Дедова тетрадь, часть 2

Владимир Быстров
Фото: 1912 г. В учебной команде после экзаменов с друзьями-станичниками. Быстров Андрей в центре с призовыми серебряными часами Павел Буре (держит в левой руке) полученными за отличную джигитовку. 

"В 1910 году меня женили на Надежде Семеновне Фетисовой. Её родители жили на хуторе Сухов-2. Отец, Семен Пименович, на воинской службе не был. Он долго служил в станичном Арчединском управлении казначеем и за хорошую работу произведен в урядники. Потом держал две тройки почтовых лошадей с бубенцами. А потом умерла его жена. У нас есть такая пословица: "Лучше семь раз сгореть, чем кому-то из супругов помереть" – мол, очень тяжело переносить. У него осталось четыре дитя.  А он, нет, чтобы поскорее жениться, начал пить, чтобы горе своё убить. Пропил одну тройку лошадей, а другую у пьяного цыгане украли и угнали. Потом опомнился, взял себе жену с четырьмя детьми. Да еще после и сами народили пятерых, в том числе и Надежду Семеновну. Стал бедным. А тут трех сыновей на службу справил – совсем влез в долги. Был такой порядок: если справлять казака не на что, справляет станичное управление – покупает коня, всё снаряжение и обмундирование, а пай земли отбирает и продает. Так поступили и с Семеном Пименовичем. Те, у кого было три сына, справит их на службу и разорится, сделается нищим. Была такая пословица: "Слава казачья, а жизнь собачья". Семен нанялся два табуна стеречь. И наша Надежда Семеновна до замужества пять лет стерегла отару овец.
 
А в 1911 году меня взяли на службу. Когда стали справлять, не обошлось без расходов. Казак должен был сам за свой счет справить коня с седлом и сумами, 2 пики, 2 шинели, 2 мундира с шароварами – парадный и повседневный, 2 папахи, 2 фуражки, 2 пары сапог, 2 пары белья, 2 полотенца, 2 пары портянок.

Отец думал обойтись конём моего брата Ермолая, который уже отслужил, но станичное правление коня забраковало - старый. Тогда продали пару быков и купили нового коня. Но его тоже забраковали – оказался на два вершка [1] ниже положенного. Продавать коня было уже некогда, пришлось влезть в долг и взять пособие на коня.

Вопервах (поначалу) на службе было скучно. Ведь дома остались отец, мать, молодая жена – в положении к тому же. На службе первое время хлеба не хватало. Казак получал на довольствие в день по 3 фунта [1] ржаного хлеба, 78 золотников [2] вареного мяса, 6 золотников сахара, 28 золотников крупы и деньгами 2.5 коп. на разную приправу – соль, перец, лавровый лист. Еще давали жалованье 50 коп. в месяц. Приказной [4] получал 60 коп., младший урядник [5] – 2 руб., старший урядник – 4 руб. На коня давали 2 руб. 78 коп. – купить торбу, починить и почистить сбрую. Дома за этим были отец да мать, а тут все самому: то сапоги порвались, то рубашку надо помыть да починить.

Нас молодых казаков обучали 3 месяца отдельно. В одно время пришел посмотреть и проверить молодых казаков бригадный командир – генерал–майор Болдырев. Начал спрашивать, что такое присяга, знамя, дисциплина, часовой. Когда может часовой употреблять оружие в дело, какие у него права и обязанности. А еще обязанности дежурного, дневального по казарме, по конюшне. Что такое винтовка, какого образца, из каких частей состоит, из каких частей затвор и другое такое же. Потом спрашивал, кто государь, сколько у него детей, братьев, дядьев, их всех звание и титул. После про начальство своё: генералов, штаб-офицеров, обер-офицеров – их правильные звания, отличия, титул, права и другое. Кто-то отвечал хорошо, другие плохо. Меня спросил: "Где ты служишь?" Я ответил: "Служу в 3-й сотне 15-го Донского казачьего генерала Краснова полка, во 2-й бригаде 1-й Донской казачьей дивизии 14 армейского корпуса военно-Варшавского округа, Ваше превосходительство!". Да так смело, что ему понравилось, как я громко и четко ответил. Он меня похвалил и командиру нашей сотни есаулу [6] Бурыкину говорит: "Этого молодца осенью отправь в учебную команду!"

А на другой день выходим на уборку коней, а в мусорном ящике собака роется. Я в неё камушком запустил. А она оказалась командира 6-й сотни Воинова. Меня за неё командир поругал. Говорит: "Вот ты, Быстров, учишься хорошо, но собак офицерских не бей – это тебе не дома!"
Обучали нас урядник Дьяконов и приказной Брехов. В одну ночь произошла у вахмистра [7] пьянка. Приказной Брехов начал нас, молодых казаков подымать – давай на полбутылку! Кто дал – ложись и спи, а кто не дал – иди на конюшню работать. В том числе и меня проводил на конюшню. Через час приходит и давай нас по щекам щелкать, что вроде мы спали. Но мы не спали, а чистили навоз из-под коней.

А другой раз командир полка полковник Родионов сделал полку тревогу. Мы в то время вели коней на водопой в недоуздках, то есть, без уздечек. Нам урядник командует – быстро садись на коней и скачи в конюшню седлать их. Я сел на коня. Он у меня был быстрый, но умный. Вопервах меня за него ругали, что не успеваю рубить лозу и рубить лежачее чучело.  Но потом мы с ним свыклись. Я его даже выучил на стрелковом карьере ложиться. Я стреляю, а он лежит, только ушами переводит. И во время джигитовки тоже получал несколько раз призы. Но в этот раз поскакали прямо на конюшню. А на дороге была большая куча конского навоза, и за кучей поляк насыпал навоз для удобрения в поле. У него были две лошади, запряженные в повозку. У поляков лошади небольшого росту, и мой конь не стал обходить кучу, а сиганул прямо через неё на поляка. Помял и хозяина, и его лошадей. Я сразу вскочил, а поляк лежит, вытянулся, но живой, только спугался. И лошади его тоже лежат. А мой конь убежал в конюшню и стал в своем станке. А вечером командир опять мне мораль читает. Во время тревоги, говорит, все должны давать военному дорогу, но не давить! Давить людей нельзя.

Осенью меня послали в учебную команду. С каждой сотни брали по 10 человек. Вопервах мне тяжеловато было. Попреж всего, как сказал, был я самоучка. И отец у меня небогатый и из дома ничего не присылал. А требовали, чтобы казак всегда был чистым, и сапоги чтобы блестели, а они одни. А сырые сапоги блеск не дают. С вечеру и до 12 ночи тоже занятия. А после кто побогаче, кушает булку с сахаром, а кто победнее – хлеб ржаной с солью.

Начальник учебной команды был есаул Фомин. Помощник его был сотник Лавлинсков. – человек умный, тихий, спокойный. От него всё сразу шло в голову. А начальник был или очень нервный, или просто дурак. Сами судите – конём нас давил. Это во – первых. Во – вторых, во время конного ученья станем на сёдла, и давай намётом! А то – с места в карьер марш! А потом – стой, сигай через голову коня! Иной раз попадёт грунт-песок – это мягко. А то – твердая, сухая глина! И при всём обмундировании, да еще винтовка бьёт в голову и спину.

Иной раз и жена есаула с нами прядает [8]. Только у неё – один хлыст и больше ничего! А то сядет у ног казака и шумит: "Не попадешь в мишень – удушу!". И точно – хватает за горло и снова шумит: "Пулечку загубил, австрийцу пустил!". Но если все пули уложил в мишень, выдаёт по 5 копеек на булку.

Когда проводили учения на воде на конях, узнали, что некоторые казаки плавать не умеют. А полагается хвататься за коня – за хвост или седельные торокА. Лошадь плывёт – одни уши да ноздри торчат. Кто умеет плавать, одной рукой держится за коня, а другой плывёт махом ("саженками"), вроде бы коню помогает. А кто не умеет плавать, хватается за гривы, за уши. Таких казаков начальник приказал обучать плавать. Бечевой поперёк перевяжет, из лодки среди реки Вислы поспихает и шумит: "Плыви, а то утонешь!". Некоторых за бечеву и вытаскивали. Но я плавал хорошо, еще в 10 лет имел медаль за спасение погибавшего на воде. Ваньку Шведова, соседа нашего на хуторе, из воды вынул, когда в пруду купались.

В учебной команде был 9 месяцев. Потом экзамен. Пришел сам командир полка, командиры сотен, врачи – ветеринарный и медицинский, священник и один пехотный офицер – преподавал по стрелковой части. Можно прямо сказать, кто преподавал построжей и сам поумней был, у того и переняли более. А кто преподавал "абы два" – чтобы отбыть и домой – у того ничего не поняли. На его занятиях спали казаки. К такому преподавателю – врачу по ветеринарной части – билет я и вынул. У него сидит командир полка и казаков десяток – засыпались в вопросе, сколько у коня зубов. Командир полка их спрашивает: "Ты! Ты! Ты!...". Никто не отвечает. А я давно дома книжку читал про устройство человека. Помнил – у человека 32 зуба. Командир на меня: "Ты!". У меня сразу мысли бросились: скажу 32 – может, пройдёт? Отвечаю: " 32 зуба!". Командир говорит: "Вот один изо всех знает!" Потом задает еще вопрос: "Как у коня называется нога ниже колена, но выше щеток?" А в хуторе набирали кобылиц для плодового (племенного) табуна  и производили опись каждой кобылы, и ногу называли "подберца белая" – значит, белоногая кобыла. И я тоже ответил: "Подберца!" А полковник засмеялся и сказал: "Ты хохол! Так хохлы говорят. Правильно – скакательный сустав!".

Сдавали экзамен по стрельбе. Был начальник дивизии генерал-лейтенант Вершинин. Нас пехотный офицер, бывший на японской войне и имевший офицерский крест, учил: "На войне при наступлении никаких интервалов 2-х шагов не соблюдать! Впереди тебя кургашек – ложись под него хоть сразу пять человек! Впереди ямка – ложись в неё. Твоя задача такая, чтобы ты неприятеля более побил, а сам целый был!". Мы рассыпались в цепь и – "Перебежками слева, справа, по звеньям, по движущейся цели…" – побегли по Сивой долине – так звался наш стрелковый плац. Глядим, скачет с кургана к нам генерал на сером коне. Спрашивает: "Кто учил будущих младших командиров?" Наш офицер выходит: "Я, Ваше превосходительство!". А тот: "Вы их неправильно учите!" "Никак нет, я учу их правильно! Потому как сам был на войне с японцами!" И повернулся к генералу, чтобы видно было георгиевский крестик. Тогда генерал повернул коня и поскакал назад.

1912 год. Экзамен я сдал в первом десятке. Был пожалован на погоны [9]. Пришил к погонам тесемки от кальсон – две поперёк и одну вдоль – вот и пришёл в сотню младший урядник. А командир назначил меня каптенармусом [10], да еще два года я обучал молодых казаков, которые приходили в полк.

Коек в то время у нас не было. На каждый взвод были нары. У каждого взвода были дневальные – мыли полы, пыль со всего имущества стирали. У каждого казака был свой сундучок – лежал под нарами. Каждый должен был соблюдать чистоту, стирать пыль с сундучка и так далее. Но и с дежурного эта обязанность не снималась. Один раз был я дежурным по казарме. Приходит перед обедом помощник командира полка, войсковой старшина Александров. Я сдаю ему рапорт: "В казарме всё в порядке!" Говорит: "Посмотрю… Дневальный, вынь из-под нар сундучок!" Провёл пальцем в белой перчатке и говорит: "Это что на пальце? Пыль? Вот за эту пыль под арест на 8 суток!". И приказ по полку: "3-й сотни урядник Быстров, будучи дежурным по казарме, не заставлял дневальных наблюдать чистоту. За что наказан под арест на 8 суток". Я взял шинель и пошел на гауптвахту. Но, спасибо, на 4-й день подошла Пасха, и нас к празднику выпустили.

Примечания:

1. Вершок ~ 4.5 см
2. Фунт ~ 450 г
3. Золотник ~ 4.3 г
4. Приказной – ефрейтор
5. Младший урядник – младший сержант
6. Есаул – капитан, командир казачьей сотни
7. Вахмистр – в царское время в казачьих войсках помощник командира сотни, из рядовых
8. Прядает – прыгает
9. "Пожалован на погоны" – выдана денежная премия за присвоение звания
10. Каптенармус — в казачьем полку младший офицер, заведующий полковым имуществом, провиантским  и фуражным довольствием.

====================================================

Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/11/09/1630