ГЛАВА 5.
ПРОЩАЙ, ИТАЛИЯ!
– …Шутишь? Это сейчас… Ну-ну. Самое время, не находишь? … А с Луиджи советовались? … Я-то в норме, только не моё тело. … Угу. Можно затянуть, конечно. Тогда проследи за моделями. … Уговорил, соблазнитель! … Хорошо! … Да, не передумаю. Скучно! … Пока, Джек!
Положив смартфон на колени, откинулась на шезлонге, блаженно зажмурилась, вытянув с удовольствием ноги, поиграла пальчиками…
– Вижу-вижу. Узнаю свою прежнюю хулиганку-канадку, задавшую мне перца и пинка!
Луи грузно опустился рядом, кряхтя, растянулся в плетёном кресле.
– Уф… Жарковато сегодня. Лето наступает.
Повозился, стянул футболку и шорты, опять улёгся, надсадно сопя.
– Я не ослышался, милая? С Виннером говорила?
Кивнула, не раскрывая глаз.
– Только не говори мне, что им опять неймётся! Что теперь? Обувь? Духи? – раздражённо.
– Брендовое нижнее бельё, – спокойно, не скосив и глаза.
– Буркини, надеюсь? – сурово.
Замерла, расхохоталась громко и откровенно, заболтала ногами в воздухе, пьянея от острого юмора старика.
– Не так рьяно, родная. Шов идеален, но пока рановато балетом заниматься. Плавать, загорать под лёгким тентом, немного гимнастики для тела и мышц, дробное питание.
– Для меня работа – лучшее лечение. Две недели прошли – пора впрягаться в трудовую лямку.
– Твоя работа – художественное творчество, а не модельное стояние в жарких лучах софитов, – посуровел, насупился. – Пиши картины, снимай на фото пейзажи, доставай всех вопросами по истории мест, но поостерегись что-то резкое и тяжёлое делать. Ты после кесарева – угроза ещё полгода будет здоровью. Может, уедете пока все? Дитя останется здесь на вызревании. Когда выпишут, родичи заберут. Потом приедешь за сыном.
– С места не сдвинусь без него! Мужчин попробуй уговорить – им пора уезжать, согласна. Мужу скоро на базу, отцу – к детям и жене. Я остаюсь.
– Это дохлый номер, сама знаешь. Самое большее – Эстебана вызовут приказом…
Замолчали, думая о своём, ловя тёплое солнце, нежась и впитывая ультрафиолет.
Через час Луи заставил Нику свернуть сеанс и уйти в дом.
Спустя три дня, на верхней лужайке расположилась скромная съёмочная группа: три машины и трейлер, человек пятнадцать обслуги с начальством вкупе.
Привезли новую коллекцию дорогого итальянского белья, подобрав модели, что мастерски скрывали обвисший живот Вероники. Помогали грации и разные корсеты, тонкие и безжалостные. Так утягивали девушку, что никто бы не поверил со стороны, что она стала во второй раз матерью. Крупная налитая грудь в венах тоже маскировалась под кружевами, многослойной кисеёй, искусным шитьём, прикрывалась боа, пелериной или пеньюаром…
Сессия вышла потрясающей.
– …25 мая родился недоношенным, семимесячным… – Джек задумчиво крутил красивыми пальцами, сцепив кисти на небольшом животике.
Обед прошёл в тёплой семейной обстановке, можно было спокойно поговорить и поднять, наконец, тему имени новорожденного.
– Семь месяцев плюс два, итого девять. Полный срок. Май плюс два – июль получается. 25 июля у нас… день святого Джакомо. Он же Джейкоб, Иаков, Якоб, Жакоб, Джеймс, Джемс, Джимми, Джейми и иже с ним, – вскинул на притихших итальянцев умный и понимающий тёмно-карий взгляд. – Джакомо Санто. Джим Санчес.
– Мы ещё ничего не решили… – Ника вскинулась.
Раскрыла, было, рот, чтобы поспорить, но только тут увидела, как радостно отреагировали на итальянское имя и фамилию родичи:
– Святой Бино! Станет святым!
Замерла, обвела их взглядом, остановилась на Пьетро.
– Дедушка?..
– Мы поймём и примем любой вариант. Ты и так осчастливила всех, родная. Да, не получилось родить на нашей кровати, но это уже не важно. Он родился на этой земле, по которой наш род ходит не одну сотню лет, – спокойно пожал мощными плечами. – Если решишь остаться до этого срока – окрестим Бино здесь, в день святого. Может, Никколо отпустят. Станет крёстным отцом. Если Луци задержится – матерью.
Ника понуро опустила голову, не зная, как поступить.
– Имя отличное, – вдруг вступился за родню Банни. – Всё новое что-то. Джемисон Роман-Росс из Шотландии есть, будет и Джеймс Санчес-Вайт из Канады, Мино. Наши дети – братья в каком-то там колене!
Родичи рассмеялись с облегчением, не оставив матери выбора – обещала подарить члена семьи и клана.
«Джим, Мино. Неплохо. Становимся итальянцами окончательно. Первый – Ренато, второй – Джакомо. Дочь точно будет какая-нибудь Луция или Фелиция, – хохотнула, покосилась на улыбающегося мужа. – Будет ждать девочки с нетерпением. Только не скоро это осуществится – три года мораторий. Лу пригрозил крахом здоровья, если раньше попытаюсь забеременеть. Прав, конечно. Всему своё время. И работе тоже. Пора окунуться в творчество – цикл о Николасе стоит и пищит, когда вернусь к нему».
Сдалась, выпрямилась, решительно вскинула голову.
– Остаюсь до крещения Джакомо.
Радостно загалдев, родные кинулись обнимать и её, и Банни, и Тони, и… Марка.
Гулко расхохотался, покраснев:
– Я тут не причём! Я, вообще-то, бодигард госпожи! Охрана! Чужой!
– Свой! Смирись: сросся, влип, попал, растворился… – гоготал дядя Микеле, подружившийся с канадским великаном. – Не женат? Так что ж ты скрывал, ragazzo? Так нечестно! Столько девочек на тебе глаза сломали! – облапил, краснея смуглым лицом. – Скажи, кто приглянулся – упакуем в лучшем виде!
– Несвободен. Обещался принцессе Анжелике Романо. Простите, – отвесил поклон в сторону кучки девушек.
Тут уж хохот не сдержал никто. Долго смеялись, раскачиваясь телами.
Феличе с большим «семейным» кофейником отвлекла, настроив родичей на спокойный лад: вечер, тепло, большая дружная famiglia, долгожданная встреча.
– Когда ещё такое повториться? Свидимся ли? Неужели опять через тридцать лет?..
Как в воду глядели.
Через три дня Эстебану позвонил Ив О’Нейл и сообщил о скором сборе команды.
Каникулы для парня закончились досрочно.
– Папа, поедем вдвоём, – отвёл отца подальше от столовой, где завтракала семья. – Пора. Мы ей тут мешаем. Марк присмотрит, не волнуйся. А тебе есть там работа. Что-то затевает клуб, вспомнили о твоём спортивном прошлом.
– И не подумаю! Я на заслуженной пенсии! – возмутился.
– Тебе нет шестидесяти – ещё в силе. Поедем. Так надо, – тихо.
Глубоко посмотрев в глаза сыну, понял, что это приказ. Погрустнел, сжал зубы до скрипа, долго хрустел стиснутыми пальцами и… сдался.
– Что ж, пойдём, испортим аппетит родичам.
Сильно расстроились, но ни словом не упрекнули: надо, так надо.
Мужская часть недовольно загудев, решила напоследок устроить мальчишник на побережье.
– Оторвитесь от души, но не от пуза и тела, – погрозила тощим кулачком Ника заговорщикам. – Им лететь полмира – отравления не хватало! Пиво и морепродукты. И никаких пляжных девочек – подцепите что-нибудь экзотическое!
Парни гоготали, краснея лицами и шеями, клятвенно обещали не испортить здоровья и реноме отъезжающих.
– Мы будем наблюдать за вами в подзорную трубу, не сомневайтесь, – ехидно улыбнулся Луиджи. – Сверху всё видно – не оплошайте уж. Или лучше прячьтесь!
Мужчины шумной толпой уехали на паре минивенов, сняли на сутки дом на побережье, развлекались, купались в заливе: июнь – вода тёплая, ныряли со скал, ухлёстывали за туристками, красовались накачанными телами, соблазняя позами и горами мышц. Дальше флирта дело не дошло, ограничились маленькими шалостями в ночной мгле.
Через сутки тихо вернулись в особняк и рухнули отсыпаться.
– Смотри за ним, родной, – Ника ластилась к мужу, грустному и потерянному. – Отцу сейчас будет трудно: отвык от нагрузок и чьих-то приказов, расхолодился, как говорят русские. Помоги, чем сможешь. Хорошо, что ему нашли дело. Безделье быстрее убьёт.
– Тревожно что-то на душе. Не пойму, за кого боюсь.
– Это нервы. Ты соскучился по ребятам и игре. А тревожиться нет повода. Мы с сыном под наблюдением круглые сутки. Охрану усилили, Марк остаётся. Скоро приедут на каникулы дети родных. Не соскучусь. Буду забираться наверх и писать под тентами. Столько задумок в голове!
– Ладно, уговорила: не буду думать о плохом. Ты только будь осторожна с новыми людьми.
– Не переживай: большая девочка. Глупостей не натворю. А тебе разрешаю – «пчёлки» ждут!
…Не прошло и двух недель, в усадьбу приехал Стас и… два мордоворота. За Никой и внуком.
– Нам пора, милая.
Отец с дочерью сидели в её комнате, когда угомонилось возбуждение от приезда.
– Тебе с сыном приготовлена помпезная встреча – вся пресса уже на ушах. Только вчера мама сделала официальное сообщение о пополнении семейства. Даты не называли, обошлись обтекаемыми фразами. График расписан на месяц вперёд, всё согласовано. Телевидение ангажировало несколько интервью с тобой. Удалось отодвинуть сроки на пару месяцев, чтобы малыш окреп.
Стас гладил голову и лицо дочери, покачивая головой, когда порывалась воспротивиться и что-то сказать.
– Довольно Италии. Америка и Канада ждут. Нет, алчут! И хорошо платят за эксклюзив. Решишь сама, когда и по какой тематике выставляться – новый выставочный зал в Оттаве будешь скоро открывать с мамой. Шумиха и ажиотаж обеспечены на мировом уровне.
– Ничего себе программа… – поражённо выдохнула, побледнев. – Плата за простой?
– Неизбежность и необходимость. Нельзя пропадать надолго – забудут. Закон шоубизнеса.
– Попытайся объяснить это клану. Мечтали сына здесь окрестить…
– Что решили с именем?
– Джеймс, Джакомо. По святцам того дня, если бы родила в нормальный срок.
– Яшка, значит. Мне нравится. Редкое имя. Иаков. Такое библейское и чистое.
– Они этого и хотели: новый член семьи в чистый праздник.
После трудного и напряжённого разговора со старейшиной, согласие и благословение было получено, в обмен на клятвенное обещание: приехать всей семьёй через год на день рождения мальчика и свадьбу Альбертины.
Стасу ничего не оставалось, как дать честное благородное слово.
– Микеле… – Ника улучила момент, поймав дядю в домашней часовне, – я могу попросить Вас об одолжении? Личном? Без огласки?
– Конечно, голубка, – отложил малярную кисть, снял передник. – Я весь внимание. Скамьи могут и подождать, – махнул рукой на кучку облупленных скамеек. – Говори без оглядки. Здесь никого нет. Нико уехал, только я звоню иногда.
– Мне нужно незаметно съездить вниз, в Маттинату. Можете отвезти так, чтобы не вызвать подозрений?
– Сейчас? – когда кивнула, решился мгновенно. – Идём. Возьму минивен у соседа. Иногда мне одалживает. Ты спрячешься вон за той оградой. Подъеду, откроешь заднюю дверь и влезешь. Я буду делать вид, что стекло протираю. Твои не заметят – Марк развлекает всех в гараже.
Через полчаса Ника сидела в комнатке Николины Палмьери.
Она тут же закрыла лавочку, отослав Микеле на соседнюю улицу пообедать. Если кто узнает машину, с Никой это не свяжут.
– …Вот так, Николина. Корю себя, понимаю, что грешна по самую макушку. Теперь мучает неизвестность, – выложила из сумочки несколько пластиковых пакетиков с биоматериалом. – Всё пронумеровано: ноль – Джеймс, один – я, два – Банни, три – Тони. Взяла по несколько проб, чтобы не возникло дефицита. Вот карточки, – написала пинкоды, протянула женщине. – На чужие имена, на меня не выйдут. Оплата с них. Если понадобится доплата – сообщите иносказательно. Куда, в какие лаборатории – сами решайте. Хоть в Австрию езжайте! – усмехнулась грустно. – Когда результаты будут готовы, либо с нарочным передайте, либо другим способом.
– Всё поняла, сестра. Не смею осуждать. Понимаю, как никто другой. Лучше правда, чем неизвестность. Кто знает, с чем это дитя столкнётся, когда вырастет? Родство по крови может стать преградой для счастья.
– Об этом и я подумала. Жаль, поздно. Со мной всегда так: сначала творю…
– По картам не хочешь узнать? Я гадала недавно.
– Вот и проверите правдивость. Я бы так и сделала.
Расставаясь, крепко обнялись, понимая, что вряд ли ещё увидятся вообще.
– Быстро ты. Думал, это надолго, присмотрел гостиницу, – Микеле встретил на перекрёстке. – Снадобья для обряда? – нервно хохотнул, метнул глаза на сумочку, покраснел, отвёл взгляд. – Не обращай внимания. Не моё дело. Женщина женщине не навредит. Травки и настойки все здесь покупаем, хоть и боимся нашу Пифию! Пользуемся её дарами и… истово крестимся!
Рассмеялись и двинулись обратно.
– Что скажете, Луиджи? Что предпочтительнее: по воздуху или по морю? – Марк строго допрашивал врача. – Нужен ответ сегодня же.
– Но младенец так мал! Оставить нельзя на месяц? Никак? – увидев покачивание головы, тяжело вздохнул, буркнул под нос пару ругательств. – Тогда, по воздуху с бригадой врачей. Есть мобильные комплексы с полной комплектацией и обеспечением. Лучше, если это будет спецтранспорт от страховой компании или медслужба. Решайте сами, как вывозить. Возможно, бригада будет с вашей стороны – передадим им ребёнка. Лучше восемь часов с минимальными перегрузками, чем три недели болтаться по океану. Шторма океанского мальчику только не и хватало. Или крушения…
– Собирайтесь. Кого из врачей брать – на Ваше усмотрение. В средствах не ограничиваю.
– Я стар для долгих перелётов.
– Не обсуждается. Ника Вас не отпустит. Бывали в Канаде?
– Теперь, очевидно, буду, – проворчал и вышел из кабинета, взволнованно набирая номер на телефоне. – Джо, готовь команду и младенца к транспортировке. … Да. Воздухом. … Да, согласен – это щадящий метод. … Увы. Буду тебе надоедать советами, милая! … Конечно. С этим не возникнет проблем. … В таком случае, бери тонну препаратов! Нечего поощрять и в других нездоровья! … Надеюсь. Аддьо!
Когда Нике сообщили, как её с сыном собираются везти домой, взбеленилась, кричала, бросалась предметами, ругалась, как портовый грузчик. Долго бушевала. Смирилась не сразу, согласилась только ради сына. Терпеть не могла самолётов – мутило сильно.
Успокоилась много позже, оценив преимущество быстрокрылого лайнера.
– Восемь часов, и дома. Потом отдыхай, лечись, загорай, плавай часами, пиши картины – всё для тебя! – отец пожал плечами, не совсем понимая неистовство дочери. – Кинотеатр, видеозал для игр компьютерных, тренажёры и молодые парни-тренеры вокруг – лепота-то какая! Всё под боком, – тихо на русском. – Замучаешься отмахиваться от ухаживаний! – вновь перешёл на итальянский, уважая родичей вокруг: – Немного терпения. Высокое качество обслуживания гарантировано – не третьим же классом полетим. Плюс, знакомые вокруг лица. Свои. Врачи, охрана дополнительная, личный бодигард и я – свита. Ещё кого-нибудь пригласить? Боишься с голоду помереть? Повара? Итальянского? Которую из бабушек хватать и упаковывать?
Все смеялись, нескромно шутили, подкалывали новеньких мужчин-гостей – одинаковы лицами и по фактуре, дурачились, разыгрывали невинно, поили…
Последние сутки в усадьбе шли к концу.
– Ну, милая, чего ещё хотелось бы увидеть?
Пьетро и Ника стояли на верхней веранде, рассматривая залив Дзагаре и Манфредония в бинокли.
Дед терпеливо ждал ответа.
– Или что-то съедобное?
– Рыбу, пожалуй. Как в тот раз – полный стол рыбы!
– Будет тебе рыбный день. Уже поехали в порт парни. Ночь выдалась тёмная и богатая на улов, – лукаво покосился, подмигнул. – Сильный северный ветер нагнал много вкусного, редкого.
– И дичь из Скадарского заповедника в сети случайно попала, – прыснула в кулачок. – Спасибо.
Устроили настоящие семейные проводы.
Приехали все, кто смог вырваться с работ, привезли детей – дом опять был полон под крышу! Визги и крики, шум-гам на площадках в саду, плеск воды в бассейне – жизнь кипела и бурлила. Не смущало даже то, что появились в семье новые люди – едва познакомившись, ринулись развлекаться и шалить.
Объевшись рыбных деликатесов, пекли дичь на вертелах и решётках, делились рецептами, записывали их торопливым почерком в толстые кухонные тетради, шептались по углам, опасливо взвизгивали от проделок парней…
Лишь поздно ночью угомонились дети и подростки, а взрослые ещё долго пили чай, кофе, вино, соки, коктейли и морсы в нижней столовой, бездумно наблюдая за игрой огня в старинном камине и нескольких керосиновых раритетных лампах, что расставили по углам и полкам. Грусть побуждала куда-то убегать, что-то неосмотрительное делать, ловить поцелуи и… любовь.
Проснулись рано, съездили в церковь.
После обеда сердечно попрощались с родичами и сели в машины. Долго махали руками на прощание, пока особняк не скрылся за крутым поворотом.
Предстояло прибыть на катер в порт Манфредонии, забрав из клиники сына с бригадой врачей и оборудование. Медицинский спецборт ожидался на рассвете следующего дня в Бари.
Туда на большой богатой яхте «пришли» на закате, устроились в отеле, свалились отдыхать.
В полдень Луиджи вызвали звонком в район аэропорта – встретить борт и оценить качество мобильного кювеза. Прихватил с собой неонатолога, Джоанну Морелло.
Она и возилась с камерой, терзая сотней вопросов представителя фирмы-изготовителя. Убедившись, что новшество на высоте, протестировав не раз, дала добро и… старт вылету.
Через три часа диспетчеры дали «отмашку» и «зелёный коридор» самолёту с красными крестами на бортах.
Он уносил в своём чреве несколько человек и младенца в камере, где поддерживалось давление, температура и влажность, где ни на минуту не оставался без присмотра и охраны – пост был у входа в отсек. Второй парень маячил возле кабины пилотов.
Ника с удовольствием сидела рядом, рассматривала в голубоватом свете крошечное тельце Джейми, пыталась понять, на кого похож. Тщетно: сморщенный, сине-розовый, мало похожий на человечка – словно куколка.
– Я сменю тебя. Иди пообедай, – Лу «вынес» её из импровизированного бокса, не слушая пререканий. – Без разговоров. Там твоя любимая рыба во множественной ипостаси – бабушки обеспечили контейнерами. Отец разогрел.
– Мы на посту, всё в норме, – Джо улыбнулась, полыхнув навстречу добрыми серыми глазами. – Девочки следят по мониторам – в границах допустимого. Он немного чувствует высоту, но даже не проснулся.
Допив кофе, врач неслышно вышла из импровизированного бара, о чём-то заговорив по телефону, включив гарнитуру на ухе:
– Да, держится…
Не услышав дальнейших переговоров, Ника сердито хлопнула ладонью по столику.
– Ешь! Потом спать. Тебе понадобятся силы по прилёте. Там уже телевидение помимо журналистов. Опять кто-то «слил» инфо. Я вниз сообщил, усилят бдительность, – Стас напористо говорил, не давая ей раскрыть рот, качая головой, словно их могли подслушать. – Банни не сможет прилететь – начался сезон. Тони там же – вовлекли в дела клуба, что-то с мемориалом ушедших до срока спортсменов связано – ещё не делился подробностями. К лучшему. После Италии мог сломаться. Отвлекли по-крупному. Заодно за сыном присмотрит – всё рядом.
Едва выпила чашку жасминового чая, «вырубилась» на несколько часов.
Видимо, отцу надоела её нервозность – подсыпал снотворное.
Марк отнёс девушку в спальный отсек, Луиджи приглядывал.
Разбудили за час до посадки.
Стас дождался, пока сцедит молоко, вывел в салон, усадил возле иллюминатора, сел напротив.
– Хотел, чтобы ты это увидела собственными глазами. Пилоты сообщили только что: мощный грозовой фронт будем пролетать – красота непередаваемая!
Прилипли носами к ледяному стеклу иллюминатора, наблюдая за поразительной картиной: синий фон неба и океана далеко внизу стал темнеть, менять очертания, потом стали появляться тучи, отбрасывая длинные кривые чёрные тени по волнисто-холмистому полотну фронта. Затем отдельные горы-тучи начали выступать грибообразными фигурами, и в «ножках» этих «грибов» засверкали смутными всполохами молнии: от неясно-голубого до грязно-рыжего оттенка. Внизу, за плотной завесой облаков, явно гуляли невиданной силы гроза и шторм! Но довольно скоро это закончилось – пролетели зону непогоды. Лишь в удаляющихся видах можно было рассмотреть «окна» сквозь тучи – внизу синел старой бирюзой Атлантический океан.
Вскоре борт начал плавное снижение, побережье Америки замаячило зелёной долгожданной лентой.
– Вот и всё. Почти дома. Ещё сорок минут или около того. Готовься.
Порывисто встал навстречу Марку – тот шёл в кабину пилотов.
– Новости?
– Сейчас узнаю.
Ника направилась к прозрачному стерильному боксу, натягивая на ходу медицинский костюм и маску, что помог надеть охранник.
Вошла, отведя рукой занавеси, остановилась неподалёку от кювеза.
Там заканчивали работу Луиджи, врач-неонатолог и две медсестры: укутали закрытую колыбель утеплённым чехлом, проверили датчики. Заметив мать малыша, тепло улыбнулись, метнув приветливые взгляды поверх масок:
– Уснул. Посадку не почувствует. Всё хорошо. Мы сами переживали – впервые транспортируем столь малое дитя на такое расстояние.
– Опыт и… повод к научной публикации! – ввернул Лу.
Тихо хихикнув, единодушными жестами отослали Нику в салон.
Послушно вышла, обидевшись на всех, чуть не разорвала облачение – парень помог, принял одёжку, не поднимая глаз.
Так и дулась, пока не приземлились на дальнюю полосу в аэропорту… Баттонвилл, буквально на порог дома в Ричмонд Хилл!
Эту взлётно-посадочную полосу недавно реконструировали, что и позволило принять их борт, проделавший такой длительный перелёт без дозаправки.
– Папа?.. – Ника разинула от удивления рот.
– Марка благодари – договорился с военными, они и разрешили. А орда прессы и телевидение нас будет до посинения ждать в Пирсоне! Поделом!
– Опять семья Вайт выкинула коленце!
Расхохотались громко и откровенно все мужчины поголовно, вплоть до довольных пилотов.
Через час были в маленькой частной клинике, специализирующейся на выхаживании недоношенных детей.
Итальянскую команду там приняли радушно – поделятся ценным опытом.
Полчаса спустя, Ника выходила из лимузина на площадке родительского особняка. Автоматически протянув наружу руку, чтобы бодигард помог выйти, едва не подавилась воздухом – её встречал Ив Томтит.
Извлёк девушку со спокойным отстранённым лицом, низко поклонился, уважительно проговорил:
– С возвращением, госпожа Вероника. Рад видеть Вас.
Еле нашла в себе силы прошептать: «Взаимно». Сделав шаг, резко потеряла сознание…
Октябрь 2016 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2016/11/01/2109