Глава 6. Начало конца
Сменилась не только линия КПСС, но и сменились образцовый порядок и беспрекословная исполнительность в Килийском районе. Теперь при подготовке мест проживания студентов, участвующих в осенне-полевых работах, никто не торопился выполнить требования санэпидстанции или администрации района. Алексею и председателю профсоюза института В.Н. Стаурскому пришлось по несколько раз наезжать почти во все подшефные колхозы, но окончательная подготовка не закончилась даже на день приезда студентов.
Да и после прибытия студентов появилось множество проблем. Алексею пришлось почти 10 суток после заезда студентов мотаться из одного конца района в другой, чтобы помочь руководителям групп решить их как можно скорее. Теперь всё труднее было попасть на прием к секретарю райкома партии. А если визит всё-таки удавался, то чаще всего можно было слышать:
– У нас сейчас демократия. Все вопросы старайтесь решать на местах.
Однажды Алексею передали телефонограмму из села Десантное. Руководитель студентов доцент А.Н. Носачев просил срочно прибыть. Подобная телефонограмма прибыла и из села Димитровка. Учитывая сложившуюся ситуацию, Алексей решил сначала поехать в Димитровку, а потом в Десантное. Командир студенческого отряда в Димитровке доцент Ягупов Константин Николаевич встретил Алексея у ворот школы, в которой были размещены девочки-первокурсницы эксплуатационного факуль-тета. Многим из них ещё не исполнилось и 17 лет.
– Алексей Трофимович, у меня ЧП, – с ходу огорошил Константин Николаевич Рындина. Ночью в наш лагерь ворвались 7 человек здоровых мужиков. Они пытались изнасиловать старосту группы и домогались других студенток.
– Кто-нибудь пострадал? – остановил его Алексей.
– К счастью, всё обошлось без жертв.
Когда бандиты ворвались в школу, в которой размещались студенты, девочки уже лежали в кроватях. Александра, с которой насильник сорвал одеяло, не растерялась, спрыгнула в чем мама родила с кровати, схватила дубовый стул и разбила его об голову нападающего. Он рухнул как подкошенный. Это охладило пыл остальных любителей приключений. Они выволокли пострадавшего на улицу. Когда он пришел в себя и захотел взять реванш, появились шестеро студентов пятого курса судостроительного факультета. Они не дали девочек в обиду.
-Бандиты убежали, но обещали вечером вернуться, – экспромтом сообщил Константин.
– Сегодня уже никто не вернется, – заверил его Алексей. – Я сейчас позвоню Боделану. Владимир Борисович немедленно пришлет сюда следственную бригаду и любителям клубнички уже будет не до Ваших девочек. А Вы пока проведите предвари-тельное расследование, чтобы к приезду бригады у Вас уже были материалы, – посоветовал Рындин доценту.
К удивлению Алексея, в райкоме партии к его звонку отнеслись очень прохладно. Второй секретарь райкома партии Завалишина порекомендовала ему обратиться к участковому милиционеру, который был один на три села и найти его было практически невозможно. Только к вечеру Алексею удалось связаться с В.Б. Боделаном и ввести его в курс дела. Владимир Борисович после долгих раздумий пообещал найти участкового и нацелить его на выполнение своих обязанностей. Как бы там ни было, но приезд Алексея, начатое расследование и появившийся вскоре на территории села участковый свою роль сыграли, и бандиты больше студенток не беспокоили.
В село Десантное Алексей добрался только поздно вечером. В деревне стояла кромешная тьма. Светился только дом председателя и домик, в котором разместились студенты-медики, прибывшие из Одессы для медицинского обеспечения студенческих отрядов. Это были студенты, окончившие пятый курс, или «интерны». Они должны были завтра разъехаться по отрядам, а сегодня у них был девишник.
– Кто из Вас приписан к отряду в Десантном? – спросил Алексей, поздоровавшись со студентками. Высокая плотная дама в сером жакете встала, церемонно поклонилась и представилась:
– Марина Юдина, врач-терапевт. Одновременно кастелянша, – улыбнувшись, добавила она. – Колхозница, которую председатель назначил на эту должность, сбежала. Пришлось взять эти функции на себя.
– Это очень кстати, – сказал Алексей. – Дайте мне комплект белья и скажите, где сейчас командир отряда и какой из домиков не занят студентами.
– Четыре домика, которые находятся рядом со столовой, свободны, – сообщила она. – Так что выбирайте любой. Правда, я в них не заходила, но знаю, что кровати и матрацы там есть. А командир отряда где-то там, на территории пионерлагеря.
Алексей взял у Марины ключи. Он не раз бывал в пионерлагере, где размещался студенческий отряд. Он находился на самом берегу моря. Раньше он щедро освещался и сиял всю ночь всеми цветами радуги. На сей раз пионерлагерь был погружен в ночную тьму. Только у входа в столовую высоко на столбе тускло мерцала обыкновенная «лампочка Ильича». На территории лагеря не было видно ни души.
– Надо завтра побеседовать с Николаем Михайловичем, – решил Алексей. – Лагерь находится на отшибе. А сторож куда-то запропастился. Это не дело.
Он открыл один из домиков. Отдаленный свет лампочки на столбе чуть-чуть пробивался через грязные окна. Кровати и матрацы были на месте. Почти на ощупь Алексей застелил кровать. Взбил подушку, улегся и почти мгновенно уснул.
Едва забрезжил рассвет, Алексей, как обычно, проснулся, перевернулся на спину и вдруг подпрыгнул, как ужаленный. Прямо над ним на потолке висели сотни огромных, величиной в лесной орех, пауков. На их спинах отчетливо просматривались черные кресты. Это были абсолютно безобидные насекомые, но Алексей терпеть не мог пауков. Он их органически ненавидел. Пауками-крестовиками были залеплены все окна и стены. Их было великое множество. Он выпрыгнул из кровати, выскочил на улицу, сломал несколько роскошных кустов веника, связал их и принялся убирать домик. В углу домика он обнаружил большое цинковое ведро на 15 литров.
Когда он закончил приборку, ведро почти доверху оказалось заполнено этими мерзкими тварями. Они сонно шевелились. Алексей осторожно отнес свой неприятный груз на берег моря, зашел по колено в воду и вытряхнул содержимое ведра. Почти сразу же огромное тёмное шевелящееся пятно опоясалось всплесками. Рыбе явно понравился нежданный подарок. Ощущение чего-то мерзкого ещё долго сохранялось в душе моряка, повидавшего за свою жизнь всякого. После этого приключения ему уснуть так и не удалось. Вскоре к домику, где, пытаясь заснуть, находился Алексей, подошел руководитель студенческого отряда А.Н.Носачев.
– Что у Вас стряслось, Андрей Николаевич?– едва поздоровавшись с командиром отряда, спросил Рындин.
– Вы понимаете, – смущенно, как студент, поправляя очки, начал тот,– почти весь обслуживающий персонал разбежался. В лагере осталась одна повариха, нет уборщицы туалета и территории пионерлагеря, нет сторожа. По лагерю шастают какие-то неизвестные типы.
– А Вы пытались порешать эти вопросы с председателем? – удивился Алексей.
– Конечно, пытался, но толку никакого. Николай Михайлович ушел, а новый председатель не в дугу.
Новый председатель колхоза, невзрачный мужичонка, долго хлопал глазами и наконец «утешил»: Я что-нибудь придумаю.
– Нет, дорогой, давайте решать вопросы конкретно и навсегда, на весь период пребывания отряда в колхозе, – жестко сказал Алексей.
– Да где я Вам найду людей? – вдруг завопил тот.
– Вот это уже другой разговор, – засмеялся Алексей. – Тогда давайте решать вопрос вместе. Найдите одного человека – уборщицу туалета. Остальных людей мы Вам подберем из числа студентов, но Вы будете засчитывать и платить им за две нормы в сутки. С большим трудом удалось уговорить одну из студенток стать помощником повара.
Когда Алексей и Андрей Николаевич пришли в пионерлагерь, они обнаружили там гостей – четырех студентов с судомеханического факультета. Это были подопечные Алексея. Их уговаривать почти не пришлось Скорее даже с удовольствием, они согласились остаться в этом отряде и выполнять обязанности сторожей. Алексей поселил их в «свой» домик, в котором недавно сражался с полчищами пауков. Старшим был назначен Игорь Когут, который был правой рукой Алексея при совершенствовании учебно-материальной базы цикла.
Уезжая из колхоза, Алексей ещё раз зашел к председателю, вручил ему дополнительный список студентов. На том они и расстались. Правда, инструкцией по использованию студентов на полевых работах запрещалось их ставить на штатные должности колхозников, но другого выхода не было. «Перестройка» диктовала свои законы.
Хаос уже захватил все сферы деятельности советских людей и добрался до колхозов. Перестройка всё больше и больше заходила в тупик. Точнее, её целенаправленно, по сценарию, разработанному в Белом Доме, загоняли в тупик. Это было видно не вооруженным глазом. Только наша «мудрая, прозорливая» коммунистическая партия ничего не видела, вернее её верхушка, с флагманским словоблудом во главе. Вот, что писал в своем дневнике Алексей после возвращения «из колхоза»:
Нас к перестройке партия зовет,
Чтоб к коммунизму нам быстрей добраться.
Пока же всё идет наоборот,
И этого нам надо опасаться.
Бюрократизм нас косит, как шрапнель,
От бюрократов некуда деваться,
Но бюрократ не выйдет на дуэль,
И этого нам надо опасаться.
А демагоги ложью с похвальбой
Нас пичкают, чтоб наверху остаться,
А сами к власти тянутся гурьбой,
И этого нам надо опасаться.
Всю жизнь нас учат верить «за глаза»,
Хоть стыдно в этом нам себе признаться,
И там, где надо молвить «нет», мы – «за»,
И этого нам надо опасаться.
Нас беспринципность точит изнутри,
Но этой темы лучше не касаться.
Всё оправдаем, что не говори,
И этого нам надо опасаться.
А мещанин, как клоп, забился в щель,
И не долезть к нему, не достучаться.
Его мечты – корыто и постель.
И этого нам надо опасаться.
А в недрах партийно-политической верхушки уже зрел очередной план одурачивания народа. Партийные бонзы готовились к дележке пышного пирога, который советский народ приготовил за 70 лет Советской власти. Под видом внедрения в практику советского строительства передовых методов развития экономики отдельные предприятия в Москве и Ленинграде начали акционировать. Причем этой процедуре подвергались в первую очередь наиболее рентабельные предприятия с передовыми технологиями.
Ни партия, ни правительство СССР даже не пытались определить перечень предприятий, которые можно акционировать и предприятий, которые надо оставить в руках государства. Алексей узнал об этом от друга Миши Астахова, его тезки Михаила Минина, который приехал отдыхать в Одессу.
– Ты даже представить себе не можешь, что сейчас творится на крупных предприятиях, – заявил он, когда они нежились под южным солнцем на пляже Черноморки. – Они без всякого плана выводятся из-под контроля государства и, по сути дела, передаются в частные руки. Чаще всего президентами этих предприятий становятся крупные партийные функционеры, либо для них резервируются места вице-президентов компаний. Миллиарды государственных средств попадают в частные руки, а Горбачев делает вид, что ничего не происходит.
Алексей сначала не поверил этому, пока не прочел в газетах по-становление правительства о задачах и правилах акционирования государственных предприятий. «Первые ласточки» появились и в Одессе. Трудовым коллективам разрешили брать в аренду сначала цеха, а потом и целые предприятия, на которых они работали, с целью повышения личной заинтересованности каждого участника трудового процесса в результатах труда.
Став собственностью коллектива, арендные предприятия под руководством опытных мошенников сводили на нет все усилия плановых органов, и одно за другим акционированные предприятия превращались в руины.
– Дайте человеку в собственность голую скалу и не мешайте ему. Через 10 лет он превратит её в цветущий сад, – утверждал один из английских философов, и тут же добавил: – Дайте человеку в аренду цветущий сад и через 10 лет он превратит его в пустыню.
Появились первые безработные. И экономику, и рынок начало лихорадить. С прилавков магазинов постепенно начали исчезать сначала отдельные, а потом и целые группы товаров широкого потребления. Разладилась финансовая система страны. А с высокой государственной трибуны «Меченый», как теперь в народе называли М.С.Горбачева, продолжал разливаться соловьем, обещая людям золотые горы, которые вырастут в результате бурного расцвета демократии и гласности, смешивая с навозом всё святое, чем жил советский народ. Ему усиленно помогали выползшие из разных щелей фашистские и белогвардейские недобитки. Не отставали от них и «продвинутые» интеллигенты, имевшие доступ к средствам массовой информации.
Вместо того, чтобы помочь развитию в стране настоящей демократии, они занялись повальным очернительством всего, что было свято и дорого их соотечественникам. Выкапывались и доводились до абсурда самые незначительные случаи из жизни страны, армии, советской интеллигенции и преподносились как родимые пятна социализма. Они не гнушались никакими, средствами и методами. Они лгали, клеветали, двурушничали и предавали свой народ, ждущий улучшения жизни.
Алексей никогда не забудет выступление Эльдара Рязанова, который со смаком расписывал, как во время учебных сборов, (на которые всё-таки вытащили увильнувшего от срочной службы режиссёра), «какой-то капитанишко» посмел заставить толстопузого режиссера ползти по-пластунски через лужу, и он выпачкал свой костюм. Маститый режиссер лил воду на мельницу высокопоставленных мошенников от КПСС. Алексей тогда написал, может быть, и неуклюжее, но, по мнению его сослуживцев, справедливое стихотворение, которое не согласилось напечатать ни одно «демократическое» издательство.
Вот оно.
Мне очень жаль Э.А.Рязанова
И полуновенький костюм,
Помятый в луже капитановой
И захвативший юный ум
Так крепко, что и время долгое
Никак не может излечить.
И стонет сердце режиссерское,
Никак не может позабыть,
Какую жертву неоплатную
Он офицеру отвалил,
Хоть тридцать лет работу ратную
Седьмой дорогой обходил.
И, увильнув от службы в армии,
Хоть с виду и не инвалид,
Он офицеров в знак признания
По телевиденью клеймит.
И невдомек ему, ретивому,
Что тот трудяга капитан,
Сломав хребет фашисту вшивому,
Теперь с мещанством бой начал
И, отдохнув от ран и копоти,
Тянулся из последних сил,
Учил других стоять за Родину
И за Рязанова служил.
Невооруженным глазом было видно, как взамен высокого чувства патриотизма, беззаветной преданности высоким идеалам, присущим большинству советских людей, им «впаривают» чуждые им взгляды и понятия. Вовсю гремели фанфары, прославляющие перестройку. Партократы ставили перед коммунистической партией всё новые и новые задачи, чтобы отвлечь её от насущных проблем, а сами под шумок разваливали государство и растаскивали его богатства.
Страна всё больше погружалась в пучину хаоса, беззакония и насилия. Алексей с болью в сердце наблюдал, как вместо перестройки идет ползучая контрреволюция.
Даже Гитлеру не снилось то, что удалось ЦРУ США и его высокопоставленным лакеям – без пушек танков и самолетов развалить такую мощную и богатую страну. Недостатки, против которых он неоднократно восставал раньше, не только не изжи-ты, а принимают откровенно агрессивный характер и порождают всё новые. Со страшной силой растет и умножается бюрократический аппарат.
Я вижу, как буксует перестройка,
А временами пятится назад.
Зато хапуги продолжают бойко
Отчизну грабить. Стонет стар и млад.
По-прежнему пируют бюрократы
На тризне мертворожденных идей.
По-прежнему Ньютоны и Сократы
Не получают статуса людей.
Как прежде токарь план по браку гонит
На стареньком, разболтанном станке,
А бюрократ в замызганной конторе
Проценты «лакирует» в холодке.
И «выборность» по-прежнему в почете -
Отлаженный пустопорожний фарс,
Хоть выбирают шефа на работе,
Хоть космонавта, чтоб рвануть на Марс.
По-прежнему «удобных» выбирают,
А «неудобных» давят в порошок,
А если сил на это не хватает,
И не раздавят – обеспечат шок.
Идет, гудит повсюду перестройка,
Не предсказать конечный результат,
Коль храбрецов удел–в больнице койка,
А кто пожиже – цинковый бушлат,
-писал Алексей в своем дневнике.
-Неужели из 19 миллионов коммунистов, входящих в КПСС, не найдется ни одного лидера, который сумеет открыть глаза одураченным массам? – не раз думал Алексей, глядя с тоской на агонию, охватившую некогда великую страну, которая всё быстрее сползала в пропасть.
И вот, казалось бы, появился настоящий лидер, бескомпромиссный борец за демократию. Это был опальный первый секретарь МГК КПСС Б.Н.Ельцин. Он открыто стал на борьбу против бюрократии и развала СССР. Он открыто бросил вызов ЦК КПСС и его разложенной верхушке. Правда, настораживало то, что новый лидер партии, как и его босс М.С. Горбачев, почти никак не выражал своих планов восстановления партийной демократии и строительства нового прогрессивного общества. Многие коммунисты были склонны относить недостаточно частые публичные выступления нового лидера за счет его косноязычия. Но дело оказалось не в косноязычии, а в абсолютном непонимании ситуации, сложившейся в процессе так называемой перестройки.
Вместо того чтобы очистить ряды партии от оппортунистов и приспособленцев и поднять коммунистов на священную борьбу с бюрократией, развалом страны и откровенным разграблением национальных богатств, он продолжил пользоваться теми же методами, которые и привели к деградации коммунистической партии. Более того, возомнив себя новым Наполеоном российского разлива, он вместе с президентом Украины Кравчуком Л.М. и Председателем Верховного Совета Белоруссии Г.Шушкевичем подготовили и подписали сепаратный договор о денонсировании договора о создании Союза Советских Социалистических республик, внеся таким образом свою лепту в дальнейший развал СССР.
После встречи руководителей трех славянских государств в Беловежской пуще процесс развала страны приобрел необратимый характер. Как ни странно, но даже этот шаг нового лидера не насторожил коммунистов. Они проглотили и эту пилюлю. Окрыленный успехом «новый Наполеон» идет дальше. Он издает указ о роспуске КПСС.
Больше всего Алексея потрясло признание бывшего члена Политбюро ЦК КПСС Егора Яковлева, без тени сожаления о содеянном сообщившего о том, как он, по предварительному сговору с Горбачевым, играл роль кристально честного коммуниста, чтобы под прикрытием этой завесы, помочь ему разрушить страну. Что может быть омерзительнее руководителя высокого ранга, взявшего на себя роль провокатора. Абсолютно не думая о судьбах миллионов советских людей, эти ортодоксы бросили их в океан дикого капитализма, не снабдив их не только плавсредствами, но, хотя бы, спасательными жилетами.
Каждый коммунист из истории ВКП(б) знает, что, грубо говоря, 200 тысяч коммунистов, 120 тысяч из которых сидели в тюрьмах и по каторгам, сумели совершить пролетарскую революцию в царской России, в которой армия, флот, полиция, почта, телефон и телеграф принадлежали буржуазному правительству. А сейчас , когда все институты власти, почта, радио, телевидение и другие средства массовой информации находились под эгидой КПСС, она, имея в своих рядах 19 миллионов коммунистов, добровольно отдает власть неизвестно кому и самораспускается. Это не поддается никакой логике и никакому анализу.