выхожу. Немного и потеряю! А ты, Амин, решил поиграть в моего мужа – почувствовать себя на месте отца, пусть даже через удары плетью?
Она подошла совсем близко к ним и продолжала  наглые речи.
- Амин, ты не можешь меня ударить, потому что я тебе не жена. Но могу стать, если захочешь. Твой отец дал мне развод. Я свободна.
- Змея! Одалиска! – возмутился Амин и замахнулся на нее рукой, еле удерживаясь от желания ударить ее как следует.
Но нахальная девица перехватила его руку и вцепилась в нее, прижимая к груди.
- Амин, женись на мне! – умоляла она. – Я всё, что угодно, от тебя вытерплю! Всё, что угодно! Хочешь меня ударить? Ударишь, но только стань моим мужем!
Ошеломленный Амин не мог сделать ни вдоха, ни выдоха, глядя на нее с неописуемым удивлением и ужасом.  Он не сразу догадался оттолкнуть от себя потерявшую стыд одалиску, выдрав из ее хватки руку. Но Лейла тут же упала перед ним на колени и обхватила его ноги, точнее – крепко вцепилась в правую ногу, так что ошеломленный парень едва смог удержаться и не рухнуть с ней рядом.
- Амин, попроси отца отдать меня тебе! Мы все тогда будем счастливы. Ты тоже меня полюбишь и примешь. Ты смог смириться с Халисой и ко мне тоже привыкнешь. Я на все ради тебя готова…
Мустафа стоял, открыв рот и потрясенно вздернув брови, не сводя с нее широко открытых, выпуклых глаз. Ноэмия первой поняла, что Амина пора спасать и, вообще – прекратить этот цирк. Ариба не пыталась даже вмешаться – наверно, боялась подружку или за нее. Она стояла, прижав руки к груди. Тогда Ноэмия и схватила Лейлу за волосы, потому что она вышла к ним без платка, потянула вверх, заставляя встать. 
- Приди в себя, девчонка! Как тебе не стыдно? Вставай и уходи. Слышишь, где-то в доме плачет ребенок? Какая же ты мать? О, мои святые!.. О, Аллах, - поправила она себя, заметив взгляд пришедшего в себя Мустафы. Ведь в голове доны Ноэмии постоянно путались и перемешивались обе религии – католическая и мусульманская. Став женой Мустафы, она приняла ислам. Вот только не так просто оказалось забыть веру, которая впиталась в нее с рождения.
Потянув с силой за волосы и встряхнув обезумевшую девчонку, заставив таким способом встать на ноги жену Мухамеда, дона Ноэмия отпустила ее. Лейла была не в себе. Она приложила ладони к лицу, стояла и шаталась. 
- Я лучше, чем обе твои жены. Я лучше их! – несчастным голосом упрямо повторяла Лейла, не убирая рук от лица. – Это я должна была стать твоей женой! Это была моя Судьба, а дядя Абдул ее у меня украл. Ты, а не твой отец, должен был стать моим мужем!
- Ненормальная! – бросил ей Амин, покрывшись краской стыда.
- Сумасшедшая, одалиска! Мухамеду всё станет известно о твоем поведении, - пригрозил Мустафа.
А дона Ноэмия постаралась увести их из дома. Ведь задача была выполнена: Лейла извещена о новом наказании.
- Идем, Мустафа. Амин, пойдем. Жена твоего отца всё поняла, я думаю.
Мужчины с доной Ноэмией покинули дом. Ариба закрыла за ними дверь. Лейла же, сев на диван, сказала, нервно блуждая взглядом по залу:
- Теперь Амин знает. Ему решать… Когда вернется Мухамед, я уже могу быть женой его сына!
- Ты совсем ума лишилась, - с ужасом проговорила Ариба, глядя на нее. – Ты не только не станешь женой Амина, но и, когда он опишет отцу то, что только что произошло, Мухамед откажется от тебя окончательно!
- А я верю, что Амин – моя судьба. И полдела уже сделано – Мухамед дал мне развод. Теперь осталось женить на мне Амина.
- Ты не в себе, - ошеломленно покачала головой Ариба, а затем поспешила к лестнице, т.к. со второго этажа слышался надрывный плач Абдульчика.


6. Часть 26. Глава 6. Возвращение в Рио Мухамеда.


Через несколько дней приехал Мухамед. Ариба, узнав о дне его возвращения, предупредила Лейлу, чтобы вела себя тихо. Она надеялась, что тогда удастся избежать скандала. Возможно, Амин и Мустафа решат не рассказывать ему о выходках Лейлы.
Вот потому девушки не показывались из дома, Лейла же не выходила даже на балкон.
Только когда к дому подкатила машина родственника, и водитель сида Саида достал из багажника несколько пухлых чемоданов, а из салона выкарабкался сам Мухамед, Ариба робко открыла дверь, сторонясь, пока водитель заносил тяжелый багаж в дом.
Лейла же, притихшая, с ребенком на руках, скромно одетая и аккуратно причесанная, ждала мужа в гостиной с покорным видом. Теперь она старалась думать, что развод временный, потому у нее все ещё есть муж.
Но Мухамед был с ней крайне сдержан, поприветствовав Арибу. Но зато расцеловал и радостно потискал Абдульчика.
Потом был плотный обед, приготовленный, конечно же, Арибой. За столом Мухамед красочно расписывал прелести семейной жизни с Муной, расхваливая, какая она чудесная жена и хозяйка. Девушкам было ясно, что он желает побольнее уязвить Лейлу.
- Аллах, я так желал, чтобы моя жена приехала в Бразилию вместе со мной. Но Муна была вынуждена задержаться по семейным обстоятельствам. У ее взрослой дочери – проблемы.
Какие именно проблемы, мужчина не стал объяснять, налегая на еду. В пути он сильно проголодался, боясь отравиться. Лейла же держалась настороженно. Она то и дело украдкой посматривала на Арибу. Кажется, Амин и Мустафа не сообщили Мухамеду о неприятностях, случившихся из-за неё? Иначе отец Амина не вел бы себя так дружелюбно.
И Лейла расслабилась и забылась. Когда муж расписывал путешествие с Муной по Египту и то, какие товары он там видел, глупая девчонка изнывала от нетерпения, ожидая, когда же начнется рассказ о том, какое золото было куплено невесте. Наконец, она не выдержала и спросила об этом.
- Золото? – переспросил Мухамед, кряхтя, устраиваясь на пуфике поудобнее. – Я ещё не купил Муне золото, т.к. у меня не хватило на это денег. Но моя жена на помолвку получила дорогое кольцо, которое стоит нескольких покупок золота. Но я, разумеется, собираюсь соблюсти обычай и куплю ей украшения, которые она не получила перед свадьбой. Вот только дождусь выручки в магазине и куплю золото сразу же, как только Муна прилетит в Рио.
- Вот как? Зачем Муне золото, она же старая?.. Скажи, Мухамед, а мне положено золото, когда покупают золото на свадьбу второй жене? Когда вы с ней пойдете выбирать украшения, то и меня с собой возьмите. Я должна убедиться, что ее золото не лучше того, что я получила на свою свадьбу, и ты купишь ей не больше, чем купил мне.
- Тебе тоже золото захотелось? А ты кто? Я дал тебе развод и ещё не решил, стоит ли тебя возвращать в семью. Лейла, так какое же золото ты хочешь получить? Я много думал, как с тобой поступить. Когда пройдут три месяца идата, тогда я оставлю тебя нянькой моего сына. Так когда-то поступил с Жади мой брат Саид. Но ты должна быть хорошей нянькой Абдульчику, потому что иначе я отправлю тебя в Марокко к отцу. Я нашел женщину, которая меня ценит. А ты глупа, тебе рано было выходить замуж. И рожать ребенка не стоило. Теперь же моим сыном займется Муна.
- Но ты сам женился на мне! Сам согласился взять меня в жены! – занервничала Лейла.
Она отдала сына Арибе, так и не докормив его, а сама, картинно прикасаясь кончиками пальцев к вискам, стала ходить по кухне туда-обратно перед столом, где перед многочисленными тарелками расположился Мухамед.
Но он только усмехнулся. И обратился к Арибе.
- Ты не переживай, Ариба. Скоро состоится и твоя свадьба. Я разговаривал с Икрамом. Он ждет тебя. Слишком нетерпелив парень. Но я же не собираюсь тебя неволить. Обещаю: как только Муна прилетит из Марокко в Бразилию, встречать ее в аэропорт мы с тобой поедем вместе. Ты – с чемоданом, потому что обратно в этот дом ты уже не вернешься. Я посажу тебя в самолет – полетишь в Марокко к жениху.
Но отчего-то Ариба не верила его бодрым речам. Однако выслушала молча, не возражая, только с очень серьезным лицом. Мухамед же решил сменить тему.
- Рассказывайте, как вы тут жили? Что нового? Как поживают мой сын с невестками? Что вам о них известно? Как лара Латифа? В магазин вместе с ней ходите?
Ариба испуганно посмотрела на него, Лейла – тоже. Неужели он всё знает? Тогда почему не устроил скандал сразу? В чем подвох?
Мухамед тоже насторожился, увидев их реакцию. Перевел взгляд с одной на другую и нервно спросил:
- Что случилось? Отвечай, Лейла... Ариба?..
Лейла язвительно фыркнула.
- Ничего. Но вот твоя Латифа замуж вышла за того араба, который к ним часто приезжал. Увёз он ее в… Баию! – ляпнула неожиданно Лейла, припомнив название бразильской провинции, которое услышала в каком-то сериале. – Нравится новость? Да, а ещё Амин предложил Халисе развод и дал время подумать. Она думает.
У Мухамеда едва не застрял в горле кусок лепешки. Он долго кашлял, страшно покраснев от натуги, и гулко бил себя кулаками в грудь. Даже не заметил, как испачкал о пролитый на стол соус новую джеллабу, правда, изрядно помятую в дороге.
- У Латифы.. кхе… кхе… был никях?! Амин…хвр…хыр… дал развод Халисе? Кхеее…, кхеее….! Не может быть!
- Хватит нести чушь, Лейла! Лгать – это харам, - строго отчитала Лейлу Ариба. – Отнеси сына в спальню. Он поел и скоро захочет какать. Позаботься о нем.
- Ариба…, хыр..,кхе…,кхе..,хыр…, хыр…, - не мог справиться с кашлем Мухамед. Но, отдышавшись, спросил: – Это правда… или Лейла всё… придумала?
- Вот, выпейте воды, сид Мухамед. Всё не так. Лара Латифа ещё не замужем, а Амин после ссоры с женой снова с ней помирился. Я так думаю. Вряд ли он разведется с Халисой. Сид Мухамед, Вы сейчас собираетесь отдыхать или отправитесь в магазин?
Но мужчина не мог ответить, потому что всё ещё старался отдышаться и вытирал слезы, которые из-за кашля выступили на глазах. Но он махнул рукой, показывая куда-то вверх. Значит, будет отдыхать.
Это было так странно. Обычно отец Амина сразу же бежал в свой магазин. А тут – собрался наверх, в свою комнату. Или выходка Лейлы так его достала?
- Убирайся, Лейла! Чего ты стоишь? О, Аллах! Разве тебе не нужно позаботиться о сыне? – придя в себя, сердито и как-то с долей насмешки спросил  Мухамед у бывшей жены.
- Уйду. Но я ещё не всё сказала, Мухамед. Ты не справедлив ко мне.
- Что?... Погоди, вот узнаю, что тут без меня происходило, так ещё накажу тебя. Что-то мне подсказывает, что здесь было не всё так хорошо, как вы меня пытаетесь убедить. А за свои шуточки, Лейла, ты однажды поплатишься языком. Где-нибудь в пустыне, в караване, его тебе выдерут и выбросят в раскаленный песок.
- Лейла, ИДИ! – выразительно глядя на родственницу, проговорила Ариба.
Только тогда девушка с ребенком на руках покинула кухню.
Вскоре ушел к себе отдыхать после дороги и сытного обеда Мухамед, тяжело протопав по лестнице, едва не сбив подолом джеллабы несколько горшков с цветами, стоявших на одном конце каждой из ступенек, там, где были перила лестницы.   
Только когда перевернулся цветочный горшок, Мухамед заметил, что зелень в горшках стала такой, как была прежде при Латифе. Значит, Ариба занялась цветами, и они ответили ей бурным цветением.
Потом он вспомнил глупую шутку Лейлы. Мухамед после свадебного путешествия с Муной решил, что смог забыть предательницу Латифу. Но нет. Когда он услышал, что состоялся никях Латифы и Керима, испуг его был так силен, что мужчина почувствовал, как сердце подпрыгнуло в груди. «Я едва не умер от горестной новости. Лейла должна ответить за свои выходки, - размышлял он по пути в комнату. – А что за ссора случилась между Амином и Халисой? Что за история с разводом? Ариба не станет сочинять, она сказала, что Амин и Халиса помирились. Надо бы узнать, что стряслось».
Мухамед решил, что как только немного придет в себя, то сразу же отправится в «Волшебную лампу». К тому времени Амин и Мустафа должны ждать его именно там. Утром они не смогли встретить его ни в аэропорту, ни возле дома. Амину из Марокко прислали  через Сан-Паулу товар, который они с Мустафой и получали у дальнего родственника, который привез также вещи на продажу в свой магазин в Рио. Мухамед всё понимал, поэтому попросил сына и Мустафу не беспокоиться о нем. Тем более что Саид, тоже страшно занятый делами, к времени прилета отправил за ним автомобиль.
Мухамед, войдя в комнату, переоделся в домашние вещи и вышел в коридор. Ему хотелось повозиться с Абдульчиком, но ребенку пора было спать. Успеет ещё! Теперь он дома.
 Мухамед зашел в комнату, окна которой смотрели на дом Латифы. Выходить на балкон он не захотел. Это значило бы привлечь к себе внимание того же Базилио  или посетителей бара доны Журы. Ему не хотелось лишнего внимания, но в душе отчего-то уже поселилось беспокойство. Червяк сомнения зашевелился в его душе. Что-то здесь происходило без него. Было что-то нехорошее!
Но если бы Латифа и Керим совершили никях, об этом бы знали в Фесе, рассказал бы новость и Саид. Однако никто ничего ему не говорил. Или скрывали правду? Эх, Латифа! Козочка! Муна, конечно, нежная газель, но ты!.. Его потерянное счастье! Утраченная любовь. И все из-за какой-то девчонки, которую он собирается выбросить из своей жизни.
Теперь у него есть надежная жена Муна. Но Латифа ему тоже нужна, потому что без нее он чувствовал себя так, как будто ему отрубили хвост или лишили руки, ноги… В Марокко он почти излечился от мыслей о том, чтобы вернуть Латифу. Там он смог взглянуть правде в глаза и, наконец, понять, что Латифа осталась в прошлом. Но теперь, когда в окнах соседнего дома на его глазах мелькал яркий платок на голове его бывшей жены, женщины всей его жизни, к нему вернулись прежние надежды. Что-то же можно сделать?! Ведь Латифа ещё не стала женой Керима? И что, что она его невеста?
Латифа когда-то считалась невестой его брата Саида, но судьба  поменяла местами ее и Жади.  И Латифа стала ЕГО женой, а Жади – судьбой Саида. В глубине души Мухамед надеялся, что снова случится чудо: Латифа вернется. Пусть вернется, о, Всевышний!
- Сид Мухамед, принести чай? Я заварила свежий, с мятой. Знаю, что Вам нравится пить по несколько стаканов, - заглянула в распахнутую дверь комнаты Ариба.
- Неси, Ариба, а я пока подумаю, какую комнату отдать Муне. Она должна получить лучшую.  Может быть, ЭТУ? – огляделся он.
- Да, эта – лучшая комната в доме, - согласилась Ариба, а когда вышла в коридор, то получила выразительный жест в виде крепко сжатого кулака от Лейлы, которая стояла у двери своей комнаты и всё слышала. Ариба ее поняла: это единственная комната, из окна которой было удобней всего наблюдать за окнами дома не только Латифы, но отсюда виден и дом Амина. Именно здесь Лейла вела наблюдения за входом в «Волшебную лампу».  Если в этой комнате поселится Муна, то Лейла потеряет возможность следить за жизнью семейства Амина.
Позже, поиграв с сыном и распорядившись насчет комнаты для Муны,  Мухамед отправился в магазин, из окна заметив на улице Мустафу, разговаривающего с доной Ноэмией. Потом родственник поплелся открывать магазин, а Ноэмия поспешила в бар к доне Журе.
Поморщившись, Мухамед отошел от окна и вернулся в свою комнату к  чемоданам, откуда достал джеллабу для выхода на улицу и чистую рубашку, в которой не стыдно показаться перед родственниками. Его увидят и невестки, и сын, и Латифа.  Теперь он удачно женатый человек, должен и выглядеть соответственно, даже если он и не привез с собой Муну.
И вот, когда он побывал в «Волшебной лампе» и выслушал отчет Мустафы и претензии возмущенного Амина, он понял, что творилось в его доме, какие ещё выходки позволила себе непутевая Лейла.
- Я придушу эту змею! – в сердцах пообещал Мухамед. – Нет, я должен был посадить ее в самолет и отправить к дяде Абдулу! Почему я не выломал дверь? Пожалел испортить дверь, так получил столько позора на свою голову!  Устроить драку в Торговом центре!
- Отец, не расстраивайся. Эмми снова лежит, но ребро все-таки хорошо срастается. Она боится вставать, ничего не может делать по дому, всем хозяйством занимается Халиса, но всё налаживается. Всё будет хорошо, иншалла!
- Сынок, Ариба сказала,  что ты вел разговор о разводе? Зачем? Ты же обещал, что Халиса не получит развод,  если только сама не потребует.
- Это было недоразумение. Из-за браслета, который она приняла от дяди Саида. Я подумал, что Халиса посмела торговаться с вами и поставила подпись, только получив браслет.
- Но ты всё выяснил? Сынок, как ты мог подумать так плохо о своей жене? Халиса не хотела, чтобы ты брал вторую жену, но согласилась на это, чтобы спасти тебя. Только потому она поставила подпись. А браслет Саид подарил ей уже потом. И твоя жена противилась этому подарку, просила меня вернуть браслет Саиду…
- Я знаю, отец. Мне всё уже известно. А Лейлу я готов быть выпороть твоей плетью. В следующий раз я за себя не отвечаю!
- Амин, я сам ее накажу. Пойду и прямо сейчас дам ей несколько ударов плетью. Она получит ещё один развод. В ней сидит демон, не иначе.
Не утерпел и Мустафа, добавив к рассказу парня то, о чем не посмел поведать отцу Амин. Округлив глаза и вздернув брови, он наябедничал:
- Одалиска предложила себя в жены твоему сыну. Сказала, что она свободна. Ты дал ей развод. Поэтому она готова стать женой Амина…Не веришь, брат? Спроси у моей Ноэмии! Мы, когда узнали, что Лейла в магазине ударила Эмми, втроем ходили в твой дом разбираться. Ноэмия тоже всё слышала и подтвердит.
- Мустафа, лара Ноэмия ВСЁ СЛЫШАЛА? – застонал Мухамед. – Значит, эту новость будут обсуждать всем Сан-Криштованом! О, горе мне!
Мухамед схватился руками за голову  и горестно кивал.
- Если ты не накажешь одалиску Лейлу, брат, однажды тебе придется продать магазин и уехать в Марокко. Она тебя опозорит на весь Рио-де-Жанейро!
- Скорее я изрублю ее на мелкие кусочки и скормлю крокодилам в Амазонке! – высказал неожиданную для себя и всех угрозу. – Что мне с ней делать? Она уже сидела, запертая в комнате, я даже пытался ее бить…
- Отбери у нее телевизор, - указал Амин на уязвимое место молодой мачехи.
- Да-да! Не давай ей смотреть сериалы! – поддержал Мустафа.
- Что? Какой телевизор? О чем это вы? Я же спрятал телевизор в  кладовку!
- Так она его нашла! Принесла в комнату и смотрела все дни и вечера напролет! А Ариба работала! – поднял вверх указательный палец муж Ноэмии.
- Сейчас она за все поплатится! – рассвирепел Мухамед и быстро вышел из магазина.
...Но наказание пришлось отложить. Когда Мухамед оказался в доме, то нашел Лейлу и Арибу возле ребенка. Лейла ревела от ужаса, царапая лицо ногтями, а Ариба укачивала заходившегося в крике Абдульчика.
- Что случилось? Почему мой сын так кричит? – сурово потребовал ответ Мухамед.
- У него что-то болит, но мы не можем понять, что именно, - призналась Ариба.
- Лейла, ты, наверно, съела что-то не то, а теперь мой сын страдает? – Мухамед повернулся всей тушей к несчастной мамаше.
- Я не кормила его грудью! Абдульчик ел из бутылочки, и всю еду ему готовила Ариба! Она виновата! Я ни при чем! – скривив губы, рыдала Лейла.
- Сид Мухамед, у мальчика не животик болит. Это что-то другое. Надо вызвать врача.
- Какого врача? О, Аллах, что-то я совсем не соображаю. Где телефоны врачей? Или Саиду позвонить?  У него столько детей, что Зулейка и он должны знать номера.
Но телефон брата был отключен, а дома Саид, по словам Зулейки, не появлялся. Сама же Зулейка не смогла проконсультировать по телефону, сказать, что происходит с ребенком, не видя его.
- Позвоню-ка я Муне! – сообразил Мухамед. – Она как раз сейчас помогает дочери  нянчить новорожденного внука. Она может знать, что это за болезнь.
Мухамед с надеждой набрал номер жены в Фесе.
- Дорогая?.. Хабиби, я тоже так по тебе скучаю!.. Да, ты верно поняла: мой голос такой потому…, … я в тревоге из-за сына. Он так кричит, как будто у него внутри что-то дико болит. Но что это может быть? Как ему помочь?
Выслушав массу советов, которые способна понять только женщина,  Мухамед озадаченно смотрел на Арибу, качавшую ребенка, который продолжал орать.
- Моя жена столько насоветовала, что я половину всего уже забыл. Но она права: мне стоит обратиться к женщине, у которой есть опыт ухода за детьми.
Кажется, Мухамеду в голову пришла прекрасная идея. Он и сыночку поможет, и Латифу заманит в дом. Важен первый шаг. Кто знает, что случится, если Латифа окажется в старом доме, вспомнит, сколько хорошего она здесь пережила. Вдруг пожелает вернуться в этот дом, к нему…
И Мухамед позвонил Амину.
- Сынок, мой Абдульчик заболел. Пусть  твои жены придут поухаживать за ним. От Лейлы нет никакого толку. А Ариба уже без сил… Ну, Эмми не может встать с постели, так пусть Халиса придет!.. Нет, я не знаю, что за болезнь у него… Ты думаешь? Кто знает, может быть, и заразная… Я не разбираюсь в детских болезнях, а вот твоя мать сразу смогла бы определить, что с ребенком. Амин, сынок! Уговори свою мать прийти и посмотреть, что с Абдульчиком. Врача я не стал вызывать. У меня и денег нет сейчас на это. Знаешь, сколько детские врачи берут за вызов? Не знаешь, так и я тоже. Но поговори с матерью!
Мухамед положил трубку и стал молить Всевышнего, чтобы Латифа согласилась прийти в его дом. Врача-то он все равно вызовет, но сначала пусть осмотрит малыша Латифа! А там… Кериму может не понравиться, что его невеста побывала в доме бывшего мужа, который, кстати, дал ей только один развод. Мухамед может и поговорить с Керимом! Сказать, что развод был первым и что он против их свадьбы. На никяхе настаивает дядя Латифы, а она всего лишь вынуждена ему подчиниться.
Мужчина начал обдумывать будущие шаги, как вернуть неблагодарную Латифу домой. Как ни странно, он убедил себя, что ему это теперь вполне удастся.

…А Жади и Латифа горячо спорили, пока Амин пил на кухне чай с печеньем. Самиры дома не было – она ещё не вернулась из университета. Джамильчик спал у себя в кроватке после еды и купания. А сестры в гостиной не могли решить, стоит ли идти на помощь Мухамеду, или пусть он вызывает врача.
- Латифа, скажи Амину, что я дам денег на врача. Пусть вызовет доктора и дело с концом. Он пытается подстроить тебе ловушку!
- Жади, я боюсь, что Мухамед назло мне в ответ на мой отказ заставит прийти к его сыну  Халису. Но она беременна! А если ребенок болен чем-то заразным? Амин прав, ему первому пришла в голову эта мысль. Мухамед не желает думать о том, что Халиса рискует своим ребенком, сыном Амина. К тому же, Халиса очень устает дома. Ведь все дела на ней одной.
- Но неужели ты поддашься на примитивную уловку и пойдешь в дом Мухамеда? А что скажет Керим?
- Да… Керим… Я непременно сама ему обо всем расскажу.
- Конечно, расскажи, потому что иначе он обязательно узнает об этом от Мухамеда. И кто знает, что может вообразить ревнивый Керим?!
- Жади, а давай пойдем вместе? Я соглашусь пойти только с тобой. Если Мухамед не впустит тебя, тогда и я не войду в ТОТ дом.
- Хорошо, - вдруг согласилась Жади, но подозревая, что Мухамед не позволит ей переступить порог своего дома, и тогда ей придется скандалить. – Латифа, ты уверена, что сможешь отказаться, если мне не позволят войти?
- Конечно. И рядом со мной будет Амин. Если мой сын окажется на стороне отца, если это какая-то западня, то… Жади, тогда я не знаю, можно ли вообще кому-то верить, если предаст родной сын!
Но, кажется, Амин ни в каких интригах не участвовал. Он шел хмурый, дал слово матери, что они уйдут тут же, как только она осмотрит ребенка или если его отец начнет вести себя недостойно. Ведь теперь у Латифы есть жених. Жади шла рядом и тоже подсказывала, как Латифа должна действовать.
- Надеюсь, Лейла не набросится на нас с кулаками? Если она посмела ударить Эмми в магазине при множестве свидетелей, то что она может выкинуть у себя дома? – предположила она.
Однако первым препятствием для самой Жади стал Мухамед. Молча встретив женщин на пороге, он пропустил в дом первой Латифу, а вот перед носом Жади ловко захлопнул дверь. Так быстро, что никто не смог даже сообразить, что произошло. Амин вошел в дом ещё до матери.
- Амин, что вы с отцом задумали? – решительно, пусть и испугавшись в душе, потребовала ответить Латифа, слыша, как Жади стучит в дверь. Потом она догадалась нажать на звонок, еще раз и ещё.
- Впусти мою сестру. Иначе я не пойду к твоему сыну.  О, я понимаю: это всё-таки ловушка! Решил теперь сам закрыться со мной в доме, как недавно закрыл меня на замок вместе с Керимом?
- Латифа, моя козочка, не будь так подозрительна и сурова! Мой сын, и правда, болен. Неужели не слышишь, как он кричит?.. Взгляни на его мать – она ничего не пытается сделать, чтобы помочь ребенку.
Заплаканная Лейла сидела, понурившись, на диване, сложив руки на коленях. Глаза ее опухли от слез. Она не смотрела на вошедшую Латифу, отведя взгляд. На Амина она тоже не взглянула. И на злые слова Мухамеда тоже не реагировала. Латифе стало даже жалко девчонку. Чем та может помочь ребенку, если ничего в этом не понимает?
- Где твой сын? Или ты думаешь, что я поднимусь наверх, где ты втолкнешь меня в комнату и закроешь на ключ? Это ты задумал?! – в ужасе догадалась Латифа, прикрывая рот концом платка.
Амин нехорошо посмотрел на отца, уперев руки в бока.
- Нет, нет!... Ариба!!! – заорал Мухамед на весь дом. - Неси сюда моего сына!
А в дверь продолжала звонить и долбить кулаками Жади. Уже раздавался за окном и голос вездесущего Базилио. Теперь кто-то из них стучал и пинал дверь ногами, а кто-то звонил.
- С ума сойти! – сказал Амин, подошел к двери и открыл ее. Тут же влетела разъяренным джинном Жади, а мимо нее ловко пролез Базилио, быстро закрутив головой, торопясь рассмотреть все мелочи в доме, пока его не выгнали. Амин немедленно его выставил, пока Жади  высказывала всё, что она думала о Мухамеде и его женах.
- Одалиска! Прекрати кричать в моем доме! Как ты посмела переступить этот порог? Тебя здесь никто не ждал и не звал. О, Аллах!
- Меня не надо звать, чтобы защитить мою сестру, которую ты задумал обмануть! Я сама войду и не позволю ей угодить в подлую ловушку!
- Жади, хватит! Не кричите. Малышу, и правда, плохо, - попросила Латифа, склоняясь к ребенку на руках у Арибы, присевшей на диван.
Жади тоже подошла и теперь наблюдала за сестрой. Амин встал рядом с недовольным отцом, который разочарованно следил за осмотром.
- Мне кажется, что у вашего ребенка болят уши и пучит животик. Но самое главное – уши. Я посоветовала бы вызвать врача. Ребенок слишком мал, и я не врач, не могу рекомендовать какие-то лекарства. Доктор же поставит точный диагноз и выпишет капли и таблетки.
- Я вызову доктора. Саид скинул мне смской телефон хорошего врача, - сообщил Мухамед.
- Так чего же ты ждешь, Мухамед? – язвительно сказала ему Жади.
- Это всё, чем я могу помочь, Мухамед. Амин, мы уходим. Жади, пошли.
- Идем, Латифа, - в ответ сестра подхватила ее под руку.
…А вечером, когда появился Керим, Латифа рассказала ему о том, что побывала в старом доме, где понадобилась ее помощь.
- Керим, я не могла отказать. Мальчику было плохо. Его мать – сама ещё ребенок. Она совсем не имеет опыта в таких делах. Я была вынуждена пойти, меня очень просил Амин.
- Не оправдывайся, дорогая. Я верю тебе. Конечно, ты не могла поступить иначе. Если болен ребенок… И все равно я не доверяю Мухамеду. Он мог вызвать врача, но обратился к тебе. Он все ещё думает о тебе, хотя и не должен, и права не имеет. Вот что: как только Марьям сможет ходить без костылей, хотя бы с палочкой, я отвезу вас в Торговый центр, чтобы купить тебе золото. Нет, Латифа, не возражай, решено!
- Дядя Али сказал, что ваша свадьба намечена на июнь, - не дипломатично напомнила им Жади, которая вместе с Керимом и Латифой пила чай в гостиной.
- Я согласен на никях хоть завтра. И я говорил об этом сиду Али.
Они помечтали, какой могла бы быть свадьба в Марокко, но согласились, что им, в их возрасте, совершенно не нужна пышная церемония. Хватит и никяха. Правда, Жади никак не желала с этим смириться.
Когда пару часов спустя Керим выходил из дома, чтобы на автомобиле вернуться в кафе, которое сегодня работало допоздна, Латифа отправилась проводить жениха. Она успела приоткрыть дверь на улицу, когда Керим внезапно  мягко притянул ее к себе, нежно обнял и начал страстно целовать. От приятной неожиданности  Латифа не смогла сопротивляться, она чувствовала, как будто  руки и ноги перестали ее слушаться.
- Харам, это харам – поцелуи до свадьбы, - повторяла она вполголоса, стеснительно улыбаясь и опустив глаза. Но Керим тоже молча отвечал ей улыбкой между поцелуями. Потом сказал, отстранившись:
- Мы поженимся как можно скорее, хватит тянуть. Латифа, я так тебя люблю…
- Керим…, - ответила она ему таким тоном, что мужчина прочитал то, что осталось в ее мыслях, которые она не посмела высказать, чтобы закончить фразу: что она тоже его любит!
Мухамед, который в этот момент подошел к дому бывшей жены с намерением поблагодарить ее за медицинскую помощь сыну, как и с предложением (не без задней мысли) заглянуть в его дом завтра, чтобы понаблюдать за Абдульчиком, наткнулся на целующуюся пару. Он потрясенно отпрянул, надеясь остаться незамеченным. Что испытал Мухамед  в тот момент, когда понял, что Латифа растаяла в руках целующего ее жениха? Разочарование, досаду, даже отвращение и чувство, что его предали.
В животе Мухамеда что-то громко заурчало, он прижал руки с зажатыми четками к животу и попятился назад. Потом быстро развернулся и пошел к своему дому, не оглядываясь. Но все-таки он остановился на ступеньках под своей дверью, бормоча, что теперь он не взял бы Латифу в жены даже третьей женой. Она позволила прикоснуться к себе мужчине, который ещё не стал ее мужем!
- Все женщины их крови – одалиски! Жади, теперь Латифа… В кого бы могла пойти моя дочь? В Самире кровь моего рода отравлена гнилью от натур одалисок. Это Латифа испортила дочь. Одалиска Жади испортила и мою дочь, и Латифу. Змея! Кобра!.. Но Керим каков… Ничего, я ещё узнаю, сколько женщин было в его жизни и один ли он сейчас, или Латифа только так думает.
Мысленно излив негатив, Мухамед взял себя в руки и вошел в дом. Врач, побывавший у Абдульчика, оставил указания по лечению и рецепты на необходимые лекарства. Амин быстро сходил в аптеку, всё купил и уже принес.  Ариба начала лечить мальчонку, которому пока ещё не стало легче. Но орал он уже не так сильно, наверняка обессилев от крика. Лейла затихла в какой-то из комнат, и Мухамед не захотел выяснять, где именно.
Ему все ещё было дурно от ревности, едва он вспоминал слившихся в страстном поцелуе Латифу и Керима.


7. Часть 26. Глава 7. Жади и Лукас. Возвращение домой.


На следующее утро неожиданно позвонил Лукас. Жади, после ссоры делая вид, что с ней всё в порядке, вдруг разразилась слезами, положив трубку после разговора.
- Жади, что он тебе сказал? – забеспокоилась Латифа. – Лукас снова наговорил тебе обидных слов?
- Нет, Латифа. Он предложил помириться. Как и я, он не мог согласиться с тем, что всё кончено.
- Алхамдулиллах! Вы помиритесь!
- Да!
- Значит, он решил уступить тебе? Лукас Феррас признает твоего внука своим сыном? – нахмурилась Латифа, которой вовсе не понравилось бы такое развитие событий. Она была согласна с дядей Али: однажды жизнь повернется так, что Хадижа захочет вернуть себе сына. И тогда Жади окажется в новой ловушке.
- Нет, Латифа, он ни разу не упомянул о Джамиле. Совсем о нем не вспомнил. Но Лукас предложил мир. Он сказал, что сегодня привезет ко мне Пьетро, мы вместе уедем из Сан-Криштована. Они хотят, чтобы я вернулась домой.
- Жади, не упускай такую возможность! Возвращайся! Ты всегда можешь найти у меня приют, если у вас снова начнутся распри из-за ребенка. Но пока Лукас предлагает тебе помириться – соглашайся. Не стоит усугублять ссору. И твой сын по тебе соскучился. Сколько времени он живет без тебя?
- Ты права, Латифа. Прошло несколько недель, но мне кажется, я не видела Пьетро месяцы. Разговоры с ним по телефону – это не то. Поездки к Иветти не в счет. Я плохая мать, Латифа. Когда мы с Лукасом и Пьетро вместе ночевали в нашем доме?
- Жади, собирай вещи и будь готова вечером отправиться с Лукасом домой, - решительно сказала Латифа.
- Да, сестренка, я так и поступлю. Но если Лукас снова начнет меня уговаривать вернуть сына Хадижи дяде Али, я опять уйду от него.
- Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку, - улыбнулась Латифа, глядя Жади в глаза, и погладила ее по лицу.
Жади ответила грустной улыбкой.
- А помнишь, Латифа, как я бегала в развалины касьбы на свидания к Лукасу? Там я танцевала для него. Лукасу нравилось, как я танцую.
- Первое, что ты должна сделать, вернувшись к мужу,  станцевать для него!
- Да, именно это я и сделаю. Все костюмы для танцев остались в шкафу в нашем доме. Я не забрала их, зная, что у тебя они мне не пригодятся… Латифа, скоро и ты станешь танцевать для Керима. Интересно, он любит смотреть на танцы? Кто-нибудь танцевал для него?
- Ох, Жади, я так смущаюсь, когда думаю о том, что между нами может быть такая близость. У меня в голове не укладывается, что в моей жизни появится близкий мужчина, настолько близкий, что я смогу танцевать перед ним или даже родить ребенка. Хотя это вряд ли.
- Латифа! Ты как юная девушка, которую только что сосватали. В твоей жизни долгие годы был Мухамед, но тебе стоит вычеркнуть его из памяти, как ты его уже выбросила из сердца. Ведь там теперь живет Керим? Начни жизнь с нового листа, как говорит Самира. Когда мы забываем прошлое, то начинаем жить сначала. Наконец-то и ты узнаешь, что такое любить не умом, а сердцем и всей душой. И главное – тебе нечего бояться. Кериму можно доверять, он  никогда не предаст тебя.
- Я знаю об этом, Жади. Мне все ещё не верится, что в моей жизни появился такой человек. Но он торопится, Жади, проявляет нетерпение. Мне это не очень нравится.
- Тогда соглашайся, чтобы никях прошел как можно скорее! У вас итак не вся жизнь впереди. Он не хочет упускать оставшееся время. А что он сделал? В чем он проявил нескромность и спешку? – деликатно поинтересовалась Жади.
- Он… поцеловал меня вчера, когда мы спустились по лестнице и уже почти вышли на улицу. Боюсь, нас могли даже увидеть.
- Увидели, Латифа! - со смешком сказала Жади.
- Кто? – испуганно спросила Латифа. – Неужели Амин? Или Базилио?
- Нет, - замотала головой, смеясь, Жади. – Это был Мухамед. Он подошел к дому, а я как раз выглянула на балкон. Он меня даже не заметил, потому что потрясенно уставился на твою дверь. Я тогда ещё подумала: что он мог там увидеть? Но теперь всё понятно: он видел, как Керим тебя целует.
- Какой ужас! Он расскажет Амину. Что обо мне подумает мой сын?
- Латифа, я тебе удивляюсь! Твой сын взрослый, у него уже две жены.
- Но это не важно, он мой сын. И я не хотела бы, чтобы он знал о каких-то интимных подробностях из моей жизни.
- Я не думаю, что Мухамед посмеет обсуждать тебя с сыном. Но, возможно, увиденное уменьшит желание Мухамеда тебя заполучить. Мне ведь не показалось, Латифа, что твой бывший муж не случайно зазвал тебя вчера в дом? Надеялся, что ты попадешь внутрь жилища, которое для тебя всегда много значило, и растаешь. Как он мог подумать, что ностальгия по дому бросит тебя в его объятия?!
- Знаешь, Самира однажды рассказала мне о какой-то книге, где описывалось, как один знатный воин попал в плен и был увезен в далекую страну, где всё было иначе, чем на его родине. Этот воин, сын правителя, и в плену жил в богатстве, но его охраняли. Только он и не пытался бежать, ему там даже понравилось. Но дома по нему тосковала его семья. И вот как-то раз его отец отправил к нему посланников,   которые привезли в стан врага вместе с дарами и комок земли с какими-то пахучими растениями, вдохнув аромат которых, воин вдруг вспомнил родную сторону, отца и семью. Желание увидеть их и вернуться на родину пересилило в нем желание благополучно проживать в плену. Ночью он сбежал вместе с земляками, которые приехали к нему, а на самом деле – за ним.
- Вот-вот, Латифа! И Мухамед подсознательно на это и рассчитывал. А что ты почувствовала, когда оказалась вчера в его доме? Теперь там хозяйничает молодая жена, а вскоре явится ещё одна.
Латифа вздохнула и печально сказала:
- Ты не поверишь, но я думала только о том, что могу оказаться в ловушке. Я так боялась, что Керим мне не поверит, а моя жизнь снова рухнет. Я с ужасом представила, что дядя Али заставит меня вернуться к Мухамеду и стать его третьей женой.
- Латифа, ты всегда можешь сказать твердое «НЕТ!». Знаешь, Саид однажды упрекнул меня в том, что я не отказалась на свадьбе от брака с ним. Представь? А тогда, в юности, я не смела даже подумать ослушаться приказа дяди Али выйти замуж за Саида. Если бы я тогда отказалась, то моя жизнь прошла бы иначе.
- Мы были такими юными, Жади, такими неопытными и нерешительными. Мы многого не знали и не понимали жизнь. Но теперь даже я, наверно, сказала бы «нет».
- Конечно, ведь это твоя жизнь. Почему кто-то должен ею распоряжаться? Даже у дяди Али нет такого права.
 – Но он думает иначе. И Зорайдэ, и Карима. Но тот дом… Знаешь, он часто снится мне. В своих снах я всё ещё хозяйничаю на той кухне. Иногда вижу Мухамеда, но даже во сне знаю, что он мне больше не муж. Я вижу комнату Самиры, вещи из того дома…
- Латифа, скоро ты будешь жить в доме Керима. Там столько вещей и комнат, что у тебя живо выветрятся из головы воспоминания о бывшем доме…
-… в котором я прожила столько лет! Там выросли мои дети.
- Ты родила их не там.
- Да, когда родились Самира и Амин, мы жили в другом районе, и только когда бизнес Мухамеда начал приносить хорошую прибыль, он купил дом в Сан-Криштоване.
- Конечно, это и твой дом. Но теперь это в прошлом. Забудь, выкинь его из сердца. Пусть он уйдет из твоей памяти вместе с Мухамедом.
- Да, Жади. Ах!.. Моя выпечка!.. Думаю, что таймер нужно перенести на кухню. Иначе я иногда забываю, что внизу что-то печется. Моё печенье! Оно подгорело, наверно!
- Бежим,  я помогу тебе спасать «рожки газели»!
Но выпечка не пострадала, и некоторое время спустя Латифе осталось только разложить остывшее печенье в красочные бумажные пакеты с логотипом кафе Керима. С некоторых пор рядом появился на нем и вензель с именем Латифы. Эту мысль подсказала Кериму Самира.
Жади отправилась в комнату собирать чемоданы. Вещей у Жади за время проживания в доме сестры прибавилось, как и одежды у Джамиля.
- Мой хороший, - принялась она тискать и целовать в пухлые щечки ребенка, который проснулся, как только она вошла в комнату. – Ни за что с тобой не расстанусь. Твоя мама увидит тебя, когда приедет в Рио, но ты в Марокко больше не вернешься…
Вечером, когда уже стемнело, на автомобиле с водителем из офиса Леонидаса Ферраса приехали Лукас и Пьетро.
- Мама! – бросился к ней сын, которого она горячо обняла.
Лукас действовал решительно, вероятно, из опасения, что Жади начнет упрямиться и ставить условия, воспользовавшись тем, что все-таки именно он сделал первый шаг к примирению.
- Жади, давай поторопимся. Поговорим дома. Мы с Пьетро очень голодны. Но мы хотим скорее попасть домой. Клара  готовит ужин, а Пьетро ждет наш пёс. Где твои вещи? Чемоданы готовы?
- Лукас! Лукас, я так боялась, что ты не захочешь мириться, -  с раскаянием в голосе сказала Жади.
- Потом… Обсудим наши проблемы позже. Жади, все эти чемоданы твои? – удивился он, обнаружив, что кое-что даже не поместилось в просторный багажник.
- Мои, Лукас... Мой принц! – Жади снова крепко обняла и прижала к себе сына. – Пьетро! Как я скучала по тебе! Почему я не догадалась взять тебя в дом тёти Латифы?!
- Мама, ты знаешь, мы с папой приготовили тебе сюрприз, - радостно сообщил мальчик. Потом, оглянувшись на отца, вполголоса заговорщицки сообщил: - Папа купил тебе новую орхидею. Тебе она понравится. У нее ярко-зелёные цветы.
- Пьетро, зачем ты раскрыл наш секрет? – засмеялся Лукас. – Разве я не просил тебя ничего не рассказывать маме?
Но Жади счастливо рассмеялась и погладила сынишку по голове, разворошив волосы.
- Лукас, я еду не одна, - вышла она несколько минут спустя из дома с Джамилем на руках.
- Братик! Я его давно не видел! – обрадовался Пьетро, дотянувшись до маленькой ручки ребенка. Но и Джамиль с интересом рассматривал его.
- Жади, ну, разумеется. Но не будем больше обсуждать эту тему. Поехали! Уже темно, я не люблю ездить по вечернему Рио. И водителя следует отпустить, его рабочий день уже закончился.
- Да, Лукас, едем! Я тоже соскучилась по нашему дому!
Она повернулась к Латифе, которая вышла на улицу, чтобы проводить их.
-  Латифа, я буду навещать тебя. А когда ты станешь женой Керима, то буду приезжать и в твой новый дом.
- Конечно, Жади. Я всегда тебе рада, - ответила сестра, прижимая к груди объемный пакет, источающий неповторимый аромат корицы и ванили.
- Передавай привет Самире. Как жаль, что я не успела с ней увидеться. Почему она именно сегодня должна задержаться в редакции? Уже стемнело.
- Я тоже каждый раз беспокоюсь за нее: как она доберется домой из редакции или университета? Но ты же не в другую страну уезжаешь и не в другой город. Мы увидимся, как только пожелаем, иншалла. Жади, пусть Аллах даст вам с Лукасом благополучие и взаимопонимание.
- Иншалла, Латифа. И тебе скорого никяха и счастья с Керимом!
- Жади, я приготовила вам пакет с выпечкой!  Возьми, Пьетро же нравится моё печенье!
- Оно всем нравится! Пока, Латифа, я буду тебе звонить, - сказала Жади, осторожно садясь с ребенком в автомобиль.  Лукас усадил сына через другую дверцу, сам же сел рядом с водителем. Пакет с выпечкой оказался на сидении рядом с Жади.
Когда машина тронулась с места, женщины помахали друг другу.
- Как долго сможет Жади прожить в доме мужа? Она же снова поссорится с Лукасом из-за Джамиля, - подумав, недоверчиво покачала головой Латифа.
…Жади же вернулась в их с Лукасом любимый дом, привыкая к нему после долгого отсутствия. Но прежде всего она позаботилась о малыше. Джамиль был накормлен, искупан и уложен спать. Только тогда Жади села к столу, где ее терпеливо ждал Лукас. Клара уже успела накормить Пьетро, и он отправился к своим игрушкам.
Жади и Лукас остались наедине за огромным столом. Некоторое время они молчали, вглядываясь друг другу в глаза и забыв о еде. Но Клара напомнила о том, зачем они собрались, внеся горячее блюдо. Лукас и Жади, принялись за ужин, молчаливо решив, что время для разговора и раскаяний впереди. Жади поглядывала на чудесную орхидею, которая стояла на столике в столовой. Лукас не решился самовольно отнести цветущее приобретение в оранжерею, где находилась коллекция орхидей.
После десерта супруги, не сговариваясь, встали из-за стола, предоставив Кларе заняться посудой. 
…После того, как Жади и Лукас уже в постели убедились, что их ссоры ничуть не повлияли на их любовь и желание обладать друг другом, они долго не решались заговорить о том, что каждого из них по-своему тревожило. Как и Лукас, Жади опасалась, что разговор вновь закончится обидами и разладом.
И тогда она предложила не затрагивать судьбу Джамиля, забыть на время о мальчике. Лукас не хочет давать ему свое имя? Хорошо, можно подождать, пусть жизнь сама подскажет, как быть дальше. Но и Лукас не должен больше требовать, чтобы Жади отвезла ребенка в Марокко и вернула его Хадиже.
Лукас согласился. Как только они договорились, тут же забыли о разногласиях, из-за которых едва не расстались. Теперь оба чувствовали по отношению друг к другу только любовь и раскаяние…  Каждый признался, как было плохо, когда они оба думали, что это конец отношениям, что выстраданная любовь разбилась вдребезги из-за того, что каждый настаивал на своем.
Потом Лукас уснул, а Жади отправилась проверить детей. За Джамилем присматривала Клара.
- Я обязательно найму няню, - пообещала ей жена Лукаса.
- Ну что Вы, дона Жади, теперь, когда малыш подрос, будет меньше хлопот с ним. Я и сама справлюсь.
- Тогда я буду тебе доплачивать, - обрадовалась Жади, потому что доверять мальчика незнакомому человеку не хотелось, а Кларе она доверяла, как самой себе.
Потом Жади поиграла с Пьетро и рассказала ему сказку, одну из тех, которую она слышала от Назиры, дав себе слово купить сборник сказок и прочесть его для кругозора, припомнив при этом, как дядя Абдул заставлял лару Дунию рассказывать ему сказки из «Тысячи и одной ночи».
Затем Жади поспешила к любимым орхидеям. Она и по ним тоже соскучилась! А там ее ждала удручающая картина. Несколько цветков погибло, а любимые экземпляры орхидей перестали цвести.
- Как это могло произойти? Разве специалист, который обычно приходил помогать мне, совсем не следил за растениями в мое отсутствие? – огорчилась она.
Предстояло разобрать чемоданы. Клара не успела ей помочь в этом, а теперь Лукас спал в их комнате, где в углу стояли сумки и чемоданы.
- Завтра и займусь этим, - решила она и тоже легла спать, ведь Клара обещала присмотреть за детьми.
Рано утром Жади приснился кошмар: Лукас обманул ее. Как будто она проснулась и увидела, как Лукас осторожно поднимается с постели и крадется к двери, она же следует за ним. Потом Лукас скрывается в комнате, где спит Джамиль, и она понимает, что он задумал отвезти сына Хадижи в Фес, отдать его Фариду…
Жади открыла глаза, стараясь понять, был ли это такой яркий сон или Джамиля только что забрали, чтобы увезти в Марокко. Она вскочила с постели. С улицы в открытое окно доносился голос Лукаса. Жади подошла ближе к распахнутому окну: муж разговаривал по сотовому, стоя у дверцы автомобиля и поглядывая в сторону дома.
Жади усмехнулась. Приснится же такое! И тут же решила проверить, как Джамиль. Войдя в его комнату, она не обнаружила ребенка в его кроватке!
- Где он? Где? – заметалась Жади по комнате, затем по коридору. Его забрала Клара, ясно же. Но куда же она унесла малыша? Снова выглянув в окно, она вдруг с ужасом увидела продолжение своего сна, только уже наяву: по дорожке к Лукасу спешила Клара с Джамилем на руках. А Лукас в нетерпении даже руку к ней протянул.
Жади задохнулась от негодования и ужаснувшей ее догадки: так вот причина, по которой Лукас решил помириться с ней, а точнее – сделать вид, а сам намерен выкрасть ребенка и переправить его в Фес! И Клара ему в этом помогает!
- Лукас, стой! Не уезжай! Я всё поняла! Ничего у тебя не выйдет! – закричала она и сорвалась с места, помчалась к лестнице, а, оказавшись на первом этаже, – выскочила на улицу, в чем была одета, т.е. в ночной кружевной сорочке и в наброшенном сверху шелковом халате.
- Лукас! Не смей этого делать! Я не прощу тебя никогда, если ты увезешь моего Джамиля из Бразилии и отдашь Фариду! Я…
Жади оступилась на невысокой ступеньке лесенки, спускавшейся от двери дома в сад, и упала прямо на дорожку, которая вела к машине и по которой Клара спешила к Лукасу, унося сына Хадижи.
Растянувшись на уложенной разноцветной плиткой дорожке, Жади на мгновение потеряла сознание от боли. Неужели она свернула шею? О, Аллах!
Она не видела, как Клара передала хозяину забытую им папку, но после дикого крика  Жади и она, и Лукас заметили ее и бросились на помощь. Женщина очнулась и смогла протянуть руку к Джамилю, которого все ещё держала на руках ее помощница по домашнему хозяйству.
- Джамильчик! Отдайте мне его немедленно!... Как больно, - застонала она, когда острая боль пронзила шею и верх груди.
Потом Лукас отвез ее в клинику. Он опаздывал на важное совещание и был рассержен, не понимая, что произошло.
- Жади, что на тебя нашло? Почему ты хотела меня остановить? Я ничего не понял. Что за бред ты выкрикивала?
Клара осталась дома с детьми, хотя Жади изо всех сил настаивала, чтобы она ехала вместе с ней и мальчиками в больницу.
- Жади, что ты выдумываешь? Тебя обследуют, сделают снимки и назначат лечение. Зачем возить с собой детей? Из клиники мой водитель отвезет тебя обратно домой, а я поеду на совещание. Мне итак от отца попадет.
После того, как врач вынес вердикт: вывих плеча и растяжение чего-то там в шее, а Жади вышла из клиники с медицинским «воротником», в котором она не могла поворачивать голову, Лукас, пребывавший до этого в замешательстве, сложив все детали этой странной истории в единую картину, потребовал от нее объяснений.
Но и она тоже забросала его вопросами.
- Лукас, скажи, где мой Джамиль? Что ты собирался с ним сделать? Отвезти в Фес дяде Али? Или передать прямо Фариду? Лукас, я не ожидала от тебя такого вероломства. Где Клара? Если моего внука не окажется дома, я вызову полицию, пусть ее снимают с рейса!
- Ты сошла с ума? Или у тебя мозги ещё не встали на места после того, как ты упала со ступенек? Жади, как понимать твои слова? Я не верю собственным ушам!
- Лукас, я сама видела, как ты ждал Клару возле машины! Она достала Джамиля из кроватки и несла его к тебе! Вот что я видела! И я уверена, что ты хотел украсть моего мальчика, чтобы избавиться от него!
- Жади, ты так обо мне думаешь? Если бы я хотел избавиться, не считаясь с твоим мнением, то просто сообщил бы Фариду, где его второй сын. И всё! Но за кого ты меня принимаешь? Почему, Жади?
- Но я сама видела! – осипшим голосом горячо возражала она.
- Что ты видела? Я забыл серую папку на столике у входа, как часто со мной это случается. И попросил Клару принести мне ее. Она не могла бросить ребенка, которого как раз кормила, вышла из дома вместе с ним, - сердито объяснил ей возмущенный Лукас.
Жади не знала, верить или нет.
- Прости, Лукас, это всё тот сон, - нерешительно проговорила она.
- Сон? Какой ещё сон? Жади, ты мне не веришь. Ребенок, о котором ты так печешься, плакал от голода, но ты не услышала, а Клара не стала будить тебя и сама решила им заняться. Я никогда не стал бы так подличать за твоей спиной. Но ты почему-то уверена, что я смог бы на это пойти. Почему?
- Прости, Лукас, прости! Мне приснилось, что ты крадешься к комнате и достаешь из кроватки Джамиля, чтобы отдать его Фариду. Я проснулась с бьющимся сердцем и вдруг не обнаружила ребенка в его кроватке. Что я могла подумать? Я решила, что мой сон был пророческим.
- Жади…
Лукас был рассержен и обижен. Он всю дорогу до дома молчал. Как только он уехал, Жади собрала небольшую сумку с вещами Джамиля и вызвала такси. Лежать в постели, как велел врач, она не собиралась. Но и Кларе смотреть в глаза было стыдно. Кажется, Клара сама всё поняла. Но не стала ничего говорить. Она осталась вместе с Пьетро дома. 
Мальчик не захотел ехать с матерью в Сан-Криштован, соскучившись по родному дому, а главное – по собаке. Они с Гектором устроили пробежку вокруг дома. Клара обещала присмотреть за обоими: за Пьетро и за собакой. Жади, ещё вчера собиравшаяся насладиться общением со старшим сыном, в расстроенных чувствах уехала к Латифе. 
Такой – несчастной, с массивным медицинским «воротником» на шее и перетянутым тугой повязкой плечом,  где доктор определил вывих, появилась Жади перед сестрой.
- Что случилось? Жади, вы с Лукасом… подрались? Он избил тебя? Какой ужас, - не могла ничего понять Латифа, забрав у сестры Джамиля и сумку с памперсами и детской одеждой. – Как тебе удалось донести мальчика одной рукой?
- Нет, мы не дрались. Но я тебе всё расскажу, когда войдем, - ответила Жади, покосившись на подбежавшего Базилио, который шел вообще-то в бар, доставив клиенту пакет с пирожками, но завернул к дому доны Латифы, когда увидел, что из такси выбралась перебинтованная родственница Амина и Самиры. 
У парня уже блестели глаза от предвкушения скандальной сплетни. О чем они говорят? Муж избил дону Жади? Сразу видно! И она снова от него ушла. Сбежала наверно – хе-хе, совсем без вещей приехала, с каким-то пакетом. Не много же успела захватить. Ну, что смогла, то и забрала! Может быть, Лукас решил ее без всего на улицу выгнать! Вот так новость! День начался с интересного происшествия. Сейчас он первым расскажет новость доне Журе!
 

8. Часть 26. Глава 8. В баре доны Журы. Происшествия в Сан-Криштоване.



Мустафа и Мухамед ждали Амина, чтобы сверить счета, но парень задерживался. Поэтому мужчины в отсутствие покупателей в «Волшебной лампе» обсуждали поездку Мухамеда в Марокко.
-… Да, Мустафа, так всё и было! Всевышний дает и прощает, человек получает и забывает. Так говорят? Как прав дядя Абдул! Он всегда советовал мне не полагаться слишком на кого-либо в этом мире, потому что даже наша собственная тень покидает нас, когда мы в темноте.
- Ты прав, Мухамед, дядя Абдул тоже прав, как всегда, - поддакивал Мустафа.
Потом они заметили такси, подкатившее к дому Латифы, куда Мухамед старался принципиально не смотреть. Но все-таки такое событие не прошло мимо него: ведь из такси еле вылезла Жади, которой помогала Латифа, выйдя из дома ее встретить.
- Что случилось с одалиской? А, Мустафа? Ты видишь? Что у нее с шеей? Неужели кто-то попытался свернуть ей шею?
- Думаешь, это Лукас? – с сомнением произнес Мустафа, приникнув к окну.
- Мой брат не догадался, а жаль. Но лучше поздно, чем никогда. Из-за нее я потерял Латифу. Кобра!
- Разве это Жади подсказала тебе взять вторую жену? Нет, - с философским видом возразил Мустафа.
- При чем здесь это? Она настроила Латифу не принимать Лейлу.
- Но ты сам понимаешь, что Латифа не смогла бы ужиться с Лейлой. Девчонка рано или поздно достала бы ее.
- Но тогда я просто отослал бы Лейлу в Марокко и остался бы с моей козочкой. А что теперь? Дядя Али нашел Латифе жениха, просватал мать моих детей. О, Аллах!
- А когда никях?
- Не знаю. Амин тоже говорит, что ничего об этом не слышал. Неужели скрывают? Но ведь они ещё не поженились? Иначе Латифа жила бы уже в его доме. Амин сказал, что ЖЕНИХ закончил ремонт в новом доме, куда скоро переедет, чтобы перевезти туда и свою жену.
- Мухамед, для тебя так будет лучше, потому что сейчас тебе больно видеть Латифу. Не женаты ли они уже? Керим однажды ночевал в доме Латифы.
- Что?! – дернулся Мухамед. – Когда это?
- Ты был в Марокко.
- Не может быть! Амин рассказал бы мне!
- Но это было ещё до возвращения Амина, как раз в тот день, когда на свадьбе порезали жену Амина. Мы с Ноэмией ушли от Латифы, но она была в таком ужасном состоянии, что Керим остался с ней, а было уже поздно. Ноэмия решила, что Керим переночует у нее.
- Твоя дона Ноэмия так решила? – скептически произнес Мухамед.
- Да, - пожал плечами мужчина.
-  Мустафа, Латифа не могла так повести себя, твоя жена напрасно плохо подумала о Латифе, -  горько сказал Мухамед, хотя перед его глазами все ещё стояла сцена вчерашнего поцелуя. Но отчего-то Латифа уже не казалась Мухамеду одалиской. Разве Керим не мог сам посягнуть на честь невесты и поцеловать ее насильно? От таких мыслей по спине Мухамеда пробежали мурашки и сжались кулаки.
Мустафа заметил его состояние.
- Забудешь ли ты ее когда-нибудь, брат?
- Давай работать, Мустафа. Пойдем, вот и Амин идет. Начинаем! Бери тетрадь, калькулятор… Амин, сынок. Что такое? Ты задержался!
Вошедший в магазин Амин усмехнулся, показывая отцу свернутый в рулон журнал.
- Что такое? Опять статья Самиры? – испугался Мухамед, хватаясь рукой за грудь, и куча мыслей зароилась в его голове: о чем, ну о чем могла ещё написать его упрямая,  выучившаяся на журналистку дочка?
- Да, опять статья. Но на этот раз – о Базилио. Оказывается, Самира брала у него интервью не так давно,. И вот – фотографии местного дурачка из бара доны Журы и угол «Волшебной лампы».
- Покажи-ка. Дай журнал, - нахмурился отец. Пролистав статью, он с облегчением вздохнул. – Слава Аллаху, обо мне и Лейле – ни слова.
- А мне интересно, что о Базилио можно написать в такой большой статье, - сказал Мустафа, беря журнал со стопы ковров, где оставил его Мухамед.
 … В баре доны Журы появление журнала со статьей о Базилио  произвело предсказуемый фурор. Все разговоры были только об этом. Базилио чувствовал себя героем дня после того, как дона Ноэмия принесла целую пачку очередного номера журнала, где так часто печатала свои статьи Самира.
- Журочка, вот всё, что я смогла достать у знакомого продавца из киоска возле станции метро.
- Хорошо. Спасибо, Ноэмия… Хм, ну, вот что: кому нужен журнал, деньги положите мне на стойку, - обратилась она к посетителям бара.
Затем началась невообразимая суета. Всем захотелось прочесть статью о родном районе и живой легенде из бара. Базилио не переставал счастливо улыбаться, подписывая желающим журналы, выводя корявый автограф. Самира утром позвонила доне Журе и предупредила, что сегодня выходит ТОТ САМЫЙ номер журнала. Базилио знал, что хозяйка ни за что не упустит возможности заполучить статью, в создании которой и она приняла участие. Ведь без нее Базилио не смог бы так хорошо ответить на каверзные вопросы Самиры!
И он угадал: всё так и случилось. Более того, дона Жура даже прочла вслух всю статью в баре, когда явились те клиенты, которым уже не достался вожделенный номер журнала. А потом Базилио, протирая столики и разнося подносы с заказами, то и дело цитировал фразы из статьи о себе, память-то у него была отличная!
Но чтобы парень не отвлекался, дона Жура вывесила статью об официанте прямо на стекло витрины, чтобы любой желающий мог ее прочесть, но и Базилио не отвлекался бы от работы, которой в этот день было очень много. Слава официанта обернулась для заведения хорошей прибылью.
А парень был в ударе: после того, как прошел ажиотаж из-за журнала, Базилио заинтересовало, отчего сестра доны Латифы приехала вся в бинтах, а позже в конце улицы показались клубы дыма. Что горит?!  Когда хвост черного дыма дотянулся до пространства над баром, Базилио не выдержал:
- Дона Жура, там же мастерская Рапазао и Лижейро! Неужели у них что-то горит?
- И что? Тебе-то что, Базилио? Даже если у них пожар – ты работай, без тебя там справятся и всё потушат.
Но когда мимо бара пронеслась с воем пожарная машина, Базилио выскочил на улицу и понесся рядом с автомобилем в сторону, куда уже спешила,  вывалившись из бара, толпа любопытных местных жителей.
Горела мастерская, Базилио не ошибся! Собственно, густой черный дым поднимался от кучи полыхающих покрышек. Рапазао и Лижейро с закопченными лицами и в запачканной одежде стояли возле распахнутых ворот мастерской и что-то объясняли пожарным и прибывшему полицейскому.
Пожарные знали свое дело, и вот уже открытого огня не было. Базилио живо шнырял в толпе, обступившей мастерскую местных жуликов. Люди сходились во мнении, что Рапазао и Лижейро сами и подожгли свое заведение, свалив преступление на мифических вампиров, якобы угнавших грузовичок, на котором владельцы мастерской совсем недавно возили «оживающего» во время ночной экскурсии по Рио  вампира, так напугавшего многих впечатлительных туристов. Отвечать за дикую выдумку Рапазао и Лижейро в полиции не желали, вот и старались выкрутиться. Теперь они всем рассказывали, что вампиры угнали у них грузовичок и подожгли гараж.
Но Базилио больше верил в версию парней из мастерской. А когда те предложили Базилио сесть рядом и помочь им настрогать кольев, которыми можно было бы напугать вампиров, он уверился окончательно, что нечисть снова начала шалить в Сан-Криштоване.
- Базилио, колья будут не осиновые, но мы с Рапазао решили вымочить их в «серебряной воде». Серебряных пуль у нас тоже ведь нет. Положим в бак с водой несколько серебряных ложек. У Рапазао сохранились из фамильного серебра. От вампиров нужно как-то защищаться. Мы будем продавать колья всем желающим,  - предложил Лижейро, поглядывая на приунывшего приятеля, у которого печально опустились кончики его знаменитых усов. И кто бы мог подумать, глядя на него, что все происходившее – результат их притворства?
Рапазао же пришла в голову другая мысль. Когда пожарные уехали,  удалился полицейский, соратник Лижейро и главный вдохновитель всех их задумок достал откуда-то большую шляпу и положил ее на землю, придав лицу скорбное выражение.
- Подайте погорельцам! – с чувством затянул он. - Пожертвуйте на ремонт мастерской. Мы лишились мастерской, единственного источника нашего дохода, ее надо восстанавливать.
Но люди начали расходиться, не купившись на несчастный вид соседа, которого знали слишком хорошо. И сгорели только старые автомобильные покрышки!
- Нет, Рапазао так мы много не заработаем! Колья раскупят охотнее, - заметил Лижейро.
- Может быть, пойти к синьору Олаву? Пусть напишет картину «Пожар в мастерской, подожженной вампирами»? Потом выставим ее на аукцион. Всё-таки теперь синьор стал известным художником. Картина с его автографом чего-то стоит?
- А это идея! – согласился Лижейро, радостно потирая руки. – Когда ещё мы сможем воспользоваться деньгами от проданного грузовика?
- Тише! – зашипел на него приятель, быстро оглядываясь и заметив, что Базилио все ещё стоит рядом и прислушивается к их разговору.
- Иди, Базилио! Мы тебя позовем, когда нужна будет твоя помощь! – постарался выпроводить Лижейро сующего везде любопытный нос сплетника. – Смотрите-ка! Дона Жура идет сюда. Видишь, вон там мелькнуло ее платье в цветочек!
- Где? – испуганно оглянулся Базилио, только теперь опомнившись, что бросил клиентов, так и не принеся им сделанный заказ. Дона Жура за это его не погладит по голове! Скорее - тряпкой отхлещет. Он втянул голову в плечи и поспешил к бару.
- Рррад тебя видеть! – вслед ему донеслась всем известная поговорка Лижейро.
  А в баре возмущенная  хозяйка выговаривала кому-то из посетителей, что ей уже надоела эта история с вампирами.
- Я положу этому конец! Никаких вампиров здесь не останется! Завтра же приведу падре: пусть прочтет очистительную молитву против нечистой силы. Вот и выясню, на самом деле нечисть облюбовала себе место по соседству с моим баром или это чьи-то выдумки! Падре наведет порядок! Попрошу окропить мой бар святой водой, чтобы люди не боялись приходить ко мне из-за каких-то вампиров.
Анинья за стойкой бара насмешливо наблюдала, как кипятится хозяйка, однако тут же делала сочувственное выражение лица, стоило доне Журе повернуться в ее сторону.
Базилио же постарался как можно незаметней просочиться в бар, схватил тряпку и начал старательно протирать один из столиков, который уже покинули посетители.
А потом появилась дона Ноэмия, и вновь Базилио повезло: женщина пришла к подруге обсудить гороскоп, обнаруженный в оставленном туристкой в ее кафе журнале.
- Журочка, ты только подумай: у каждого знака Зодиака есть свой камень-талисман, символ удачи. Например, Овнам подходят красные камни, особенно натуральный рубин, - прочла она важные сведения.
- Дааа, - протянула иронически дона Жура. – Рубины всем подходят, у кого есть на них деньги.
- …Ракам - колумбийские изумруды и розовый жемчуг! – продолжала Ноэмия.
- Почему изумруды должны быть именно колумбийскими? – подняла бровь дона Жура.
- …Львам – бриллианты хорошего качества…
- А за каким амулетом Самира поехала в магазин индийских товаров? – перебила подругу Журинья. – Она мне что-то такое сказала, что не сможет сама занести мне журнал со статьей о баре и Базилио. Ей нужно будет заехать за индийским кулоном. Наверно, ещё не вернулась. Базилио, ты Самиру видел сегодня?
- Только утром – столкнулись у станции метро, - тут же с готовностью подтвердил парень.
- Вот видишь, Журочка, даже Самира верит в амулеты и талисманы.
- Ну, она не для себя хочет купить талисман. Ребенку Жади хотела найти камень-оберег.
- Да, как же я забыла:  Жади верит, что ее зеленый камень на шнурке обладает мистической силой. Мухамед рассказывал как-то Мустафе, что для Жади был очень важен камень, который когда-то  спас им с матерью жизнь. Она его так берегла. А он то и дело у нее пропадал, и тогда она выносила мозг синьору Саиду.
- Надо же, а я и не знала, - удивилась дона Жура.
Ноэмия же пооткровенничала:
- Я видела на ней этот кулон: обычный зеленый камень, называется нефрит. Обрамлен простенькой серебряной оправой.  Дорог Жади как память. Память о матери. Но он ещё чем-то значим для нее.
- Ну что мы всё о Жади? Ноэмия, что ты ещё в журнале интересного прочла?
-  «Звезда сериала ***  наслаждается отдыхом со своим бойфрендом  на пляже Жерикоакоара, в Сеаре - штате на северо-востоке Бразилии»...
Женщины продолжали обсуждать прочитанные в журнале новости, а Базилио загорелся желанием увидеть талисман, который купит племяннику Самира. И вообще! Он должен поблагодарить девушку за статью. А ещё хорошо бы расспросить, что за магазин индийских товаров и где она такой нашла в Рио… Или торговая точка принадлежит ее жениху из Индии?
Когда Самира показалась из-за угла дома, Базилио тут же метнулся к ней, даже не опасаясь, что дона Жура его остановит или окрикнет. Нет, дона Жура ушла в подсобку стряпать пирожки, а в зале осталась Анинья.
Базилио оглянулся на противную официантку, но после интервью, данного для журнала, он стал задумываться, почему бы ему не выбрать в жены именно Анинью, когда он соберется, наконец, жениться. А что? Главное – они давно знакомы и знают друг о друге всё. Анинья только в баре такая сонная и неповоротливая, но когда Базилио сталкивался с девушкой в нерабочее время, то ему даже не всегда удавалось ее узнать, так она изменяла внешность и менялся ее темперамент. 
Но сейчас он спешил к Самире. А она уже вот-вот доберется до дома и вряд ли выйдет поговорить с ним, ведь она такая занятая! Базилио успел разглядеть, что в руках Самиры не было никакого пакета, кроме сумки, с которой она всегда ездила в университет. Впрочем, зачем ей пакет? Если Самира купила камень-талисман, то он не займет много места. В кармане джинсов поместится. Как же не терпится его увидеть!
- Привет, Самира! – приветствовал он журналистку.
- Базилио! Хочешь сообщить мне, что прочел статью в журнале? – Самира спросила из вежливости. Базилио был для нее открытой книгой. Вот сейчас он вывалит ей новости о пожаре, о чем она узнала, когда шла от автобусной остановки. Пожалуй, парень задержит ее, а времени итак нет.
- Мне дона Жура прочитала статью, - признался парень. – Самира, ты знаешь, новость? Сгорела мастерская Рапазао и Лижейро. Они теперь собирают пожертвования.
- Странно, я видела, как они работают во дворе мастерской. Базилио, ты доволен статьей, фотографиями?
- Ещё бы! Самира, теперь я – местная знаменитость.  И сегодня я расписался на нескольких журналах!
- Тебя и так все знали. Мне кажется, или ты подошел ко мне вовсе не за тем, чтобы поговорить о статье? – подозрительно посмотрела на него девушка.
- Самира, покажи камень, который ты купила в магазине своего жениха, - жалобно проныл Базилио, решив сначала узнать о талисмане, а потом задать вопрос о побитой Жади.
- Базилио, ты феерический сплетник! Какой ещё камень? Из какого магазина? Какого жениха?!
- Дона Жура сказала, что ты поехала после университета за талисманом в магазин, где продают товары из Индии. А что ты вообще там видела?
- Да, я съездила в магазин, где торгуют товарами из Индии. Базилио, неужели тебе всё это интересно? – с удивлением спросила Самира. – Могу дать тебе адрес магазина. Побывай там, сможешь увидеть все собственными глазами.
- Ну, Самира…
- Базилио, некогда мне! К экзамену надо готовиться! – решительно отказалась она делиться с ним впечатлениями от поездки и тем более – что-то показывать из сделанных немногочисленных покупок.
Парень с удрученным видом поплелся к бару, забыв рассказать ей о перебинтованной тетке, а Самира вошла в дом матери.
Наверху ее встретила тетя Жади.
- Что такое? Тетя Жади! Почему на шее «воротник»?
- Я упала с лестницы, когда бежала к Лукасу сегодня утром. Боялась, что он уедет…, - уклончиво ответила Жади.
Самира поужинала вместе с матерью и тетей, которая после этого собралась уезжать, вызвав такси. Ребенка держала Латифа, сумка с его вещами стояла рядом. Жади не могла поднимать ничего, тяжелее собственной небольшой сумочки на переброшенном через плечо ремешке. Это утром она была вне себя и смогла вынести к такси Джамиля и сумку.
- Не хочу, чтобы Лукас снова приезжал за мной. Мой вид уже породил вопросы у местных сплетников. Лукасу будет неловко, если тот же Базилио что-нибудь при нем скажет.
- Тетя Жади, чуть не забыла! Я же привезла кулон для Джамиля. Это камень-талисман из Индии, - сообщила Самира, начиная рыться в сумке.   
- Талисман? О, Аллах!  - подняла голову Жади, оторвавшись от Джамиля, которому пыталась поправить здоровой рукой рубашечку. - Я совсем забыла о своем кулоне. Где он? Неужели опять потерялся? Это не к добру. Значит, что-то должно случиться. Так всегда происходило, когда мой кулон исчезал.
- Жади, ты хорошо его искала? – забеспокоилась Латифа. – Где ты могла его оставить? В моем доме, в Ангре, у себя дома или у Иветти?
- Не знаю, Латифа… Но кулон теперь и не мой вовсе. Я же подарила его Хадиже. Но он очень странно себя повёл: раскололся, как будто знал, что от Хадижи он должен перейти к ее детям и теперь уже их охранять от неприятностей. Не знаю, сохранила ли свой нефрит Хадижа, но половинка, которая досталась Джамилю, всегда была в его вещах. Теперь же кулон исчез.
- Не переживай, Жади. Ты стала слишком нервной. Так нельзя. А кулон обязательно отыщется. Лежит где-то среди вещей ребенка, - утешила Латифа.
Самира, наконец, отыскала в недрах студенческой торбы небольшой сверток и развернула его.
- Тогда возьмите талисман, который купила я. Этот камень называется «тигровый глаз», - Самира протянула на ладони красиво переливающийся камень, разновидность кварца. – Я узнала, что украшения с тигровым глазом охраняют своего владельца от опасности. Ещё римские воины для защиты в сражениях гравировали на нем символы и знаки. А в древности  индийцы верили, что тигровый глаз является мощным камнем-оберегом.
Когда тетя Жади взяла у нее талисман, Самира добавила:
- Но самое главное: это камень для людей, родившихся под знаком Близнецов. Так пишут в гороскопах.
- Но как можно верить в гороскопы, Самира? – упрекнула Латифа дочку. – Наша религия не признает гороскопы.
- Это не имеет отношения к религии. Тигровый глаз – оберег для близнецов. А Джамиль – близнец для своего брата Амрана в далеком Марокко.
- Мне нравится камень. Светится, как кошачий глаз. Самира, помнишь, у Иветти когда-то жила кошка, которая потом пропала? У нее глаза светились в темноте так же, как этот камень отливает блеском на солнце.
- Помню! Далва тогда решила, что кошку разодрал ваш Гектор.
- Это неправда! Гектор мухи не обидит! Лукас выбрал самую безобидную собаку, хотя она такая огромная.
- Жади, такси подъехало, - предупредила Латифа, уловив звук автомобиля, который донесся с улицы.
- Уже бегу! Спасибо, Самира! Вдруг этот талисман начнет действовать и соединит двух маленьких братьев-близнецов?
Самира с матерью помогли Жади донести мальчонку и сумку до автомобиля и сесть в такси, передав привычный уже пакет с выпечкой.
- Латифа, мы ещё вчерашнее печенье не съели, - улыбнулась Жади, помахала здоровой рукой, стараясь придерживать Джамиля, и такси тронулось с места.


9. Часть 26. Глава 9. Самира покупает талисман. Изгнание вампиров в Сан-Криштоване.



На следующий день у Самиры не было занятий в университете, и она решила разобраться с теми делами, на которые у нее не хватило времени раньше. Вытряхнув всё из сумки, она вытащила из кучи тетрадей с лекциями тонкий журнал со статьей о Базилио. Накануне не было времени просмотреть, как в редакции скомпоновали поданный ею материал и фотографии.
Вопреки надеждам Базилио, его фотографии на обложке не было. Вместо нее можно было полюбоваться городским пейзажем Рио-де-Жанейро с видом на гору Два Брата. А в остальном – и статью Самиры не урезали, не было внесено ни единой поправки, и почти все фотографии заняли своё место. Самира была очень довольна работой: и текст вышел с юмором, и снимки  не банальные.  Особенно удачной оказалась фотография парня с задранной вверх головой и горящими от любопытства глазами. Тот самый, когда она щелкнула Базилио со своего балкона.
Отложив журнал в сторону, девушка перебрала вытряхнутые на постель вещи. Среди мелочей она отыскала купленные вчера в магазине индийских товаров серьги в виде традиционных колокольчиков, сделанных из серебра и украшенных полудрагоценными камнями.
Тут же вдев их в уши, Самира отыскала и «руку Фатимы». Интересно, что владелец магазина свято верил в то, что это индийский амулет. Но разве в Марокко не встречается «рука Фатимы» почти на каждом шагу? По многочисленным поверьям ладонь с тремя пальцами защищает от сглаза. Этот талисман принято вешать у входа в дом, даже в автомобиле. Этот амулет Самира хотела подарить матери, пусть повесит его с внутренней стороны двери, иначе в Рио этого не поймут.
Она вспомнила, как ходила вчера по магазинчику, где было столько разных товаров, что глаза разбегались, было трудно найти то, за чем она пришла. Без торговца, радушного владельца этого магазинчика, она и не разобралась бы, где искать нужные ей вещицы.
 А в глаза бросались фигурки индийских богов – сидящего в позе лотоса белокожего Шивы, с синей шеей и собранными в пучок волосами. На лбу Шивы виден был  третий глаз. В прошлое посещение господин Муштак, хозяин этих живописных вещей, рассказал индийскую легенду: однажды богиня Парвати – жена Шивы, желая подшутить над супругом, подкралась к нему сзади и закрыла его глаза руками. Тьма охватила мир, и тогда Шива создал себе третий глаз во лбу. Этот бог – творец священного слова «Ом», он дает покровительство нуждающимся в справедливости.
Кстати, Самира едва не купила себе талисман со словом «Ом»!
На той же полке стояли фигурки и других индийских божеств: четырехрукого бога Вишну с синей кожей, лотосом и раковиной в руках, с золотой короной на голове (все-таки он главный бог Индии!), а также фигурка Ганеши - бога мудрости и богатства с головой слона и многочисленными руками.
- Это покровитель коммерции. Поэтому, чем больше статуэтка Ганеши, тем больше богатств он принесет. Ганеша любит, когда ему гладят живот или правую ладонь. Так он лучше услышит просьбу. Если статуэтка сломалась, то это означает, что он взял беду владельца на себя. Надо аккуратно приклеить деталь на место (чаще всего это хобот или ладонь) и поблагодарить Ганешу.
Синьор Муштак  так увлеченно рассказывал о божествах своей родины, что в прошлый раз Самира поддалась порыву и едва не купила фигурку Лакшми – богини любви, удачи и процветания, сидящей на лотосе, так как по легенде она родилась на этом священном бутоне в водах океана. Лакшми призвана охранять семейный очаг.
Но Самира в тот раз выбрала статуэтку богини Дурги, защищающей смертных от эгоизма, зависти, ненависти и гнева. Фигурка сидевшей верхом на тигре Дурги была одета в красное сари, а в многочисленных руках богиня держала несколько видов оружия.
Вчера же Самира удержала себя от покупки более красочных и  оригинальных фигурок богини смерти и ужаса Кали и бога огня Агни. Его индийцы считают хранителем бессмертия, который помогает душам умерших очиститься после смерти. Агни был изображен с красной кожей, двумя лицами и семью языками, а, как пояснил Муштук, они нужны, чтобы слизывать масло, которое люди приносят ему в жертву. Божество сидело на баране, на котором по легенде и передвигается.
Самира с удовольствием вспомнила ненавязчивый аромат благовоний, приятную прохладу внутри магазина, полочки, заставленные всевозможными диковинными штучками, и тишину… Самира расслабилась и рассмотрела, наконец, почти каждую мелочь в магазине.
Её покорили сухие духи в стильной каменной шкатулочке, у которых был весьма ощутимый, но легкий и абсолютно натуральный аромат. Ей даже позволили нанести несколько мазков на запястья и шею, и тонкое благоухание масел сделало свое дело: Самира купила  духи со сладким и одновременно  терпким, неповторимым цветочным шлейфом.
Она пересмотрела все сари, шальвар-камизы, туники и дупаты, вывешенные в зале. Модели поражали разнообразием и были сшиты из разных материалов – шелка, хлопка, шифона и украшены вышивкой, аппликациями, стразами, пайетками, вытканными рисунками. Сари из тончайшего хлопка с вышивкой золотыми нитями и украшенные окантовкой ей даже захотелось примерить. Самира едва не забыла, за чем она, собственно, заглянула в этот чудесный магазинчик!
Потом она поспешно перешла к витринам с бижутерией, надеясь, что кулоны и камни лежат где-то рядом. О, браслетов было великое множество! Браслеты на руки, без которых ни одна замужняя индианка не выйдет на улицу, паялы - браслеты на ноги, украшения на голову – тики, а ещё серьги, ожерелья, наборы бинди. Самира поняла, что ошибалась: тика – это украшение, которое прикрепляется к пробору в волосах и спускается на лоб. А декоративная точка, которую в Индии женщины ставят в центр лба между глазами – это бинди.
- Между бровями расположена чакра – «третий глаз», центр интуиции и сосредоточения познания. Предполагается, что бинди дает раскрыться «третьему глазу», - вовремя подсказал продавец.
Самира, взяв в руки зеркало, осторожно приклеила себе бинди из купленного вчера набора разноцветных «точек». Пусть у нее раскроется «третий глаз» - ей это очень пригодится, ведь перед получением диплома столько материала надо успеть подготовить к последнему экзамену! Любуясь отражением, Самира  припомнила слова Муштука о том, что два глаза способны видеть прошлое и настоящее, а третий глаз уполномочен видеть будущее.
Девушка хмыкнула при этом воспоминании. А ещё она сожалела, но не успела вчера сделать на руках  рисунок хной. Работница в магазине могла нанести красивую роспись, но у Самиры уже не было на это времени.
  Отказалась она и от дупаты, украшенной бусинками, ответив Муштаку, что ее интересуют амулеты, и не янтры, а камни-обереги.  Простые камни, без нарисованных на них янтр – символических изображений богов в виде квадратов, треугольников, кругов и прочих символов, дополненных мантрами.
  - Амулет… Камень…, - бормотал про себя хозяин магазина, перебирая товар. – Не хочешь ли приобрести и поющую чашу? Вот смотри: при соприкосновении металлической чаши и пестика раздается протяжный звук. Чаша для медиаций. Ты йогой не занимаешься? Или тебе предложить кулон в виде знака Ом? Это самый популярный амулет в Индии!
- Да, я знаю, - сказала Самира, вспомнив сразу же сцены из любимого сериала, где у Мадхумати, тетушки Куши, на шее висел как раз золотой амулет Ом. – Но нет, мне нужен камень. Какой посоветуете? Камень должен быть защитником.
Самира, в глубине души не верила ни в амулеты, ни в волшебные свойства статуэток богов, но помнила с детства рассказы тети Жади и матери о волшебном кулоне, который то и дело влиял на судьбу Жади. Поэтому Самира решила, что свойства камней (не булыжников, валяющихся под ногами, а камней благородных!)  мало изучены наукой, потому можно довериться минералу, о котором веками из уст в уста передаются легенды о чудесных свойствах.
 Но владельцу лавки почему-то хотелось продать девушке не амулет, а украшение. Пусть и оберег – но сделанный вручную из дерева, серебра или латуни, отделанные инкрустацией, вставками из кости, натуральных камней и цветной эмали. Самира же от всех предложений отказывалась и терпеливо объясняла, что нужен минерал.
     - Лунный камень? – обрадовался Муштук. – Он может уберечь от бед и излечить от болезней. Нет? Аквамарин развивает смелость и отвагу… Голубой топаз притягивает друзей…  Авантюрин был талисманом укротителей змей в Древней Индии…
Но Самира выбрала тигровый глаз, услышав, что это камень близнецов.
 Пока хозяин лавки заворачивал покупку,  Самира выслушала ещё один любопытный совет:
- Талисманы Индии начинают помогать не сразу. Сначала им надо привыкнуть к хозяину, настроиться на его энергетику. Чтобы это произошло быстрее, надо чаще прикасаться к амулету, а фигуркам божества делать символические подношения. Когда энергетика владельца и оберега совпадет, то проблем на жизненном пути станет намного меньше.
- А если талисман предназначен ребенку?
- Пусть висит на шнурке на его шее, - дал ответ индиец. – Но для ребенка есть кое-что понадежнее. Видишь, это ловушка для злых духов? Это ловец снов, именно так он называется, его часто вешают над колыбелью малыша, чтобы не снились кошмары.
Самира взглянула на проволочный круг и натянутые на него разноцветные нитки, украшенные перьями и бусами.
- Человек особенно беззащитен во сне. А ловец снов отлично действует! Злые духи застревают в нитках и умирают с восходом солнца.
- Нет, спасибо, - улыбнулась Самира, забрала покупки и поспешила к выходу из магазина. Продавец Муштак хорошо говорил по-английски, Самира тоже на приличном уровне  смогла изучить язык в университете. Как хорошо могут понимать люди друг друга, чему способствует образование!
Уже на улице она вспомнила, что не купила индийский чай, чтобы опробовать дома рецепт чая-масала, который очень популярен в Индии, но возвращаться не стала. Ведь и с другим сортом чая можно приготовить национальный индийский напиток, весь секрет которого в том, что в готовую чайную заварку добавляют молоко и смесь специй! Напиток считается в Индии лечебным. Как в Рио – куриный бульон.
Самира с удивлением обнаружила в себе тягу к кухням разных стран мира. Главное - хотелось всё приготовить самой. И что там чай-масала? Вот есть в Индии любимая сладость, которая называется ладу. Конечно, джалеби, которые она видела в сериале «КНЭЛ», тоже заманчиво научиться делать, но Самира сомневалась, что у нее получится. А вот ладу…  Почему бы нет? Только нутовую муку купить и орехи перемолоть. А рецепт записала по ее просьбе сокурсница, которая была восторженной почитательницей индийской кухни и всего индийского.
Самира встала и отправилась на кухню. Нет, сегодня не тот день, когда она сможет испробовать свои кулинарные способности: мама уже наготовила разной еды, в том числе и кускус. Ведь сегодня – пятница, когда мужчины идут в мечеть, а женщины молятся дома и готовят традиционное марокканское блюдо на обед…
- Для кого мама приготовила кускус? Для нас и Керима, или отнесет полкастрюльки Амину? – задумалась Самира. Нет, ни чай-масалу она заваривать сегодня не станет, ни с ладу возиться. Время летит так быстро, а заданий предстоит сделать еще очень много. Подумать только – ещё чуть-чуть – и она простится с университетом навсегда! Исполнится ее заветная мечта – получить диплом журналистки.
Самира остановилась у двери гостиной. Она непременно повесит на стену фотографию, где она стоит с полученным дипломом в руках и улыбается. Да-да, Самира уже продумала, как она улыбнется в объектив – торжествующе, очень уверенно! Пусть фотография попадет в руки дяди Абдула,  пусть он поймет по ее виду, что не нужен ей никакой муж!
Вернувшись к себе в комнату, Самира подошла к окну: так и есть, магазин отца закрыт. «Волшебная лампа» не работала по пятницам, т.к. отец с Амином и Мустафой каждую неделю в этот день уходили на пятничный намаз в мечеть.
А кто это идет с тяжелыми сумками к дому, где живет ее отец? Это Ариба? Та несчастная, которую даже дядя Али оказался не в силах отобрать у отца и Лейлы, чтобы Икрам мог жениться на ней? Почему эта девушка безропотно терпит такое отношение к себе? И почему ей никто не помогает нести тяжелые пакеты? Лейла сидит дома с ребенком. А отец?
Но понятно, почему Ариба ходила в магазин одна. После драки, которую Лейла устроила в супермаркете, вряд ли отец позволит ей там показаться. Но и мама больше не желает встречаться с ненормальной девчонкой. А страдает Ариба. Мама не отказывала ей, но девушке, вероятно, самой неловко показываться в магазине вместе с ларой Латифой. Наверно, и обед готовить будет тоже Ариба.
Самира решила немного отвлечься от учебных занятий и вышла на улицу, оглядываясь в поисках Базилио, хотела расспросить у него о художнике. Она давно не видела синьора Олаву, хотелось поговорить с ним, о его новых творческих замыслах.  Но вдруг девушка почувствовала, что возле бара что-то происходит. Что ещё случилось в Сан-Криштоване? 
На улице собиралось все больше жителей. Через небольшое время, пока Самира, вертя головой, добралась до бара доны Журы, стояла уже приличная толпа.
- Базилио, где же ты? – пробормотала Самира, входя в бар. Но за барной стойкой она обнаружила только Анинью, которая всё разъяснила:
- Базилио сбежал. А дона Жура ушла за падре. Она обещала привести его в Сан-Криштован.
- А в чем дело? Падре? Священник? Зачем?
Анинья усмехнулась.
- Падре будет изгонять вампиров и прочих злых духов, которые развелись в районе.
- Злые духи? – удивилась Самира. Что за чушь?
- Вампиры. Они как будто подожгли мастерскую Рапазао и Лижейро. Угнали грузовик. Так они утверждают. Некоторые верят. А дона Жура решила очистить от нечисти территорию в радиусе пятидесяти метров от бара. Самира, что такое «в радиусе»?
Девушка объяснила малообразованной официантке, что означает этот математический термин.
- И как же падре прогонит вампиров? – стало вдруг интересно Самире. В вампиров и прочую нечистую силу она не верила, разумеется. Но соседи…
- Выйди на улицу и увидишь. Мне нельзя оставить заведение, дона Жура бар мне доверила.
- Да, пожалуй, это стоит увидеть, - согласилась Самира и вскоре стояла на улице, наблюдая, как люди организуются в колонну, которую возглавили дона Жура и падре из соседней церкви. Возле хозяйки вился и Базилио. Размахивая руками, дона Жура что-то объяснила собравшейся толпе. Самира не смогла подойти ближе, чтобы что-то расслышать. После чего все двинулись за женщиной и священником в черной сутане в сторону мастерской.
- Ясно. Они отправились к Рапазао и Лижейро. Что же там произойдет? – заинтересовалась Самира и тоже пошла следом, а затем и вовсе пробралась сквозь толпу ближе к эпицентру событий.
Ворота мастерской были прикрыты, а к ним, окруженные толпой, прижались два местных, всем известных жулика. Они были испуганы, но старались не подавать вида. Оказывается, желание заработать нетрадиционным способом принесло им одни неприятности. Теперь необходимо было подстроиться под толпу и действовать, как все.
Но жители Сан-Криштована пальцами показали падре, что именно здесь обосновались вампиры, здесь, в мастерской, едва не выгоревшей после вчерашнего поджога.
Падре внимал с важным видом. Он прижимал к себе Евангелие и молитвенник. На черной ткани одеяния блестел небольшой серебряный крест, надетый на цепочке поверх сутаны с белым воротничком. Когда жители объяснили ему суть претензий, о которых он уже наверняка знал от доны Журы, падре громко возгласил:
- Да пребудет с вами сила!
Передав дона Журе обе книги, он распростер и вновь соединил руки, обращаясь к окружившем его людям и призывая к молитве усердных прихожан.
- Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Да восстанет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его. Как рассеивается дым, Ты рассей их; как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия. Сатана не может управлять вашим духом, он не имеет непосредственный доступ к сердцу. Он может управлять людьми только через помыслы.
Не давайте искусителю такого случая или возможности, используя которые, он смог бы приблизиться к вам и погубить вашу душу. Наш лютый духовный враг диавол соблазняет и искушает нас ровно в той степени, в какой мы сами предоставляем повод для этого. Причиной и поводом же всегда являются наши злые наклонности, порочные страсти и небрежность…
Самира больше не вслушивалась в слова церковнослужителя, она наблюдала за лицами приятелей, работяг из автомастерской. Можно было легко догадаться о ходе их мыслей. Не сговариваясь, без всякого знака друг от друга,  они сделали сначала скорбные, затем подобострастные выражения лиц, повернувшись к падре и делая вид, что внимают его речам.
-…Истинно говорю вам: если до вашего слуха не доходит глас Божий, если вы не внемлете моему голосу - голосу самого Бога, в один прекрасный день вы услышите, как кости ваши захрустят от смертной муки, почувствуете, как плоть ваша будет жариться на раскаленных угольях, и тогда тщетно будете вы молить: "Пощади, Господи, пощади, каюсь!" Господь бог безжалостно низвергнет вас в геенну огненную...
Рапазао и Лижейро переглянулись и вновь обратили скорбные лица к падре, подобострастно кивая. Они ожидали, наверно, что толпа пришла их бить, но спасение явилось в лице падре.
-…Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская, всякий посягатель адский враждебный, всякий легион…
Толпа внимательно внимала словам падре.
-… Господи, услышь молитву мою. И вопль мой да придет к Тебе. Господь с вами.
Затем священник осенил себя и окружающих крестным знамением.
- От вампиров молитву читайте, падре! – закричали некоторые из присутствовавших, самые нетерпеливые.
- На латыни, на латыни, падре, читайте! Вдруг вампиры другого языка не понимают?
Тогда падре прочел и на латыни сильную молитву от нечистой силы, к которой, разумеется, принадлежат и вампиры.
-… Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu  Christi…
Закончив молитву, падре сделал глубокий вдох и выдох.
Дона Жура, видя, что противовампирский «сеанс экзорцизма» затягивается, сурово заявила толпе, что после ТАКОГО очищения никаких вампиров в Сан-Криштоване больше быть не может. Уперев руки в полные бока, она выразительно, по-особенному посмотрела на прижавшихся друг к другу приятелей, готовых в случае нападения толпы нырнуть за дверь мастерской и быстро закрыть ее на засов с той стороны, и они, кажется, поняли ее посыл, быстро закивав в ответ.
Народ стал расходиться, а падре прошел вместе с Журой в ее бар, где отведал ее знаменитых пирожков. На прощание он окропил стены бара святой водой, а Анинья по знаку хозяйки вынесла ему, чтобы забрал с собой, большой пакет с пирожками.
Самира уже с балкона наблюдала за тем, как уходил падре, провожаемый доной Журой и доной Ноэмией, донами Силванией и Одалжисой, синьором  Эстебаном и другими обитателями района.
…Жизнь вновь входила в привычную колею, только два хитрых предприимчивых мачо грустили за полуобгоревшими дверями мастерской.
- Лижейро, что делать? Клиентов почти нет. Как нам заработать? Все прекрасные идеи разбиваются вдребезги. Нам всегда что-то или кто-то мешает, - сокрушался Рапазао.
- Ррад тебя видеть! – совсем не к месту с досадой повторил привычную поговорку его приятель. – Просто ничего в голову не приходит. А скоро платить налог за аренду.
- Знаю, - с кривой усмешкой сказал Рапазао.
И оба крепко задумались.
- А нет ли работы для нас у синьора Мухамеда? – встрепенулся Рапазао. Лижейро настороженно посмотрел на него, что-то припоминая.
- Точно! Он подходил к нам с расспросами, сложно ли проследить за кое-кем из знакомых?
- Да, верно! Он ещё интересовался, насколько хорошо мы знаем город. Ведь мы иногда ездим по окрестностям на нашей «леди в красном» и знаем многие улицы, - пожал плечами Рапазао.
- Думаешь, ему нужно решить какую-то проблему? Нет ли у синьора Мухамеда для нас деликатного поручения? Но за кем ему нужно проследить? Неужели та противная девчонка, которую он привез в Бразилию, ему изменяет? – пошленько хихикнул мужчина.
- Какая разница, Лижейро? Главное – он может заплатить нам за слежку, - уже горели глаза у Рапазао. – Вряд ли его задание будет сложным.
- Но если он потребует отчет? Помнится, всех других наших клиентов много лет назад нам удавалось дурачить. Особенно ревнивых женщин. Но синьор Мухамед не из тех, кто даст себя обобрать, он поймет, если мы его обманем.
- Мы не станем его обманывать. Но сначала выслушаем, что он хотел предложить, - решил Рапазао.
- Пожалуй… Но мне кажется, что пока нам следует найти другой заработок.
- Хорошо, ты пока думай, а я пойду и полежу немного.
Лижейро после ухода приятеля думал совсем недолго. Интересная идея очень быстро явилась к нему, т.к. недавний разговор с художником не давал покоя. Синьор Олаву отказался писать картину на тему пожара в их мастерской, зато сделал пожелание: нарисовать всё самим.  И теперь Лижейро обдумывал, смогут ли они нарисовать цикл картин «Как это было», где в скупых рисунках или на живописных полотнах расскажут историю дерзкого обитания вампиров в Сан-Криштоване. Несколько ярких картин, а затем платный благотворительный (в их пользу, на восстановление гаража после пожара) вернисаж с экспозицией на стенах мастерской.
Но кто из них станет тем самым живописцем, кто сможет изобразить сцены из вампирской жизни? Рисовать они с Рапазао не умели. Но, может, попробовать? Неумение рисовать можно будет выдать за современную технику рисования по типу «так видит мир художник».
С такой идеей отправился Лижейро к отдыхающему после нервного стресса приятелю. Рапазао расположился в глубине мастерской, отыскав пустой гроб, в котором когда-то они возили «вампиров». Друг Лижейро лежал, сложив руки на груди и похрапывал. Сначала от увиденного Лижейро стало не по себе, но он наклонился и потянул приятеля за полу пиджака. Рапазао тут же вскочил, хватаясь за карман.
- А?.. Что?... Ограбление? Где?...
- Нигде, приди в себя, Рапазао! Ррад тебя видеть!
- Ты придумал что-то? – вытирая вспотевшую шею, недовольно спросил друга жулик, уже сидя внутри гроба.
- Конечно! Идеи только так рождаются у меня в голове! Слушай…, - радостно начал Лижейро.
И выложил на суд приятеля творческий проект.
- Так… А краски, кисти, ткань? Где мы всё это возьмем? Знаешь, сколько это стоит? Вспомни синьора Олаву: ему пришлось писать картины собственной кровью! Или делать их из мусора. Я рыться на свалках не желаю. Я – творческая натура, артистичная. Я аристократ по духу! Помойки – не для меня!
- Рапазао! Ты только что сам подсказал верное решение! – радостно потер руки Лижейро. – Наберем угольков на пожарище и начнем рисовать картины углем, сажей, грязью, наконец.
- Ну…, подумать надо. Но лучше попытаться узнать у синьора Мухамеда, нет ли у него для нас делового предложения.
- А пока стоит собрать то, что осталось от сгоревших покрышек. Хватит на пару ведер.
- Займись этим, Лижейро. А сюжеты картин продумаю я, - лениво предложил приятелю грязную часть работы Рапазао.
- А где мы возьмем видеокамеру, когда будем следить за жертвой синьора Мухамеда? – вдруг вспомнил Лижейро. – Или снимки сделаем на мой сотовый?
- Иди, мы всё решим, если получим задание от владельца «Волшебной лавки».
- Нам нужны полотна для картин, - не мог остановиться Лижейро.
- Пока забудь об «аукционе жалости». Кто станет платить деньги за карикатуры, которые у нас получатся? Это пустое дело, мне кажется.
- Рапазао! Всегда найдутся желающие поглазеть на необычную выставку.
- Но не платить за это деньги! – заспорил приятель. – Вот что, сходим к художнику за советом, как всё устроить. Пусть расскажет.
- Он занят, Рапазао. Пишет картину.
- Какую?
- Базилио даже название уже успел узнать: «Моя семья с женщиной-мечтой». По задумке синьора Олаву у женщины на портрете не будет лица. Вместо него – размытое пятно.
- Оригинально, - кивнул Рапазао, вылезая из гроба.  Лижейро проводил его внимательным взглядом.
- Если мне понадобится нарисовать вампиров, восстающих из гробниц, ты сможешь стать натурой для этого сюжета.
- Смейся, Лижейро! Нам скоро есть будет нечего. Даже дона Жура вновь грозит закрыть нам кредит. Тогда и пирожков нам ее не видать.
- Тогда не стоит медлить – надо поговорить с синьором Мухамедом! – развел руками его соратник.


10. Часть 26. Глава 10. В «Волшебной лампе».



Возле «Волшебной лампы» стояли вернувшиеся из мечети мужчины и делились впечатлениями от увиденного шествия к погоревшей мастерской.
- Мухамед, это правильно – прогнать нечисть из Сан-Криштована. Я полностью согласен с действиями доны Журы, - поднял вверх указательный палец Мустафа.
Но Мухамед скептически покачал головой.
- Эта женщина торгует в своем баре спиртным. Спиртное – это харам. И свинину в поджарке использует. Это тоже харам. Как можно хвалить такую женщину?
- Мухамед, но мне Ноэмия сказала, что свинина в баре бывает крайне редко. Поджарку делают из разного мяса, но из свинины – не часто.
- Я согласен, Мустафа, что изгонять бесов – это правильно.
- Но вампиры – это разве бесы? Они и не джинны, но кто они?
- Какая разница? В Коране ничего не говорится о вампирах. Но надо узнать у дяди Абдула.
Но стоявший рядом Амин возразил:
- Отец, и как ты расскажешь об этом дяде Абдулу? О том, что рядом с твоим магазином и по соседству с нашими домами поселились вампиры, которых смогла прогнать только владелица бара, которая торгует спиртным? Над нами станут смеяться на медине. Сейчас мало кто верит в джиннов, а о вампирах в Марокко вовсе не слышали! Может быть, видели в кино.
- Пожалуй, не стоит звонить, ты прав, Амин.
- Отец, я загляну в магазин и пойду домой. Хочу понаблюдать за Халисой и Эмми. Они при мне не ссорятся, но они не любят друг друга.
- О, Аллах! А чего же ты ждал? Как Эмми? Что с ее ребром? – спросил отец у Амина.
- Намного лучше. Эмми уже встает и даже собралась приготовить сегодня обед, потому что наступила ее очередь готовить на кухне.
- Алхамдулиллах! Амин, пусть ваша жизнь будет сладкой. Не такой, какой стала теперь моя жизнь. Конечно, сынок, иди.
Когда мужчины остались одни, Мустафа спросил, почему его жизнь все еще горькая? Неужели брат Мухамед не рад Муне? Не привез ее в Бразилию, придумав важный предлог.
- Нет, нет, Мустафа, ты не так понял! – замахал руками мужчина. – Я хотел сказать, что сладкий персик остался в Фесе, а здесь у меня горький плод, да ещё и хорошо подгнивший! Мне стыдно за Лейлу. Единственное, чему она научилась – наряжаться.
Мустафа вдруг шлепнул себя рукой по лбу.
- Забыл тебе рассказать! Мне Ноэмия поведала новость: завтра Латифа с Керимом куда-то едут, на какую-то свадьбу. Ноэмия слышала краем уха что-то про никях, свадьбу… Жади и Латифа даже подобрали красивую одежду Латифе, а Ноэмия как раз заглянула к ним, чтобы узнать, что с шеей у Жади.
- И что же случилось с Жади? – с холодным презрением спросил Мухамед.
- Подвернула ногу на ступеньке, когда спешила к Лукасу. Он уже садился в машину, опаздывал в офис, а она побоялась, что не успеет ему что-то сказать и поспешила, не глядя под ноги.
- Жаль, что не сломала себе шею хотя бы год назад. Тогда не давала бы дурных советов моей козочке… Что?! Какая свадьба? Какой ещё никях?! Мустафа, что ещё слышала твоя жена? – опомнился Мухамед.
- Больше ничего, - развел руки в стороны мужчина.
- Неужели Латифа завтра станет женой Керима?! О, Аллах! – обеими руками схватился Мухамед за голову. – Тогда всё пропало! Почему я ничего не предпринял раньше? Упустил столько времени! А могло бы произойти и чудо, которое стоило только подтолкнуть, чтобы оно случилось быстрее.
- Возможно, Мухамед, они решили сделать завтра никях как раз из-за тебя. Ты совершаешь харам, думая о чужой невесте, - осуждающе произнес Мустафа.
- Этот Керим! Откуда он взялся? Как его нашли в Бразилии? – не слушая его, сжимал кулаки Мухамед. – Я не могу, Мустафа, вырвать Латифу из своего сердца!
- Но как же Муна? Ты так ее хвалил!
- Муна послана мне Аллахом в награду за пережитые неприятности из-за Лейлы. Муна – моя радость и утешение, бальзам для моего сердца. Но Латифа… Я не готов с ней расстаться. Я с ума сойду от мысли, что завтра она станет женой другого. Уже завтра у нее и Керима случится первая брачная ночь!
- Мухамед, так будет лучше. Ты сможешь, наконец, перестать о ней думать. Почему ты не поговорил об этом с шейхом, когда мы были в мечети?
- Позвоню Саиду, чтобы посоветоваться с ним.
- Дяде Абдулу лучше позвони, брат.
- Нет, Мустафа, иначе дядя Абдул вновь начнет грозить мне плетью, как мальчишке, и ругать из-за Латифы. 
Мужчины разошлись. Мухамед, оказавшись дома, прежде, чем пообедать кус-кусом, решил позвонить Саиду. У него было ощущение, что из него вынули душу, он был растерян и опустошен.
- Керим… Этот Керим…, - сердито бормотал он, набирая номер домашнего телефона Саида. Брат долго не отвечал. Или Мухамеду так только казалось? Он тут же стал набирать номер на сотовом, тыкая толстым пальцем в кнопки, затем опять - звонить на домашний, держась за сердце растопыренной пятерней.
Он был как на иголках, когда Саид ему ответил.
Как выяснилось, брат тоже побывал в мечети и только что вернулся домой.
- Саид, завтра Латифа и Керим, кажется, совершат никях. Что делать? – взмолился Мухамед. И тут же пересказал слухи от Мустафы.
Саид посоветовал, чтобы он не паниковал.
- Мухамед, твоя бывшая жена едет с женихом на чужую свадьбу. Завтра никях у сына троюродного брата дяди Керима. Меня тоже пригласили на эту свадьбу. Я знаком с семьей невесты.
- Это правда? – с облегчением переспросил Мухамед.
- Забудь о Латифе. Так будет лучше для тебя.
- Но, брат, разве смог ты забыть Фатиму? А мне даешь такой совет!
- Хм, но Фатима все ещё моя жена, к тому же – она ждет моего ребенка. Но Латифа больше не принадлежит нашей семье. И она официально стала невестой Керима. Если ты что-то попытаешься предпринять, то будет страшный скандал.
- Что я могу предпринять? – слукавил мужчина, хотя в его ревнивой голове созрел кое-какой план.
- Кстати, как твой сын? Кажется, твой Абдульчик был болен?
- Ему уже лучше. Ариба лечит ему уши, врач подтвердил догадку Латифы, что у ребенка разболелись ушки.
- Нам стоило бы встретиться семьями. У Амина теперь две жены. Когда прилетит твоя жена Муна, мы можем устроить праздник в моем доме. Или у тебя – как захочешь.
- Да-да, брат. Но если Латифа выйдет замуж, я слягу с горя. Я не переживу окончательный разрыв с ней.
- Мухамед, прекрати! Ты стал похож на тряпку, почему ты все время ноешь и жалуешься? Забудь о Латифе! Пожалуй, я позвоню дяде Абдулу. Он быстро вылечит тебя, вправит мозги!
- Нет, брат, не звони дяде Абдулу! О, Аллах! Я давно взрослый человек, но все ещё боюсь гнева старика. Если ТЫ не можешь понять моих чувств, то дядя Абдул и подавно не поймет, что я чувствую.
  После  разговора с Саидом Мухамед отправился на кухню, где Ариба накормила его привычной пятничной едой, наложив полную тарелку кус-куса. Она ушла к ребенку, а Мухамед, оставшись один, задумался. Неужели ему придется прибегнуть к помощи людей с мутной репутацией – обратиться к Рапазао и Лижейро? Эти пройдохи смогут сообразить, как выследить Керима, узнать все его связи и знакомства. Пусть следят за ним и делают фотографии всех женщин, с которыми он будет пересекаться. Когда Латифа увидит груду снимков, Кериму придется долго объяснять ей, кто все эти женщины.
Вот только удовлетворит ли жуликов одноразовая оплата их работы, или они начнут его шантажировать? Почему он не попросил брата помочь ему? У Саида наверняка нашелся бы человек, специально обученный заниматься слежкой. Но понял бы его Саид? Сам безумно любил Жади, которая затмила ему разум, а понять любовь брата к Латифе Саид почему-то не желает. Эгоист.
Мухамед подошел к окну и привычно уставился на окна дома Латифы, привычно сцепив руки на животе. Что такое? Из дома вышла Самира и направилась в бар доны Журы. Бесстыдница-дочь пробыла там недолго, выйдя из заведения с довольно увесистой коробкой в руках.
- Что это? – встрепенулся мужчина. – Не может быть, чтобы Латифа ничего не приготовила из еды. Как так? Пятница же сегодня. Неужели в ее доме теперь не готовится кус-кус? Или Латифа так увлеклась подготовкой к чужой свадьбе, что забыла сварить обязательное пятничное блюдо?
Мухамеду не удавалось не вмешиваться в жизнь ставшей теперь чужой Латифы. Пока он обдумывал увиденное, произошло ещё нечто более странное: когда Самира приблизилась к дому, из-за двери выскользнула Эмми, которой Самира и передала коробку. С каким-то пакетом и коробкой жена Амина  направилась к себе домой.
- Что в той коробке? Что в пакете у невестки? – не понимал Мухамед. Какие дела могут быть у Эмми с Самирой? И почему на голове у жены Амина так небрежно накинут платок? Это уже не платок, не хиджаб, а какой-то шарфик, даже не покрывающий волосы девушки. Мухамеду стало ясно, что Эмми снова взялась за свои штучки: ещё когда Амин дружил с ней, она не всегда носила платок. И вот, став женой Амина, она старается подражать не умнице Халисе, а Самире. Нет – даже не ей, ведь дочь вовсе ходит без платка. Это виновата кобра Жади, это ее манера накидывать платок на голову, она научила Эмми своим хитростям!
Сердясь, Мухамед пообещал себе поговорить с сыном. Он ещё какое-то время постоял у окна. Но на улице больше ничего интересного не происходило, а вот в соседней комнате заплакал Абдульчик. Мухамед поспешил туда. Он итак собирался провести время с младшим сыном, а теперь мальчик плачет. Что же с ним такое? Опять нездоровится? Снова уши болят? Когда же он выздоровеет?
…А тем временем Самира вернулась в дом и рассказала матери, зачем она заходила в бар.
- Дочка, о чем тебя попросила Эмми? Что ей такого понадобилось в баре доны Журы, чего нет у нас дома? Ты так быстро убежала, не слышала, как я тебя позвала, – настороженно расспрашивала Латифа.
- Мама, ты же знаешь, что Эмми не умеет готовить. А ты недавно рассказала ей, как, выйдя замуж и тоже не умея готовить, ты покупала в ближайшем ресторане еду, выдавая ее за приготовленную тобой. Вот Эмми и решила воспользоваться твоим опытом.
- Если ты купила для нее у доны Журы пирожки с треской или сыром, Амин тут же обнаружит обман. Никому ещё не удавалось приготовить такие же пирожки. 
- Ха! Я купила для нее вовсе не пирожки, а мясную поджарку, а на гарнир подойдут тушеные овощи, которые мы с Эмми приготовили. И ещё она взяла кус-кус, который ты наложила для них с Амином в пластиковую емкость.
- Амин все равно догадается. Или Халиса разоблачит. И они снова перессорятся. Я не понимаю, зачем Эмми рассказала Амину о браслете. А если теперь Халиса решит ей отплатить?
- Пусть сами разбираются, мама. Может быть, скандал подстегнет Эмми научиться готовить самые простые блюда.
- Дочка, а если нет? Мой сын будет голодать так же, как страдает от голода ваш отец из-за неумехи Лейлы?
- Но Халиса хорошо готовит! Ничего страшного, если они будут вкусно питаться через день. Мама, пакетик с выпечкой, который я хотела отнести синьору Олаву, я оставила на столе.
- Почему? Синьора Олаву нет дома?
- Анинья мне сказала, что дона Жура отправила Базилио к художнику, чтобы помочь ему поесть. Базилио будет кормить синьора Олаву с ложки.
- А что случилось?
- У синьора Олаву разыгрался артрит. У него болят пальцы, и так, что он не может держать ни кисть, чтобы рисовать, ни даже ложку. Пить он тоже не может. Но Базилио догадался принести соломинку для коктейля, через которую наш сосед сможет пить из кружки.
Поговорив, Латифа и Самира занялись своими делами.
…А вот в доме Амина вспыхнул предсказуемый скандал. Конечно, Халиса не стала ничего говорить ни Эмми, ни Амину, когда случайно наткнулась в мусорном ведре на упаковку от продуктов из соседнего бара. Однако когда сели ужинать, Амин сразу же определил, что кус-кус готовила его мать. Правда, Эмми и не утверждала, что блюдо приготовлено ею.
- Эмми, тебе стоит попросить мою маму научить тебя готовить. Такой кус-куса, как у моей мамы, ни у кого не получается. У Халисы тоже вкусный кус-кус, но все равно не похоже на материно блюдо.
- Да, Амин. Хорошо, я буду брать уроки у твоей матери, - легко согласилась девушка.
Амин же обратил внимание, что на столе стоит ещё одно блюдо – что-то мясное с тушеными овощами. Но это было нечто совсем незнакомое.
- Эмми, это ты приготовила? – предположил Амин. И жена в ответ неопределенно пожала плечами.
Ничего не подозревая, Амин положил на тарелку несколько ложек  незнакомой массы из овощей с кусочками поджаренного мяса. Эмми тут же повторила за ним, накладывая эту еду и в свою тарелку. Но Амин обратил внимание, что по лицу Халисы скользнуло брезгливое выражение.
- В чем дело? Халиса, тебе не нравится, как Эмми приготовила овощное рагу? Ты его даже не попробовала, - с вызовом поинтересовался у первой жены Амин. Всё-таки девчонки втянули его в свои склоки!
- Верно, Амин, я не съела ни кусочка из того, что Эмми принесла домой. Я не про кус-кус, конечно. Может быть, это даже вкусно, но я не уверена, что это мясо – не свинина.
- Что?! Откуда в нашем доме или у моей матери может взяться свинина? Эмми, ты готовила еду у матери?
Но девушка сидела, застыв, опустив глаза. Она попалась!
- Эмми, в чем дело? Халиса, о какой свинине ты говоришь? Что за выдумки, - уже не так уверенно спросил Амин.
- Это не выдумки. Но пусть твоя жена сама объяснит. Я случайно узнала ее секрет.
И только после ее слов Эмми подняла голову и обиженно сказала:
- Не знала, что ты проверяешь мусорные ведра. Иначе спрятала бы упаковку в другом месте. Амин, я ничего не смогла приготовить. Твоей маме некогда было со мной заниматься, потому что приехала пострадавшая тетя Жади, и твоей маме пришлось заботиться о ребенке. Лара Латифа подготовила коробочку с кус-кусом. А мы с Самирой пытались сделать тушеные овощи. Они получились… не очень. Но согласись, что есть все-таки можно, - кивнула Эмми на общую  тарелку. - Тогда мне пришло в голову купить еду в баре. И Самира сходила к доне Журе за поджаркой. Но это не свинина, Самира спрашивала. Это говядина. Дона Жура поклялась, что поджарка из говядины. Ешьте, не бойтесь.
Пока она говорила, Амин успел поперхнуться, услышав о поджарке доны Журы, которую столько лет клянет его отец, подозревая в ней свиное мясо, но любит Мустафа, уверенный в обратном – нет там свинины!
 Эмми взяла ложку и принялась за еду. Халиса же и попытки не сделала прикоснуться к поджарке с овощами. Но ее задели слова Эмми.
- Я не роюсь в мусорных ведрах, у меня нет такой привычки. Но мне нужно было кое-что выбросить, и я увидела упаковку с наклейкой, которую знает весь Сан-Криштован. Амин, я могу готовить еду каждый день, но тогда Эмми тоже пусть возьмет на себя домашнюю обязанность – стиркой  пусть занимается только она.
- Нет, я хочу, чтобы Эмми тоже научилась готовить. Я поговорю с мамой.
Он отодвинул тарелку с подозрительной едой и принялся за остатки кус-куса.
- Но вам придется терпеть ту дрянь, которую я буду готовить! – усмехнулась Эмми. – Впрочем, есть же выход: нанять служанку, которая будет заниматься только кухней. Почему бы и нет? У твоего дяди есть служанки. Я даже помню одну: ее зовут Мириам.
- Эмми, забудь. У нас небольшой дом, нас пока только трое. Платить служанке, чтобы приготовить на троих еду? Нет, это неразумно, и у меня столько долгов!
Девушка тяжело вздохнула и даже надулась. Халиса же ела молча, стараясь не показывать никаких чувств. Амин сердито ковырялся в салате, который успела нарезать Халиса, поняв, что за еду принесла домой Эмми.
- Почему бы вам не учиться друг у друга? – проворчал он, наконец. – Халиса, ты же можешь научить Эмми, или готовьте вместе, но ты командуй, говори, что Эмми должна делать.
- Мне проще все сделать самой. Я не могу работать на кухне с кем-то.
- А ты постарайся, - поднял на нее глаза Амин.
Халисе хотелось возразить, но она не стала с ним спорить, потому просто отвела взгляд в сторону.
Настроение у всех было испорчено. Все разошлись по комнатам. Эмми решила, что ей пора отдохнуть у себя. Ее ждал свадебный альбом, в котором она хотела ещё раз внимательно рассмотреть свадебные фотографии.
Амин отправился на диван в гостиной, где погрузился в проверку записей, принесенных из магазина. Стоило обдумать необходимые траты на ближайшее время и всё точно распланировать.
На  кухне осталась лишь Халиса. Никому в голову не пришло, что со стола кто-то должен убрать и вымыть посуду. Это могла бы сделать Эмми, но Халиса решила не ходить к ней и не упрашивать. Пусть, пусть Амин сам все увидит.
Она собрала и поставила в раковину тарелки и принялась мытье посуды и  уборку. Было неуютно и обидно. Конечно, Эмми должна ещё привыкнуть к новому дому. Но в девчонке чувствовалось легкомысленное отношение ко всему.  Неужели Халиса каждый раз должна ее подводить за руку к раковине с грязной посудой и говорить, что ещё нужно сделать?
 Но вот насчет служанки Халиса была согласна со второй женой. Почему бы и нет? Ходить  за продуктами на рынок или в магазины было бы удобнее. И Халисе оставалось бы только давать указания, что приготовить. Пусть даже она сама очень любит готовить, но в доме была масса других домашних дел, а кухня требовала очень много времени. Но зачем думать об этом, если Амин уже сказал «нет».
Халисе казалось, что в доме больше не будет порядка, который был заведен ею, но в одно мгновение разрушен после появления Эмми. Эта девчонка даже платок носить не хотела. И Халиса предполагала, что впереди семью ждет ещё не одна ссора. Разве Амин станет терпеть отказ Эмми носить платок? Или все-таки он смирится?! Эмми может сойти с рук что угодно, если она в глазах Амина займет место его фаворитки. Что бы Амин ей не говорил, Халиса чувствовала себя не только преданной, но и брошенной.  Она испытывала острое чувство одиночества.
Когда родится ребенок, это ощущение пройдет, конечно. Она больше никогда не будет одна. Даже Амин не заменит ей сына. Когда родится сын, он и станет самым близким для нее человеком. А легкомысленную Эмми придется терпеть рядом, живя с ней в одном доме. Это как люди соседствуют с домашними животными. Одни их любят, другие вынуждены терпеть. Эмми не была достойной соперницей, даже ревность у Халисы пропала после ее выходки, когда Эмми попыталась обмануть их едой из бара.
Халиса вспомнила недавнюю историю и рассмеялась. Кто бы мог додуматься до такого?! А, глядя на Эмми, даже сомневаться не приходится в том, что девчонка способна на многое! У нее ветер в голове. Лара Латифа верно подметила черту Эмми: она легкомысленная. Так и есть. Не живет, а порхает по жизни.
Закончив с посудой, Халиса засунула руку в пакет с принесенной от свекрови выпечкой. Достала печенье, которое съела с таким желанием, что даже удивилась: у нее от нетерпения дрожали руки, пока она донесла ореховую трубочку до рта. Даже аромат ванили не вызвал у нее в этот раз приступ тошноты.
«Как меняет вкус беременность», - подумала Халиса. Теперь можно было тоже пойти к себе в комнату и полежать. И не только отдохнуть. Халиса обнаружила, что ещё немного, и ее одежда станет мала. Стоило пересмотреть все платья в шкафу, чтобы определить, насколько велика проблема. Возможно,  предстоит что-то перешить.
Она понимала, что просить Амина купить новую одежду она не может, ведь у него огромные долги. Но пока Халиса могла обойтись и уже имеющимися у нее вещами, ведь за год она сильно похудела! Но вот через месяц-другой… придется что-то перешивать. Или лучше посоветоваться с ларой Латифой? Портить хорошие дорогие вещи было жалко. Впрочем, чтобы в будущем сэкономить, одежду для беременных она могла бы сохранить для следующих случаев. У нее ведь будут и ещё дети. 
Халиса открыла дверцы шкафа и принялась просматривать одну вешалку с одеждой за другой.
За стеной послышалась красивая арабская мелодия. Халиса застыла от неожиданности. Чем Эмми занята? Ну не танцует же с перебинтованными ребрами! Она ходит, но с трудом.
И только теперь до  нее дошло: а умеет ли Эмми танцевать? Халиса вспомнила, как почти год назад сразу после свадьбы  пыталась танцевать для Амина. Сначала он ее отталкивал, потом ему понравилось смотреть, как она для него танцует. Даже сказал, что в их семье это традиция. Мать танцевала для отца. Все жены дяди Саида танцевали для него. Об этом не говорилось открыто, но  женщины шептались, а он ещё в детстве подслушал.
Халиса знала от мужа, что даже его сестра Самира когда-то прекрасно танцевала, как и Хадижа. Научились у лары Латифы и тети Жади. Но что же Эмми? Есть ли у нее костюм для танцев? Какой он? Какого цвета? Как любопытно! Но  Халиса никогда не стала бы заходить в комнату второй жены и унижаться до того, чтобы рыться в ее вещах. И расспрашивать тоже не станет.
Свою дверь она закрывала на ключ или просто плотно прикрывала. И поняла, что за время, которое Эмми прожила в их доме, та ни разу не попыталась заглянуть в ее комнату.
А комната Эмми совсем не закрывалась. Но войти в нее Халиса не могла. Это было бы равносильно объявлению войны. Однако в ней заговорило жгучее любопытство. На что способна эта девчонка? А может, спросить ее прямо – насчет танцев? Впрочем, если Эмми станет танцевать для Амина, то очень скоро Халиса об этом узнает: когда в ночи Эмми из ее комнаты будет доноситься такая же красивая мелодия, следовательно, она танцует для их мужа.
Халиса достала аккуратно сложенный костюм для танцев. Вытащила его из пакета, встряхнула. Мелодично звякнули монетки на поясе юбки и лифе. Когда она сможет его надеть и станцевать? Сейчас уже не стоит. Костюм уже мал. И танцы могут быть опасны для ее ребенка. И не эстетично, но и не принято так вести себя в ожидании ребенка.
Когда Халиса укладывала костюм на место, то услышала, как открылась дверь соседней комнаты, и Эмми легко прошлепала в домашних бабушах в сторону кухни.
- Наверно, пить захотела, - пробормотала Халиса и почувствовала, что ей тоже страшно хочется пить. Она подняла небольшой кувшинчик со столика, решив тоже набрать воды.
А на кухне Эмми стояла у окна и, глядя на улицу, крутила пальцем у виска.
- В чем дело, Эмми? Ты что делаешь? Отойди от окна.
- Да? – с вызовом ответила девушка, поворачиваясь. - Та девица из дома напротив уже давно стоит на балконе и глаз не сводит с моего окна. А теперь ещё и знаки мне всякие делает!
- Ах, так это же Лейла. Не стоит обращать на нее внимания.
- Амин, чего хочет твоя мачеха? – обратилась Эмми к вошедшему на кухню мужу, проигнорировав слова Халисы. – Она ненормальная? Почему твой отец позволяет ей так себя вести?
- А ты подыграть ей решила? Отойди от окна и задерни шторы. Как говорит моя сестра, не корми тролля. Но я не знаю, что это означает. Что-то из компьютера.
- Точно! Она же тролль! – обрадовалась Эмми удачно найденному слову. – Но я не понимаю, почему Лейла докопалась именно ко мне? И в магазине меня толкнула, ударила.
Амин пожал плечом и ответил:
- Она хочет стать моей женой. Отец же развелся с ней, и она при Мустафе и доне Ноэмии предложила мне взять ее в жены.
Халиса ахнула, серьезно глядя на мужа, а Эмми весело рассмеялась:
- И что ты ей ответил, хабиби?
- То, что у меня уже есть одна жена, которая ничего не умеет делать. Зачем мне ещё одна такая же? – сузил глаза Амин, но было понятно, что он так шутит.
Эмми фыркнула.
- Ни в коем случае не женись на ней, Амин. Она каждый день будет устраивать здесь драки. Зачем тебе и нам с Халисой это нужно?
Амин насмешливо посмотрел на нее, но промолчал. Он подошел к окну и задернул плотные шторы.
- В моей комнате шторы прозрачные. Ей всё будет видно, - капризно заметила Эмми.
- Уже поздно. Ложись спать, не включая свет. А завтра я поговорю с отцом. Ты хорошо себя чувствуешь?
- Нормально, но мне кажется, что ослабли бинты, поэтому появилась боль в ребрах.
И тогда Амин вместе с Халисой отправились в комнату Эмми, положили ее на постель, раздели и совместными усилиями перебинтовали девушку, которая то стонала, то охала, то хихикала, когда ей было щекотно.
- Хотел бы я знать, что сейчас думает о нас Лейла? Она так и стоит на балконе, смотрит на окно этой комнаты. Наверно, не понимает, что мы с Халисой проделываем с тобой, Эмми.
- Решит, что вы повалили меня на кровать и бьете вдвоем. Вот порадуется!
- Лучше бы ребенком занималась, - пыхтя, сказала Халиса, с трудом натягивая на Эмми ночную сорочку.  – У нее ребенок болен, а она…
- О, Аллах, наконец-то вы закончили возиться со мной! – с облегчением вздохнула Эмми. – Халиса, пожалуйста, включи музыку. Я люблю думать о хорошем, слушая красивые мелодии.
Амин и Халиса удивленно переглянулись. И все же Амин протянул руку к плееру, нажал на кнопки.
- Нет, Амин, рядом лежит диск с девушкой на обложке, танцующей танец живота. Поставь его.
 Пока Амин выполнял ее просьбу, Халиса спросила:
- Ты любишь танцевать?  У тебя есть костюм для танцев?
- Есть, даже не один. Амин купил в Египте, но я так и не смогла для него станцевать. А ты, Халиса? Ты танцуешь для Амина? Признавайтесь оба! – лукаво посмотрела она по очереди на них.
Халиса и Амин стыдливо переглянулись, но промолчали.
- Всё ясно! Я тоже буду танцевать для тебя, Амин! Халиса, а давай устроим конкурс, а? Амин оценит, кто как танцует...
- Спокойного отдыха, - не ответив, вежливо пожелала Халиса и вышла из комнаты.
- Тебе тоже спокойной ночи, - искренно сказала Эмми первой жене, забыв, как та выдала ее из-за находок в мусорном ведре.
Амин чмокнул Эмми в лоб и вернулся в гостиную к своим записям, по привычке и в этой комнате закрыв окно шторами, чтобы спрятаться от нескромных взглядов отцовской жены-одалиски, хотя окна гостиной выходили   на другую сторону дома. 


11. Часть 26. Глава 11. Звонок в доме Саида. Фатима в Касабланке.



Как каждое утро, Рания и сегодня с занятым видом сидела на диване, но не листала уже давно надоевшие старые журналы, а в который раз перечитывала письмо от сестры. Рядом с ней лежал толстый конверт с фотографиями. После чтения письма Рания взяла в руки и их, каждую медленно просматривая и откладывая в сторону.
Амина, наверно, сошла с ума, если посмела предложить Рании такое! Сестра недавно побывала на свадьбе одного из родственников мужа и там увидела девушку, познакомилась с ней. Она оказалась дочерью подруги первой жены мужа Амины. Она ещё не была просватана, не только в силу молодости, но и потому, что была дочерью вдовы, у которой не было многочисленных родственников, которые могли бы позаботиться о юной девушке, найдя ей мужа.
Почему-то Амина решила взяться за это дело. И Рания, кажется, даже догадалась, по какой причине. Наверно, муж попросил Амину поговорить с Ранией, не сосватать ли юную девицу за… Саида!  «Тебе повезет, если в семье у тебя появится подруга. Девушка будет благодарна, что ты помогла ей устроить судьбу. Она скромная, тихая, послушная. Став третьей или четвертой женой Саида Рашида, она будет тебе беспрекословно подчиняться. У тебя появится не только подруга, но и сообщница, шпионка, сторонница в твоих делах. Взгляни на ее фотографию, на снимках я пометила ее красной точкой, она вовсе не красавица, поэтому соперничать тебе с ней не придется. Она не станет фавориткой Саида. Но вас будет двое против Зулейки и даже против Фатимы, если она вернется…»
Дальше читать у Рании не хватало сил, каждый раз она прерывала чтение на этом месте. Как Амина могла такое ей предложить? Рания желала остаться единственной женой Саида, а сестра пытается навязать ей ещё одну соперницу. Почему Амина решила, что девушка не симпатичная? Как раз наоборот, Саид может рассмотреть  в ней какую-нибудь изюминку, и Рания будет вновь отодвинута в сторону.
 Она взяла в руки ту самую свадебную фотографию, которую прислала сестра. Праздник был совместный, но отчего-то  там были женщины не только в платках и строгих хиджабах, но и одетые по-европейски. Девушка, о которой писала Амина, стояла возле нее: в скромном кафтане, явно не новом, на голову наброшен палантин, который Рания про себя называла «аля-Жади». И это позволило рассмотреть ее густые кудрявые волосы.
«Не это ли сможет привлечь внимание Саида? Такие волосы были у Жади, потом и у Фатимы! Зачем нужна мне ещё и эта Наима?»
 Рании в голову не пришло бы искать Саиду ещё одну жену, приводить в дом соперницу. Амина смешная! Верит, что девчонка станет сообщницей, подругой… Это из личной служанки можно было бы сделать  верную сторонницу и сообщницу. Но никак не из четвертой жены, которая сразу же задумается, как стать третьей, потом и второй в случае удачи!
Рания вложила письмо и фотографии в конверт, твердо решив засунуть его  куда-нибудь подальше, а то и вовсе порвать и выбросить. Она уже встала с дивана, чтобы отнести конверт в комнату, как вдруг зазвонил телефон на столике возле дивана.
Рания тут же оказалась рядом, сделав три быстрых шага, и схватила трубку.
- Алло, семья Саида Рашида…
По тому, как у нее расширились глаза, схлынула краска с лица, Мириам и Зулейка поняли, что звонок необычный. Сделав знак Мириам оставаться на месте, первая жена пошла через зал к Рании, которая уже вне себя орала в трубку:
- Мерзавка! Отвечай, куда ты спрятала моё золото? Как только тебя схватят  и вернут Саиду, он прикажет отрубить тебе обе руки, как воровке! Скажи, где золото, и тогда я заступлюсь за тебя и уговорю Саида пощадить тебя! Где ты? Фатима, где ты затаилась, кобра? Отвечай! Саид заставит тебя рассказать обо всем! Тебе ничего не удастся утаить. Он так зол на тебя! Я тоже выдеру тебе глаза, оторву руки, если ты не вернешь мне мое золото!
- Фатима?! – ахнула и остановилась от неожиданности Зулейка. – Рания, это Фатима звонит? Отдай мне телефон! Я поговорю с ней! А ты  позови Саида! Иди, быстрее!
Но Рания, теперь уже красная от злости, сжимала трубку и молчала, тяжело дыша.
Зулейке пришлось выдрать у нее из руки телефонную трубку, в которой уже раздавались гудки. Связь была прервана.
- Что ты наделала? Зачем ты испугала ее? Рания, ты же знала, как важен был этот звонок для Саида, как он ждал звонка от Фатимы.
- Она не сказала, где она прячется, что с моим золотом. Мерзавка! Пусть Аллах порвет ее на мелкие кусочки! Пусть Он прольет на нее море слез!
Зулейка в ужасе слушала ее, понимая, что следует пойти к мужу и рассказать о происшествии. Она молча отправилась в кабинет Саида. Сегодня был выходной день, но муж, рано встав, занимался делами в своем кабинете.
Когда Зулейка описала то, что случилось внизу у телефона, Саид пришел в ярость. Она и предположить не могла, что Саид может так быстро выскочить из комнаты, пронестись по коридору и, перескакивая через несколько ступенек, слететь с лестницы, чтобы тут же оказаться у телефона. Даже зная от Зулейки, что Фатима бросила трубку, он все-таки схватил ее и несколько мгновений слушал гудки, не веря, что упущена такая возможность.
Потом он в бешенстве повернулся к матери Мунира.
- Как ты могла, Рания?.. Как ты посмела?! Кто тебе позволил брать трубку?
- Я ждала звонка от Амины. Моя сестра обещала мне позвонить сегодня, - испугалась Рания, тут же придя в себя, увидев ярость в глазах Саида.
- Как ты посмела угрожать Фатиме? Разве я не предупредил, чтобы сразу же позвали меня к телефону, когда позвонит Фатима? Ты не знала об этом?
- Я не угрожала. Я спросила, Саид, где она прячется, и сказала, что ты ее ищешь! Верь мне, Саид! – уже не на шутку испугавшись, пролепетала Рания.
- Дрянь! Ты специально наговорила ей такого, чтобы она побоялась вернуться ко мне! Ты ее отпугнула!
- Нет, Саид, я спросила, что она сделала с моим золотом, и всё.
- И всё?! Почему ты вообще рот открыла? Почему меня не позвала? Фатима звонила не тебе!
Рания опустила глаза и прикусила губу. Ноздри ее судорожно дрожали, расширяясь от тяжелого дыхания. Но руки были крепко прижаты к животу, пальцы переплетены в замок. Саид же довел себя до крайней степени ярости, он уже не мог сдерживаться и занес руку над Ранией, чтобы ударить, но крик Мунира остановил его.
- Отец, что сделала моя мама? Почему ты хочешь ее ударить? 
Он подбежал к Рании и обнял ее, прижавшись головой к ее животу.
- Моя сестричка в мамином животе тоже испугается! – сказал он с укором, глядя в глаза отцу.
Рания обняла ребенка, так вовремя появившегося, чтобы спасти ее.
Саид тоже вспомнил, что Рания беременна. Тяжело дыша, он на шаг отступил от подлой женщины, которая теперь прикрывалась детьми – даже тем, ещё не рожденным. Саид не находил слов, чтобы излить гнев на негодяйку.
Но Мунир спросил у него:
- Отец, что ты сделаешь с Фатимой, когда ее поймаешь? Она воровка. Украла золото у моей мамы. Ты отрубишь ей руку? Ворам отрубают руки! Мне дядя Абдул рассказывал, что в Марокко с ворами так всегда поступали.
- Мунир, если твоя мама ещё раз подойдет к телефону, то я отрублю ей язык! – пообещал Саид, погрозив Муниру пальцем.
- Зулейка, Мириам, - повернулся он к старшей служанке и подошедшей первой жене. – Я запрещаю Рании приближаться к этому телефону! Рания, ты слышала? Если ты хотя бы прикоснешься к трубке, я прикажу вышвырнуть тебя вон из дома, на улицу. Ты никогда больше не увидишь сына. Ты поняла? И второго ребенка я тоже у тебя заберу! Иди в свою комнату и не попадайся мне больше на глаза! Вон!.. Воон!!!
Он подождал, когда Рания вместе с Муниром быстро дошли до лестницы и поднялись на второй этаж. Только тогда Саид выдал Зулейке и Мириам инструкцию, как действовать, если Фатима вновь позвонит.
- Не расстраивайся, Саид. Фатима позвонит. Если она уже решилась сделать звонок, значит, она позвонит ещё раз, зная, что к телефону можем подойти я или Мириам.
- А где вы были, когда Фатима позвонила? Где?!
- Мы стояли у входа в кухню. Обсуждали меню на неделю и необходимые покупки. Как только Рания подняла трубку, я сразу поспешила к ней, поняв, что звонок необычный. Но она только в конце разговора назвала звонившую по имени. Я не успела подбежать.
- Лара Рания сидела на диване возле телефона. Она не могла не взять трубку первой, сид Саид, - пыталась оправдаться Мириам.
- Если Фатима позвонит ещё раз… Впрочем, я в это не верю. Не позвонит. Я знаю, на что способна Рания. Наговорила ей таких вещей, чтобы Фатима больше не позвонила, - сказал он с глубоким разочарованием.
- Саид, поверь, я сяду на диван и буду ждать звонка, никуда не отлучаясь. Потом меня сменит Мириам. Так мы поступим в ближайшие дни.
- Не стоит. Зулейка, занимайся делами, но если зазвонит телефон, подойди и узнай, не Фатима ли это. Только тебе и Мириам я разрешаю поднимать трубку. Если кто-нибудь ещё прикоснется хоть  пальцем, тут же будет наказан. Передайте это всем!
- Да, сид Саид, - ответила Мириам.

Марокко. Касабланка. На медине.


Для Фатимы прогулки по древней медине Касабланки стали  привычными. Чем ещё могла бы заняться женщина, которая прячется от мужа, беременная и у которой деньги таяли с каждым днем? Она жила в насквозь продуваемом, нищем домишке, арендованном на три месяца, и до конца срока оставалось не так много дней. После нескольких недель отдыха решимость Фатимы поехать в Фес и отдать себя в руки дяди Али как-то угасла. Ей виделись теперь страшные картины расправы после того, как сид Али вызовет Саида и передаст ее ему в руки. И дядя Абдул тоже не останется в стороне. Потому Фатима всё тянула с поездкой, впав в уныние, даже депрессию.
А прогулки по городу ее успокаивали, отвлекали от страшной действительности. Она смогла изучить все достопримечательности города и побывать не только в местах, которые она когда-то посещала вместе с Саидом, но побывать как в районах, где бывает много туристов, так и в старинной и новой мединах, исходив многие кривые улочки и закоулки.
Она изучила впечатляющую по размерам, величию и красоте мечеть Хасана II, стоявшую на самом берегу Атлантического океана. Фатима знала, что это самая большая мечеть в Африке и вторая по величине мечеть в мире. Но вот внутрь попасть она не смогла: туда пускали только  мусульман или мужчин-не мусульман, а она имела внешний вид европейки и не собиралась ничего доказывать, даже чтобы  увидеть неописуемую роскошь, о которой рассказывали побывавшие там люди: о мраморном поле, выстланном коврами, о высоких гранитных колоннах, которые держат сводчатые арки.
Фатима рассматривала знаменитую мечеть только со стороны, поняв, что издалека вид даже интереснее – мечеть то пряталась среди рыбацких трущоб, то полностью открывалась с косы недалеко от маяка, то компоновалась с невесть как оказавшейся на бульваре многоэтажкой в африканском стиле.
Так как временное жилище Фатимы находилось на территории старой медины, она, прежде всего, ознакомилась с близлежащими районами. Старая медина находилась в центре города, парадный выход которой был со стороны площади Объединенных наций. Именно отсюда начинается город.
Старая медина была совершенно не рассчитана на посещение туристами, Фатима поняла это, когда не увидела здесь сувенирных лавок. Редкие торговцы сувенирами ютились у самого входа на медину, а внутри был типичный восточный базар.  Разношерстные товары там выставлены везде – и на прилавках небольших лавочек, и на тележках, и прямо на земле. Шум, веселая сутолока, грязь, пестрота, запахи – все это старая медина. Все бойко, но в то же время – спокойно. По-деловому буднично.
Фатима полюбила бродить с самого утра по узким улочкам, прижимаясь к домам, чтобы не попасть под колеса невообразимых транспортных средств, толкалась у помидорных и мандариновых рядов, непременно покупая стакан апельсинового сока. Ей нравилось вдыхать ароматы в торговых рядах со специями, проходить мимо лавок с птицей и мясом, находя торговцев, у которых   покупала лепешки и закусывала ими жареную рыбу, запивая чаем с мятой, и только потом выбиралась из медины.
Иногда она забредала на Новую медину, которая тоже находится в центре Касабланки, возле Королевского дворца. Вот здесь как раз можно было бы отовариться сувенирами, которые Фатиме теперь были вовсе не нужны, но и посмотреть, как торгуют верблюжатиной.
Вероятно, когда город, выгодно расположенный у океана, начал разрастаться, старая медина стала тесна. И вместо того, чтобы расширять ее, жители основали новую медину в нескольких километрах от старой – с прямыми,  более широкими улицами, на которых могли спокойно разъехаться две повозки, с просторными площадями, более удобными для торговли.
Кстати, Фатима обнаружила, что существует много входов в медину. Все они были выполнены в виде ворот-арок в крепостной стене, обязательно с коричневой окантовкой. И везде под арками торговали сувенирами. Сюда привозят европейцев экскурсионные автобусы. Не раз Фатима видела, как туристы высыпали из них, стайками и короткими перебежками шныряли в эти ворота-магазинчики, отоваривались чем-нибудь и вновь забирались в автобусы. И уезжали, считая, что увидели, наконец-то, настоящую восточную медину.
А, между тем, Новая медина только начинается за этими воротами. И если перейти через мост над железнодорожными путями, откроется широкое поле для прогулок.
С одной стороны  - улица, на которой торгуют китайскими товарами «всё по дирхаму», с другой стороны – улица с торговцами обувью (местной и вездесущей китайской), а напротив торгуют оливками из больших синих пластиковых бочек. Тут – площадь торговцев говяжьей колбасой, расфасованной в разноцветные обертки, а там – можно прикупить зелени и овощей, а сюда идут за свежайшей верблюжатиной, которую мясник состругивает огромным ножом прямо с туш.
И все это заполнено просто немыслимым количеством народа. По своим размерам Новая медина превосходит старую в несколько раз и простирается до самых городских окраин. Большая ее часть напоминает обычные городские кварталы, а прорезающие ее проспекты наполнены интенсивным уличным движением.
Однажды Фатима добралась до сердца деловой Касабланки, где стоят две высокие белые башни-близнецы, символ ее деловых кварталов. Весь комплекс строений вокруг – это магазины и бутики ведущих торговых марок мира, кафе, офисы почти всех крупнейших марокканских (и не только) компаний и банков. И все это мирно уживается на не очень большой площади. В подвале башен расположен крупный супермаркет, где можно прикупить местных и европейских продуктов.
Когда-то Фатима, будучи женой Саида Рашида, непременно заглянула бы в магазины и бутики, но не теперь, когда ее кошелек стал слишком легким. Вот потому она предпочитала бродить по улочкам мимо кривеньких домов, словно сделанных из больших картонных коробок, обмазанных глиной, а также мимо невысоких мечетей со следами веков на фасадах.  Все строения в Касабланке были преимущественно серо-землистого цвета. На воротах и калитках – небольшое количество украшений. И сплошь тесные, узкие, кривые улочки и очень много стен – и крепостных, и стен домов, т.е. колорит Востока на каждом шагу.
Фатима воспринимала его как экзотику, привыкнув к жизни в Бразилии. Правда, и в Касабланке были здания современной архитектуры. Они встречались по всему городу. Дома – словно увеличенные картонные коробки без крыш. Крыш нет – всё для будущих поколений, которые должны будут надстроить ещё этажи. Цвет таких домов исключительно белый. Из украшений – цветы на окнах,  множество спутниковых антенн. В общем, стекло, бетон, современные европейские концепции с легким налетом арабского колорита.
Фатиму забавляла эта смесь первобытной восточной и западной культур. А ещё добавить пальмы, башни-минареты, и город на берегу Атлантического океана и есть Касабланка.
А ещё молодая женщина часто бывала на площади Объединенных наций. Это самая главная площадь Касабланки.  С одной стороны  ее ограждала стена медины с часовой башней в виде минарета, с другой тянулись деловые улицы, находились гостиницы, рестораны, кинотеатры, банки, шикарные магазины, в центре же площади располагается стальной глобус. Площадь большая, угловатая, даже неуклюжая. Но в этой какофонии архитектурных стилей и была прелесть и своеобразная гармония.
Но гулять Фатима полюбила совсем не там, а на другой площади, самой большой в Касабланке – площади Мухамеда V, которая была больше похоже на сквер или сад. Фатиму и привлекло то, что было много деревьев, фонтаны, пешеходные дорожки, красивые здания в арабо-андалузском стиле – очень уютно и ненавязчиво. Здесь же находились Главпочтамт, стройная часовая башня, парк Лиги арабских государств с большущими тенистыми деревьями, островок тишины среди городского шума.
Единственное место, куда не смогла попасть Фатима – маяк, самый большой в Касабланке. Говорили, что он красиво украшен (обмотан разрисованной тканью), и от него открывается красивый вид на океан и на минарет мечети Хасана II, возвышающийся над рыбацкими трущобами. Сами трущобы тоже впечатляют, а если обогнуть мыс, то можно насладиться ещё одним видом – и на саму мечеть, и на океанскую набережную с белоснежными домами.
А от маяка начинаются песчаные пляжи, которые тянутся до самого Агадира, а то и дальше. Но почти все они частные - принадлежат расположенным на первой линии отелям и развлекательным комплексам. Но и простым смертным туда можно попасть, если знать о спуске возле первого от центра «МакДональдса». А дальше - только счастливчики могут выйти на берег полюбоваться океанским прибоем.
И вот сегодня, когда Фатима сидела на скамье, поедая очередную лепешку, она вдруг вспомнила домашний телефон в доме Саида Рашида. До этого момента память играла с ней злую шутку – после побега из дома она не могла вспомнить ни одного номера телефона. Когда-то понадеялась на сотовый, а знать номер домашнего аппарата она и вовсе не считала нужным – обо всем заботился Саид, или водители отвозили их с Зулейкой и Ранией в Торговые центры, а звонить самой у неё просто не было необходимости. Кому? С кем разговаривать? И зачем стараться запоминать ненужную информацию?! Та она думала когда-то.
 Но все-таки этот несложный номер  ненавязчиво сохранился в ее подсознании. И  вдруг неожиданно всплыл перед глазами, когда Фатима откусила и прожевывала кусок уже поднадоевшей лепешки. Она даже перестала жевать, тут же открыла сумочку, которая была куплена вскоре после ограбления, и достала блокнотик и ручку. Фатима спешила записать номер телефона, пока снова он не вылетел из головы.
И пока ручка скользила по листку бумаги, молодая женщина уже знала, что следующим шагом будет звонок в Рио. Да, как бы она не страшилась гнева Саида, но ей захотелось услышать его голос и по интонации понять, насколько он на нее зол. Она могла бы быстро прервать связь, а потом, обдумав всё и тщательно взвесив, принять решение, что делать дальше. У нее был небольшой выбор: или ехать к дяде Али и через него договариваться с Саидом, или позвонить ему и покаяться, сдаться на его милость.
Она устала, как же она устала от такой жизни, на которую обрекла себя, сбежав от мужа. К тому же ее мучил токсикоз. Это состояние, когда после приступа тошноты хочется просто полежать в уютной комнате, а не в развалюхе, в которой она нашла пристанище. Если бы ее не ограбили, она сняла бы номер в недорогом, но приличном отеле, и тяготы беременности переносились бы значительно легче.
Но сейчас она мечтала оказаться в своей комнате в доме Саида. Пусть он потом ее накажет – после того, как родится ребенок, но сейчас ей хотелось нормально поесть, отдохнуть, выспаться в своей постели. Но и питалась она ужасно, отчего испытывала теперь не проходящую слабость. Возможно, ей надо было показаться к врачу. Неужели с ней что-то не так? Но теперь это стало невозможным. Она беглянка.
Доев лепешку, Фатима встала со скамьи и отправилась на поиски телефона-автомата, с которого можно было бы сделать международный звонок. Она старалась не думать, сколько это будет стоить. А денег у нее оставалось в обрез. Или придется продать дорогой платиновый браслет, который она сумела сохранить во время странствий, потому что не выставляла его напоказ и держала при себе, и он не достался грабителям.
Она нашла, откуда можно было позвонить, и некоторое время старалась справиться с внезапным волнением. Даже слезы выступили у нее на глазах. Если бы Саид, как сказочный джин, вдруг появился из телефонной трубки, Фатима бросилась бы ему на грудь!
Но трубку подняла Рания, увы. Чуда не случилось, наоборот – нарвавшись на грубость жены Саида, ее угрозы, Фатима бросила трубку и передумала звонить в Бразилию ещё раз. И о чем она может говорить с Саидом, если Рания дала понять, что муж намерен ее наказать? Он не передумал, иначе Рания не посмела бы так с ней разговаривать.
- Эта змея жаждет вернуть свое золото, - усмехнулась она. – Значит, мой тайник в саду ещё не нашли. Но кому в голову придет искать золото под сидениями беседки. Как она кричала, грозилась выдрать мне глаза! Слышал ли ее Саид? Почему не отобрал у нее трубку? Или он был настолько зол, что не мог с собой справиться? Возможно, не брось я трубку, с ним я тоже смогла бы поговорить. Наверно, Рания рассказала Саиду обо всех моих тайнах. Змея!
Этот разговор встряхнул Фатиму, вернул ее к жизни. Теперь она решила, что пришло время расстаться с браслетом. Но как не жаль красивую вещицу, деньги нужнее. Она сможет поесть нормально, купить себе необходимые вещи, спрятать на «черный день» некоторую сумму.
И Фатима отправилась в один ювелирный магазинчик, который находился на медине, где она теперь проживала, там она и намеревалась продать ювелиру дорогую вещь хотя бы за полцены. Золото было не брендовым европейским украшением, а марокканским изделием высокого качества. Но и за него можно было бы выручить хорошую сумму. Ей повезло, что браслет был не из числа тех подарков Саида, которые он любил привозить из Европы. Те драгоценности она не смогла бы продать марокканскому ювелиру. Слишком дорого, а покупателей не найдется. Местные женщины предпочитают все-таки национальное золото.
Фатиме улыбнулась удача: браслет она продала, даже не слишком прогадав в деньгах. Сумма оказалась весьма приличной. Главное теперь – суметь сохранить деньги. Разложив их по разным карманам и в сумочку, несколько купюр она спрятала во флакончик из-под витаминов, которые она покупала для поднятия сил. Витаминки пришлось высыпать на дно сумочки.  А баночку положить в карман широкой бесформенной юбки.
Теперь она могла зайти в недорогой ресторанчик, чтобы, наконец, нормально поесть. А уже сидя там, Фатима задумалась, не стоит ли ей найти жилье получше? И когда уже эти деньги подойдут к концу, тогда она и двинется в Фес, чтобы попросить помощи у дяди Али. А до рождения ребенка оставалось несколько месяцев. Хотелось бы помириться с Саидом до родов, иначе он может отобрать малыша, оставив ее саму в Марокко.


12. Часть 26. Глава 12. Будни Халисы и Эмми. Снова Лейла и Ариба.


После истории с купленной у доны Журы поджаркой и признания Эмми в неумении готовить, в доме Амина все изменилось: Халиса была вынуждена учить вторую жену варить хариру и соусы, печь лепешки, резать салаты, готовить таджин. Эмми старалась изо всех сил, но быстро утомлялась из-за ранений - и «свадебного», и полученного в результате падения в супермаркете.
 Халиса же была беременна и тоже не могла долго стоять на кухне с Эмми, при том, что в душе она противилась учить соперницу, делиться с ней собственным оружием в борьбе за мужа. Ведь она считала, что путь к сердцу Амина ДЛЯ НЕЁ лежит через его желудок. Это у Эмми есть милое личико и чудесные волосы, красивые глазки и очаровательная улыбка.
Халиса же не собиралась обольщать мужа, ведь в семье масса домашней работы, и ей положено быть хорошей хозяйкой. А Амин должен смотреть не на внешний вид жены, а на ее сердце и действия. Так она считала.
Но все-таки Халиса смогла пересилить неприязнь к Эмми и постараться научить ее готовить, рассудив, что это пойдет на пользу и ей: ведь и ей тоже придется кушать приготовленное второй женой. Не станет же она варить себе отдельно. И Амина жалко. Почему ее муж должен страдать так же, как это случилось с его отцом из-за Лейлы? Амин весь день работает в магазине и  устает, она же это видит. Вечером он возвращается домой и не может вкусно покушать. Это нормально? А Эмми даже не пытается сделать так, чтобы еда получилась вкуснее и такой, как следует.
Поэтому Халиса старалась доходчиво объяснять все тонкости кулинарии, но у Эмми все равно ничего не получалось. Еда была ужасной. Есть ее было невозможно. Сначала Халиса оставляла приготовленные Эмми блюда до ужина, чтобы Амин мог убедиться, что вторая жена учится готовить, т.е. Халиса исполняет его просьбу – занимается с Эмми на кухне, обучая разным хитростям марокканской кухни. Но Эмми ничего не удавалось! И в те вечера они оставались голодными. Так продолжаться не могло.
Наконец, Халиса стала готовить дополнительные блюда, которые они и ели все вместе, сначала опробовав  стряпню второй жены. Амин перестал жалеть Эмми и откровенно плевался, отведав ложку супа или подгоревшие в таджине овощи. Это же надо умудриться, чтобы в нем что-либо подгорело!
Эмми плакала, уверяя, что так у нее получается не специально!
- Верю, Эмми, я тебе верю. Но ты постарайся научиться, - давал ей совет Амин, принимаясь за салат, который ему подавала Халиса после неудачной пробы.  Эмми же сидела и всхлипывала, шмыгая носом. Амину становилось жаль ее, он молча делился с ней салатом, приготовленным первой женой-умницей. Халиса и не была против, она всегда готовила еды много, чтобы всем хватило, и даже можно было отнести часть в магазин отца, которому тоже не всегда удавалось хорошо поесть. Впрочем, сейчас в его доме кухня была на Арибе. Или нет?
Но возникла ещё одна проблема: Халису начало тошнить по утрам, как раз тогда, когда обе молодые женщины должны были заниматься кухней. На Халису начали действовать запахи. Как при этом учить Эмми? Но отпускать ее к ларе Латифе, чтобы свекровь учила ее готовить, Халиса и Амин теперь побаивались, опасаясь, что Эмми снова решит купить еду в одном из местных баров, пусть и не у доны Журы. И Халиса стоически терпела!
Амин же начал подумывать о том, чтобы попросить Халису заниматься кухней, не подпуская к сотейникам и таджинам Эмми. Ведь ему порой приходилось ложиться спать почти голодными, потому что салатика Халисы явно не хватало молодому и сильному организму Амина. Но Халиса призналась ему, что тоже с трудом выносит готовку, т.к. ее постоянно тошнит от многих запахов.
- Амин, попроси свою маму, чтобы она готовила для нас еду! – простодушно предложила Эмми. – Она же все равно варит дома обеды и ужины, потому что ей некому помочь. Самира этим не занимается, я точно знаю!
- Нет, Эмми, лучше давай поступим так: ты будешь приходить к моей матери и вместе с ней готовить. Она – в своей кастрюле, а ты – глядя, как и что делает моя мать – в нашей посуде. Потом принесешь готовую еду домой, и тогда и мы сможем нормально питаться, и Халиса не станет страдать от запахов еды.
И Эмми с радостью согласилась! Конечно, ведь в доме лары Латифы она сможет встретиться с тетей Жади и подругой Самирой!  Пусть Халиса сидит в этом доме, занимаясь чем угодно, а она будет полдня проводить там, где ей так нравится, где ее любят и охотно принимают. Как ни легкомысленна была Эмми, но она чувствовала неприязнь Халисы. Впрочем, она ее понимала: сама недавно умоляла Амина отказаться от первой жены и остаться только с ней. Ничего не получилось, Эмми решила, что придется смириться. Но бороться с Халисой она больше не желала. Халиса показала себя мудрой женщиной, и не Эмми с ней тягаться. А проиграть девушка не желала.
Но ее самооценка падала, когда она оставалась в доме, в котором ей пришлось поселиться с Амином. Всё ей было чужим здесь, и Эмми чувствовала, что смириться с обстоятельствами – это вовсе не то, что принять действительность. В ее душе бурлили противоречивые чувства, а в мыслях царил хаос. Особенно остро она переживала неудачи на кухне. А если ей не дано уметь вкусно готовить? Халису учили этому с детства, а ее – нет.
Вот и тетя Жади призналась, что тоже не умеет готовить и не смогла научиться этому, как ни старалась. Но в ее доме имеется служанка, которая занимается многими делами, в том числе и кухней. А как быть Эмми? Служанки ей не видать. И Халиса, наверно, будет против посторонней женщины в доме. Эмми не разговаривала с первой женой об этом, но ей так казалось.
Девушке нравилось, что у лары Жади она находит понимание и сочувствие. И у них всегда появлялись темы для бесед. Иногда Эмми сталкивалась в доме свекрови с Самирой. Увы, подруга была так занята, что поговорить удавалось крайне редко. Но это даже хорошо: Эмми претила роль шпионки, на которую намекал ей Амин.
Правда, ей самой было все интересно: и парень Самиры, фотографию которого она видела на ее столе, и предстоящее путешествие сестры Амина в Марокко. А ещё Эмми не хотелось носить платок, и рядом с Самирой она могла не притворяться, даже видя, что матери Амина это не нравится. Лара Латифа не одобряла ее сопротивление ношению платка. Эмми знала, что мать Хадижи и лара Латифа обсуждают ее и даже спорят, может ли Эмми тоже не носить платок, как Самира, или нет.
Но теперь тетя Жади снова жила в доме мужа, куда вернулась с маленьким Джамилем, Самира же редко появлялась дома в те часы, когда Эмми могла бы пойти к ней в гости. Но ничего страшного, Эмми будет рада и обществу лары Латифы. Возможно, мама Амина сможет научить ее чему-то, а Халису Эмми боялась и, возможно, поэтому ничего не могла запомнить и у нее ничего не получалось.
В общем, бывать у свекрови Эмми нравилось, а дома она чувствовала себя неуютно. Ей становилось легче только за закрытой дверью собственной комнаты. Хорошо, что Амин в течение этого месяца должен ночевать у нее. Ведь Халиса подарила свои ночи, иначе Эмми просто отдалилась бы от Амина. Она ощущала возникшее между ними отчуждение после возвращения из Марокко.
Амин продолжал:
- Эмми, ты уже сегодня можешь пойти в дом матери и помочь ей с обедом. Я знаю, что она куда-то собралась пойти… вместе с женихом. Эмми, потом мне расскажешь, когда у моей матери и Керима будет назначен никях.
- Амин, неужели ты думаешь, что лара Латифа станет скрывать от тебя день никяха?
- Не думаю, но ты узнай и скажи мне.
Эмми уже догадалась,  что его отец, синьор Мухамед, не может смириться с тем, что лара Латифа снова может выйти замуж. Потому она не обижалась на подобные просьбы Амина, которого в свою очередь просил об этом отец. Как он может его ослушаться или отказать в просьбе?
Она заговорила о другом.
- Амин, почему в твоем доме не зажигают бахур? У лары Латифы он горит всегда, когда бы я ни зашла к ней. Когда в доме пахнет бахуром – это хорошо.
- Бахур? – растерялся Амин. – Хорошо, я принесу из магазина.
А вечером, когда Эмми положила в бахурницу благовоние и зажгла его, оказалось, что Халиса остро реагирует и на этот аромат. Она тут же побежала к себе в ванную комнату, где ее несколько раз вырвало.
Пришлось погасить бахур и спрятать сосуд из-под него, проветрить комнаты, открыв нараспашку окна под любопытными взглядами как Базилио, так и Лейлы, немедленно нарисовавшейся с тазиком детской одежды на балконе, как будто она только и ждала этого момента. Ни Эмми, ни Халиса сначала не обращали на нее внимания, поэтому не заметили, что Лейла вооружилась оптикой. Однако Амин, вернувшись вечером из магазина и помогая Эмми закрывать окна, вдруг замер от удивления.
- О, Аллах! Что я вижу?! – возмущенно проговорил он.
- Что, Амин? Что ты там увидел? – заинтересовалась Эмми.
- Мерзавка! Она нашла мой телескоп! Мне его отец в детстве купил, и даже дядя Абдул смотрел в него вместе со мной на звезды. А теперь она навела телескоп на наши окна и наблюдает за нами!
- Неужели это правда?! Но я не вижу никого на том балконе, там никого нет.
- Никого нет, но телескоп стоит. Значит, Лейла тоже появится рано или поздно. Я сейчас же позвоню отцу и попрошу убрать с балкона телескоп. А я не поверил Базилио, когда он пытался мне что-то такое рассказать, но просто не знал, как называется этот прибор. Он уверял, что Лейла решила нас расстрелять из ревности. Он видел в кино гранатомет на треноге и решил, что Лейла на балконе установила такое оружие. Я над ним посмеялся. Но на треножнике установлен телескоп! О, Аллах! – возмущался Амин.
Потом он позвонил отцу, как и собирался. И после этого они втроем наблюдали, как синьор Мухамед вышел на балкон и, оглянувшись по сторонам,  унес в комнату телескоп вместе с треногой.
А потом с визгом на балкон выскочила Лейла. Но отец Амина тут же вышел следом и бесцеремонно схватил ее и заволок обратно в дом. Амин запретил женам смотреть в окно, как отец разбирается с Лейлой, которая ему теперь даже не жена. Но потом в том доме в одной из комнат заметались фигуры – большая мужская и две женские. Наверно, отец Амина пытался побить Лейлу, но та оказалась более ловкой. А второй женский силуэт принадлежал Арибе. Амин сам не стал смотреть на это безобразие и Эмми с Халисой не позволил, задернув шторы на окнах в их комнатах и велев пойти в гостиную и подавать ужин.
После того, как они поужинали, Амин поинтересовался, что из съеденного  готовили сегодня Эмми и мать.
- Амин, я помогала твоей маме резать овощи. Это совсем несложно…, - рассказывала Эмми, не замечая усмешку, не сходившую с губ Халисы. Впрочем, этого не видел и Амин. Эмми же поведала, как приехала раньше времени Самира и предложила иногда учиться готовить вместе. Ведь и для Самиры кулинария – тоже большая проблема.
- Амин, твоя сестра хотела бы научиться современным бразильским блюдам. Ей нравится готовить то, что едят все жители Бразилии. Креветки, например. Это очень вкусно.
- Даже не вздумай! Ели мы ее креветки. Я ещё не забыл ее супчик с креветками! Отменная гадость. Пусть такое едят бразильцы, они и крокодилов поедают, а я лучше таджин с бараниной съем.
- Да? – растерялась Эмми. Именно рецептом супа с креветками с ней и поделилась Самира.
- А как ты смотришь на…
- Нет, Эмми, НЕТ! Попроси мать научить тебя готовить таджин, хотя бы самый простой.
- Хорошо. Попрошу, –  обиделась и надулась девушка.
Но потом Амин перевел разговор на другую тему, сообщил, что дядя Саид приглашает их в гости. Вот когда приедет в Бразилию Муна…
- Амин, я надену на праздник ту диадему, которая была у меня на свадьбе! – перебила его Эмми. - Или… это будет слишком? Но жены отца Хадижи всегда появлялись на праздниках в таких чудесных украшениях! Я же помню! Теперь я тоже женщина, твоя жена, и хочу выглядеть достойно.
- Эмми, ты не понимаешь… Мой отец не захочет устраивать семейный праздник у себя дома. Там Лейла может выкинуть любой финт. Нам придется ехать в особняк дяди Саида…
- Ура! О, Аллах, неужели я снова увижу дом, в котором прошло столько праздников для Хадижи?!
- Чему ты радуешься? Нам придется ехать на праздник вечером через полгорода, а обратно мы  будем возвращаться ещё позже. Нас могут ограбить по дороге, если заподозрят, что на вас с Халисой надеты драгоценности. Твоя диадема очень дорогая. Не стоит рисковать.
- Ну… тогда… я надену на руку тот браслет, который мне подарила лара Дуния! Халиса, ты же не видела этот браслет! Я тебе его сейчас покажу! А ты надень свой браслет -  тот, который Амин принес из дома лары Латифы. Он такой красивый! - легкомысленно болтнула Эмми, не поняв, отчего Халиса так сердито на нее посмотрела.
Она вскочила и понеслась в комнату, держась за раненный бок. Эмми  достала из шкатулки старинный браслет. Вернувшись в гостиную, где сидели Амин и Халиса, она протянула им руку, на которой красовалось подаренное женой сида Абдула прекрасное украшение.
Амин только покачал головой, не найдя слов, но и не желая обидеть Эмми. Теперь он не чувствовал того огромного чувства любви к ней, которое захлестывало его, не давая дышать. Эмми стала прежней, но навсегда принадлежит ему, и Амин успокоился. Но теперь знал, что любит обеих жен – и Эмми, и Халису. Но удивлялся тому, какие они разные. Эмми нельзя было бы назвать глупой, но ее беспечность и легкомысленность его поражали. Впрочем, так и раньше бывало, и ему это очень даже нравилось – быть рядом с ней умнее и мудрее.
Конечно, Эмми такая красавица… А Халиса… Она тоже красива по-своему, у нее красивое лицо, особенно глаза, потому всё остальное кажется не важным.
 И только теперь он обратил внимание на то, как изменилась фигура его первой жены: появился небольшой живот.  Несмотря на полноту Халисы, он был уже заметен. «Неужели ТАМ… МОЙ РЕБЕНОК?» - не мог поверить Амин. Он вообще пока не думал, что очень скоро в их доме появится ещё один жилец, новорожденный мальчик (а Амин не допускал мысли, что может родиться девчонка!), который будет его собственным сыном. Даже появление у его отца сына Абдульчика так не потрясло парня, как осознание того, что он тоже станет отцом.
Эмми перехватила его взгляд и тут же спросила:
- Амин, а что ты подаришь Халисе за новость о беременности? Хадижа рассказывала, что в твоей семье принято дарить беременным женам золото. Пусть вы и живете в Бразилии, а не в Марокко, но дядя Саид придерживается этого обычая. А ты?
- Эмми, у меня нет денег. Ты же знаешь, - смутившись и покраснев, вероятно, от стыда, ответил Амин.
 – Пока я ничего не могу подарить тебе, Халиса, - буркнул он, повернув голову и в сторону первой жены.
- Мне ничего не надо, Амин. Ты уже сделал мне «подарок» в тот день, когда я хотела сообщить тебе новость о своей беременности, - сказала Халиса, невольно съязвив и тут же пожалев об этом. Но слова были произнесены, и теперь Халисе оставалось лишь прикусить губу от досады.
Амин укоризненно посмотрел на нее, но промолчал. Ведь она была права.  Зато Эмми поинтересовалась:
- А что Амин тебе уже подарил? Или это секрет? Наверно, это какое-нибудь красивое украшение? Покажешь?
Амин переглянулся с Халисой, но ничего ей не ответили. А что можно было сказать? Описать, как Амин бросил Халису в день, когда они собирались отпраздновать новоселье, и сбежал на поиски Эмми? 
Но и Эмми уже поняла по их виду, что сказала что-то не то.
- Простите меня за любопытство. Хотя я и не знаю, в чем дело…
- Тебе и не нужно знать об этом, – сухо произнесла Халиса, в то время как Амин быстро поднялся с дивана и отправился в комнату, чтобы в ванной Халисы  принять душ.
- Эмми, если мы поедем в гости к сиду Саиду, я непременно надену тот браслет, о котором ты спрашивала. Амин мне его вернул, он теперь лежит в моей шкатулке. В одной из шкатулок, - поправила она себя. – Я считаю, что ты ДОЛЖНА его видеть время от времени, потому что ты не вправе забывать, какой ценой для меня и для тебя достался твой брак с Амином. Я хотела бы даже подарить браслет  тебе, но боюсь, что Амину это не понравится.
- Нет, мне не нужно чужого золота, у меня своих украшений достаточно, - нахмурилась Эмми, поняв намек первой жены. И вновь у нее мелькнула мысль, что все-таки быть единственной женой – намного лучше.
Отворачиваясь, она покосилась на молодую женщину. Халиса была одета в уютное домашнее платье. Она чувствовала себя свободно, и было ясно, что она давно освоилась в роли жены Амина. А ведь Амин и Халиса женаты уже больше года!  Срок показался Эмми огромным. Так долго соперница считала ЕЁ Амина своей собственностью! И он с этим мирился, пусть и думал о ней, об Эмми. О, Аллах! И вновь волна ревности и неприязни накрыла девушку. Она решила, что не стоит навязывать дружбу Халисе, которая вроде бы даже наметилась во время работ по дому. Или ей только так показалось?
…А на следующий день Эмми снова отправилась в дом лары Латифы. Но опять платок она только накинула на волосы. По пути от дома к дому он соскользнул с ее головы, и Эмми пришлось наклониться, чтобы его поднять из пыли перед домом свекрови. Это увидел стоявший на пороге «Волшебной лампы» Мустафа и осуждающе покачал головой.
 А Эмми охватила досада: опять старик нажалуется сиду Мухамеду, а тот позвонит и расскажет Амину. И Эмми с Амином снова поссорятся! Одна надежда на дону Ноэмию, которая, к счастью, вышла из магазина и появилась из-за спины мужа. Они начали о чем-то спорить, и Эмми была уверена, что они ругаются из-за того, что она плохо закрепила на голове платок, что она носит его не так, как Халиса.  Лара Ноэмия была современной женщиной и тоже не носила платок. Неважно, что она бразильянка. Она же супруга Мустафы, мусульманка, и обязана ходить в платке. Но ее он почему-то не принуждает к ношению платка.
А когда Эмми поднесла руку к дверному звонку, стоя уже под дверью свекрови, вдруг рядом о дверную жесть ударился камень, пролетев мимо ее головы. Эмми отдернула руку и испуганно оглянулась. Откуда прилетел камень?! Она могла бы объяснить подобное, случись это с ней в Эмиратах,  ведь там конфуз с платком не остался бы незамеченным. Но кто мог бы бросить в нее камень здесь,  в Рио? Она сжалась от страха при мысли, что в Бразилию мог добраться ее БЫВШИЙ. И все-таки Эмми заставила себя повернуться. К ней уже спешил Базилио, размахивая руками и что-то быстро говоря.
- Что, прости? – спросила она, забыв о запрете Амина разговаривать со сплетником Базилио.
- Я видел, это сделала Лейла, - махнул парень рукой в сторону балкона дома ее свекра. - Жена синьора Мухамеда. Я всё видел! Она вышла на балкон и бросила в тебя камень. Ух ты, какая ты красивая! Вот почему Амин поехал за тобой в Африку!
И парень расплылся в улыбке, бесцеремонно рассматривая ее, уперев руки в бока. Эмми теперь испугалась ещё больше. Не хватало, чтобы этот парень что-нибудь про нее выдумал. А что скажет Мустафа, который теперь во все глаза уставился на них? Она лихорадочно застучала в дверь. Потом позвонила. Дверь почти тут же распахнулась,  и лара Латифа втащила ее в дом.
- Эмми, будь осторожна с работником бара, он бессовестный сплетник, - напомнила она девушке. Эмми оставалось лишь испуганно кивать.
- Что он хотел от тебя?
- Ничего. Хотел рассказать, кто бросил в меня камень. Он видел, что Лейла швырнула в меня с балкона камень. Она мне чуть голову не пробила!
- Негодница! Она совсем ничего не боится! Я поговорю с Амином.
- А вчера Амин заметил, как Лейла установила на балконе телескоп, чтобы подглядывать за нами, - пожаловалась Эмми.
- Телескоп?! Где она его отыскала и как догадалась, как с  ним обращаться? Странно. Но я непременно поговорю с Амином и попрошу его пожаловаться отцу.
Она отвела невестку наверх, где на кухне они сначала выпили мятный чай с чудесной свежей выпечкой, а потом лара Латифа велела Эмми подготовить овощи и заправить ими таджин, в котором уже потушилась почти до  готовности баранина. А ещё лара Латифа дала ей блокнот для записи рецептов и велела сразу же записать всё, что они только что проделали возле плиты. А впереди их ждало приготовление салата, а в глубокой чашке поднималось тесто для домашних лепешек.
- Соус тоже с тобой приготовим, если у нас хватит времени. Или займемся этим завтра.
Эмми не спорила: завтра так завтра. Салат и соус – замечательно! Она научится, конечно же, научится всему у лары Латифы и начнет готовить не хуже Халисы!


Снова Лейла и Ариба.


Девушки снова ссорились. Ариба расстроенно и сердито выговаривала Лейле:
- Ты зачем бросила в Эмми камень? Я видела. Не успела тебя остановить.
Но родственница насмешливо скривила губы.
- Чего ты добиваешься? – возмущалась Ариба, повторяя вопрос не в первый раз с тех пор, как Лейла вернулась с балкона в комнату, где они ещё недавно ухаживали за Абдульчиком. Лейле было доверено держать ребенка в то время, пока Ариба скручивала ватные турундочки, на которые надо было нанести лекарство и вложить их в уши ребенку, чтобы они перестали болеть.
Но едва с лечебной процедурой было покончено, Лейла тут же уставилась в окно, заметила на улице Эмми и немедленно оказалась на балконе. А дальше… У Арибы не было слов, чтобы пристыдить родственницу! Взять камень, которым Ариба толкла в ступке травы, и швырнуть его в соперницу. А если бы она пробила голову жене Амина? И где теперь найти подходящий камень для ступки? Ариба корила себя за то, что оставила на просушку на балконе тщательно промытые ступку с камнем, выполняющим роль  пестика.
- Ариба, я не могу видеть эту девчонку, - объяснила, наконец, Лейла. -  Убить ее готова!
- Ты вчера уже получила взбучку от Мухамеда за телескоп. Тебе мало показалось? Мухамед едва не побил тебя. И мне досталось, хотя я даже не успела заметить, когда ты отыскала в кладовке эту штуку. Я представить не могла, что ты вообще знаешь, что это такое. Мне сид Мухамед объяснил, для чего нужен этот прибор и как им пользоваться. Но тебе откуда знать?
- Хм, я ваш разговор подслушала. Мухамед меня хотел наказать, говоришь? Но не побил же? Куда ему меня догнать! А ещё упрекает меня, что я плохо готовлю, что не кормлю мужа, как следует. Он уже настолько растолстел, что еле ходит! Разъелся, и теперь у него живот как у беременной ослицы из соседней касьбы.
- Не преувеличивай! И кстати, Мухамед так тяжело дышал после того, как  побегал за тобой по комнате, чтобы наподдать за проступок с телескопом,  что мне показалось – он вот-вот упадет. Он же может однажды умереть!
- И что?! Пусть умирает. Я останусь вдовой. Это лучше, чем быть разведенной.
- Лейла, чего ты добиваешься? Скажи мне, чтобы я понимала твои действия. У тебя есть сын, занимайся им. Какое тебе дело до жен сына твоего мужа - бывшего, кстати.
- Ариба, я их всех ненавижу. Даже Амина – за то, что он меня отверг.
- А ты чего ждала? Что он возьмет тебя в жены? Хочешь стать его третьей женой?
- Почему бы и нет?!
- Лейла, Лейла! – покачала головой Ариба. – Для тебя все это плохо кончится. Я молю Аллаха, чтобы скорее уехать в Марокко. Я так устала от твоих выходок.
- Хм, ничего, поживешь в семье, где твоей свекровью станет лара Дуния, а одним из свекров – дядя Абдул, тогда посмотрю я на тебя, не захочется ли и тебе сделать что-то, чтобы тебя оставили в покое. Вдруг ты сама станешь делать всё, чтобы лара Дуния не захотела приходить к вам с Икрамом!
- Что ты несешь? Какие глупости! Я очень серьезно отношусь к браку. Когда я стану женой Икрама, то сделаю всё, чтобы войти в его семью хорошей невесткой. Пусть обо мне они не смогут сказать ни одного плохого слова! О себе забуду, но всё буду делать, чтобы Икраму не было за меня стыдно!
- Посмотрим. Это ты сейчас так говоришь.  Твой Икрам может оказаться вовсе не таким, как ты его представляешь. Ты же его совсем не знаешь.
- Лейла, ты не обо мне думай, а о себе. Мухамед обещал отхлестать тебя плетью. Я на твоем месте не поворачивалась бы к нему спиной в ближайшее время и не сердила бы его новыми проделками.
Но голова Лейлы была занята другими мыслями.
- Ариба, как думаешь, Халиса отдала свои ночи Эмми? Или он спит с ними по очереди? И не отказался ли он от Халисы? Я наблюдаю за ними, но не могу понять, где Амин ночует. Они каждый вечер задергивают шторы, я даже не уверена, где чья комната. Нет, там, где я видела Халису ещё до того, как Амин от нее сбежал на поиски этой кобры Эмми, все же комната Халисы. А Эмми заполучила ту, которая значительно меньше. Ведь та комната меньше? – кивнула она куда-то за окно.
- Не знаю, мне все равно, Лейла. Меня это не касается.
- А меня – так даже очень касается. А вдруг Амин  все же станет моим мужем? Я хочу узнать о нем всё заранее. О нем, о них, о том доме. Есть ли там ещё одна комната? Где я буду жить? Но его жены меня бесят. Ненавижу Халису, но Эмми – ещё сильнее!
- Да? Но ты не забывай, что Амин любит обеих жен. Не только Эмми, но и Халису, потому что он не развелся с ней. Он такой же, как брат твоего мужа: у сида Саида три жены, и он всех любит.
- Значит, в сердце Амина и для меня место найдется. Если бы я могла оказаться на недолгое время в нашей касьбе, я поговорила бы со старухой Джамук, она посоветовала бы мне, как привязать Амина, приколдовать.
Ариба в ужасе отшатнулась от нее.
- Ты что? Она же колдунья! О, Аллах! Разве можно думать о том, чтобы приколдовать к себе кого-то? Аллах!
- А если нет иного выхода? – возразила Лейла. – Я на все готова, чтобы получить Амина, стать его женой. Но в Бразилии я никого не знаю. Есть ли здесь те, кто занимается колдовством?
- Лейла, боюсь, что ты окажешься в Марокко уже скоро и навсегда. Мухамед отправит тебя к отцу. Чувствую - лететь в Марокко нам придется вместе, когда Мухамед поедет встречать Муну. Он столько от тебя натерпелся!
Лейла фыркнула и снова прилипла к окну.
- О! Кажется, Халиса решила отнести мужу еду! Она вышла на улицу с сумкой. Кстати, мне тоже кое-что нужно сделать в магазине Мухамеда. Я быстро вернусь! – сказала она Арибе и поспешила вниз, а потом хлопнула и входная дверь.
Ариба бессильно опустилась на диван. Абдульчик лежал рядом и радостно гукал, суча ножками, но девушка закрыла лицо руками. Что ещё задумала Лейла? Ни одного вечера в доме не прошло спокойно. После возвращения в Бразилию сида Мухамеда случилась череда скандалов. Лейла никак не желала угомониться, сделать хоть шаг для примирения с мужем.  И Ариба была уверена в предположении, что в Фес он отправит их вместе. А Ариба так устала от Лейлы! Она же ещё и свадьбу может ей испортить. От нее всего можно ожидать.
Тем временем Лейла заглянула в магазин, точно зная, что Мухамеда там нет. Она слышала, как утром он договаривался с сыном помочь ему в магазине с ревизией товаров и разобраться в документах. Поэтому она спокойно встала возле порога «Волшебной лампы» и стала ждать, когда Халиса мимо нее пойдет обратно.
И дождалась. Окликнула ее.
- Что, всё носишь мужу обеды? Амин не смог прийти домой поесть?
Халиса сначала решила проигнорировать ее слова. Но все-таки приостановилась, повернула голову, усмехнулась и спросила:
- Тебе все ещё есть дело до моего мужа? О, Аллах, Лейла, когда же ты займешься собственной семьей?
- Не твоим мужем, а ВАШИМ. Ты забываешь, что теперь ты не единственная жена Амина. И у него могут появиться ещё две жены. 
- Но не появятся. А если ты рассчитываешь на место одной из жен, то напрасно. Кстати, пусть я не единственная жена, но первая. А ты какая? Кажется, сид Мухамед дал тебе развод? Ты останешься второй, даже если отец Амина решит помириться с тобой, а не вернуть в Фес.
- Я не уеду из Бразилии, даже не надейся. Всегда буду рядом с вами, окно в окно.
- Глупенькая. Кстати, сид Саид скоро устраивает праздник у себя в доме  - как только в Бразилию прилетит Муна. Твой муж сказал Амину, что устроит тебе проверку на том празднике: будешь пялиться на моего мужа, то сид Мухамед прогонит тебя, отправит в Марокко к отцу. А ещё – Эмми знает о твоей любви к Амину. Ей тоже очень не нравится, что ты подглядываешь за нами…
Лейла открывала рот, злилась, но не могла произнести ни слова.
Халиса тихо рассмеялась, и ее голос рассыпался нежными колокольчиками. Она развернулась и быстро пошла к своему дому.
- Змея! Кобра! Пусть Амин навсегда отвернется от тебя! Пусть он выберет другую, а тебя выбросит из своей жизни! – прокричала она ей вслед по-арабски, протягивая вслед руку и тыча в воздухе указательным пальцем.
- Лейла, а почему ты кричишь? А на каком языке? Я ничего не понял, - материализовался рядом Базилио, которому всё хотелось знать. А из магазина выглянул Мустафа.
- Лейла, быстро иди в дом, - велел он. – Иначе я Мухамеду позвоню.
Но Лейла и бровью не повела. А парень из бара не собирался уходить, вертелся рядом. Но Мустафа вынужден был вернуться  к покупателям. Сегодня был на редкость удачный торговый день. Туристы просто валили в их магазин.
Лейла увидела вторую соперницу. Эмми вышла на улицу от свекрови и тоже двинулась к себе домой. Но скандалистка неожиданно подбежала к ней.
- Жаль, что я не пробила тебе голову. Мне Халиса всё про тебя рассказала.
- Что? Что она могла про меня рассказать? – растерялась от внезапного нападения Эмми.
-  Ты плохо готовишь, ничего не умеешь делать. Все ругают меня, а ты такая же, как я. Амин тебя бросит. Халиса некрасивая, даже страшная, но она всё умеет делать. Амин не откажется от нее, а вот тебя он хочет вернуть твоему отцу. Я сама слышала, как Мухамед советовал Амину так и поступить. Не веришь? Но я стояла в магазине, пряталась за коврами, и они меня не заметили. Я много чего услышала о тебе. Как Амин жаловался, какая ты плохая жена. Мой муж отругал Амина за то, что ты не носишь платок. Неправильно его носишь. Мухамед посоветовал Амину наказать тебя - заставить ходить по улице в парандже, - нагло соврала Лейла и весело рассмеялась. -  Ха-ха-ха!
Она видела, как у Эмми вытянулось лицо. Неужели девчонка поверила ее выдумкам? Отлично!
- Он скоро даст тебе развод – как только Халиса родит. Ты станешь нянькой его детей, если не захочешь возвращаться к отцу.
- Так и быть, я вернусь к отцу и посоветую Амину взять тебя в жены! – ответила Эмми, усмехаясь через силу.
За их разговором из окна магазина следил Мустафа, не имея возможности выйти и вмешаться, потому что в магазине было очень много покупателей, которых он не мог оставить. Поэтому мужчина вынужден был позвонить Мухамеду и рассказать, что происходит перед домом Латифы.
А Латифа, из предосторожности решив проследить, как невестка доберется домой, тоже с ужасом увидела, как рядом к Эмми оказалась Лейла. И женщина  поспешила на улицу, опасаясь, что разговор двух девушек может снова закончиться дракой.
Но Мустафа оказался проворней. Он выскочил на порог магазина и замахал руками на жену Мухамеда:
- Быстро в дом! Мухамед приказал, чтобы ты зашла в дом! Иначе мне придется взять палку – твой муж мне разрешил побить тебя!
Лейлы тут же простыл след. А зачем ей оставаться, если она добилась, чего хотела: сказала Эмми гадость, в которую та поверила. Эмми так расстроилась, что не могла сделать ни шага, а на глазах выступили слёзы.
- Я тебе правду говорю! Амин тебя бросить хочет. Он ждал от тебя большего! – успела сказать Лейла по-арабски и скрылась за дверью.
Латифа же подоспела, когда Эмми готова была разрыдаться посреди улицы. Хорошо ещё, что Базилио был загнан доной Журой в бар, чтобы, наконец,  заняться работой.
- Эмми, вернемся ко мне, - обняла невестку Латифа.- Выпьем ещё чаю. И ты расскажешь мне, чем тебя обидела эта ужасная девчонка. Нет, Амин должен разобраться, почему жена его отца обижает тебя и Халису.
- Она сказала, что слышала, как Амин жаловался на меня отцу, а потом  решил отправить меня к моему отцу, потому что я ничего не умею делать и платок ношу не так, - заплакала Эмми.
- Глупости! Она тебе солгала. Мой сын не мог сказать такое. И он не станет разводиться ни с тобой, ни с Халисой. И не только потому, что он вас любит, но он дал слово семье. Он не станет возвращать вас вашим семьям. И паранджу тебе тоже не придется носить. Но все равно учись красиво повязывать платки.
- Нет? Он не говорил, что отправит меня к отцу? Но я плохо готовлю. Халиса во всем лучше меня!
- Ты всему научишься.
- Почему Амин не хочет взять служанку?
- Не будем обсуждать это. Но, Эмми, если Амин и не может развестись ни с одной из вас, он имеет право ещё раз жениться. Если вы станете с Халисой ссориться, он возьмет ещё одну жену, - Латифа решила припугнуть невестку.
- Лейла надеется, что третьей женой станет она, - вытирая слезы, сообщила Эмми.
- Нет, никогда! – решительно сказала Латифа.

…А вернувшаяся к Арибе Лейла тоже жаловалась ей на Эмми:
- Она меня обидела! Она ТАК со мной разговаривала! Если бы ты только слышала, Ариба! Но меня никто не желает ни жалеть, ни защищать. Сначала Халиса наговорила мне разных гадостей, а потом и Эмми тоже!
- А что сказала им ты? – поинтересовалась Ариба, тем временем думая, что и сегодня вечер обещает быть бурным. А у нее столько дел! Но скандал Лейлы с Мухамедом коснется и ее. То, что сид Мухамед не оставит без внимания жалобы сына на Лейлу, это же понятно. Может быть, сегодня Лейла получит обещанную порку. Нервы Мухамеда однажды не выдержат. Но Лейле как будто это и надо.
Но больше всего Ариба опасалась того, что Лейла снова окажется запертой в  комнате, а вся домашняя работа вновь свалится на ее плечи. Но Ариба страшно устала. Почему все дела должна делать она одна? Тогда она дала себе слово, что если так произойдет, то она позвонит Икраму и попросит забрать ее в Марокко, не дожидаясь, когда лара Муна соберется прилететь к мужу.


13. Часть 26. Глава 13. Две недели спустя. Самира получает диплом.


В день, когда Самира должна была вернуться из университета с врученным дипломом, Жади появилась в доме Латифы с огромным букетом роз на длинных стеблях и коробкой, в которой был упакован подарок.
- Что это, Жади? – удивилась Латифа. – Дочка звонила: она уже скоро приедет.
- О, в коробке - хорошая оптика для фото- и видеосъемок. Моей племяннице пригодится в поездке.
- Жади, ты ее балуешь. Так она увлечется путешествиями, и мы не скоро увидим ее дома.
- Аллах, неужели я не могу побаловать мою племянницу? Латифа, где ваза для букета?
- Я принесу тебе напольную вазу, только в нее и поместятся розы на таких высоких стеблях. Когда Самира звонила, тоже попросила приготовить вазу. Ей в редакции журнала подарили цветы.
- Чем пахнет? Готовишь что-то вкусненькое? Но и я привезла набор очень вкусного шоколада.
- Жади, - улыбнувшись, покачала головой Латифа.
И после того, как был определен на место букет роз, женщины прошли на кухню, чтобы в ожидании Самиры выпить кофе.
Но Латифа все время прислушивалась, не подъехало ли такси, а Жади несколько раз выглядывала в окно.

…Да, Самира добиралась домой на такси. Она могла бы доехать и на автобусе, пусть даже и в такой знаменательный для нее день: в сумочке она везла драгоценный, такой долгожданный диплом, а в пакете – ещё и рамки для фотографий, которые она сегодня успела отпечатать в цифровом фотоателье. Но не хотелось растрепать в автобусе чудесный букет, который она теперь разглядывала, сидя в салоне автомобиля.
Несколько роз разных оттенков – от бледно-розовых до бордовых, орхидея в тон бутонов роз и крупные зеленые листья какого-то растения. Девушка несколько раз зарывала лицо в букет, вдыхая нежный аромат роз, перебиваемый запахом орхидеи.
Самира не могла сдержать счастливую улыбку. Одна из целей в жизни достигнута! Теперь она дипломированный журналист,  пора начинать карьеру. Самира уже думала над следующими серьезными шагами в этом плане.
Такси подкатило к дому, но не смогло остановиться возле двери – навстречу двигалась груженая вещами и мебелью грузовая машина. Это переезжали соседи. Именно в этот момент! Две машины не смогли бы разъехаться на довольно узком тротуаре перед домом. Такси должно было сдать назад, и Самира попросила водителя высадить ее хотя бы здесь. Поэтому девушка с пакетом в руках и букетом цветов вынуждена была пробираться в обход грузовика.
Конечно же, ее увидел Базилио и громко взвизгнул от радости. Даже Самира услышала его вопль, обращенный к доне Журы:
- Самира вернулась! Дона Жура, у нее огромный букет!… Нет, диплома я не вижу!
На улицу из бара вышла и сама хозяйка. Самира помахала ей, освободив руку, дона Жура кивнула в ответ и загнала сплетника мыть столики внутри заведения.
Самира пробиралась к дому и улыбалась. На балкон выглянула тетя Жади, которая тоже радостно улыбнулась при виде девушки. Самира не успела подойти к двери, как та распахнулась, и Жади заключила ее в объятия. Потом за ними захлопнулась дверь, а стоявшие в полном молчании на пороге «Волшебной лампы» Мухамед с Амином и Мустафа, наконец, пришли в себя. Рядом с Мустафой суетилась дона Ноэмия, которой никак не удавалось накормить мужа. Принесла ему еду, но мужчина попросил подождать.
- Самира должна была сегодня получить диплом, - сообщил Амин новость, которую узнал от Эмми.
- Значит, она все-таки добилась своего? – с горькой усмешкой кивал Мухамед.
- Диплом? У Самиры теперь высшее образование? Да…, - протянул Мустафа.
- Хм, моя сестра теперь будет каждый день ходить на работу наравне с мужчинами, - заметил Амин.
- Какой у твоей сестры, Амин, торжествующий вид. Ты заметил? – саркастически произнес Мухамед. - Она как будто показывает нам: «Я вас победила!»
 Дона Ноэмия не выдержала:
- Что вы придираетесь к девушке? Она же молодец: смогла закончить университет, получить уважаемую профессию, и для этого ей пришлось учиться столько лет! Она умная. Думаю, она умнее каждого из вас! Из нас, - скромно поправила она себя.
И тут же удостоилась злого и презрительного взгляда синьора Мухамеда, сощуренных от негодования глаз Амина и, конечно, невнятного, возмущенного рычания Мустафы.
Амин сказал:
- Вечером Самира ждет гостей на чай. Эмми тоже приглашена и рвется на праздник. Но я против.
- Нет, Амин, пусть сходит, - вдруг посоветовал отец и выразительно взглянул на сына. Тот понял: Эмми должна стать их глазами и ушами, захочет она этого или нет. Амин не стал возражать, хотя ему было не по себе. Халиса уже исполняла роль его шпионки, но он и тогда чувствовал, как ей неприятно в этом участвовать. А Эмми, когда он на днях в который раз намекнул ей на подобное, возроптала, наивно высказав ему, что она думает о подобной просьбе.
- Амин, я не хочу шпионить за подругой. Это подло. Если тебе нужно о чем-то у нее узнать, я могу прямо спросить ее об этом. Договорились?
Эмми высказалась так не сразу, тоже сначала в нерешительности пересказывала ему услышанное и рассказывала об увиденном. Но потом возмутилась. И теперь Амин не знал, что делать. Он сомневался, что Эмми станет отвечать на его вопросы или рассказывать под давлением, если только сама не захочет поделиться тем, что узнала о Самире, о том, что было на празднике в доме его матери. Утром он  едва не поссорился с Эмми, когда отказался идти на праздник к сестре вместе с Эмми и Халисой.
Но и Халиса заявила, что плохо себя чувствует и к вечеру каждый день сильно устает. Она не пойдет на праздник. Услышав это, Эмми с облегчением вздохнула, но когда отказался и Амин, она вспылила и заявила:
- Халису никто не приглашал! Но, Амин, ты мой муж, брат Самиры, ты мог бы пойти. А если ты тоже не хочешь, я могу и одна пойти в дом лары Латифы. Ведь Самира – это моя подруга! А лара Латифа – свекровь!
Они проспорили все время, пока завтракали, так и не решив, сможет ли Эмми пойти вечером к Самире или нет.
После слов отца Амин решил позвонить жене и сказать, чтобы она была готова пойти на праздник в дом его матери, но должна быть внимательной и узнать все новости.

…Самира же обедала, сидя на кухне рядом с матерью и тетей Жади.
- Вечером должна прийти Эмми, и одна, я уверена. Ни Амин, ни Халиса не придут. Но Эмми настоит на своем, можно не сомневаться.
- Дочка, но если Амин ее не отпустит, не настаивай. Зачем им семейные ссоры из-за нашего праздника? Потом увидитесь с ней и поговорите.
- Хорошо. Мама, придут сид Керим, дядя Лукас, но я ещё пригласила Лео – из вежливости, но он согласился. Простите, я не посоветовалась с вами. И это все гости. Вроде бы никого больше не будет. Я звонила Иветти, но она в Ангре и сегодня не сможет приехать в Рио, потому что заболели близнецы.
- Да, Пьетро сегодня в доме синьора Леонидаса. Далва предупредила, что близнецы подхватили какой-то вирус и разболелись. Поэтому ни их в Рио не привезут до выздоровления, ни Пьетро не отправят со мной в Ангру. Мы с ним никуда не едем, - поведала Жади.
- Нас будет семь человек. Примерно на такое количество людей я и готовлю угощение, - заметила Латифа.
- Мама, предлагаю сделать «шведский стол» – пусть каждый берет закуски на свою тарелку. И нам не придется бегать вокруг стола, обслуживая гостей.
- Дочка, это так непривычно!
Жади перебила ее:
- Да, забыла сказать вам, что Зейн приглашал нас в свой клуб отметить получение Самирой диплома. Но я заподозрила, что ты, Латифа, будешь против и не захочешь ехать в «Нефертити».
- И правильно! У нас еда почти готова. Я же не напрасно старалась? А в клубе Зейна спиртные напитки льются рекой! Это харам.
- Всё, мы никуда не едем. Я так, кстати, и сказала Зейну. Возможно, он сам приедет в Сан-Криштован, чтобы поздравить Самиру, - продолжала Жади.
Самира ела и слушала, но заметила, что мать мнется, как будто не решаясь что-то сказать.
- Мама, в чем дело?
- Поешь, потом я задам тебе вопрос.
- Что за вопрос? Я могу отвечать и с ложкой в руке.
Но Жади опередила, зная, что Латифа не станет говорить, пока Самира не поест.
- Звонил Саид. Спрашивал, нет ли у тебя вестей от Фатимы? Ты же знаешь, что она две недели назад звонила ему, но Рания схватила трубку и наговорила ей каких-то неприятных вещей, для того, конечно же, чтобы отпугнуть несчастную.
- Да, я помню. И Эмми рассказывала мне эту историю, потому что отец жаловался Амину на то, что Рания лишила дядю Саида  возможности узнать, где прячется беглянка, и схватить ее.
- Рания сделала так специально! Она не хочет, чтобы Фатима вернулась, я уверена, - сделала вывод Жади, хотя эту историю они обсуждали не раз.
- Дочка, дядя Саид думает, что Фатима могла и тебе позвонить.
- Он мне не верит, мама. Дядя Саид и мне звонил несколько раз. Но Фатима не пыталась со мной связаться! Я не знаю, где она может быть. Хотела бы узнать, но не знаю.
- Если Саид так беспокоится, значит, его люди не смогли отыскать Фатиму, - предположила Жади, которая знала толк в побегах и в свое время изучила натуру бывшего мужа.
- Дочка, Саиду стало известно, что звонок был сделан из Касабланки.
- Это ни о чем не говорит: Фатима могла позвонить оттуда проездом в какой-то другой город. Она может быть сейчас где угодно.
- Это так. Но Саид переживает. Очень.
- Мама, что я могу сделать? Неужели и ты во мне сомневаешься? Но я тоже беспокоюсь, правда. Но чем я могу помочь? Когда мы прилетим в Марокко, я планирую начать путешествие с Рабата, столицы Марокко. Смогу ли я добраться до Касабланки? Я могла бы путешествовать как угодно долго, но мои возможности будут ограничены определенной суммой денег. Амалия же получила творческий отпуск на несколько недель. Ее поездка ограничивается временем, но и деньгами тоже. Сможем ли мы поискать следы Фатимы?
- Нет! Самира, ты не так меня поняла! Ни в коем случае ты не должна заниматься поисками жены дяди Саида. Если ОН не смог отыскать ее, имея такие возможности, то неужели ТЫ сможешь ее найти? Самира, не лезь в эти дела! – умоляюще произнесла Латифа.
Жади согласно кивала. Потом она улыбнулась и сказала:
- Но ты можешь навестить в Фесе дядю Али и Зорайдэ. А вдруг там окажется и Хадижа? Я поговорю с Зорайдэ. Пусть они нажмут на Фарида. Возможно, он отпустит Хадижу на несколько дней в Фес.
- Вы хотите, чтобы я встретилась с Хадижей? – Самира догадалась, о чем хотела попросить ее сестра матери.
- Почему бы и нет? – снова улыбнулась Жади.
- Нет, Самира, ты не можешь специально встречаться с Хадижей. Это может плохо кончиться для твоей сестры. И кто знает, на что способен Фарид? Он отчего-то ненавидит вас – и Жади, и тебя. Помните, когда Рания вернулась из Марокко и пришла ко мне в гости, она рассказывала, как Фарид злобно отзывался о вас обеих?
- Это необъяснимо, но это так, – согласилась Жади. – Он нас ненавидит.
- Я была его невестой по воле дяди Абдула, но отказалась от свадьбы, со мной как раз все понятно. Но за что он злится на тетю Жади? – удивлялась девушка.
Потом они отправились вешать на стену вставленные в рамки фотографии Самиры с дипломом.  Самира определила диплому место на стене в своей комнате. Потом сделала несколько селфи, стоя рядом. Но и тетя Жади сфотографировала ее на фоне диплома – одну, с Латифой, потом и сама встала рядом с племянницей, доверив сделать снимок Латифе.
- Лучшую фотографию я хотела бы отправить дяде Али и Зорайдэ. Они никогда не были против моего обучения в университете. Я уверена, что они будут рады за меня. И пусть этот снимок непременно увидит дядя Абдул. Он…
- Дочка, не говори ничего о дяде Абдуле. Пусть он думает о женском образовании, что угодно. Он уже старый человек, не понимает, что современная молодежь хочет учиться, и девушки тоже, - начала увещевать ее Латифа.
Но Жади напомнила, как дядя Абдул уговорил Саида не позволять ей учиться на детского врача. Однако Латифа думала о другом: помнила об угрозах старика и опасалась за дочь.
- Самира, будь очень осторожна в Марокко. Дядя Абдул не бросает слов на ветер. Когда-то в молодости он был таким же, как дядя Саид сейчас. Мне страшно, на что он все ещё способен.
- Мама, я не позволю выдать меня замуж против моей воли, будь уверена.
- Кто станет тебя спрашивать? – схватилась за сердце Латифа.
- Успокойся, сестра. Я знаю то, чего не знаешь ты, - шепнула ей Жади, как только Самира отвернулась, чтобы поправить принесенный с собой букет, который Латифа успела поставить в вазу на столе в ее комнате. Напольную вазу с эффектными розами от Жади она тоже перенесла сюда же, установив ее в угол возле письменного стола. Самира восхитилась букетом, подаренным тетей Жади. Это были дорогие цветы, очень красивые, но абсолютно одинаковые розы. Они не затронули сердце Самиры. А разномастные цветы, которые привезены были из редакции, грели душу, не смотря на то, что девушка в принципе не любила срезанные цветы.
Ведь это были уже умирающие растения, принесенные в жертву ради эгоизма людей. Самира всегда жалела несчастные цветы, думая о том, насколько эти обитатели планеты беззащитны перед любой опасностью: ведь цветы, деревья, любые другие растения не могут убежать при приближающейся опасности, будь то человек с ножом, которым он намерен срезать живое создание природы, или пожар, или наводнение. Даже укрыться от палящих лучей солнца они не имеют возможности.  Но о таких философских аспектах она старалась не думать. Иначе можно домыслить до того, что не сможешь съесть ни кусочка манго или банана.
Потом Жади, Самира и Латифа готовили праздничный стол – такой, как предложила Самира. Переставили стол к окну в гостиной, и только тогда расставили на нем тарелки и блюда с закусками и сладостями. Когда придут гости, Латифа разнесет только чай.
Первой гостьей стала Эмми. Потом приехали Керим и Зейн. Затем появился Лукас, и неожиданностью для всех стал приход Лео. Лукас держал себя в руках, но Жади поняла, насколько неприятно ему находиться в обществе ее бывшего мужа Зейна, а также Лео, пусть даже его симпатия к Жади осталась в прошлом. С братом Лукас был довольно сдержан.
Самира включила чудесную инструментальную музыку, радостно улыбаясь, принимала поздравления, букеты и подарки, но и помогала матери разносить подносы с чаем. Разумеется, никакого спиртного в доме не было, даже шампанского, не смотря на то, что Жади предлагала его поставить на стол в символическом количестве, тем более, что Лукас привез пару бутылок отличного дорогого шампанского.
- Нет, это харам, - наотрез отказалась Латифа.
Так как Самира не всегда могла уделить внимание всем гостям сразу, то между ними завязывались беседы. Одна Эмми жалась то к Жади, то к Латифе, но с интересом посматривала на Лео, заметив его явную симпатию по отношению к подруге.
- А твой Арнав не придет? – уловив момент, поинтересовалась она у Самиры.
- Кто? Ах, Арнав Сингх Райзада? Нет, он не сможет, даже если бы захотел, он… в Индии, - ответила она, но в ее тоне Эмми почувствовала странный подтекст. Кстати, девушка в своей комнате не успела или не сообразила убрать со стола снимок Арнава, поэтому его увидел Лео. Парень смотрел на фотографию черноволосого, смуглого красавца сначала с интересом, потом с грустью, но затем с подозрением. И, наконец, он сказала Самире:
- Я его где-то видел. Собственно, тоже на фотографии. Самира, ты не единственная у этого бойфренда.
- Знаю, - усмехнулась девушка. – У него миллионы поклонниц во всем мире.
- Ясно, - проворчал Лео, пытаясь побороть ревность. – Ты познакомилась с ним, вращаясь в среде шоу-бизнеса? Какая-нибудь звезда? Кто он?
- Он – звезда. Лео, не забивай себе голову тем, что тебя не касается. Кстати, ты обещал привезти мне флешку.
Если парень обиделся, то не подал вида. Лео достал из кармана потрепанных джинсов флешку и передал Самире. Она попыталась смягчить грубую отповедь за его любопытство.
- Я тебе благодарна за всё! Лео, мы с тобой и дальше останемся друзьями? Когда я вернусь из Марокко, мы можем и дальше сотрудничать. Я не смею предложить тебе совместные экспедиции, но ты подумай над этим, пока я буду выполнять работу в Марокко.
- Самира, если ты не против совместных экспедиций, почему же ты не захотела предложить мне поучаствовать в поездке в Марокко? Я там жил несколько лет вместе с Альбьери и хорошо изучил многие места этой страны. Думаю, что даже ты, родившаяся в Фесе, мало что знаешь о своей исторической родине.
- Лео, это моя первая самостоятельная работа как журналистки. Я хочу узнать, на что я способна, испробовать свои силы.
- Ради бога! Разве я стал бы вмешиваться в твою работу? Но я мог бы сопровождать вас с Амалией.
- Нет, - уперлась Самира.
Лео загадочно улыбнулся.
- Я тоже собираюсь лететь в Марокко.
- Только не туда, куда направляюсь я! – занервничала девушка, и ее подозрения окрепли.
Пока Латифа хлопотала о гостях, а Самира и Эмми в комнате девушки беседовали с Лео, Жади и Лукас отправились на балкон, где слово за слово продолжили спор о ребенке.
- Ты говоришь, что хотела бы слетать в гости к дяде Али и Зорайдэ и подстраховать Самиру? Жади, ты могла бы взять с собой ребенка, ещё не поздно вернуть его настоящей матери. Хадижа будет рада, дядя Али сможет уговорить ее мужа, представив ему ту версию, которая спасет тебя от позора, а нас – от неприятностей.
- Лукас, я думала, что ты смирился, наконец! Чем тебе мешает мой внук?!
- Мальчик мне не мешает. Но я хотел бы, чтобы его воспитывала его настоящая мать, а не ты, его бабушка. И да, я очень боюсь скандала, который однажды разразится.
- Не называй меня бабушкой! Это неприятно, непривычно и не безопасно! Я не бабушка Джамиля, я его мать! Ты же видел справку из Марокко, где четко по-арабски написано, что я – мать Джамиля. Я!
- Жади!
- Тише, на кухне кто-то есть!
Жади выглянула с балкона в комнату, отодвинув легкие шторы. А там стояли Керим и Зейн, вероятно, о чем-то беседовавшие, но замолчавшие при неожиданном появлении Жади.
Она, как ни в чем не бывало, проскользнула мимо, отправилась на поиски Самиры и Эмми. Лукас вышел не сразу, а постоял какое-то время на балконе, опираясь о перила ажурного ограждения и стараясь успокоиться.
Керим и Зейн обменялись пристальными взглядами. Невольно они услышали достаточно, чтобы сделать некоторые выводы. Зейн хмурился, поглаживая бородку, Керим тоже задумался. Но Зейн знал Жади намного лучше брата, который понял и принял Латифу, но совершенно не знал её авантюрную сестру Жади. Они вернулись в гостиную, молчаливо решив обсудить услышанное позже. Впрочем, итак было всё понятно, оставалось лишь высказать предположения, чем подобная история может для всех закончиться, если тайна выплывет наружу.
Самира очень устала в этот вечер. Проводив Лео, который покинул дом первым из гостей, она присела на диван рядом с Эмми, которая принялась делиться с ней подробностями из семейной жизни.
- Самира, мне порой хочется сделать так же, как я однажды услышала, как поступили жены в одной семье. В огромном особняке они проложили мешками с кофе границу, разделив дом на две части. Представляешь? Но дом, где я живу, не поделишь. Мне приходится терпеть присутствие Халисы.
- Чем тебе не нравится Халиса?
- Иногда я равнодушна к ней, порой испытываю симпатию, но всё чаще просто ненавижу. Сама не понимаю свои противоречивые чувства.
- Но что она тебе сделала? Или это ревность?
- Нет, не ревность. Но… Она во всем лучше меня. И это задевает. В чем-то Лейла права: Амин, лет через десять или двадцать, если ему придется выбирать между нами, выберет ее, так как предпочтет комфорт. А моя красота к тому времени поблекнет, я стану не нужна твоему брату, потому что его любовь ко мне пройдет.
- Скажи, тебе с моим братом живется лучше, чем с бывшим  мужем?
- Не напоминай мне об этом негодяе! Самира, мне дурно делается от одного воспоминания о нем! Ты знаешь, мне иногда снятся кошмары, и тогда я кричу во сне. Так как Халиса отдала мне свои ночи на месяц вперед, то Амин спит в моей комнате, в моей постели. Мои крики во сне его пугают. Он каждый раз толкает меня, и я просыпаюсь. И мне становится так неудобно перед Амином, потому что во сне ко мне приходит это чудовище.
 - А что говорит Амин?
- Он… Я чувствую, что ему тоже неловко. Получается, что незримо с нами в постели ещё и третий – мой бывший.  Но пока Амин успокаивает, утешает  меня. Что мне делать?
- Вычеркнуть прошлое из памяти. Забыть всё плохое. Даже так:  забыть всё, что было до твоей встречи с Амином в Египте. И плохое, и хорошее. Всё! Живи настоящей жизнью и думай только об Амине, о Халисе, о том, как тебе устроить жизнь так, чтобы не снились кошмары и перестать ненавидеть Халису.
- Поняла: прошлое должно казаться мне сном. Но это днем, когда я могу себя контролировать. А во сне? Я не могу ничего поделать. Амин рассказал мне однажды, что когда я кричала во сне, они с Халисой прибежали ко мне в комнату и увидели, что я от кого-то защищалась, размахивала руками. Было раннее утро, Амин встал, чтобы пойти пораньше в магазин, они пили кофе на кухне и услышали мои крики. Представляешь?
- Эмми, я не уверена, что могу дать тебе хороший совет. Я не психотерапевт. А тебе, возможно, нужно посетить врача. А… что сказала тебе Халиса, когда вошла в твою комнату?
- Ничего. Я зарыдала, проснувшись после кошмара и обнаружив рядом Амина и ее. И пока Амин рассказывал, почему они оказались рядом со мной,  Халиса, как мне показалось, смотрела на меня с жалостью.
- Главное, что не с насмешкой. Если она сочувствует тебе, значит, не намерена тебя уничтожить.
Эмми даже поежилась после ее слов. Самире было неудобно обсуждать с подругой ее семейные проблемы – прежде всего потому, что они касались и ее брата. Надо будет поговорить с мамой, а ещё лучше – с тетей Жади. Они подскажут, как Эмми вести себя в подобных ситуациях.
Потом позвонила дона Иветти и поздравила Самиру с получением диплома. Она сказала, что  хочет пожелать ей всегда быть сильной. Иветти расчувствовалась, и из телефонной трубки посыпались важные жизненные советы.
- Самира, девочка, живи сегодня, радуйся жизни сейчас, потому что вчера уже нет, а завтра может не быть. Всегда помни, что у каждого своя правда, и она часто не совпадает с твоей, а проблемы человека находятся в его голове. Окружающий же мир не злой и не добрый, ему всё равно, есть ты или нет. И помни, что другой жизни у тебя не будет. Рассчитывай всегда только на себя,  верь не обещаниям, а своим ощущениям…
Они довольно долго беседовали, но потом Самира вспомнила и о других гостях, а поговорить с Иветти хотелось и Жади, и Зейну, и Латифе.
Праздник закончился, и Керим с Зейном уехали.  Им нужно было решить кое-какие проблемы  в клубе Зейна, так объяснил Латифе Керим. Затем и Лукас увез Жади домой. Эмми уходила последней, и Самира с Латифой вышли ее проводить, пусть невестке нужно было дойти всего-то до соседнего дома.  Когда Эмми закрыла за собой дверь, только тогда мать с дочерью вернулись к себе.
- Самира, тебе понравился праздник?
- Очень! Но у меня нет сил. Завтра буду собирать вещи. Ведь самолет днем послезавтра! У меня ещё много дел.
- Почему Лео ушел так рано? Ты его не обидела? Лукас не ссорился с ним?
- Нет, ни я, ни дядя Лукас ни при чем. Но Лео спешно ушел, стащив с моего стола фотографию Арнава. Как будто я не обнаружила бы потерю и не поняла, чьих это рук дело!
- Дочка, зачем Лео эта фотография? – недоумевала Латифа.
- Мама, он поверил, наверно, что Арнав – мой намораду.
- Самира! Зачем ты представляешь сама себя в дурном свете? Я не понимаю. Зачем лгать, что у тебя есть мужчина?!
- Ничего страшного, Лео захочет узнать, кто парень на фото, но боюсь, что он попадет в глупую ситуацию. Это известный индийский актер Барун Собти. Лео поймет, что у меня нет ничего общего с актером из Индии. Наша встреча  невозможна. Я посмеюсь над Лео, обязательно - как только увижу его, вернувшись из Марокко. Это будет моей местью за то, что он стащил у меня фотку.
- Самира! – покачала головой Латифа. – Ты взрослая, но у тебя в голове ещё витают глупости, много глупостей.
- Я так устала! – счастливо улыбнулась девушка и отправилась  к себе в комнату отдыхать.


14. Часть 26. Глава 14. Замыслы Мухамеда. Самира перед отъездом.



…Весь вечер из дома напротив за ними вели наблюдение. И не только Лейла не отходила от окна одной из комнат, где затаилась, скрываясь от Мухамеда, который, впрочем, и не пытался ее искать. У него было дело поважнее: он сам не сводил глаз с дома Латифы, где ее гости весело праздновали получение диплома Самирой.
- Одалиски, - скрипел он зубами. – Устроили оргию и даже не стыдятся этого!
 -…И там же и Эмми! Она тоже одалиска, если посмела крутиться в их компании, - возмущался он, забыв, что сам же попросил Амина отправить жену на праздник Самиры. – Одалиски! Они все там одалиски!
- …Что это? Почему там так много мужчин? – всматривался Мухамед в мелькавшие в окнах напротив силуэты. – Так… Это Керим, Лукас… О, так и Зейн там! Аллах, Аллах! А это что за парень? Издали я даже принял его за Лукаса, но там же не может быть двух Лукасов! Кто же это?
Мухамед так разнервничался, что не мог не прокомментировать каждое движение в доме напротив.
-…Хм, одалиска со своим бразильцем вышли на балкон! О, Аллах! Они о чем-то спорят прямо на балконе! Их видит вся улица, но им всё ни по чем. Уже и Базилио поглядывает на них, и если бы не дона Жура, он бы уже стоял под их балконом и слушал разговор.
Мухамед то хватался за голову, то разводил в сторону руки, то сердито хлопал себя по бокам, то трагически переплетал руки на груди, то даже вытаскивал из кармана любимые четки, нервно перебирая бусины. Он не замечал, что Базилио смотрит не только на дом Латифы, но поглядывает и на его окно.
- Аллах! Моему терпению приходит конец! Пожалуй, позвоню дяде Абдулу. Пусть узнает, что Самира добилась своего – диплом она получила. И уже началась у нее веселая жизнь.
Так он и поступил. Разумеется, он нашел поддержку у дяди Абдула.
- Мухамед, ты утверждаешь, что Самира и Латифа устроили в доме праздник и собрали у себя мужскую компанию? Они ведут себя как одалиски? Значит, Самира получила диплом? Хыыым…
Слово «диплом» старик произнес с непередаваемым презрением.
- Так вот, Мухамед, считаю, что шутки кончились: диплом не накормит твою дочь, и, ко всему, мы ещё не раз будем краснеть на медине из-за ее статей, если не примем меры. Я найду ей мужа, и все проблемы будут решены! Ты только сообщи мне, когда она вылетает в Марокко.
- Да, дядя Абдул, непременно сообщу! – подтвердил Мухамед, чувствуя, как будто гора падает с плеч. – Я буду молить Всевышнего, чтобы всё получилось, дядя Абдул! Найдите Самире мужа, найдите, иншалла!
- Иншалла, Мухамед, найду, найду, иншалла!
После разговора с опытным родственником, пообещавшим решить важный семейный вопрос, Мухамед задумался, как быть с Латифой. Голос дяди Абдула вселил в него уверенность, что с одалисками нужно бороться, а иногда спасать их от самих себя.
- Я спасу тебя, Латифа. Не дам тебе погубить себя. Иначе ты, мать моего Амина, превратишься окончательно в одалиску рядом с этим Керимом! Ведь он находится там же, всё видит и не пытается вмешаться! Неужели они там пьют спиртное? Не удивлюсь! На их столе виднеются бутылки – по виду, так это как раз шампанское. Ты пропадешь, Латифа! Я знаю, как спасти тебя, знаю. Ты сама пожелаешь вернуться в мой дом, возможно - будешь умолять взять тебя снова в жены.
И он отправился к себе в спальню, где завалился на кровать, закинув руки за голову, и начал обдумывать, как спасти Латифу от самой себя и от негодника Керима, посмевшего помыслить о его козочке.
- Это неважно, что дядя Али их сосватал. Но когда Рапазао выполнит моё поручение, а Латифа увидит истинное лицо жениха, то всё изменится. Всё изменится…, - обнадеживал он себя, лёжа размахивая руками.
Он принял решение завтра же поговорить с жуликами из гаража. Мухамед    слышал, что те после пожара нуждаются в деньгах. Это значит, что они не откажутся от его предложения.
Успокоив себя коварными планами, Мухамед незаметно уснул, так и не поужинав сегодня из-за перенесенного волнения. Он лежал на спине, похрапывая и улыбаясь во сне.

…На следующий день у Самиры было много разных мелких дел, и девушка не успела собрать вещи в дорогу, как планировала, потому отложила всё на утро дня отъезда.  И вот теперь, за несколько часов до поездки в аэропорт Самира стояла у раскрытого чемодана в полной растерянности. Вещей она собиралась взять немного, но к ее удивлению, их набралось столько, что не было возможным уложить всё только в один чемодан. Самира даже Амалии позвонила, попросила совет. Ведь молодая женщина имела большой опыт деловых поездок.
Рядом переживали Латифа и Жади, которая приехала проводить  племянницу. Самира готова была расплакаться от бессилия.
- Дочка, возьми самое необходимое, уложи это в чемодан, а потом, если останется немного места, упакуешь и что-то ещё.
- Мама, у меня руки опускаются…
- Самира, если ты не можешь справиться с чемоданом, как ты вообще можешь ехать в другую страну?
- Я справлюсь! Это минутная слабость, не обращайте на меня внимания!
Жади тоже пыталась успокоить племянницу:
- Самира, я дам тебе с собой некоторую сумму денег, и ты сможешь купить себе в любом городе Марокко всё, что тебе там понадобится. Не бери с собой лишние вещи.
Подъехавший к этому времени Керим тоже давал советы, предупреждая, что там, куда она едет, у людей другой менталитет. Его дочка Неджма часто не учитывает этого в своих поступках, за что расплачивается неприятностями. Нужно непременно думать,  прежде чем что-то говорить или делать в далекой стране.
- В Марокко наши корни, там наша историческая родина. Но мы выросли в Бразилии и переняли многое от бразильцев, каковыми и сами уже являемся, пусть мы и помним о наших старинных обычаях. Однако мы ближе к бразильцам, чем к арабам, - рассуждал жених матери.- И это нас подводит, когда мы оказываемся в Марокко.
Самира соглашалась, слушая его в пол уха, кое-как упаковав вещи в чемодан.
Уставшие, они все собрались за столом в гостиной, где продолжали обсуждать поездку Самиры.
- Я так боюсь козней дяди Абдула. Дочка, будь очень осторожна! – в который раз повторяла Латифа.
- Мама, я всё поняла, - также не в первый раз отвечала Самира. Потом девушка вспомнила, что перед отъездом собиралась заглянуть к доне Журе.
- Хочу взять с собой немного знаменитых пирожков. Съедим с Амалией в такси, еда меня успокаивает, когда я начинаю нервничать, - объяснила она свой уход и отправилась в бар.
Жади, глядя на расстроенное и обеспокоенное лицо сестры, сказала:
- Латифа, успокойся! Ты кое-чего не знаешь! Я договорилась с Лео, чтобы он присмотрел за нашей Самирой. Ты ещё не знаешь, что брат Лукаса тоже летит в Марокко. Я разговаривала с ним, он обещал мне и Иветти не спускать с Самиры глаз.
- Кто такой Лео? Тот парень, что приходил к вам позавчера на праздник? – поинтересовался Керим.
- Да, это он. Младший брат Лукаса, сын синьора Леонидаса, пасынок доны Иветти, - пояснила ему Латифа.
И вдруг Керим спросил:
- Жади, а где сейчас Джамиль? Твой сын?
Он так посмотрел на женщину, спросил о ребенке таким тоном, что Жади невольно посмотрела ему в глаза и увидела в них нечто…  От страшной догадки она побледнела. Значит, это правда: их с Лукасом спор слышали Зейн и Керим. Иначе зачем он спрашивает ее о Джамиле? Жади прикоснулась кончиками пальцев к вискам и пробормотала, что ей что-то нехорошо.
- Голова разболелась… Пьетро и Джамиль остались у доны Далвы, я попросила ее присмотреть за детьми, ведь не могла же я не приехать, чтобы проводить в аэропорт мою единственную любимую племянницу!
- Жади, ты же хорошо себя чувствовала, когда приехала? – не поняла ее уловку Латифа. – Если тебе нехорошо, то не стоит сопровождать Самиру в аэропорт.
- А разве Самира не сказала, что не позволит вам провожать ее? Как я понял, за ней заедет ее коллега, с которой она и будет добираться в аэропорт.
- Это неправильно, так не делается. Моя дочь впервые летит одна в Марокко. Конечно, она привыкла ездить по всему Рио-де-Жанейро, но оказаться в другой стране? Если Самира не станет мне звонить каждый день, то я сама отправлюсь следом! – распереживалась Латифа.
- Я тоже полечу вместе с тобой. Моей сестре уже лучше, она может ходить с помощью костылей, самостоятельно справляется с домашними делами. Я готов присоединиться к тебе, хабиби, - вполне серьезно произнес Керим, и Латифа тут же замолчала. А Жади обрадовалась:
- Тогда и я с вами! Лукас не хочет меня отпускать одну. Но с тобой, Латифа, и с твоим будущим мужем он согласится отправить меня в Фес к дяде Али.
- Жади, ты хочешь поехать из-за Самиры, или у тебя есть другая причина для поездки?
- Что? – смутилась Жади. – Нет, не только из-за племянницы. Я надеюсь увидеть в Марокко свою дочь. Я так давно ее не видела.
«Он ЗНАЕТ! Керим и Зейн узнали мою тайну! Но я надеюсь, они меня не выдадут. Керим побоится причинить вред Латифе», - лихорадочно соображала женщина, пока Латифа с удивлением смотрела то на Керима, то на Жади, догадываясь, что эти двое говорят о простых вещах с непонятным ей подтекстом.
Керим понял, наконец, что перегибает палку. Ведь не собирается же он разоблачать сестру Латифы! Он начал сожалеть о том, что вообще спросил о малыше.
К счастью, к Самире пришла Эмми. Пока Жади и Латифа усаживали девушку и предлагали ей чай, объяснив, что Самира ненадолго вышла, Керим перевел разговор на другую тему.
- Латифа, моя сестра спрашивает, когда я отведу тебя в Торговый центр покупать золото. Думаю, что нам пора купить к свадьбе золото, о котором мы договорились с твоим дядей.
Латифа смущенно опустила голову и молча улыбнулась.
- Я подумаю, когда будет удобнее всего поехать, и мы купим тебе украшения. Моя сестра тоже хочет поехать с нами, а ты возьми с собой Жади.
- О, я тоже хотела бы поприсутствовать при выборе свадебного золота! – вмешалась Эмми. - Это так приятно, когда жених покупает золото, если выходишь замуж не против своей воли!
Керим пожал плечами.
- Если Латифа согласна, ты тоже можешь с нами поехать.
Жади как раз принесла поднос с чайными принадлежностями и поставила небольшой стаканчик с чаем перед девушкой. Эмми осторожно, двумя пальцами, взяла стеклянный стаканчик  и едва пригубила, опасаясь обжечься.
- Что-то Самира задерживается. Но ведь у нее с собой сотовый, она знает, что нельзя опаздывать, - мило улыбаясь, взяв себя в руки, проговорила Жади.


…Тем временем, когда Самира прошла в бар, где перед дальней поездкой ей предстояло прощание  с доной Журой, на пороге «Волшебной лампы» стояли возмущенный Мухамед и поддакивающий ему Мустафа.
- Мустафа, брат, ты видел, в чем из дома вышла моя дочь?
- В шортах, Мухамед, в коротеньких шортах!
- Вот именно! О, Аллах! Ты можешь представить, что в таком виде она появится перед дядей Абдулом? Да он ей сразу же, прямо в аэропорту ноги выдернет! Что это за шорты? Это трусы, только джинсовые! Какой ужас! Это моя дочь! – качал головой отец журналистки.
- Мухамед, но это не самые маленькие штанишки, у Самиры есть ещё короче шорты, я видел!
- Нет, у меня больше не хватает нервов терпеть такой позор. Давай зайдем в магазин. Иначе, когда Самира выйдет из бара, я ее сам побью! Плетка висит наготове – для Лейлы. Но может пригодиться и для бесстыжей дочки.
- Пойдем, Мухамед, - поверил его угрозам Мустафа и первым прошел в магазин.
А из бара вышли дона Жура с Самирой, следом, толкаясь, вывалились Базилио и Анинья. Дона Ноэмия тоже показалась за ними.
- Счастливого пути тебе, дочка! – ещё раз крепко обняла девушку дона Жура. – Сможешь – напиши нам, пришли открытку с видом Марокко. Никогда там не была, даже не представляю, что за страна. И будь осторожна. Твоя мама права: девушкам много где быть небезопасно. Удачи тебе!
Базилио только что не скакал вокруг них.
- Самира, мне тоже пришли открытку! И мне, и мне!
- Да что за наказание! Уйди, Базилио! Вернись за стойку! – заругалась на официанта хозяйка заведения. – Анинья, где пирожки?
- Вот, дона Жура, - ответила работница бара, протягивая пакет с только что приготовленными пирожками с треской.
- Спасибо, дона Жура! – со слезами на глазах поблагодарила будущая путешественница. И слезы ее объяснялись не подаренными пирожками, а благодарностью за куда большие благодеяния доны Журы. Самира не раз повторила ей, что диплом журналистки она получила и потому, что дона Жура в нужный момент протянула ей руку помощи. Без доны Журы сейчас не было бы у Самиры той судьбы, которой она следовала, став студенткой университета. И вот, наконец, диплом у нее!
- Ты можешь опоздать! – влез Базилио. – Видела, сколько уже времени? Ты же сказала, что такси приедет за тобой ровно в 12-00! Уже без десяти двенадцать.
- Базилио, иди в бар! Нигде без тебя ничего не происходит. Иди! – махнула на него рукой дона Жура. Самира ещё раз попрощалась и отправилась к дому, держа в руках пакет с пирожками. А там, почти у ее двери, прогуливалась с ребенком на руках Лейла 
Самира сразу же заподозрила неладное, но решила не обращать внимания на малолетнюю «мачеху».
- Уезжаешь? – криво улыбаясь, спросила Лейла. – Твой отец уже звонил дяде Абдулу, узнавал, нашел ли он для тебя мужа. Скоро и ты узнаешь, что такое брак. Дядя Абдул ищет для тебя мужа старого и опытного, который сумеет справиться с такой одалиской, как ты. Это не мои слова, а твоего отца! Или дяди Абдула? Не уверена, потому что я случайно услышала их разговор.
Самира опешила от ее монолога, но поняла, что целью девчонки было не желание предупредить ее, а, наоборот, Лейла злорадствовала и предвкушала будущие неприятности Самиры.
- Вот дрянь, - прошептала девушка.
Но противница злорадно рассмеялась. И тогда Самира не выдержала:
– Лейла, да, я еду в Марокко. Кстати, я собираюсь исколесить страну вдоль и поперек. Скажи, не хочешь ли ты что-либо передать своим родственникам? Я могу специально заехать в деревню, где живет твой отец, и передать твоим родным от тебя привет и рассказать, как тебе живется в Бразилии, какой женой моему отцу ты стала. Я и фотографию твою им покажу, даже подарю, - насмешливым тоном проговорила Самира, держа в одной руке пакет с пирожками, а другой достав из кармана шорт свой сотовый телефон с хорошей фотокамерой. Она неожиданно щелкнула, сделав снимок Лейлы. Потом повернула экран смартфона Лейле и показала снимок.
- А когда вернусь в Бразилию, я напишу статью о твоей касьбе и выложу фотографии твоей малой родины. Я тебе лично привезу номер журнала с этой статьей. Ты рада?
  Самира быстро прошла мимо замершей от неожиданности жены отца и, приоткрыв дверь, скрылась в доме.
 Лейла бросилась к двери, придерживая ребенка, чтобы не выронить, но было поздно.
- Кобра! Только посмей сунуться в мою деревню! Ха! Дядя Абдул тебя там и выдаст замуж, будешь в нашей касьбе баранов пасти и финики сушить! – прокричала она через дверь и в гневе повернулась к своему дому, подняла глаза на балкон, где стояла Ариба с постиранным полотенцем в руках.
«Лейла, возвращайся домой, пока Мухамед не увидел тебя возле дома Латифы», - с помощью жестов попыталась сказать Ариба.  Лейла фыркнула, но все-таки послушалась ее совета. Она была напугана обещаниями Самиры побывать в селении, где жили отец и другие ее родственники. А если ещё дочка Мухамеда накатает статью? Тогда Мухамед точно Лейлу придушит! И в Марокко отправит!
Лейла начала понимать, наконец, что впереди ее ждут страшные времена, когда в Бразилию явится Муна, а Ариба уедет в Марокко и выйдет замуж. Теперь она готова была угождать Мухамеду. Вот только он начал посмеиваться над ее попытками наладить отношения. Почти каждый день он звонил Муне в Фес и разговаривал с ней недолго, но говорил ей разные любезные вещи, называл  хабибой, потом что-то шептал в трубку, чего ни Лейла, ни Ариба, подслушивающие его беседы, притаившись возле кухни, не могли разобрать.
 Когда Лейла вошла в дом, Ариба все ещё стояла на балконе, укоряя себя за недогадливость и нерешимость. Почему она не сообразила написать письмо Икраму? Она могла бы передать его через Самиру. Ведь девушка не может не побывать в Фесе! Она же так любит дядю Али и Зорайдэ! Ариба это поняла ещё тогда, когда они  с Лейлой жили в Марокко.
- О, Аллах! Ну, написала бы я письмо Икраму, и что? Разве я посмела бы подойти к Самире и попросить ее об услуге? Это только в мыслях я такая смелая. Но… я могла бы поговорить с ларой Латифой. Отдала бы письмо для Икрама ей, а она попросила бы дочку передать конверт родственнику. Ведь Икрам – их  родственник!
И вдруг до Арибы дошло, что, став женой Икрама, она породнится с Самирой и доной Латифой, иншалла! С Амином, значит, тоже. Как хорошо, что она скоро уедет из Бразилии, иначе Лейла сведет ее с ума, поняв, что Амин и она станут родственниками. Ещё втянет ее в какой-нибудь скандал.
- Всевышний, помоги мне благополучно выйти замуж.
А вот Халисе не пришло в голову, что можно попросить сестру мужа заглянуть в Фесе к ее родителям. В семье известно, что от Самиры отказался отец. Неважно, что сейчас ситуация несколько изменилась, сид Мухамед снова задумался о ее будущем, однако, девушка не склонила головы, не повинилась перед родителями и не надела платок. Так разве могла Халиса   просить Самиру об одолжении?   
А вот Эмми испытывала бурю противоречивых чувств: Самира уезжала довольно надолго, а она была здесь ее единственной подругой и отдушиной, но с другой стороны Эмми и завидовала девушке, которая может вот так смело куда-то уехать, не завися ни от кого, кроме себя. Однако Эмми приходила в ужас, вспоминая, что Самира едет в Марокко, где с ней и Амином произошли такие страшные вещи.
- Самира, подруга, звони, сообщай о себе! Я буду по тебе очень скучать! – с чувством обнимая путешественницу, говорила Эмми. – Буду ждать тебя с интересными рассказами о путешествии!
- Я сделаю много фотографий и покажу тебе их на ноутбуке, когда вернусь. Не переживай.
Потом все вышли на улицу, а чемодан и сумку Самиры подхватил и вынес Керим.
Подкатило такси, Амалия вышла из машины, чтобы поздороваться с родственниками Самиры. Водитель показал Кериму, куда положить багаж. Ведь вещи доны Амалии тоже занимали место в автомобиле.
Обнявшись ещё раз со всеми – с матерью и тетей Жади, с Эмми, пожав руку сиду Кериму, Самира села в такси, а когда оно тронулось с места, помахала рукой и доне Журе с Базилио и доной Ноэмией, которые в этот момент снова вышли из бара.
- Счастливого пути! Самира, пришли мне открытку! Красиииивую! – с воплем бросился за машиной Базилио.
Из магазина выглянул Мустафа, но Мухамед не вышел. Однако он стоял где-то рядом,  потому что Мустафа повернул голову в сторону входа в магазин и что-то ответил. Дона Ноэмия, которая успела дойти до «Волшебной лампы», услышала, как муж сказал:
- Конечно, Мухамед, позвони дяде Абдулу. Скажи ему, что Самира вылетает из Бразилии сегодня!
- Мустафа! – возмущенно сузила глаза дона Ноэмия. – Так ты заодно с Мухамедом? Он никогда не жалел свою родную дочь, так хотя бы ты не вмешивайся! Если с Самирой что-нибудь случиться, ты отвезешь меня в Марокко и лично поможешь ей выпутаться из неприятностей!
Она говорила негромко, поэтому Мухамед, вероятно, уже отошедший вглубь магазина, не знал, что на улице стоит болтливая жена Мустафы. Но когда Мухамед вернулся, Ноэмия услышала его голос.
- Мустафа, я сегодня звонил Саиду. Он мне рассказал ужасную вещь:  брат Лукаса влюбился в мою дочь. Ты представляешь? О, Аллах! Ещё один Феррас лезет в наш род, чтобы испортить нашу кровь. Сначала Лукас, теперь – Лео. Саиду очень не нравится перспектива породниться с Лукасом через Самиру.  А уж как МНЕ это не нравится! Поэтому я очень рассчитываю на дядю Абдула!
Он перешагнул через порог и только тогда заметил дону Ноэмию, стоявшую с раскрытым от удивления ртом и округлившимися от услышанной новости глазами.
-Ээээ, - протянул от неожиданности Мухамед, взмахнув возмущенно руками, но дона Ноэмия уже спешила к бару доны Журы.
- О, Аллах! Мустафа, ты почему не предупредил меня? Сейчас эти женщины будут обсуждать мои слова, а потом ещё и захотят предупредить Латифу, а она все расскажет Самире!
- Нет, Мухамед, не волнуйся, я не позволю Ноэмии сплетничать о тебе и твоих планах! Я ей – ух, уж я её! Не представляешь, что я сделаю с Ноэмией, если она посмеет открыть рот! – погрозил Мустафа кулаком в сторону бара.
- Но она уже отправилась сплетничать обо мне с доной Журой! Твоя жена сидит в баре и обсуждает меня и моего брата! – схватился руками за голову Мухамед. Он скрылся внутри магазина, и Мустафа последовал за ним, бубня оправдания.
В баре же Жура и Ноэмия горячо обсуждали новость о Самире и Лео.
- Пусть лучше с Лео дружит, это сын Деузы  и синьора Леонидаса, чем ее насильно отдадут в жены кому-то в Марокко! – отрезала дона Жура.
- Согласна с тобой, Журочка, но я думаю, что надо бы и Латифу предупредить. Пусть свяжется с дочкой и расскажет о планах бывшего муженька.
- Ноэмия, можно предупредить Латифу, но Самира уже знает о том, что ей в Марокко ищут мужа и строят планы на ее счет.
- О, Боже, Журинья! Как страшно! Нет, пусть она там с Лео везде ходит, он все-таки парень, сможет ее защитить.
- Да уж! Я вот смотрю на дону Латифу и понимаю, что ее дядя из Марокко все правильно сделал: нашел ей жениха. Иначе этот боров Мухамед давно бы ее вынудил вернуться к нему.
- И не говори! Мне Мустафа рассказал по секрету, что Мухамед дрожит от мысли, что приедут дядя Али или дядя Абдул и заставят срочно пожениться Керима и Латифу. Конечно, Мухамед уже женат на некоей Муне, развелся с Лейлой, но он все ещё думает о Латифе. Представляешь? И вот, чтобы у него не было таких грешных мыслей, Латифу хотят поскорее выдать замуж! У дяди Абдула уже появились подозрения, что не Муна не едет в Бразилию, а Мухамед не хочет, чтобы она пока здесь появлялась.
- Значит, все ещё надеется, что Латифа вернется? Мечтать не запретишь, – снисходительно хмыкнула дона Жура и сделала знак Анинье, чтобы та принесла им ещё кофе и тарелку пирожков.


15. Часть 26. Глава 15. По дороге в аэропорт. Перелёт. В Рабате.


В такси Самира, сидя на заднем сидении с Амалией, съела несколько пирожков, угостив  и подругу.
- Самира, ты знаешь, кто мне сегодня позвонил? Синьор Леонидас. Мы с ним давно не общались, а при встрече всего лишь сухо здоровались, и вдруг он вспомнил обо мне!
- И по какой причине?
- Не поверишь: он попросил меня не называть Лео клоном. Сказал, что эта глупость все ещё жива в чужих сплетнях, и парню это страшно не нравится. А с Лео мы можем столкнуться в Марокко, так как он тоже решил отправиться туда путешествовать.
- Так я и знала! – недовольно воскликнула девушка.
- Самира, он, возможно, не сам захотел поехать в Марокко. По словам синьора Леонидаса, об этом попросили Лео дона Иветти и твоя тетя Жади. Синьор Леонидас так и сказал, что Лео интересуешь ты. Придется нам терпеть его присутствие.
- Тётя Жади и Иветти?! – удивилась Самира. – Нравлюсь ему? Вот ещё!... Он будет ходить за нами хвостом!
- Ничего не поделаешь. Не хотелось бы ссориться с его могущественным отцом. Не думаю, что он станет лезть нам на глаза, вмешиваться в наши изыскания, но если Лео будет держаться в стороне, какое нам до него дело?
- Странно, что синьор Леонидас так переживает из-за слова «клон». Какой Лео клон? Всё это выдумки, но если и правда, то что в этом такого? Наука не стоит на месте. Ещё немного времени - и клонирование станет одним из способов размножения человечества. Когда-то фантастикой считались «дети из пробирки» и ЭКО.
Девушка пожала плечами, а Амалия с интересом на нее посмотрела, хотела что-то сказать, но передумала.
Потом они весь путь до аэропорта обсуждали маршрут путешествия: сначала Рабат, потом хорошо бы объездить города на севере Марокко, затем заглянуть в Фес, Мекнес, а там свернуть к пустыне и через пески и дюны  добраться до Марракеша, побывать в «долине тысячи касьб», увидеть знаменитый памятник Аит-бен-Хадду, охраняемый ЮНЕСКО.
- Лео пытался навязать мне свое общество на время путешествия. Мы с ним говорили об этом при встрече. Но я отказалась. Как теперь запутать следы?
- Самира, мы с тобой уже разработали маршрут, менять что-то поздно, всё рассчитано. Не обращай внимание на парня.
- Чувствую, что Лео испортит нам поездку.
- Но мы едем не отдыхать, а работать. Труд журналиста таков, что тебе не раз придется приспосабливаться к обстоятельствам, - увещевала ее Амалия. 
Когда они последними поднялись по трапу в самолет, то, пробираясь по проходу между креслами, Самира, конечно же, увидела уже расположившегося на своем месте Лео, которого они не заметили в аэропорту и при регистрации. Парень старательно отворачивался, делая вид, что не замечает ее. Он тянул шею к иллюминатору, как будто его что-то заинтересовало рядом с соседним самолетом.
- Ну что же это такое? Почему мне везде подсовывают няньку? Неужели Иветти и тетя Жади настолько не доверяют мне?! – бормотала девушка, следуя за Амалией к их креслам, тоже сделав вид, что не увидела Лео.
Из Париже их самолет вылетал в Марокко раньше, чем самолет Лео. Об этом он сам сказал ей, спускаясь по трапу, когда они приземлились в европейском аэропорту. Самира повернулась к нему и одарила парня торжествующей улыбкой. Он ответил ей насмешливым взглядом.
- Рабат – не Рио-де-Жанейро. Я бывал там, когда два года жил в Марокко, знаю город. Мы встретимся.
Она в раздражении отвернулась.
Самира сама себя не понимала: ещё недавно она была благодарна Лео за присланные фотографии из Пантанала и Амазонии, считала, что они с Лео  друзья, но теперь испытывала к брату Лукаса почти неприязнь.

В Рабате.
Прилетев в Рабат,  журналистки обнаружили, что прямо из аэропорта есть выход на железнодорожную станцию – пустую и тихую. Но сам город встретил их всеобщей торговлей. Торговали везде – на главной улице, в переулках, на площадях и, конечно, на медине.
 Самира и Амалия пробирались мимо торговых рядов в поисках отеля, где для них были забронированы места. А вокруг кипела жизнь – торговали старыми радиоприемниками и живыми черепахами, чулками и апельсинами, коврами и китайскими часами, лепешками и кожаными куртками.  И никто не мог подсказать, где находится нужный им отель, но все старались принять живейшее участие. Омар спрашивал у Хасана, тот советовался с Мустафой, а Мустафа вел девушек к знакомому торговцу, который мог знать о нахождении искомого отеля. Им повезло: племянник одного из торговцев оказался менеджером их отеля, и его дядя подсказал им дорогу.
Наконец, Самира и Амалия добрались до нужного места. Отель был расположен в пятиэтажном здании колониальной архитектуры. Самире никогда не приходилось жить в таком месте – тут всё было пропитано духом старой колониальной Франции. Высоченные потолки, старинная мебель, странная планировка номеров, красивые окна с деревянными ставнями.
Едва обосновавшись в отеле, Самира и Амалия  решили не терять оставшиеся пол дня и отправиться на прогулку по городу, захватив с собой фото- и видеоаппаратуру.
В этот день они нигде не встретили Лео. Самира ещё в начале прогулки поймала себя на мысли, что нервно ждет появления парня из-за каждого угла. Но потом город очаровал ее сочетанием изящной французской колониальной застройки, западноевропейской чистоты улиц, пальмовой аллеи, вечернего тумана.
Они побродили по центру города, постепенно спускаясь в сторону моря по авеню Мухамеда V. Из-за тумана видимость была ограничена сотней метров, и это было чудесно. Словно из дымки возникали светящиеся неоновые надписи, и Самира замирала, запечатлевая на фотоаппарат вечерний город.
И, конечно, они обменивались впечатлениями о Рабате.
- Знаешь, Амалия, марокканцы говорят, что у них четыре столицы: Фес – историческая, Марракеш – туристическая, Касабланка – экономическая, и Рабат – это лицо страны во всех ипостасях. Рабат –  самая молодая из всех исторических столиц Марокко.
- Кстати, я тоже кое-что узнала об этом городе: в 16-17 веках здесь обосновались корсары, которые бороздили моря в поисках европейских судов, везущих золото из южноамериканских колоний. Награбленное доставлялось сюда, после чего быстро распространялось по базарам и невольничьим рынкам Западноафриканского побережья. Десятки тысяч европейцев были захвачены пиратами и проданы в рабство. При частых в этих местах туманах иностранные суда садились на мели у берегов. Наводившие ужас на европейцев сарацины подплывали к кораблям на маленьких лодках, грабили их и угоняли в рабство моряков. Вплоть до середины 19-го века европейским государствам приходилось откупаться от марокканских правителей, дабы обезопасить свои суда.
- Да, у Марокко очень интересная и древняя история. Теперь, когда я оказалась здесь без родителей, то хотела бы проехать страну от Танжера и Сеуты на севере до Эс-Сувейры и Уарзазата на юге. Даже по фотографиям в Интернете на меня произвели сильные впечатления долина Драа с ее экзотическими касьбами и знаменитые ущелья.
- Но пока мы в Рабате, предлагаю осмотреть касьбу Удайя, крепость Шеллах, королевский дворец и мечеть Хасана.
- Да, мы же так и планировали! Амалия, меня не покидает мысль, что Лео, как герой фильма «Человек-невидимка», преследует нас и может внезапно выйти из тумана.
- Самира, не выдумывай, - рассмеялась Амалия. – Бедный парень только что прилетел тем рейсом, от которого мы отказались в последний момент при оформлении билетов в Рио. Теперь он, наверное, пробирается по улочкам города в поисках своего отеля. Как и мы – не может его отыскать. А знает ли Лео языки, кроме португальского?
- Думаю, да. Английский точно знает. Амалия, мы взяли билеты на более ранний рейс до Марокко, чтобы обмануть дядю Абдула, т.е. его людей, которых он собирался подослать ко мне в аэропорту. Мне только что пришло в голову, что если бы дядя Абдул лично явился в аэропорт, то, не встретив меня, столкнулся бы с Лео. Он решил бы, что  Лео злой дух. Он очень похож на Лукаса Ферраса, которого дядя Абдул  очень даже хорошо и давно знает. Увидев Лео, копию того Лукаса, каким он был двадцать лет назад, дядю мог хватить удар! Он же никогда раньше не видел Лео.
- Самира, ты не преувеличиваешь? Я никого не заметила в аэропорту. Думаю, если бы тебя там ждали, то им не составило бы труда узнать, каким рейсом ты прибываешь в Марокко.
- Дай бог, чтобы сид Абдул передумал охотиться на меня! А знаешь, я сейчас позвоню Зорайдэ и узнаю обо всем. А если к телефону подойдет Карима, то ее и расспрашивать не придется – она сама всё выложит. Поэтому лучше звонить им на домашний телефон, а не на сотовый Зорайдэ.
Девушка достала мобильник и потыкала пальцами к кнопки.
- Алло? Карима! – воскликнула она, и на ее лице расплылась радостная улыбка. – Расскажи новости. Мы с Амалией в Рабате. Но в аэропорту нас никто не встречал. Может быть, дядя Абдул забыл послать сюда своих людей?
Вероятно, Карима бурно что-то рассказывала ей, потому что Амалия, наблюдавшая за приятельницей, видела, как менялось выражение ее лица, как у Самиры округлились глаза и приоткрылся рот, как она приготовилась высказать что-то с огромным возмущением. Что же случилось?
Но Амалия не стала вмешиваться в телефонный разговор, решив, что Самира сама ей вскоре все расскажет.
- Карима, это ужасно! Я боялась, что мне помешают в моей первой рабочей поездке, но надеялась, что смогу избежать неприятностей. Но если дядя Абдул уже нашел мне жениха и намерен  встретиться с ним и договориться о свадьбе, это уже не шутки, как говорит дона Жура….Что? Дона Жура –  одна очень хорошая женщина из Сан-Криштована… Да-да! Я приму меры, придется носить никаб. Мама положила мне это одеяние в чемодан, и тетя Жади настойчиво советовала не пренебрегать маскировкой…. Нет, мою подругу дядя Абдул не знает, по крайней мере – в лицо. А разве не могут ходить вместе по городу европейка в джинсах и кофточке и арабка в никабе?
Закончив разговор, расстроенная Самира поведала приятельнице, что дядя Абдул уже вовсю действует. Он решил не хватать ее у выхода из аэропорта, но почти сосватал ей мужа. Карима – женщина из дома дяди Али – узнала от жены дяди Абдула, что тот намерен пойти в ресторан, где обговорить с будущим мужем все детали. Карима и лара Дуния собираются за ним проследить, чтобы узнать, что это ещё за жених.
- Самира, и что ты будешь делать? Тебе не стоило лететь в Марокко, изначально ты должна была выбрать другую страну! Возможно, тебе лучше вернуться в Бразилию? Пусть ты потеряешь грант на поездку, но с тобой ничего плохого не случится.
- Нет, я докажу дяде Абдулу, что я свободная женщина, не вещь, которую можно передать из рук в руки незнакомому мужчине. И я не могу позволить себе быть необязательным человеком. Что это за начало карьеры? Бегство из Марокко запятнает мою репутацию. Меня никто не поймет!
- Мне не по себе от мысли, что тебя могут украсть. Где же Лео? – осторожно оглянулась Амалия по сторонам, надеясь, что парень покажется. – Может быть, стоит его позвать? Если мы встретим Лео, то я лично попрошу его сопровождать нас.
- Нет, я против. Карима сказала, что дядя Абдул хочет действовать наверняка. Сначала он точно договорится с женихом, а потом начнет охоту на меня. Карима будет держать меня в курсе событий. И я буду начеку.
- Самира, нам пора возвращаться в отель. Уже поздно, и мне что-то не по себе. К тому же, сказывается длительный перелет. Хочется отдохнуть, как следует выспаться.
- Вернемся в отель. Я запомнила дорогу. В детстве я даже на запутанной медине Феса ориентировалась без труда. Мы не могли найти отель, потому что не знали, где он находится. Но обратную дорогу к нему я найду.
Самира и Амалия поспешили к отелю. После звонка в Фес им теперь казалось, что вокруг полно опасностей, как бы они не успокаивали и не подбадривали друг друга. Амалия понимала, что на ней лежит ответственность за Самиру, впервые отправившуюся с журналистским заданием в малознакомую страну, а Самира боялась подвести подругу, для которой эта поездка была тоже частью важной работы. И если их планы сорвутся из-за происков ее родственников, девушка не знала, как она сможет после такого смотреть в глаза Амалии. Самира вспомнила слова тети Жади о том, как было бы хорошо иметь рядом защитника, пусть даже это был бы Лео.
Только теперь она поняла, что тетя Жади была права, заранее зная, что Самиру в Марокко ждут серьезные испытания. Теперь девушка больше не сердилась на сестру матери и Иветти за то, что они уговорили Лео следовать за ней по пятам. А если ей понадобится помощь? Что может сделать Амалия, если дядя Абдул в полиции скажет, что Самира – его кровь и ее отец разрешил найти ей мужа? Амалия здесь иностранка, а на бразильское гражданство Самиры просто закроют глаза, когда она окажется в руках сида Абдула.
Теперь уже Самира не была бы против, если бы Лео дал им знать о своем присутствии где-то рядом. Но, конечно, она сама не станет звать его: Лео, где ты, приди! Она только сделает вид, что не замечает его негласного сопровождения.

… Лео же тем временем брел по улице Рабата в поисках гостиницы, где он мог бы найти пристанище. Увы, узнав от Иветти название отеля, где собрались остановиться Самира и ее подруга, он не смог забронировать там номер. Решил найти подходящее жилье на месте и теперь шел к отельчику, который ему подсказал Альбьери, когда он позвонил Лео, узнав, что парень направляется в Марокко. Звонок раздался, когда Лео только что сошел с трапа самолета. Альбьери продиктовал адрес  и сказал, что заведение небольшое, но достойное. Это риад, невзрачный со стороны улицы, но уютный внутри.
Но на смартфоне навигатор показывал улицы вовсе не те, которые он видел перед собой в реальном городе. Поэтому Лео, не зная ни французского, ни арабского (а люди, которых он расспрашивал, не понимали  английского), пришлось долго блуждать по улочкам, пока он все-таки не отыскал маленький, очень старый риад. Риад был экзотичным и красивым, с квадратным двориком внутри, кадками с цветами и фонтанчиком в стене. Низенькие полукруглые двери и оконца со ставнями. Внутри номера, правда, было темновато, но достаточно комфортно.
А персонал оказался дружелюбным и услужливым. Лео проголодался за время поисков, и ему предложили ужин. Парню не терпелось отправиться на поиски Самиры, но он все-таки не стал отказываться ни от таджина, ни от сока и пары лепешек с джемом.
Когда он вышел на улицу, стараясь сориентироваться и запомнить место, где расположился отель, то вскоре обнаружил, что совсем недалеко находится вход в медину. Это означало, что теперь он легко  смог бы отыскать путь обратно, когда  будет возвращаться после шатаний по городу.  Как оказалось, нужно всего лишь нырнуть в узкий проход в главном ряду  между торговцем лепешками  и лавкой, где продаются бабуши, и попадаешь на улочку, от которой нужно сделать только один поворот к его риаду.
 Разобравшись с картой и навигатором, Лео отправился на поиски другого отеля, где устроилась Самира.  Его он отыскал без особого труда, так как уже успел позвонить Жади, которая к тому времени узнала от племянницы историю их с Амалией поисков отеля. Жади подробно расспросила ничего не подозревавшую Самиру, как далеко отель находится от входа в медину и от известных достопримечательностей.  Потом Жади пересказала Лео услышанное, и парень быстро сумел отыскать это место. Ему повезло даже больше, чем он ожидал: Лео смог увидеть, как Самира и Амалия возвращаются с вечерней прогулки.
Но почему у девушек такие озабоченные лица? Что-то произошло? Неужели они столкнулись с людьми старика, о котором рассказывала Жади? Дядя Абдул, кажется? Лео понял, почему Самира улетела в Марокко другим рейсом. Возможно, он просто не распознал тех, кто поджидал племянницу Жади там, у выхода с летного поля. Но Лео, имеющий прекрасную зрительную память, в аэропорту и после не увидел ни одного знакомого лица. А дядю Абдула он когда-то видел в Фесе. Это старик его не заметил.
Убедившись, что Самира и Амалия благополучно добрались до места, где им уже не угрожала опасность, Лео отправился к себе, решив утром как можно раньше прийти к отелю и выждать, когда журналистки отправятся на рабочую экскурсию.

На следующий день после завтрака Самира и Амалия посвятили время определению маршрута деловых прогулок по Рабату и выделили предпочтительные для осмотра достопримечательности. 
Сначала они решили отправиться в морскую крепость Удайя.  Она находилась рядом с мединой. Но прежде следовало пройтись по французской части города, потом посетить небольшую медину и уже из нее выйти к крепости.
Самира жадно смотрела по сторонам, стараясь впитать и запомнить каждую мелочь, картинки из жизни, запахи и звуки древнего города, за которыми они и приехали.  Ремесленники, сидевшие на порогах своих мастерских, полностью погруженные в свои занятия. Кошки, кошки, повсюду кошки. Удивительно красивые двери и стены зданий, соседствующие с ничем не примечательными.
Ну и, конечно, собственно рынки. На рынке в Марокко можно купить абсолютно все: от живой курицы до использованного унитаза. Множество людей сидели на рынке с откровенно старыми и  негодными уже вещами, особенно много было старой обуви. Что должно было такого встретиться на рынке в медине, чтобы Самира захотела или решилась приобрести, будь она туристкой? Но посмотреть на все это великолепие многообразия было, безусловно, очень интересно.
Возможно, на Самиру подействовал разговор с Каримой, а потом и с тетей Жади и матерью, но она испытывала ощущение, как будто за ней кто-то наблюдает. Спиной чувствовала чей-то пристальный взгляд. Она пыталась незаметно определить, кто может следить за ними, с какой целью. Но Лео не показывался, а людей дяди Абдула, которые могли действовать по его наущению, она не знала в лицо. Утром, выходя из отеля, девушка была одета, как обычно: джинсы и блузка с небрежно завязанной на талии теплой кофтой. Никаб уже не казался обязательным средством защиты.
Наконец, побывав в касьбе, сделав множество снимков, через нее они вышли к океану, вызвавшему  у обеих сильные впечатления. Это другой берег их Атлантики, волны которой накатывают на пляжи Рио!
 Перед океаном они оказались неожиданно, с высоты касьбы он открылся перед ними во всей красоте. Купающихся, как и ожидалось, не было, но зато волны рассекали  серферы. Это было время прилива, и потому Самира с Амалией шли по молу, стараясь уберечься от сильных волн и брызг.  Так они подошли к пляжу, на котором парни играли в футбол, а рядом бегали собаки. 
- Куда теперь? Предлагаю пообедать. Я видела один симпатичный ресторанчик – судя по всему, для местных жителей, не для туристов. Но нас же не выгонят? – повернулась к девушке старшая подруга.
- Конечно, нет. Амалия, я тоже страшно голодна. А куда мы отправимся после обеда?
- Имей в виду, Самира, нам следует делать записи каждый день, по свежим впечатлениям. Иначе потом не вспомнишь разные милые мелочи, забудешь интересные мысли, которые вот сейчас бродят в голове, а когда накопятся впечатления, то многое начнет казаться ненужным, неважным. Вечером необходимо заняться записями и работой с материалом. Поэтому, как я думаю, нам сегодня стоит увидеть только королевский дворец, а вечером побывать у башни Хасана. Как я поняла, минарет и разрушенные колонны прекрасно смотрятся вечером в лучах заката, на фоне исчезающего за горизонтом солнца. А, вернувшись в отель,  мы будем писать, пополнять заметки и записи в электронных дневниках. Ты согласна?
- Конечно, Амалия. Как жаль, что в Рабате мы сможем провести всего три дня. Этот город мне понравился.
- Как тебе спалось сегодня?
- Мне даже сны не снились! 
- А я проснулась от звука азана. Недалеко от отеля есть мечеть, оказывается. Потом я уснула, но сначала не могла понять, что происходит.
- Я должна была тебя предупредить. Даже в детстве, когда мы с родителями приезжали в Марокко к дяде Али, после Бразилии мне было непривычно просыпаться ночью и рано утром от звуков азана и криков муэдзинов. Но сегодня ночью я точно ничего не слышала.


16. Часть 26. Глава 16. В Рабате. Новость из Феса.



Когда девушки подошли к местному ресторану, Амалия, которая шла впереди, увидела через распахнутую дверь Лео, сидевшего за столиком. Она в нерешительности задержалась на пороге на пару секунд, но Самира не заметила этого, вошла, не подозревая о встрече.  И потом она села за столик, удивляясь, отчего Амалия так странно себя ведет – как будто старается отвлечь от чего-то ее внимание. Они сделали заказ, им тут же принесли целый поднос мелких чашечек с закусками и лепешки, чем вполне можно было насытиться ещё до того, как приготовят  заказанный таджин с цыпленком.
И только тогда Лео попал на глаза Самире, сжимавшей в руке лепешку, край которой она собиралась обмакнуть в одну из закусок. Лео, до этого времени не подававший вида, что видит их, поприветствовал путешественниц, сделав знак рукой. Амалия наблюдала за Самирой и заметила, с каким облегчением она вздохнула.
- Почему бы нам не пригласить и Лео пойти с нами к королевскому дворцу и далее - по плану?
Самира молча пожала плечом, опустив глаза.
- Не уверена, что в Рабате мне грозит нападение посыльных дяди Абдула. И вообще, я придумала, что могу сделать, чтобы охладить пыл сида Абдула. Позвоню дяде Саиду.
- И что же – он посмеет указывать пожилому родственнику, что ему делать? И дядя Абдул прислушается к мнению твоего дяди?
- Я могла бы намекнуть брату отца, что буду искать Фатиму. Будь я не такой щепетильной, могла бы солгать, что мне позвонила Фатима и рассказала, где ее найти. Но мне не хочется мараться о ложь. Знаю, что дядя Саид искренно переживает из-за исчезновения жены. Нехорошо играть на его чувствах, давая ложную надежду.
Пока они увлеченно разговаривали, столик, за которым сидел Лео, опустел. Это обнаружила Амалия.
- Самира, он ушел. Мы не успели с ним поговорить.  А если он обиделся и  теперь будет путешествовать сам по себе?
- И что? Мы здесь работаем, какое мне дело до Лео? Ты заметила, что он не взял с собой фотоаппаратуру?
- Зачем, если цель у него иная.
- Какая?
- Ты, Самира. Слава богу, Лео появился. Пусть он остается невидимкой, но я рада, что Лео где-то рядом.
- Если честно, то мне тоже так спокойнее, - призналась, наконец, Самира. – Интересно, где он остановился?
- Позвони доне Иветти. Она может это знать. Самира… Твоя мама уже знает, что дядя Абдул нашел тебе жениха? – осторожным тоном спросила Амалия.
- Нет, я попросила Кариму ничего ей не говорить! Мама итак переживает, она думает, что дяде Абдулу всё удастся. А вот я уверена в обратном.
- Будь осторожна, - посоветовала Амалия, будучи старше Самиры более чем на десять лет и имея богатый жизненный опыт.
Самире хотелось закатить глаза и фыркнуть, ведь этот совет она слышала много раз перед поездкой. Однако вести себя, как капризная девочка, она не стала. Пора следить за собственным поведением и манерами! Это дома у матери она могла бы так сделать. Но Амалия не только подруга, но прежде всего – старшая коллега.
- Я буду осторожна, но если дядя Абдул не отступит, я устрою ему и «жениху»  танцы на сковороде. Мириться с его решением я не собираюсь. Никто не вправе решать за меня, как мне жить и за кого выходить замуж.
- Понятно, не кипятись. Но нам надо быть внимательными, чтобы не оказаться в ловушке.  Что я смогу сделать, если тебя схватят по приказу дяди Абдула? Я даже не знаю, как добраться до твоего дяди Али.
- Это мое упущение. Я тебе напишу все адреса и номера телефонов, как только окажемся в отеле.
- Хорошо, и не будем больше о грустном, - согласилась Амалия.
Они ещё не успели перепробовать все закуски, но к их столику уже приближался официант в живописном тюрбане и светлой джеллабе с подносом, на котором стояли два небольших таджина – по одной порции каждый. 
Он поставил таджины на стол, поднял конусообразные крышки, сказал что-то по-арабски. Самира плохо помнила язык, но смогла приблизительно перевести подруге приветствие марокканца. Они с удовольствием принялись за традиционное марокканское блюдо.

Покинув чудесный ресторанчик, журналистки отправились к королевскому дворцу. Он находился в старой части Рабата – медине. Королевский дворец считается одной из самых популярных достопримечательностей Рабата, поэтому им пришлось пробираться сквозь толпы туристов.
Дворец был построен в 19 веке для короля, но и теперь является его резиденцией. Это место, где живет королевская семья и сам король. Девушки прошли по площади перед дворцом и оказались у металлических кованых ворот, которые находились под белоснежной аркой.
Королевский дворец охранялся полицией и марокканскими воинами, но всем известно, что на его территорию можно попасть в дневное время суток и насладиться его красотой и величием.
Самира и Амалия прошли внутрь дворца вместе с другими туристами. Во дворе они обнаружили фонтан, струи воды которого считаются в Марокко священными. Королевский дворец напоминал оазис, в котором произрастало множество цветов, пальм и различных растений. Они довольно долго бродили по территории дворца, присаживаясь, где было можно, и делая записи в блокноты. 
А когда они покинули достопримечательность, то Самира нашла небольшой книжный магазинчик, в котором купила несколько цветных открыток с видами Рабата. Она подписала каждую открытку и сразу же отправила, найдя  местную почту. Базилио досталась открытка с видом крепости Удайя, в которой они побывали утром, доне Журе и Иветти – одинаковые фото с видом на крепостную стену и с пальмами, а матери она отправила открытку с минаретом мечети Хасана. Тете Жади, кроме открытки с видом на океан и местный маяк, она решила послать электронное письмо, которое, конечно, ей поможет открыть и прочесть Лукас. Собственно, электронный ящик ему и принадлежал.
Но потом девушка дала себе слово написать письмо и матери. А если тетя Жади снова поссорится с мужем? Тогда они нескоро прочтут ее письмо. Нет, пусть почтальон принесет в Сан-Криштован конверт с ее письмом и вручит его лично в руки ларе Латифе! И чтобы никому, кроме матери, не смогли отдать ее послание! Вот вечером она этим и займется, а завтра зайдет в местное отделение почты и пошлет письмо, купив там же конверт с красивой местной маркой.
Девушки ещё раз прогулялись по огромной площади перед королевским дворцом, на которой иногда, как говорят, можно встретить даже настоящего короля Марокко Мухамеда VI. Но не в этот раз.
- Кажется, в толпе мелькнул Лео, - тихо сказала подруге Амалия. – Но я не уверена. Не оглядывайся, пусть думает, что мы его не замечаем.
- Я, правда, его не видела. И теперь мне все равно, я не против, пусть следует за нами, если ему так хочется.
Потом они отправились к башне Хасана. Это была одна из самых больших достопримечательностей в столице Марокко. Она разместилась на самой вершине холма. Самый лучший вид башни, как поняли позже девушки, можно было наблюдать с моста на выезде из города по направлению к маленькому городку Сале.  Они побывали и на мосту тоже.
- Самира, в путеводителе сказано, что башня Хасана считается самым древним сооружением Марокко. Ее строительство началось ещё в 12 веке, когда султан решил превратить маленький городок Рабат в столицу великой империи, а башня должна была стать главным минаретом мечети Хасана. Однако после смерти султана строительство великолепного сооружения прервалось. Спустя много веков после сильного землетрясения все было разрушено, уцелела только башня. Она выложена из розового камня. Верхняя часть украшена узорами и арками… Ты видишь? Сделай несколько фотографий!... Здесь написано, что в древности строение имело 16 дверей, а перед башней раскинулся большой двор, на территории которого размещалось почти четыреста колонн так и не построенной мечети. Как мы видим, в наше время все это практически разрушено.
- Кстати, для местных жителей башня Хасана имеет особое значение. Нам когда-то дядя Али рассказывал, что именно здесь султан Мухамед V прочел молитву после обретения страной независимости.
- Да, пожалуй, это визитная карточка Рабата. Жаль, что мы не попали в мавзолей, потому что поздно приехали. А завтра мы уже вряд ли успеем сюда вернуться.
Когда Самира делала фотографии башни на фоне заходящего солнца, то в объективе краем глаза она поймала мелькнувшую фигуру юноши. Но пока она запечатлевала на фото достопримечательность, стараясь не упустить момент, когда лучи заката красиво освещали старинный минарет, после она нигде не увидела Лео. Даже когда демонстративно осмотрелась вокруг, готовая к тому, что парень не выдержит, выйдет из толпы или из-за одной из старинных колонн и подойдет к ним, но этого не произошло.
«Какой упрямый. Он и в самом деле мог обидеться на меня. Ну почему со мной все не так, как у нормальных людей? Я так ждала эту поездку! Но происки дяди Абдула лишили меня удовольствия от путешествия, заставив бояться и все время оглядываться», - подумала она, продолжая работу – снимая с разных ракурсов остатки старинных колонн разной высоты.
В этот вечер они с Амалией снова добирались до отеля одни. Самира пару раз внезапно оглядывалась назад, надеясь застукать Лео, если он не успеет спрятаться. И пусть парень умудрился ни разу не выдать себя, Самире казалось, что он следует за ними. Просто он ловкий. Девушка уже запуталась в том, хочется ли ей, чтобы Лео вышел и открыто сопровождал их повсюду, или ее бесит подглядывание за ними с расстояния и игра в человека-невидимку.
В отеле после ужина, который они заказали в номер, журналистки работали над собранными материалами. Самира же написала письмо матери, как и намечала. Она описала места, где побывала, что увидела, даже рассказала о нескольких забавных ситуациях, в которых они с Амалией оказались. Но о звонке в Фес она решила не упоминать, чтобы не расстраивать маму и тетю Жади. А ещё ее беспокоила мысль, не перехватят ли ее письмо Амин или отец.  Тогда матери ее письмо могут и не отдать.  Одна надежда теперь на Базилио, который после ее обещания прислать ему красочную открытку, будет ежедневно поджидать почтальона в начале улицы.
Они уже заканчивали работать, после чего собирались лечь спать, когда раздался звонок сотового Самиры.
Она удивленно протянула руку к телефону.
- Неужели это Лео звонит? Глупая, как я не догадалась? Я тоже могу ему позвонить!
Но звонил не Лео, а дядя Саид.
- Да, я слушаю, - проговорила Самира, отвечая на неожиданный звонок. – Нет, я в Рабате. Нет, Фатима мне не звонила. Конечно, я сразу же сообщу, если Фатима свяжется со мной. И я постараюсь уговорить ее довериться Вам, дядя Саид… Что?.. Хорошо, я предложу ей встретиться. Пожалуй, это и правда, будет лучше. Когда Фатима будет рядом, уговорить ее поверить, что ее не ждет никакое наказание, будет проще. Ведь это так, дядя Саид?
Выслушав его уверения, она тут же сочла нужным пожаловаться:
- Дядя Саид, я звонила в Фес. Карима мне сказала, что дядя Абдул нашел для меня жениха. Я против! В моих ближайших планах нет замужества. Позвоните ему, поговорите, убедите его, что его усилия напрасны. Я не соглашусь.
Услышав ответ, Самира недоверчиво посмотрела на экран сотового. Разговор был окончен.
- Что-то мне подсказывает, что дядя Саид не только не уговорит дядю Абдула оставить меня в покое, но он вместе с отцом и придумал всё это.
- Почему ты так думаешь? – подняла голову Амалия, оторвавшись от планшета.
- Хм, дядя Саид почему-то спросил у меня, как дела у Лео. Откуда ему известно о том, что Лео тоже в Марокко? У него был такой голос… Амалия, дядя Саид терпеть не может Лукаса, а Лео – его копия. Фатима мне писала из Амазонии о своих подозрениях, что  Лео в меня влюблен. Представь! А дядя Саид получил всю нашу с ней переписку. Наверно, и о Лео прочитал, вообразил, что парень, и правда, мною увлечен. Это ему не может понравиться. Не удивлюсь, если дядя Саид всё сделает наоборот – попросит сида Абдула ускорить брак по принуждению. Кошмар! – потрясла головой Самира, как будто пытаясь стряхнуть с себя страхи. - Напрасно я сказала ему об этом. Теперь он ещё что-нибудь придумает.
- Но теперь ты хотя бы знаешь, что дядя Саид может не быть на твоей стороне, - мудро заметила Амалия.
- Скорее всего, именно так и обстоят дела. Если Фатима нам встретится, нас с ней обеих схватят. Дядя Абдул оторвется на нас: ее высечет плетью, а меня попытается выдать замуж. Только у него ничего не выйдет!

Утром следующего дня девушки вышли из отеля довольно поздно. Лео следил за ними из дверей небольшого магазинчика с разными товарами. Он успел перебрать и рассмотреть все ажурные кованые светильники и медные лампы, пока дождался появления Самиры и ее коллеги.
Вопреки утверждениям Жади, которая предупредила брата Лукаса, что Самира напугана замыслами дяди Абдула и поэтому может гулять по городу в черном никабе, Самира была одета в современную европейскую одежду. Ее футболка с короткими рукавами и юморным рисунком на груди была знакома Лео ещё по Рио, как и слегка рваные, по ее собственному дизайну, джинсы, как и сандалии, украшенные крупными цветными бусинами.  И эта ее сумка через плечо!
Высветленные волосы девушка закалывала теперь для удобства большой  заколкой. И правильно! На медине ветер порой гонит песок и пыль, которые осядут на волосах, если их не прятать под платком, тюрбаном и прочими женскими штучками.
Лео не знал, куда девушки отправятся сегодня. Накануне вечером он звонил Жади, но она ничего не знала об этом, но и говорить с ним не могла: вероятно, где-то рядом был Лукас. Только тогда Лео понял, что Жади рискует, разговаривая с ним по сотовому. Ведь ревнивец Лукас мог все неверно понять. Даже если Жади ему все объяснит, Лукасу не понравится, что его жена продолжает общаться с человеком, который когда-то был его соперником. Но Лео не готов был согласиться, чтобы она рассказала Лукасу о его симпатии к Самире.
И вот теперь он логически просчитал, что из не посещенных мест у журналисток осталась только крепость Шеллах и развалины Саха. С чего они начнут сегодня день?
Он угадал: Самира и Амалия направились к некрополю Шеллах, который находился дальше от центра города, чем все остальные достопримечательности. Там они провели три часа, любуясь развалинами и аистами, которые царствовали над ними, и проведя фото и видео съемки. Лео, почти не прячась, подобрался к девушкам, но те как будто совсем его не замечали.
Они фотографировали развалины, птиц, крепостные стены, деревья вокруг. Самира даже попыталась сорвать плод с одного из апельсиновых деревьев, в изобилии растущих в развалинах, но он оказался настолько кислым, что  это отразилось на лице Самиры в виде страдальческой гримасы, потому апельсин тут же оказался выброшенным в заросли кустов.
Над головами летали аисты, свившие гнезда на развалинах старинной касьбы, почти утратившей былое величие. Лео засмотрелся на птиц. Их было много. Куда не посмотришь – всюду их гнезда, но ни одного птенца он так и не смог увидеть, хотя и старался приглядываться.
Девушкам тоже аисты показались романтичными, и они сделали снимки птиц, пролетающих прямо над их головами. Птицы придавали колорит развалинам.
 А кроме аистов в некрополе Шеллах жили кошки. Пока Лео осторожно пробирался за Самирой и Амалией, он встретил целую веселую кошачью компанию, нежившуюся на марокканском солнышке.
Лео видел, что журналистки обратно пошли вдоль стены, что-то обсуждая. Он понял, что у него есть немного времени, чтобы достать из пакета бутерброды и перекусить.  Утром он не успел позавтракать, спеша к отелю Самиры. Важно было не упустить ее из вида. Жади успела сказать, что сид Абдул нашел-таки претендента в мужья ее племяннице, и теперь Самира в опасности, которую она не желает принимать всерьез.
Парень был согласен с Жади, что в этой стране с подобными вещами не шутят. Он готов был защитить девушку, для этого и следовал за ними по пятам. Лео не пытался устроиться в том же отеле, где поселились Самира и Амалия. Не хотелось злить девчонку. Но и мест там по-прежнему, наверное, не было. А проживание в другой части  города давало преимущество: он мог оставаться незамеченным.
 Впрочем, этим двоим было не до него: обе журналистки увлеченно фотографировали всё, что попадалось на пути. Что-то записывали, о чем-то переговаривались… И это позволяло Лео немного расслабиться. Он почти не прятался от них, просто теряясь в толпе или застывая возле лавок торговцев чем угодно, если ему казалось, что одна из них может оглянуться и увидеть его.
Вот потому он позволил девушкам удалиться на довольно большое расстояние. Пока он съел припасенные лепешки с кусками сыра и запил минералкой прямо из бутылки, Самира и Амалия дошли до конца крепостной стены и остановились. Он видел издали, как Самира вдруг засуетилась и достала из кармана джинсов сотовый. Чем дольше Лео издали за ней наблюдал, тем более его настораживала ее реакция на звонок.
Неужели ей сообщили какую-то ужасную новость? Лео не сказал бы, что вести ее напугали, нет. Но они ее поразили и возмутили! Потом Самира что-то быстро объяснила Амалии, которая тоже странно отреагировала: она явно нахмурилась и поддержала Самиру, постаралась успокоить. Потом они быстро направились к выходу из касьбы, а когда Лео добежал до того места, где недавно стояли девушки, и бросился следом за ними к выходу, то увидел, как со стоянки такси сорвался автомобиль.
- Что у них случилось? Неужели обворовали их номер в отеле? 
Лео собрался это выяснить у девушек. Хватит бегать за ними тайком! Ему казалось, что если бы он был с ними рядом, то ничего не случилось бы. Он намного опытнее Самиры и даже той же Амалии, пусть она и старше него.   
Как назло, стоянка такси теперь была пуста. И Лео решил не терять времени на ожидание и самому добираться до отеля. Может быть, он окажется там даже быстрее, чем девушки, доверившиеся такси.
Однако Лео просчитался. Пока он пробирался от касьбы Шеллах до медины, а по ней  блуждал, надеясь найти более короткий путь до их отеля, чем от его риада, на месте он появился уже, когда Самира и Амалия спешно покинули свой номер. Об этом он узнал на рецепшен.
- Как это – они съехали?! – не мог поверить Лео. Неужели он их упустил?!
В результате расспросов, которые его тоже задержали, он выяснил, что туристки из Бразилии собрались срочно ехать в Фес. Служащий даже услышал имя того, к кому они направились – это некий дядя Али.
- Неужели что-то случилось? – растерянно пробормотал Лео.
- Не знаем, что у них произошло. Но это не связано с нашим отелем. Им у нас очень понравилось. Но эти туристки из Бразилии пытались нам объяснить, что они очень торопятся, потому что им нужно срочно ехать в Фес. Господин, что-то случилось. Они были расстроены, очень расстроены. Девушка, которая моложе, даже забыла на стойке регистрации головной убор.
Служащий протянул парню бейсболку, в которой Самира вчера гуляла по городу.
- Я еду за ними и могу передать.
- Передайте, - согласился работник отеля и отдал ему забытую Самирой вещь.
Лео поспешил на улицу, а там понесся к своему риаду, где срочно собрал вещи, расплатился и теперь стоял на платформе на железнодорожном вокзале, где ждал нужный поезд, чтобы добраться до Феса.


17. Часть 26. Глава 17. Размышления Саида. Звонки.



Саид был дома, но расположился в кабинете, где обычно работал с документами. Сейчас он сидел в любимом кресле  и неторопливо пил чай, не отрывая глаз от окна, но ничего не видя перед собой.
Он думал о вчерашнем разговоре с Самирой. Сказала ли она ему правду? Или девчонки настолько сдружились, что Самира не станет выдавать Фатиму? Но его люди сообщили ему  в день прилета юной журналистки в Марокко, что тем рейсом, когда предполагалось ее прибытие в Рабат, она не прилетела. Однако Саид поступил правильно, на всякий случай дав шпионам фотографию брата Лукаса. Собственно, это был старый снимок самого Лукаса в юности, фото из старого досье, когда Саид собирал новости о возлюбленном Жади. Но так как братья оказались непостижимо похожими, то его люди без труда опознали в одном из пассажиров Лео.
Значит, в Рабате могла теперь собраться веселая компания: Самира, его жена и этот парень. Его человек получил задание встретить Самиру, но не  следить за парнем. И вот теперь в Марокко упустили из вида и девушку, и Лео.
Потому Саид и был вынужден позвонить племяннице, которая уверила его в том, что от Фатимы у нее нет никаких вестей. Саид был разочарован и раздосадован. Ведь Фатима уже едва не оказалась в его руках, когда позвонила домой, но Рания ее спугнула. Вдруг Фатима рассказала Самире об угрозах этой змеи, и они решили скрывать от него встречу? Разве Самира не переспросила, не уточнила во время телефонного разговора, что он не станет наказывать беглянку? Возможно, Самире стали известны угрозы, озвученные Ранией.
От Зулейки и Мириам, слышавших разговор Рании с Фатимой, он знал, что именно та наговорила сопернице. Когда Саид об этом вспоминал, ему хотелось тут же прогнать Ранию из дома. В какой-то момент он едва так и не поступил, подумав, что мог бы отправить ее в Марокко вместе с Лейлой. Саид даже набрал номер телефона Мухамеда и предложив ему это. Но брат заюлил, сказал, что хочет проучить Лейлу, которая слишком сильно задела его мужское самолюбие, отвергнув его как мужчину и заглядываясь на его сына.
Потом Саид остыл, вспомнив о ещё не рожденном Ранией ребенке и подумав о Мунире, который снова станет страдать без любимой матери.
Но он каждое утро напоминал Зулейке и Мириам, чтобы они наблюдали за телефоном, не подпускали Ранию и близко к аппарату.  Теперь одна из служанок была обязана находиться в гостиной возле столика с телефоном. Рания же, по словам Зулейки, и сама держалась в стороне от любимого дивана.
Отчего-то Саиду в эти дни приходила в голову мысль о том, что Фатима находится в опасности. На душе было неспокойно. Если Самира ничего о ней не знает, как уверяет, то с его женой что-то происходит. От чего ещё Саиду так нехорошо? Какие-то предчувствия… От Хадижи вестей не было, ни плохих, ни хороших. Значит, дело в Фатиме.
Он так же сильно беспокоился за нее ещё до звонка, решив, что жены, возможно, уже нет в живых. Иначе она дала бы о себе знать, или его люди отыскали бы ее. Но она как сквозь землю провалилась.
Саид уже готов был обратиться в полицию Марокко, но, к счастью, Фатима  позвонила.  И что теперь? Почему его люди не могут напасть на ее след? Что за чудеса ловкости? Жади тоже была хитра, но ее он всегда находил,  ей не удавалось прятаться так долго. Максимум несколько часов. А когда Жади сбежала в Фес с его дочерью, и они с Хадижей занялись созданием украшений, продавая их на медине, Саид потратил на их поиски несколько дней, но отыскал и Хадижу вернул. А Фатиме удавалось  так маскироваться, что его люди никак не могли ее обнаружить, даже зная, что женщина находится в Касабланке.
- Точно! Она маскируется, как я не подумал об этом? Если моя жена носит паранджу, то она неуловима для моих людей.  Они не смогут схватить ее даже тогда, когда будут уверены, что под черной тканью – Фатима. Мне самому придется лететь в Касабланку на ее поиски. 
У Саида было много дел в офисе, его бизнес требовал внимания перед набирающим обороты мировым экономическим кризисом. Тратить время на поездки в Марокко он не мог себе позволить. Но и оставить затянувшиеся поиски пропавшей жены тоже не мог. А тут ещё брат Лукаса крутится возле Самиры. Саид отгонял назойливо лезущую в его голову мысль о том, что Лео находился рядом с Фатимой немыслимо долго. Самира доверила его жену брату его бывшего соперника! Лукас, если узнает, наверно, посмеется над поворотами судьбы.
Саид не хотел думать, что между Фатимой и этим мальчишкой могло что-то произойти, завязаться любовные отношения. Нет, Фатима не такая, и по ее письмам, отправленным Самире, можно было понять, что Фатима заподозрила в Лео влюбленность в Самиру. Это бесило Саида, потому что ему вовсе не хотелось, чтобы в его род снова влез кто-то из семейства Феррасов, к тому же – настолько похожий на Лукаса,  но он решил разобраться с парочкой позже, когда найдется Фатима. Для чего парень явился в Марокко? Кто его позвал – Самира или Фатима? Что за интриги там закручиваются?
Но ответов не было.
Он, как и намеревался, прочитал переписку жены и племянницы, проанализировал все факты. Ему стало ясно, что Рания шантажировала Фатиму. Саид выяснил, о какой спирали шла речь, позвонив семейному женскому врачу. Доктор пояснила, что спираль была поставлена Фатиме как средство предохранения от нежелательной беременности, но вовсе не до брака, как мог заподозрить Саид, а позже. Но потом женщина поняла, что семейная жизнь наладилась и решила избавиться от спирали, в результате тут же забеременела.
Беседа с врачом Саида поразила. Он был неприятно удивлен поступком Фатимы. Но пришел к выводу, что жена поддалась на шантаж, потому что поняла, что не смогла бы доказать ему, что Рания лжет, оговаривает ее, утверждая, что у нее спираль стояла ещё до брака с ним, что свидетельствовало бы о ее порочности и добрачных связях с другими мужчинами. Но отчего она не вспомнила о враче? (Саид и предположить не мог, что доктор, чьи услуги он щедро оплачивает, могла его обмануть, потому что Фатима, убегая, пригрозила по телефону засудить ту за разглашение медицинской тайны. Ведь Рания узнала о спирали потому, что в ее руки попал бланк с анализами Фатимы).
Теперь ничего не подозревающий Саид винил во всем Ранию, потому что та нашла способ выжить соперницу из дома, из семьи. Фатиме он готов был простить и спираль, и нежелание иметь от него детей, оправдывая ее тем, что  потом она же вынула эту штуку и не стала искать способы избавиться от ребенка! А Рания, подлым образом избавившись от Фатимы, решила, что теперь займет ее место в семейной иерархии!
- Ничего не выйдет! Как бы тебе не оказаться в доме твоего отца, Рания! - вновь вскипел мужчина. – Интриганка и лгунья!
Но он вспомнил, что теперь у  Рании, как и у Зулейки, виден живот. Выгнать из дома беременную жену Саид не мог себе позволить. Женщинам скоро рожать! Только бы Рания не придумала ещё что-то, но теперь против Зулейки, если та родит ему сына, а у Рании родится дочь.
- О, Аллах! И я должен бояться за одну жену, потому что опасаюсь второй, причинившей неприятности третьей?!
Где Фатима? И его мысли снова вернулись в Марокко, к Самире. Она во время телефонного разговора попросила воздействовать на дядю Абдула. Саид прекрасно понимал Самиру: ее нежелание выходить замуж, потому что она жила любовью к работе, стремление доказать свою самостоятельность и право на свободу выбора. Однако он  и брату сочувствовал и не мог пойти против желания Мухамеда, давшего дяде Абдулу согласие на поиски мужа для дочери. Но и с дядей Абдулом ссориться Саиду не хотелось. Старик может отыграться на Фатиме, когда она попадет в его руки, а Саид не успеет вовремя появиться в Марокко. Пожалуй, лучше, если он не будет помогать дяде Абдулу, но мешать ему тоже не станет.
  Саид решил, что если выяснится, что Самира его обманула, и они с Лео помогают Фатиме скрываться, то он приложит все силы, чтобы Самира стала женой одного из выбранных дядей Абдулом женихов. Если дочь Мухамеда думает, что может играть с его судьбой, то и он вправе будет наказать девчонку, организовав ей ту судьбу, которую выберет для нее дядя Абдул.  Как поступить с младшим сыном Леонидаса Ферраса, который перешел ему дорогу, как некогда сделал Лукас,  он ещё не решил.
Мужчина поставил стакан с остывшим чаем на стол и откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Он закрыл глаза и тут же вспомнил кошмарный сон, который приснился ему этой ночью.
…Это происходило в его доме, внизу, в гостиной. Дрались Жади и Фатима. Дрались не из-за него, а из-за Лео! Вцепившись в прически, они таскали друг в друга за длинные волосы, визжали и пинались. Даже во сне Саид вспомнил, как когда-то так же разнимал Жади и Ранию. Теперь же они с Лукасом вместе пытались растащить своих жен, сцепившихся из-за юного Ферраса. А Лео стоял рядом, смотрел на драку и посмеивался, сунув одну руку в карман, а второй потягивая за мочку уха – в точности, как делал это в прошлом Лукас, когда Саиду довелось увидеть его в офисе кампании его отца. А за спиной Лео веселились, глядя на  клубок дерущихся-разнимающих тел, Самира и Латифа. Он видел во сне, как за их спинами прячется Рания, в глазах которой Саид заметил надежду, что после драки Саид откажется от обеих и останется с ней одной…
Почему ему приснился такой странный сон? Саид помнил, как проснулся утром в смятении чувств. Во всем виноваты перечитанные много раз на его ноутбуке письма Фатимы и Самиры. Это они породили в его подсознании   образы, которые увидел во сне.
Ему снова захотелось пить. Он вызвал Мириам и приказал приготовить в этот раз кофе с кардамоном.
- И выпечку принести, сид Саид? Лара Зулейка сегодня велела испечь «рожки газели». Амиру нравится печенье с ореховой начинкой.
- Принеси, - коротко бросил Саид.


…А внизу в тревожном ожидании находились Зулейка и Рания. Зулейка сегодня сама дежурила у телефона, отпустив служанку в сад с детьми и няней. Няня занималась Бадрой, а за Амиром присматривала юная служанка с кухни, сама ещё ребенок. Скоро и Мунир вернется из школы, присоединится к брату и сестре. Зулейка не просто сидела, она отдыхала от дел.
Рания же бродила по гостиной, то останавливаясь возле комнатного фонтана, тихо журчавшего в стороне от окна, следила за плавающими в воде яркими лепестками, то бродила вдоль стен с нишами, в которых стояли вазы и статуэтки, то замирала напротив окна, забранного ажурной решеткой, то подходила к дивану и поправляла подушечки, раздражая Зулейку, которой не хотелось напоминать ей, что приближаться к телефону ей запрещено. И сидеть на диване тоже! Но та и не пыталась присесть рядом с Зулейкой.
Мириам уже приносила им чай, для Зулейки поставив стаканчик на столик, а для Рании – на тумбу, рядом с дымящейся бахурницей.
Несколько раз Рания пыталась безуспешно заговорить с Зулейкой. Вот и теперь она сказала:
- Я удивлена, что Фатима не потеряла в джунглях ребенка. Я слышала, как Саид рассказывал тебе на днях про Амазонию, где путешествовала Фатима. Какая же она физически выносливая.
- Аллах! Потерять ребенка? Чтобы с Фатимой случилось такое несчастье? А тебе бы очень этого хотелось? О, Аллах, пусть ее ребенок родится и будет здоровым! – ответила Зулейка и положила ладонь на округлившийся живот. Теперь женщина носила просторные домашние платья, сшитые под вид джеллабы или кафтана.
Рания тоже ходила по дому в подобной одежде, стараясь ни в чем не отставать от первой жены. Впрочем, Зулейка воспринимала это, как само собой разумеющееся. Если прежняя одежда стала временно мала, то необходимо приобрести новую. Первая жена не пыталась обделить или ещё как-то ущемить Ранию. Но что касается их отношений, то Рания всегда чувствовала, что ее постоянно ставят на место.
Вот и теперь Рании не понравилась реакция Зулейки на ее слова о Фатиме.
- Почему ты думаешь, что мне хочется избавиться от ее ребенка? Я только сказала, что Фатима смогла сохранить беременность, не смотря на трудности, имея в виду, что лично я не смогла бы прожить в джунглях ни дня в таком состоянии.
- Она была вынуждена там жить, - усмехнулась первая жена. – И выживать.
Рания решила не ссориться с Зулейкой. Она устала быть одна. Только с Муниром она могла поговорить, но он ещё ребенок. Саид же сторонился ее, а когда она оказывалась на его пути, в нем просыпалась ярость, и Рании становилось страшно. Какие могут быть разговоры с мужем, если самое лучшее в такие мгновения  – просто сбежать, спрятаться у себя в комнате и не показываться ему на глаза. Слуги в доме неохотно ей подчинялись, в основном, игнорируя ее мнение или ссылаясь на указания, сделанные первой женой, потому ничего не исполняя.
А Рании хотелось чувствовать себя в семье. Оставалась для общения только Зулейка. Ничего, потерпит ее общество – разве жены Саида не должны быть, как сёстры? А Зулейка стала пренебрежительно с ней обращаться, понимая, наверно, что Рания не может даже пожаловаться на нее мужу. Конечно, настроила его против нее! И он тоже делится новостями не с Ранией, а с первой женой, вот она и решила, что она особенная. А женщины в такой семье, как их, должны быть равны между собой. Рания теперь и не вспоминала, что сама когда-то, будучи первой женой, так вовсе не думала.
- Зулейка, что говорит Саид о планах устроить праздник для Муны и Эмми? Может быть, устроить два праздника? Неизвестно, когда эта Муна приедет в Бразилию. А Эмми мы знаем, но в нашем доме в качестве жены Амина она появится впервые. Сначала сделаем праздник для нее, а потом  - для Муны.
- Рания, разве ты не понимаешь, что теперь Саиду не до устройства  семейных праздников? И виновата в этом ты. О, Всевышний, да если бы ты позвала одним только жестом или взглядом меня к телефону, когда звонила Фатима, то теперь все было бы иначе. Но ты сделала так, как выгодно тебе, и теперь Саид сидит в кабинете и страдает. Ему нужно работать, а он думает только о том, где искать Фатиму, которую ты напугала так, что бедняжка сбежала из Касабланки, как я думаю, и теперь прячется где-то ещё.
- Хорошо все неприятности валить на меня! Всегда во всем у вас виновата я, - с оскорбленным видом произнесла Рания. – Если Фатима не дает больше о себе знать, значит, не хочет, чтобы ее нашли. Разве не понятно? Саиду необходимо отвлечься от ее поисков.  Он ведь всегда о ком-то переживает: то проблемы у его брата, то пропал Амин, то сбежала Фатима. Теперь Самира уехала в Марокко, и не одна, а с братом мужа Жади. Да-да, Зулейка, не делай такие глаза! Я не глухая и слышу порой, как Саид говорит по телефону с Мухамедом.
- Подслушиваешь? – поморщилась Зулейка. – Я почему-то не удивлена.
- Нет, не подслушиваю. Я случайно оказалась  рядом и услышала. Теперь, когда я не первая жена, у меня есть свободное время, а отсутствие забот позволяет мне больше слушать, чем думать о делах.
- Рания, если ты затеваешь новую интригу, то я не хочу ничего знать. Теперь ты пытаешься оговорить дочь Мухамеда? Я плохо помню Самиру и не знаю брата мужчины, о котором ты говоришь. Но я против…
- Конечно, ты не знаешь! Лукас – муж Жади, с которым Саид когда-то соперничал, но проиграл.
- Не смей говорить так о Саиде. Я не желаю тебя слушать! Уйди в свою комнату!
- Где хочу, там и прогуливаюсь! – обиженно огрызнулась Рания. Она медленно отошла к окну и присела на край фонтана, опустив руку в воду и сгребая пальцами плавающие лепестки.
Вскоре по лестнице спустился Саид. Он разговаривал по сотовому с дядей Абдулом. Остановившись у подножия лестницы, он хмуро оглядел гостиную, заметив Зулейку и Ранию, слушая то, что ему говорит старик.
- Дядя Абдул, не торопитесь. Конечно, вы должны не только поговорить с выбранным женихом, но узнать о нем всё, что можно. И не доверяйте его родне, они станут его нахваливать, глядя вам в глаза! Поговорите с теми, кто не заинтересован в этом браке. Пусть в нашу семью войдет человек деловой, с которым можно вести совместный бизнес.
-… согласен с тем, что Самира станет сопротивляться. Я с ней разговаривал вчера. Она мне открыто заявила, что замуж выходить не желает. Боюсь, дядя Абдул, что может разгореться большой скандал. Самира – гражданка Бразилии. Здесь другие законы. Для Бразилии Вы, дядя Абдул, окажетесь похитителем, нарушителем ее прав, Ваши действия сочтут преступлением.
Потом он почтительно выслушал возмущенные возражения пожилого родственника и постарался вставить несколько слов в поток его речи.
- Дядя Абдул, поступайте, как сочтете нужным, но я хотел бы предупредить, что с Самирой будет всё не просто. К тому же, в Марокко она явилась не одна. С ней ее коллега и брат Лукаса Ферраса…. Какой брат? Лукас Вам известен. У Лукаса есть родной младший брат… Да, дядя Абдул, я тоже думал, что эта история закончилась много лет назад. Но нет, теперь Самира может связаться с бразильцем. Может быть, стоит  оставить ее в покое? Ведь дочь Мухамеда несколько лет была у него в опале. Пусть и дальше живет своей жизнью…. Дядя Абдул, я знаю, знаю! Кто молча терпит зло, сам в нем участвует. Вы правы. Но как бы хуже не стало…
Разговор со стариком Саида расшевелил. Он не мог больше находиться дома, ему необходимо было отвлечься от назойливых мыслей о Фатиме, погрузиться в работу. Поэтому мужчина молча покинул дом, сел в машину и отправился в офис, где пробыл почти до полудня. Но что-то гнало его назад, домой. Он вернулся и сразу же спросил у Зулейки, есть ли новости.
Нет, никто не звонил, всё спокойно. Тогда Саид устроился за письменным столом в углу гостиной, где за колоннами когда-то давно у него был одно время устроен деловой, но уютный уголок. Обычно  он ставил на стол ноутбук и работал. Там же разбирал почту и документы.
Сегодня необъяснимое беспокойство загнало его сюда, он попросил Мириам принести чай, а Зулейку – всю почту, накопившуюся за последнюю неделю.
Просматривая конверты со счетами, бросая в корзину для мусора рекламные буклеты, берущиеся непонятно откуда, откладывая газеты и письма в сторону, Саид погрузился в процесс и отвлекся, тогда и раздался телефонный звонок.
- Саид! – позвала его Зулейка, поднимаясь с дивана. Она видела, что мужу нужно время, чтобы дойти до столика с аппаратом, поэтому сама взяла трубку.
- Алло, дом Саида Рашида. Да-да, сид Али, Саид уже идет!
Она смотрела на него такими глазами, что он понял: что-то случилось. Поэтому Саид без слов, одним взглядом спросил: что?
- Дядя Али так взволнован! – тихо пояснила Зулейка.
- Дядя Али, Фатима нашлась?
Рания, при появлении Саида застывшая у окна, напряглась. Она вдруг страшно испугалась. Вот и всё! Теперь Фатима расскажет об их разговоре, выкрутится, как всегда, а ее обвинят в ее побеге. И сможет ли Рания добиться, чтобы ей вернули пропавшее золото?
Она не видела лица Саида. Разговаривая по телефону, он стоял к ней спиной. Тем временем Зулейка его лицо видела и поняла, что произошло что-то ужасное. Саид не говорил, теперь он кричал!
- Что? Как это могло случиться, дядя Али? Как?! Конечно, мне придется лететь в Марокко! Что? А справитесь ли вы с поисками? А что предпринимает этот негодяй?! Фарид привезет Хадижу в Фес и оставит у вас? Пусть Зорайдэ позаботится о моей дочери, представляю, как ей сейчас тяжело… Дядя Али, как я  могу оставаться в Рио, если случилось такое? Когда вы узнали новость? А дядя Абдул почему знает? Я разговаривал с ним сегодня утром. А Жади? Жади знает?.. А Самира?..
Потом он с трудом положил  трубку, как будто она стала чугунной. Он тяжело опустился на диван и потер ладонями лицо.
- Саид, что произошло в Фесе? – осторожно спросила Зулейка. Она не поняла совершенно ничего, но было итак ясно, что на их голову свалилось какое-то несчастье. Она ещё никогда не видела мужа в таком состоянии.
Рания молчала, но тоже лихорадочно перебирала в уме варианты возможных неприятностей. Неужели Фатима погибла?  Люди Саида ее нашли, наконец, но вдруг она что-то сделала с собой, чтобы ее не смогли захватить живой? Саид и в этом Ранию обвинит! Или она потеряла ребенка? Или что? Но причем тогда Жади? Самира какое имеет отношение? Значит, все-таки что-то с Фатимой. Самира с ней переписывалась, а Жади, наверно, тоже каким-то образом приложила руку к этой истории с побегом. Опытом делилась, что ли? А ещё Саид упоминал Хадижу и ее мужа… Неужели Фатима пыталась укрыться в доме Хадижи и ее мужа?
Пока женщины гадали, Саид встал, ничего так и не ответив, и быстро направился к лестнице, поднялся на второй этаж. Зулейка и Рания не стали ничего обсуждать. Оставалось ждать, когда Саид сам расскажет. Но они обе знали, что сейчас их муж начнет звонить брату и дяде Абдулу. Потом - доверенным людям в Марокко. Не стоило ему мешать. Это было бы даже опасно – оказаться под горячую руку. Пусть решает проблему. Рано или поздно им тоже всё станет известно.


18. Часть 26. Глава 18. Марокко. За несколько дней до трагедии. Сид Али и сид Абдул.



Зорайдэ и сид Абдул сидели в гостиной и пили чай, который им принесла Карима. Она  все ещё вертелась рядом, то указывая служанке, куда поставить блюдо с выпечкой, то говоря женщинам с кухни, чтобы принесли новый чайник с заваркой.
К тому же, в доме это были часы уборки. Мимо прошли женщины с метлами, которым было поручено навести порядок во дворе риада. А остальные чистили ковры на верхнем этаже, кто-то наводил порядок в комнатах, как на женской половине, так и в кабинете сида Али. Карима успевала и работниц проконтролировать, и каждый раз возвращалась к дивану, где в гостиной расположились сид Али и Зорайдэ.
Зорайдэ понимала причины такого поведения, но и дядя Али не пытался отправить женщину по делам, имея намерения в отношении Каримы.
- Сид Али, Хадижа звонила. Она опять жаловалась на новую служанку. Говорит, что ее боится не только она, но даже свекровь. И Фариду не по себе от этой женщины. Не понятно, почему Фарид все ещё не выставил ее из дома.
- Думаю, Зорайдэ, он желает показать свой характер. Ничего, сид Рахим скоро вернется в Мекнес и потребует выгнать Шурук. Он тоже недоволен ею.
- И правильно, сид Али! Пусть эта женщина покинет дом, где живет наша Хадижа, иншалла.
- Иншалла, Зорайдэ... Мне звонила Латифа. О Фатиме ничего не известно. Племянница рассказала, что Саид несколько раз звонил ей и Самире, не веря в то, что Фатима не пыталась связаться с Самирой. Он подозревает, что дочь Латифы что-то скрывает от него.
- Да, сид Али, и мне Самира вчера по телефону говорила, как беспокоится за пропавшую девушку. И вот что я думаю, сид Али: не может ли Фатима отправиться в Мекнес? Что, если она попросит убежище у Хадижи? Хадижа подружилась с Фатимой в доме отца. Почему бы ей не рассчитывать на доброту Хадижи?
- Думаю, Фарид тут же ее выдаст.
- Он ненавидит Саида и, скорее всего, Фарид откажет Фатиме в укрытии, но запретит Хадиже рассказывать об этом отцу.
- Но Хадижа итак не может связаться ни с Жади, ни с Саидом. Только с нами.
- Мне Хадижа рассказывала, что Фарид угрожал ей, когда мы искали Амина, что не позволит ему с Эмми появиться в его доме. И если она решит помочь брату и его подруге, то для Хадижи это плохо кончится.
-  Какой же Фарид нехороший, сид Али.
- Да, Хадиже не повезло с мужем.
- Это сид Абдул виноват: он нашел ей такого мужа. А теперь сид Абдул рыщет по Фесу в поисках жениха для Самиры. Мне рассказывали соседки, что сид Абдул потерпел несколько неудач. Женихи из лучших семейств Феса отказали ему. Но его пыл это не охладило.
Карима от нетерпения едва не пролила чай мимо стакана.
- Да, сид Али, я тоже слышала, собственными ушами слышала! – заговорила она и начала размахивать руками от возбуждения. - Мне рассказывала лара Моржана, жена Омара, что сын ее сестры наотрез отказался брать в жены девушку с дипломом. А лара Бальсам сама отговорила родного брата, которому сид Абдул пообещал в жены дочь родного племянника, чтобы он не брал в жены Самиру, потому что она выросла в Бразилии. Дуния мне сказала, что сид Абдул уже почти отчаялся. Он выбирает жениха среди зрелых мужчин, с которыми, как он считает, молодой девчонке  будет не справиться. О, Аллах! Бедная Самира!
- Карима, но хоть ты не сплетничай.
- Карима не сплетничает, нет, Карима только слушает! – затараторила женщина, поднимая очки на лоб.
- Зорайдэ, а что слышно от Самиры? Она прилетела в Фес, но ещё не звонила?
- Звонила, сид Али, когда вы ушли в красильню. Но нам удалось поговорить совсем недолго. Она с той женщиной, с которой прилетела,  как раз искала гостиницу. Шли с вещами через медину.
- Значит, Самира прилетела с подругой, как и собиралась?
- Да, сид Али. Это ее коллега, уже взрослая женщина, ей за тридцать. Судя по всему, у нее не может быть глупостей в голове.
- Надо было пригласить их к нам в гости, - улыбнулся сид Али, протягивая руку за любимой трубкой от кальяна.
- Я намекнула Самире, чтобы непременно нас навестила, даже если не захочет останавливаться у нас. Ведь она зависит от своей начальницы, с которой приехала в Марокко по делам.
- Что ещё Самира рассказывала? Латифа страшно беспокоиться за дочку. Боится Абдула.
- Сид Али, Самира мне ничего больше не успела рассказать, но вот Хадижа…
- Что, Зорайдэ?
- Хадижа, узнав о приезде Самиры,  с таким упорством требует дать ей номер ее сотового! Она хочет позвонить и поблагодарить  за то, что Самира стала донором крови для ее… Для Джамиля. Я предупредила Хадижу, что это опасно. Если она решится позвонить, то должна говорить с Самирой намеками.
- Но лучше не давай ей номер телефона. Ей не от кого узнать его, если только Жади и Латифа не сообщат. Но Хадижа может звонить только в пределах Марокко, нам в Фес, а междугородние звонки для нее невозможны. Фарид позаботился об этом, чтобы ни она не могла позвонить родителям, ни они ей.
- О, Аллах! Сид Али, я на всякий случай хочу предупредить и Самиру. А вдруг Жади уже дала ей номер телефона Хадижи? Скорее всего! Если девчонки заболтаются, то забудут об осторожности, и Фарид узнает о том, чего знать не должен.
- Конечно, Зорайдэ, позвони и скажи Самире, чего мы опасаемся.
Опять выступила вперед Карима:
- Сид Али! Сид Али! Надо бы у Дунии тоже расспросить, что у сида Абдула на уме. Я вспомнила: она говорила, что он собирался сходить в дом мужа лары Хурии, а я знаю женщин с ее кухни. Хурия – жена торговца коврами, владельца ковровой фабрики и нескольких лавок в Фесе и даже в Рабате. У них недавно овдовел дядя, теперь он ищет молодую жену, так сид Абдул хотел ему позвонить. Надо узнать у Дунии новости.
- Так узнай, Карима. И нам расскажешь, - согласился сид Али.   
И пока Карима, схватив телефонную трубку, набирала знакомый номер, Зорайдэ сетовала, что Самира слишком самоуверенна. Она не видит опасности. А сид Абдул слишком настырный, и если решил найти ей мужа, то непременно найдет. Они столкнутся, и снова их семьи ждут неприятности. Сид Али был с ней согласен: характер у Самиры не подарок.
Тем временем Карима во время телефонной беседы охала и ахала, то и дело округляя глаза и качая головой.  Как только она положила трубку, сид Али, выслушав Кариму, велел ей сходить к Дунии, узнать, как там обстоят дела. Вдруг Дуния не могла свободно разговаривать из-за Абдула или лары Нурии? Они с Зорайдэ мало что поняли из рассказа Каримы.
- Конечно, дядя Али, я всё разузнаю. Карима всё узнает! Мне лара Дуния так и сказала, что новостей много, но это не телефонный разговор!
- О чем же ты так долго с ней болтала? – удивилась Зорайдэ.
- О новостях с медины. На медине столько всего рассказывают, - пожала плечами Карима.
Сид Али напутствовал женщину:
- Иди, Карима, иди! И захвати с собой печенье с кухни. Если тебя застанет сид Абдул, то пусть думает, что ты пришла к нему с моим поручением. Скажи, что я хочу посоветоваться с ним насчет новых красителей для выделки кожи. Не надо, чтобы мой приятель понял, что ты пришла к Дунии о чем-то разузнать.
- Да, дядя Али! – загорелись у Каримы глаза, как всегда бывало, когда порученное дело ей нравилось.


Дом сида Абдула.


Старик не отходил от телефона, пытаясь дозвониться до старого приятеля, но тщетно. Потом сид Абдул выпил чаю и вновь засел у телефона, но на этот раз он звонил Мухамеду.  Ведя разговор о торговле и товарах, о ценах на рынках Феса и расспрашивая племянника о знакомых из Сан-Паулу, старик между делом обсуждал с ним и поиск жениха для Самиры, жалуясь Мухамеду на то, каким трудным делом это оказалось.
Его жены сидели тут же, в гостиной. Нурия штопала одежду, устроившись за столиком, на котором стояла шкатулка со швейными принадлежностями, рядом лежали ножницы, катушки с нитками, иголки с уже вдетыми в них длинными нитками, а в руках женщина держала рубашку, у которой оторвалось несколько пуговиц. Рядом с ней на диване высился ворох вещей, которым требовалась починка.
Дуния то и дело поглядывала в ее сторону.
 «А ведь новые все ещё вещи! Просто Абдул стал уже так неаккуратен, что не может нормально пуговицу застегнуть, чтобы она не оторвалась, сунуть руку, чтобы не порвался карман», – заметила она про себя, сидя на пуфике в стороне от дорогих родственников, перебирая в шкатулке золото, которое она чистила специальной тряпочкой, смоченной в особом растворе. При этом она ловила каждое сказанное Абдулом по телефону слово.
Так, значит, Самира вылетела в Марокко? Ах, так она уже прилетела в Рабат? О, так Саид тоже отправил в аэропорт своих людей? Вот и причина, по которой люди Абдула не поехали из Феса в столицу. Девчонку пасут и без него.
Дуния не была противницей браков, когда жениха или невесту выбирали для детей их родители. Ведь женятся семьи, а не только чьи-то сын и дочь. Но случай с ее собственной внучкой доказал, что время, когда дети безропотно подчинялись решению семьи, прошло, и если внучке Ясмин повезло с мужем, как бы она сначала ни сопротивлялась, но потом смирилась, поняв выгоду собственного брака, то Самире лара Дуния готова была посочувствовать.
Старик не пытался найти ей молодого, умного, образованного мужчину, с которым дочка Латифы могла бы примириться, увидев в нем ровню себе. Нет, Абдул решил проучить дочь Мухамеда за все годы ее непослушания! Он искал такого марокканца, который с самого начала не пожелал давать ей спуску. Однако в Марокко всем была известна история непокорной дочери его племянника. Многие читали ее статьи. Сида Абдула ждал фиаско при каждой попытке сватовства. Возможные женихи бежали прочь, едва узнавая, кого сид Абдул пытается им подсунуть.
Лара Дуния злорадствовала. И решила, что если старик все же найдет несчастного, который согласится взвалить на себя тяжкую миссию перевоспитания одалиски и согласится жениться на племяннице Саида Рашида, то она приложит все усилия, чтобы сорвать сватовство. Это будет и местью Абдулу, и удовольствием для нее, и способом отблагодарить находчивую и смелую девушку, не позволившую втянуть в историю с Амином внучку Ясмин.
Абдул лишил Дунию всех развлечений и приятных моментов в жизни. Она теперь много трудилась по дому, занимаясь делами наравне со служанками, но самым страшным было то, что сид Абдул изводил ее нравоучениями.
А ещё старик обсуждал с Нурией все сплетни, которые узнавал на медине, из каждого случая затем делая выводы насчет морали. И Дуния вынуждена была  терпеливо слушать, но молчать, хотя очень часто не могла согласиться с их выводами. Но Самиру она решила защитить, поэтому старалась быть в курсе всех дел и передвижений Абдула. 
Абдул же теперь разговаривал с Саидом.
- Саид, пусть Самира пока порезвится, пусть напоследок насладится мыслями о дипломе. Но как только я договорюсь с женихом о сватовстве и размере махра – а мне Мухамед дал все полномочия на это! – то Самира будет схвачена и окажется у меня в доме. Тогда вы с Мухамедом должны будете приехать! Никях должен пройти в присутствии ее отца и других родственников. Но я не упущу ее из вида, чтобы не поучилось так: жених согласен, а невеста в бегах.
Потом Абдул одобрительно кивал, слушая старшего племянника. Теперь речь уже шла о Лейле и жене Саида, как поняла Дуния по отдельным восклицаниям старика.
- Согласен, согласен! Лейлу ко мне, а Ранию, если ты и дальше будешь ею недоволен, вернуть семье. Саид! Сегодня мне не звони: иду вечером в кафе, где я договорился встретиться с будущим женихом – поговорить насчет Самиры. Как бы заманить девчонку в Фес? Чем насильно везти ее из Рабата, лучше дождаться, когда она сама приедет.
Дуния всё расслышала, даже вспомнила, где находится любимое кафе Абдула, где обычно проходят его встречи с женихами, которых он то и дело кому-то сватает. Женщина продолжала полировать золотые кольца и браслеты, не выдавая своего интереса, но ее трясло от желания скорее сообщить Кариме новость, а ещё – проследить за Абдулом и увидеть выбранного им мужчину. Кто знает, может быть, они придумают способ спугнуть претендента в мужья?
Она боялась, что Нурия может догадаться, о чем она думает. Жена Абдула была проницательна. Потому лара Дуния  начала разговор прежде, чем открыл рот сид Абдул.
- И кому же ты надумал сосватать  Самиру? Был бы молодой, а то если старик, как ты, то зачем ей такой нужен? Забыл, как твой покойный приятель гонялся за несчастной Сумайей, пока за дело не взялся Зейн и не женился на ней?
- Дуния, не вспоминай о неблагодарной одалиске! Будь Сумайя умнее, так уже стала бы богатой вдовой, вышла бы замуж за того же Зейна, но с деньгами.
- Ээээ! Абдул, разве в деньгах для нее было счастье? Как ты мог решить  восемнадцатилетнюю Сумайю отдать в жены своему семидесятилетнему другу? Точно тогда разума лишился.
- Молчи, Дуния! Лучше приготовь мне ту рубашку, что Нурия вчера постирала, принеси свежую джеллабу! От этой кухней пахнет, как будто сам стоял у плиты. И бабуши тряпочкой протри, а то они уж сильно запылились, хотя совсем они новые!
- Сколько дел сразу! – заворчала Дуния. – У меня не сто рук!
- Иди, не разговаривай!
- Отнесу шкатулку в комнату и займусь твоими поручениями!
Дуния нехотя поднялась, быстро сложив в шкатулку золото и тряпочки, а Абдул удобнее расположился на диване и повернулся к первой жене.
- Нуриюшка, а ты мне чаю ещё принеси. Поговорил с племянниками – во рту пересохло.
Пока Дуния собрала не спеша по комнатам его вещи, Нурия принесла старику чай и встала рядом.
- Сид Абдул, а что за жених? Точно согласится взять в жены Самиру? Как бы скандала нового не получилось: вспомните Ясмин и Дайнаб - что они натворили! А Самира ещё хитрее и скандальнее. Ее мать вмешается, сид Али встанет на ее защиту, как и Жади – та, что замужем за богатым бразильцем.
- И что?! – взвился старик, поперхнувшись чаем. – Самира – это моя кровь, потому что она дочь моего родного племянника! А кто такой Али? Против моего слова его слово веса не имеет. И слушать его не стану! Самиру должна была воспитывать мать, а кого она вырастила? Даже платок не смогла научить ее носить.
- Вот это и страшно! Муж не станет с ней долго спорить: вернет вам Самиру и опозорит на всю медину.
- Я такого мужа ей найду, что не захочет нам ее возвращать. Закроет строптивую жену в риаде и никуда не выпустит, пока она не согласится платок носить и мужу подчиняться. И то – посмотрит ещё, можно ли ей верить!
Но лара Нурия много повидала в жизни и не верила в возможности сида Абдула переломить натуру девушки. Но и мужчину где такого найти, чтобы тратил свое время на перевоспитание жены? Нет таких! Проще вернуть семье непослушную девчонку и найти новую жену, в Фесе полно девушек из приличных семей.
Но сид Абдул уже принял решение и отступать не собирался. Он поднялся наверх, переоделся у себя в комнате в новую, ярко-фиолетовую рубашку  и очередную светлую джеллабу в коричневую полоску, сунув ноги в новенькие,  вычищенные бабуши и заявил, что уходит.
- А вечером хочу пирог поесть, бестеллу. Это праздничный пирог, так ведь и повод какой: я уверен, что жених согласится стать зятем Мухамеда.
Но пока он наряжался, готовясь к встрече, позвонила Карима, и лара Дуния, свалив на ее голову массу пустых сплетен с медины, дала понять, что есть важные новости. Карима обещала прибежать, как только сможет.
И вот, когда старик ушел, в ворота вскоре постучали. Юнус пошел открывать, думая, что сид Абдул забыл что-то дома и потому вернулся. Но оказалось, что явилась Карима. Узнав, что сида Абдула нет дома, Карима сделала вид, что очень расстроена.
- А меня сид Али к вам послал: ему нужен совет насчет красителей для кожи. Купил импортные, но они оказались предназначены для шерсти! Ковры ткать – для шерстяных ниток,наверно, подойдут. А для кожи? Вот, смотрите, Нурия, Дуния, этикетки от красителей, - сунула она под нос женщинам пластиковый пакет с бумажками. -  Сиду Али завтра нужно дать ответ, будет он покупать их и сколько. А он не уверен. Кариму попросил к вам сбегать! Карима согласилась! А где сид Абдул? Куда ушел? Скоро вернется? Мне подождать его?
Нурия насторожилась, будто почувствовав подвох, а Дуния радостно объяснила, что у Абдула в его любимом кафе встреча с женихом Самиры. Нурия, первая жена, не спешила выйти, даже чай Кариме не предложила. Кариму она воспринимала теперь враждебно. А Дуния и Карима продолжали весело болтать.
- Как? Нашел все-таки сид Абдул жениха? И кто он? Мне лара Бадха рассказала, что сид Насир, хозяин скобяной лавки,  своего сына подумывает женить. Может быть, дядя Абдул Самиру решил ему сосватать?
- Нет, что ты! Какой Насир?!  Тот уже нашел невесту сыну – троюродную племянницу брата, уже и золото вчера покупали невесте. Нет, жених, которого нашел Абдул – это сид***. Один из пяти братьев.
- Это кто же? Я такого не знаю, - округлила глаза Карима. – Кто он? Где живет?
- Всё тебе знать надо! – сердито сказала Нурия. – Ты пришла по поручению сида Али? Нет хозяина дома, так и иди к себе. Нечего выспрашивать! Это дела сида Абдула, незачем тебе в них влезать.
- А что я? А что такого? Как это – нельзя влезать? Если Самиру замуж выдать хотят, так это и нашего дома касается! Я расскажу сиду Али, что Самире жениха нашли! Расскажу! – быстро проговорила Карима, хватая со столика пакет с этикетками.
- Иди домой, Карима, иди! – выпроваживала сплетницу лара Нурия, заподозрив, что вынюхивание это неспроста.
- Уже иду! Иду уже! – пятилась Карима к двери гостиной, никак не желая уходить и бросая умоляющие взгляды на Дунию. Та вызвалась ее проводить.
- Юнус, закрой за мной двери, я Кариму провожу, а потом загляну к Икраму. Совсем раскис парень: жениться хочет, деньги собрал на свадьбу,  а Мухамед его невесту при себе держит, не отпускает. Говорит – некому ребенка нянчить, подождите. А Икрам начал подозревать, что Мухамед сам не прочь жениться на Арибе. Жалуется: мама, поеду, говорит,  в Бразилию и заберу невесту! Схожу, проверю, как он там.
 С этими словами Дуния быстро вышла во двор следом за Каримой, прихватив лишь сумочку. Ларе Нурии это не понравилось, но она старалась не ссориться с Дунией. А то спросишь, задашь вопрос, который той не понравится, и Дуния такой крик поднимет! Нет, пусть идет, куда хочет, а потом перед сидом Абдулом отвечает, где была. У Икрама – так у Икрама. Но лара Нурия отчего-то подумала, что Дуния не пойдет второй раз за день навещать взрослого сына. Утром же была у него! Зачем вечером идти? Разве что пошла с Каримой посплетничать! Пусть. А она лучше испечет что-нибудь вкусное, не бестеллу, конечно, это долго и сложно, но тоже что-то такое, что Абдулу понравится.
Выходя из гостиной, Нурия заметила оставленный Каримой пакет – с выпечкой. Вот и хорошо! И печь не надо ничего. Сиду Абдулу здесь хватит печенья. А она лучше его одежду доштопает.
Однако она спросила у Юнуса на всякий случай, в какую сторону Карима и Дуния отправились? Оказалось, мужчина не догадался проследить, он сразу же закрыл дверь за гостьей и хозяйкой.


19. Часть 26. Глава 19.  Дуния и Карима подсматривают за сидом Абдулом.


Впрочем, Нурия была права. Да, женщины бурно обсудили услышанный Дунией разговор  и обе захотели пойти к кафе, чтобы посмотреть на жениха. Это место находилось не так уж далеко. Дуния же планировала успеть заглянуть и в гости к старшему сыну, а вовсе не к Икраму, у которого уже побывала до обеда. Но она предпочитала, чтобы сид Абдул об этом не знал: старик не ладил с ее старшим сыном.
Шли не быстро, чтобы не обогнать Абдула, и Дуния придерживала наспех накинутый палантин, чтобы не соскользнул с головы.  Карима же шла в очках и платке, завязанном так, как она обычно ходила по дому и работала на кухне. Она забыла переодеться, почувствовав важность данного ей сидом Али задания. И вот не ошиблась! Повезет, так увидит «жениха»! Потом расскажет сиду Али, который знает многих жителей Феса. Тогда они с Зорайдэ подумают, что можно сделать для спасения Самиры.
К кафе они подошли чуть позже сида Абдула, который по медине  степенно двигался к цели. Он пользовался тростью, опираясь на нее во время ходьбы, при этом левую руку заведя за спину, зажимая в пальцах четки.
- Стой, Карима, будем ждать возле этой лавки! Иначе Абдул нас заметит и прогонит. А отсюда всё видно, - скомандовала Дуния.
- А как мы узнаем, кто в кафе окажется женихом? Здесь же собираются одни мужчины. Даже бестолковых туристок в зале нет, не заходят. Только мужчины сидят, кофе и чай пьют.
- Ээээ! Карима, обязательно увидим собственными глазами это представление!
И точно: сида Абдула хозяин заведения встретил как почетного гостя и проводил на самое удобное место, которое отлично просматривалось с улицы.  Дуния и Карима обосновались у порога соседней лавки, делая вид, что рассматривают многочисленные расписные  тарелки и таджины, но им было видно, что происходит в кафе. Владелец заведения установил огромные окна-витрины на европейский манер, чтобы и посетители могли наблюдать жизнь медины, протекающую мимо окон толпу, но и те, кто идет по делам, могли заглянуть в кафе за чашкой ароматного напитка, заметив с улицы кого-то из знакомых, сидящих в зале.
- Смотри, Дуния, к сиду Абдулу подсели мужчины. Кто они?
- Кто-то из семьи жениха!
- Но который из них жених?! Я не понимаю, - беспокоилась Карима.
- Карима, я вижу то же, что и ты. И знаю только то, что услышала во время  телефонного разговора, - заворчала Дуния.
Женщины принялись внимательно рассматривать собеседников сида Абдула, пытаясь угадать выбранного для Самиры жениха. Показалось, что  им может быть невысокий худощавый мужчина с бородкой, которому сид Абдул что-то протянул, наверно, решил показать фотографию девушки. Но бородач замотал головой, как будто отказываясь. Пришедшие с ним тоже возмущенно заговорили, как будто опознав кого-то на фото.
- Хм, скандальные статьи девчонки сделали свое дело. Абдул долго не сможет найти ей жениха. Вот увидишь, Карима. Беспокоиться нечего!
- Так сид Абдул может начать поиски в Египте, в Ливане, даже в Сан-Паулу. Там у сида очень много холостых знакомых.
- Нет, для него дело принципа – женить на Самире жителя Феса. Наверно, хочет быть в курсе процесса перевоспитания. Будет захаживать в гости к молодоженам и выяснять, что у них нового.  Он так просто Самиру из лап не выпустит.
- О, Аллах, Дуния, мне страшно становится за Самиру! Откуда у сида Абдула ее фотография?!
- Не знаю, откуда. Наверно, выдрал из журнала! Но мы придумаем, как помочь девушке. Всегда есть выход. Если дочка Мухамеда пошла не в мать, а в Жади, как того опасается Абдул, так девчонка не только выкрутится, ещё и проучит старика, чтобы не лез в ее жизнь.
- Дуния, по телефону Самира обещала завезти и показать дяде Али и Зорайдэ фотографию, где она уже с дипломом в руках. Сиду Абдулу ее лучше не видеть.
- Это точно! Он так ненавидит женское образование, что постарается найти ей мужа из самой простой семьи, где женщины должны только работать и детей воспитывать, о муже заботиться.  Он уверен, что при таком муже Самира быстро забудет все, чему ее научили в университете.
- Не забудет! Самира так мечтала стать журналисткой!
- Тихо! Они выходят. Давай подкрадемся ближе и послушаем, что будут говорить. Но встанем так, чтобы Абдул нас не заметил! – засуетилась лара Дуния. Но потом передумала:
- А! Пусть видит! Теперь-то что скрывать, что мы увидели жениха?
- Но у сида Абдула такое расстроенное лицо – сразу понятно, что сватовство не удалось, - сделала вывод Карима.
На улицу из кафе вывалились толпой мужчины, ещё недавно сидевшие за столом с сидом Абдулом. Дуния и Карима прислушались.
Жених шел, понуро опустив голову, а его родственник или товарищ обнял за плечи и утешал:
- Не переживай, Насим, найдем мы тебе хорошую жену, молодую и красивую. Ещё красивее найдем, чем дочка Мухамеда. А эта невеста нам не подходит: платок не носит, в журналах ее фотографии печатают, все на нее смотрят, ты же сам журнал видел. Разве мы думали, когда журнал смотрели, что эту красотку сид Абдул тебе захочет сосватать? Нет, мы ее все рассматривали, руками ее фото трогали, в туалете потом те страницы лежали. А теперь жениться на ней?
Жених безмолвствовал, но его родственник обратился к другому приятелю:
- Алал, скажи, скажи Насиму: у твоей жены есть несколько племянниц, все красавицы, свежие персики. Вот одну и сосватаем. А эта тебе зачем? Будет тебе дипломом перед носом махать, когда ты кушать захочешь. Ты ей скажешь: «Где еда? Кушать хочу!» Она тебе ответит: «Нет еды. Я работать буду, варить ничего не умею». Аллах! Это плохая невеста!
Дуния и Карима с облегчением переглянулись, хотя Карима была возмущена их словами.
- Как это – невеста плохая?! Чем им Самира плохая? Не умеет варить? Так многие невесты только говорят, что умеют, а на самом деле за них на сватовство другие все пекут, они только поднос с выпечкой выносят и вид делают, что это они испекли. Знаем мы эти дела!
- Тише, Карима! Тебе хочется, чтобы женишок передумал?
- Кто же он такой? Из какой семьи? Хамзы сын? Брат Ясина?
- Какая разница? – дернула ее за рукав Дуния, приводя в чувство. – Смотри, Абдул выходит. Что делать? Мне пора бежать. Не пойду к сыну, завтра к нему зайду. Хочу послушать, что Абдул дома Нурии будет рассказывать. Узнаю причину, почему сорвалось сватовство. И что ещё Абдул задумает?
- Беги, Дуния, домой. И я тоже поспешу к сиду Али. А то ушла к тебе узнать новости, а сама уже столько времени на медине. И сотовый не взяла, забыла. Зорайдэ рассердится.
- Хм, Зорайдэ боишься? Аллах! Что она может тебе сделать? Ну, беги! Вижу, тебе не терпится рассказать новости.
Вскоре женщины разошлись по соседним улицам, а из кафе вышел через некоторое время и сид Абдул. Даже встреча и беседы с приятелями не смогли его утешить. Неудача с женихом страшно его расстроила. Он медленно поплелся к дому, стуча тростью по камням извилистой улицы. 
К счастью, Нурия сообразила отправить ему навстречу Юнуса с осликом. Поэтому остаток пути до дома старик не шел, а проехал на осле. И все равно он вернулся в плохом расположении духа. Лара Дуния решила его не дразнить, чтобы не злить. Сидела молча.
Но сид Абдул почувствовал потребность излить душу своим женщинам. И ему нужно было не только рассказать, как прошла закончившаяся неудачей встреча, но и услышать язвительные комментарии Дунии, которые смогут подхлестнуть его к новым идеям. Так на него действовала строптивая  одалиска.
Так и вышло: выслушав рассказ Абдула, Дуния тут же заявила, что если бы старик нашел Самире образованного, но и молодого и красивого мужчину, которого Самира смогла бы принять, тогда она тоже была бы на стороне Абдула. А так… будет Абдул искать ей мужа долго и не найдет!
- Помнишь, Абдул, сына лары Мины и сида Фейсала, которого они никак не могу женить? То им невеста не подходит, то ему девушка не нравится, то всех  троих что-то не устраивает. Но их драгоценный сыночек все ещё холост. Кстати, не его ли ты много лет назад пытался сватать Сумайе?
- Ты о ком рассказываешь? Как того парня звали?
- Сына Мины зовут Имад. Точно - Имад!
- Имад? Хорошее имя, означает «поддерживающий» Самире как раз такой нужен: который станет поддерживать огонь в лампаде Аллаха! Теперь я припоминаю его. В очках? Зрение у него плохое? Этот? Пожалуй, поговорю с его родителями и с ним самим. Точно, он! Теперь я его вспомнил: в очках, серьезный такой, пришел в тот раз на смотрины с Кораном в руках. Достойный жених. Хорошо, что ты, Дуния, о нем вспомнила!
От неожиданности  лара Дуния открыла рот, никак не рассчитывавшая на такой поворот. Сама подсказала Абдулу новую кандидатуру жениха!
- Ааа…эээ… Так что с ним было не так, что в прошлый раз они ушли, так и не сосватав  невесту? Семь лет прошло… И то, что он уже семь лет все ищет и ищет невесту, но никак не найдет, это странно! Что-то с ним не в порядке… Жених плох, я думаю.
- Всё с ним в порядке! Он желает взять в жены девушку, которая будет молиться пять раз в день, скромную, спокойную, хозяйственную.
- И ты уверен, что Самира – лучший для него выбор? – усмехнулась Дуния. Нурия стояла рядом с озадаченным видом. Но Абдул не отреагировал на слова Дунии и продолжал:
- А Сумайе тогда  так не повезло! Сначала она запнулась ногой о край ковра и пролила чай на платье его матери, потом  ещё что-то произошло. А после того, как его оставили наедине с Сумайей, то ему опять что-то не понравилось, и когда мы вернулись в гостиную, он схватил родителей под руки и тут же увел их, даже не объяснив, в чем дело.
- Я же и говорю, что он странный парень. И какой он парень?! Ему тогда было лет за тридцать, а теперь уже все сорок лет! Для Самиры слишком стар и… неказист – уж прямо скажем.
- При чем тут внешность? Красота в браке пройдет, а жить придется с человеком, - подала голос Нурия, которая опять же возилась с чаем, закусками и лепешками, которые принесла сиду Абдулу, выложив отдельно в чашку принесенное Каримой печенье.
- Никудышный жених из него! Даже и пытаться не стоит, - сердито настаивала на своем Дуния.
- Подходящий жених, - решил сид Абдул. – Вот его-то я и уговорю взять в жены дочь Мухамеда. Если не может найти идеальную невесту, пусть женится на любой и сделает из жены такую, о какой мечтает. Пусть перевоспитает Самиру. А я ему помогу.
- А что – парень не боится одалисок? Вы же первый так Самиру при нем назовете. И что такого ему не понравилось в Сумайе?
Пока старик ужинал перед сном, Дуния отправилась к себе в комнату, откуда и позвонила Кариме. Икрам подарил матери сотовый телефон, о котором она не сочла нужным рассказывать Абдулу. Пользовалась им, как ей вздумается, тем более, что сын пополнял счет. Звонила, кому сама хотела. Теперь же она набрала номер Каримы.
- Вот слушай-ка, Карима, что я узнала…


…Карима уже не только добралась до дома сида Али, но успела поведать хозяевам, что смогла узнать от лары Дунии и увидеть собственными глазами, когда они  с Дунией пошли, чтобы взглянуть на жениха. Зорайдэ обрадовалась, что сватовство закончилось неудачей. Но сид Али не был уверен, что приятель на этом остановится. Нет, поиски продолжатся. Кто следующий?
И вот когда Карима, уютно расположившись на кухне, пила чай с финиками, позвонила Дуния.
- Что случилось? - тут же отозвалась Карима. Не станет лара Дуния звонить так поздно без важной причины!
- Абдул нашел Самире ещё одного жениха. Планирует поговорить о поиске невесты с Имадом, сыном Мины и Фейсала. Знаешь таких?
Карима молчала, сосредоточенно стараясь вспомнить, кто это.
- О. Аллах! Знаешь, конечно! Вспомни, эта семья приходила сватать Сумайю, когда она только-только платок надела! Ей лет четырнадцать или пятнадцать было. Не помнишь?
- ПОМНЮ! – вскрикнула Карима, выплюнув под стол финик. – Он ещё такой…. Глаза у него сильно навыкате? Высокий, худощавый, некрасиииивыыыый… А бифокальные очки его ещё страшнее делали, когда я его тогда видела.
- Это он. Абдул уперся, что раз Имаду никак не найти невесту, а ему все уже отказали, кого он сам или родители не отвергли, то, как решил Абдул, Самира ему подойдет. Он уже любой невесте рад будет. А Абдул намерен ему помогать перевоспитывать жену, если удастся женить его на Самире.
- Аллах! Самиру… за него?! Она не согласится!
- Конечно, не согласится. Ну, я тебя предупредила. Хочешь, сиду Али доложи. А мне пора, пока Абдул меня с новеньким сотовым не застукал.
Карима не смогла даже доесть отложенное на тарелочку печенье, только подобрала упавший на пол финик, всё бросила, понеслась к Зорайдэ. Сид Али уже лег спать, но Зорайдэ ещё сидела в гостиной на диване и о чем-то думала.
- Зорайдэ! Беда! Сид Абдул нашел нового жениха для Самиры!
- Что такое? Как? Кого?! – встрепенулась женщина.
Карима тут же выложила новости, которыми поделилась с ней лара Дуния. Вдвоем они вспомнили то давнее сватовство, когда юная Сумайя обратила в бегство незадачливого жениха. И вовсе не ковер и пролитый чай были тому причиной. Просто Жади и Латифа научили девушку вести себя так, чтобы жених сам захотел от нее сбежать.
- Зорайдэ, ты помнишь, как Жади дала нашей Сумайе жвачку и велела жевать ее, когда останется наедине с женихом.
Зорайдэ не забыла. Как такое забудешь? Жади и Латифа вместе подсказали, что можно такого сказать жениху и как себя повести, чтобы у него пропало желание жениться на Сумайе. И ни ковер виной тому, что Сумайя оказалась такой неловкой и пролила чай, испортив платье матери Имада. Всё это было проделано умышленно, чтобы создать неприятное впечатление на жениха и его родителей.
- А какой Сумайя выдула пузырь из жвачки! Чуть ли не ему в лицо! – восхитилась Карима. -  Жвачка  так громко лопнула, что даже мы это услышали, стоя за плотными шторами и подсматривая за парочкой. Жади так давилась смехом, что я чуть не выпала из-за шторы, когда она меня случайно толкнула. Хорошо, что Латифа схватила меня за плечи и удержала.
- Помню я ваши проделки, - усмехнулась Зорайдэ. – Вряд ли Самира сможет повторить все это, если за дело рьяно возьмется сид Абдул. Из колючки решат вдвоем вырастить цветок. Абдул задавит мужчину советами. А тот, чтобы заполучить, наконец,  женщину, поддастся и будет его советы выполнять.
Увлеченные  разговором, они не видели, как спустился в гостиную сид Али.
- Что вы  обсуждаете? Опять что-то случилось?
- Сид Али, почему вы не спите? Вы же так устали? Или мы вас разбудили? – забеспокоилась Зорайдэ.
- Решил попить, но воды в кувшине не оказалось.
- Как?! – поразилась Зорайдэ.
Карима виновато опустила глаза, ведь этот она должна была поменять воду в том кувшине. Но она забыла, потому что  спешила  в дом лары Дунии за новостями. И потом тоже не вспомнила.
Сиду Али поведали о новом замысле сида Абдула.
- Это уважаемая семья, - кивнул сид Али. – А Имад умный мужчина, ведет бизнес, содержит юридическую контору. Плохое зрение ему не помеха. Но жену себе найти не может. Это правда.
- Нет, сид Али, не подходит он Самире, никак не подходит! Разве он сможет увлечь ее?  Кто в такого сможет влюбиться?!  - вклинилась в его речь Карима. – И Самира не одна в Марокко прилетела, а с Лео! С журналисткой Амалией и с Лео! Я знаю. Она сама мне по телефону рассказала.
- Что?! – воскликнула Зорайдэ, тут же поднеся пальцы к раскрытым губам и пытаясь прикусить.
 Сид Али тоже испытал удивление. Неужели это правда? Но ни Жади, ни Латифа не сообщили ему об этом, а звонили они часто.
- Тень Лукаса, которую создал колдун Альбьери. Он опять здесь появится, - в ужасе шептала Зорайдэ.
- Ты тоже не знала об этом, Зорайдэ? – спросил хмуро сид Али. – Тебе Латифа и Жади ничего не говорили?
- Нет, сид Али, - ответила женщина, и старик заметил, как дрожат ее пальцы.
- Но почему они скрывают от нас, что Лео прилетел в Марокко?
- Нет, сид Али, никто не скрывает! Самира и сама не была уверена, что он посмеет увязаться за ней! Она мне так и сказала – увязаться! Но он сел в тот же самолет и прилетел в Марокко. Теперь болтается по медине, ходит везде за ними, как хвост. Мне Самира пожаловалась. Я ей только что позвонила со своего сотового, когда чай пила на кухне!
- О, Аллах! Что ему здесь понадобилось? – прошептала Зорайдэ трагическим голосом.
- Как что? Как это что? Ему Самира нужна! Он влюбился в нее! Да-да!
- Карима, что ты болтаешь? Кто тебе такое сказал? – сердито спросил сида Али.
- Кто сказал? Лара Дуния сказал. Она слышала, как сид Абдул звонил Мухамеду, и тот жаловался, что Саид ему сказал про Лео и Самиру. Они и переписывались, и звонили друг другу, и в ресторане встречались. Сан-Криштован – такое место, где все про всех знают. Но Саид узнал как-то иначе. Дуния не поняла, как. Карима тоже не поняла. Но Саид уверен, что Лео влюбился в Самиру и потому полетел за ней в Марокко. Следить.
- Карима, какая страшная новость! – прошептала перепуганная Зорайдэ.
- А что такого? Жади вышла замуж за Лукаса. Самира может стать женой Лео, его брата. Что такого? Он тоже богатый, ведь он сын промышленника Леонидаса Ферраса.
Карима с легкостью выговорила фамилию и имя отца Лукаса, свекра Жади, наверняка тысячи раз повторив до этого, когда сплетничала.
- Подожди, Карима! А Самира как относится к парню? – спросил, отчего-то изменившись в лице, сид Али.
- Не знаю. Но поняла, что Самира относилась к нему очень даже дружелюбно, пока он не сел ей на хвост, как она мне сказала. Он был ей другом. Но теперь она боится, что он испортит ей рабочий процесс, нарушит рабочую атмосферу, - говоря это, Карима явно цитировала слова девушки.
Ещё не пришедший в себя от потрясения сид Али молча кивал, ничего не говоря. Зорайдэ же была напугана. Карима начала понимать странность их реакции на эту новость.
- Я и Жади уже позвонила. Но Жади знает, что Лео в Марокко. Латифа тоже теперь знает. Жади сказала, что это она и лара Иветти отправили Лео, чтобы он присматривал за Самирой. А Самиру это злит. Латифа боится за дочку из-за дяди Абдула. Вот потому Жади попросила брата Лукаса проследить за племянницей и защитить ее, если дядя Абдул решит ее схватить. Карима всё разузнала, всё!
- Иди домой, Карима. Мы всё поняли, - велел сид Али. Карима оглянулась на дверь, в которую уже не раз незаметно заглядывал Ахмет. Муж Каримы желал вернуться домой вместе с супругой.
- Пойду, сид Али. Карима уходит! – согласилась она.
Когда старики остались одни, Зорайдэ жалобно спросила:
- Что же теперь будет, сид Али?
- Посмотрим, Зорайдэ. От судьбы не уйдешь.  Лео не случайно появился на этом свете. Но Самира не понимает, с кем имеет дело. А если узнает, то  не поверит. Или не захочет верить. И не примет правды, если скажешь, что это ей не нужно… Ей нельзя быть вместе с этим парнем. Да, я теперь тоже за то, чтобы найти Самире мужа. Но не Лео должен им стать.
- Сид Али! Чем Лео так страшен для Самиры? Но я тоже так думаю.
- Я не могу ответить на этот вопрос, Зорайдэ. Но я уверен, что Самира и Лео не могут любить друг друга. Если случится эта любовь, произойдет катастрофа.
- Конечно, сид Али.
- Идеи спать, Зорайдэ.
- Да, сид Али, иду, - медленно произнесла Зорайдэ, поднимаясь с дивана, все ещё не придя в себя после потрясшей ее новости. Парень, которого она видела в гаданиях, как тень Лукаса, человек, который похож на брата в пору его юности, как две капли воды! Зорайдэ не знала, как это объяснить, но чувствовала, что с парнем что-то не то. Значит, и Самире надо держаться от него подальше.
Зорайдэ не могла не согласиться с мужем, но и за Самиру она переживала. Кого бы сид Али не нашел дочери любимой племянницы, жених не будет принят девушкой. А Самира – не Латифа и даже не Жади. которую сид Али сумел когда-то переломить и заставить стать женой Саида Рашида.  Нет, Самира столько всего учудит, что уже сватовство обернется страшным скандалом, а до брака и вовсе не дойдет.  А что имел в виду сид Али, назвав катастрофой любовь Самиры и Лео, если такое случится?
О, Аллах! Не проще ли сиду Али поговорить с Самирой и объяснить, почему она не может влюбиться в брата Лукаса? А Жади? Она забыла, что ее связывало с парнем? И после всего Жади решила попросить Лео защищать Самиру в Марокко? Впрочем, Зорайдэ поняла, почему Жади вмешалась. Они с Латифой испугались угроз сида Абдула.
Так думала Зорайдэ по пути в свою комнату. Она решила утром  позвонить Жади и Самире.
Но ее планам было не суждено сбыться. Утром из Мекнеса пришли ужасные новости, и Зорайдэ забыла, что собиралась предостеречь Жади и дочь Латифы насчет Лео. А вскоре Фарид привез в Фес Хадижу, и Зорайдэ   выбросила из головы историю с Самирой и Лео.


20. Часть 26. Глава 20. Мекнес. Решение Хадижи. За несколько дней до происшествия.



В Мекнесе уже который день дул сильный ветер, занося в каждый дом песок и пыль. Домашние дела пополнились ещё и тщательной уборкой. Ведь песок скрипел под ногами в каждой комнате и коридорах, где не лежали ковры, забивался в каждый укромный уголок, а пыль покрывала желтым слоем все возможные поверхности. Даже дышать стало труднее. Хадижа начала кашлять. Она беспокоилась за сына, ей казалось, что и у него тоже была проблема с дыханием.
Зухра по–прежнему то и дело задирала Хадижу, а Шурук ей помогала.  Вдвоем они выдумывали изощренные издевательства, в которых Хадижа не могла их уличить. Но ей надоело все время жаловаться Фариду. Однажды, стоя перед зеркалом и рассматривая потускневшие волосы и не очень умело подведенные кхолем глаза, Хадижа вспомнила, какой она когда-то была, когда жила в доме отца.
О, сколько неприятных минут она доставила обидчице матери – Рании! Хадижа не давала ей спуску, не позволяя забрать материны платки, трогать вещи к ее комнате, когда заставала там Ранию и ее сестру Амину. Она делала все, чтобы наказать Ранию за то, что та отобрала у ее матери ее отца! Тогда ещё Хадижа не понимала, что ее мама сама стремится уйти от Саида Рашида, который держал ее при себе, как в клетке. Но правду о Лукасе Хадижа узнала позже…
Но не в этом дело! Хадижа с удивлением поняла, как сильно изменилась. Было время, когда девушка могла не только защитить себя, но и мать не давала в обиду. Но, повзрослев, стала терять боевитость, такое нужное, как выясняется, в семейной жизни качество. Брак с Фаридом изменил ее характер не в лучшую для нее сторону. Почему она не может вести себя с Зухрой так же, как когда-то - с Ранией? Возможно, потому что в прошлом она чувствовала себя под защитой отца. А теперь рядом был не отец, а муж, для которого она была не принцессой, а одной из жен. И, как уверяет ее Зухра – не самой любимой. Ведь фаворитка Фарида – она, красавица Зухра!
 Теперь Хадижа часто вспоминала маму. Как ей удавалось без слез, без истерик и жалоб ставить на место Ранию? Хадижа не смогла припомнить, чтобы мама хотя бы раз пожаловалась отцу. Она умела улаживать конфликты сама, без вмешательства Саида Рашида. Это Рания все время ему жаловалась, то же делала и Хадижа.
- Но теперь я должна начать вести себя, как моя мама, - сказала Хадижа своему отражению. – Зухра нападает на меня, потому что чувствует во мне слабые места.
Она решила, что больше не станет поддаваться на провокации Зухры и ее подружки Шурук. Пора исправлять ошибки. Но с чего начать?
Хадижа тут же подошла к шкафу и вытащила со дна собранные в узел платья, которые когда-то были ею отвергнуты, потому что их надевала и даже носила Зухра, пока свекровь и Фарид не отобрали и не заставили вернуть Хадиже. Платья измялись, местами были чем только не испачканы. Требовалась чистка и стирка. Теперь Хадижа вынуждена противостоять двум врагам – Зухре и Шурук, а для этого следует изменить себя как внешне, так и свой характер, стать другой. У Зухры есть сообщница в доме, а Хадиже должны помочь собственные хитрость и сообразительность.
Хадижа тут же спустилась вниз и в гостиной с домашнего телефона набрала номер сотового Зорайдэ, желая узнать способ, каким можно было бы вернуть к жизни чудесные платья. Она объяснила Зорайдэ причину такого решения: если она станет вновь носить платья, которые считала уже утраченными, это заденет Зухру.
Зорайдэ, конечно, подсказала рецепт домашней стирки, но посоветовала проявлять осторожность. Зачем дразнить Зухру? Не стоит. А платья надо отстирать, чтобы не выбрасывать дорогую одежду, которой с таким мужем в будущем ей не видать.
Хадижа решила заняться собой. Да, она собралась привести в порядок платья, но и подкрасила волосы хной, сделала их шелковистыми и пышными. Она стала тщательнее краситься. Амранчик теперь стал спокойнее и давал ей возможность ухаживать за собой.
И вот однажды она вышла к обеду в отстиранном любимом платье песочного цвета. Совет Зорайдэ оказался превосходным. Кафтан выглядел, как новенький. Зухра тут же узнала «обновку». 
- О, так ты уже в моих обносках ходишь? Помните, я это платье носила в Марракеше. Ты же обещала, что не притронешься к платью? Понимаю: у тебя уже не осталось одежды. Наверно, ты располнела после родов и от безделья. Сидишь с ребенком у себя в комнате, а мы с Шурук двор метем каждый день.
- Хватит, Зухра, - оборвала ее лара Джабира и строго спросила: – Где служанка? Куда опять пропала Шурук?
Хадижа испугалась, что женщина может зайти к ней в комнату и что-нибудь испортить. Или просто всё перевернуть, чтобы расстроить ее. Но все-таки после угроз Фарида выгнать ее служанка стала более осторожной. Нет, в комнату она не пойдет. Скорее, Зухра может это сделать. Но змея сидит за столом, перекладывая выпечку на блюдо.
Шурук же она увидела в окно: женщина возилась с мусорным мешком, стараясь поставить его стоймя у ворот на медину.
Но в тот день Хадижа потеряла бдительность и поплатилась за это. Зухре не понравилось то, что Хадижа вернула в свой гардероб ношеное ею платье. Ведь Фарид когда-то подарил это платье ей – назло Хадиже. А потом мать заставила  вернуть кафтан законной владелице. Но Зухра помнила, что платье стало ее, и когда оно лежало на дне шкафа, Зухру это устраивало – если не ей, то никому.
Шурук появилась к ужину, и Хадижа заметила, как Зухра о чем-то шепталась с ней. Потом служанка подавала чай – Зухре, потому что Фариду принесла чай мать, а Хадижа поила Амрана из бутылочки, ей чай налила лара Джабира. Но Зухра велела принести для себя чай с мятой ещё раз. Вот тогда неуклюжая служанка и вылила сладкий напиток прямо на отстиранное платье Хадижи.
- Ах! Хадииижа, - притворно посочувствовала Зухра, глаза которой издевательски заблестели.
- Ты нарочно это сделала? – сурово спросила у Шурук свекровь, но та опустила глаза.
Хадижа только усмехнулась и сказала:
- Ничего страшного, я отстираю. Знаю теперь один секрет, как вывести любое пятно. Мне Зорайдэ подсказала.
Она поднялась к себе в комнату, тут же переоделась, замочив в тазике платье, чтобы избежать пятен, пока из-за чая не пострадала ткань.
Кажется, ее поведение удивило даже Фарида, который из-за усталости все чаще переставал замечать женские дрязги. Но то, что Хадижа вдруг повела себя иначе, чем всегда, его приятно удивило.
Однако Зухра была задета и не желала останавливаться. Поэтому Шурук в этот же вечер разбила любимую кружку Хадижи. Как только жена Фарида вошла на кухню за соком, Шурук схватила со стола ее кружку и, высоко подняв, демонстративно уронила ее на каменный пол.
- Так ты ничего и никого не боишься, так, Шурук? – спросила Хадижа.
- А кого мне бояться, - ухмыльнулась женщина. – Рядом никого нет, а ты мне не страшна. Бойся ты меня. Хе-хе-хе!
Хадижа постаралась сохранить улыбку и взяла с полки кружку Фарида. У него их было несколько. Налив сок, она вышла, а в гостиной, где сидели Фарид и лара Джабира с Амраном на руках, она объяснила:
- Фарид, мою кружку уронила Шурук, она разбилась, и я взяла одну из твоих. Можно? Не хочется покупать новую, тратить деньги.
- Можно, - медленно ответил мужчина, ища глазами Зухру. Шурук в гостиной не показывалась. Но Зухра его взгляда не испугалась:
- Фарид, я тоже хочу пить из твоей кружки. Можно и мне взять ту, яркую, оранжевую, с зелеными и синими полосками?
–  Тебе - нельзя, - отрезал Фарид. - Мне надоела ваша грызня.  Я устал от ваших склок. Зухра, ты все поняла? Хадижа, а ты купи себе на медине новую кружку. Не хочу, чтобы вы перебили и мои, я к ним привык. 
- Хорошо, Фарид, куплю, - радостно ответила Хадижа. – Мне разбитая кружка уже надоела, если честно. Но хорошо, что не я ее разбила.
Фарид потянулся к сыну и вдруг вспомнил о чем-то.
- Аллах, я же принес Амрану подарок!
Он встал и сбегал куда-то за небольшим пакетом. Вытащил из него новую шапочку – купил вместо потерянной, а потом достал из кармана и талисман – «руку Фатимы».
- Пусть он хранит моего сына от бед и дурного глаза, - сказал он, протягивая вещицу матери и наблюдая затем, как она прикалывает на крохотную булавочку традиционный амулет.
Хадижа смотрела на это, улыбаясь. Сердце ее таяло при виде такой картины. Но вдруг она поймала взгляд Зухры, полный ненависти, зависти, сдерживаемого желания  всё испортить, схватить эту шапочку и изорвать ее в клочья…
А Шурук, проходя мимо Хадижи, наклонилась к ее уху и быстро шепнула:
- Не поможет твоему сыну талисман. Есть колдовство, которому никакая «рука Фатимы» не страшна.
- Что ты сказала? – повернулась к ней Хадижа, но служанки и след простыл. Она уже собирала на поднос пустые тарелки и стаканчики от чая.
Фарид, увлеченный возней с малышом, ничего не замечал, как и его мать. Хадижа решила держать себя в руках. «Пусть болтают, что угодно. Меня не должны пугать слова служанки!» - успокаивала она себя.
- Хадижа, когда ты подаришь мне ещё сына? – вдруг спросил Фарид. – Ты должна мне родить много сыновей.
- Конечно, хабиби. У Амранчика будут братья, много братьев, - ответила она,   улыбаясь от всего сердца, которое радостно и чаще забилось. У Зухры из рук что-то выпало, но Хадижа даже головы в ее сторону не повернула, но успела увидеть, как зло усмехнулась Шурук.
И лара Джабира встрепенулась при этом разговоре.
- Хадижа, не беременна ли ты снова?! Ты изменилась в последние дни.
- Не знаю, - пожала плечами девушка. Фарид вскинул на нее удивленный взгляд. – Я и в первый раз долго ничего не чувствовала. Поэтому я ничего не могу сказать уверенно.
- Если ты не уверена, так сходи к врачу и сообщи нам новости, - отрезал Фарид, поднимаясь. – Я хочу отдохнуть.
Он вышел, даже не взглянув в сторону Зухры. Тогда она выскользнула за ним следом, зло сверкнув глазами на Хадижу, которая, смеясь, тянула руки к сыну, чтобы забрать его у лары Джабиры. Как уходила Зухра, Хадижа не видела.
Когда Хадижа шла к своей комнате, в небольшой гостиной у лестницы в начале коридора на женской половине она столкнулась с Зухрой и Фаридом. Неизвестно, о чем они разговаривали, но замолчали при появлении Хадижи. Однако Зухра не могла не задеть соперницу.
- Фарид, я забыла тебе рассказать: Хадижа сегодня звонила в Фес с домашнего телефона. И ей тоже кто-то звонил на сотовый. Я всё видела и слышала. Но я уверена, что это были не Зорайдэ и не дядя Али.
- Да? А кто же? – сделал удивленное лицо Фарид. – Кажется, я знаю, кто это мог быть: одалиска Самира, сестра Хадижи.
Он ухмыльнулся той неприятной улыбочкой, которую Хадижа всегда опасалась и которая заставляла ее насторожиться.
- Самира приехала в Марокко. Не в гости. РАБОТАТЬ. Она получила диплом и очень гордится этим. Хадижа, ты как – тоже хотела бы выучиться и получить диплом? – поинтересовался муж у нее.
- Нет, - сдержанно ответила Хадижа. – Я никогда о таком не мечтала.
- А твоя родственница мечтала. И получила диплом. Мне дед Рахим рассказал. Ему сид Абдул позвонил и поведал новости: оказывается, дядя Абдул ищет ей мужа. Нашел уже, можно сказать. Когда вернется мой дед из касьбы, то вместе с сидом Абдулом они пойдут разговаривать с внуком одного их знакомого, который на медине содержит мастерскую. У жениха несколько братьев, и все женаты, кроме него. Теперь семья настаивает, чтобы дядя  Абдул нашел ему невесту. А старик решил подсунуть свою племянницу.
- И что же – дяде Абдулу удалось сосватать ему Самиру? – с волнением спросила Хадижа.
- Не надейся даже. Я знаю этого парня из Феса. Твоя Самира должна понравиться не только ему, но и его семье, его братьям. Они не примут в семью одалиску. А дядя Абдул всей медине показывал журналы с ее статьями, ругал ее, потому всем известно не только в Фесе, но и в Мекнесе, что дочь племянника дяди Абдула – одалиска с дипломом.
- Самира – хорошая, - еле слышно возразила Хадижа.
- Я не желаю видеть в своем доме твою родственницу. А жениться на ней никто не захочет, вот увидишь!
Он отвернулся от Хадижи и собрался уйти, но Зухра вцепилась в его руку.
- Хабиби, ты обещал мне купить новое платье. Взгляни, какое хорошее платье у Хадижи. На мне же одни обноски!
- Зухра, у меня сейчас нет денег на два платья! Купить что-то тебе – это купить такую же вещь и Хадиже. Все должно быть поровну.
- Нет, Фарид! – воскликнула Хадижа. – Не покупай мне ничего! Купи платье Зухре! У меня достаточно одежды.
- Вы что – сговорились? Так я тем более не куплю Зухре платье!
Он ушел, а Зухра едва не набросилась с кулаками на несчастную Хадижу.
- Если бы ты не влезла, я выпросила бы новое платье у мужа. Но тебе везде нужно вмешаться!
- Я хотела, как лучше, - процедила Хадижа так, как этот когда-то делала Рания, потом вздернула подбородок и ушла в свою комнату.
Там она сначала металась, не зная, позвонить ли Зорайдэ и расспросить про Самиру и жениха или отправить смску самой Самире. Сестру надо предупредить! Но потом Хадижа постаралась успокоиться и поняла, что звонить никому не стоит, так как Зорайдэ, конечно, уже знает все новости и смогла предупредить Самиру. О Кариме и говорить нечего: Самира уже все от нее знает! Бедная Самира! Если ее насильно выдадут замуж… Кто достанется ей в мужья? Нет, Самира не смирится, она не захочет быть женой незнакомца. Хадиже страшно хотелось увидеться с дочкой тети Латифы, двоюродной сестрой.
Самира такая интересная рассказчица! Она могла бы столько всего рассказать! Хадижа  увидела бы всё глазами Самиры. Но с Фаридом не поспоришь. Он не позволит ни Самире приехать к ним в гости, ни ее в Фес не отпустит, пока девушка будет гостить у дяди Али и Зорайдэ.
А пока Хадижа предавалась мечтам, ухаживая за Амраном, которого она выкупала, переодела, накормила, снова поменяла памперс, потом уложила спать и не слышала, как внизу Фарид, спустившийся попить воды, ругал Зухру за то, что она не помогает матери на кухне.
- Ты – первая жена! Ты и обязана заниматься всеми делами в доме. Следить, чтобы во всем был порядок. Ты же так хотела стать первой! И нечего кивать на Хадижу! Она заботится о моем сыне. Зухра, ты уверяла, что нужна служанка. Я согласился. Но теперь ты ещё меньше работаешь по дому, потому что ты всё свалила на Шурук.  Тогда для чего мне служанка, если есть ты и ты бездельничаешь, а она все делает? Она и моя мать. Работать можешь ты, а Шурук уедет в Марракеш. Я тебе уже говорил об этом. И я не передумал.
- Но чем тебе мешает Шурук?
- Без нее в доме было спокойнее, не смотря на твои происки. Я всё сказал.
Зухра топнула от злости, но Фарид тут же отвесил ей оплеуху. Тогда Зухра выбежала из кухни. Она поднялась на крышу, где и отсиживалась, пока туда же не явилась Шурук.
- Хадижа слишком осмелела, - с досадой сказала Зухра, когда Шурук уселась рядом на раздолбанный пуфик.
- Так придумай, как наказать девчонку. Ты же это умеешь, хм, - посоветовала Шурук.
- Боюсь, как бы Фарид не сорвался и не прогнал тебя. Ты мне ещё пригодишься, - ухмыльнулась Зухра и продолжала: - Неужели она снова  беременна?
- Плохо.
- Но что же делать? Надо подумать…


…Они спустились вниз, и Шурук снова попала под горячую руку уставшей лары Джабиры.
- Где ты прячешься? Никакой от вас с Зухрой пользы нет! Вы почти ничего не делаете в доме. Только шушукаетесь по углам, отсиживаетесь и бездельничаете.
Шурук надулась, но не посмела огрызаться. Зухра же прошла к себе в комнату и… услышала, как за стеной Хадижа включила у себя магнитолу. Полилась нежная мелодия. Что такое? Неужели Фарид пришел к Хадиже?
Зухра тут же выбежала на галерею и подкралась к окну комнаты Хадижи. Но внутри не горел свет, а окно было задернуто шторой. Из комнаты раздался смех Хадижи. Зухре хотелось разбить стекло, чтобы испортить радость, которая слышалась в ее смехе. Но Зухра боялась гнева Фарида.
Она отправилась на поиски подруги.
- Шурук, поднимись к Хадиже и спроси, не желает ли лара испить чаю? Потом расскажешь, что ты увидишь в ее комнате. Иди! – велела она Шурук.
А в комнате Хадижа была одна. И смеялась она сама с собой. Просто она стояла перед зеркалом и пыталась вспомнить те пленительные движения, которыми пользовалась во время танца ее мать. Хадижа включила любимую мелодию, достав диск, который она теперь прятала от непрошеных гостей, которые могли бы зайти в ее отсутствие, взять ее вещь и специально испортить.
Она достала и надела костюм для танцев и теперь тренировалась, вспоминая движения. А ведь когда-то Хадижа училась танцевать то вместе с Самирой, то с Эмми. Движения им показывали то мама, то тетя Латифа. Как давно это было! Если бы Хадижа тогда была более внимательной! Она знала почти все танцы: со змеей, с подсвечниками, с саблей, танец семи вуалей… И теперь ей казалось, что ее руки и тело вспомнили все прежние навыки, которые она получила ещё в детстве. Вот потому она и смеялась так радостно, чувствуя прилив  вдохновения и удовольствие от танца.
Она не слышала, как Зухра подходила к окну. Но вдруг кто-то громко стукнул в дверь, которая тут же распахнулась, в комнату ввалилась Шурук с подносом, на котором стояли любимый чайник лары Джабиры и кружка Фарида, та самая, которую она выбрала вместо своей разбитой.
- Хадижа, чаю хочешь? – спросила служанка, рыская глазами по комнате. Стало сразу же понятно, что Шурук привел сюда вовсе не чай.
- Что тебе надо?
- Чай принесла. Будешь пить чай? – повторила Шурук, не глядя на хозяйку комнаты. Она по-прежнему шарила глазами по столику, дивану, шкафу, коврам на полу и вазам, задержав взгляд лишь на включенной магнитоле.
- Уходи, - коротко и спокойно приказала Хадижа.
- Не хочешь? – уточнила Шурук, кивнула и тут же исчезла, захлопнув за собой дверь.


21. Часть 26. Глава 21. Фарид прогоняет Шурук.



Хадиже оставалось только недоумевать. Что это было?! Что замышляют злые подружки? Да, настроение у Хадижи было испорчено. Танцевать больше не хотелось.
Вечером Фарид отправился ночевать к Хадиже. Зухра была вне себя даже не от злой ревности, а от страха. Неужели Хадижа ее потеснит? Фарид все больше сближался с бразильской плаксой. И все из-за сына, которого она ему родила. Неужели Хадижа снова ждет ребенка? Как помешать ей? Как изменить ситуацию в свою пользу? Да ещё и Шурук, поняв, что ее положение в доме с каждым днем становится все более шатким, а молодой хозяин настроен ее выгнать, заявила Зухре, что готова уйти сама, но может оказать Зухре последнюю услугу, которая будет стоить недешево.
Зухра обдумывала, что придумать, с какой просьбой обратиться к Шурук, которой и след простынет, как только она выйдет на медину, решив больше не возвращаться в дом, где так много работала.
Ночь Зухра не спала. Утром она слышала, как в комнате за стеной захныкал голодный Амран, как поднялись с постели и Хадижа, и Фарид. Начался новый день. А у Зухры уже созрел коварный план. Но она не решалась предложить такое Шурук. Слишком опасно для них обеих. Нет, она ещё подумает, как поступить, как довести Хадижу, чтобы она и думать не смела о Фариде.
 - Фарид принадлежит МНЕ! – клокотала от ревности Зухра, вскочив и быстро двигаясь по комнате без всякой цели. Просто ей надо было выплеснуть накопившуюся энергию. - Он останется моим! Даже если мне придется пойти на многое…
Зухра ещё несколько дней будет нечиста, а это значит, что Фарид, если захочет, снова и снова будет оставаться ночевать в комнате Хадижи. При одной мысли об этом в груди Зухры начинало громко стучать сердце, но ей казалось, что это стучит в ней само зло. Настолько Зухра уже ненавидела соперницу.
Потом Шурук, которая продолжала шпионить за Хадижей, пока Зухре приходилось работать на кухне или ходить на рынок вместе с ларой Джабирой, сообщила, что Фарид забегал поесть и принес небольшую коробочку, перевязанную красивой лентой. Какой-то подарок? Но почему только Хадижа получила подарок? Разве муж не должен все делить поровну? И любовь, и подарки?..
- А если Хадижа сказала ему, что снова ждет ребенка?! – осенило Зухру.
Она не находила себе места, пока не выяснила, что в коробке был вовсе не подарок для Хадижи, а набор детской посуды: кружка, глубокая чашка, блюдце, украшенные марокканскими узорами. Конечно, Амран был ещё слишком мал, чтобы пользоваться собственной кружкой, но у Фарида случился порыв чувств, когда он увидел в лавке на медине детские наборы. Только после этого Зухре стало легче на душе. 
Но в течение дня Хадижа не знала покоя.
Когда Хадижа и свекровь перебирали чечевицу, сидя за столиком, Зухра и Шурук подошли к спящему на диване в гостиной Амрану, и Зухра прикоснулась к приколотому на шапочку талисману, и подруги выразительно переглянулись. Хадижа подскочила, сорвалась с места, чтобы заслонить ребенка, перевернув при этом чашку с чечевицей, которую она уже очистила от мусора. Лара Джабира недовольно вскрикнула.
- Что ты наделала, Хадижа! Как теперь собрать чечевицу с пола?! Столько времени уже потратили и ещё потеряем.
Но Хадижа бросилась к сыну, оттолкнув Зухру и подхватив на руки малыша.
Свекровь поняла, что происходит и вмешалась.
- Шурук, ты чем должна сейчас заниматься?! Иди на кухню, готовь таджин! – прикрикнула она на служанку. – А ты, Зухра, бери в руки метлу - и быстро во двор! И чтобы ни песчинки возле фонтана не было!
- Но там чуть ли не песчаная буря! Во дворе невозможно дышать.  Вон, Хадижа даже Амрану шапочку надела, чтобы песок в уши не попал. А я чем хуже?
- Так надень паранджу и тогда иди подметать двор, - посоветовала мать Фарида.
Зухра, замотав лицо прозрачной тканью, вышла во двор риада и немного помахала метлой. Зачем мести песок, если через пару часов нанесет снова? Глупое занятие.
А когда все собрались обедать, Шурук вынесла кус-кус, приготовленный в самом большом таджине. Она поставила его в центр стола, но потом, глядя с ухмылкой на Хадижу, подняв крышку-конус, повернула к ней стороной с костью без мяса. Неужели она так что-то пометила?!
Лара Джабира и Хадижа с ужасом уставились на кускус.
- В чем дело? – занервничал Фарид. – Что не так?
Он видел, какой была реакция матери. Если на Хадижу он мог не обращать внимания, так как они с Зухрой и Шурук всё время ссорились, что его мать не стала бы просто так с недоверием смотреть на ароматное блюдо.
- Шурук, что ты сделала с кускусом? Когда успела? Так я и знала, что тебя нельзя оставлять одну на кухне! Столько продуктов перевела! – в отчаянии сказала лара Джабира.
- В чем дело? – нахмурившись, повторил Фарид.
Пока свекровь собиралась с мыслями, Хадижа ответила на его вопрос.
- Твоя мама недавно вспоминала, что в Марокко есть обычай в дальних деревнях: местные колдуньи приносят с кладбища руку мертвеца и размешивают ею кускус, чтобы навести смерть на того, на кого они колдуют. Я уверена, что Шурук могла проделать такое же, чтобы извести меня! Видел, как она повернула передо мною таджин?
- Я?! – сделала удивленные глаза служанка.
- Да, ты! Ты повернула таджин ко мне той стороной, которую помешала… О, Аллах, где ты взяла руку мертвеца?! Куда ты ее дела?
- Выбросила в мусорное ведро! – злобно ответила Шурук, переплетая руки на груди.
Зухра насмешливо наблюдала за происходящим. Свекровь ахала, услышав слова Хадижи и ответ Шурук, Фарида замутило от их слов. Он отвернулся от стола, махнув рукой в сторону таджина:
- Унесите его немедленно!
- Фарид, Зухра и Шурук хотят меня отравить! – воскликнула Хадижа. Свекровь закивала в подтверждение:
- Это может быть!
Но тут же вмешалась Зухра:
- Нет, пусть стоит. Я буду есть кускус!
Она тут же потянулась к таджину, схватила рукой липкую массу и, скатав шарик, сунула его в рот.
- Ешь вот с этой стороны! – воскликнула Хадижа и обличающе ткнула пальцем в ту часть кускуса, где из крупы торчала баранья кость. – Твоя сообщница пометила отравленное место!
- У тебя с головой не в порядке, Хадижа, - подняв брови, сказала Зухра. И тут же взяла кускус с указанной стороны и спокойно съела. Потом она подтянула таджин к себе и стала быстро и с удовольствием есть.
Теперь Фарид осуждающе смотрел на Хадижу.
- Зачем ты устроила это представление?
- Я?!
- Ты придумала, что таджин… О, Аллах! Даже повторять не желаю. Садись и ешь!
- Нет, я не могу это есть. Мне противно. Шурук дала мне понять, что на кускус она наколдовала!
- Иди и проверь, лежит ли в ведре «рука мертвеца»! – велел ей Фарид. – Потом расскажешь, что ты там увидела.
- Они выбросили всё, что может их уличить!
- Кто это – они? – выразительно спросила Зухра, с преувеличенным аппетитом поедая кускус и облизывая пальцы после каждой порции.
Хадижа сузила глаза и отправилась на кухню. Она поняла, что ей не верят: в глазах свекрови больше не было подозрения, на лице Фарида тоже было выражение облегчения.  Шурук торжествующе кривила губы, а Зухра с довольным видом уплетала кускус.
Войдя на кухню, Хадижа с отвращением заглянула в мусорное ведро. Она понимала, что не увидит там того, что ожидает, но… А, впрочем, почему Хадижа решила, что Шурук что-то подмешала в блюдо или что-то ещё сделала с кускусом? Да они же разыграли перед ними представление! Рассчитали, как можно спровоцировать Хадижу! Шурук демонстративно повернула к ней таджин, чтобы она испугалась, вспомнив страшные рассказы матери Фарида.
Хадижа призналась себе, что поспешила с выводами, поддавшись на провокацию - как всегда.
- Надо быть осторожнее! Сначала разобраться, а потом обвинять этих интриганок! Они пытаются настроить против меня свекровь и мужа!.. Ой! Что там такое?! – уставилась Хадижа на то, что она заметила в углу за сундуком с продуктами. И хотя из-за сундука выглядывали только пальцы и часть кисти, но Хадижа поняла, что там часть человеческой руки! Распухшая, белесая, чем-то испачканная.
- Да это же кускус! – догадалась Хадижа, разглядев мелкие шарики крупы. Она не выдержала и, не двигаясь с места, дико закричала. – Сюда! Я нашла!
Вскоре на кухне собрались все: прибежал Фарид, появилась и свекровь с Амранчиком на руках, притопала Шурук, переглянувшись с проскользнувшей в помещение Зухрой. А Хадижа стояла посреди кухни с протянутой в сторону сундука рукой. Фарид увидел то, что обнаружила Хадижа, и его тут же вырвало: он успел съесть порцию кускуса.
Лара Джабира закрыла глаза и повторяла: «О, Аллах!»
Но Зухра выступила вперед и заявила:
- Что вы выдумываете? Какая ещё рука?! Это же тонкая резиновая перчатка! Я дала ее Шурук, чтобы она готовила еду в перчатках, потому что у нее пальцы поранены. Мне не хотелось, чтобы продукты касались ее загноившихся ранок. А потом эти перчатки выбросили. Вот и всё. Кстати, я лично бросила их в мусорное ведро! Как они оказались за сундуком и к тому же – надутые?  Это ты, Хадижа, всё подстроила! Достала из мусорки перчатки, надула их, положила за сундук и собрала нас здесь своим криком!
Хадижа отрицательно качала головой. Она не могла даже говорить. Но слова Зухры никого не обманули. Даже Фариду не пришло в голову, что Хадижа способна на подобные выходки.
- Зухра, это больше похоже на тебя, не клевещи на Хадижу, - процедил он.
- Ты мне не веришь? Почему? А кто, если не Хадижа, все это подстроил? Уж точно не я!
- Но и не моя вторая жена, - отрезал Фарид.
- Сынок, Хадижа всё время находилась рядом со мной. Не верь Зухре. Это их с Шурук выходки.
- Я понял, понял! – подняв вверх руки, как бы сдаваясь, сказал Фарид. – И вот что: сегодня я звонил дедушке. Сид Рахим возвращается послезавтра. Он не сказал мне, едут ли с ним женщины, которые станут помогать нам по дому, но он приказал мне прогнать Шурук. Слушай, Шурук: я заплачу тебе завтра немного денег, столько, чтобы ты смогла добраться до Марракеша и прожить там некоторое время, пока не найдешь другую работу. Мне в доме больше не нужна служанка. Ты хорошо работала, но рядом с Зухрой я тебя видеть больше не желаю.
- Ты прав, сынок. Я много раз тебе говорила, что мы справимся и без Шурук. Нам без нее будет спокойнее.
- Я уже всё сказал, - отрезал Фарид и вышел, брезгливо обходя лужу с собственной рвотой.
- Зухра, Шурук, вы должны вымыть пол! – жестко приказала лара Джабира, и парочка злоумышленниц не посмела возражать.
- Идем, Хадижа, - увела за собой свекровь мать внука.
В этот вечер они собирались пойти в хамам. Теперь Хадижа старалась бывать там только вместе со свекровью. Раньше Зухра брала с собой мыться Шурук, и они вместе беззастенчиво рассматривали в хамаме Хадижу, которую это не просто смущало и выводило из себя, но и пугало, т.к. она опасалась, что от их дурных глаз у нее пропадет молоко, которым она продолжала кормить Амрана.
Собравшись в хамам, лара Джабира и Хадижа вышли с упакованными ведрами на медину. Хамам был недалеко. С Амраном остался дома Фарид. Он прогнал Зухру, велев ей не показываться на глаза. Это успокаивало Хадижу, когда она, моясь в хамаме, думала, как там ее сын.
- Успокойся, дочка, - уговаривала ее свекровь, видя на ее лице беспокойство. – Твой муж не шутил, когда сказал, что выставит Шурук из дома. Я много раз говорила сыну, что нужно так и поступить. Проделки Зухры и ее подруги заходят всё дальше. Но и Фарид признался мне, что он все прекрасно видит.
Хадижа повеселела, поняв, что уже через день один из ее врагов покинет Мекнес. Останется Зухра, но противостоять ей будет намного легче, чем когда с ней рядом Шурук.
Когда женщины вернулись из хамама, дом показался Хадиже пустым. Фарид сидел у телевизора где-то на мужской половине, откуда он и вынес Хадиже совершенно мокрого Амрана, не догадавшись или не пожелав поменять ему памперс на сухой, который был предусмотрительно оставлен Хадижей.
Ни Зухры, ни Шурук нигде не было видно. Уже поздно вечером, когда лара Джабира отправилась к двери на улицу, чтобы проверить, закрыты ли на ночь дверь и ворота на все имеющиеся замки и задвижки, она обнаружила только что вернувшихся из хамама подружек, которые стояли под апельсиновым деревом и о чем-то тихо  беседовали.
- Вы что там прячетесь? – строго спросила лара Джабира. – Зайдите в дом. Нечего так поздно бродить по двору.
- Мы только что вернулись из хамама. Сегодня мы ходили в дальний хамам, где часы помывки для женщин поставлены поздно.
- А что такое? Чем тебе не нравится соседний хамам, куда мы всегда ходили? – с подозрением спросила свекровь.
- В дальнем хамаме продают очень приятное мыло с ароматом лайма. Маленькие кусочки дают бесплатно – на пробу, - оправдывалась Зухра, а Шурук угрюмо молчала. Ларе Джабире пришло в голову, что у служанки слишком озабоченный вид.
 «Расстроилась, что потеряла работу. А не надо было подыгрывать Зухре! Фарид никогда не выгнал бы Шурук, если бы она продолжала добросовестно работать, не вмешиваясь в отношения между невестками этого дома!» - с некоторым сожалением подумала женщина, понимая, что вся домашняя работа вновь окажется на ее плечах. На Хадижу и Зухру надеяться не стоит.
На следующий день никаких происшествий в доме не было. Зухра весь день работала, не пререкаясь со свекровью и не устраивая ловушек Хадиже. Шурук была сосредоточена на своих невеселых мыслях, ее можно было видеть по всему дому, но она трудилась с угрюмым видом.
- Всегда бы так! Если бы Шурук исправилась, можно было бы оставить ее. Она такая хорошая работница, - с досадой проговорила лара Джабира, когда Хадижа сидела на кухне и кормила ребенка приготовленной жидкой кашей.
- Я не верю, что она исправится, потому что Зухра не сможет долго выдержать. Они сегодня притихли только в надежде, что Фарид завтра передумает и оставит Шурук в доме. Ведь сид Рахим не ответил, привезет ли он из касьбы двух женщин для работы по дому, - осторожно возразила Хадижа.
- Завтра я позвоню и выясню это.  Если отец вернется без работниц, то я дам Шурук последний шанс. Она и сама не хочет уходить из нашего дома.
Хадижа промолчала, но в душе она бунтовала! Пусть Шурук уедет! Потому что ее выходки станут более изощренными, Лара Джабира не станет их замечать, а Хадижа не посмеет жаловаться, но издевательства со стороны Зухры и Шурук  продолжатся.
Вечером Зухра сделала попытку уговорить Фарида оставить Шурук в доме. Но мужчина был непреклонен. Он понимал, что ни Шурук, ни Зухру не изменить.
И вдруг заговорила Шурук:
- Нет, Зухра, я уже решила: уеду в Танжер. Там живет моя тетка. Она найдет мне работу, но не сразу, конечно.
Она говорила спокойно, даже как-то доброжелательно, что удивило всех. А Фарид решил, что пока он дома, следует расплатиться с Шурук. Ведь завтра он собирался заняться лавкой в Мекнесе. И дед Рахим возвращается. Они вместе могут пойти в лавку, сид Рахим даст нужные советы. Он замотается, и Шурук придется ждать его до вечера.
Вот потому Фарид принес деньги и отсчитал нужную сумму. Шурук сказала, что завтра до обеда она покинет их дом.
Вечер прошел тихо. Все пили чай, который приготовила Шурук. Никто не стал отказываться. Зухра потребовала принести бриуты, которые на прощание приготовила Шурук. Одна Хадижа не теряла бдительность, не веря в такое поразительное превращение и замечая, с каким раскаянием посматривает на служанку свекровь.
«Пусть Шурук уедет! Пусть! Боюсь, что еще немного, и лара Джабира попросит ее остаться! А потом всё начнется сначала, но мне будет ещё хуже», - думала Хадижа, не подозревая, что хуже и быть не может, чем то, что случится уже скоро – после ухода Шурук.
На кухне служанка на прощание решила научить Зухру готовить чай с травой шиба. Ларе Джабире, как оказалось, знакома эта ароматная трава, марокканская полынь, и потому это занятие не вызвало ничьего подозрения. Только Хадиже показалось странным, что Шурук решила не вещи собирать у себя в комнате, ведь она уезжает завтра утром,  а возится на кухне уже в то время, когда вся семья   отдыхает. Все сидели в гостиной. Чай с шибой пила Зухра, попробовала и лара Джабира,   оценивая его.  Фариду после нескольких глотков чай не пришелся по вкусу.
 Зухра и Шурук мирно поддразнивали друг друга, рассуждая, кому завтра заниматься домашней работой: Шурук уходит, а Зухре – мести песок по всему двору, в каждом коридоре и на галерее.
Хадижа не пила чай, которым всех напоила Шурук. Но позже молодая мать  спустилась на кухню, чтобы налить себе сока из кувшина. Выпила его, перекусив оставшимся на блюде последним бриутом.
Вернувшись в свою комнату, она как-то очень быстро захотела спать. Сон одолевал ее, не смотря на то, что Амрана трудно было уложить, он отчего-то нервничал. Но когда Хадижа покормила ребенка грудью, он уснул почти сразу. Тогда и Хадижа легла и мгновенно провалилась в сон, успев только подумать, что никогда раньше с ней такого не случалось: сегодня она боролась со сном, опасаясь уснуть раньше сына.
Но потом она не слышала ничего. Ни осторожных шагов в коридоре и в ее комнате, ни шепота Зухры и Шурук, ни шагов на галерее. Она спала очень крепко, не подозревая, какая беда нависла над ее головой. Возможно, это спасло ей жизнь.
Потом она часто спрашивала себя, смогла бы она остановить злодеек, если бы проснулась? Но даже если бы она пришла в себя, поняла, что происходит, и позвала бы на помощь, проснулись бы Фарид и лара Джабира? Они тоже спали в ту ночь очень крепко, чему была причина. Успела бы Хадижа открыть рот, или ее заставили бы замолчать, заткнув рот какой-нибудь тряпкой или положив на лицо подушку?  Справиться с Шурук она не смогла бы, а если бы рядом оказалась и Зухра? Впрочем, Зухре нужна была живая Хадижа.
Она спала, а Шурук и Зухра вершили черное дело…
 

22. Часть 26. Глава 22. Страшное происшествие в доме Фарида.



Утром Хадижа проснулась раньше, чем обычно. У нее отчего-то болела голова, девушка никак не могла сбросить с себя сонное состояние.
- Что со мной? Неужели я заболела? Я столько проспала, но меня клонит в сон, - пробормотала она, умываясь холодной водой, чтобы взбодриться.
Потом Хадижа тихонько подошла к кроватке Амрана: удивительно, что сынишка ещё спит. Обычно это он будил ее или голодным плачем, или веселым гуканьем, лежа в мокрых пеленках. Но не сегодня. А вдруг он тоже заболел? Все говорят о каких-то вирусах, которые мог принести ветер с песком.
Когда она взглянула в колыбель, то сначала не поверила глазам. Она была пуста! Ребенка в кроватке не было! Где Амран? Хадижа в недоумении обвела комнату взглядом, как будто младенец мог каким-то чудом выбраться из колыбели и забраться на диван или к ней в постель.
Потом Хадижу окатила волна злости. Ну конечно, это опять шутки Зухры! Однажды она уже пробиралась к ней утром, забрала ребенка и унесла в свою комнату, где в тот раз ночевал Фарид. Как потом выяснилось, муж захотел увидеть ребенка – с подачи Зухры, разумеется. Вот она и вошла в комнату Хадижи, вынула малыша из его колыбели, отнесла Фариду… И что – она решила это повторить, даже помня, как в прошлый раз была перепугана Хадижа, настолько, что у нее на сутки пропало молоко?! А как об этом мог забыть Фарид? Он в тот раз был очень расстроен, что сын остался без материнской груди.
Хадижа наклонилась над кроваткой, чтобы взять одеяльце. Ведь в коридоре прохладно, ветер гуляет по дому. Как она понесет Амрана, когда заберет его у Фарида? Но стоило ей приподнять одеяльце, как на простынку посыпались черные лепестки. Это было так неожиданно, что Хадижа страшно испугалась! Взвизгнув, она едва не выпустила детское одеяло из рук. Но потом разъярилась так, что сорвала с кроватки простынь и вытряхнула лепестки розы  на ковер.
- Дрянь! Она ещё и издевается надо мной! Хочет сказать, что и без Шурук сможет меня достать!
С одеяльцем под мышкой она вышла в коридор и направилась в комнату Зухры. Даже не постучав, она распахнула дверь, намереваясь пожаловаться Фариду из-за очередной выходки Зухры. Хадижа уже не выносила вида черных роз. Это было воплощение самой Зухры, ее злобной сути, но в цветах.
В эту ночь Фарид пошел ночевать к Зухре, хотя обещал прийти к ней. Хадижа понимала, что Зухра каким-то образом уговорила его передумать, зазвала к себе, заманила.
- Фарид, так нельзя! – начала она, но тут же замолчала, обнаружив, что муж и первая жена крепко спят, а ребенка в их комнате нет.
- Где мой сын? – недоумевала Хадижа, осматриваясь. Фарид не просто спал, он храпел. Зухра тоже сопела, дышала как-то тяжело,  при этом веки ее не трепетали, значит, она не притворялась, не подглядывала, наблюдая за ней, прикрыв глаза.
Хадижа растерянно постояла возле их кровати и вышла. Может быть, лара Джабира забрала к себе внука? Однажды было и такое, когда Хадижа приболела. Простыв и крепко уснув, она не слышала, как ночью плакал Амран, но пришла лара Джабира и до утра заботилась о мальчике. Правда, она спала тут же, на диване в комнате Хадижи. Но сегодня она могла унести его, чтобы покормить. Вчера же Амран перед сном очень хотел кушать. Вот и утром мог проснуться голодным. Наверно, он дорос уже до большей порции, чем та, которой его кормила Хадижа.
И тогда она спустилась на кухню – но там было пусто, затем Хадижа направилась в комнату свекрови. Лара Джабира спала одна, ребенка и здесь не оказалось. У Хадижи потемнело в глазах, когда она это обнаружила. Не зная, что же делать, Хадижа попыталась разбудить лару Джабиру – но та не проснулась от ее голоса, что было странно. Свекровь спала очень чутко.  Тогда Хадижа решила растолкать ее. И женщина с трудом разлепила глаза, как будто не понимая, что с ней происходит. Она никак не могла прийти в себя.
- Что за чай мы вчера пили, что так спать хочется? – ворчала она, поднимаясь. Она даже не сразу сообразила выяснить, почему видит у себя в комнате перепуганную Хадижу.
- Нигде нет Амрана! – выпалила девушка, чуть не плача.
- Как это – нигде нет? О, Аллах! А где же он? Хадижа, опять ты устраиваешь переполох. Вспомнить только историю с перчаткой. Глупая шутка Шурук и Зухры.
- Они опять решили пошутить! Лара Джабира, я проснулась, а моего сына нет в кроватке. Его нигде нет: ни в комнате Зухры, где сегодня спал Фарид, ни у вас! Так где же он?
- Подожди-ка, Хадижа. Не паникуй. Ребенок не мог исчезнуть из нашего дома. Я поговорю с Фаридом, чтобы он запретил Зухре такие шуточки и в следующий раз наказал бы ее. Пойдем искать, где наш Амранчик.
Но и лара Джабира не увидела ребенка ни в его кроватке, ни в комнате первой жены, где все ещё спали Фарид и Зухра.
- Не будем пока их будить. Давай обойдем весь дом. Вдруг ребенка унесли на крышу? Кстати, Шурук я тоже не видела, что странно. В это время она уже варит себе кофе на кухне. Или она с Амраном на крыше сидит?
- Шурук? – с ужасом спросила Хадижа, уже догадываясь, что без этой женщины жестокая шутка Зухры не обошлась.
- Я ее не видела. А пойдем-ка к ней! – предложила лара Джабира.
Но комната Шурук была пуста. Возле узкой кровати с разобранным одеялом и измятой подушкой на столике стояла полная кружка сока, лежал надкусанный бриут.
- Она где-то здесь…, - предположила свекровь, протирая закрывающиеся глаза.
- Неужели она забрала моего сына и пошла гулять? Во дворе дует такой сильный ветер с песком! Какая прогулка? И как она посмела вынести моего сына из моей комнаты?!
- Успокойся, Хадижа. Сейчас мы у нее и спросим! А потом и накажем!
Но служанки нигде не было. Кажется, и мать Фарида теперь всерьез забеспокоилась. Пропал ребенок, исчезла служанка. О чем это может говорить? Хадижа заподозрила правду ещё тогда, когда мать Фарида вспомнила о Шурук.
- Она украла моего сына! Она с ним сбежала! – заплакала, не веря в случившееся, Хадижа.
- Не говори так! О, Аллах! Она не могла так чудовищно поступить. Посмотри - и дверь, и ворота закрыты. Видно даже с галереи. Никто не выходил из дома. Пойди и убедись сама.
Когда Хадижа, осмотрев замки и запоры, задвижки и крюки, вернулась к ларе Джабире, та предложила подняться на крышу.
- Мы не осмотрели мужскую половину дома и крышу. Начнем оттуда. А потом нам придется разбудить Фарида, пусть он сходит в комнату дедушки и осмотрит гостевые. Если Шурук прячется там, то пусть Фарид сам и застанет эту странную женщину. И накажет за самовольство, пусть даже она сегодня собралась уходить.
Но и на крыше никого не было. Только ветер свистел, пронося над головами песок – отголосок песчаной бури. Тонким слоем песка была занесена крыша, и нигде не было видно ничьих следов… 
Они заглянули даже в каморку, которую Фарид так и не успел разобрать – ту самую, в которой Зухра собиралась когда-то запереть беременную Хадижу. Увы…
Им осталось только разбудить Фарида. Теперь разбираться в происшествии должен будет он. Удивительно, но и Фарида они разбудили с трудом. Он никак не хотел открывать глаза, мычал в полусне, требуя, чтобы ему дали ещё немного поспать. Он бормотал, что совсем не отдохнул, тело разламывается на части!
Наконец, лара Джабира намочила полотенце и положила его на лицо сыну. Это подействовало. Фарид с ворчанием поднялся, постепенно приходя в себя.
- Голова болит, - это были его первые слова после пробуждения.
- Нас чем-то опоили! – догадалась мать. – Вот потому мы ничего не слышали,  все просыпаемся с таким трудом.
- Что случилось? – хмуро спросил Фарид, растирая ладонями лицо.
- Амран пропал. Твоего сына нигде нет! – сообщила ему мать горестную новость.
- Как это - пропал? А где он? – не мог понять мужчина и повернул голову в сторону спящей жены. – Опять? Но Зухра – здесь, со мной… Она спит.
- Мы все так крепко спали, что с трудом проснулись. Но мы с Хадижей обошли весь дом – ребенка нигде нет. Сначала мы думали, что это шутки Зухры. Но исчезла Шурук. Нигде нет ни Амрана, ни Шурук. Фарид, мы не побывали только в комнате дедушки. Ты сам знаешь, как он не любит, когда кто-то заходит без него в комнату. Поднимайся и сам всё осмотри. Аллах-Аллах! И вот что странно: все замки закрыты. Если бы Шурук вышла с ребенком из дома, то задвижки она за собой закрыть не смогла бы! Значит, она где-то в доме. Решила пошутить над нами  так перед тем, как покинуть дом.
- Я ее пришибу, как только найду. Если она решила, что может так с  нами шутить…
Он подозрительно посмотрел на раскинувшуюся рядом, сопящую Зухру.
- Думаешь, что Зухра вместе с Шурук задумали это?
- Не знаю, Фарид. Но смотри, как она крепко спит. Хадижа жаловалась, что проснулась с тяжелой головой и головной болью. Со мной сегодня произошло то же самое. Голова такая тяжелая была, когда я вставала. И тебя мы с трудом разбудили. Сынок, вечером нас опоили чем-то усыпляющим. Шурук готовила нам чай, помнишь? У меня плохие предчувствия.
- Хадижа, ты не реви, а иди искать эту ненормальную! Я схожу на половину дедушки. И если она там, я ее не пожалею – ударю.
Но и там Шурук не оказалось. И тогда, уже совершенно проснувшийся и понявший серьезность ситуации Фарид бросился в комнату Зухры. За ним появились и мать с зареванной Хадижей. Фарид тряс Зухру, как тряпочную, но она не просыпалась. Он таскал ее за волосы, бил по щекам. Лара Джабира щипала невестку, кричала ей в ухо… Но в конце концов Фарид всё бросил, решив ещё раз осмотреть дом и комнату Шурук, как и ворота на медину.
Он вернулся в недоумении: куда могла исчезнуть из дома женщина, если риад закрыт на множество замков ИЗНУТРИ? Только если ей кто-то помогал – закрыв засовы после ее ухода. Это могла сделать только Зухра. Но и она спала мертвым сном. Однако Фарид посчитал, что только она и могла быть пособницей злодейки.
- Сейчас мы всё узнаем. Если Шурук вместе с моим сыном вернется через полчаса с прогулки по медине, я прибью обеих! – заявил он, легко сгреб Зухру с кровати, отнес в ванную, где облил ледяной водой из-под крана. Только тогда Зухра с трудом разлепила глаза.
- Что ты делаешь? – начала она возмущаться, отталкивая его. Но Фарид наградил ее пощечиной. Зухра схватилась за щеку рукой, с удивлением и возмущением глядя на него.
- Где мой сын? Что вы с Шурук ещё задумали? Зухра, всему есть предел! Твоим шуткам никто не рад. А если с моим сыном что-то случится, я тебя придушу собственными руками!
- При чем тут я? Что стряслось с твоим сыном? Объясните же мне,  наконец?! Я замерзла, Фарид. Так дует, а я мокрая стою. Выпусти меня, я хочу переодеться.
- Куда? – схватил ее Фарид за густые черные волосы. – Сначала ты скажешь, где Амран.
- А что произошло? Почему вы ищете ребенка Хадижи?
- Амран пропал. И ты знаешь, где он!  - сжимая кулаки, выкрикнула Хадижа, у которой уже началась истерика. Она заламывала руки и рыдала от бессилия. – Где мой сыночек?! Где Амранчик?!
- А при чем здесь я? Ты спала в одной комнате с сыном! Хадижа, как ты могла не слышать, что кто-то вошел и забрал ребенка? – пытаясь выдрать волосы из рук Фарида, простонала Зухра.
- Ведьма! Стой и не дергайся, пока с корнем патлы не выдрал!  Отвечай: что вы задумали с Шурук? Где ребенок? – тряс Фарид Зухру, упавшую теперь на колени. Мокрая ночная рубашка облепила ее тело. На влажную ткань уже налипли песчинки.
- Отпусти! Я ничего не знаю! Вы даже не рассказали мне, что произошло! Аллах! Что я вам могу ответить?! – кричала Зухра, которой никак не удавалось вырваться из рук Фарида или хотя бы заставить его ослабить хватку. Но он крепко держал ее, намотав волосы на кулак.
- Сынок, отпусти ее, пусть расскажет, что ей известно. Зухра, где Шурук? – допытывалась лара Джабира.
- Анаконда! Говори, где мой сын! Это она с подругой вместе задумали! Они украли Амрана и убили его! – вмешалась Хадижа.
- Ага, как же! И украли, и за домом закопали! Как того петуха, который тебе когда-то привиделся! – злобно отозвалась Зухра.
Фарид о чем-то подумал и тут же отпустил волосы Зухры, толкнув ее от себя. Зухра упала на каменный пол комнаты, игравшей роль ванной. А Фарид, даже не взглянув на нее, выскочил в коридор и помчался вниз.
- Сынок, ты куда? – спохватилась лара Джабира и бросилась следом. Хадижа тоже выбежала за ней, но и Зухра, стянув с себя мокрую одежду, натянув на голое тело длинную футболку и какие-то штаны, вышла из комнаты, держась за стены, спустилась вниз и вошла, пошатываясь, в гостиную, где уже сидели в ожидании свекровь и Хадижа.
Вернулся Фарид.
- Я заглянул в стойло к ослам – там никого нет. Прошел вдоль стены за домом и пробежал по двору под деревьями – нигде нет недавно разрытой земли. Если Шурук… что-то сделала с моим сыном.., то… здесь она ничего не закапывала. Хадижа, хватить выть! Это ты виновата! Как ты могла не услышать, что кто-то вошел и забрал ребенка из кровати?!
- Фарид, замолчи, - велела ему мать. – Сколько раз твоя жена просила тебя сделать засов или поставить замок на двери? Она опасалась спать с открытой дверью. Так чего же ты теперь ее обвиняешь? Если бы на двери был простенький засов – этого бы не случилось. Мы все крепко спали, нас умышленно усыпили – это же ясно теперь, чтобы никто ничего не услышал.
Фарид мгновенно бросил взгляд на Зухру. И увидел, как на ее лице  промелькнула усмешка. Значит, она уверена, что никакой замок не помешал бы ее приятельнице проникнуть в комнату матери его сына?! И она знала о необычном чае, который готовила вчера вместе с Шурук.
- Зухра, тебе лучше признаться во всем, - нехорошим тоном произнес он.
- В чем, Фарид? – воинственно спросила Зухра. – Что я-то сделала? Если Шурук сбежала, забрав с собой твоего сына, я при чем?
- А ты ни при чем? Ты ничего не знала?
- Не знала, Фарид. Верь мне!
- Змея! Хочешь, чтобы я свернул тебе шею? Отвечай, где Шурук и что с ребенком?! – надвинулся на нее Фарид.
- Не знаю! Откуда мне знать? Я ночью спала так же крепко, как и ты!
Тогда вмешалась лара Джабира.
- Сынок, нам всем что-то подмешали в сок и чай. Хадижа не пила чай, которым угощала нас Шурук, но она пила сок. А потом кормила грудью Амрана. Вот потому он даже не кричал, потому что он крепко спал, когда за ним пришла Шурук. Он получил снотворное, пососав материнскую грудь. О, Аллах!
Хадижа повалилась на диван и бессильно растеклась по нему, раскинув руки. Даже плакать она больше не могла.
- Зухра, признавайся. Чем скорее мы найдем сына и схватим Шурук, тем больше у тебя шансов отделаться испугом. Иначе ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю, - угрожал Фарид Зухре.
- Я ни в чем не виновата!
- Это твои козни! Зачем Шурук мой сын? Это ты ее подговорила унести ребенка. Пусть вернет, - угрозами и уговорами пытался Фарид воздействовать на нее. Но Зухра уперлась.
- Я ничего не знаю. Спала так же крепко, как и вы, и ничего не слышала.
- Ты закрыла дверь за Шурук? Отвечай! – стукнул Фарид кулаком в стену рядом с лицом Зухры. Она испуганно отпрянула в сторону.
- Зачем твоей подружке наш ребенок? Она могла это сделать только по твоей просьбе, - уличала ее свекровь.
- Но зачем мне это нужно?! Я знаю, как хотел Фарид этого ребенка!  Ты посмотри, Фарид, проверь лучше, на месте ли вещи и деньги Шурук! – ответила Зухра.
Ахнула и лара Джабира.
- Хадижа, пойди в комнату и проверь, на месте ли твое золото!
- Какое мне дело до золота? Мне нужен мой сыночек! – рыдала Хадижа.
Но лара Джабира сама поднялась на второй этаж и прошла в комнату невестки. Дверцы шкафа были закрыты на ключ. Правда, это ничего не значило. Из запертого риада пропали женщина и ребенок. Что перед этим дверцы шкафа?
Появился Фарид, приведя Хадижу. Зухра пришла сама.
- Дай-ка мне ключ от шкафа, - велела лара Джабира, протягивая руку к Хадиже. Та подала ей дрожащими пальцами медный ключик.
Золото оказалось на месте. Никто не прикасался к шкатулке. Как и к одежде. И к чему Шурук платья Хадижи? Размер не тот и рост не подходит.
- Она могла бы продать кафтаны и ткшейто. Но почему не взяла? У Хадижи все платья дорогие, - влезла Зухра.
- Ты лучше всех знаешь подругу. А твоё золото на месте? Вещей Шурук в комнате нет. Значит, она сбежала. А стакан с соком и объедки на столе – для отвода глаз, - жестко говорил Фарид. Он уже понял, что ребенок украден, думал, что предпринять.
Зухра отправилась к себе, чтобы вместе с ларой Джабирой осмотреть вещи и проверить золото. Хадижа бросилась на кровать. Она так и не вышла за остальными, продолжая беззвучно рыдать. Лицо ее опухло от слез, глаза покраснели, волосы, недавно окрашенные хной, растрепались. Она и расчесать их не успела, сначала волнуясь за сына, а потом уже забыв обо всем на свете, кроме сына.
«Надо позвонить Зорайдэ. Пусть сообщит о похищении маме и отцу. Мой отец знает, как надо действовать. Пока Фарид соберется,  Шурук будет уже далеко с моим мальчиком!» - прорывались в ее сознание мысли сквозь пелену окутавшей ее беды.
Из-за стены раздался вопль.
- Меня обокрали! Мое золото! Где мое золото? Она унесла мои украшения!
- Не ори! Если у Хадижи золото цело, то твое кому нужно?! – одернул Зухру Фарид.
- Хадижа закрыла свое золото в шкафу, а мое лежало в шкатулке на полке! Его легко было украсть!
- Фарид, сынок, а целы ли твои деньги? – спросила лара Джабира.
Хадижа слышала, как из соседней комнаты вышел Фарид, и по его шагам она поняла, что муж спешит в бывшую комнату Дайнаб, где он устроил себе что-то вроде кабинета: вел счета, делал записи в особые тетради, держал наличность в специальной папке, в пакете.
- Шайтан! Двести тысяч шайтанов!
- Что, Фарид, она и тебя обокрала?
- Да, но мне повезло: я вчера перед сном успел переложить деньги в старую сумку, с которой хожу по медине. Она осталась лежать в углу комнаты,  вот воровка и не догадалась, что там могут быть деньги. А из папки пропали дирхамы, небольшая сумма. Я хотел заплатить соседям, чтобы они сходили за кормом для ослов.
- Как же такое могло произойти? Фарид, если Шурук сбежала, обокрав нас и захватив ребенка, как она могла закрыть ворота? И Зухра ведь тоже спала? Кто выпустил Шурук с ребенком и вещами и закрыл за ней дверь?
- Мама, как раз это не загадка для меня: только Зухра могла помочь ей. Что, Зухра, твоя подруга и тебя обокрала? – в голосе Фарида притихшая Хадижа уловила злую насмешку. Лежа на кровати, Хадижа не могла заставить себя подняться и участвовать в домашнем расследовании. Но ей хотелось знать, что происходит. А через распахнутую дверь всё было слышно.
И теперь она услышала то, о чем итак знала: Зухра – сообщница Шурук, преступницы, воровки, похитительницы ее сына!
Только это и подняло Хадижу и заставило выйти в коридор, где теперь разбирались ее муж, свекровь и ненавистная Зухра.
- Фарид, ты же видишь: я тоже пострадавшая! Ты же знаешь, как мне дорого было мое золото! Как я могла ей помогать? Я сама ничего такого от нее не ожидала! – убеждала Фарида Зухра.
- Не верьте ей! – прохрипела Хадижа. – Надо звонить дяде Али в Фес.  Он отправит своих людей на поиски, пока Шурук не успела затаиться.
- А Хадижа права. Сынок, надо сообщить всем родственникам о пропаже ребенка и ограблении.
- Меня не интересует золото Зухры. Она сама виновата: зная подругу, привела ее в наш дом и поплатилась за это. Но мне нужен мой сын.
- Зухра ей помогала! Она и вынесла Амрана из комнаты и отдала Шурук, я уверена! – плакала Хадижа. – Фарид, давай позвоним дяде Али и дяде Абдулу!
- Позвоним, но сначала я разберусь с Зухрой. Я заставлю ее говорить! – побледнев, сказал Фарид, схватил Зухру за руку и потащил за собой.
- Посидишь в кладовке связанной, так все расскажешь. Кормить тебя тоже буду раз в сутки. А плеть поможет тебе скорее вспомнить, где нам искать Шурук, куда она могла увезти моего сына.
Он не стал больше ничего говорить. Как ни ловка была Зухра, как она ни вырывалась и ни выкручивалась, ни извивалась у него в руках, Фарид все-таки поборол ее, связал, накрутил толстую веревку на запястья и укоротил так, прицепив к крюку в стене, что Зухра не могла ни сесть, ни отойти от стены больше, чем на полшага.
Лара Джабира и Хадижа слушали ее крики, то умоляющие, то угрожающие, то стоны боли, когда Фарид нашел в кладовке плеть, после чего  она несколько раз просвистела в воздухе и обрушилась на тело преступницы. С Зухрой Фарид не шутил. Она это тоже поняла, когда на ее теле появились следы от ударов плети.
- Я всё скажу! – завизжала Зухра. – Не бей меня! Я ни при чем. Шурук сама все придумала. Я ничего не знала. Но она однажды рассказывала, как несколько раз ей удавалось выкрасть и продать в караваны бедуинов чужих детей! Она хорошо на них заработала!
- Что?! – хором закричали лара Джабира и Хадижа. Но и Фарид тоже вскрикнул:
- Говори! Рассказывай всё! Или ты отсюда никогда не выйдешь!
- О, Всевышний! Она детей ворует?
- Аллах! Что она сделала с моим сыном? Продала Амрана бедуинам?!
- Говори! Рассказывай, что вы натворили! – требовал Фарид.
Зухра захлебнулась слезами. Она даже говорить не могла. И выглядело это так искренно, что Фарид с матерью ей поверили, что Шурук обманула Зухру. Но обмануть Хадижу ей не удалось. Однако на нее уже никто не обращал внимания.
- Что она ещё говорила? Кому она продавала детей?! Что ты ещё знаешь?
- Не помню, Фарид! Верь мне! Она сказала только, что продала одному знакомому из Марракеша, соседу моей тетки-шуафы, который отвез детей к бедуинам в караван. Это всё. Я думаю, что она решила заработать и на твоем сыне, уууууууу…, - завыла Зухра.
- В Марракеш? Значит, про Танжер она сказала для отвода глаз… Надо ехать в Марракеш! Зухра, если я не смогу вернуть сына, я тебя убью. Приготовься к этому.
- Сынок, надо расспросить на автовокзале и на стоянке такси, что видели люди. Куда бы она ни уехала, кто-нибудь ее мог видеть. Надо узнать, на какой автобус она села, чтобы знать, где ее искать, - вмешалась лара Джабира, которая вместе с Хадижей теперь стояли на пороге кладовки, наблюдая за экзекуцией.
- Фарид, развяжи меня, я сама стала жертвой Шурук, - рыдала Зухра. На ее плече краснел след от плети. - Она и меня опоила сонным зельем, украла мое золото!
- А кто помог ей выйти из дома? Кто?! Кроме тебя – некому! Кто закрыл за ней дверь на медину?!
- Я… поверила, что она хочет только пошутить! Она… хотела нанести на спинку Амрана страшный рисунок из темной  хны. У нее есть знакомая, которая за деньги любой рисунок  придумает. А утром Шурук обещала вернуть ребенка и покинуть дом. Мы хотели подшутить над доверчивой Хадижей. Она увидела бы рисунок и решила, что это колдовство.  Она проснулась бы, когда Амран с рисунком из хны лежал бы в своей кровати.
- Ты задумала такую шутку?!
- Да, это Шурук предложила попугать Хадижу. Я же не знала, что она решила украсть ребенка. Поэтому закрыла за ней дверь, замки, засовы на двери. Верь мне, ыыыыыыыыы!
- Не верю! Ты что угодно способна придумать, чтобы выкрутиться. Но ты ошиблась: сейчас тебе не удастся меня обмануть. И мне нужен мой сын!
- Выпусти меня! Я с тобой вместе пойду искать по Мекнесу людей, которые что-то видели, отпустиииии, - рыдала Зухра, руки которой были связаны, и она не могла вытереть льющиеся по лицу слезы.
Хадижа подскочила к ней и попыталась изо всех сил ударить Зухру по лицу, но та увернулась. Удар пришелся в плечо, Зухра повернулась к ней спиной. Но девушка осыпала ее ударами кулаков, и Фарид не стал ее останавливать, дав  возможность отвести душу.
- Дочь шайтана! Ты всё врешь! Ты и предложила Шурук забрать и продать моего сына! Хватит выдумывать! Фарид, не слушай ее. Нельзя терять время. Иначе мы не сможем догнать Шурук.
- Выйди, Хадижа!
- Не уйду! Пусть она признается, куда они решили отвезти Амрана и кому продать!
- Хадижа, пойдем, - потянула за собой лара Джабира. – Фарид, звони дяде Абдулу и сиду Али. Пусть помогут нам искать воровку. И надо спешить с опросом людей, которые могли что-то видеть. Что-то мне подсказывает, что Шурук сначала будет прятаться в Фесе. Следы ее из Мекнеса в Марракеш было бы  легко проследить.
Фарид согласился с матерью. Он оставил заливающуюся слезами, перепуганную Зухру в кладовке, так и не сняв с нее веревки. Матери он велел сторожить Зухру.
- Как только я поймаю Шурук, она мне все расскажет: кто всё задумал, зачем, кто ей помогал. Выясню, что случилось с золотом Зухры: оно украдено, или Зухра заплатила подруге за похищение моего сына. И тогда Зухра заплатит мне за всё! Я закопаю ее в углу за риадом, где растут ее черные розы!


23. Часть 26. Глава 23. Наказание для Зухры. Начало поисков.



Фарид из гостиной позвонил сиду Али, описал случившееся и попросил совета, что делать. Услышал то же, что они и предполагали сделать сами: опросить таксистов и людей на автовокзале.
- Твой дед сегодня приезжает в Фес, мне рассказал об этом сид Абдул, - сообщил сид Али.
Потом Фарид выскочил на улицу, чтобы расспросить жителей Мекнеса, кто и что мог видеть рано утром.
Лара Джабира, чтобы успокоиться, принялась готовить еду. Хадиже она велела лечь в комнате и взять себя в руки.
- Слезы тебе не помогут, наберись терпения, - посоветовала она. - Всё будет хорошо! Шурук найдем, заберем у нее Амрана, иншалла. 
Хадижа, оставшись одна, схватила сотовый и позвонила дяде Али. Она тоже рассказала о случившемся, все ещё не веря, что такое могло произойти. Но она так плакала, что сид Али отдал трубку Зорайдэ, и Хадижа повторила рассказ для нее.
- Зорайдэ, позвони моим родителям, расскажи отцу и маме! Фарид столько времени потратил, чтобы расспросить Зухру, а мог бы уже добраться до автостанции! Я очень боюсь, что у него не получится найти Амрана! Он не умеет искать!
Зорайдэ была потрясена, она сначала даже не могла сообразить, как успокоить Хадижу. Но потом нашла слова, которыми попыталась обнадежить дочку Жади.
- Держись, Хадижа, и верь, что твой сын найдется. Конечно, сид Али начнет поиски. А ты попроси мужа, чтобы отвез тебя к нам. Сейчас семье будет не до того, чтобы лара Джабира за тобой ухаживала.
- Позвони отцу, Зорайдэ, позвони! И маме тоже!
Зорайдэ обещала, что сразу ей сообщит, когда сид Али свяжется с Саидом Рашидом.
- А твою маму я пока не стану тревожить. Иначе она прилетит и наломает дров. Ты знаешь, что она должна заботиться о маленьком Джамиле! Когда хоть что-то будет известно, тогда и она обо всем узнает!
Хадижа легла на кровать, отвернувшись от пустой кроватки Амрана, ее мысли лихорадочно бились в голове. О, Аллах! Неужели Шурук посмеет продать ее сына бедуинам?! Что делать? Что делать?! Ее сердце разрывалось от горя. Если бы она могла предположить, что уход Шурук обернется такой бедой, она не настаивала бы, чтобы Фарид ее прогнал, а согласилась перенести любые издевательства от нее и Зухры, только бы ее сын был с ней.
И вдруг Хадижа вспомнила про обложку журнала. Где же она? Перерыв содержимое сундука возле кровати, добравшись до самого его дна, она достала много раз перепрятанный лист журнала с цветным фото матери и второго близнеца.
- Амранчик! – снова залилась Хадижа слезами, гладя пальцами личико ребенка на снимке, забывая, что это вовсе не Амран, а ее второй сын Джамиль. Но, опомнившись, она поняла, как права оказалась ее мать, увезя с собой в Рио одного из детей. Иначе Шурук украла бы обоих сыновей Фарида. Но Джамиль в безопасности, слава Аллаху!
- Алхамдулиллах! У меня есть ещё сын!
Она долго плакала, глядя на фотографию с обложки. Потом она услышала голос Фарида во дворе риада и подскочила с кровати. Сунув драгоценный снимок под подушку, она со всех ног понеслась вниз, во двор.
Фарид пришел не один, соседи, которые согласились помочь присмотреть за ослами и сходить за кормом, были тут же. Лара Джабира ждала, когда сын расскажет о поисках. Неужели Шурук не оставила никаких следов? Хадижа остановилась рядом со свекровью, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
Раздав соседям поручения насчет ухода за ослами, Фарид повернулся  к женщинам.
- Что ты узнал, сынок?
- Наш сосед, владелец хамама, видел, как под нашей оливой стояла какая-то высокая женщина в черном никабе с узлом и завернутым кульком на руках. Он подумал, что это может быть спящим ребенком. Но он не видел лица женщины, а под черной тканью, да ещё поздно ночью он не смог узнать Шурук.
- Поздно ночью? Разве она сбежала не рано утром?! – удивилась свекровь. Хадижа слушала, затаив дыхание и не задавая вопросов.
- Да, не утром! Женщину с маленьким ребенком и вещами видели в нескольких местах, когда она пробиралась по пустынным улицам Мекнеса. Ее встретил торговец зеленью Хасан и тоже удивился, кто это идет так поздно с вещами и ребенком со стороны нашей улицы. Я поговорил с таксистами. Они все уверяют, что только одна женщина появилась на стоянке такси – в начале ночи. Утром были семейные пассажиры и мужчины. Никаких одиноких женщин с детьми не было. Змея опоила нас зельем и, дождавшись, когда мы уснем, украла моего сына, собрала вещи и вышла на медину. Зухра помогла ей, закрыла дверь. Потом сама выпила что-то, чтобы крепко спать и не выдать себя.
- Да, с этим она просчиталась: не закрой она дверь, мы бы могли усомниться в ее виновности. Но теперь она призналась, что помогала Шурук.
- И она тоже сказала, что Шурук ушла с ребенком не утром, а чтобы якобы ночью сделать ему татуировку из хны и утром вернуться.
- Врет Зухра. Не верь ей, Фарид. Что теперь ты намерен делать, сынок?
- Поеду в Фес. Я был уверен, что эта змея уедет в Марракеш, но таксисты мне сказали, что та женщина с ребенком направлялась в Фес. В такси она рассказала, что едет к родственникам. Она вдова, осталась одна с ребенком.
- Это Шурук! Соврала, чтобы отвести подозрения.
- Скорее всего! Мне ее описали: точно ее фигура и узел, завязанный из цветной тряпки, который я у нее видел, когда она ехала с нами из Марракеша в Мекнес.
- Что теперь? Звони сиду Абдулу и поезжай в Фес. Забери с собой Хадижу. Я не справлюсь с двумя с ума сходящими девчонками: Хадижа рыдает в комнате, а Зухра кричит и рыдает в кладовке.
- Зухру, пока не найду сына, из кладовки выпускать я не собираюсь! – зло сказал Фарид. – Хадижа… Иди, собирай вещи, отвезу тебя к Зорайдэ. Иначе моя мать точно с ума с вами сойдет.
- Да, Фарид! Я быстро соберусь! А в Фесе дядя Али поможет тебе поймать негодяйку! Я уже позвонила дяде Али! – снова залилась слезами Хадижа.
- Иди, я сказал, собирайся, и мы поедем! Быстрее!
Хадижа понеслась к себе. Сборы были недолгими, и вскоре она уже стояла во дворе риада, ожидая мужа. Лара Джабира велела ей отнести шкатулки с золотом к ней в комнату, где стоял огромный сундук с надежными замками. Потом они вместе собрали сумку с вещами Хадижи и одежками Амрана, чтобы было, во что его переодеть, когда мальчик найдется.
 Фарид вышел из дома вместе с матерью, которая несла сумку с продуктами.
- Хадижа, ты ничего не поела. Но тебе нельзя забывать, что в груди должно сохраниться молоко. Амран найдется, а вдруг молоко пропадет? Возьми эту сумку, там пакет с лепешками, по дороге поешьте с Фаридом.
Фарид успел позвонить ещё раз сиду Али, предупредив о том, что он везет к ним Хадижу, потому что сам будет занят поисками похитительницы.
В такси Хадижа со слезами на глазах грызла черствую вчерашнюю лепешку, а Фарид, переплетя на груди руки, ехал молча, ни разу не поглядев в ее сторону и не утешая. Таксист уже знал о несчастье в их семье, да уже полгорода знало!
В Фесе их встретили Юнус и Карима, которым было велено отвести их в дом сида Али. Туда уже добрались сид Абдул с прибывшим в город сидом Рахимом, ошеломленным чудовищной новостью. Как только Хадижа выбралась из машины, Карима обняла ее за плечи и, поддерживая, вела так до самого дома. Фарид по пути что-то тихо обсуждал с Юнусом.
Ворота риада, где жил сид Али, были распахнуты. Во дворе стояли люди, и Юнус провел Фарида с женой в дом, где их ожидали старики. Сид Абдул и сид Рахим тут же начали сочувственно обнимать Фарида, а Хадижа со слезами бросилась на грудь Зорайдэ. Женщины увели ее наверх, в комнату на женской  половине.
Карима вскоре спустилась, чтобы сообщить сиду Али новость: когда они с Юнусом ждали на стоянке такси, она разговорилась с одним из таксистов. Он сказал, что ночью видел, как какая-то женщина с ребенком и узлом в руках выбралась из прибывшей из Мекнеса машины и торопливо скрылась за воротами медины. Он ещё удивился, что женщину никто не встретил, а она несла на одной руке младенца, завернутого в теплое одеяльце, а в другой тащила тяжелый узел.
- Потом, сид Али, я хотела сбегать на автовокзал, но побоялась, что такси с Фаридом и Хадижей приедет, а меня не окажется на месте. И не пошла. Но если Шурук не осталась в Фесе, то она могла несколько часов до утра выждать и отправиться на автовокзал, чтобы уехать на автобусе. Узнать бы, куда она собралась?
- Хорошо, Карима. Ахмет уже пошел узнать, садилась ли женщина с ребенком на утренний автобус или нет.
- Сид Али, а Саид знает? А Жади знает? А Самира? Латифе звонили?
- Нет, и пока не стоит им сообщать такую новость. Если Шурук схватят, ребенка отберут, тогда и расскажем, чтобы не волновать их раньше времени. Карима, держи язык за зубами! – предупредил сид Али, видя, как хочется женщине поговорить с бразильцами об этом.
Но Кариме пришлось подняться наверх, чтобы позаботиться о Хадиже. А гостями занимались женщины с кухни: Айша командовала, кому принести чай,   подать завтрак, унести пустую посуду…
Пока Фарид в подробностях рассказывал сиду Абдулу, деду и сиду Али о происшествии в его доме, Карима и Зорайдэ наверху слушали то же самое от Хадижи.
- Что мне теперь делать? А если Амрана не отыщут? – рыдала Хадижа.
- Найдут! – уверенно отвечала ей Зорайдэ. – Непременно найдут, иншалла! О, Аллах! Как это - могут не найти? Сид Али всех людей отправил на поиски, как только узнал. Вы ещё из Мекнеса не выехали, а сид Али уже отослал Ахмета на автовокзал и на стоянку такси выяснить, видели они похожую женщину на Шурук или нет.
Карима от удивления открыла рот. Почему сид Али не сказал ей, что уже знает о той женщине с узлом и ребенком?!
- Зорайдэ, конечно, ее найдут. Видели ее, как она из такси вылезла! Но она в город пошла, в ворота вошла, на медину отправилась. Кариме так сказали!
- Медину прочешут, найдут обязательно!
- Нет, Зорайдэ, думаю, что воровка направилась на автовокзал! Поедет на автобусе туда, где она задумала скрыться.
- Карима, успокойся. Видишь, Хадижа как нервничает? Не лезь в эти дела, сид Али сам знает, где и как искать, - заворчала Зорайдэ.
- Но мой папа умеет искать лучше! – заявила Хадижа. – Я хочу ему позвонить. Зорайдэ, прошу, набери на сотовом его номер. У нас в Мекнесе нет междугородней связи, Фарид отключил.
- Сид Али уже позвонил твоему отцу, Хадижа. Не переживай, он знает. А твоей маме решили пока не звонить, и это правильно. И ты не вздумай ей рассказывать. Потом всё обсудите. Иначе сиду Али придется ещё и Жади с Латифой успокаивать.
Но вскоре они узнали новость: вернулся Ахмет и сообщил, что женщина, которую они ищут, уехала первым автобусом в Марракеш. При ней был ребенок, потому на неё и обратили внимание. Он все время плакал.
- Это точно был Амран? А вдруг это была не Шурук? – переживала Хадижа, когда Карима пересказала ей новости. – А если это Амран, почему он плакал? Она его не покормила?!
- Люди запомнили одеяльце, в которое был завернут ребенок: точно, наше одеяльце. Даже я его помню. Карима вспомнила сразу! То самое, которое мы с Зорайдэ покупали вместе в лавке Али-Халида. Помнишь, Хадижа, сид Али тебе передавал от Зорайдэ сумку с детскими вещами?
- Помню! – снова разревелась Хадижа, услышав про одеяльце.
- Хватит, Хадижа! Прекрати! Принесу тебе сейчас успокаивающего чаю, иначе у тебя молоко пропадет, если будешь так тревожиться. Чем будешь сына кормить, когда тебе его привезут? - решительно сказала Зорайдэ, оставив с девушкой Кариму.
И напрасно, потому что Хадижа тут же начала уговаривать Кариму позвонить в Рио, и, конечно, женщина не удержалась и схватила со столика забытый Зорайдэ сотовый.
Так новость стала известна Жади, Латифе, потом и Самире. И когда Зорайдэ вернулась с кружкой, где плескался успокоительный отвар, Хадижа успела поговорить со всеми близкими родственницами, приведя их в ужас. Зорайдэ поняла, как ошиблась, не отправив на кухню вместо себя Кариму, когда, войдя, услышала, что Хадижа, волнуясь, разговаривает с Саидом.
А внизу мужчины уже распланировали поиски. Сид Рахим должен был поехать в Мекнес, чтобы поддержать лару Джабиру и присмотреть за хозяйством. Фарид рвался в Марракеш – искать соседа тетки Зухры (Значит, эта змея сказала правду. Шурук не осталась в Фесе, она отправилась в Марракеш, чтобы действительно продать ребенка торговцу детьми!). Фарид жаждал схватить саму преступницу, чтобы свернуть ей шею. Сид Али пытался сообразить, как и где перехватить негодяйку, если она уже успела избавиться от ребенка. По его расчетам, уехавшая рано утром Шурук уже сошла с автобуса в Марракеше, значит, и ребенка у нее уже может и не быть. Надо спешить!
Сид Абдул же пребывал в двойном расстройстве: не только из-за трагедии с внуком племянника, но и из-за Самиры. Всех своих людей он отдал в распоряжение сида Али, теперь некому будет следить за Самирой и воплощать в жизнь составленный им план ее замужества. Впрочем, Самира позвонила его приятелю, и когда Али разговаривал с девчонкой-одалиской, Абдул всё слышал и понял, что дочь Мухамеда, узнав трагическую новость и получив подтверждение от дяди Али, срочно засобиралась в Фес.
Хорошо! Девчонка окажется рядом, и это значит, что Абдулу не составит труда выждать удобный момент, чтобы схватить ее или обманом завлечь в свой риад. А там она будет надежно упрятана в одной из старых комнат, где и станет  ждать решения собственной участи. Кто поможет ей, когда все будут заняты поисками ребенка?
Абдул уже звонил новому кандидату в женихи – сиду Имаду. Жених после некоторых колебаний согласился взглянуть на строптивую невесту. Родители его, сид Фейсал и лара Мина, тоже согласны были уже на любую невестку, только бы у сына появилась жена. А если девчонка начнет показывать свой норов, они ее приведут в чувства – помогут сыну справиться со строптивицей!
Сид Абдул обсудил эту проблему и с племянниками. Но Саиду было не до участи Самиры. Кроме исчезновения Фатимы на его голову свалилось похищение внука! Разве мог он думать ещё о чем-то? Но Мухамед, пусть и шокированный пропажей Амрана, во всем согласился с дядей. Он так и заявил:
-  Дядя Абдул, я доверяю Вам. Делайте так, как считаете нужным. Если Самира едет в Фес, значит, она хочет участвовать в поисках ребенка. Но она же только мешать всем будет.  Лучше займитесь моей дочерью, а внука Жади и Саида пусть ищет дядя Али. Дядя Абдул, надеюсь вскоре услышать о замужестве Самиры.
- Мухамед, свадьбу придется отсрочить до того времени, когда отыщут ребенка.
- Но никях же можно не откладывать?
- Никях не станем откладывать, ты прав. Как только я всё устрою, то позвоню тебе. Ты прилетишь, чтобы выдать Самиру замуж. Но имей в виду: не проговорись об этом ни Латифе, ни Амину. Иначе они могут всё сорвать.
- Я всё понимаю, дядя Абдул. У Самиры бразильское гражданство, и если Жади поднимет шум в Бразилии, обратится в бразильское посольство в Марокко, то могут потребовать выдать Самиру бразильской стороне, пока она не замужем.
- Нам надо успеть устроить дела до того, как все опомнятся. А после совершения никяха будет поздно что-то предпринимать, так ведь, Мухамед?
- Нет, дядя Абдул, моему зятю придется долгое время держать взаперти Самиру, потому что она не смирится. Она может сбежать от мужа. А его семья тогда может вернуть нам ее, и мы будем опозорены.
- Ты прав, Мухамед, ты прав. О, Аллах, за что ТЫ нас так наказываешь? – заворчал Абдул. – Но не волнуйся, племянник, я обдумаю, как решить эту проблему. И потом тебе позвоню.

Мекнес.


Пока Фарид и Хадижа находились в Фесе, а сид Рахим ещё не успел добраться в Мекнес, лара Джабира пыталась выяснить ещё хоть что-то у Зухры, закрытой на запор в кладовке.  Сначала она разговаривала с ней через дверь.
Но Зухра выла, рыдала, кричала и требовала выпустить ее. Потом стала просить пить, умолять дать ей поесть, уверяя, что очень голодна: ведь она с самого утра ничего не ела и не пила.
Лара Джабира решила пойти на хитрость – накормить, а в это время расспросить о Шурук и ребенке. Вдруг узнает у Зухры что-то новое? Она открыла кладовку и дала Зухре сок, который пленнице пришлось держать в связанных руках. С трудом, но Зухре это удалось. Но вот кушать так она не могла, а лара Джабира кормить с ложки ее не собиралась.
- Развяжите меня, лара Джабира! Я же не собираюсь бежать. Куда мне идти? Некуда! И я так люблю Фарида! Не могу жить без него! Мне не терпится дождаться его возвращения, и тогда я расскажу ему  то, что совсем вылетело у меня из головы! Я так испугалась, когда Фарид начал меня бить, что сразу не смогла вспомнить. Но теперь я вспоминаю, что Шурук дала мне адрес, где собиралась остановиться, когда уедет из нашего дома. Это было ещё до того, как мы решили подшутить над Хадижей – сделать Амранчику рисунок хной.
Зухра впилась в лицо лары Джабиры жалостливым взглядом.
- Адрес? Какой адрес? Повтори мне его несколько раз, я запомню и позвоню Фариду в Фес! – взволнованно попросила свекровь. Но Зухра заявила, что он записан на бумажке, которая лежит в ее вещах в комнате. Пусть Зухра и не умеет читать, но всегда можно найти того, кто знает грамоту…
- Хорошо, Зухра, на этот раз я тебе поверю. Куда тебе идти, если подумать? Но если ты поможешь схватить воровку и вернуть Фариду Амрана, то мой сын может тебя простить. Я с ним поговорю! Но ты должна нам помочь!
Она постаралась развязать веревочные узлы на руках и ногах невестки, которая, однако,  не пошла тут же в свою комнату искать листок с адресом, а набросилась на еду, принесенную ларой Джабирой.
- Потом доешь, неси скорее адрес, - требовала женщина, но Зухра жадно хватала куски из таджина и кусала лепешку, как будто опасаясь, что пожилая родственница снова свяжет ее и лишит еды.
В нетерпении лара Джабира достала  сотовый и попыталась набрать номер сына. Увы, связь тут же оборвалась  - причиной было отсутствие денег на ее мобильном.
- Аллах, как некстати! Что же делать? Зухра, иди немедленно искать адрес, а я с домашнего телефона позвоню в дом сида Али. Пусть он узнает новость и передаст Фариду.
 Они вышли из кладовки, но женщина двигалась медленно, а Зухра успела для видимости взбежать по лестнице, но тут же спуститься, как только свекровь вошла в гостиную, чтобы добраться до телефона. Зухра скользнула к стене и быстро перерезала телефонный кабель, который тянулся внутри дома от гостиной к двери во двор риада, а оттуда – на медину.
Потом Зухра быстро пробралась к себе в комнату и сделала вид, что роется в вещах. Поэтому, когда расстроенная мать Фарида появилась на пороге, она сосредоточенно перетряхивала  одежду.
- Я ищу, - кивнула она ларе Джабире.
- Постарайся найти. И вот что, Зухра: я ненадолго выйду, чтобы положить деньги на сотовый. Телефон дома тоже не работает. Ты же ИЩИ бумажку с адресом – это твой последний шанс. Иначе Фарид… не знаю даже, что он с тобой может сделать! О, Аллах!
- Знаю, лара Джабира, знаю! Ищу! – ответила Зухра, склоняясь к коробке в углу.
Когда женщина вышла, Зухра через некоторое время подошла к окну и стала наблюдать за входной дверью, опасаясь выдать себя, если бы вышла на галерею.
- Последний шанс! – скривила она губы. – Я сошла с ума, когда предложила Шурук украсть сына Хадижи. О чем я думала? Ненависть захлестнула меня так,  что я не смогла думать, что будет потом. Фарид Шурук не найдет, он ее упустил, это ясно. Ребенка она продаст,  сама спрячется и будет жить на вырученные деньги. А меня Фарид уничтожит. Не спасет меня его любовь. И какая ещё любовь? Он все больше тянется к ребенку и Хадиже. А если она родит ему ещё детей? Это ЕЕ надо было украсть! Хитростью выманить из дома и уничтожить! Какая же я глупая…
Увидев, что свекровь захлопнула за собой дверь риада, скрывшись на медине, Зухра опрометью бросилась в комнату Хадижи. Надо бежать! Спасаться! Но своё золото Зухра отдала Шурук за услугу – похищение Амрана, денег у Зухры не было, одежда - ужасная. Так почему бы не взять всё это у Хадижи?
Зухра вбежала в комнату второй жены и рванулась к шкафу. Дверцы его были закрыты на ключ. Искать его времени у Зухры не было, поэтому с трудом, но ей удалось их выломать. Увы – шкатулок с золотом на полках не оказалось. Наверно, змея, уезжая, забрала их с собой в Фес?
- Возьму ее платья! – решила она и вывалила на кровать соперницы быстро содранные с вешалок кафтаны и джеллабы. Отобрав несколько вещей, Зухра собралась уйти, но сообразила, что стоит проверить ящики в столике, сундук и вообще – обшарить всю комнату. Неужели ничего не найдется?
Нашла! В ящичке лежал золотой браслет, а ещё - красивая косметичка и роскошная щетка для волос, которые Зухра тоже забрала себе. Потом она заметила, что подушка на кровати помята, а из-под нее торчит угол какой-то бумаги. Зухра подняла подушку просто так, не ожидая найти что-то важное.
Однако, обнаруженный снимок ее заинтересовал. Вероятно, это была та самая обложка от журнала, который когда-то привез в Мекнес сид Абдул. Но Карима и Хадижа его якобы облили чаем. И вот теперь лист с фотографией она держала в руках. Зухра смотрела на снимок и не могла понять: на фото была мать Хадижи Жади, но на руках она держала… Амрана!
Но как такое возможно? И вот странно - на ребенке совершенно незнакомая одежда – пусть детскую одежду стирала Хадижа, никому  не доверяя, но Зухра помнила все вещи, которых было не так уж много. Но таких штанишек и рубашонки у него не было точно. Никогда!
- А… когда же Жади успела подержать Амрана на руках? И ее же снимали в Бразилии, а сын Хадижи никогда там не был… Странно это как-то… У Жади родился ребенок, тоже мальчик. Но он не может быть настолько похож на Хадижу. Это же вылитый Амран, просто его копия! Как такое возможно? Они как братья-близнецы!
И вдруг ее осенила догадка.
- Не может быть!!! Ну, конечно, они же рожали в один день! Хадижа, ты попалась! – у Зухры даже дух захватило. Она понимала, что у нее совсем мало времени, надо бежать из дома. Но потрясающее открытие пригвоздило ее к месту.
- А если Фарид узнает? Он выгонит Хадижу или нет? А если я выкраду у Жади «ЕЕ» сына и тайно привезу в Марокко, отдам его Фариду под именем Амран? Я окажусь спасительницей, а мать с дочкой не смогут ни словом меня разоблачить, иначе выдадут себя тоже…, - размечталась Зухра. Но где же взять деньги на поездку в Рио?
- Нет, я сейчас уеду к тетке в Марракеш, попрошу ее сказать всем, что я отправилась к родственникам в Касабланку, а сама буду тайно жить в риаде Фарида в Марракеше, все равно он не скоро туда поедет. Ему сейчас не до риада. А эту фотографию надо забрать с собой. Она мне потом очень пригодится. Ну, Хадижа, теперь ты у меня в руках! – радовалась она.
Потом она вспомнила, что собиралась забрать деньги, которые Фарид держал в доме на текущие расходы в домашнем хозяйстве.  Она, не колеблясь, прихватила и их.
Потом Зухра с узлом вещей – своих и Хадижи – вышла на медину, открыв дверь ключом, о котором лара Джабира не имела понятия, так же и закрыла, чтобы, вернувшись, женщина не сразу обнаружила ее исчезновение, и поспешила в сторону, обратную той, откуда должна была прийти свекровь после оплаты счета за сотовый.
Зухра почти бежала, но из мыслей никак не уходило воспоминание о журнальной обложке, залитой слезами Хадижи. Так вот что девчонка рассматривала когда-то! Вот почему прятала от всех! Наверно, и теперь достала откуда-то, чтобы порыдать над пропавшим сыночком!
- Хадижа, как же ты посмела разлучить сыновей Фарида? Он тебе никогда такого не простит! – цедила сквозь зубы радостно взбудораженная Зухра, пробираясь сквозь толпу на медине. Ей хотелось скорее добраться до автобуса, чтобы сесть на рейс до Марракеша. Или лучше сначала уехать в Касабланку? Ведь в Марракеше можно столкнуться с Фаридом! В Фес тоже не стоит соваться, но и у кого она могла бы там остановиться? Сразу доложат сиду Абдулу и деду Рахиму. А денег у нее мало, чтобы снять жилье. Нет, только в Касабланку, а потом вернуться в Марракеш!
Она усмехнулась, представив, как вот-вот лара Джабира вернется в риад и будет долго искать ее по всему дому, пока не догадается, что Зухры нигде нет, потому что она сбежала! Но  женщина не осмелится сразу позвонить Фариду, чтобы сообщить об этом. А как она объяснит сыну, что сама же выпустила Зухру из кладовки, развязав веревки? А она, благодаря этому, выиграет время. Нет, Фарид тут же бросится к ее тетке в Марракеш! Тем более – не стоит туда ехать. Сначала – в Касабланку! У нее там не только много родни, но и подруги есть, которые не выдадут ее мужу. И одна знакомая шуафа сможет приютить…
… Так всё и произошло, когда лара Джабира вернулась. Она долго корила себя за доверчивость, но потом решилась позвонить в Фес и сообщить сыну плохие новости. Но прошло несколько часов, и Зухра к тому времени была далеко. Женщина рассудила, что Фарид все равно не сможет пуститься в погоню. Ведь сын важнее, а с Зухрой он потом разберется.
Вскоре в Мекнес вернулся сид Рахим. Он рассказал дочери, как начались поиски, которые организовали сид Али и Фарид.
- Как себя чувствует Хадижа?
- Плачет!  Рассказывает про какой-то зеленый камень, который она повесила на шею Амрана, чтобы он оберегал его от сглаза.
- Ах, камень? На тонком кожаном шнурке? Хорошо его помню. Это был амулет самой Хадижи, она привезла его из Бразилии, подарок матери. Сначала он висел на золотой цепочке, даже потерялся однажды в хамаме, но нам его вернули. И Фарид велел Хадиже не носить дешевый камень на дорогой золотой цепочке. А когда родился Амран, то она отдала камень-оберег сыну, повесив его на кожаном шнурке, чтобы ребенок не поцарапал шею.
Потом лара Джабира рассказала старому отцу о своей оплошности: как Зухре удалось ее обмануть и сбежать. Никакого адреса у Зухры не было!
Затем сид Рахим обнаружил и порезанный телефонный кабель, поняв причину отсутствия телефонной связи, а лара Джабира с ужасом выяснила, что деньги, отложенные Фаридом на домашние расходы, тоже пропали… Об этом несчастье отец и дочь решили пока не говорить Фариду, чтобы не расстраивать его ещё сильнее. А то, что из комнаты Хадижи пропали ее красивые платья, женщина знала уже тогда, когда шла в ее комнату, ещё не видя распахнутых дверец шкафа и выломанного замка.
Но золото Хадижи оказалось на месте! Лара Джабира похвалила себя за предусмотрительность: догадалась сказать невестке, чтобы  перенесла обе шкатулки к ней в комнату. Замок на сундуке оказался надежным или Зухра не догадалась обыскать комнату свекрови, но золото Хадижи уцелело. Это очень порадовало лару Джабиру, у которой темнело в глазах при мысли, как она признается сыну в том, что по ее вине сбежала пособница Шурук, ведь он просил  мать присмотреть за Зухрой до его возвращения.


24. Часть 26. Глава 24. Самира узнает ужасные новости.


Когда из Рабата Самира позвонила в Фес – просто так, чтобы поболтать с Каримой и рассказать Зорайдэ о том, где именно она побывала в Рабате, что видела, куда они с Амалией намерены ехать дальше, она даже представить не могла, какая кошмарная новость на нее обрушится.
Пропал сын Хадижи?!  Как это могло случиться? После рождения ребенка Хадижа практически не покидала риад мужа-тирана, выходя очень редко вместе со свекровью в хамам и к врачу. Об этом  рассказала ей тетя Жади.
Конечно, от Каримы, которая и поспешила поведать ей страшную новость, стало известно, что ребенка украла и увезла в неизвестном направлении та  самая служанка, которую так опасалась Хадижа. А помогла ей совершить похищение Зухра, первая жена Фарида.
Потрясенная Самира пересказала новость Амалии. Они вместе решили, что следует немедленно двигаться в Фес. Потому прямо из касьбы они поспешили в отель за вещами и вскоре стояли на платформе железнодорожного вокзала, взяв билеты на поезд до Феса. Самира успела обсудить с Амалией ситуацию: совместная поездка оказалась теперь под угрозой. Поэтому девушка предложила коллеге работать самостоятельно, а она потом напишет цикл очерков о стране – после того, как закончатся поиски похищенного младенца, в которых  Самира сразу же решила участвовать.
- Амалия, я не могу допустить, чтобы твоя командировка закончилась ничем, если ты поедешь вместе со мной к дяде Али. Я-то буду утешать Хадижу, помогать Зорайдэ отвечать на телефонные звонки моей мамы и тети Жади. А ты окажешься предоставленной себе. 
- И что? Я постараюсь не мешать тебе. А ты не думала попытаться поучаствовать в поисках мальчика? Мы могли бы вместе с другими отправиться на поиски,  ребенка непременно найдут, я уверена! А мы смогли бы увидеть страну изнутри. Не парадную сторону Марокко, а ту, с которой знакомы коренные жители. Кстати, Самира, я поехала в Марокко только из-за тебя. Просто не могла позволить тебе впервые в жизни путешествовать одной.
У Самиры округлились глаза. Вот так дела! Даже Амалия решила стать ее нянькой. А ещё и Лео где-то бродит. Кстати, он останется в Рабате. Она не станет звонить ему и сообщать, что обстоятельства изменились, путешествие отменяется.
Амалию рассмешил озадаченный вид Самиры.
- Как видишь,  у меня не столько творческая командировка, сколько отпуск. Немного творческий. Кстати, мои деловые планы тоже несколько поменялись, и книгу о Марокко теперь будешь писать ты. Когда сможешь. Возможно, на это уйдет пара лет или даже несколько лет. Если захочешь, я стану твоим куратором.
- Я хочу, чтобы ты была моим куратором, но… Разве я настолько не самостоятельна?! Почему за мной все следят, как будто я неопытная девчонка?
- А ты опытная? В чем-то – да… Не обижайся, пожалуйста, Самира. Мы не в соседний штат Сан-Паулу поехали, а в другую часть земного шара, на  другой континент. Кстати, где Лео? Я видела его в парке некрополя. Понял ли он, что мы срочно уезжаем? Что-то я не вижу его на вокзале, - оглядываясь по сторонам, сказала озабоченно Амалия и пояснила: - Синьор Леонидас велел присматривать за ним. Как же я могу его оставить одного в Рабате?
- Но что же делать? Отправь ему смску. Я уже догадалась, Амалия, что ты с ним, возможно,  переписываешься.
- Нет, но буду вынуждена послать сообщение. Но ты, Самира, не злись. Эта крайняя мера. Я ещё не посылала ему ни одного смс. Но как иначе мне узнать о его местонахождении?..  О, вот и наш поезд!
Из Рабата они выехали вдвоем. Конечно, Амалия с надеждой всматривалась в коридор, разглядывая попутчиков, проходивших мимо распахнутой двери их купе.
Самира же совсем не думала о Лео. А вскоре она и о Хадиже думать перестала: было некогда, потому что ее сотовый не умолкал. Звонили мама, тетя Жади, Карима, Зорайдэ, Эмми, даже дядя Саид. Если бы один из звонков оказался от Базилио, она бы уже не удивилась.
Конечно, мать и тетя Жади беспокоились за нее, переживали и за Хадижу.
- Аллах, как там моя дочка?! – рыдала Жади. – Самира, ты едешь в Фес? Да?! Утешь  мою Хадижу! Она сейчас у Зорайдэ и дяди Али. Пусть она знает, что всё будет хорошо. Малыша найдут, а воровку поймают и накажут. Самира, я тоже скоро прилечу в Марокко. Я лично займусь поисками! Я… я…
Но Самира не могла представить, как можно искать ребенка самостоятельно. Если она лично и будет в этом участвовать, то только вместе с людьми дяди Али.  Она плохо знает Фес, страну, а поиски придется вести в Марракеше, в Мекнесе, где-то ещё. Карима рассказала, что никому пока не известно, куда направилась злодейка, куда она повезла Амрана. Но позже от Каримы же она узнала, что женщину с ребенком, судя по всему – воровку – видели на автостанции в Фесе, и что она села на автобус до Марракеша. Вот только уехала она рано утром, а значит, уже добралась до города и успела там затеряться.
Мать Самиры тоже волновалась, и не только из-за трагедии, случившейся с Хадижей и ее сыном. Она опасалась, что Самира может оказаться в руках дяди Абдула, который вполне способен воспользоваться случаем и схватить потерявшую бдительность Самиру.
- Дочка, будь осторожна!
А когда Самира поделилась планами участия в поисковой группе дяди Али, мама начала заклинать ее, чтобы даже не думала об этом.
- Но почему?! Рядом будут те, кому доверяет дядя Али!
- Самира, я тебе запрещаю! Ты никак не можешь понять, что в Марокко ты кровь дяди Абдула и у тебя не будет защиты, потому что у дяди Али нет на тебя прав.
- Я гражданка Бразилии! – заносчиво напомнила девушка. – Никто не посмеет меня тронуть!
- Ещё как посмеют! Никому и дела не будет до твоего гражданства!  Самира, не глупи! Дядя Абдул не откажется от планов найти тебе мужа.
- Мама! Карима мне сказала, что дядя Абдул уже отправил своих людей на помощь Фариду.
- Не верь никому, дочка! Дядя Абдул всегда сможет найти тех, кто ему поможет тебя украсть. А Кариме стоит укоротить ее длинный язык.
- Где Лео? – услышала Самира голос тети Жади, которая приехала к сестре в Сан-Криштован, как только узнала кошмарную новость.
- Я не знаю, где Лео, - честно ответила Самира. – Не видела его уже несколько часов. Мы с Амалией едем в поезде в Фес, а Лео, наверно, все ещё в Рабате.
Самире хотелось спросить у тети Жади, как там Джамиль,  что она теперь думает насчет этого ребенка, но побоялась сказать лишнее. Рядом сидела Амалия, которой Самира безгранично доверяла, но отчего-то ей не хотелось пока посвящать подругу в семейную тайну ее тети и Лукаса. Настроения не было. Самира была напряжена и лихорадочно пыталась спланировать пребывание в Фесе, и не только в доме дяди Али.
Договорившись, что станет сообщать тете Жади и матери новости как можно чаще, она устало отключила сотовый. Но раздался новый звонок – теперь от Эмми.
Подруга ахала от ужаса и возмущалась, представляя, что сейчас испытывает Хадижа, как себя чувствуют все ее родственники в Марокко.
- Как Хадижа могла довериться такой женщине? Почему ее не прогнали?
- Пока не знаю подробностей. Эмми, ты же помнишь Кариму? Это она мне кое-что рассказывает. Вот доберусь до Феса и поговорю лично с Хадижей. Тогда станет более понятно, каким образом могло стрястись подобное.
Пообещав и Эмми держать ее в курсе событий, она снова отключила мобильный, но почти сразу же телефон зазвонил снова  – теперь это был дядя Саид.  Вопреки ее ожиданиям, он не вспоминал о Фатиме, его волновала Хадижа.
- Самира, прошу тебя: утешь мою дочь. Хадиже сейчас очень плохо. Даже не представляю, как она перенесет эту потерю. Мы отыщем ребенка, разумеется. Но пусть она верит в это, пусть не сомневается!
- Конечно, дядя Саид. Я решила прервать деловую поездку, разрушила все планы и уже еду в Фес. Мой поезд скоро прибудет на вокзал. Но… дядя Саид, я боюсь, что дядя Абдул не оставит меня в покое. Мне ещё и от него придется защищаться. Мама и тетя Жади уверены, что он продолжит искать мне мужа, не смотря ни на что!
- Не переживай, Самира,  я поговорю с дядей Абдулом. И звони мне, я хочу знать, как себя чувствует Хадижа, как продвигаются поиски.
- Конечно, дядя Саид, буду звонить. Но скоро и тетя Жади собирается прилететь в Фес, тогда Хадиже будет легче переносить ожидание, когда же ей вернут ее сыночка.
- Что?! Жади хочет лететь в Марокко? Ее там ещё не хватало! - разозлился мужчина, а Самира тут же пожалела, что проболталась.
Она отключила сотовый, и на этот раз совсем выключила телефон. Хотелось немного отдохнуть и обдумать всю имеющуюся информацию прежде, чем они доберутся в Фес. А в доме дяди Али у нее на это просто не будет времени: сначала ей придется выслушивать и успокаивать Хадижу, то и дело отвечать на звонки всех, кто заинтересован в этом деле, но и Амалию Самира не желала оставлять без внимания.
Самире пришло в голову, что в Марокко прилетит не только тетя Жади, но и дядя Саид. Чем закончится их встреча? А если и мама с сидом Керимом тоже появятся здесь? И отец может захотеть поддержать брата и заодно забрать Муну в Бразилию.
Она представила себе, что сейчас творится в каждом доме: у дяди Али – это понятно, что там переполох и суета, слезы Хадижи, снование везде Каримы и переживания Зорайдэ. А у тети Жади, наверно, возобновятся ссоры ее с Лукасом. Прав был Лукас: Хадиже, если ей не смогут вернуть ее ребенка (а такое может случиться! Не так просто найти похищенного малыша!),  может прийти в голову мысль забрать у матери второго сына. Возможно, она даже не осознАет опасность, которой подвергнет тетю Жади, если она не сдержится в горе, а начнет требовать, чтобы ее второй сын был рядом с ней. Если она признается Фариду, это станет настоящим скандалом. 
«Я должна успеть уговорить Хадижу молчать. Если Амрана не найдут в ближайшее время, сестре лучше всего уехать в Бразилию с дядей Саидом под любым предлогом и там найти утешение рядом с Джамилем. Она не имеет права подвести мать и всех подставить, в том числе и себя. Я постараюсь убедить Хадижу!» - размышляла Самира, глядя на проносившиеся за окном пейзажи: ржавого цвета горы, не покрытые почти никакой растительностью, светло-бежевого цвета домики-коробки, небольшие зеленые прямоугольники огородов рядом. Иногда мимо мелькали оазисы из финиковых рощ. А над всем этим высилось бескрайнее голубое небо, на котором догорало вечернее солнце.
Закат они встретили в поезде. А на вокзал Феса прибыли в темноте. Встречали их Ахмет с Каримой,  у обоих были озабоченные лица. Но Карима все равно не переставала болтать, Ахмет же устало шел впереди, ведя за собой осла, нагруженного багажом прибывших путешественниц. Но свои чемоданы Самира и Амалия везли за собой сами.
По пути Карима сообщила им, что ее муж Ахмет (она кивнула в спину мужчине) лично выяснил, что преступница успела бежать в Марракеш. Но там ее следы потерялись, потому что у нее был запас времени: когда Фарид с людьми дяди Али добрались на такси в Марракеш, не нашлось никого, кто смог вспомнить прибывшую на утреннем автобусе женщину с маленьким ребенком. Тетка Зухры тоже ничего им не рассказать. Пробежав по улицам города и расспросив знакомых, Фарид и прибывшие с ним люди отправились отдохнуть в старый риад-склад, чтобы затем вернуться в Фес.
 Фарид же намеревался сам продолжить поиски в Марракеше, так как следы вели именно сюда, искать следовало здесь, выждав время, когда преступница немного успокоится и решит действовать. Он не верил в то, что она успеет так быстро продать ребенка. В доме дяди Али узнали эти подробности от одного из слуг, который позвонил из Марракеша дяде Али.
- Все так устали! Очень все расстроены. Не ожидали, что смогут упустить Шурук. Самира, ты знаешь, что преступницу зовут Шурук? И ей помогала Зухра! Нам недавно позвонила свекровь Хадижи и сказала, что Зухра тоже сбежала! Представляешь? Хадижа как услышала, сразу решила, что первая жена  встретится с Шурук, и они вдвоем продадут ее сына. Ещё и деньги поделят. Фарид поэтому и остался в Марракеше: ждет, когда там появится Зухра. Там же ее тетка живет. А ее тетка – ведьма. Шуафа.
- Карима, а дядя Саид звонил Хадиже? Он разговаривал со мной и просил позаботиться о Хадиже. Сказал, что тоже примет участие в поисках ребенка.
- Жади хотела лететь в Марокко, но дядя Али против. Он запретил ей даже думать об этом. Выставил ей только одно условие, при котором она могла бы здесь появиться: привезти Джамиля, но…, - вдруг замолчала Карима, как будто опомнившись, что сболтнула лишнее. - И Саид против, он не хочет, чтобы Жади была с Хадижей.
- Но как же так? Разве не мама сможет лучше всех утешить Хадижу? Не понимаю!
- Тетя Жади отказалась выполнить условие сида Али. Тогда дядя Али позвонил Лукасу и потребовал, чтобы он не отпускал Жади в Марокко,  и Лукас согласился. Самира, я ВСЁ знаю. Ну, ты меня понимаешь? – подмигнула Карима.
- Что – ВСЁ? – нахмурилась девушка.
- Джамиль, Амран… Тебе Жади не говорила разве? Но Зорайдэ и сид Али мне доверились, потому что от меня зависело, увидит ли Фарид обложку журнала или нет.
- Тише! Карима, твой муж…
Но женщина отмахнулась.
- Он ничего не поймет. А если и догадался бы, он предан сиду Али, никогда не выдаст его тайны.
- Я хочу позвонить Хадиже и сказать ей, что дядя Саид тоже будет заниматься поисками ее сына.
- Самира, мы скоро уже дойдем до дома, иншалла. Видишь тот минарет? Он находится на соседней улице, недалеко от дома сида Али! Тогда ты и поговоришь с Хадижей. Зачем тратить деньги на звонки?
Наконец, они добрались до цели. Ворота были широко раскрыты. Во дворе риада сновали люди, в гостиной сидел на диване сид Али, которому  что-то  докладывал какой-то мужчина, а вокруг суетились Зорайдэ и женщины с кухни. На длинном столе были выставлены блюда с едой и чайники, из которых Айша с девушкой-работницей разливали чай в стаканчики с листками мяты. Как пояснила Карима, еда предназначалась для тех, кто занимался весь день поисками, прочесывая город - улицу за улицей. Они могли зайти и перекусить.
Сид Али был настолько занят, что сразу даже не заметил прибытия Самиры и Амалии, которых встретила Зорайдэ, обняла Самиру, даже не разглядывая ее, пригласила в дом ее подругу Амалию,  и тут же вместе с Каримой провела их на женскую половину дома. Пока поднимались по лестнице и шли по коридорам, Самира объяснила Амалии, что можно и чего не стоит делать в доме сида Али. 
- Мы будем жить на половине для женщин, в комнате для гостей, в которой всегда останавливается тетя Жади, когда приезжает в Марокко. Так сказала мне Зорайдэ.
- Самира, но разве Жади не собирается прилететь в ближайшие дни?
Зорайдэ, которая вела их по коридору, вдруг повернулась и спросила:
- Что? Жади собралась в Марокко? Всё-таки она не передумала, хотя дядя Али ей запретил лететь?
Амалия смутилась, поняв, что сказала что-то не то, а Самира ответила:
- Мы ничего точно не знаем, Зорайдэ. Мало ли что тетя Жади сказала! Моя мама тоже пригрозила приехать в Фес вместе с сидом Керимом, если я соберусь искать Амрана, потому что она уверена, что дядя Абдул может приказать схватить меня и выдать замуж.
- Что? Никого ты искать не будешь, Самира. Сид Али не позволит. Без тебя найдутся те, кто отправится на поиски. Теперь уже непонятно, где искать ребенка и как. Шурук упустили, время потеряно. Не вмешивайся, Самира, иначе и тебя тоже придется искать, - строго сказала Зорайдэ.
- Я не смогу сидеть, сложив руки. Нужно действовать. Это Хадижа может обливаться слезами и ждать, когда найдут ее ребенка и привезут ей. А я не такая: я не смогла бы вот так ждать. Я человек действия – сразу побежала бы за похитительницей, придумала бы способ остановить ее или найти по горячим следам! – разволновалась девушка.
- Тише, Самира! – одернула ее Амалия. - Ты не знаешь, о чем говоришь. Не так все просто, если даже опытные люди не смогли схватить эту женщину.
- Но надо что-то было предпринять, а не ехать к дяде Али с жалобами. Вот потому и упущено время!
- Самира, прошу: только не говори так при Хадиже. Ей очень плохо. Она не такая, как ты. Она полностью подчиняется Фариду. Удивительно, что он вообще привез ее к нам. И думаю, что это ненадолго. Как только он узнает что-либо в Марракеше о Шурук и поймает Зухру, он прикажет Хадиже возвращаться в Мекнес.
- Я на ее месте потребовала бы развод! Разве не ее муж стал причиной того, что в доме появилась женщина, которая теперь их обокрала и забрала самое ценное – их ребенка?!
- Так, Самира, ты не сможешь успокоить Хадижу. Лучше ничего не говори! И бойся сида Абдула. Пусть Карима потом расскажет тебе, как он сватал для тебя жениха. С тем не вышло. Но он уже нового подыскивает. Всё. Пришли. Заносите вещи в комнату и располагайтесь. Потом приготовим для каждой из вас ванну, спать будете на кровати и диване. Сами разберетесь, кто где. Вещи можете сложить и развесить в этом шкафу. Карима, а ты принеси Самире и нашей гостье чаю и поесть.
- А… когда же отвести Самиру к Хадиже? –  Кариме не терпелось увидеть момент встречи двоюродных сестер.
- Сначала пусть приведут себя в порядок! Дай им отдохнуть. А ты, Самира,  обдумывай каждое слово, чтобы не сделать Хадиже больно.
- Зорайдэ, я так по тебе соскучилась! Я с тобой тоже хочу поговорить!
- Конечно, поговорим, но позже, - улыбнулась Зорайдэ. Они снова обнялись, но не мимоходом, как недавно внизу, а уже крепко, по-настоящему и от души.
- Как же ты изменилась, Самира! Выросла, стала взрослой! Тебе пора замуж, но не сиду Абдулу искать тебе мужа! Остерегайся его!
- Зорайдэ, я смогу противостоять дяде Абдулу! – снисходительно хмыкнула девушка. Но жена сида Али неодобрительно покачала головой, видя такую самонадеянность дочери Латифы.
- Самира, Зорайдэ права, твоя мама права! – сказала Карима, до этого,  как ни удивительно, но молчавшая. – Мы с ларой Дунией следили за сидом Абдулом и видели того мужчину, который мог стать твоим мужем. Но ничего не вышло: ему не понравились твои статьи…
- Что?! А кто он? Критик? Тоже журналист? – возмутилась Самира.
- Нет, какой там журналист! Не удивлюсь, если он еле умеет читать и писать! Но дядя Абдул показал ему твою статью с фотографией, чтобы заманить его твоей красотой, а он и его братья не захотели иметь родственницу-журналистку.
- Хм, какая потеря! – сыронизировала Самира, затаскивая чемодан в комнату. – Зорайдэ, а где комната Хадижи? И где она сама?
- Ее комната в конце коридора. Там когда-то останавливалась Рания. Пришлось поселить Хадижу туда, потому что ЭТА комната была в беспорядке, окно разбилось из-за ветра. Когда мы узнали, что приедешь ты с подругой, то срочно застеклили и привели комнату в порядок. А Хадижа сейчас спит, наверно. Она весь день рыдала, пока совсем не обессилела. Сейчас уже поздно, я дала ей выпить успокоительный отвар, проспит до утра. Не буди ее, Самира. Пусть выспится и успокоится. А утром, возможно, найдется и Амран.
- Хорошо бы, Зорайдэ.
Пока Амалия разбирала свой чемодан,  а вещи Самиры раскладывала Карима, доставая их из открытого девушкой чемодана, Зорайдэ старалась внушить дочке Латифы, что она прежде всего и обязательно должна сделать:
- Самира, уговори Жади,  чтобы она не летела в Фес. Будет только хуже. Может выясниться такое,  чего многим лучше не знать.
- Понимаю.
- Даже Лукас это понял, сид Али и твоя мама тоже уверены, что лучше Жади ждать вестей в Бразилии, но Жади уперлась.
- Я поговорю с тетей Жади. Она ничем не может помочь. Честно сказать, я тоже пока не вижу способа найти малыша. Для поисков нужна стратегия и люди, нужны большие финансы. Всё это есть у дяди Али и дяди Саида.
Про себя же Самира вдруг подумала, что если бы Лео оказался в Фесе, то он, возможно, подсказал бы, как и где искать ребенка, украденного для того, чтобы продать его бедуинам. Самира вспомнила рассказы парня, как он несколько лет жил среди бедуинов, ходил в караванах, провел много месяцев среди туарегов, даже смог выучить несколько местных языков, познакомился с обычаями и нравами местных племен, бедуинов и туарегов и прочих местных жителей. Хм. Вот как получается: когда Лео нужен, его нет. А ведь в Рабате хвостом за ними таскался повсюду! 
- Самира, Хадижа так обрадовалась вести о твоем приезде! Но она просила никому не рассказывать о том, что ты тоже будешь в Фесе. Фарид может заставить ее вернуться  в Мекнес, если узнает, что ты рядом.
- Не понимаю, зачем жить с таким человеком? – презрительно сказала Самира. – Если он не любит Хадижу и не может забыть эту… как ее?.. Зухру, если допустил, чтобы Зухра и ещё какая-то женщина издевались над Хадижей (мне тетя Жади многое рассказала!), а теперь вот из-за него же пропал ребенок, то зачем нужен такой муж? Даже если нет любви, должны быть уважение и добрые отношения, уверенность в человеке, который рядом с тобой.  Не понимаю Хадижу!
- Не вмешивайся, Самира. Она его любит. Пусть отыщется их сын. Теперь Зухры не будет рядом, она сбежала вслед за Шурук. Будем надеяться, что теперь после всего отношения между ними наладятся.
- Не уверена!
- Аллах! Самира, и все равно ты ничего не говори плохого о Фариде. Не сыпь ей соль на рану!
- Хорошо-хорошо! – сдалась Самира. – А почему дядя Али не стал со мной разговаривать?
- Он завтра обязательно увидится с тобой и побеседует. Он ждал вашей встречи и очень хотел с тобой пообщаться. Мы столько всего о тебе наслышаны! Мухамед уверен, что у тебя есть друг из Индии, за которого ты вроде бы даже собралась замуж. Мы все беспокоимся за тебя.
- Да, а дядя Абдул больше всех – ищет мне мужа!
- И он серьезно этим занят. Ну, всё, Самира, отдыхайте, ужинайте у себя в комнате, примите ванну.
…Утром девушки проснулись и встали раньше, чем после успокоительного отвара поднялась Хадижа. Ее утро началось с плохих вестей – т.е. отсутствия новостей. Ребенка так и не нашли. Зухру не поймали. Даже не выпив чаю, не вспомнив о еде, Хадижа вновь залилась слезами.
Тогда Карима, ещё не успев выболтать ей приятную новость, что приехала Самира, и она здесь, привела в комнату ревущей Хадижи сестру.
- Самира! – не поверив глазам, бросилась к ней дочка Жади.
- Хадижа, - потрясенно в ответ воскликнула Самира, тоже не веря, что видит перед собой не ту юную, беззаботную девочку, какой Самира ее помнила,  а измученную, похудевшую и осунувшуюся от слез молодую женщину, которая выглядела намного старше своих девятнадцати лет.
Они обнялись, Самира успокаивающе гладила родственницу по спине. Хадижа ещё горше рыдала у нее на груди.
- Когда прилетит мама? Она же прилетит?! А мой отец? Он же поможет мне искать сына?
- Конечно, все займутся поисками, уже ищут! Хадижа, на поиски необходимо время, не день-два, а, возможно, месяцы. Ты должна взять себя в руки и приготовиться к ожиданию. Но ты должна верить, что твой сын обязательно найдется!
- Самира, скажи, а как там Джамиль? – осторожно спросила Хадижа, немного успокаиваясь.
- У него всё хорошо. Тетя Жади заботится о малыше, став ему хорошей матерью. Вот только Лукас не захотел давать ему свою фамилию, потому что предвидел нечто подобное, что сейчас и произошло.
- Что? Лукас знал, что украдут моего сына?!
- Ты что? Откуда он мог это знать? Но он боялся, что ты можешь однажды передумать и захотеть вернуть себе Джамиля. И тогда, если он будет оформлен, как сын твоей матери, у тебя не останется никаких прав на него. Но тише, я не могу говорить об этом. Это слишком опасная тема разговора.
Хадижа молчала, не поднимая глаз на Самиру. Может быть, ей уже приходила в голову мысль вернуть второго близнеца? Но пока она не осмеливается об этом говорить. И тогда Самира решила ее обнадежить, чтобы она перестала думать о возвращении второго ребенка. Это было бы слишком опасно в нестабильном нервном состоянии Хадижи.
- Скажи, вы обратились в полицию Мекнеса?
- Я ничего не знаю. Это должен был решить Фарид.
- Что?!.. И он не сообщил тебе, ищет ли преступницу полиция, или он лично занят ее поисками?
- Самира, Фарид – глава нашей семьи…
- Не важно!.. Ну, хорошо. Но чтобы найти Шурук… или как ее там?.. , нужна ее фотография, чтобы люди могли ее опознать. У вас есть ее фотография? Покажи мне, я тоже хочу увидеть, что она из себя представляет.
- Фотография Шурук? – растерялась Хадижа. – Откуда же у нас ее фото?
- Как? У вас нет снимка воровки?.. Ну, ладно, а ребенка вы фотографировали? Фото Амрана у тебя есть?.. Нет? Ну, я-то как раз прекрасно представляю, как выглядит мальчонка, но как же его будут искать те, кого отправили на поиски?
Хадижа и растерялась, и расстроилась. А правда, как искать Шурук и Амрана? Под описание ребенка и взрослой высокой женщины подойдут многие.
- А если Шурук избавится от мальчика, передав его в другие руки (Самира решила избегать слов о возможной продаже ребенка бедуинам), как его потом можно будет узнать?  Как ты вообще докажешь, что это именно твой сын?
- Я узнаю Амрана из тысячи детей!
- Это только слова. Но есть у него какие-то приметы? Отметины – родинки, шрамы? Пятна от ожога? Впрочем – откуда? Он ведь такой маленький. Но у Джамиля, например, под правой ягодицей есть маленькая родинка в форме фасолины.
- Да, точно! У Амрана тоже есть такая родинка! Как и у Фарида! Я видела, когда он однажды переодевался и думал, что я сплю,  и…, - увлеклась Хадижа, но потом опомнилась, что такая откровенность неприлична. Самира ухмыльнулась, ничего не сказав.
- Что ещё? Вспоминай! – потребовала она.
- Ещё? О. Аллах! Ничего больше, никаких шрамов… Я хорошо ухаживала за сыном. Он не мог удариться или получить ожог…
- Но теперь это минус! А где тот талисман, который тебе дала тетя Жади? Твоя мама свою часть зеленого камня повесила на толстом кожаном шнурке на шею  Джамиля. Правда, он недолго его проносил: Лукаса это раздражало, точнее – задевало. Он отчего-то всегда недолюбливал амулет твоей матери. Или мне так кажется? Но тетя Жади иногда носит его сама, а порой вешает на шею Джамиля. Но я перед отъездом в Марокко подарила Джамилю камень-амулет  из «тигрового глаза». Есть такой интересный камень – покровитель близнецов. Теперь это будет талисман для Джамиля. Хадижа, где твой нефритовый кулон?
Хадижа прижала ладони к горящему лицу и закрыла глаза.
- Хадижа! Ты его не потеряла? Он у тебя? – настойчиво расспрашивала Самира.
- Нет, он не у меня. Но я его не потеряла. Нефритовый оберег я отдала сыну. Я боялась оставлять на шее спящего Амрана шнурок с камнем, поэтому на ночь прятала его в кармашек на рубашечке. Амрана украли вместе с камнем. Если Шурук не забрала нефрит у моего сына, то он все ещё с ним.
- Это даже хорошо, Хадижа. Люди боятся чужих талисманов. Возможно, никто не посмеет забрать его у Амрана, и тогда по нему мы сможем отыскать ребенка.
- Мы? Ты говоришь – мы? Но что я могу? – снова заплакала Хадижа.
- Прекрати! – поморщилась Самира. – Возьми себя в руки и борись! Конечно, лично ты ничего не станешь делать. Тебе нужно быть там, куда принесут ребенка, когда он отыщется. Но я могу отправиться на поиски Амрана.  Я знаю, что у него МОЖЕТ БЫТЬ нефритовый кулон, но что у него точно не отберут – так это родинку в виде крупной фасолины под правой ягодицей. Кстати, Хадижа, а те, кто сейчас ищет мальчика, знают об этой примете?
- Нет, меня не спрашивали! – расстроенно ответила дочка Жади и запаниковала. – Они могут не узнать моего сына!
- Хватит, замолчи, Хадижа. Иначе ты все испортишь. Потому нечего истерить! У меня есть некоторая надежда на одного человека… Помнишь брата Лукаса? Лео? Он когда-то жил в Сан-Криштоване, сын Деузы? Я и сама его не замечала тогда, когда жила в доме родителей, пока не узнала, что он родной брат Лукаса. У Лео второе имя Эд. Лукас долгое время терпеть не мог брата.
- Почему ты вспомнила  Лео?
- Потому что он прекрасный следопыт, он проводник для путешественников по малодоступным местам – это его профессия. И он долгое время жил в Марокко со своим приемным отцом или крестным, я не знаю точно его биографию. Но дело в другом: если бы он согласился искать твоего сына, но не один, а со мной и Амалией, то было бы больше толку, чем от людей дяди Али и тем более – людей дяди Абдула, поверь мне. Он жил с бедуинами как в караванах, так и в разных поселениях. У него есть знакомства. Это на тот случай, если твой сын окажется у бедуинов, - рассуждала вслух Самира, совсем забыв о предупреждении Зорайдэ: не напоминать Хадиже о том, что ребенок может быть продан.
Хадижа побледнела и была уже на грани обморока, когда Самира поняла, что наговорила.
- Хадижа, напрасно я сказала. Тебе нельзя было это говорить, но ты тоже не должна бежать от правды жизни! Нам нужен Лео! Он здесь, в Марокко. Он даже следил за мной и Амалией, потому что мы не хотели путешествовать с ним вместе. Но мы так спешно покинули Рабат, что не сочли нужным предупредить его, куда мы едем. Но именно он нам теперь и нужен. Если кто и сможет отыскать Амрана, то только Лео!
- Так как же теперь его найти?! – ахнула Хадижа.
- Если он так ловок и сообразителен, то сможет выяснить, куда мы уехали, и помяни мое слово, он уже в обед появится на пороге этого дома. Кстати, дядя Али его знает. Зорайдэ - тоже, но она его боится. Ведь он крестник доктора Альбьери. А его Зорайдэ считает колдуном и вбила себе в голову, что Лео – плод его колдовства.
- Как найти Лео и попросить его отыскать Амрана? – теперь Хадижа желала только этого.
- Он придет ко мне, в этом дом. Я уверена. Главное – чтобы Зорайдэ его не спугнула. Но я с ней поговорю. А пока, Хадижа, давай позавтракаем. Хочу познакомить тебя с моей подругой и коллегой Амалией. Идем вниз, Зорайдэ приготовила нам завтрак на кухне.
- Мне не хочется, - уныло сказала Хадижа. – Давай лучше маме позвоним и тете Латифе.
- Нет, сначала мы перекусим, потом – позвоним, - отрезала Самира, и Хадижа ей подчинилась.

 
25. Часть 26. Глава 25. Гадания. Самира и Амалия в касьбе.



Девушки втроем позавтракали, сдержанно ведя беседу. Хадижа и Амалия видели друг друга впервые. Но Самира то и дело рассказывала Амалии, что за блюда они едят, что принято готовить в традиционных марокканских домах, с какими блюдами марокканской кухни им ещё предстоит познакомиться. 
Хадижа молчала, но была более спокойной. В ее глазах блестела надежда, что не укрылось от Зорайдэ и Каримы и очень удивило обеих.
- Самира, что ты такое сказала Хадиже, что она перестала рыдать? – поинтересовалась с беспокойством Зорайдэ.
- Я убедила ее, что ребенка можно отыскать, только надо знать - как. И кое-кто это точно знает и многое умеет!
- Самира, а если надежды не оправдаются, не дай Аллах? И... ты не Жади имеешь в виду? Это мать ждет Хадижа с такой надеждой?
- Нет, мы ещё даже не звонили сегодня тете Жади. Но, Зорайдэ, я выяснила детали, которые были упущены людьми, отправившимися на поиски ребенка. Как же так? У них нет ни фотографий Шурук и Амрана, они не знают ни особых примет.
- Что? Каких ещё примет? О чем ты, Самира? О, Аллах, ты как Жади, ещё влезешь в дела, от которых тебе лучше держаться подальше!
- Зорайдэ, у Амрана на теле есть родимое пятно! По нему можно узнать сына Хадижи и через месяц, и через год, и через десять лет.
- Не говори таких страшных вещей! Ребенка найдут! Если сид Али взялся за дело, то мальчика непременно отыщут.
- И это замечательно. Но те, кто ищет, должны знать такие мелочи. Зорайдэ, мы с Амалией тоже хотим отправиться на поиски. Уже очевидно, что они затянутся. Надо разработать план, стратегию поисков. Не метаться по Марракешу, по Фесу, по Мекнесу, но точно просчитать, где с наибольшей  вероятностью может оказаться похищенный.
- Самира, ты всё умничаешь. Я понимаю, что тебе хочется помочь Хадиже, но сид Али не глупее тебя.
- Дядя Али ищет по старинке. Есть современные методы. Впрочем, мне они не доступны. Но есть специально обученные этому люди, которых непременно нужно пригласить для поисков.
- О ком это ты, Самира? Ты не себя имеешь в виду? Так сразу скажу: сид Али не позволит тебе участвовать в поисках.
- Но почему? А если у меня будет своя поисковая группа? Я, Амалия и Лео!
- Что? Какой ещё Лео? Тот, из Индии? Так это он - Лео?
- Лео – брат Лукаса Ферраса, мужа тети Жади. Ну же, Зорайдэ, ты его знаешь!
- Леееоооо? – медленно протянула Зорайдэ, изменившись в лице. – Откуда здесь взяться Лео?
- Он тоже путешествует по Марокко. Мы столкнулись с ним в Рабате, - небрежно извратила события Самира. – Уверена, что следующим городом для посещения он выберет Фес. И я намерена позвонить ему и попросить о помощи. Он настоящий следопыт, отличный поисковик.
- Нет, Самира, не связывайся с этим человеком! Он не от мира сего. Его сотворил не Аллах.
- Лео родился у доны Деузы. Его отец – синьор Леонидас. Зорайдэ, только не говори, что Альбьери колдун, потому и с Лео, его крестником, опасно иметь дело.
Зорайдэ с трудом проглотила комок в горле.
- Самира, этот парень появляется всегда именно там, где потом случаются большие неприятности. А может быть, ребенок пропал как раз потому, что в Марокко объявился брат Лукаса? – пробормотала Зорайдэ, прикусывая зубами пальцы.
- Нет, Зорайдэ. Не выдумывай. Лео прилетел в Марокко в том же  самолете, что и мы с Амалией. Ему нужна я. Куда бы мы с Амалией не уходили по нашим делам, он мелькал везде. Из Рабата мы практически бежали. Но я думаю, что Лео сел на один из следующих поездов и прибыл в Фес. Как только он отыщет дом дяди Али, то тут же появиться на пороге. Не пугайся, Зорайдэ, и не прогоняй его. 
У Зорайдэ был такой испуганный вид, что Самире стало ее жаль.
- Я поговорю с Каримой, пусть она посматривает во двор риада. Мне необходимо поговорить с Лео.
Но девушке сначала предстоял разговор с дядей Али. Зорайдэ провела ее в кабинет мужа, а Кариме было поручено напоить Амалию и Хадижу чаем со свежей выпечкой. Дом понемногу приходил в себя. Чтобы поиски проходили плодотворно, следовало прекратить воцарившийся в нем хаос от страшной новости, что уже и происходило.
- Рассказывай, Самира, как ты живешь? Довольна ли ты своей судьбой? Чего ждешь от жизни? Какие у тебя планы на будущее? – засыпал вопросами Самиру сид Али.
Они долго разговаривали, потому что сид Али хотел знать о Самире всё, желая понять, каким человеком она выросла. Ещё ему не терпелось выяснить, что из слухов, которые рассказывал ему Мухамед, правда. Интересовало его и отношение Самиры к жениху Латифы сиду Кериму, как и к ее свадьбе с ним. Самира заявила, что полностью одобряет предстоящий брак матери и Керима.
Сид Али подробно расспросил Самиру о жизни Латифы в новом доме, о ее отношениях с Амином и его женами, о проблемах соседства с бывшим мужем и его молодой женой. Самира долго обо всем рассказывала, ничего не утаивая. Разве дяде Али можно в чем-то не доверять?
Также он расспросил и о Жади, о ее отношениях с Лукасом, о маленьком Джамиле и о уже подросшем Пьетро.
Наговорившись и всё выяснив, дядя Али отпустил Самиру к  подруге и Хадиже. Но в высказанной Самирой просьбе – участвовать в поисках - он отказал.
- Но почему, дядя Али? Мы с Амалией будем не одни! Лео скоро приедет и составит нам компанию. У него опыт и смекалка. Лео сообразит, что могло случиться с ребенком, который окажется в руках торговцев живым товаром.
- Самира, помощь Лео может оказаться бесценной, но…
- Вот и я так думаю! – горячо перебила старика девушка. – И не только помощь Лео, но и я тоже пригожусь!
- Самира, умей сдерживать свои порывы. Лео – мужчина, у него есть опыт, ты права. Но вы с Амалией не должны рваться на поиски. Я против.
Самира покинула его кабинет очень недовольная. Она приняла решение дождаться появления Лео и тогда обдумать, как приступить к поискам Амрана. Мириться с отказом сида Али она не собиралась. Если дядя Али не позволит им ехать вместе со следующей поисковой группой в Марракеш, то они справятся сами.
Самира отыскала Хадижу и Амалию на кухне. Они сидели недалеко от печки, на верхней части которой стоял таджин.  Рядом в кастрюльке булькал соус, который время от времени помешивала Айша.
Самира увидела прижавшуюся к Зорайдэ Хадижу. Рядом с ними сидела Амалия, с интересом вглядываясь в кофейную чашку. «Гадают, всё ясно!» - поняла Самира.
- Дона Зорайдэ, а что означают эти полосы и закорючка в виде волн? А вот здесь как будто тень, и она не одна…
- Что?! Какая тень? Дай взглянуть, - потянулась Зорайдэ за чашкой. Потом она внимательно всмотрелась в  потеки на стенах кружки.
- Для тебя, лара Амалия, всё закончится хорошо, но ты уедешь далеко и намного раньше, чем твоя попутчица. Эта тень останется с ней… А рядом с тенью я вижу мужчину, который оставит у себя твоё сердце…
Амалия искренно рассмеялась.
- Хорошо как! Неужели мне встретится мужчина, который сможет мне так понравиться, что похитит мое сердце?
- Он отдаст тебе и свое сердце, - серьезно продолжала гадание Зорайдэ. – Все твои мысли будут с ним, когда ты уедешь, а он останется.
- Но неужели мы никогда больше с ним не встретимся? Кто он – кареглазый марокканец?
- Нет, он появится оттуда, откуда приехала и ты. Когда вы снова встретитесь, ваши пути больше никогда не разойдутся.
- Пока всё это кажется мне полной загадкой. Понятия не имею, кто бы это мог быть, и при чем здесь какая-то тень?!
- Этот мужчина знает о тебе. Про тень лучше расспросить у Самиры, - проворчала Зорайдэ. – Выпей горячего кофе, Самира, и дай мне свою кружку!
- Зорайдэ, я не верю в гадания. Всё это полная чушь.
- Нет, не чушь, спроси у своей матери и у Жади, - обиделась женщина. – Не веришь, но кофе пей и чашку покажи. Я должна знать, что могу там увидеть.
Самира не стала спорить. Налила себе свежего, только что сваренного Каримой кофе, выпила его, заедая трубочкой орехового печенья, и перевернула чашку вверх дном, чтобы кофейная гуща стекла и подсохла – как раз для гадания.
Хадижа внешне была почти спокойна. Зорайдэ ей тоже погадала – при чем, самой первой. Девушка и попросила ее погадать. И хотя Зорайдэ делала это обычно с большой неохотой, но дочери Жади не отказала: как ещё можно было бы ее успокоить, если е дать надежду? Самира не слышала, что именно сказала Хадиже Зорайдэ, но ведь итак понятно, что предсказание было хорошим.
А вот что получилось у Самиры? Почему Зорайдэ так хмурит брови? Почему понимающе кивает? И почему ее руки еле заметно дрожат? Что такого она там увидела?
- Зорайдэ, я не верю кофейной гуще, но все-таки мне интересно, что там можно увидеть? – поинтересовалась она у старой женщины.
- Самира, было бы лучше тебе дружить с твоим индийцем, чем иметь дела с тенью.
- Как я понимаю, тень – это Лео? – догадалась, наконец, Самира, припомнив, что у тети Жади, по ее же рассказам, в гадании Зорайдэ тоже появлялась тень. Так Зорайдэ трактовала личность брата Лукаса: Лео – его тень.
- И что же делает эта тень? Я итак знаю, что «тень»  скоро явится в Фес. Я жду эту встречу с нетерпением! Кстати, настоящая тень – это как раз мой индиец.
- Самира, вас с Амалией ждет не только дальняя дорога, но она будет полна опасностей. О, Аллах! Ты будешь на волосок от смерти. Тень спасет вас. А потом ты окажешься в ловушке. Но с тобой рядом уже не будет ни твоей подруги, ни его друга, только одна Тень. Тень не покинет тебя, она станет следовать за тобой повсюду, но не как тень и даже не как друг. Аллах! Мне это не нравится.
- Но ведь все хорошо закончится? Зорайдэ, всё будет замечательно! А если ты увидела что-то плохое – то это неправда. ВСЁ БУДЕТ ОТЛИЧНО!
 - Самира, Самира! Поешь лучше. Твоя мама уже звонила и просила нас с Зорайдэ следить, чтобы ты не ходила голодной, - вмешалась Карима. – Как можно с утра бродить по дому, не поев?
- Я же выпила кофе. Только что, у тебя на глазах. Кстати, Карима, я хотела бы побывать сегодня в касьбе. Мне тетя Жади столько о ней рассказывала! Даже Хадижа там побывала, а я все ещё нет. И Амалия тоже хотела бы сходить и осмотреть старинные развалины. Хадижа, а ты с нами пойдешь? Тебе надо отвлечься, не думать пока ни о чем, и тогда время пролетит быстрее, – повернулась к сестре Самира.
- Нет-нет! Я никуда не пойду! Буду ждать новостей из Мекнеса или Марракеша. Вдруг позвонят и скажут, что нашли моего Амранчика, иншалла?
- Ну ладно, оставайся, а мы с тобой, Амалия, пойдем в касьбу.
- Но будьте осторожны в развалинах! – предупредила Зорайдэ. – Там есть провалы, часть стен в западной части касьбы обвалилась. На улице порывы сильного ветра, который несет песок. Берегите глаза. Лучше всего, Самира, если вы с подругой наденете платки так, чтобы можно было концом платка или палантина прикрывать лицо от песка и ветра.
- Ты права, Зорайдэ, но платков у меня нет. Не взяла ни одного.
- Я дам вам, - отозвалась Хадижа. – Выбирайте любые, у меня полсумки разных платков. Когда я собиралась в Фес, сунула в сумку не глядя, что попалось под руку. Я не понимала, что делаю.
- Спасибо, Хадижа, но мы на медине купим платки, если поймем, что без них не обойтись, - дипломатично ответила Самира, заподозрив, что таким способом Зорайдэ и Хадижа, даже не сговариваясь, хотят надеть на нее платок.
- Амалия, идем. Это волшебное место – развалины касьбы. Там очень красиво.
- Пусть Карима вам проводит, - сказала Зорайдэ. – А если вы там заблудитесь? Кто вас станет искать? Сиду Али придется отрывать часть людей от поисков в Марракеше, чтобы найти вас с касьбе, если и вы пропадете. Там очень просто заблудиться. Касьба – не просто груда камней и нагромождение стен, это лабиринт, в котором каждый месяц пропадает кто-нибудь из туристов, а то и целые группы туристов. Их ищут горожане, которым владельцы отелей теперь даже приплачивают за поиски. Их держат на должности проводников и поисковиков потерявшихся.
- Хорошо, Карима, пойдем с нами, - немного помедлив, сказала Самира, как будто что-то задумав.
Собственно, так и было. Девушки быстро собрались, захватив с собой сумку, в которой поместилось немного еды, бутылка воды и фотоаппаратура. Как только вместе с Каримой они вышли на медину, Самира тут же объяснила жене Ахмета, что они с Амалией найдут дорогу в касьбу сами. Не собираются они бродить там, как по лабиринту. Просто погуляют рядом и войдут в ту башню, где бывала тетя Жади – она так часто об этом рассказывала, что Самира по ее повествованиям выучила дорогу и прохождения внутри.  А вот для Каримы есть важное поручение: дождаться Лео и сделать так, чтобы Зорайдэ его не спугнула.
- Он мне нужен! Карима, сделай так, чтобы я с ним обязательно увиделась. Зорайдэ не хочет, чтобы я с ним общалась. Даже не понимаю – почему? Она не хочет, чтобы мы вместе с Лео искали Амранчика. Боюсь, что лара Зорайдэ скажет Лео, что меня здесь нет. Но мне необходимо поговорить с ним! Это важно.
- Поняла, Карима всё поняла! – обрадовалась Карима, что ее так высоко ценят, раз доверяют ей важную миссию. – Не беспокойся, даже если Зорайдэ выставит парня на улицу и скажет ему, что тебя нет в Фесе, я догоню его на медине и расскажу, что ты ушла в касьбу, но живешь у дяди Али.
- Спасибо тебе, Карима. Я делаю это ради Хадижи.
- Ты, и правда, намерена отправиться искать сына Хадижи? – загорелись глаза у Каримы.
- Хочу, но для этого мне нужен Лео. Он знает, как нужно действовать, а я - нет.
- Непременно встречу Лео, не беспокойся, иди на прогулку в касьбу и ни о чем не думай!
Самира повела Амалию по медине на окраину города, где за раскинувшимся палаточным лагерем торговцев животными, так называемым верблюжьим рынком, шла дорога к касьбе.  Старинная крепость возвышалась над рынком громадами множества башен цвета охры с чернеющими провалами окон, а в небо устремлялись местами зубчатые края крепостных стен и верхушек башен. Несведущему человеку сразу не понять,  где находится вход в этот живописный каменный лабиринт.
Но Самира слишком часто слышала рассказы тети Жади о романтических посещениях развалин. Женщина не раз описывала, как находила вход в ту часть зданий, связанных между собой переходами и полуразрушенными, осыпающимися лестницами, где они с Лукасом обычно встречались, что Самира отыскала всё описанное без труда.
Амалии хотелось рассмотреть город с высоты, поэтому девушки поднялись на самый верхний этаж. Это был третий этаж, но потолки в башнях оказались такими высокими, что окна третьего этажа находились очень далеко от земли. Стены осыпАлись, к ним было страшно прикасаться. Местами в переходах над головой зияло небо сквозь разобранные балки и жерди.
Амалия, когда они решили остановиться  в подобии старинного зала, подошла к оконному проему и достала фотоаппарат, чтобы сделать снимки окрестностей в разных ракурсах. Самира же, заняв позицию у соседнего окна, собралась позвонить тете Жади, ради чего она и затеяла поход в касьбу, а не только ради романтической прогулки.
Также здесь можно было спокойно поговорить с подругой, обсудить план действий. Самира уже сделала вывод, что действовать придется против воли дяди Али и Зорайдэ. Но ей не хотелось ссориться с ними, поэтому Самира предполагала, что подготовку к экспедиции лучше проводить втайне от родственников, а когда всё будет окончательно решено, тогда придется только поставить дядю Али перед фактом.
Но над этим она подумает, когда появится Лео. А пока пора звонить тете Жади. Самире предстояло обсудить ситуацию с Джамилем. В прошлый раз тетя Жади намеками поинтересовалась, не хочет ли Хадижа забрать Джамиля. Ее это беспокоило.  Также матери и Жади не терпелось узнать новости, которых, увы, не было: ни Шурук, ни ребенка, ни даже Зухру так и не нашли.
Об этом обо всем и поговорила Самира с Жади и Латифой. Она также пересказала разговор с дядей Али. Но и у нее тоже накопились вопросы. Например, за что Зорайдэ так невзлюбила Лео? Что он когда-то натворил, что она все ещё вспоминает его недобрым словом?  А ещё Самира сообщила, что у Амрана, как оказалось, есть точно такое же родимое пятно, как у его брата. Это его главный опознавательный знак.
- Но где же Лео? – переживала по телефону Жади. – Почему его все ещё нет? Если вы с подругой  выехали из Феса вчера под вечер, то он мог бы приехать ночным поездом. Где же он?
- Тетя Жади, но Лео мог забыть дорогу в риад. Он мог решить снять комнату в отеле или даже жилье на медине, зная, как к нему относится Зорайдэ, а значит, на гостеприимство не стоит рассчитывать, и захотеть немного отдохнуть. Я верю, что он скоро придет, надеюсь, что это случится тогда, когда мы вернемся из касьбы. Иначе Зорайдэ его прогонит. А дяди Али сегодня весь день не будет дома. Меня удивляет, почему дядя Али тоже не желает нашей с Лео дружбы.
- Самира, Альбьери внушил дяде Али, что Лео – клон. Зорайдэ это поняла по-своему. Ты же понимаешь, что Зорайдэ малообразованная, она поверит во что угодно. Альбьери – колдун, Лео – не человек. Даже дядя Али, похоже, поверил в то, что его старинный друг мог создать человека помимо воли Аллаха.
 - Но тогда и дети из пробирки не имеют право на существование? Почему дядя Али не верит в достижения науки? – возмутилась Самира.
- Не станем их осуждать. О Лео: надеюсь, Самира, что он сообразит дождаться тебя на улице, где-нибудь за выступом соседнего дома, - успокоила ее Жади.
- Как моя мама?.. Тетя Жади, а что у вас с Лукасом?..  А когда Вас ждать в Фесе?
- Самира, не знаю, когда прилечу. Лукас не хочет отпускать меня в Марокко. С ним разговаривал дядя Али и попросил не позволять мне лететь к дочери. Мне можно отправиться в Марокко только в одном случае: если я решу вернуть Хадиже ребенка. Джамиль должен быть с ней, это мнение сида Али.
- Но это же скандал! И теперь Фариду, его родне и многим другим людям не объяснишь, как вышло, что появился второй сын, и почему он оказался в Бразилии, а не у своей матери в Мекнесе.
- Лукас и дядя Али не желают ничего слушать. Лукас повторяет: «Я знал, что этим все закончится. Хадижа захочет вернуть сына, и что теперь делать?» Он боится неприятностей.
- Но как же теперь поступите?
- Самира, я буду выжидать. Вдруг Саид привезет Хадижу в Рио? А здесь к ее утешению со мной живет Джамиль. Если Хадижа окажется в Бразилии, она никогда больше не вернется в Марокко.
- Значит, Хадижу ждет развод, тетя Жади?
- Если ребенка не найдут, то другого выхода не будет. Но действовать должен Саид. Я ему звонила. Он был очень зол. Услышав о моих планах,  пришел в ярость. Это он о Джамиле не знает! Дядя Али предупредил его, что я собиралась лететь в Фес. Но я все равно постараюсь добраться в Марокко!
- Тетя Жади, Хадижа скрывает, что я прибыла в Фес и живу в доме дяди Али. Фарид – ненормальный. Он так ненавидит и меня, и Вас тоже, что велел Хадиже вернуться в Мекнес сразу же, как только я окажусь на пороге дома дяди Али. Боюсь, что нет смысла лететь в надежде успокоить Хадижу. Сейчас она с Зорайдэ, но Фарид может отправить ее в Мекнес, там она будет жить со свекровью и дедом мужа. Лучше пока оставайтесь в Бразилии. А вот мы с Амалией и Лео можем…
И Самира поделилась с Жади планами поисков.
- Да, Лео мог бы помочь искать Амрана, - согласилась тетя.- Но, Самира, тебе не стоит участвовать в поисках без Лео! Ни одной, ни с Амалией… А Лео - опытный человек.
- Мой ровесник! Почти…
- Самира, каждый из вас специалист в своей области. Ты журналистка, Амалия тоже, а Лео – путешественник. Он знает и умеет то, о чем ты можешь даже не догадываться. Без него никаких поисков! Твоя мама меня придушит, если узнает! Латифа решит, что это с моей подачи ты хочешь искать моего внука. Но я не желаю, чтобы с тобой что-либо случилось! Ты не должна подвергать себя опасности.
- Я знаю. Тетя Жади, Хадижа так плакала! Она успокоилась, только когда я рассказала о возможностях Лео. Но вдруг он не согласится? Или не сможет?
- Он согласится, если поймет, что ты настроена на поиски.
- Зорайдэ гадала нам. У Хадижи все будет хорошо – так сказала Зорайдэ. У Амалии тоже, она во время путешествия встретит мужчину, с которым вместе покинет Марокко. А мне Зорайдэ нагадала приключения  вместе с Тенью. Тень спасет меня от многих опасностей. Стоит ли верить этим сказкам? Я в гадания не верю. Тень- это Лео?
- А я всегда верила тому, что говорила мне Зорайдэ. Она гадает так, что сначала не понятно, что имеется в виду, но потом, когда происходят какие-то события, всё разъясняется. Да, Лео она считает тенью Лукаса.
Они ещё долго разговаривали. Потом у Самиры разрядился телефон, который она собиралась поставить на зарядку ещё вчера, но забыла, так как была уставшей после дороги. 
И вот теперь она временно осталась без связи. Тогда Самира подошла к Амалии, с увлечением рассматривающей поверх поднятого фотоаппарата пейзажи, открывающиеся из оконного провала касьбы.
- Ты нигде не видишь Лео?
- Нет, но тоже хотела бы, чтобы ещё до вечера он появился в Фесе. Иначе… мне придется ему звонить, потом… искать!
- Вот ещё! Он не маленький. Не мог он заблудиться. Кстати, Амалия, не пойму: кем синьор Альбьери приходится Лео? Это его крестный? Или приемный отец? Что тебе о нем известно?
- Хм. Многое, но синьор Леонидас запретил мне даже вспоминать об этом.
- Амалия, для меня это важно, - умоляюще сказала Самира.
- Хорошо, тогда помни, что это тайна. Лео был создан в лаборатории с помощью искусственного оплодотворения. Доктор Альбьери уверен, что создал клона. Он просто помешался на этом, утаил рождение мальчика от синьора Леонидаса, хотя клетку для оплодотворения он взял у Лукаса, но точно не знаю. Если клетка была взята у Лукаса, то он и есть отец Лео. Но суд признал отцом Леонидаса Ферраса.
Это не важно. Альбьери пожелал считать себя отцом Лео, ведь у него никогда не было своих детей. Но на самом деле он крестный Лео,  а дона Иветти – его крестная мать.  Когда-то Альбьери почти отобрал мальчика у его настоящей матери доны Деузы, когда ребенок был ещё совсем маленький. И Альбьери вел за ним наблюдения, пока Деузе не показалось, что доктор практически отобрал у нее сына. Тогда она увезла ребенка к матери куда-то в провинцию, где долго скрывала сына.
- Вот это да!
- Представь: много лет спустя, когда Лео появился в Рио, став уже взрослым парнем, выяснилось, что доктор Альбьери вел дневник и каждый месяц делал фотографии ребенка. Мне рассказала об этом дона Эдна, когда Альбьери вместе с Лео сбежали в Марокко, и все думали, что они погибли, заблудившись во время песчаной бури в пустыне. Я читала его записи. Мне дала их дона Эдна. Доктор рассматривал Лео как клона, сравнивая с Диого, погибшим братом Лукаса.
- Это всё так странно. А Лео знал, что Альбьери относился к нему как к подопытной крысе?
- Наверно, не знал. Тогда он был ребенком. А когда Лео вырос и вернулся в Рио к матери, встретился с Альбьери, ему вряд ли рассказали о дневнике наблюдений. Самира, как я подозреваю, ты понравилась Лео. Не спорь, - усмехнулась женщина, заметив, какое возмущенное выражение появилось на лице девушки. – Имей в виду: если у Альбьери не прошло его помешательство, он решит вести наблюдения и за вами, и за вашими детьми, если вы с Лео станете семьей.
- Да? И кто же ему позволит превратить моих детей в подопытных мышей? Но спорить я не считаю нужным: мне Лео нравится только как друг. Не знаю, что должен сделать мужчина, чтобы покорить мое сердце. Мне уже не пятнадцать лет, чтобы я, как в школьные годы, влюбилась бы без памяти в симпатичного мальчика. Моя первая любовь позади. Я не думаю, что смогу вновь влюбиться в кого-то с первого взгляда. Нет, теперь моя любовь будет плодом разума, а не чувств.
- Возможно, Лео это понимает и однажды совершит нечто такое, что перевернет твою душу, и ты его полюбишь.
- Нет-нет! Амалия, все мои мысли только о работе, а теперь ещё – о похищенном ребенке.
- Хорошо, не стану больше напоминать тебе о чувствах парня. Это твое личное дело, - вздохнула Амалия и улыбнулась. - Кстати, здесь так высоко, что люди внизу кажутся совсем крошечными. Давай спустимся вниз и сделаем фотографии с высоты другого уровня.
Самира согласилась. Амалия отряхнула джинсы от песчаной пыли, спрятала фотоаппарат в сумку, и они отправились искать лестницу на второй этаж лабиринта.

Лео в Фесе.

Пока Самира и Амалия гуляли по касьбе и делали снимки, Лео пробирался сквозь густую толпу прохожих в нужный район Феса. Он прибыл в город глубокой ночью, и только утром смог найти отель, сняв недорогой номер, чтобы дать себе возможность немного отдохнуть и выспаться.
Лео был уверен, что Самира всё ещё находится в доме дяди Али. Где же ещё ей быть? Если она так сорвалась и выехала из Феса, то только из-за страшного происшествия в ее семье. Лео уже звонили Жади и Иветти. Жади рассказала о том, что у Хадижи украли ее сына, и Самира с подругой как раз едут в Фес, чтобы побыть вместе с Хадижей. Она-то и уверила Лео, что Самира остановилась в доме сида Али. Жади напомнила ему, как по медине Феса добраться до этого места, чтобы не заблудиться среди тысяч улиц. Но это было излишним: Лео обладал отличной памятью. К тому же, он не раз бывал в доме сида Али и вместе с Альбьери, и сам когда-то нашел дорогу к дому, где жила сосланная Саидом на полгода Жади.
А дона Иветти позвонила, чтобы просто поинтересоваться его делами. Самира звонила ей утром. А он молчал несколько дней. От него Иветти и узнала, какое несчастье постигло дочку Жади. Лео сказал ей, что намерен отыскать в Фесе Самиру и помочь ей, так как, зная девушку, уверен, что она захочет отыскать ребенка сестры. Иветти обещала перезвонить позже, так как хотела немедленно поговорить с Жади.
Лео уверенно шел к дому сида Али, стоило ему сориентироваться, в каком направлении находится нужный район. Порой он пробирался по очень узким улочкам, едва не касаясь противоположных стен, но где-то ему приходилось выжидать, когда разойдется «пробка» из людей, мопедов и груженых поклажей осликов.
 Мимоходом Лео видел товары, выложенные торговцами возле дверей своих домов и лавок прямо на вымощенную булыжниками мостовую. Какофония звуков и смесь ароматов отвлекала его, но Лео спешил, понимая, что Самира уже вполне могла созреть до мысли отправиться куда-либо на поиски похитительницы и пропавшего внука Жади.
И вот он уже у распахнутых ворот дома сида Али. Подходя, Лео заметил во дворе риада возле фонтана двух женщин.  Он предпочел бы сразу столкнуться с Самирой и ее приятельницей, к которой успел привыкнуть в Рабате. Но девушки и ее подруги как раз не было нигде видно. Зато этими женщинами оказались Зорайдэ и служанка, у которой, как ещё помнил Лео, была репутация большой сплетницы.
Лео в нерешительности остановился, обдумывая, как быть дальше: войти и спросить, где Самира, или немного выждать и понаблюдать. Кто знает, не покажется ли девушка во дворе?  Отчего-то Лео был уверен, что теперь девчонка сочтет встречу с ним полезной для своих планов.
Парень выбрал недолгое ожидание. Всегда полезно сначала осмотреться.
Его появление осталось незамеченным Зорайдэ и Каримой. Мало ли людей движется по медине? Их улица была весьма оживленной. Целые толпы местного народа и туристов  проплывают за день мимо стен риада и открытых ворот. Некоторые проявляют удивительное любопытство, останавливаясь и бросая нескромные взгляды во двор их дома. Как правило, так ведут себя туристы.
Кроме того, женщины беседовали на такую тему, что им было не до взглядов по сторонам. Карима, широко распахнув глаза, расписывала Зорайдэ, что похитители делают с украденными детьми. Зорайдэ то закрывала от ужаса глаза, то горестно качала головой. Ведь кому, как ни ей, знать о том, что ждет похищенных малышей. Ее саму когда-то в младенчестве украли и отдали в караван, а потом она была продана в пятилетнем возрасте в дом родителей сида Али, когда сам сид Али был ещё мальчиком.
Зорайдэ даже сейчас, пусть и редко, видит сны, в которых она, еще ребенок, едет верхом на верблюде, сидя впереди женщины, которая заботилась о ней. Ей все ещё снятся песчаные бури, когда ради спасения приходится ложиться на песок, укрываться с головой, прячась за опустившихся на колени верблюдов.
- Зорайдэ, бедуины никогда не возвращают детей, если только им не предложат крупный выкуп. Но и это случается редко. Вот у торговца плодами кактусов Насура был племянник, у которого родился сын, но жена не доглядела, и мальчик пропал. Они ищут его уже несколько лет, но так и не напали на след. А его похититель умер от болезни, но так и не признался, куда отвез ребенка. Аллах, как страшно!
- Хватит, Карима! О, Всевышний! Карима, какой же у тебя язык. Я больше не могу слышать эти страшные истории! А если Хадижа случайно услышит? Она сойдет с ума от горя, не дай Аллах!
- Как же так? Почему Фарид нам не звонит? Нашел он Зухру или нет? Зухру найти проще, чем Шурук. Карима уверена, что это так! С Зухрой он знаком много лет, а Шурук знает всего несколько недель. Самира права: почему не сделали фотографию ребенка и служанки?
- Карима, зачем им нужна была фотография служанки?
- Но ведь у сида Али есть снимки моего Ахмета. Моя фотография тоже  есть – свадебная!
- Но Шурук замуж не выходила за слугу Фарида! Откуда у них возьмутся такие снимки? Кроме того, не все люди любят фотографироваться. Хадижа говорит, что лара Джабира никогда не снимается. В доме полно фотографий Дайнаб и ее сестры, но нет ни фото Фарида, ни его матери.
- Как же так? Фарид есть в свадебном альбоме Хадижи. Снимки со свадьбы  даже у нас есть!
- Карима, зачем тебе снимок Фарида? Кто его собирается искать?
- Ах, да. А ребенка как найдут? По родинке? Придется всем младенцам снимать штанишки, чтобы узнать, Амран это или нет!
- Не болтай глупости, Карима! О, Аллах, скорей бы закончился этот кошмар! – делая шаг в сторону от фонтана, сказала Зорайдэ.
- А чего мы ждем здесь? Сид Али ушел в красильню, а когда вернется, то собирался увидеться с сидом Абдулом. Аиша печет «рожки газели», чтобы угостить дядю Абдула.
- Знаю, Карима, знаю. Я вышла подышать воздухом. Не могу сидеть в доме. На меня тоже действует эта обстановка. Все время звонят телефоны. Кажется, Жади и Латифа не отходят от сотовых. Спрашивают, почему Самира им не отвечает. Но они с Амалией отправились в касьбу! Может быть, там сотовые не работают?
- Нет-нет, Зорайдэ, все говорят - там хорошая связь. Недавно какую-то вышку рядом построили, сказала всезнающая Карима.
- Тогда почему Самира им не отвечает? Что я могу им сказать? Жади говорит, что после ее звонка Самира перестала отвечать, хотя Латифа пыталась дозвониться несколько раз. Карима, почему ты послушалась Самиру и не пошла с ними в касьбу? Ведь я просила тебя быть с ними рядом. Вдруг что-то случилось?
- Как это? Я знаю, почему Самира не отвечает! Зорайдэ, надо было спросить у меня! Я позвоню Латифе, успокою. Карима позвонит! Амалия звонила мне и сказала, что у Самиры разрядился сотовый.
- Уфффф… Почему ты мне сразу об этом не рассказала? – в сердцах упрекнула женщина болтунью. - Почему я тебя должна расспрашивать, а не ты мне говорить о звонке Амалии? Аллах! Карима, когда не надо, твой язык не остановить. Но когда ты обязана рассказать что-то важное, ты молчишь! И что ты делаешь во дворе? Зачем ты вышла? Заняться нечем?
- Самира попросила меня встретить Лео!
- Вот как? – сердито произнесла Зорайдэ, но Карима уставилась куда-то за ее плечо – в сторону входа в риад. Зорайдэ тут же оглянулась. В воротах стоял парень со спортивным мешком за плечами.


26. Часть 26. Глава 26. Встреча в касьбе. Янтарный кулон.



Узнав  парня, от  неожиданности Зорайдэ начала хватать ртом воздух. Несколько мгновений она не могла говорить. Потом, заикаясь, прошептала:
- Злой д..дух явился к..к… нам!
- Это же Лукас? – сузила глаза Карима, как раз недавно спрятав очки в карман халата. – Нет, это Лео!
- Леэээооо…., - испуганно проговорила Зорайдэ, тут же съеживаясь и прижимая руки к груди.
- Здравствуйте. Я не Лукас, я - Лео, - услышав последнее восклицание женщины, отозвался парень.
Карима кивнула, пока Зорайдэ пребывала в ошеломлении.
- Мне хотелось бы поговорить с Самирой. Как я могу ее увидеть? – смущенно заговорил молодой мужчина, обращаясь одновременно к Кариме и  Зорайдэ.
Но женщина в ужасе замахала на него руками.
- Зачем тебе Самира? – прошептала Зорайдэ. – Ее здесь нет.
Парень подергал мочку уха и, смущенно улыбаясь, сказал:
- Дона Жади и дона Иветти попросили меня присматривать за Самирой. Она так быстро уехала из Рабата, что я не успел с ней связаться и теперь хочу  увидеть девушку, чтобы знать, что с ней все хорошо.
Карима, достав очки, то указывала на парня пальцем, то размахивала руками:
- Да, это точно Лео! Это же ты, Лео? А Самиры сейчас нет! Она ушла в касьбу! Самира с подругой пошли взглянуть на развалины крепости, о которых Самире рассказывала Жади. Ты же тоже когда-то там бывал?
Парень кивнул. Карима продолжала болтать:
- И я должна была пойти с ними, но Самира попросила меня дождаться, когда ты придешь, и сказать тебе, что ей надо с тобой поговорить!
- Аллааах! Карима! – прошептала Зорайдэ, осмелившись только дернуть служанку за рукав. Но сплетницу это не остановило.
- Лео! Я помню, как сид Али искал тебя в касьбе много лет назад, когда ему позвонил сид Альбьери и попросил найти тебя. Все были уверены, что ты заблудился  в крепости. Теперь я тебя узнала! Но ты так похож на Лукаса! Я подумала, что Лукас по просьбе Жади прилетел к дяде Али. Думала – Лукас прилетел! Лео, а это ты!
- Карима, замолчи! – громче сказала Зорайдэ, не смея посмотреть в сторону парня.
- Вы с Лукасом просто одно лицо! Карима помнит, когда в первый раз в жизни увидела Лукаса. Он пришел к нам в дом вместе с Альбьери. Я кричала громче всех, когда увидела мужчину на женской половине! Лукас подсматривал за Жади. Да, так и было! Пока Альбьери разговаривал с сидом Али, Лукас пошел бродить по дому. Лукас не знал, что в Марокко это запрещено.  Мужчинам нельзя появляться на женской половине!
- Хватит, Карима. Иди в дом!
- Зорайдэ! Иду, скоро пойду! – ответила сплетница, обернувшись к Зорайдэ, и тут же поворачиваясь  к Лео:
- …Жади танцевала в комнате, она тогда ещё надела красивый зеленый костюм для танцев! А Лукас услышал музыку и пошел туда, где звучала музыка…
На лице Лео отразилось понимание. Ведь и с ним случилось то же самое! Один в один.
- Зачем ты явился в наш дом? – начала приходить в себя Зорайдэ. – Где ты, там всегда что-то случается. Уходи, уходи прочь!
- Зорайдэ, я не знаю, почему Вы так меня боитесь, - улыбнулся Лео. – Не переживайте, я сейчас уйду. Но мне хотелось бы увидеться с Самирой.
Зорайдэ открыла рот, чтобы что-то ответить, но снова ее перебила Карима. Она не унималась.
- Лео, ты уже знаешь, что у Хадижи украли сына? Знаешь? А как ты узнал? Кто тебе сказал? Лукас позвонил? Жади знает, Самира тоже знает, поэтому и приехала в Фес, - болтала Карима.
- Да, мне тоже это известно. Значит, Самира пошла в касьбу?  Тогда и я туда отправляюсь. Там мы с ней и встретимся. Я ухожу, - сказал Лео и помахал им рукой, разворачиваясь и уходя.
- Карима, зачем ты сказала ему, где Самира?! – казалось, теперь уже совсем пришла в себя Зорайдэ.
- А что? Почему нельзя было говорить? Самира мне сама велела встретить Лео и сообщить, что она в касьбе. Как я могла не сказать ему, где ее найти?
Зорайдэ досадливо промолчала, ведь Кариму не переспоришь. Женщины решили вернуться  в дом. Карима вела Зорайдэ под руку, поняв, как жена сида Али обессилела после пережитого потрясения.
- А что такого в Лео? Зорайдэ, отчего ты так испугалась? Он же очень похож на Лукаса! А Лукаса мы хорошо знаем, он муж Жади. Как можно его бояться? Мы же Лукаса не боимся! И Лео – такой же, как Лукас, он брат Лукаса. Зачем его бояться? А у тебя руки холодные, Зорайдэ!
- Хватит, Карима, больше нет сил слушать твою болтовню! – взмолилась Зорайдэ. Только тогда Карима замолчала. Она привела Зорайдэ в гостиную и усадила на диван.
- Зорайдэ, принести чаю? Да? Принести? Айша! – закричала она, зная, что женщины на кухне услышат, и кто-нибудь прибежит, если Айша занята.
- Зорайдэ хочет чаю! И мне тоже принесите, - велела она юной служанке, которая появилась из коридора, ведущего на кухню. Девочка кивнула и исчезла. Вскоре им принесли поднос с чайниками и стаканами. Но перед этим к Зорайдэ по лестнице спустилась Хадижа.
- Где Лео?! Это же Лео приходил? Брат Лукаса? Самира предупредила меня. Я видела его с галереи.
- Он ушел! Лео ушел! Он искал Самиру! Я сказала, что Самира с подругой ушли в касьбу, - сообщила ей Карима.
- Как? Я хотела с ним поговорить, - расстроилась Хадижа.
- Не переживай, Самира сама с ним поговорит. Она ему всё расскажет. Ты же хочешь, чтобы Лео с Самирой отправились искать Амрана? Так ведь?
- Карима! Уйди, - приказала Зорайдэ. – А ты, Хадижа, никого не слушай. Сид Али организовал поиски. Ему помогает твой отец, он отправил в распоряжение дяди Али своих людей.  Люди дяди Абдула тоже заняты поисками. Они ищут Шурук в Мекнесе.
- Ее там нет! Зачем искать Шурук в Мекнесе? – с чувством напомнила Хадижа.
- Воровка могла схитрить и вернуться туда, где ее явно не станут искать!
Хадижа с горестным видом повернулась, собираясь уйти. Но потом оглянулась и попросила:
- Зорайдэ, скажи Самире, чтобы обязательно пришла ко мне поговорить, когда вернется из касьбы.
- Хорошо, Хадижа. Иди к себе, отдыхай, девочка. Скоро мы получим добрые вести, иншалла.
- Да, - опустив голову, согласилась Хадижа.
- Иншалла, Зорайдэ, Хадижа, так и будет, иншалла, - подхватила Карима.
Хадижа ушла, а Кариму Зорайдэ отправила на кухню. Она сидела на диване и старалась взять себя в руки.
- Это был не злой дух, это брат Лукаса! Может быть, он и злой дух, но он и человек. Карима тоже его видела. Значит, он настоящий, - убеждала она себя. - Надо позвонить Жади. Она была встревожена тем, что не знает, где брат Лукаса. Только бы колдун Альбьери тоже здесь не появился!
Пока Зорайдэ набирала номер сотового Жади, на столике возле подноса с чайниками зазвонил стационарный телефон. Но у Зорайдэ не хватило сил, чтобы сразу же подняться и взять трубку. Она сидела на другом конце дивана и не могла дотянуться рукой до телефона.
Однако подоспела Карима и схватила трубку.
- Это дядя Абдул? Узнала, сид Абдул, узнала! А у нас нет новостей. Зухру ещё не схватили, Шурук не поймали, Амранчика не нашли. А сид Али ещё не вернулся из красильни. Но он собирался пойти к Вам после обеда.
Оказалось, что сид Абдул сейчас дома, тоже зашел поесть перед тем, как отправиться на рынок верблюдов.
- Что, сид Абдул? Придете позже? А что у вас случилось? Даааа? Вы с Дунией пойдете покупать осла? Для лары Дунии? У нее нога болит? Ах, это для лары Нурии! Это у нее нога болит! Поняаааатно, - болтала Карима, даже не догадываясь выяснить у старика причину его звонка. Впрочем, это уже итак  понятно: сид Абдул не сможет прийти к ним в то время, когда собирался, потому что планирует покупку осла.
- Так вы по пути на рынок можете встретить Самиру. Она приехала вчера к дяде Али вместе с подругой. И сегодня утром они отправились любоваться касьбой. Самира потом напишет статью про нее. С фотографиями.  Это же значимое для женщин семьи место. Да! Самира так и сказала! Все там побывали: и Жади, и Хадижа, теперь и Самира увидит развалины вблизи.
Вероятно, старик на том конце провода охнул, узнав, что в Фесе объявилась дочь Мухамеда.
Сид Абдул заявил Кариме, что должен непременно поговорить с Самирой. Он собирается сообщить девушке, что почти нашел ей мужа. Пусть готовится выйти замуж.
- Нет, сид Абдул, Самира замуж не желает выходить! Она книгу будет писать о Марокко, иншалла. Но это потом, а сейчас она хочет вместе со всеми искать сына Хадижи. Вот Жади прилетит, они и поедут в Марракеш искать ребенка и его похитительницу! – самозабвенно сочиняла Карима.
- Карима. что ты болтаешь! – забеспокоилась Зорайдэ. – Хочешь, чтобы сид Абдул прямо сейчас отправил в крепость своих людей? Они там схватят Самиру и увезут куда-нибудь, где мы ее не найдем, пока сид Абдул не выдаст ее замуж. Насильно! Тебе этого хочется? О, Аллах, что же делать? Карима, тебе давно пора выдернуть твой длинный язык!
Женщина поднялась с дивана и сделала несколько шагов в сторону Каримы, намереваясь отобрать у нее трубку.
И только теперь Карима опомнилась и поняла, что наделала. И тут же решила исправить положение.
- Сид Абдул, а Самира в касьбе не одна! Она пришла туда не только с Амалией – это ее приятельница. Но там уже Лео! Ле-о! Он ее защитит от кого угодно. Вы даже представить не можете, какой он сильный! Его даже Зорайдэ боится. Говорит, что в нем сидит злой дух, да, сид Абдул! Они вместе в крепости!
- Отдай мне трубку, сплетница! – успела она сказать, но Карима уже положила трубку, поняв, что Зорайдэ ею недовольна. - Скажу сиду Али, чтобы он тебя наказал. Карима, ты зачем рассказала о Самире? Теперь Хадиже придется вернуться в Мекнес, потому что сид Абдул позвонит сиду Рахиму и донесет, что Самира приехала.
- Прости, Зорайдэ, сама не понимаю, как такое получилось. Сид Абдул спросил, какие у нас новости,  и из меня вылетело всё, как горох из дырявого мешка.
- Сид Али запретил тебе подходить к телефону  и не передумал. Ты забыла?
- Забыла, Зорайдэ, - покаянно призналась Карима.
- Аллах, что теперь будет? А если Самире грозит опасность? Хадижу просто вернут в Мекнес, а что сделают с Самирой?


…Именно о Самире говорил сид Абдул со своим верным человеком, которому велел следить за дочерью племянника.
- Не спускай глаз с дочери Мухамеда. Мне не интересно, чем будет заниматься ее подруга. Но Самиру не упускай из вида! – напутствовал он в который раз своего человека. А когда тот ушел, старик продолжал возмущаться:
- Искать Хадижиного сына она собралась! О, Всевышний! Без нее не справятся. Лучше пусть о своей жизни подумает! Ей пора замуж, иншалла,  пора вспомнить о платке и научиться слушать мужа и старших родственников. Она не должна выходить из кухни, пока не научится хорошо готовить еду, которая понравится ее мужу.
Преданный слуга ушел к касьбе, чтобы начать слежку за девушкой прямо сейчас. Сам сид Абдул не только не передумал пойти за ослом на верблюжий рынок, где можно было купить не только верблюда, но и других животных – ослов, лошадей. Но старику хотелось своими глазами увидеть Самиру, застать ее возле касьбы, понаблюдать за ней, и там же высказать ей всё, а также предъявить ультиматум. Или она возьмется за ум и согласится выйти замуж за мужчину, которого для нее выберет он, сид Абдул, или ему, как главе рода, придется принимать меры, которые Самире явно не понравятся. Но что же делать? О, Аллах! Но это все на благо Самиры. Пусть сейчас она этого не оценит, но потом будет его благодарить. А диплом может выбросить! Получила долгожданную бумажку? Наигралась в студентку-журналистку? И достаточно! И что там ещё за Лео появился? Все-таки приехал в Марокко и он.
- Дуния! Собирайся, идем за ослом! – велел старик.
- Чего тебе, сид Абдул? Думаешь, я так хорошо разбираюсь в ослах, что выберу тебе самого лучшего? Конечно, когда вокруг меня столько двуногих ослов, так я невольно научилась разбираться. Но тащиться с тобой на верблюжий рынок – это уже слишком.
- Дуния, надо поторопиться. Я хочу там подловить Самиру. Она сейчас в касьбе. И не одна. Там с ней парень, какой-то Лео.  Мухамеду потом расскажем.
- Лео? Что за Лео? Тот индиец, про которого тебе рассказывал Мухамед? – сразу заинтересовалась лара Дуния. – Иду, Абдул. Только платок захвачу с собой из комнаты.
А старик пошаркал к двери на улицу. Юнус уже успел приготовить ему осла. Дунии же на рынок предстояло идти пешком. И хотя до верблюжьего рынка было достаточно далеко, Абдул считал, что одалиску  должно утешить то, что обратно она поедет на купленном осле, домой пешком не пойдет.
- Лео… Нет, того индийца звали не Лео, - пробормотал он.
Пока Дуния ходила за платком, он успел позвонить племяннику, вернувшись обратно в гостиную.
- Мухамед, скажи мне, кого из знакомых Самиры зовут Лео? Мне знакомо это имя, уже слышал где-то про какого-то Лео, но забыл. Кто это? Напомни. Меня подводит память.
Мухамед явно заволновался, занервничал там, в Бразилии, едва услышав о Лео.
- Да-да, Лео! Карима мне сказала, что Самира отправилась в касьбу, любимое место всех одалисок! Но туда же пошел и Лео!.. Что? Брат Лукаса? У Лукаса брат есть? Говоришь, я узнаю его сразу же, как только увижу? Ну, я и Лукаса плохо помню, Мухамед. Зачем он мне нужен? Это муж одалиски Жади, бразилец, и этого достаточно, чтобы вообще не желать их видеть обоих.
Мухамед, вероятно, попросил дядю Абдула перезвонить ему позже и рассказать, как он застанет Самиру и Лео в касьбе.
- Мухамед, я намерен поговорить с Самирой и объяснить, что никакой индус, ни Лео ей не пара. Она станет женой марокканца из хорошей семьи, мусульманина,  которого я сам ей выберу, а ты одобришь. Всё, как мы договорились. Самира принадлежит нашему роду, поэтому мы ей и выберем мужа, который устроит род Рашидов. Ты помнишь, племянник, сида Фейсала? Я завтра собираюсь пойти в его дом, чтобы поговорить о его сыне Имаде.
Мухамед возразил, что теперь не до сватовства, и, как ему стало известно от Саида, Самира намерена искать сына Хадижи. Значит, она скоро уедет из Феса. Но Саид хотел бы, чтобы Самира оставалась рядом с его дочерью и поддерживала ее.
- Пусть сидит в доме Али и утешает Хадижу! – согласился Абдул. – А я тем временем уговорю Имада взять ее в жены. Что говоришь, Мухамед? Она может уехать из Феса? Мой человек будет следить за ней, он мне доложит, если что, и мы ей помешаем. Жених не согласится бегать за ней по всей стране. Мухамед, прилетай за Муной. Познакомишься с семьей будущего зятя. Что?.. Денег нет? Ради того, чтобы твою дочь превратить из одалиски в жену Имада, я одолжу тебе денег.
Он отключил сотовый, чтобы не слышать возражений племянника.
- У Мухамеда никогда нет денег! Зато у Саида они всегда есть, только попроси, - ворчал сид Абдул, удивляясь, что Дуния до сих пор не подошла.
Дуния же, поняв, что старик беседует с племянником о Самире, притаилась на лестнице, чтобы услышать как можно больше о планах Абдула. Она была уверена, что ей пригодятся эти знания, если она собирается помочь Самире.
 Сид Абдул закричал, стуча тростью о пол:
- Где ты, Дуния? Куда ты пропала, одалиска?
И только после этого, выждав полминуты, она вышла к старику, не спеша накидывая на голову яркий платок.

В касьбе.


Лео быстро добрался до касьбы, так как дорога в развалины была ему хорошо знакома: сам не раз бывал там, а однажды даже встретился с Жади. На узких, извилистых улочках он лавировал между местными жителями, торопясь на окраину Феса, а затем спеша мимо торговцев верблюдами и ослами и их животных, когда добрался до знаменитого рынка верблюдов.
Только оказавшись перед величественными развалинами, Лео растерялся, не решаясь войти внутрь: ведь там множество переходов и сотни коридоров, лестниц с осыпающимися под ногами ступенями. Где именно сейчас Самира и Амалия?
Лео не хотел звонить ни одной из них, желая отыскать и незаметно оказаться рядом, чтобы проследить за ними. Но, пробродив по каменному лабиринту в одной части касьбы и попытавшись связаться с Самирой по сотовому, он понял, что или связи нет, или девушка отключила телефон.
Парень был вынужден покинуть развалины и вновь выйти на улицу, чтобы частично обойти старинный ксар по периметру. Лео догадывался, что Самира не осмелится исследовать незнакомые башни и плутать в лабиринтах переходов где-то в незнакомой части касьбы. Скорее всего, она отправилась с подругой именно к тому входу, где когда-то бывала Жади. И теперь Лео попытался вспомнить, где именно он встретился с Жади несколько лет назад.
Это было в том зале, в который можно попасть с правой стороны развалин, где и расположен один из основных входов. В отличие от других мест огромной крепости здесь было много обжитых башен, ставших жилищем для целых семей берберов. Марокканцы проживали в старинной крепости, как много столетий до них жили их предки. В обитаемых частях касьбы на стенах сушились развешанные ковры с традиционными марокканскими узорами, которые поражали туристов пестрыми красками.
В тесных двориках сбивались в отары бараны и овцы. Лео с трудом продрался через одно такое скопление, припомнив при этом, что несколько лет назад он испытал нечто подобное, когда набрел на Жади, в тоске и раздумьях бредущую по коридорам касьбы.
Но парню вдруг показалось, что он откуда-то сверху слышит голоса. Значит, Самира с подругой где-то рядом. Чтобы не тратить время на поиски, он решил пройти к  подножию башни и осмотреть с улицы оконные проемы. Если Самира и Амалия вошли в касьбу, они непременно будут стоять у отверстия и любоваться видами и пейзажами, делая снимки или ведя видеосъемку.
Лео надеялся, что сможет увидеть кого-то из них и вычислить, куда конкретно ему подняться, чтобы добраться до них. К тому времени, когда он час проблуждал в касьбе, ему на сотовый пришло сообщение от Жади, что Самира в развалинах, но она перестала отвечать на звонки.  Жади просила выяснить, что с ней, и поговорить с племянницей о поездке в Марракеш, куда та, несомненно, собралась отправиться на поиски мальчика.
Лео ответил Жади, чтобы ее успокоить,  что он уже в касьбе, но пока не отыскал Самиру, хотя и слышал голоса подруг. Вспоминая просьбу Жади, Лео думал, как его встретит девушка. Не прогонит ли, как она сделала в аэропорту Парижа?
 И ещё Лео был обижен тем, как отнеслась к нему Зорайдэ. Откуда в ней такой страх при виде него, такая неприязнь? Он так и не увиделся с сидом Али, но если и старый друг Альбьери отнесется к нему так же, как и его жена, то… Лео понял, что поступил правильно, не надеясь на то, что в доме сида Али ему предложат приют.  Номер в отеле Феса будет ждать его и сегодня вечером.
Услышав где-то сверху над собой возглас, Лео тут же поднял голову: да, вон в том провале мелькнуло лицо, обрамленное пышными светлыми волосами. (Лео   нравилось, что Самира осветлила волосы, став шатенкой. Этот цвет ей шел). А ещё – знакомые темные очки от солнца, сейчас – защищающие скорее даже от ветра и песка, который бил в лицо при каждом порыве ветра. Ещё на девушке, мелькнувшей в окне, Лео заметил клетчатую рубашку с длинными рукавами, которые она закатала до локтей. И мог бы поспорить, что на Самире надеты ещё и старые джинсы. За спиной Самиры показалась ее подруга с фотоаппаратом.
Лео решил немного понаблюдать за ними. Какая разница, встретятся они сейчас или на полчаса позже? Главное – он их отыскал. Но куда они смотрят? Что-то явно привлекло их внимание. И это, конечно же, не он. Спрятавшись за выступ соседней с башней стены, Лео внимательно следил за Самирой. Он несколько раз оглядывался, пытаясь понять, кого они заметили внизу, за кем наблюдают, но с занятой им позиции не была видна часть территории перед башней, откуда девушки вели наблюдение.
Но где-то рядом Лео услышал возбужденные голоса. Вероятно, местные жители решали какие-то свои проблемы, вызвав интерес у Амалии, которая явно никогда не бывала в таком месте, как касьба.

…А на втором ярусе в развалинах Амалия и Самира, в самом деле, смотрели, как старик, похожий на сида Абдула (или это и был сид Абдул?!),  пытался урезонить осла, на котором ехала его спутница. Его собственное животное вело себя мирно и послушно. А вот ослик, на котором восседала полная женщина в черном никабе, вдруг остановился и больше не желал двигаться с места, оглашая окрестности громким «иаканьем».
Старик слез с осла и теперь ходил вокруг строптивого животного, что-то крича и размахивая палкой. Казалось, он был готов побить обоих – и непослушного осла, и свою спутницу, явно отпускавшую язвительные комментарии в его адрес, сопровождая слова жестами. Самира заявила, что много бы дала за то, чтобы услышать, о чем говорят эти двое.
- Но отчего-то мне кажется, что это дядя Абдул! А с ним, скорее всего, лара Дуния. Если бы мой телефон не отключился, я позвонила бы Кариме, чтобы узнать, где сейчас дядя Абдул. Он собирался прийти, по ее словам, в дом дяди Али. Что он делает возле касьбы?
- Самира, а ты не боишься, что здесь, и правда, появится тот самый дядя Абдул, которого так боится твоя мама? Кстати, он может прийти не один. Я не заметила, чтобы по медине  за нами кто-то шел, но вот вокруг касьбы бродит один и тот же человек. Я несколько раз видела его, когда выглядывала на улицу с третьего этажа, а ещё когда мы проходили по коридору, а потом – с площадки между башней и проходом в соседний коридор. И вот теперь – стоило мне выглянуть в провал окна, как этот высокий человек в чалме тут же опустил голову и отошел под дерево. А до этого он явно рассматривал стены касьбы, блуждал взглядом по окнам. Неужели за нами следят. Но кто? И насколько это опасно?
- Амалия, думаю, что дядя Абдул мог отправить в касьбу своего шпиона, если узнал, что я в Фесе. Или дядя Али поступил так же. На местного жителя из касьбы описанный тобой человек явно не похож. Местные жители не стали бы тратить на нас столько времени, сочтя нас за туристов. Значит, араб в чалме интересуется нами. Что же делать? Если это не человек дяди Али и не шпион дяди Абдула, то… кто он?
- Здесь и пригодился бы Лео. Почему мы не созвонились с ним?
- Не будем бояться раньше времени. Не хочется, чтобы незнакомец испортил нам впечатления от посещения касьбы. Нас итак ждут в доме дяди Али большие проблемы. Если  ещё и Лео не появится!.. Но ответь, Амалия, как тебе здесь – в касьбе? Понравилось?
- Потрясающе! Такие виды, чудесная панорама окрестностей, сама касьба – это чудо!
- Здесь такая таинственная атмосфера! Теперь я понимаю, почему тетя Жади любила бывать в этих развалинах. Меня и саму тянуло бы сюда, если бы я жила в Марокко.
- Знаешь, я как-то отправилась в Марокко с Леонидасом Феррасом.  Разумеется, это случилось ещё до того, как он женился на доне Иветти. С ужасом вспоминаю ту поездку. Я так намучилась тогда в Фесе, что не могла думать ни о чем, хотелось только вернуться в Бразилию. И я не заметила никакой касьбы, хотя она настолько огромная, что не заметить ее невозможно!
- Но теперь мы насладимся пребыванием в развалинах. Правда, приходится забыть на время, что у моих родственников страшные неприятности. Но не буду об этом.
- Ты обратила внимание, сколько возле верблюжьего рынка грузовиков, джипов? Это весьма людное место. Палаток столько…
- Амалия, тебя беспокоит то, как мы сможем выбраться отсюда и вернуться  в Фес?
- Признаюсь: так и есть. А если тебя схватят и затолкают в один из джипов, что тогда?
- А меня больше беспокоит, как я встречусь с Лео. Меня удивило, почему дядя Али и Зорайдэ против моей дружбы с ним. Они оба ясно дали мне это понять. Но ведь Лукаса они приняли.
- Может быть, они заметили  в нем что-то странное?
- Нет, Амалия, что может быть странного в парне?
- Возможно, их пугает поразительное сходство Лео с Лукасом? Они видят в нем копию, а такого в природе не бывает. Они же верующие.
- Думаю, дело в другом. Даже дядя Али, образованный и продвинутый по жизни человек, был против любви тети Жади и Лукаса. Она сама рассказывала. А теперь я повторяю ее историю: мне хотят найти мужа-марокканца, а Лео – бразилец, брат Лукаса, и все мне говорят, что Лео в меня влюблен.
- А тебе никогда не случалось сталкиваться с чем-то необычным, когда ты оказывалась рядом с Лео?
- Амалия, я ничего не замечала, - пожала плечами Самира. – Впрочем… Однажды я пришла в клинику навестить его после возвращения из Пантанала. И вдруг он спросил, есть ли у меня амулет из янтаря в виде капли. Откуда он мог о нем узнать?! Я никому его не показывала и не рассказывала о янтарном талисмане. Но у меня такой имеется – подарок мамы. Тетя Жади сплела для него чехольчик, но я хранила янтарную каплю дома, среди разных безделушек и бижутерии. Он не мог об этом знать.
- Жади могла рассказать ему или Лукас.
- Сомневаюсь. Я тебе его сейчас покажу. Янтарь – такой необыкновенный камень, он как будто пронизан лучами солнца или даже хранит солнечный луч внутри себя. Сейчас достану!
Самира запустила руку в карман джинсов и вытянула пакетик, то есть сплетенный из золотых нитей мешочек, из которого выскользнул ей на ладонь янтарный кулон в виде идеально продолговатой крупной капли. Девушка продела ладонь в серебряную цепочку, и кулон, покачиваясь, заиграл на солнце, когда лучи прошли сквозь прозрачное тело камня.
Амалия ахнула, и девушки залюбовались украшением. Они стояли возле оконного проема, не замечая ничего ни вокруг себя, ни внизу, не видя запрокинувшего вверх голову Лео, не обращая внимания на человека в чалме, прячущегося под деревом.
Самира вытянула руку с кулоном за окно, чтобы янтарь как бы купался в солнечных лучах.
- Когда в Бразилии я смотрела на янтарь, мне казалось, что вижу в нем  пески пустыни. Поэтому я захватила амулет с собой. Нет, какой это амулет? Это у тети Жади был нефритовый кулон, который защищал ее и предсказывал будущее. А у меня просто кулон из янтаря.
Янтарный кулон как будто зачаровал обеих. Камень просвечивал на солнце яркой желтой каплей.
- Самира, я вижу Лео! Он там, внизу, смотрит на нас! – вдруг сказала Амалия. Самира отвлеклась на секунду, непроизвольно бросив взгляд туда, куда показывала подруга. И как раз в этот момент порыв ветра сорвал с ладони девушки цепочку с камнем, и талисман Самиры,  скользнув по пальцам, стал падать, уносимый ветром, куда-то в бок и вниз. Самира ахнула, не успев сжать пальцы, непроизвольно наклоняясь к провалу, но Амалия схватила ее за край рубашки, пытаясь оттащить подругу от опасного окна.
- Мой кулон! – воскликнула Самира.
- Ты его уже не поймаешь! Давай спустимся и поищем, - предложила Амалия, почувствовав себя виноватой. Но Самира восприняла ситуацию иначе:
- Это Лео виноват!  Если бы я не отвлеклась на него, то не выронила бы кулон! Как обидно. Это же подарок моей мамы. Она хранила янтарь много лет! И вот отдала мне, доверила, называется.
- Не расстраивайся, пойдем и поищем.
- Подожди, может быт, Лео его подобрал? Или он видел, куда именно упал мой камень?
- Мне показалось, что янтарь ветром могло отнести на крышу соседней башни. Но как туда забраться? Это невозможно.
И девушки принялись пристально рассматривать занесенную песком и песчаной пылью плоскую крышу соседнего строения…

…Потрясенный Лео замер внизу. Он не верил глазам. Всё только что произошло в точности, как он видел однажды во сне. Неужели тот сон начинает сбываться? Это был ведь даже не столько сон, как предвидение, предчувствие с ярким видением во сне. Самира так же держит в руке цепочку, на которой сияет яркой солнечной каплей кусок янтаря… И Лео знает, что должно случиться через несколько мгновений.
Но он даже не сделал попытку предупредить девушку – все равно не успеет. Вот кулон мелькнул в воздухе золотистой точкой и скользнул вниз, чтобы навеки остаться в принявшем его песке старинной касьбы или в одной из расщелин в стене, или чтобы застрять среди камней, которые все равно когда-нибудь  осыпятся вместе с частью стены… Но все равно – теперь кулон там, откуда его невозможно достать и вообще – нереально найти.
Лео вспомнил о привезенных с собой старинных колокольчиках в разинутых крокодильих пастях, решив, что вот и наступило время обрести им новую хозяйку.
- Поищи кулон, Лео! – крикнули ему сверху.
Лео, подняв голову, крикнул в ответ:
- Кулона здесь нет. Я сейчас поднимусь к вам!
И тут же он направился к зияющему дверному проему в башне. На пороге он оглянулся, почувствовав чей-то пристальный взгляд: какой-то старик  с бородкой в светлой джеллабе и красной феске рассматривал его из-под ладони, прикрывающей глаза от яркого солнца.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…