Знойный субботний полдень. Рабочий день закончен. Собираемся домой.
– Девчонки, поехали ко мне! – зовёт Валентина, – Гришка придёт только ночью. Покажу хоть, как живу, да посидим... ха-ха, поокаем!
– Только ненадолго, – согласилась за меня Роза.
*
Вот он, знаменитый Брайтон Бич – «маленькая Одесса», местечко, некогда отвоёванное выходцами из нашей Одессы! Здесь – тепло и высокое синее небо. Здесь плещется изумрудное море-океян с разноцветными корабликами на залитой солнцем водной глади. Здесь – золотистый пляж, и полно отдыхающих. За домами-домишками – бордвок – приокеанский бульвар с плотным дощатым настилом, где прохаживается и посиживает на широких лавочках русско-одесский народ. Кто болтает, кто читает свежую прессу. Вот господин в соломенной шляпе развернул «Комсомольскую правду», что-то бурно обсуждает с соседом.
Валюха приостановилась – купила «Аргументы и факты».
– Живу на том блоке, – показывает она в сторону, где там и тут высятся строительные краны, а на лесах деловито снуют рабочие, сверкая оранжевыми и белыми касками.
– Да, Вера, наши русские отстраивают Брайтон! – заметила Валентина, перехватив мой взгляд.
"Наши русские отстраивают Брайтон!" Отстраивают русские... Магазины – русские... бизнесы – русские...
Вот и Роза недоумевает:
– Отстраивают русские... Магазины – русские... бизнесы – русские... Нич-чё не понимаю, откуда у наших столько денег-то?.. Все чуть ни с голой задницей оттуда сбежали, а здесь они... «строят-отстраивают»! На какие вши-и?!
– Вот именно, что «чуть»! Вот эти «чуть» и строят! Розка, не нашего ума дело, – заткнула любознательную коллегу Валюха. – Идём давай!
На улицах – заметное оживление: бредут, бегут, праздно шатаются прохожие.
Многие – в мокрых халатах, в сарафанах, шортах и купальниках с полотенцами на плечах да с креслами-раскладушками. – Нормально! – курорт же – искупались, позагорали и – бежать!
Пробежимся и мы. –
Старые закопчённые особнячки в два-три этажа с магазинами внизу, кафе и ресторанами, охраняемые такими же старыми деревьями и кустарниками. Ближе к океану – дома повыше. Оттуда из проулков пробивается океанский сквознячок, гоняющий транспортные газы. Ветерок касается тела, мягко вливается в грудь, бодрит и освежает. Там же, в проулках, нашли пристанище медицинские офисы, ремонтные мастерские одежды-обуви и прачечные. По обе стороны центральной улицы – длинные ряды магазинов и магазинчиков, аптек, столовых, кафе, пельменных.
Людское многоголосье. Оглушительный визг метропоездов над головами, от которого закладывает уши, да нет-нет и пробежит лёгкая дрожь по спине: «ч-чёрт, и кто тебя выдумал!». Свист автобусов, причаливающих к остановкам. Рык автомобилей... Шум заполняет собою пространство, сливаясь в единую какофонию.
Вот он – могучий оплот бывших строителей советского коммунизма!
Да... здесь – сплошной русский дух! И всё – по-русски: рекламы, объявления, афиши, названия заведений и прочие вывески. И разговаривают, конечно, тоже по-русски. Только голуби у корявого дуба ругаются на своём, голубином. С десяток их собралось и никак не разделят большой кусок пиццы. А вот и бесцеремонный воробьишка присоседился и смело разбивает мякиш быстрым клювом.
У магазинов на лоточках – горячая стряпня, испечённая внутри в пекарнях: ватрушки-булочки, пирожки с картошкой, мясом, капустой, грибами! «Пирожки, а ну, пирожочки горяченькие!» Народ берёт, тут же, обжигаясь, с аппетитом ест. Смотришь с голодухи, нюхаешь и, того и гляди, слюною изойдёшь! Придётся купить с пылу, с жару!
«Не нужен мне берег турецкий...» – слышим сквозь гвалт родную песню. Бренькает вконец расстроенная гитара с усилителем. Седой брюхан с косичкой на макушке и в кожаной безрукавке на голом теле сверкает металлическими заклёпками: «Страна моя, – хрипит он, – ты - самая люби-има-ая!» Любимая... какая? Та? Эта? У его ног чехол от гитары открыл зев в ожидании ощутимой благодарности. На дне – мелочёвка и скомканные купюры. Хм, наши не гордые и даже мелочь уважают.
Сзади, у обочины отдыхает мотоцикл – наверное, хозяина-певуна дожидается...
*
На каждом шагу – кафе-рестораны-столовые с большими красивыми окнами и окнами попроще, со стеклянными дверями: «Татьяна», «Волна», «Приморский». «Восточный пир», «Кавказ» и многие другие. Доносится музыка и пение: «Люба, Любонька... Сегодня ты на Брайтоне сияешь, а завтра, может, выйдешь на Бродвей». При входах – меню: «армянский шашлык, украинский борщ с пампушками, плов, самса, лагман, русские блины, беляши, пельмени, молдавская мамалыга, шурпа...» - О-о! Глаза разбегаются: ешь-не хочу! Парад-меню Советского Союза!
«Да я т-тебя! Ттвою мать!..» – из ресторана торпедой вылетели два мордоворота.
Началась драка, брызги крови, соплей-слюней, мат-перемат. Народ остановился, рты поразевал. Тут же, как грибы из асфальта, выросли бравые копы. Свисток. Наручники. Обоих - в машину. Всё.
А это – универмаг. На уличном прилавке – ворохи копеечного ширпотреба. Такого же, что и мы шьём. Стойки с одеждой. Здесь же – пледы, коврики, обувь.
Я приостановилась:
– Кофтёнка... очень даже ничего...
– Нравится? – поинтересовался афроамериканец на чистейшем русском языке. – Можете примерить, вот зеркало.
Его русский был для нас с Розой приятной неожиданностью.
– Спасибо, на обратном пути...
– Жена этого парня тоже здесь работает, – пояснила Валя, – и тоже прекрасно говорит по-русски. Их бизнес. Да, жизнь всему научит. Как это... «в волчьей стае вой по-волчьи!»
– Да уж...
Торговые ряды: узбекско-таджикские дыни, израильские и флоридские мандарины, персики, помидоры, турецкие сухофрукты, пузатые жареные семечки, изюм, орехи... всё и не перечислишь! Прямо, базар «с миру по нитке!»
А здесь – «Гастроном». Всякой снеди СНГ-вской – изобилие: квас, варенья-соленья – капуста, морковь по-русски, по-корейски, грибы, пряная селёдка в бочках, сало; колбасы, узбекские лепёшки, самбусы и уральская мука «Увелка»... Мда...
Заходим в мясной «Привоз» – подруге приспичило купить кусок полтавской колбасы. Толпится народ – выбирает продукты. Общение некоторых продавцов с... некоторыми покупателями восхищает - прислушиваюсь: это чтО за новомодный язык?
- "Леди, вам сколько колбаски?" - "Ван паунд, плиз, плачу кешью" - "Я пОняла. Вам послайсить или целым писом?" (хм... о-о...дошло! - Вам порезать или целым куском?)
Из подсобки слышно, как рубят мясо. У прилавка, за спинами продавцов плакат: «Да тихо вы!! Голова болит...»
Сквозь русский гвалт послышался одинокий голос: «Пли-из...». Поняли: коренной американец – любитель русской кухни. Такие любители, со слов Вали, здесь частенько встречаются – вкусно же!
Наблюдающий за порядком - напыщенный господин со связкой ключей на поясе (сразу видать: старшой) кричит поверх голов:
– Маруся-а! А ну-ка быстренько обслужи иностранца!
Мы разом грохнули:
– Ой... самый, что ни на есть, американский американец – иностранец?! Ха-ха-ха!!! Боже... Вот цирк-то! И какая уважуха!
Выходим из мясного на свет божий.
Вывеской «Вино, ликёр, водка» магазин зазывает расслабиться. В огромном окне на фоне разноцветных бутылок красуется рамка с большими буквами: «Не волнуйтесь, господа, мы понимаем по-китайски!» – Ну, слава богу! Отлегло! А то я всё думаю: с кем бы это мне по-китайски-то побалакать! А всё-таки любопытно: это что значит-то? Дескать, смело пейте-дуйте наши весёлые напитки, хоть до зелёной сопли! А потом уж ладком по ихнему-то и побеседуем?
– Девчонки, сахар надо.
И снова – «Гастроном». Уже другой. Полно всего. Засмотрелись на то и сё. «А вот и сахар-песок, надо купить» Не разберу цену... очки... где же очки-то?.. Бл-лин... как всегда... К стенду с сахаром решительно подкатывает тётушка в вишнёвой кофте с жетоном на шее – сотрудница. Лицо – шаньгой, голова – редиской с хвостиком. Округлые плечи обнимает цыганский платок. Замёрзла, что ли? А и, правда, из камеры, где и здесь слышна рубка мяса, несёт холодом. Тётенька записывает что-то, шепчет-считает...
«Девушка, скажите, пожалуйста, сколько стоит сахар?» - «Там цена есть!» – не отрываясь от своего занятия, рыкнула «девушка».
Во, ничего себе! Я аж поперхнулась от «ласки»!
– О-очки забыла...
– Не моя печаль... Иди, не мешай уже!
– Ну ты и язва! – вырвалось у меня.
– Сама такая! – мы обменялись коротким взглядом.
Пош-шла ты к чёрту со своим сахаром, старая кикимора! В другом магазине куплю.
Конечно, можно поднять хай по поводу «прекрасного» сервиса, но нет времени – Роза торопится.
Молочный отдел. Возьму-ка йогурт – утречком так хорошо йогуртом позавтракать. Да и на работу взять тоже... Та-ак... Не пойму чего-то... надрываю глаза, но... чё написано-то?.. «... годен до...»
– Валюха, до какого годен-то? Очки оставила... вечно я их забываю!
– Апрель... пятое.
– Какое?! А сегодня? Сентябрь – тридцатое!.. Нич-чего себе! Ты чё-то не то смотришь. А ну-ка возьми вот этот...
– Апрель... пятое.
– Девушка, а почему просроченный йогурт-то продаёте?
– Хдей-то? – продавщица смотрит на срок годности, ногтём соскребает цифры: здесь неправильно, молОчку только что получили! Час назад.
– Девчонки, – говорит Валентина, – я здесь не беру. Часто и крупы и приправы продают просроченные, и печенье в пачках, и конфеты даже с жучками и червями, представляете? Короче, смотреть надо в оба.
Чертыхаясь, выходим на улицу. Ругаться неохота и, как уже сказала, некогда.
– А каким макаром им разрешают-то? – изумляется Роза. Она, как и я, живёт в итальянском районе – это почти что в другой стране.
– Таким вот макаром! Они просроченный и закупают. А разрешают... хм, денежки...
– Понятно.
Мы на улице. Худенькая женщина с кротким бледным лицом, на котором застыли капли пота, бережно толкает инвалидную коляску. Там восседает распаренная особа с брезгливой физиономией:
«Здесь остановись! Апельсины купи», – приказывает она, вскидывая наманикюренный перст-сардельку с крупным рубиновым перстнем. Коляска «припарковалась» около прилавка, где орудуют шустрые мексиканцы, разгружают и раскладывают овощи и фрукты. Тут и дыни-"поросята". "Берёшь-давай дыни тажиския...сладкия!" - приглашают они по-русски.
А худенькая тем временем подносит своей патронессе каждую апельсинину, показывая «товар натурой» А товар и, вправду, хорош!
Бледненькая, по всему, сиделка. А та – новоиспечённая барыня.
Как быстро усваиваются «профессии»!
Валюха выбирает свёклу на борщ, мы с Розой ждём в сторонке. – Бойкая торговля! В гуще толпы божья старушка, пристально рассматривает дары природы, перекладывает яблоки. Вот она нюхает красивую грушу... и, на мгновение оставшись одна, вкатывает грушу в свой карман и тут же, не спеша отходит прочь.
– Видела?
А вот и Валентина: "О чём это вы?" Услышав ответ, удивилась: "Вечером после сортировки могла бы набрать овощей-фруктов у любого магазина сколько угодно и без риска".
– Там уже качество-то будет не то.
*
«Доллар, онли ван доллар!» – «Доллар, только один доллар!» – Чернокожий торгует с лотка у открытого ВЭНа. Штаны ли, рубаха, куртка, свитер, юбка – любая вещь – только доллар. К слову, есть магазины, продающие товар на развес. Иногда дорогой и очень модный и с этикеткой.
А тут на углу ещё один чёрный молодец приторговывает "золотом"."Золёто, золёто!" - он большой пятернёй хватает горсть часов-цепей из синей коробки, висящей на шее на манер русского коробейника: "купи золёто".
У книжного магазина "Санкт-Петербург", где полно русских книг и музыкальных дисков, наперерез шагнул мужчина в тонких очках. Тычет мне в нос книжку:
- Замечательная книга. Повести и рассказы. Купите – не пожалеете! Недорого.
Ну, конечно, мне интересно: – О чём? Кто автор?
– О любви, о крепкой человеческой дружбе. Автор – я!
Открыла. – С первых строк полилась сплошная графомань. «О-ой, не могу...». Аж зубы заболели. Вернула.
- Вот бедняга-то! Чем бумагу марать да время убивать, лучше бы...
– А, может, в этом его счастье на чужбине, – убеждённо говорит Валюха. - Одни в пьянство бросаются, а другие, видишь, пишут. Всё лучше, чем пить-то!
– Ну и купила бы книжку-то, порадовала человека!
– Денег жалко, да и нет лишних. Идёмте!
А рядом - ещё два книжных магазина - читай-не хочу!
окончание
http://www.proza.ru/2016/11/03/484