Мы стояли перед столом, покрытым ситцевым кумачом, переминаясь с ноги на ногу и тупо смотрели в пол, лишь иногда поднимая головы, чтобы мельком увидеть своих инквизиторов. Меня распинали недолго, видно возникали сомнения в моем происхождении с фамилией очень похожей на декана профилирующего факультета. Зато на Эдике они отыгрывались по полной. Да и фамилия у него была совсем неправильная - Зальцберг.
- Ты, чей хлеб ешь? - сквозь зубы выдавил мужчина в роговых очках. Видно было, как нечто багровое наполняет его правильную до краев суть, так, что от возмущения краснеют кончики ушей.
- Посмотри, на кого ты похож? - продолжал плотный в очках, - Длинные волосы, не ботинки, а черти что!
Все это звучало угрожающе и обидно. У Эдика волосы были не длинные, а пышные, в силу естественной жесткости. Да и модное в ту пору сабо не особо впечатляли однокурсниц.
- Они еще в песнях матом ругались и пели антисоветчину, - вставил худой в темно-коричневой тройке.
- Какую антисоветчину? - вскинул брови плотный в очках.
- На английском, там не разобрать, - худой поднял какие-то листочки и начал быстро их перебирать.
- Про антисоветчину мы отдельно разберемся, - произнес тихо третий, не отрываясь от осеннего пейзажа за окном.
- Комсомольцы?
Мы дружно закивали головами.
- Так что ж, мать вашу, вы такое творите? Учиться в институте надоело? Это мы вам быстро устроить можем. Негодяи. Позор! - толстый в очках с грохотом опустил кулак на стол.
- Не горячитесь, Семен Валерьянович, может ребята и неплохие, только немножко запутались, - слова худого звучали, как слабый росток надежды, что все еще может быть не так категорично.
- Запутались, говоришь... Надо позвонить в деканат и узнать их успеваемость. Если тройки, то гнать взашей.
Тот, что смотрел отрешенно в окно, все так же, не глядя в нашу сторону, произнес:
- Идите.
Голос его звучал обыденно и от этого казался более устрашающим, чем того с громкими кулаками. В интонации сквозила холодная, как пейзаж за окном, обреченность, когда решение принято и эмоции просто лишние.
Мы вышли за массивную дверь с тревожной табличкой "Партком института". Сердце отбивало ритм странными синкопами и ноги заплетались. Оставалось надеяться и ждать...