Однажды, потом... и навсегда 1. Однажды...

Ника Любви
Мигают фары: дальний, ближний...
Темнеет рано, шорох шин.
Бывает день, что равен жизни,
а жизнь пройдёт, как день один.


Часть 1. "Однажды"


*     *     *      *      *      *      *
"Малыш" А-319 коснулся колёсами взлётной полосы мягко, почти неощутимо. Что ж: "Браво, Аэрофлот!". За окошком побежали всякие инженерные штуки, мачты, боксы, всё медленнее, и наконец-то аэробус вырулил на стоянку. Объявление по внутренней связи, мол, погода за бортом отличная! Гостям города приятно провести время, а хозяев — с возвращением...

После неизбежной, но оттого не менее томительной паузы начинаем выгрузку. Услужливо подкатил аэропортовский автобус «МАЗ», помещаемся все, пассажиров на этом рейсе не густо. Ветерок шевелит волосы и одежду, более свежий, чем в Москве, и, кажется, даже запах у него другой. Веяние вековых пущ? Да ну, откуда они в столице? И всё же — явный аромат леса.

Улыбаясь солнышку, анализирую собственные ощущения. Итак, ты всё же решилась сделать это? Что теперь? Мосты сожжены? Или построены? В любом случае, встречи уже не избежать, даже если всё послать к чёрту и махнуть обратно. Для этого придётся выйти из зоны прилёта, пройти таможенный контроль и купить в кассе билет. А она ждёт. Наверное, тоже волнуется. Да что там, гораздо больше, сто процентов! Это ты — человек без нервов и секс-символ эпохи, а ей за что такое счастье? Выигрыш в лотерею чемодана без ручки...

Формальности проходим быстро, пограничный офицер — сама любезность. Да знаю, знаю, выгляжу неплохо, для того и старалась. Предельно короткое бежевое платье, лёгкая курточка-ветровка, на ногах балетки. Туристическая сумка, не слишком набитая, всё же не на курорт приехала. Да, солнечные очки «Ray Ban» в нагрудном кармане, пока без надобности.

Выходим в зал ожидания. Навстречу — редкая цепь встречающих, её среди них нет, поэтому верчу головой. Опоздала? Передумала? Но вижу — вон,  возле одной из колонн, стоит моё чудо, улыбается. Словно по команде одновременно машем друг другу руками, быстро идём навстречу. Чувствую на расстоянии, как она взволнованна, впрочем, я ничуть не меньше. Поэтому обнимаемся столь пылко, будто не виделись сто лет. Так оно и есть, даже круче — никогда! Три года почти ежедневного общения в интернете, душевные беседы, зачастую до утра, иногда — телефонные звонки среди белого дня, когда совсем заскучается... И первая встреча! Поневоле ощутишь себя то ли не в своей тарелке, то ли на седьмом небе... 

На ней неизменная, присутствующая на всех фото кепочка, сиреневая блузка, достаточно короткая, чтобы выглядывала полоска животика, серые свободные джинсы, ноги в сандалиях. Вблизи заметно, что щедрый Ярило вволю рассыпал по лицу и верхней части груди, а так же по плечам свои отметинки-конопушки. Вид от этого задорный и немножко деревенский. Минимум косметики, но об этом предупреждено заранее, в курсе.

Ну, привет, Солнце!

Берём такси. Называю адрес мини-отеля, найденный в интернете, где забронировала номер. «Зелёный луг», находится в одноимённом лесопарке. Водитель неразговорчив, будто подозревает в чём-то. А ведь он почти прав. Планы у нас совсем не ангельские, хотя пойди пойми эту странную девушку, что примостилась рядом. Кажется, узнала про неё всё до малейшего фактика, а ведь приходится привыкать, словно только познакомились. Да она ли это? Так я и себя не узнаю, будто подменили за время полёта. Робость какая-то, голос норовит дрогнуть, а в голове полный сумбур. Вот так приехала на свидание, поди ж!

Несём какую-то ерунду, она через слово прыскает смехом, похожим на нервный. Пора брать себя в руки, во всех смыслах. Поэтому кладу ладонь поверх её ладошки, которая лежит между нами, и пожимаю крепко, одновременно улыбаюсь прямо в серые, с лучистым солнышком вокруг зрачков глаза. Они мягчеют влагой, ответная улыбка полна благодарной нежности. Мы проходим заградительные препоны вокруг собственных Я, допуская друг друга в личное пространство. Моя милая реагирует непосредственно — кладёт голову мне на плечо. Кепку стянула. Её волосы отдают ромашкой и мятой, или мне так кажется, но в любом случае это сногсшибательный запах! Утыкаю нос прямо в золотистую макушку. Ловлю краем взгляда мимолётное внимание таксиста. Думаю, он всякого навидался на своей работе, и всяких... А что мы? Сама невинность.

Едем. Где, куда? Ели и берёзки стеной, впрочем, частые просветы, много открытых пространств. Дорога вполне гладкая (всё же столичная!), встречные разделены широкой травянистой полосой. Скромно, но прилично, особенно удивляет почти полное отсутствие рекламных щитов. Шаг в прошлое, или вперёд?

В салоне ещё не убитого «Пежо» мотор почти не слышен, поэтому беседуем вполголоса. Программа действий? Займу номер, брошу вещи, потом — непременно гулять!  Гугл поведал, что в Центральном парке культуры и отдыха есть возможность покататься на лодке. Обожаю любую посудину, способную передвигаться по воде! Наверное, гены... А потом, ясное дело, пир горой! Она как-то расспрашивала про паэлью. Вот и попробуем это блюдо под розовое, лёгкое и романтичное вино! Ресторан испанской кухни, разумеется, вычислен заранее и даже извещён о предстоящем визите. «Casa Agustin Lopez». Не слыхала? Значит, есть повод наведаться для знакомства.

Помаленьку среди лесистых угодий и пустошей проявились урбанистические черты. Город стал прорастать высотными новостройками, всё ещё изрядно размешанный хвоей и листвой. Шоссе обрело тротуары и потеряло разделительную полосу, то есть превратилось в обычную улицу типичной окраины. Появились пешеходы, неизменные задумчивые старички с палочками и молодые мамы с колясками. Трафик для столичного мегаполиса весьма умеренный, может, здесь и пробок не бывает? Тогда вот он, давно потерянный и тщетно разыскиваемый Эдем, — встречай пришелицу!

Вижу в ней явно, не надо быть экстрасенсом, смешение нескольких чувств. Конечно, радость, искренняя и нескрываемая. Но ещё тревога. Как я восприму родной для неё город, близкий с рождения, отнюдь не мировой шедевр архитектуры, но несомненно лучший на свете? И ещё... Не разочаруюсь ли в ней? Ведь понятно, одно дело виртуальное общение, установившаяся близость душ, и совсем другое — реальность. Физическое восприятие на уровне биополя, рецепторов кожи, болевых точек... Вдруг — не пойдёт, и ничего тогда не сделаешь, природу не обманешь.

Но я то знаю, что у птички давно не только коготок увяз, но вся она пропала! Только бы не выдать этот факт слишком откровенно, как признание полной капитуляции. Остатки гордости пытаются бунтовать, мол, с какой стати такая конфузия, не такие редуты брали! Но сердце сладко ноет и радуется сдаче в плен, словно победе. "В том поединке своеволий кто, в чьей руке был только мяч?" Так зачастую бывает, игрок увлекается игрой всерьёз и теряет всё, охотник становится жертвой...

Сворачиваем с главной направо по съезду, выезжаем на столь же широкую, но пустынную трассу. "Кольцевая — комментирует она. — Вон, уже парк видно, Зелёный луг. Мы когда-то жили в этом районе. А сейчас нужно на Всехсвятскую свернуть!" Водитель иронично усмехается в зеркале. Мол, сами с усами. Ну, ямщик, тогда не завези в Тмутаракань!

Опять поворачиваем на боковушку, потом на сравнительно оживлённую улицу, но не проехав и трёх сотен метров, на перекрёстке берём влево и ныряем под мост, по которому проходит кольцевая. Эх, москвичам бы такую свободу манёвров, стали бы самыми счастливыми горожанами в мире!

Теперь справа от нас сплошная зелёная стена. Парк скорее на полноценный лес смахивает, тут и звери небось водятся, лоси с кабанами. Вдруг — даже волки? Со здешнего приволья станется!

Впереди появляется чудный белоснежный силуэт храма — любо дорого посмотреть. Стройный, словно навершие копья или головная часть ракеты, шатёр крыши, увенчанный золотым куполком с крестом. Так же много золота в обрамлении. Почувствовав мой интерес, она спешит пояснить: "Да то царква усих Святых. А рядом ещё одна — Евфросинии Полоцкой. Красивые, правда?"

Но снова совершаем вираж, следуя по периметру лесного массива. Второстепенная дорога сужается, асфальт всё так же безупречен, не тряхнёт на колдобинке! Похоже, путь наш не продлится долго, скоро финиш. 

Слева за редкими деревцами остаются какие-то спортивные сооружения, площадки, трибуны. «Олимпийский центр». Понятно. За ним просматривается водная гладь. Наверное, озеро.  Тут делаем вовсе крутой поворот на малозаметную просеку, похожую на пещеру из-за нависших сверху крон. Путь к запретному замку? Вдруг случится чудо, и стволы сомкнутся строем, как только мы проникнем внутрь чащи? Эх, была не была!

Метров сто по зелёному тоннелю, солнечные лучи прорываются золотыми шпагами, сражаются с тенями прямо на лобовом стекле и капоте «Пежо», глазам нашим тоже достаётся. Но вот выезжаем на открытую площадку, перед нами — массивные дубовые ворота псевдостаринной усадьбы, по сути, замка с высокой башней и каменными стенами. Солидно, но мрачновато. Посмотрим, чем внутри обрадуют?

Сонный привратник провожает к администратору, оказавшемуся дамой бальзаковского возраста и гренадёрских пропорций, тоже трущей глаза. Тут, что, сказка про спящую красавицу? А кто тогда принц, и кого целовать прикажете? Моя русалочка явно из другой истории...

Подтверждаем заказ и оплату, получаем ключи от апартаментов "люкс", заодно массу полезных советов на случай непредвиденных обстоятельств, включающих цунами и атаку марсиан. Цепкий оценивающий взгляд в сторону "спутницы", мол, знаем ваших! Спешу успокоить миссис Дракон — отправляю предмет беспокойства обратно в машину (подожди там, плиииииз!), сама вприпрыжку достигаю номера, наспех оцениваю удобства. Тот, кто занимался дизайном обстановки, изрядно порылся в старинных журналах. Модерн «Серебряного века» во всей красе! Каково будет ощутить на себе? Впрочем, за одни сутки пребывания не стоит и присматриваться к собственным ощущениям, всё неважно! Сумку отправляю в одёжный шкаф, несколько движений щёткой по волосам, пару взглядов в зеркало так и этак — всё же хороша, ведь так? Вся на позитиве дробью скатываюсь по лестнице, выпархиваю в массивные двери. Обрадованный хрустящим Грантом привратник вручает, заговорщицки оглянувшись, ключи от боковой калитки (главные ворота после полуночи закрывают) и пожарного выхода, откуда можно свободно пройти к себе, минуя дежурную. Вдруг пригодится — хитро улыбается... И не думаю поддерживать его юмор, сама серьёзность, снова гружусь в пропахшее новой кожей и дезодорантом нутро такси. Итак, I'm ready! Поехали!

Первым делом — парк с лодочками, нагулять аппетит, заодно притереться друг к дружке. Физическое сближение требует времени, не смотря на любую степень душевной связи. Давно усвоила, что спешить в этом деле не просто людей смешить, а губить всё на корню. Хотя бывают исключения, но... не в этом случае. Тонкая штучка, каких уже почти не бывает, хотя внешняя простота. Естественность порыжевшего от солнца и дождей льна, холст ручной выделки. Но высота полёта интеллекта, посреди праздной болтовни — вдруг поминание императива Канта, и сразу брезжит другой уровень... Лёгкий озноб предчувствия какого-то особенного открытия, когда стоишь на пороге неведомого мира. Так, наверное, вздрагивал Колумб, спускаясь по трапу с борта каравеллы на коралловый песок Вест-Индии...

Едем, взявшись за руки, улыбаемся, изредка поглядывая глаза в глаза. Лёгкие морщинки лучатся солнечно от век, так славно! Вот бы расцеловать, прямо здесь и сейчас, но боязно строгого шофёра, вдруг свезёт в милицию? Как раз снова ловлю его взгляд, но в нём, скорее, меркантильный интерес — сколько можно срубить бабла с приезжей чудачки? Таксисты везде одинаковые, впрочем, как и остальные семь миллиардов Homo sapiens.

Снова выруливаем на оживлённую трассу, то бишь главную улицу. Сразу же впереди по курсу вырисовывается циклопический «алмаз», блестящее гранями здание ромбокубоктаэндровой формы. Национальная библиотека. Хитроумное название архитектурной идеи запомнила благодаря Википедии, кладезю знаний нашей эпохи (спасибо создателям). За три года виртуального общения изучила все достойные примечательности города получше иного аборигена. Но всё равно слушаю восторженный рассказ моей милой с немалым интересом. Когда глаза лучатся неподдельным восторгом (и почему бы не восторгом гордости за свою родину?), человек становится прекрасным. Можно я тебя поцелую? Ну, хотя бы потом, когда не будет догляда?.. Смущённо смеётся, вдруг показывает язык. Вот несносная девчонка! Щипаю за мягкий бочок и всё же вскользь чмокаю в щёку. Радуюсь, будто флаг водрузила на полюс, правда, пару минут барахтаемся как бы в борьбе, уже разошлись не на шутку, смеёмся и пыхтим. Водитель испуганно оглядывается, видать, раздумывает, не высадить ли беспокойных пассажирок по добру по здоровому. Ничего, шеф, всё будет ОК и оплачено по прейскуранту! Ты только гони, куда следует!

Уже почти поравнявшись с «алмазиком», вдруг придумываем сделать остановку. Несчастный таксист давит на тормоз, взывая мысленно ко всем шофёрским богам, сворачивает в боковой проезд, затем на стоянку. Паркуемся среди скудной компании разношёрстных автомобилей. Шестисотых «Меринов» и «Бентли» не наблюдается. Понятно, ни среди работников библиотеки, ни среди читателей владельцев подобных зверюганов не встретишь. Наш перевозчик делано равнодушно врубил музыку на всю громкость, достал журнал про кино и настроился провести так сколько угодно времени. Мол, а вы, милые дамочки, можете достать свои компактные мётлы и улететь на них хоть на Лысую гору!

Ну, так далеко нам не надо, мы просто вокруг достопримечательности погуляем. В принципе, в городе, тотально разрушенном во время войны, не так уж много особо занимательных мест, зато просторно и свежо, даже дышится легче, чем в обычных мегаполисах. Кажется, что природа и человек ещё не до конца разделились здесь и находятся в сохраняемом единстве.

Весело топаем по каменной дорожке, проложенной среди зелёного газона и карликовых ёлок, к виднеющемуся со спины внушительному монументу. И этого героя местного эпоса я знаю. Франциск Скорина, первопечатник, вроде Ивана Фёдорова, только ещё почтенней, целый лиценциат медицины и доктор вольных искусств! Пока доходим до памятника, уже бежим в догонялки, благо ближе, чем за сто метров никого из живых существ нет (Скорина не в счёт). Меня-то трудно запятнать, тем более я в лёгких удобных балетках, но поддаюсь пару раз, чтоб обидно не было...

Слегка запыхавшиеся, постояли перед скульптурой. Серьёзный дядька, у него и руки, как у боксёра, небось, припечатать мог — мама не горюй! На вольного доктора не очень похож.

Пошли дальше. Здание сверкает всеми гранями необычной формы. Думаю, на фига библиотеке такой конструктивизм? Стремление к эпатажу? Вроде, проект ещё при коммунистах был задуман, но тогда руки не дошли. Зато теперь это архитектурный шедевр нового поколения! Впрочем, неплохо выглядит, но удобно ли внутри?

Так же снова и снова удивляюсь какой-то эпической пустынности посреди оживлённого города. Ну, непривычна эта открытость во все стороны, хоть тресни! Подобное ощущение возникало у меня на нашем севере, среди обширных архангельских лесов и рек, под невысоким, но просторным серо-голубым небом.

Огибаем ромбокубоктаэндр с западной стороны. Как примерные девочки, держимся за руки, но в голове (или ещё где?) беспокойное шило — чего б ещё учудить? Приходит вполне пристойная идея сфоткаться на фоне достопримечательности, тем более, что форма его сама подсказывает идею: как бы подержать «алмазик» над собой в руках, изображая кариатиду. Для этого отходим подальше, ищем удачный ракурс, оказываемся на берегу какого-то водоёма. Вот тут самое то! Ставлю тебя напротив объекта, начинаю командовать, куда руки, ноги и прочие части тела девать, смех трясёт обеих, но натурщице пребывать спокойно положено (больше не могу!), быстро щёлкаю, всё!

Смотрим, как фотка получилась? Вау, супер! Радость моя стоит вальяжно так, ручками нежными подняла над головой гранёную сферу весом тонн в сто пятнадцать тысяч (и всё-то я знаю!). Смеётся: "А если я её брошу?" Смеюсь и я: "Будет громкий буммм!"

Ещё пощёлкались, побегали по дорожкам, и обойдя весь комплекс, вернулись, как после кругосветного путешествия, в ту же точку, то есть к "пежонистому" таксомотору с его несчастным водителем. Последний музыку уже не слушал, журнал не читал, а мирно посапывал, откинувшись в удобном кресле. Кажется кощунством тревожить столь безмятежный сон. Но ехать-то надо! Переглядываемся с виноватыми улыбками, и тем не менее, командую вполголоса: "Рота, подъём!" Шофёр вздрагивает, вырываемый суровой действительностью из страны грёз, в глазах недоуменный упрёк, но быстро приходит в себя, бурчит извинения. Без проблем, командир, но работа есть работа: на старт!


*      *      *      *      *      *      *
Вновь летим по проспекту, как в машине времени. Вот уже современные постройки сменились сталинским классицизмом, но всё гармонично, можно даже сказать, стильно. К тому же практически полное отсутствие рекламы (вот где можно с минимальными затратами на декор снимать фильмы про советское время!). Особенно сильные чувства вызывает площадь Победы, с обелиском-штыком в центре и огромной надписью над фронтонами окружающих зданий: "ПОДВИГ НАРОДА БЕССМЕРТЕН". Собственно, спорить тут не с чем, и даже приятно, что это не вывеска какого-нибудь «Мак-Дональдса».

Сворачиваем на скромную улочку, минуем центральные ворота парка, нам типа дальше, с правой стороны тянется ограда зелёного сада. Но вот уже, кажется, приехали к месту назначения. Так и есть. Подруливаем ко входу (это всего-лишь скромная прямоугольная арка с несколькими колоннами и железными решётчатыми воротами). Расстаёмся с водителем без слёз, хотя, получив полный расчёт паче чаяния, малый с робкой улыбкой начал намекать о готовности отдаться в пожизненное рабство. Нет уж, нет уж, кто нас бедненькими не полюбил, того мы богатенькие не полюбим! Чао, бамбино, сорри!

Оказавшись внутри парка, под сводами раскидистых мощных деревьев, тут же устремляем наши шаги в сторону колосса здешних мест — колеса обозрения. Высота приличная: 54 метра, сверху можно многое рассмотреть! И ещё вдоволь поболтать, если никто мешать не будет. Поэтому решаем взять четыре билета в четырёхместную закрытую кабинку. Есть ещё открытые, но их меньше, поэтому постоянная очередь, к тому же, как выразилась солнечная моя: "Такой экстрим не всякому по душе. Я, например, поехала однажды, так только и мечтала побыстрее на землю вернуться! Ветер трясёт не по-детски, кажется, вот-вот и вылетишь! Нет, в закрытой гораздо приятнее, вид тот же, а нервы не тратишь!"

Купили тетрапак местного яблочного сока, пару стаканчиков, едва не соблазнились семечками. Но мелькнула мысль в голове: вот так романтическое свидание под сплёвывание шелухи! Дудки! Хотя визави была явно не против...

В кабинку попали без проблем, пройдя сквозь куцый строй любителей острых ощущений, ждущих вожделенных открытых колесниц. Двое девушек-инструкторов расторопно усадили нас вовнутрь, быстро разъяснили политику партии, мол, никакого алкоголя, сигарет, попыток самостоятельно покинуть кабинку и прочих вольностей. В душе тут же разгорелся протест против такого ограничения свободы и захотелось воскликнуть: "А целоваться-то хоть можно?", но дверка вовремя захлопнулась, и мы стали медленно уплывать с места посадки.

Пару минут тратим на обустройство нашей временной обители. Стаканчики в специальных углублениях в столике, сок открыт и размещён на безопасном удалении от локтей, чтоб часом не пролиться и не ввергнуть потребительниц в разряд злостных нарушителей порядка. Усаживаемся рядышком, чтобы небесное светило не слепило глаз и не мешало любоваться красотой друг дружки. Несколько мгновений встречного немигающего взгляда, и она вдруг утыкается лбом мне в плечо, разве что не мурлычет, как кошечка. Я снова погружаю кончик носа в её золотисто-огненную макушку. Шепчет едва слышно: "Как здорово, что ты всё-таки приехала! Я уже не верила, что это когда-нибудь случится. Знаешь... для меня всегда очень важен физический контакт с человеком, ну, потрогать его, запах ощутить, хотя бы просто в глаза взглянуть. Есть импульсы, которые улавливаешь только вблизи!" — "Ну, и как, есть импульс?" Она немного отодвигается, смотрит серьёзно. "Мне кажется, да! Я рада, что ты такая, какой я тебя представляла, хотя опасалась ошибиться. Так часто бывает, что мы создаём в себе образ человека, а он оказывается иллюзией!" — "Но неужели потом нельзя исправить это ложное представление?" — "Наверное, можно, но трудно, сложившийся образ будет командовать нашими чувствами, мешая уяснить правду. И мы можем так и не понять настоящего человека, даже самого близкого. Вот что печально! Но, с другой стороны, если принимать ближнего своего, как он есть, со всеми его тараканами в голове, ты никогда не разочаруешься в нём, потому что не будешь пытаться переделать по своим лекалам, заменить его странности своими... — вдруг  делает милую гримаску досады. — Вот... гружу тебя всякой чепухой, смотри, какой вид! Это мой город, я его люблю очень-очень!"

Милая снова прижимается доверчиво, но так, чтобы не мешать лицезреть просторы. Действительно впечатляет. Огромные пространства высотных зданий, лесных насаждений, много водной поверхности, и необъятное, в сизоватых облачках небо. Лепота!

Обнимаю покрепче подружку за плечи. Нешуточный ветер врывается в щели, заставляя порой зябко ёжиться. Представляю, каково было бы на открытой площадке! Снова нежный щебет на ушко: "Знаешь, я просто обожаю всякие целовашки-обнимашки! Иной раз малознакомые удивляются, наверное, дурёхой считают, ну и пусть... А моя девушка, ну, с которой я дружу... дружила... вообще говорит, мол, тебе ничего не надо, а только на коленки пристроиться! А мне действительно, зачастую ничего большего и не требуется, как потеснее к любимому человечку прижаться и забыть все тревоги! Вот как сейчас!.."

Эх, радость моя, а мне-то как тепло и хорошо с тобой! Хочется взмыть птицей над этим городом, и дальше за горизонт, да всю землю облететь от края до края, и в то же время сидеть бы так, не разлей вода, хоть целый век! Правда, столько точно не получится — милая моя совсем не из тех, кто будет на одном месте вековать. Ей немножко побольше в жизни нужно, впрочем, как и мне. Так что розовой пасторали в любом случае не предвидится! Ну и ладно... Была бы понимание!   

А колесо катит и катит, медленно, но верно, как жернов судьбы. Насыпаются в него люди, смотришь сверху — махонькие и одинаковые, словно зёрна, и ссыпаются прочь, уже иные, наверное, коснувшиеся близкого неба и поцеловавшиеся с ветром... Кстати, а почему это мы время теряем?

Слегка взъерошиваю ей волосы пальцами, поглаживаю, как бы массажирую нервные точки. Она блаженно улыбается, даже зажмуривается: "Вот классно! Ты делаешь то, что я обожаю! Прям мурашки побежали, бр...р!" Смеюсь: "Я ещё не так умею... что тогда делать будешь?" Несколько минут молчит, продолжая теперь уже хитро улыбаться. Но когда произносит слова, они звучат серьёзно: "Наверное, я просто не переживу подобного счастья!" Открывает глаза, взгляд почти суров. Делаю всё, чтобы выдержать его не мигая... Снова прыскаем одновременно, что за чудо девочки, как хороши! Крепко обхватываю её за плечи, пока она чуть ниже, приближаю лицо вплотную. Это значит — вторгнуться в личное пространство. Сейчас будет или полное отторжение, или слияние полей. Смотрю в глубину глаз, что увижу там? Или пропаду в их солнечной глубине? Она не делает попыток оттолкнуть пришелицу, как-то изменить ситуацию... Атмосфера густеет-накаляется, в висках застучали серебряные молоточки. Мои губы вдруг приобрели самостоятельную ценность, взяли на себя управление, как астронавты над луной, и пошли на сближение... Впору давать обратный отсчёт секунд и включать прямой эфир: "ТАСС уполномочен заявить!" Есть касание!

Блаженное состояние улёта в астрал, не иначе! Губы, которые робко, почти стыдливо раскрываются навстречу моим, они слаще мёда, но ещё и опиумно дурманящие! Боюсь спугнуть мимолётную радость неосторожным движением, жестом, хотя плоть, получившая внятный импульс, уже взбунтовалась, требует решительных мер, смелой атаки... Да уймитесь же! — почти умоляю свои инстинкты, вы, что, не видите, какая царская добыча попала в наши сети? Достоин ли рыбак такого улова? Не снять ли шапку, да не отпустить обратно по добру по здоровому? Нееет! Увы, не отдаст сущность моя никого, кто попал в её ареал хотя бы тенью, сцапает, поглотит целиком и с перьями... Пусть и сама пропадёт при этом, зато какой праздник — с фейерверком и бочками вина на помин души!

На каком-то этапе внутренние стражи тихонько командуют: "Стоп!" Язык мой, почти уже готовый проникнуть меж разведённых не без труда зубок милой и двинуться дальше, навстречу влажному своему собрату, неохотно ретируется. Но дело сделано, первый, самый важный рубеж пройден (прорван, преодолён), уже не отвертеться никому. Даже свидетели есть — отчётливо вижу, что семейная пара, расположившаяся в соседней кабинке, которая следует за нами и находится чуть выше, явно интересуется событиями из нашей личной жизни больше, чем красотами города. Тянет показать им вульгарную фигу, а то и вовсе один из пальцев, но ладно! Всё же расстояние приличное и слегка затемнённые стенки делают зрелище не столь вопиющим. Но некоторые рамки приличий соблюсти не мешало бы.

Радость моя зарделась вся, превратившись в сплошной аленький цветочек. Губы дрожат не то усмешкой, не то готовностью разреветься. Отчётливо понимаю, что игра пошла по-крупному, и никакие краплёные карты тут не прокатят. Тебе отдадут всё... если ты сам всё выложишь на кон, до последней копеечки души и тела...

Но вновь лёгкая лучезарная улыбка разряжает наэлектризованность момента. Говорит чуть хрипловато, как будто хлебнув ледяной воды (или огненной страсти?), но взгляд улетел куда-то далеко, оказалось, в детство: "Знаешь, почему-то вспомнилось... Летний дождь, мне лет одиннадцать-двенадцать, с сестрой и подружкой вышли погулять. Погодка нелетная, дождь зарядил всерьез и надолго, холодно и мокро, всюду лужи и грязь, а мы сидим на качелях (знаешь, такие качели, типа лодочки, где сиденья напротив друг друга), три подружки, лопаем одну на всех шоколадную конфету, и нам так классно! И по фигу, что с носа что-то капает (может, дождинки, а может, и сопли), что дворы и улицы пустынны, и так занудно стучат капли по металлической крыше гаража! — мы просто "гуляем", и мы абсолютно счастливы. Счастье вообще штука странная, иногда из совершенно неожиданных вещей слагается... Просто надо расслабиться — и оно само покажется, даже гоняться за ним не надо".

Хорошее у тебя счастье, доброе, правда, немножко с соплями (про себя улыбаюсь). Точно, как говорят некоторые, тебя надо на коротком поводке держать и не оставлять без присмотра, чтоб не украли. Реликтовый вид! Но кто нас украдёт без нашего желания? А кража по взаимному согласию уголовно не преследуется, мотаем на ус.

Между тем казавшееся поначалу таким бесконечным путешествие стало приближаться к концу. Вот уже верхушки высоченных вязов показались рядом, потом густые лапы голубых ёлок. Эти последние минуты мы проводим, тесно прижавшись друг к другу, ещё и руки крепко сцепив в пальцах, будто готовясь к долгой разлуке. Но не разлей-вода тайна уже навсегда с нами, в нашем заветном месте, один ключ на двоих "без права передачи". С этим чувством и покидаем полупрозрачный, столь щедрый на радость батискаф, чтобы вновь ступить на грешную землю.

Теперь можно неспешно побродить по тенистым аллеям. Парк в меру оживлён, никакой толпы, в некоторых местах вовсе пустынно (впрочем, как и во всём городе). Может быть, по причине лета и хорошей погоды все на природе? В любом случае, с московской суетой не сравнить. Трёхзвёздочный рай и пятизвёздочное чистилище, не иначе. Вот и выбирай, душа!

Прошлись меж кипящих весельем аттракционов «Карусельленда». Они все знакомы мне по фоткам из «Одноклассников» и «В Контакте», видимо, это любимое место семейных фото сессий. Ещё паровозик тут бегает потешный, а , вот и он, катится по улочкам детской страны, веселит ребятню и взрослых. Нам, что ли, проехаться? Две великовозрастные дитяти!

Между тем время движется неуклонно, если хотим ещё и главную задачу выполнить, поставленную на сегодня — покататься на лодочке, пора приступать к исполнению. Насколько в теме, ближайшая лодочная станция находится на набережной в районе Купальского сквера. Туда можно и пешком пройтись, не велик путь.

Милая прямо светится радостью, улыбается, смеётся каждой шутке, что сказывается взаимно, поэтому, боюсь, мы являем миру пару абсолютно счастливых невменяемых дурочек. Любой встречный становится для нас долгожданным другом, которого расцеловать готовы, так что многие озадаченно оглядываются, подозревая в приёме психотропных веществ. Да ведь так и есть! Уровень содержания серотонина и эндорфинов в нашей крови наверняка зашкаливает, нервы звенят гармоничными струнами, и в то же время расслаблены. Так классно на сердце, ура, жизнь!

"Я готова танцевать или петь! Ну и пусть, что не умею... Мне с годами столько всего хочется, сразу и по самую крышечку! Хотя я такая лентяйка на самом деле... Иногда просто тормоз, даже не медленный газ... Могу часами просто тупо сидеть, ни о чём не думать, особенно в ванной под струйкой воды... Льётся так на тебя задумчиво, и ничего больше не надо!" — "Наверное, ты так медитируешь, якобы ничего не делаешь..." — "Точно! А ещё у нас кошка такая умная, аж жуть! — продолжает без всякой видимой связи. — Интеллектуал! У малого игра музыкальная есть, там на разные кнопочки нажимаешь — звучат разные мелодии. Так вот, кошка, когда ей скучно, подходит к этой игре и тиснет на кнопочку. Послушает, нажимает следующую... Вот бы научить ее супы варить да в квартире убираться!"

Идём дальше, придумывая тысячу необходимых в хозяйстве вещей, которые можно было бы поручить кошке. В конце концов, дойдя до выполнения супружеского долга, несколько озадачились. Не слишком ли велик груз ответственности на хрупкие кошачьи плечи? И обратная тема — не возникнет ли у благоверной половины законный вопрос: а для чего вообще нужна жена, если есть такое замечательное хвостатое создание? Есть над чем голову поломать...

Скоро достигаем берега реки, идём по мостику-плотине на другую сторону. Ну, пусть не Северная Двина, и даже не Нева, но приличная вполне себе речка. Одета в камень, вода довольно чистая, подозреваю, в ней и рыба водится. Как раз небольшой прогулочный пароходик протарахтел перед нами, веселые люди на палубе, скорее всего, туристы из глубинки, восторженно поприветствовали нас. Да мы вас так любим, что готовы сверху сигнуть и всех заобнимать! Но уж попрыгать, как ненормальным, и помахать руками в ответ нам никто не запретит...

Тут приходит на ум замечательная идея. А не махнуть ли нам на Комсомольское озеро? Там и водного пространства побольше, и острова всякие есть, и обстановка гораздо, скажем так, интимнее. К тому же пляж имеется, можно искупаться... Что, нормальный план? Тогда двинули! Уже поднимаемся по лестнице, чтобы оказаться всё на том же проспекте Незалежнасьцы, как вдруг внезапная мысль пронзает, будто молния. Какой пляж, какое купание?

Останавливаю спешащую рядом мою ненаглядную прямым вопросом, что у неё снизу надето? Несколько мгновений лёгкого ступора, вопрос из разряда бьющих наповал, в глазах смесь недоумения и испуга, потом робкая попытка ответить встречным интересом: "Ну, как всегда... а что?" — "Вот именно, как всегда, и на мне тоже! Хоть стыдиться нечего, всё там по-фирме, но купаться-то в этом не полезешь! Что делать будем?" — "Так обязательно, что ли, купаться? Мы ж кататься будем, вроде..." — "Но это же вода, там всякое может быть! К тому же оказаться в двух метрах от пляжа и не окунуться... это не по-человечески! Знаешь, что?.. А вот сейчас узнаешь, пошли!"

Выходим на широкую мостовую. Мимо всё в том же неспешном трафике скользят легковые и грузовые авто, иногда проносятся неизменно зелёные мазовские автобусы. Прошу вызвать такси, любое, лишь бы побыстрее, и объясняю план. Он прост и гениален, как теория относительности. По дороге на озеро заедем в ближайший приличный бутик и купим всё необходимое! Почему не годится? У тебя дома полно купальников? Так едем к тебе? Нихт?.. В общем, не дрейфь, Машка, я Дубровский, всё будет в ажуре! Двигаем в бутик. Один раз наденешь, не убудет, а потом, если не захочешь носить, заберу с собой, на память! Договорились? Вот и ладненько.

Выясняется, что на такси моя драгоценная ездит не чаще, чем комета Галлея приближается к земле, но какая-то визитка у неё в кошельке затерялась. Звоним по номеру некой службы «Ветерок», учтивый женский голос обещает автомобиль через пять минут. И действительно, мы ещё не успели остыть после жаркой дискуссии, как к тротуару подкатывает жёлтое «Рено» с шашечками и надписью на борту той самой фирмы. Классно, вдобавок за рулём оказалась интересного вида девица в донельзя рваных джинсах и криво сшитой майке. Надеюсь, это не клиенты постарались — типа за плохое вождение? Иначе придётся оставить её вовсе ни в чём!

Итак, куда едем? Вопрос застаёт врасплох. А где у вас тут продают купальники ближе, чем Польша? Нет, мы не шутим, мы просто с Венеры свалились и ещё не освоились... Неплохой выбор в «Sela», для себя там выбирали? Отлично, доверяем вкусу мисс Ветерок, везите нас туда!

Путь оказался недолгим. Не прошло и пяти минут, как приятная путеводительница нажала на тормоз, мило улыбнулась и заявила: "На месте! Пройдёте метров пятьдесят вдоль фасада, там увидите. Так я жду?.. Полчаса... а хватит вам?"

Вот уж чего нельзя предугадать, так это количество времени, необходимое на выбор и примерку носимого-надеваемого! Ну, природа наша такова, и строить тут какую-либо зависимость просто impossible! Столько неизвестных факторов, могущих повлиять на конечный итог. Теоретически сам процесс рассчитать возможно, если кому охота, но практика не оставит на этих трудах камня на камне! И будет права. Нечего лезть с бездушным анализом в живой и творческий процесс!

Магазин был обнаружен в помещениях бывшего ГУМа. Гранитная облицовка стен, гранитные капитальные "на века" надписи над входом. Появляется невольный трепет от почтения к советской торговле. Но внутри уютная обстановка вполне комфортабельного бутика. Покупателей что-то не видно, наверное, поэтому сразу две продавщицы устремляются к нам, словно беговые лошадки на скачках. Ставлю на ту, что слева, лучезарную невеличку, почти ребёнка с виду, но пропорций отнюдь не детских. Вторая — девушка хоть и рослая, но её мини юбка так плотно обтягивает бёдра, что поневоле бедняжке приходится укорачивать шаг. Наше появление для них, судя по всему, событие исторического масштаба. Да так оно и есть, только шубку из шиншиллы я сегодня присматривать не буду, не сезон-с, знаете, да и кардиган из чистейшей английской шерсти пока ни к чему... А вот насчёт купальников повыбирать — это как раз по нам. Говорите, имеется прекрасная коллекция? Вот и посмотрим, мы как раз коллекционеры такие, чтоб пощупать, померить...

Мигом подведены к стенду с вожделенным товаром. В глазах рябит от множества оттенков и моделей. Милая поглядывает то на меня, то на предметы предстоящего выбора с нескрываемым ужасом. Неужели весь этот калейдоскоп необходимо перебрать? Это ж простому смертному и года не хватит, даже если без перерывов на обед и ночной сон! Ничего, видит око, а руки делают! Ты какой цвет предпочитаешь? Ну, конечно голубой, помню твои крымские фотки! Спору нет, выглядит шикарно, но зацикливаться на одном... Смотри, какие чудные оттенки лазоревого и жемчужного, wow! — прелесть просто! Так, размеры какие? Бери этот, этот... и ещё этот экземплярчик... Зачем так много? А ты померь, там выберем!

Сама хватаю что-то чёрно-белое в полоску. На меня что ни натяни, всё лепо! Главное, солнце моё убедить в железной неотвратимости покупок. Кажется, изрядная внутренняя щепетильность является одним из важных её качеств, пожалуй, не всегда удобным, но с которым приходится считаться. Тут деликатность должна быть, как у сапёра. Но ещё больше важна искренность. Если врать в чувствах, засыплешься сразу. А чего тут врать-то? Только дай душе развернуться — такую оду радости исполнит!

Двойная кабинка-примерочная. Разделяется лёгкой занавеской. Произвести процесс совместно хоть и заманчиво чертовски, но даже предлагать не стала, и так краса моя смущена и чувствует себя не в себе. Но дивы торговли щебечут так сладко, нахваливая товар да покупателя, и я свою порцию елея вношу, так что соглашается с покорным вздохом, но глаза всё-таки поблёскивают — ведь в самом деле неплохие вещички! Кто спорит, душа наша субстанция нематериальная, но и плоть немножко ублажить не грех...

Быстро всё скидываю с себя, критически осматриваюсь — не появилось ли за прошедшие сутки на теле непредвиденных изъянов, или всё так же хороша? Не, но ведь приятно же посмотреть, честно! Жаль, и не выглянет жестокосердная со своей половинки, и заглянуть к себе не позволит. Кричать, наверное, не будет, но сердитым рублём одарит.

Поэтому надеваю купальные предметы без особого энтузиазма. Но как часто бывает, случайность открывает сокровище в джунглях. А ведь классно смотрится, даром что второпях схвачено! Уже не могу терпеть, произношу быстрым голосом: "Тук-тук, сорри!" и заглядываю за занавеску. Милая задумчиво, но как-то подозрительно иронично изучает своё отражение, облачённое в бесподобный небесно-сине-сероватый купальник. Да ты просто наяда, не, русалочка Ариэль в этом прикиде (а без него вообще отпад, заключаю уже про себя, облизнув внезапно пересохшие губы)!

Ещё минут десять тратим на примерку оставшихся двух вариантов, оба подходят обалденно, поэтому шепчу услужливым барышням: "Берём всё! Плюс пару пляжных накидок в тон, два полотенца и сумку! Карточка VISA, без проблем? ОК!"

Вываливаемся счастливые и слегка обалдевшие (угадайте, кто в какой мере?). Но дело сделано, теперь скоренько в сторону кареты, ибо путешествие наше до заветных лодочек явно затянулось...

В машине так и сяк выкручиваюсь, мол и цены копеечные по сравнению с нашими, и больно уж подошло к лицу и фигуре, и... в конце концов, могу я небольшой подарок сделать? Немного успокаивается, и уже безбоязненно беру её руку и целую несколько раз чуть выше запястья. Жест мой не ускользает от внимания водительницы, вижу тень улыбки на губах. Ага, значит имеем нежданного союзника на главном направлении, запишем в актив.

Раскрываем перед ней карты насчёт цели поездки. Немного подумав, предлагает довезти до Заливного переулка, но дворами, напрямую не получится... а там до лодочной станции рукой подать. Что ж, Заливной, так Заливной, калi ласка!

Судя по всему, объезжаем парк и озеро вокруг, потом, точно, ныряем в какие-то проулки, дворы меж хрущёвских трёхэтажек, но минуем их благополучно и утыкаемся в лесной массив. Кажись, добрались! Арендую такое приятное такси на весь день, щедро плачу вперёд. Улыбается: "Желаю приятно поплавать, я здесь буду ждать, если что, вот мой телефон... и берегите себя!" Ещё как будем, когда жизнь только налаживается!


*       *      *      *      *      *      *
Идём по выложенной камнем дорожке под сенью берёз и внушительных лип. В июне тут, наверное, ЗАПАХ! Но и сейчас очень здорово, свежо, ветерок играет кончиками волос, проникает в складки одежды, щекочет бесцеремонно. Скидываю наконец-то свою ветровку, на глаза натягиваю очки. Чем ближе водное пространство, тем живее бурлит кровь, кажется, будто тысячи иголочек покалывают особо восприимчивые места. Лисёна моя вышагивает рядом, но какая-то притихшая. Иногда посматривает вскользь, как бы тайком, словно пытается что-то для себя решить, но общее умиротворение разглаживает складочки-морщинки милого веснушчатого лица. Мы просто идём сквозь живой строй деревьев и предвкушаем новую радость!

Выходим на берег. Эта часть парка не очень людная, но всё необходимое имеется. В первую очередь — кабинки для переодевания. Можно, конечно, и по-простому, за кустиками, но как-то несолидно. Занимаем места в соседних, быстро проводим смену композиции, и уже предстаём заядлыми пляжницами, хоть сейчас на песочек Майами-бич! Особенно классно смотрится моя ненаглядная — после "штанцов не напрягающих" и скучноватой кофты. Вот бы когда расцеловать, но присутствие публики делает сие представление излишне, пожалуй, экстравагантным.

Итак, долгожданная лодочная гавань. Настроение готово немножко испортиться — выбор плавательных средств не вдохновляет. Несколько предельно обшарпанных катамаранов, наверное, помнящих ещё Синопское сражение, и пара пластиковых лодочек, больше похожих на списанную упаковочную тару от холодильников. Поймав мой панически негодующий взгляд, капитан сего бардака, белобрысый парниша лет тридцати в тельняшке и мятой фуражке с крабом, ободряюще замечает: "Зато корпуса катамаранов алюминиевые, не подведут, ещё в СССР клёпаны!" Как-то не вдохновляюсь подобным панегириком, но вижу поодаль нечто замечательное...

Ладный двухвёсельный ялик, сделанный из светлого лакированного дерева, абсолютно новёхонький, с белоснежными банками и горящими на солнце латунными уключинами. Ещё и живописный якорь с полипропиленовым тросом, примостившийся на носу. Название вообще умиляет: «Petite Coquette». Пришвартована посудина рядом со спасательным катером. Ситуация понятна. Служение кокетки —  удовлетворение прихотей особо приближённых лиц. Вот и славно — приблизимся к лицам максимально возможно. Через пять минут, оставив в залог паспорт и новенький айфон, а так же заплатив тройную цену на три часа вперёд, но счастливые дальше некуда, отчаливаем от пристани.

Милая сразу предупредила честно, мол, плавает как топорик, поэтому все заботы по сохранности её тела должна взять на себя сторона, настоявшая на опасном путешествии. На всякий случай запасаемся спасательным жилетом, да и вообще, что там про Машу и Дубровского? Вот именно, не дрейфь, за вёслами не салага сидит! Можем хоть через океан, как Фёдор Конюхов. А что, открыли бы какой-нибудь необитаемый остров, пальмы там, коралловый песок, крабы бегают... "А как же интернет, ведь «Одноклассников» не будет!" — смеётся негодница. А на что мне всемирная сеть, когда главный её адресат со мной? Ага, вот она, устроилась удобно напротив, снова язык показывает!

Ну и ладно, мы и сами можем кого хочешь подразнить... Всё же — какое наслаждение работать в своё удовольствие вёслами, когда вода гладкая, ветерок попутный, ялик лёгкий и послушный, как тренированная лошадка! Греби и греби себе. Приказываю: "Эй, на мостике, следить в оба!", так как сижу спиной вперёд, к тому же взор занят отнюдь не прокладкой курса. Моя рыжая пассажирка принимает вовсе вальяжную позу, ещё небрежно покрикивает: "Почаще, почаще двигайте руками, любезный! Что это мы ползём со скоростью черепахи?"

Ах, так? Ну, погоди! Пользуясь обстоятельством, что лодка увёртлива, начинаю резко табанить то правым, то левым веслом, отчего посудина наша раскачалась, как во время шторма, того и гляди черпнёт бортом воду. Милая подобралась вся, с явным испугом уцепилась обеими руками за края банки. "Ты чё, забыла, я же плаваю плохо, прекрати дурачиться! В лоб сейчас получишь, я со страха могу!"

Ладно... Пусть будет полный штиль на море. Отдохнём.

Мы уже изрядно взяли от берега, приблизились к центральной части озера (и всего парка), где из серповидного бетонного островка бьёт в небо многоструйный, похожий на жар-птицу фонтан. Подплывать вплотную, разумеется, нельзя, так что остаётся любоваться со стороны. Заодно просто понежиться бездельем, отдавшись на волю не слишком суровых волн.

Вот кайф! Люди все остались где-то вдалеке, суетятся там о чём-то, свои проблемы перетирают... А тут спокойствие и синева со всех сторон, только шум фонтана доносится, но не достаёт. Устраиваюсь рядом с половиной моей команды, слегка подталкиваю, подвинься, имей совесть! Смотрит хитро одним глазом, что, мол, как пугать, так герои мы, а тут дай рядышком полежать? Так я в шутку и любя... Мир?

Мир...

Солнышко ласково светит, совсем не жжётся, не кусается. Приятно впитывать его добрую энергию, насыщаться какими-то полезными там для жизни витаминами. Но самое супер-супер — эта девочка, что со мной в одной лодке, моя пара на этом ковчеге, одиноком посреди бескрайнего вселенского океана. Так бы и пребывать в блаженном отдохновении всю оставшуюся вечность...

Вдруг радость слегка приподнимается на локте, потом приваливается совсем тесно, лицом касаясь лица, только сбоку. Пальцы её захватили прядь моих волос, смешно теребят, норовят провести по шее и подбородку. Думаешь, щекотно? Вот уж нет, я терпеливая! Но глаза её какие-то бездонно далёкие, словно затянулись в Чёрную дыру, прямо холодком по душе... Ты чего, а?

"Знаешь, когда ты лодку раскачала... я испугалась, конечно, но как бы не очень... не знаю, как быстро объяснить... Вот, природа. Она все решает по-своему, кому жить, а кому пора уже... Это только кажется, что человек ее покорил, а на самом деле всё, как и сотни тысяч лет назад. Мне когда цунами снилось в детстве, чувство было странное во сне, смесь восторга и смирение с тем, что это полный капец, без вариантов. И в данном случае было похожее ощущение... хотя, понимала вполне, что шутка это... пускай и дурацкая!"

Блин, я ж и ущипнуть могу, тем более, есть за что — бока румяные, как у коржика, сами просятся ухватить их! Но лишь вздыхаю сокрушённо, ладно, ругайте меня, люди добрые, только коромыслом не лупите!

Но, видать, население земли подписало кровью контракт не оставлять нас в покое! Совсем рядом послышался шум борьбы, металлический грохот, всплеск воды, и всё это покрывали женский визг и мужская перебранка. Резко принимаем сидячее положение, наблюдаем картину. Группа явно не вполне адекватных русскоязычных граждан устроила борьбу нанайских мальчиков на катамаране, в результате чего он невероятным образом опрокинулся. Две дамочки в полосатых купальниках быстро взгромоздились на поплавки, за ними с огромным трудом, фыркая похлеще моржа, полз грузный мужчина с наполовину потерянными безразмерными шортами. Бабёнки истерично ржали, восторгаясь произошедшим кораблекрушением. Вдруг одна из них сменила веселье на горе и завопила дурным голосом: "А Генчик мой где? Гееена, Ген, ты где?" Ситуация нарисовалась предельно ясная: видать, одного из борцов вольного стиля огрело деталью плавсредства, и он пошёл ко дну. Надежды на его соратников никакой, поэтому бросаю коротко: "Зови спасателей!" и, оттолкнувшись посильнее с кормы, ныряю в воду. Расстояние до терпящих бедствие преодолеваю за секунды, ловя краем уха призывы ненаглядной: "Помогите, человек тонет!" Самое то — жалостливо и громко, с берега услышат.

Под катамараном ухожу вниз. Вода не слишком прозрачная, но глубина маленькая, всего метра два, далеко не отнесло. Всё же с первого раза не получается найти. Выныриваю одна, чем вызываю новый приступ горя: "Гееееенааааа!" Вот, блин, Геннадий, куда тебя русалки затащили? Ныряю вновь, набрав побольше воздуха. И тут же обнаруживаю огромное бледное тело бедолаги с выпученными глазами и торчащими в стороны редкими тёмными кудрями. Наверное, выглядит смешно, но смеяться недосуг. Хватаю утопленца за вихры (только бы не парик!), тяну за собой наверх. Дядька уже без чувств, а то бы начал хвататься, мог доставить проблем, но нет худа без добра... Вот уже высовываюсь наружу, хватаю воздуха, потом одной рукой цепляюсь за поплавок, другой со всей силы вышвыриваю пока ещё не труп к свету Божьему. Дамочки, к счастью, смогли подхватить своего Генчика, а тут и спасательный катер подоспел, с рёвом и сверкающей мигалкой. Ну, всё, счастливо, соколики, теперь оживляйте Лазаря четырёхдневного, а мне пора!

Быстренько доплываю до нашего красавца-ялика, взбираюсь со стороны кормы, но уже не без помощи милой. Вымоталась изрядно, хотя что там той операции, туда-сюда, нырни-достань! Падаю обессилено на банку...

Солнце, похоже, на грани истерики, но держится молодцом, только ощупывает лихорадочно мои руки и ноги, все ли на месте, взволнованно лепечет: "Что они, совсем сдурели? Таких даже на улицу нельзя выпускать, не то что корабль доверять! Я чуть с ума не сошла, когда тебя долго не было! А если бы он тебя утянул? Жив хоть? Блин, идиоты,  испортили такой праздник, я теперь на воду даже смотреть не могу! Поехали к берегу!"

Ладно, поехали, только отдохну малость... Тем временем нарушителей спокойствия забрали на катер, который резво рванул в сторону спасательной станции. Ну, желаем удачи... и не стоит благодарности!

В конце концов подгребаем к островку, в план-схемах именуемому как "Птичий". Говорится, что там чуть не миллион разных видов пернатых, и все они поют на разные лады. Вот и послушаем. Местечко выбираем подходящее — исполинская ива наклонилась над водами, создавая подобие шатра. Можно спрятаться и от прямых солнечных лучей, и от досужего любопытства братьев, да и сестёр тоже, по разуму. Правда, через несколько минут уединение наше было прервано нагрянувшими как снег на голову спасателями. Плоховато я о них подумала! Они прибыли лично доложить о результатах проведённых действий и выразить благодарность.  Оказалось, к моему стыду, что загулявшая компания есть мои дорогие соотечественники, родом из Урюпинска, и отмечали какой-то юбилей кого-то из них. Потерпевший получил черепно-мозговую травму средней тяжести, прилично наглотался воды, но был приведён в чувство и отправлен в больницу. Бравые хлопцы любезно вернули мои паспорт с телефоном, а так же разрешили пользоваться лодкой неограниченное время сегодня и в любой день, когда пожелаю. Вот спасибо! Может, мне на «пмж» сюда переехать, такие бонусы!

Всё же, наконец-то мы оставлены в покое. Стих вдалеке рёв мощного движка, катамаран, совершивший поворот оверкиль, отбуксирован на станцию. Досужие любители водного отдыха, собравшиеся к месту происшествия, снова разъехались по озёрной глади. Тишь да благодать утвердились на Комсомолке...

А мы и вовсе затаились, боясь лишним движением вспугнуть какую-нибудь певчую птаху. Хотя, если честно, певцы эти никакого внимания на двуногих без перьев не обращали, порхали с ветки на ветку, верещали между собой на тысячи тонов. Какой-то уж особенно замечательной мелодии не было, но интересно и просто послушать-посмотреть вблизи жизнь (и удивительные приключения) разных диких птиц. Заодно пообниматься немного, сглаживая последние остатки стресса.

Девочка моя слегка морщит носик, задумчиво оглядывает окружающее зелёное царство. У неё, наверное, на все явления природы есть личная сентенция. Не ошибаюсь в мнении, слышу: "Мне кажется, что деревья — это мыслящие существа, которые существуют по своим, только им ведомым законам. Как гости с далеких планет… Высокие и гордые, сильные и гибкие, врастают одновременно в землю и небо (не зря ведь древние приписывали им способность соединять мир живых и мир мертвых). Именно они помогают заполнить тишину одиночества шумом листвы. Древо мира, древо познания. Кто разгадает тайнопись трещин древесной коры, постигнет тайну мира. Стремиться вглубь и стремиться вверх — лозунг, достойный каждого. А летопись можно вести по кольцам древесного спила…"

До чего всё-таки интересное существо, сама как будто с другой планеты! Где живут умные светлые пушистики...

Называю её рыжим котёнком. Смеётся: "Рыжик-пыжик, где ты был? На скамейке пиво пил. Бокал выпил, выпил два — закружилась голова! Так нас в детстве бабушка поддразнивала, любя, она ж сама такая же, только поседела... А ещё я, как и все люди... кочан капусты! Да, да, именно так! Окружены сверху разными оболочками, личинами, пока доберёшься до сердцевины, до кочерыжки, столько листьев надо снять! У каждого, я верю, есть своя, пусть и маленькая, кочерыжка — душа!" — "И у меня есть?" — "Конечно! Очень хорошая и добрая, только ехидная немножко! Я её давно, даже на расстоянии чувствовала. А теперь вижу воочию... Знаешь, я, когда хочу человека понять, начинаю двигаться как он, походка, ужимки, мимика... Вживаюсь в образ и в какой-то момент начинаю ощущать себя им. Как будто проваливаюсь внутрь другого... Так что не удивляйся, если вдруг я за тобой что-то повторю, скопирую, это моя попытка тебя познать получше".  — "А ещё друг познаётся в беде... Что, достаточно бед? Ну, на брачном ложе тоже познают... Чего дерёшься?"

Это моя милая, забыв совершенно о мирных намерениях отпетых орнитофилок, принялась тузить меня почём зря. Напрасно, конечно, потому что навыки рукопашной школы не пропьёшь, и пыжикам лучше с медведем не связываться! Скручиваю буянку в бараний рог быстро, но нежно. Как себя чувствуем? Так война... или мир? Ладно, ладно, только вилки спрячу...

В таких примерно забавных эпизодах прошли с полчаса нашего пребывания под ивовой кроной. Тут приходит нам в голову блестящая идея, хоть и не блещущая оригинальностью: а не искупаться ли? Разумеется, в приспособленном для этого месте, то бишь на пляже? Сказано — сделано. Уже гребём в направлении этого самого места, заодно вновь любуемся фонтаном и выглядываем, никому наша помощь не требуется? Ведь моя подпольная кличка — Гайка, и я всегда наготове вместе с друзьями Чипом и Дейлом. Но на этот раз обошлось без приключений.

Швартуемся возле подобия маяка (интересно, на фиг он в этом, простите за сравнение, утином водоёме?). Народу прилично нежится на песочке, ещё больше разбрелось по лужайке и полёживает на покрывалах. Ну, нам только в воду окунуться, простите за беспокойство!

Поскольку наплавалась я уже сегодня вдоволь, а хорошая плавает известным способом, то к взаимному удовольствию побарахтались на малой глубине, набрызгались, натискались, нашумелись сколько душа пожелала. Окружающие проявили максимум толерантности, то есть никто милицию не вызвал и тапочками не кидался. За что им наше нелицемерное спасибо!

Однако! Вдруг сознаю, потому что организм напоминает о себе, что сегодня ничего не принимала внутрь, кроме стаканчика яблочного сока на колесе обозрения. Блин, да я просто зверски голодна! Спрашиваю спутницу. Что, готова поросёнка с косточками проглотить? Так чего молчишь-то? Всё, быстренько возвращаем посудину хозяевам, затем мчимся в направлении заведений общепита! Вот же ж...

Проделываем путь назад, словно прокручиваем кадры return в ускоренном ритме. Фонтан, станция, кабинка, дорожка: алле ап — а вот и мы не запылились! Приятная наша водительница, предупреждённая звонком, светится радушием. Сто процентов верю, что это коренное свойство обитателей-обитательниц этих мест, а не элементарная мимикрия в поисках лёгкой добычи. Вообще, всех люблю сегодня и готова на любые щедрые безумства (а что ещё остаётся делать обладательнице доброй, хотя и немного ехидной души?). Кстати и знакомимся: зовут Ольгой, тридцать три года, двое детей, муж тоже таксист, по очереди работают на этом самом "Рено". "Ну, и как?" — "На жизнь хватает..."

Итак, дамы и не присутствующие господа, наша новая цель — ресторан испанской кухни «Casa Agustin Lopez» на улице Захарова. В путь!


*      *      *      *      *      *      *
Так-то так, но в пути начались ожидаемые попытки изменить конечную точку маршрута: "Может, попроще чего-нибудь выберем? Зачем нам ресторан испанский, туда, небось, и не пустят, скажут — босячки заявились!" — "Пустят, куда денутся! У меня столик и меню  заказаны. Ты хотела попробовать паэлью? Вот и будем её пробовать! И не мурчать!" Но мурчание продолжалось достаточно упорно, даже упрямо, пришлось пустить в ход хитрость. Мол, если что, возьмём паэлью на вынос и уничтожим её в ближайшем сквере, запивая испанским вином из пластиковых стаканчиков. Такая уютная перспектива заметно повысила настроение соучастницы, что положительно сказалось на атмосфере в салоне. Болтаем напропалую, даже Ольга изредка вставляет фразы, хотя внимания за дорогой не ослабляет. В конце концов выскочили на широкий проспект и дали газу, «Ветерок» летит с ветерком!

Домчались быстро, спасибо умеренному трафику и лёгкой руке водителя, и вот мы уже перед помпезно-классическим фасадом Центра статистики. Сверху глядят куда-то вдаль бронзовые фигуры среднестатистических мужчины и женщины. Видимо, содержатся здесь как эталоны местных особей данного пола, уж такие статные, пригожие! Но оставляем их справа, объезжаем по боковой улочке, внедряемся таки во внутренний дворик, где  расположен ресторан. VIP-персоны прибыли!

Ольга категорически отвергает предложение разделить трапезу, мол, вовсе не при параде, уж лучше домой по быстрому слетает, если что, звонить, прибудет через пять минут. Ладно...

Красная ковровая дорожка, ограниченная блестящими стойками по бокам, большой бодливый бык, готовый ринуться с вывески, красно-жёлто-красный флаг на флагштоке могли бы любого привести в замешательство, но только не меня. Не видала я испанских забегаловок, что ли? Так что пошли, и не вздумай дать дёру!

Решительно вламываемся в двери, за которыми никто не встречает с навахами и бандерильями наперевес. Вообще никого. Довольно громко звучит музыка (фламенко?), всюду обилие красного, чёрного, золотого. Интересно, какими ещё цветами можно оформить заведение в испанском стиле? Ладно, картинки уже знакомы по интернету, нам бы из персонала кого-нибудь...

Тут некий малый в прикиде официанта появился из проёма драпированных бордовым дамастом дверей. Никаких эмоций не отразилось на челе его высоком: ни интереса, ни удивления, возможно, он бы вообще предпочёл никогда не замечать нас. Вот уж дудки! Предъявите наш столик, зарезервированный и даже частично оплаченный! Сеньор Радушие провёл свалившихся на его голову гостий на террасу, указал место в углу, отменно уединённое из-за густой вьющейся зелени, вроде колхидского плюща, свисающей со всех сторон. ОК, принято, теперь что с меню? Я заказывала салаты, горячий суп, паэлью, вино, потом на десерт мороженное и кофе...

Сама Невозмутимость, оказавшийся вдобавок Великим Немым, только кивнул низко головой, словно поклонился, мол, не беспокойтесь, всё будет тип-топ, и попытался удалиться. Э, парень, ты ещё не знаешь наших! Лёгким жестом успокоив милую (посиди чуток, я мигом), следую в кильватере гордого броненосца. Уже в соседнем зале останавливаю его, бесцеремонно ухватив за локоть. "Послушайте, уважаемый! Я тут порылась в сети насчёт отзывов о вашем заведении, всё очень противоречиво. Так вот, если мы хотим сохранить дружеские, и даже приятные отношения, — при этих словах я выудила почище фокусника бумажку с Эндрю Джексоном прямо из воздуха и ненавязчиво вложила её в автоматически протянутую руку. — То наши блюда будут с максимально возможной скоростью появляться на столе, причём в идеальном исполнении и самого отменного качества! К тому же я голодна, как  тамбовский волк, поэтому лучше меня не дразнить разными отмазками... Надеюсь, Вы понимаете, о чём речь?" Вновь нижайший, исполненный достоинства кивок, но уже с признаками оживления на лице. Давай, давай, действуй, амиго, а то мы в самом деле кого-нибудь загрызём!

Не успела я вернуться на место, как на нашем столике, словно в продолжение волшебства, возникли красивые фарфоровые тарелочки с салатами и откупоренная при нас бутылка розового вина. «Finca Nueva», как и договаривались. Салаты: традиционный овощной и ремохон с добавкой бакальяу, сыра и яиц. С овощным всё понятно, овощи, они и есть овощи: томаты, огурцы, сладкий перец, лук, зелень, специи, заправленные оливковым маслом. А вот насчёт ремохона я даже опасалась раскрывать его секрет. Не всякий оценит сочетание апельсинов и вяленой трески! Да ещё острый сыр и яйца в придачу. Но мы же в испанском ресторане, должны попробовать экзотические вкусности!

Плещу понемногу в бокалы. Обожаю розовые вина! Пусть не имеют полной насыщенности красных, но как красивы и романтичны! Всё же, будь мы в полноценном вечернем наряде, да при макияже, на каблуках — и вино бы пилось по другому... Но и так нормально, в конце концов, не за тем пришли, а чтоб поесть. Чем и занимаемся весьма усердно. Нагуляли аппетит!

Салаты уничтожаем на раз, даром что ремохоны всякие, правду глаголют, голод действительно лучший повар. Ещё пригубляем божественного розового нектара. Твоё здоровье, радость! Улыбаемся друг другу загадочно, глядя через искристый хрусталь. Уже не стремимся на просторы скверов-прерий, и здесь неплохо? Es excelente, как сказали бы на родине этого напитка.

Приносят горячий суп. Это олья подрида, проще говоря, тушёное мясо с овощами в остром соусе. Выглядит не очень комильфо, зато вкусно и сытно, проверено. Нашим измученным нарзаном желудкам самое то. Порции вполне основательные, но переесть не дадут. Во всём видна забота о здоровье, а так же окружности талии.

В ресторане публики не густо. Дневные посетители, обедающие тут всякие менеджеры среднего звена и богатенькие студенты, уже исчезли. Любителям вечеринок и прочих фуршетов ещё рано. Остались случайные птицы, вроде нас. А мы и рады безлюдью. Музыка звучит взволнованно, словно приглашает к совершению маленьких безумств. Так нас долго просить не надо! Встаём из-за стола и, пользуясь укромностью месторасположения, танцуем в своё удовольствие. То есть сначала просто изображаем стиль диско, а потом совсем наглеем и пару медленных мелодий кружимся, прижавшись друг к другу. В голове приятная лёгкость от вина и необычности обстановки, просто от сознания — мы вместе!

Наконец-то появляется главное блюдо, королевская паэлья! Её торжественно несёт сам шеф-повар: грузный, волосатый, но обаятельный кабальеро иберийской внешности, в сопровождении испанца же администратора и знакомого нам официанта. Мы медленно встаём, застигнутые такой делегацией врасплох. Нараспев произносят какую-то здравицу, которую мой хромающий испанский воспринимает, как похвалу женской красоте и пожелание кушать побольше и подороже. Si, senor capitan, usted es muy amable (надеюсь, ничего не попутала?)! Господа, услышав подобие родной речи, расплываются в улыбках, норовят наши ручки расцеловать, потом велят принести шампанского («Абрау-Дюрсо», брют), все выпиваем дружно, но бокалы об пол не бьём, жалко хрусталь, да и ковёр тоже. Почти полную бутылку галантно оставляют нам. Muchas gracias, по гроб не забудем!

Ах, паэлья! Кто не пробовал, тому не понять, а счастливцам и рассказывать ничего не надо. Превосходный валенсийский рис, подкрашенный шафраном, несколько видов рыбы, курица, морепродукты, зелень — заправлены оливковым маслом и белым вином. Вся это кажущаяся какофония рождает удивительную гармонию вкуса, которой заслуженно знаменита кухня Пиренейского полуострова. Мм, пальчики оближешь! Да ещё запивая отменным вином, и вприглядку с самым классным солнышком на свете!
 
Внизу, в залах, несколько правильно разодетых пар расслабленно кружатся под хрипотцу Челентано. «Soli». Присоединиться к ним не рискуем, опять как бы танцуем в своём потайном месте. Песня словно про нас: "Soli, pero finalmente noi, solo noi, solo noi" — наконец-то мы вдвоём, вопреки всему вдвоём! Но будущее не принадлежит нам. Только то, что находится здесь и сейчас. В наших руках, сжимающих случайно попавшегося журавля и не желающих ловить синиц. В наших глазах, отражающих сияние глаз напротив, как объектив телескопа является зеркалом Вселенной.

А вот и десерт! До невозможности учтивый официант принёс на подносе внушительные креманки с фантазийно украшенным мороженным и кофе в чашках-напёрстках. Сразу заказываю ещё пару, мы ж не с куклами в «дочки-матери» играем! Хотя голод давно побеждён и обречённо ретировался, с удовольствием уплетаем сочную холодную массу, заправленную фруктами и политую слегка коньяком. Милая забавно морщится — горько же! Да ладно... собираю ложечкой весь алкогольсодержащий сироп и демонстративно сексуально облизываю кончиком языка. Короткая пауза, и вот мы уже соревнуемся, кто более возбуждающе интимно умеет поглощать сладкое лакомство. Но матч длится недолго, разве можно всерьёз тягаться с этим солнечным созданием, которое тут же успело сделать гримаску и рассмеяться?

Чувство времени совершенно пропало. Видимо, так же оно неощутимо в раю, или в счастье... "Ты счастлива, коханая?" Слегка приподнимает брови, собираясь с мыслями. Вот философ! Никогда не ответит просто на простой вопрос. А он простой? Ответить: счастлив или нет, значит подвести итог жизни. Тут задумаешься. Сама-то счастлива? Сейчас, кажется, да... А почему кажется? Потому что стоит углубиться в себя с анализом, как восторженное ощущение полноты бытия куда-то теряется. Вот, было только что безусловно хорошо... и уже не очень. Почему так? Может, счастье — это неощущение какого-либо несчастья, просто жизнь без заморочек?

Всё же изволит Наше мудрое Величество слово молвить: "Эх,  шчасце,  шчасце! Это такое беленькое с хвостиком, все ловят, но никто не видел?" Может, кому и беленькое, а нам рыжее досталось,  и хвостик, точно, есть! А если серьёзно, совсем, как на духу?

Продолжает, скручивая и разворачивая салфетку на столе: "Наверное, прежде всего, это согласие. Согласие во всех проекциях. Согласие с самим собой, с миром, со своими мечтами и прошлым. Принятие всего как данности, имеющей смысл независимо от того, видим мы пользу от произошедшего (или происходящего) или нет. Если я прихожу в этот мир, то я уже даю согласие на свое существование, даю свое согласие на все возможные варианты своего жизненного пути, на события, встречи, воспоминания. Все, что происходит в жизни, происходит только с моим на то  согласием... К чему потом лить слезы и противиться собственной воле? К чему искать виновного или оправдываться? Может просто принять самого себя как самое значимое проявление собственной воли… Принять и полюбить себя. Полюбить других людей, мир вокруг… Я согласен радоваться жизни… Согласен любить и быть любимым… Согласен жить и умирать… Согласен находить и терять, встречаться и расставаться… Согласен с прошлым и согласен на будущее".

Да уж, ответ под стать вопросу! Как говорится, не торопись спрашивать, вдруг ответят... Но это ещё не всё. Милая решительно настроена поставить все точки над i: "Так же важно понимание. Это — сложная составляющая мыслительного процесса, которая является одновременно и процессом и результатом этого процесса. В психологическом контексте понимание есть более сложное явление. Любое понимание возможно при наличии  проблемы или задачи, оно есть промежуточное звено между  проблемой и ее решением. В плане межличностных отношений понимание есть путь к принятию либо к отвержению. Именно понимание становится часто необходимым условием для прощения человеческих поступков, а прощение приводит к состоянию внутреннего согласия человека с миром и самим собой. Поэтому понимание — это один из возможных путей стать счастливым".

Всё, цитадель сдаётся на милость победителя! Неплохо преподают философию и логику в местных универах, не отнять... Да она могла и сама до всего этого додуматься, сто пудов! Однако не могу покинуть ристалище без гола престижа. Вспоминаю фразу Паскаля, видела у кого-то в резюме: "Все люди стремятся к счастью — из этого правила нет исключений; способы у всех разные, но цель одна... Счастье — побудительный мотив любых поступков любого человека, даже того, кто собирается повеситься".

Ну, до чего же мы умные! Сидим такие, будто обыкновенные, пад'есці пришли, а интеллектуальный уровень у нас — ого, знатоки «Что? Где? Когда?» нервно курят в сторонке.

Так-с, немного кофеинчику для замечательных мозгов, чтоб взбодрились. А кружечки для детского сада с гомеопатическим уклоном! Пью сразу из двух, чем вызываю смех визави. Ска-жи-те пожа-луйста, можно подумать!.. Но тоже умудряюсь улыбаться, не отрываясь от кофе (щас на платье капну!). Уф, кажется насытились всех даров земных... Жаль, на террасе появились посетители, разрушившие наше уединение, а то бы снова сплясали чуток, очень настроение подходящее! Но приходится смирять свои хотелки и сообразовывать с реальностью. То есть... пора выметаться, что ли? А ведь не хочется совсем, даже на лице милой нарисовано сожаление (и не напоминайте нам про ожесточённое сражение за попадание сюда!). С другой стороны... это же не клуб, не дискотека, сюда люди поесть приходят, а коли насытились, извольте честь знать! Так что собираем манатки, и на выход, ma cherie!

Расплачиваюсь кредитной картой, так же с лёгким сердцем вручаю ещё одну купюру с седьмым президентом США расторопному выше похвал официанту. Конечно, ещё зайдём, а лучше — совсем поселимся у вас, не выгоните? Ясное дело, любой каприз за наши деньги, тогда, может, вообще весь ресторан прикупить? Ну-ка, позовите досточтимого сеньора Августино, поторгуемся! Почему бы и нет, нормальный бизнес, всегда накормят вкусно! Да шучу я, не надо меня в бок больно пихать! О, mama mia, какой сюрприз! Подарок от заведения, настоящий испанский туррон из Хихона, упакованный в изящный пластиковый контейнер. Muchas gracias, вы просто рыцарски любезны, у меня нет слов, я не забуду этот вечер до конца жизни! Adios, es mucha amabilidad por su parte!

Уф, кажется, вырвались из вежливых клещей кабальерос, улепётываем внутренним двориком. Тут уже сумерки. То есть этот бесконечно прекрасный, но не бесконечный день всё же близится к финалу. А мы куда движемся (во всех смыслах)?

Набираю номер Ольги, но предлагаю не сильно спешить, а так через полчасика подъехать, скажем... на перекрёсток таких-то улиц, со стороны сквера, ага? Вот и чудно. Потихоньку идём, заодно я раскрываю секрет этого самого туррона, да ещё из Хихона! Традиционная испанская сладость, но заимствована  у арабов (о чём гордые иберийцы предпочитают умалчивать). По сути — нуга из молотого миндаля, мёда, так же сахара и яичного белка. Туррон из Хихона самый нежный, рассыпчатый. Есть ещё нуга-туррон из Аликанте, но та гораздо твёрже, потому что используют цельный миндаль. Кому как, а мне паэлья, да ещё хамон больше нравятся. Хамон? Это сыро вяленый окорок, ну, ветчина по нашему. Но очччень вкусная! Милая смеётся: "Мяско и мы уважаем, только хамоном не обзываем... Мабуть, и стоит, как икра заморская, только не баклажанная?" — "Это да! Настоящий хамон стоит пятьсот-шестьсот баксов за окорочок, и это по интернету. В ресторане заломят вообще тушите свет! И я подозреваю, что всё равно подсунут какую-нибудь прибалтийскую дешёвку!"

Выбрались на Первомайскую, перешли дорожное полотно с трамвайными путями (промелькнула мысль — на трамвае, что ли, покататься. сто лет не ездила, но вздор, конечно), оказались в сквере имени Симона Боливара. Ничего выдающегося не обнаружили. Редкие, но рослые лиственные деревья, перемежаемые чахлыми ёлками. Несколько скамеек, занятых неизменными, обожаемыми нами мамашками с колясками, и пенсионерами, радующимися закатным лучам солнышка. А моё тут, под руку меня держит, чтоб не сбежала ненароком, наверное. Да куда ж от светила скроешься, везде увидит, вычислит. Если захочет, разумеется.

Неторопливо бродим по дорожкам. Расслабленная было внутренняя пружина снова потихоньку сжалась. Вопрос до сих пор остаётся открытым. To be, or not to be: that is the question! Спросить, что ли, прямо? Ага, посреди парка: ты согласна переспать со мной, о вожделенная?! Очумеет от такой простоты, а потом... ну, сразу не пошлёт, но праздник будет исперчен... Значит, будем плыть по течению, куда вынесет... В общем-то, столько хороших моментов сегодня было... душевной, даже интимной радости. Значит, уже не зря приехала за тридевять земель. А что сверх того выпадет... будем считать неслыханным подарком судьбы. Если ж ничего не обломится... так тому и быть! To be в любом случае. Ещё бы догадаться, что творится в душе этой девчонки, которая идёт рядом, как самый близкий человек, и всё же бесконечно далёкая, не доступнее жительницы Альдебарана какого-нибудь. По любому, ей сейчас тоже непросто. Кто-то так или иначе должен взять на себя инициативу предложить выбор. Или ничего не предлагать... ждать, как она. Ждёт... и боится оказаться неготовой к решению. Замешкаться с ответом, не хуже ли твёрдого отказа? А если возможен отказ, стоит ли спрашивать? "Нет!" — это бесповоротно, как выстрел в упор. Без вариантов. Поэтому страшно даже начать выяснение отношений. А вдруг всё проще пареной репы? Вот идёт она и думает, почему эта дурочка тянет резину и не спрашивает про главное? А если я в самом деле дурочка и не могу просто так взять и заговорить на такую тему? Вдруг во мне комплекс такой, да что там, целый букет их, и все пышно цветут? Это во мне-то, заряженной и всегда на всё готовой, как пистолет? Блин, тут не только Гамлет бы запутался, но и леди Макбет со всем Мценским уездом!

Пару раз обошли весь этот островок зелени имени великого Либертадора, уже смутно различая окружающие предметы, будто разом впадая в прогрессирующую слепоту. Но вот зажглись фонари, и стало светло, но как-то неуютно. Свет искусственный, человеческий пришёл на смену природному. Где там наша Ольга?

А вот и она, легка на помине. Притормаживает у края тротуара. Быстро заскакиваем, потому что "остановка запрещена", но движения почти нет, гаишников тоже не видно. Уж простите нас, честно, больше не будем!


*      *      *      *      *      *      *
Пани шофёр в хорошем настроении, старший сын-футболист приехал с турнира, команда победила. Радуемся вместе с ней, желаем успехов парню, как пить дать вырастет в нового Месси (кто знает, хорошо ли это на самом деле?). Тут звучит простой её вопрос: "Куда едем, барышни?", вызывающий необходимость принятия безотлагательного решения. Холодея от ужасности того, что произношу, каким-то деревянным голосом говорю: "Так что, поздно уже... как там детвора твоя? Может, подбросим тебя до дома, а потом и меня свезём в Луг этот... Зелёный?"

Видимо, такой вариант не вызвал у милой восторга, судя по тому, какую молнию испустили глаза, кажется, мгновенно повлажневшие, и руки сжались в кулачки. Но только на миг, потом пожимает плечами, смотрит в окно, ничего не произносит... Спешу предложить спасительный компромисс: "Но можно заехать ко мне, чайку с турроном попить? Делов-то... Ветерок как ветер свозит!"

Снова неопределённый жест, еле слышно роняет: "Поехали. Я тебе потом расскажу..."

Однако! Чувствую, что все мои психологические-логические построения оказались ничтожными и титаниками идут ко дну. Что такого она расскажет потом, ума не приложу, но тревожусь. И всё-таки она едет со мной и ко мне! Это первейший осязаемый факт, остальные выводы будем делать по ходу пьесы.

Разрешилось всё гораздо быстрее, чем я предполагала. В машине она прижалась ко мне так доверчиво, так нежно, что сердце моё чуть не выпрыгнуло из груди, и каким-то отчаянно весёлым шёпотом объявила на ухо: "Дык детей я отвезла к родственникам... Только завтра к вечеру забрать нужно. До того времени свободна, как птица!"

Бог мой и все силы Его! Неужели такие простые слова могут вызвать подобную волну радости? Да я готова... не знаю, что сделать с этой плутовкой, так её люблю! С утра уже иметь твёрдое предположение, и молчать до последнего! Но и это... лишь второй неоспоримый факт в копилку сегодняшнего вечера. Что дальше будет?

Можно и не лететь так споро, Оль... Мы оказались владельцами целого вагона времени, хоть раздавай на улицах торопыгам-прохожим! Ба, смотрите, как красиво Библиотека подсвечена, словно игрушка новогодняя! Давайте снова остановимся, побродим вокруг?

Снова идём по тем же дорожкам, что и утром. Но теперь всё не так, таинственней и романтичней! Гигантский «алмаз» сияет голубовато-фиолетовым светом, как и все постройки вокруг. Особенно красиво на берегу озерца, отражающего рукотворное сияние на своей поверхности. Падаем прямо на траву, только курточку успеваю подстелить. Так классно сидеть, наслаждаясь свежим летним воздухом, красивой панорамой перед глазами и теплом любимого человека рядом. Опять запускаю шальную пятерню в пылающие синим, но знаю, рыжие волосы, осторожно массирую, словно прощупываю мысли. Наверное, они беспечальные, потому что хорошая улыбается и блаженно зажмуривает глазки. Наклоняюсь, целую их по очереди. Чуть заметное движение, как бы зябкая судорога. Кажется, сейчас она отодвинется. Но нет, прижимается сильнее. Покойно на душе, хочется и петь, и плакать. Но ещё сладкое томление-предчувствие... уж прости... иногда так пронизывает плоть, что хоть губы кусай! Это как конь горячий необъезженный, рвётся на волю, не зевай, наездник, держи узду!

Вдруг славная улыбка на её лице горчеет, глаза смотрят далеко — что видят? Губы шевелятся, но слова входят в мой ум откуда-то со стороны будто: "Скажи, а как ты к мужу своему относишься... ну, физически, и вообще? Не сердись, пожалуйста, за вопрос, просто мне хотелось бы определиться в некоторых вещах, до того как... ну, может случиться то, что может случится... " Выложив такой миленький вопросик, она даже отвернулась, мол, я не я и лошадь не моя, выпутывайтесь сами! Молчу некоторое время, скриплю шестерёнками в мозгу. Не то, чтоб озадачена, тему эту я миллион раз для себя разбирала. Но в контексте происходящего... деликатность имеет место быть.

"Муж, он объелся груш, и этим всё сказано! Если же серьёзно... Не знаю. Я его люблю, пожалуй, во всяком случае, никакие другие мужчины мне не интересны, а к нему испытываю благодарность, даже нежность. Он терпит мои заскоки. Он меня любит. Заботится, поддерживает. Я на него могу положиться, как на товарища в бою. Физически... ну, он мне не противен, привычен, приятен, насколько это вообще возможно... И я не смешиваю чувства к нему с тем, что испытываю к девушкам. Это как любовь к сёстрам, например, и к родителям. Зачем их раздирать, заставлять выбирать то или другое? Они вместе прекрасно уживаются. Во всяком случае, пока..." — "А если тебе попадётся... ну, так получится, что придётся делать выбор? Если ты не сможешь сохранить этот баланс чувств?" — "По правде?" — "А как же ещё? Конечно!" — "Понятия не имею... Постараюсь быть честной со всеми и с собой... Но не зарекаюсь ни от чего... А у тебя как с  этим?"

Молчит, размышляет, может быть, даже схемы свои философские конструирует. Вздыхает с лёгкой грустинкой, кончиком указательного пальца чертит абрис сияющего  ромбокубоктаэндра: "Знаешь, как-то всё сложно... Не могу сказать, что влечения нет, и не скажу, что есть... Тут вопрос доверия, да... И понимания хочется побольше, хотя бы элементарного... Другие мужчины, в принципе, почти пустое место, в смысле сексуального желания... Хотя ненавязчивое внимание нравится... А вот женское... в этом всё дело! Только об этом думаю и мечтаю! Ладно, не будем о грустном, затеяли ромашку: любит, не любит!.. Ой, ногу отсидела, колется! Упаду щас!"

Ловлю едва не нырнувшую в водоём допытчицу, придерживаю под локоть, пока не восстановят чувствительность мышцы. Ковыляем к машине, но постепенно возвращаем себе легкомысленную подвижность. Кровь бурлит в своих артериях. Прекрасный вечер в самом разгаре, и, значит, The Show Must Go On!

Ольга распахнула настежь двери прохладе,  музыка льётся на "всю катушку". Снова Челентано, Confessa. Ух, сразу за живое зацепило! Так бы и побежала по льду сейчас в луче юпитера, и крошка летит в все стороны на вираже, и на прыжок выходишь, чтоб сердце встрепенулось и полетело в небо, пока ты, вращаясь, как сбитая "вертушка", возвращаешься на грешную землю... Брр, аж озноб по телу! Оглядываюсь на сполохи «алмаза», смотрю и вверх... В темнеющей синеве высыпают звёзды... Девчонки уже уселись, вопрошают взглядами. Ничего, я сейчас. Подожду, когда комок упадёт от горла, да глаза высохнут... ОК, с Богом, марш-марш!

До «Зелёного Луга» домчались быстро. Опять промелькнула справа белоснежная ракета храма, готовая к старту (последних запоздавших пассажиров ждёт, не мы ли?). Тёмная загадочная стена сосен, кажется, и прохода в ней нет ни пешему, ни конному. Но весёлому шуму мотора и свету фар открылся тоннель, уже знакомый нам, а там и мощные крепостные ворота отеля.

Смотрю пристально в глаза милой — не передумала? Карета ещё при нас, только назови адрес, хоть Тридевятого царства, прокатят с ветерком! Нет? Тогда... Let It Be! Странный холодок под ложечкой, страх? Или дрожание тех струн, на которых играет судьба?

С Ольгой на прощание даже целуемся, выражаем надежду встретиться (мир тесен!), но понятно всем — вряд ли. Завтра на машине работает муж, а потом... Что будет потом, покрыто мраком. Машет рукой из окна, лихо разворачивается на месте, демонстрируя напоследок класс. Машем и мы, провожаем взглядом «зеленоглазое такси». Спасибо, до свидания!

В "башню" поднимаемся через чёрный ход, спасибо привратнику, снабдившему ключами. Никто нас ни видел, ни слышал. Ковровая дорожка глушит шаги, освещение минимальное, романтика и экономия налицо. Брутальным ключом открываю дубовую дверь апартаментов. Если грамотно забаррикадироваться за ней, можно нехилую осаду выдержать! Что ж, проходи... Ласточкино гнездо, али Волчье логово, к твоим услугам!

Несколько минут бродим по комнатам, словно это залы Эрмитажа. Стиль «модерн», как уже было сказано, во все красе. Практически ни одной прямой линии, масса декора, в основном стилизованные цветы (ирис, лилия), всякие насекомые вроде скарабеев. Прикольно! А главное, никаких явных ляпов, всё подобрано с филигранной дотошностью. Но особенно поражает, покоряет спальня — вся в один белый тон, но какое разнообразие фактуры и форм! Эстетическая составляющая наших Я вкушает наслаждение по-полной!

Чтобы и немощная плоть получила свой пай, отправляемся в кухню, где находим безупречный порядок и полный набор всего необходимого для сервировки хоть королевской свадьбы. На такой уровень не претендуем, нам бы чайку с испанскими турронами попить. Находим электрочайник, очищенная вода из системы, клац кнопочку, ждём-с...

Впервые за день совсем-совсем одни. Ещё раз задумываюсь, можно ли ощутить близость между людьми сильнее, чем за эти часы, проведённые вместе? Понятно, физическая близость неисчерпаема в глубину, но единство человеческих сущностей этим не исчерпывается, а зачастую, и не зависит от неё. А то непередаваемое чувство слияния-понимания, которое было с нами сегодня, останется, уверена, навсегда. Что бы ни случилось потом...

Милая моя пристроилась на диванчике, положила подбородок на поднятые коленки, смотрит как бы серьёзно, но в глазах чертенята скачут. Смеюсь: "Ты всё же котёнок, рыжий и пушистый, придумывающий, какую новую шкоду сотворить!"  — "Не-а, не котёнок... я же говорила, качанчик такой лохматый, капустный, с кочерыжкой!" — "В самом деле?" — "А то! Поэтому я больше всего в капусте кочерыгу люблю, наверное, тяга к душе!"

Теперь уже вместе хохочем, даже лезу в холодильник, не завалялся ли кочан с особо вкусной сердцевинкой? Увы! Придётся довольствоваться заморским лакомством.

После чая, заваренного «по-старинке», в заварочном чайнике, и выпитого из солидных цветастых, советских ещё, наверное, кружек, выходим на балкон. Сосны стоят кругом, почти заслоняя звёздное небо, и тянут пушистые лапы сюда, внутрь дома. Не удивлюсь, если какие-нибудь нахальные белки пожалуют ночью в гости. Но милости не просим, представляю, какою суматоху устроят!

Говорю в темноту, с гулким сердцем, словно ветру или полной луне, показавшейся между верхушек: "Ну, что... примем душ... и спать-почивать?" Ответ не громче вопроса: "Да, пора, наверное... Только я первая, можно?" Отчего ж нет? Как скажешь, солнце...

Возвращаемся в спальню. Достаю из сумки пару белых, достаточно свободных футболок, предназначенных выполнить роль ночнушек. Одну вручаю ей, мол, наденешь после. Вижу в глазах — искорка удивления. Улыбаюсь: "Не только ты позаботилась заранее, мы тоже... надеялись, поэтому запаслись!" Показывает мне язык и скрывается в ванной. Несколько секунд раздумываю, не направиться ли следом? Нет, это будет грубо, не сейчас, во всяком случае...

Готовлю постель, то есть попросту стягиваю покрывало и отгибаю уголки атласного одеяла, украшенного кружевами и ручной вышивкой. Невольно засматриваюсь: цветочные узоры, выполненные в мягких, ненавязчивых тонах. Да уж, в этом — высший класс! Простыни идеально гладкие и без сомнения свежие. Хочется прямо сейчас же упасть на них и вытянуться во весь рост! Представляю блаженство, как на небесех!

Вспоминаю её слова, что обожает плескаться в ванной или под душем. Может, мол, провести под струями воды хоть часы. Не хотелось бы столько ждать своей очереди, тогда точно пойду напрашиваться в компанию! Но обошлось. Громко щёлкает открываемая задвижка (запиралась всё же!), милая выскальзывает влажной тенью, завёрнутая в фирменный банный халат. Лицо опущено долу, частично скрыто капюшоном, но замечаю улыбку на губах.  Пойду и я приму вызвавшие такие приятные эмоции процедуры...

Ванная обустроена в лучшем виде, ещё одно спасибо хозяевам. Максимум комфорта, но ничего лишнего, изыскано и стильно. Даже тут умудрились соблюсти "модерн", в меру возможного, разумеется. Процесс омовения превращается в ритуал самообожествления, столь захватывающь! В таких термах и я стала бы фанаткой струящейся на тело воды. Но нельзя забывать, кто и что ожидают за пределами этой кафельно-никелированной реальности. Поэтому завершаю всё по-суворовски расторопно, слегка отжимаю волосы, накидываю халат — близнеца тому, в котором продефилировала из ванной моя радость. Ну, вот... выхожу.

Свет притушен уже. Халат сложен на стуле. Та, что недавно была в нём, устроилась в постели, натянув одеяло выше подбородка. Спасибо сплиту, более чем прохладно. Можно и прибавить пару градусов, типа жаркие южные ночи... Но как есть, ладно. Прохаживаюсь вдоль кровати и окна, чтобы немного просохнуть, на рыжеволосое создание и не гляжу, хотя ощущаю её преследующий взгляд. Вдруг с весёлым смятением осознаю аналогию: первая брачная ночь, робкая невеста и досадующий жених... Тут ещё, словно в подтверждение сравнения, слышу приглушенный одеялом голос: "Ты чего так ходишь взад-вперёд, мне прям жутко смотреть! Брови-то нахмурила, не улыбнётся!" Вот бесёнок! Собираюсь скинуть халат, чтобы переодеться в ночное, но вдруг не могу этого сделать под её взглядом. Совсем тухло, подружки мои, если стесняюсь даже! Благо милая догадывается о проблеме и деликатно отворачивается.

Прочь, халат! Натягиваю футболку, приятно невесомую. Секундная заминка, будто собираюсь с духом (а разве не так?), и ныряю под снежную гладь одеяла, под славный бочок...

Лежим рядом, смотрим в потолок, на котором играют тени уличного фонаря, оживляемые колыханием ветвей сосен. Протягиваю руку, накрываю её ладонь своею. Она энергично шевелится, как бы егозит, и оказывается вплотную, кладёт голову на моё плечо. Волосы ещё влажноваты и пахнут точно так же, как мои. Тихая нежность в душе. Мабуть (любимое её словечко) и в раю так общаются близкие души, которые тела не имеют, но любят друг друга? Может, мы уже на небе, типа умерли. но не знаем об этом? Так что же, неужели одновременно? Как в старинных историях, они жили долго и счастливо и умерли в один день... Ну, а мы опустили фабулу  и перешли сразу в эпилог.

Тут шепчет мне на ухо ангельским голоском: "Коть, расскажи сказку, а? Мне всегда так хотелось услышать твой голос вот так, близко-близко, и чтоб держать тебя в руках крепко, а ты обнимала... нежно... Расскажи, каханая, калi ласка!"

Что тут поделаешь, скажите, люди добрые? Даже вздох оставляю внутри себя, смотрю за окно, где яркое ночное солнце воров и влюблённых поднялось над кронами, и отыскиваю в памяти историю поромантичнее, под стать происходящему моменту. Пожалуй, злосчастные Тристан и Изольда самое то! Любовь и смерть, как единственно интересные темы во всей Вселенной. Итак...

Когда заканчиваю повесть, осторожно поворачиваю голову, прислушиваюсь к дыханию милой. Она спит... возможно, давно. И ладно. В раю не выходят замуж и не женятся, а ведь не дурней нас с вами. Наверное, нужно просто согласиться с тем, что происходит с тобой, дать добро. Как там она говорила? "Ничто не важно так для человека, как согласие.  Согласие во всех проекциях. Согласие с самим собой, с миром, со своими мечтами и прошлым. Принятие всего как данности, имеющей смысл независимо от того, видим мы пользу от произошедшего (или происходящего) или нет".

Принять, даже если не видишь пользы? Но польза есть. Я люблю эту девочку, и она спит рядом. Третий осязаемый неоспоримый факт. Того, что любовь существует в жизни, а не только в досужих выдумках поэтов-поэтесс.

Приказываю себе заснуть, иначе глаз не сомкну. Вышколенное сознание подчиняется объективной реальности и открывает шлюзы сна. Словно проваливаюсь, но успеваю подумать: "Какой длинный день!"

Точно так же, как по команде, просыпаюсь среди ночи. Не пойму, который час, но это и неважно. До утра далеко, восток ещё не светел. Сна ни в одном глазу. Хорошая моя мирно сопит, будто рыжий зверёныш доброй породы (вот бы узнала, как я её окрестила!).

Встаю. К чёрту футболку, хочу звонкой прохлады и лунного света. Двери на балкон распахнуты, только тонкая кисея золотится волшебным потоком, словно Зевесов дождь, хлынувший на Данаю. Выхожу на волю; захватывает дух от тишины и покоя, полных томительного предчувствия. Что-то произойдёт скоро, уже сейчас, однажды в моей жизни... Миг, ради которого отдашь всё, даже саму жизнь...

Нисколько не удивляюсь, но умираю от счастья, когда тёплые нежные руки проходят сквозь сияющую завесу и обнимают меня, смыкаясь на груди, а потом нагое тело прижимается крепко-крепко... Кто-нибудь, остановите время! Лучше не будет уже никогда!..