Перстень с камнем цвета крови

         

                Я говорю только правду – я умею летать.
                Тень на земле – и нужно лететь быстрее, чтоб от нее сбежать
                Птицы сбились в стаю, они летят вслед за мной.
                Видишь, куда уводят мечты, когда нет меня рядом с тобой

                Крепость Браубах

   Улочки старинной крепости Браубах, мощенные булыжником, обильно улиты свежей кровью вперемежку с молодым вином, струящимся из разбитых бочонков, поднятых из хозяйских погребов. 
   Повсюду остывающие тела убиенных воинов, а также  ни в чем не повинных стариков и женщин. Бойня остановлена жестом руки из доминирующей башни бергфрид, боевой рог протрубил Отбой.
   Слышен пьяный победный клич одних,  рыдания и стенания других, но никто не нападает и не отбивается,  небрежно протертые мечи упокоились в ножнах.
   В воздухе повисла адская смесь запахов пряных трав, вина и крови.
   Вскоре на балконе появились глашатаи и звучными голосами зачитали указ властителя земель лорда Зигфрида фон Эппштайна: «Жители города и замка Браубах! На наши земли вероломно напали враги, но шайку разбойников удалось в кратчайшие сроки разгромить. Неоценимую услугу и помощь оказал наш уважаемый гость граф Эберхард  фон Катценэльнбоген. В благодарность и в знак великой дружбы мы выдаем замуж нашу дочь деву Элизабет за сына графа. Свадьба состоится завтра. Сегодня  объявляется траур и торжественное захоронение героев. Из казны будут выделены средства в помощь пострадавшим. Невостребованные тела и мертвые разбойники в полночь будут подвергнуты всеобщей кремации. С рассветом всем принимать участие в подготовке к свадебному пиршеству»
   Люди открывали двери и створки окон настежь, выходили на улицу.
   Кто-то разыскивал среди убитых своих близких, кто-то засыпал речным песком следы недавней бойни, а кто-то пытался приладить к каменной кладке гирлянду из цветных флажков.
   Каждый занимался своим делом, никто не посмел осудить указ лорда, хотя все знали, что не было никаких разбойников.
   Да и как такое могло произойти в неприступной крепости, в райском уголке на берегу величественного Рейна.



    Подлинно, городок Браубах с незапамятных времен обосновался у самой крупной излучины могучего Рейна.
    Защиту городу обеспечивала одноименная крепость, удачно разместившаяся на вершине конусообразной лесистой горы. Издавна плодородные земли принадлежали знатной династии  фон Эппштайн.
   В роду были архиепископы Майнца, курфюрсты и, естественно, благородные рыцари.
   В середине тринадцатого века рыцарь Зигфрид фон Эппштайн со своим войском отправился на войну с Богемией.
   Молодой рыцарь был сильным, храбрым и великодушным, под стать ему было и его окружение. В одном из затянувшихся побоищ особо отличились два оруженосца Карл и Гельмут. 
   Когда превосходящими силами противника был  окружен и разбит лагерь Зигфрида, и жизнь лорда, казалось, повисла на волоске, до подхода Ланштайнской  конницы, яростно отбивали атаки  и прикрывали командира своими стальными телами  отчаянные оруженосцы.
   После кровопролитной сечи благодарный лорд издал указ о посвящении Гельмута и Карла в рыцари, щедро одарил землями и деньгами. Новоиспеченный рыцарь Гельмут остался служить Зигфриду, что считалось высочайшей привилегией, а сильно израненный рыцарь Карл был отправлен на излечение в свою собственную уже вотчину.
   Дар Зигфрида оказался более чем щедрым: берег Рейна с заброшенной мельницей и  хозяйственными постройками, горный склон, хлеборобные поля, заливные луга и примыкающий к участку лес.
   Карл быстро поправлялся, но из-за поврежденных сухожилий поднять меч выше пояса он так и не смог, отныне воин он никуда не годный, зато хозяйственник из него получился отменный.
 Когда Зигфрид фон Эппштайн со своей свитой вернулся из дальнего и долгого похода в Браубах, предместья было не узнать.
   Отстроенная мельница обслуживала люд со всей округи.
   Собственная пекарня обеспечивала хлебом не только домочадцев и работников, но житником торговали на рыночной площади в Браубахе.
   Ухоженные виноградники на горном склоне, поля спелой пшеницы, луга с пасущимися стадами, все это будоражило и ласкало взор.
   Сам Карл обзавелся семьей, трое детишек бегали на подворье.
   Старший сын Вальдемар гонял гусей и присматривал за курами.
 
   Горожане с почестями встречали лорда и его боевую рать.
   Пир длился несколько дней кряду.
   Жизнь в городке заиграла, забурлила новыми свежими красками.
   Приток неженатых сильных мужчин  возбуждал все женское население.
   Щеки девушек на выданье алели ярче альпийских маков. 
   Девицы постарше, пересидки,  лишились не только сна, но и стыда, неистово декольтируя выходные наряды.
   Даже матроны умудрялись строить глазки отважным воякам.
   На благословенные рейнские земли пришел долгожданный мир с веселыми  забавами, озорными стрельбами из арбалетов по спелым тыквам, соколиной охотой  и раздольными рыцарскими турнирами.

   Лорд Зигфрид фон Эппштайн быстро утомился от праздного  безделья  и вскоре взялся за укрепление родового гнезда.
    Главным управляющим, сенешалем, лорд назначил преданного рыцаря Гельмута.
    В замке Браубах была возведена мощная, невиданной в тех краях высоты, башня.
   К бергфриду примыкал солидный господский дом с большим залом, в котором Зигфрид творил суд и закатывал пиры.
   За огромным обеденным деревянным столом размещалось более сотни гостей.
   Арочный проход, завешанный коврами, вел в кухню, которая была обставлена стеллажами с утварью. Камин был столь велик, что давал возможность зажаривать целого быка.
   На заднем дворе охраняемый колодец и цистерны для сбора дождевой воды.
   Погреба были уставлены бочками с вином - виноградники приносили богатый урожай.
   В лесах водились олени, лани и кабаны. Поля засевались пшеницей. 
   Спокойно и безбедно жили люди в крепости и городке.
   Рыцари и оруженосцы обзаводились женами и детьми. Вдоль северной стены крепости обосновались  жилые здания, где и проживали сенешаль Гельмут с женой и дочерью Адель, эконом с семьей, констебль, казначей и приближенные Зигфрида.
   Казармы и  хозяйственные постройки с кузницей, конюшнями и складами для фуража находились в нижнем ярусе крепости, там же обитали слуги и наемные работники.
 
   Доблестный рыцарь Зигфрид женился поздно, в сорок лет, больше по необходимости, чем по любви, взяв в жены богатую наследницу из имперского замка Кохем, Матильду.
   Новобрачная была своенравна, вспыльчива и не признавала этикета.
   Теплых и доверительных отношений меж супругами не сложилось.
   Но когда на свет появилась малышка Элизабет, счастливейший отец всю свою нерастраченную любовь и заботу подарил долгожданной дочери.


   Настал день, когда рыцарь Карл привез своего десятилетнего сына Вальдемара в замок Браубах обучаться военной науке и служить верой и правдой лорду Зигфриду.
   Рослый и не по годам смышленый Вальдемар был принят в услужение пажом и направлен в господские хоромы.
   Матильда заставляла читать с выражением византийские летописи, местный аббат обучал мальчика каллиграфии, а дворецкий делился секретами изысканных манер.
   Услужливый и исполнительный Вальдемар был нарасхват.
   Его часто можно было видеть на веранде, играющим с маленькой Элизабет в прятки.
    В четырнадцать лет Вальдемар был переведен в казарму, ему было присвоено досрочно звание оруженосца, и началась, полагающаяся в таких случаях, муштра.
    Юноша с легкостью научился владеть тяжелым мечом, быстро седлать коня и не роптать на аскетичный быт.
   Рыцарь Карл гордился успехами сына, а рыцарь Гельмут присматривался к парню и желал видеть его своим помощником.
  Но оказалось, что капитан, констебль, дворецкий, аббат, эконом и даже главный повар подавали прошение лорду направить Вальдемара именно в их распоряжение.
   Дабы прекратить споры рыцарь Зигфрид издал указ  о назначении Вальдемара личным оруженосцем.
   И уже к семнадцати годам, выполняя распоряжения лорда, Вальдемар указывал констеблю, капитану, эконому и прочим чинам.
Пользуясь высоким статусом, иногда давал дельные советы, которые тут же принимались к исполнению. Старшему повару предложил не закупать зелень на рынке, а взращивать пряности и лекарственные травы между наружными и внутренними стенами крепости.

   Личный оруженосец лорда слыл первым красавцем в замке.
   Высокий, сильный молодой человек сочетал в себе мужественность и небывалую нежность.
   Густые каштановые волосы ниспадали до плеч, а синие глаза попросту сводили девушек с ума.
   Казалось, над профилем Вальдемара потрудился сам маэстро Микеланджело.
   Вассал всюду сопровождал своего господина, и где бы он ни появлялся, неизменно производил фурор.
   Все уже ожидали посвящения двадцатилетнего оруженосца в рыцари, но Зигфрид не торопился этого делать, опасаясь потерять толкового и надежного помощника.
   А расстаться все же пришлось. Занемог рыцарь Карл, старые раны давали о себе знать.
   Зигфрид фон Эппштайн богато одарил Вальдемара и отпустил на неопределенный срок.
   Лорд  помнил, кто спас ему жизнь и ценил заслуги Карла.


   Разодетым и экипированным как князь вернулся в отчий дом сын рыцаря Карла.
   Вальдемар, не теряя времени, взялся за дело.
    Выписал лучших лекарей из Браубаха, нанял слуг, обеспечивая достойный уход отцу.
   Закупил лодки и рыболовные снасти, и совсем скоро стал поставлять в крепость и на рынки городка не только хлеб, вино и дичь, но  и рыбу, и икру.
   Недуг долго не отпускал Карла из цепких лап, но желание жить все же победило.
   Через пару месяцев отец семейства начал подниматься с постели и с радостью отметил, что поместье преобразилось, обрело нового, прогрессивного хозяина.
   Вальдемару нравилось принимать решения самостоятельно, а не действовать по чьей-то указке.
   Он расширил площадь жилого дома и штат прислуги.
   Теперь стол к обеду сервировали только серебряной посудой.
   Из крупного торгового города Кёльн привез ковры и гобелены, а так же украшения и наряды для своих младших сестер.
   Отныне каждая из них имела собственных слуг, могла похвастаться приличным приданным и считалась престижной невестой.
   Отпрыски городской знати начали оббивать пороги.


   Время шло, угодья приносили высокие доходы.
   Карл удачно выдал замуж всех дочерей, вот только сына женить, никак не удавалось.
   Вальдемар попросту отмахивался, - Женюсь лишь на той, которая по сердцу придется!
   Но такая девушка все не находилась. 
   Стареющий Карл начал отчаиваться, но его утешили дочери, которые к тому моменту взялись обильно плодиться.


   Тем временем в замке Браубах повзрослела и расцвела дочь Зигфрида и Матильды.
   Юная Элизабет была настолько очаровательна и свежа, что молва об ее ослепительной красоте стремительно разлетелась по побережью бурного Рейна.
   Со всех земель съезжались именитые женихи.
   В стремлении выдать дочку замуж, Матильда убавила свой пыл, стала тише воды и ниже травы, вежливо принимала гостей.
    А Элизабет вежливо отправляла их восвояси.
   Шестидесятилетний  Зигфрид не перечил избалованной дочери, и ничего не мог придумать лучше проведения проверенных временем рыцарских турниров.

   И однажды на турнир прибыл благородный рыцарь Зигберт фон Ланштайн из старинного дворянского рода, владевшего соседней крепостью и землями Ланек.

    Любовь вспыхнула между молодыми людьми, это невозможно было утаить.
    Элизабет не сводила глаз с юноши на белоснежном гарцующем жеребце.
    Древняя мудрость гласит: где глаза, там и сердце.
    Лорд Зигфрид был несказанно рад и без долгих раздумий принял на службу колено преклонного рыцаря Зигберта.
 
   Дочь сенешаля Альда была постарше Элизабет, считалась фрейлиной при госпоже, но отношения их были скорее дружескими, чем официально приказными.
   Элизабет доверяла Альде все сердечные тайны.
   Рыцарь Зигберт был вхож в господский дом, никто не препятствовал его встречам с Элизабет, но он наносил визиты лишь в тех случаях, когда  приглашение поступало от самого лорда.
    Молодые предпочитали любовную тайную переписку, настолько тайную, что о ней не знали разве что младенцы.
   А ребятишки вовсю играли в рыцаря Зигберта и его даму сердца.
   Альда сбила башмачки о булыжники, таскаясь с записочками по крепости.

  Зигберт фон Ланштайн нанимал музыкантов и поэтов, миннезингеров,  с которыми летними душными ночами украдкой пробирался под балкон  Элизабет и тогда все обитатели замка слушали восхитительные песни, посвященные одной лишь красавице.
   В крепости Браубах поселилась сама любовь, флюиды которой беспрепятственно проникали даже в закрытые окна.
   В такие ночи лорд Зигфрид заходил в покои к Матильде, и они подолгу сидели у окна, взявшись за руки, жалея о том, что в годы молодости не были так романтичны.

       Дело шло к свадьбе, и только война могла спутать все карты.

    Но то, что произошло в замке Браубах, было гораздо страшнее войны.

    Ранним июльским утром 1283 года в крепость прибыл гонец от могущественного графа фон Катценэльнбоген.
   В послании говорилось о том, что в Германских землях объявилась шайка разбойников.
   Безжалостные разбойники убивали людей, грабили и сжигали поместья.
   Граф Эберхальд со своим войском преследует шайку и просит разрешения вступить во владения фон Эппштайнов. 

   Династия фон Катценэльбоген занимала третье место в Германии по числу принадлежащих ей замков, несметные богатства рода овеяны дурной славой.
   Сам сорокалетний граф Эберхальд слыл человеком расчетливым и хитрым.

   Лорд Зигфрид не мог ответить отказом, более того, в соответствии с этикетом, пригласил графа Эберхальда со свитой в крепость.

   В полдень подъемный мост был опущен,  Лисьи ворота открыты.
    На высеченные в камнях уступы для проезда тяжелой конницы ступили Граф Эберхальд с сыном Рохусом, их приближенные и оруженосцы, а также сотня отборных вояк в полной боевой экипировке.
    Остальные воины разбили лагерь у подножия горы, блокируя единственный путь, ведущий к замку.
   Знатных гостей ожидали прибранные покои, столы в большой зале накрывались для церемониального обеда.
   
   У графа Эберхальда было много дочерей, белокурых прелестниц, а вот сын один, и то с детства страдающий слабоумием.
   Граф не стыдился и не сторонился наследничка, всюду брал с собой.
   Рохус почти не разговаривал и внешне мало чем отличался от нормальных людей, разве что улыбался в дело и без дела, да меч в ножнах был деревянным.
 
   За обедом граф и лорд обменивались любезностями.
   Эберхальд осыпал комплиментами Матильду и Элизабет.
   Зигфрид посчитал своим долгом пригласить высокородных гостей на свадебный пир.
   Сенешаль Гельмут украдкой следил за графом, от его цепкого взора не скрылись кривая усмешка и стальной холодный блеск в серых глазах.
   Подозрительный сенешаль распорядился усилить дозоры.
   Обед закончился далеко за полночь.

   А на утро мир перевернулся.
 
      По одной версии разбойники на заре переплыли ров с водой, воспользовались тем, что охранники перепились вина и уснули на посту, обезглавили вояк, открыли Лисьи ворота и уже нещадно изводили сонный люд.

   Другой вариант развития событий был таков: разбойники пробрались в недоступный замок через потайной ход, расположенный в лесу, ведь единственная дорога охранялась людьми графа.
   Так или иначе, стража замка была перебита.
   Хорошо вооруженные воины графа самоотверженно сражались в крепости и смогли разгромить разбойников, никто не ушел от возмездия.
 
   Геройски погиб жених Элизабет отважный рыцарь Зигберт.

   Граф Эберхальд хотел отправить тело юноши в  родовое поместье фон Ланштайнов, но Элизабет упросила похоронить Зигберта в фамильном склепе фон Эппштайнов.

   В знак благодарности за спасенные жизни лорд Зигфрид выдал свою дочь замуж за сына графа.
 Поговаривали, что за свадебным столом веселился один только Рохус, собственно он всегда веселился.
   А еще злые языки болтали, что в первую брачную ночь в спальню к Элизабет явился сам граф Эберхальд, и беззащитной девушке ничего не оставалось делать, как принять его.
 
   Граф Эберхальд от имени Рохуса издал указ: построить капеллу святого Марка, давнишнему покровителю рода Катценэльбогенов, и придать название крепости – Марксбург.
 
   Из приближенных военных лорда чудом выжили в бойне сенешаль Гельмут и констебль, которые теперь служили верой и правдой графине Элизабет.
 
   Матильда почти не выходила из своих покоев. Лорд Зигфрид одиноко и безмолвно сидел часами у окна.

   Они умерли в один день и один час, но каждый в своей постели.

   Рохус без дела слонялся по Марксбургу, гоняя голубей и задирая юбки у дворовых девок.
   Перед ним никто не расшаркивался, а вскоре вообще перестали обращать внимание на пародию рыцаря с деревянным мечом.
   
   Граф Эбельхард почти год жил в Марксбурге.
   В положенный срок Элизабет родила белокурую здоровенькую девочку.
   Со всех сторон летели поздравления молодой маме и счастливому отцу.
   Элизабет умело издавала указы от имени не годного для подобных дел мужа.
   Охрана замка состояла теперь из людей графа.
 
   Эбельхард, так и не дождавшись наследника, отправился по своим делам, потеряв всякий интерес к Элизабет.

      Через год получил граф известие, - Элизабет родила крепкого здорового мальчика.
   Эбельхард пришел в ярость. Но все вельможи поздравляли его с  долгожданным наследником, а так же выражали восхищение умением вести деловую переписку графом Рохусом, чудесным образом избавившегося от недуга.
   Граф Эбельхард призадумался, - дурня Рохуса никто не видит и даже не догадывается, что тот способен только кукиши голубям показывать.
   У графини Элизабет безупречная репутация.
   Пусть все остается как есть. Сменив гнев на милость, граф поздравил невестку с прибавлением рода фон Катценэльбогенов.

   Всего у Элизабет было пятеро детей. 
   Самым любимым считался старший сын Вильгельм.
   Он вырос, стал достойным рыцарем и женился на прекраснейшей из дам.
   Но счастлив с молодою женой был всего-то неделю, началась война.

   Война исковеркала судьбы и смешала все карты.



                Истинная история замка Марксбург


     Обожаю летать! И никто меня этому не учил, как-то само собой все получилось.
   Сейчас уже и не припомню, когда впервые вылетела, но навсегда в памяти останутся ярмарочные краски, звуки, и, конечно же, запахи поджаристых румяных блинов Широкой Масленицы над Красной площадью дореволюционной Москвы.
   С высоты птичьего полета созерцала пустыню Сахару и совсем неземные пейзажи, ночное тревожное безмолвие Тихого океана и величественно дрейфующие айсберги Антарктики.
   Но больше всего мне нравится попадать в узнаваемые города и наблюдать жизнь обывателей.
   Особенно интересен Париж семнадцатого века. Главное правило: не вмешиваться в ход событий, иначе быстро канал перекроется.

   Ни с чем несравнимое чувство парения, плавания в эфире, едва уловимый контроль над скоростью падения и вознесения, преодоление времени, пьянящее осознание пространства между атомами собственного тела!


      Кто я такая? Можно сказать так: незамужняя  женщина, проживающая в маленькой квартирке на окраине мегаполиса, где никому ни до кого нет дела.
   Но лучше звучит так:  свободная и красивая девушка на выданье, с собственной жилплощадью, любящая жизнь во всех ее проявлениях. 
   Да, так гораздо лучше выглядит. Замужем никогда не была, да особо и не парюсь по этому поводу.
   Училась на философском, но перевелась на заочное отделение библиотечного факультета – проще, легче и дешевле сдавать экзамены. 
   Работаю по специальности в районной библиотеке. Перед сном читаю Отче наш и  благодарю Бога за возможности, данные мне.
   А дано немало -  я умею летать!


   Итак, улочки старинной крепости, мощенные булыжником обильно улиты свежей кровью…Картина не для слабонервных.


   Куда же так девушку занесло? Тринадцатый век! Германия! Всюду люди с обнаженными мечами, на щитах желтый герб с агрессивным  красным  львом посредине.

Окна в башне на верхнем этаже были распахнуты, слышались рыдания и окрики. Мне не стоило особого труда взобраться на подоконник.
   Дама преклонного возраста, закрыв лицо ладонями, рыдала, не вникая в разговор, прося пощады у бога.

     - Лорд, все ваше войско уничтожено, - средних лет холеный блондин в богатых одеждах свысока поглядывал на осунувшуюся фигуру седого пожилого мужчины. Тот покачивался в своем кресле, - Этого не может быть, этого не может быть!

      По сигналу угрюмого телохранителя надменного блондина в помещение затащили два окровавленных тела и положили перед креслом. 
  Тело мужчины в возрасте изобиловало ранами, но он был в сознании. В коматозном состоянии находился молодой мужчина со знаком констебля на груди.  Лицо его было обезображено глубокой раной во всю щеку, переносица была перебита. 
   Две молодые девушки взвыли от ужаса. Та, что постарше кинулась к израненному, - Отец, прошу, не молчи.

   - Да, все убиты,  - прохрипел отец девушки.

   - Еще раз предлагаю свои условия. Вы подписываете указ о наследстве, выдаете замуж свою дочь за Рохуса,  и все остаются живы и здоровы. Ах, да! Небольшое препятствие! Так оно устранено, - блондин слегка кивнул своему слуге, тот дал знак и здоровенный вояка внес плетеную корзину, из которой что-то капало на пол.

   Из недр корзины телохранитель извлек окровавленную плащаницу с изображением герба – красный крест на белом фоне.
   Лицо юной красавицы побледнело. С еле заметной ухмылкой слуга блондина достал за слипшиеся от крови волосы отрубленную голову.
   Девушка потеряла сознание.  Седовласый мужчина, хотел было вскочить из кресла, но ноги не слушались, руки тряслись мелким тремором. Из глотки вырывались нечленораздельные звуки.


      - Повторяю, одно ваше слово и бойня будет завершена. Ну, кому будет хорошо, если разбойники вырежут всю крепость.  Замок  будет бесхозным какое-то время, наследников законных нету ведь. А у меня хватит средств и связей забрать землю, это ведь я уничтожу всех разбойников.

    Девушка постарше металась от подруги к отцу. Он что-то тихо говорил своей дочери. Я не имею права вмешиваться, но послушать-то могу.

   - Альда, вчера вечером я приказал рыцарю Зигберту и констеблю поменяться верхней одеждой, они похожи немного. Скажи Элизабет, что жених ее жив,  что смог я сделал, пусть принимает решение.

   Альда хлестала Элизабет по щекам, растирала ей виски. Окружение блондина слышало, как Альда выкрикивала, - Очнись, наших людей убивают, я хочу жить, я хочу,  что бы жил мой отец, - когда Элизабет открыла глаза, Альда тихо успокаивала подругу.
    Какие слова находила смелая девушка, неизвестно, но ее госпожа сжала кулачки и что есть мочи закричала, - Я согласна выйти замуж за вашего сына, остановите бойню!

  - Вот и славно, а тело вашего жениха с почестями отправим родителям, пусть гордятся героем, - и не понятно было, надсмехается блондин или делает первые шаги к примирению.

      - Нет, дозвольте похоронить Зигберта в нашем семейном склепе, - и Элизабет накрыла кисейным платком окровавленную отрубленную голову молодого человека.

   Перед ее отцом положили заранее заготовленный указ, трясущейся рукой лорд подписал документ, и это было последним его деянием, разум навсегда покинул старого вельможу. 

   

     С тринадцатым веком понятно – коварство и преданность, любовь и смерть, кровушки многовато.
   Я вылетела из башенного окна, из времени меня не вышибло.
   Полюбуюсь лучше европейскими пейзажами. Желтые поля, хвойные леса, полноводная река, должно быть Рейн. 
   А вон и мельница, а вот и дома, только пустынно как-то. Где народ? В поле что ли?

   Опустилась максимально низко, и чуть было не столкнулась с молодым мужчиной, который резко выскочил из-за вяза.
   Я сразу узнала его. От радости в зобу дыханье сперло!

   Не знаю его имени, но это точно он мне постоянно снится!

   Я могла бы запросто пролететь сквозь него, но почему-то дернулась, потеряла равновесие и очутилась в воде.
  Странно, но меня до сих пор не вышибло, более того, я проявилась!

  У берега было сильное течение, которое подхватило мое тело, ноги не касались дна. Я гребла со всей силы, но к берегу не приближалась.
  И тут я возопила о помощи, - Фройндшафт, либэ, Бубль гумм, – я прилежно припоминала  иностранные словечки из школьного лексикона.

-  Вас ист, -  было очевидным, что парень не понимает моих призывов.

- Киндер, кюхе унд кирхе – я продолжала блистать эрудицией. В ответ полное недоумение.

- Гитлер капут, хэнде хох! Блин!  Да помоги же мне выбраться из воды, потону ведь в рассвете сил, - и я была сама поражена тем, что последняя фраза прозвучала не на русском, а на немецком языке, причем на чистейшем рейнфранкском диалекте.
   Сонастройка произошла мгновенно, я могла не только понимать, но и говорить на  наречии средневековой Германии.

- Девушка, держитесь за меня, сейчас выплывем, - бархатный мягкий баритон бальзамом проливался на сердце!

  Все-таки девушка, а не сорокалетняя мамзель и не юная пенсионерка какая-нибудь. Невозможно предугадать в каком виде проявишься. Я – девушка! И дай бог, чтоб не страшненькая получилась!

Молодой человек вынырнул совсем рядом, я уцепилась за его мощную шею и мы благополучно скрылись в пучине рейнских волн.

      
    Когда выходили из воды на берег, я отметила, что  парень выше меня, хорошо сложен. И пожирает меня глазами!
   Ура, значит я не страшненькая! Не без гордости выпятила и без того выпирающую грудь, и тут же обомлела  - тонкая батистовая рубаха облепила тело, и похоже, кроме рубахи на мне ничего и нету.  Парень, заметив мое смущение, отвел в сторону глаза.
    Июльское солнышко припекало, одежда быстро сохла. Мы уселись на отполированное бревно, которое служило, по всей видимости, скамейкой на берегу реки.
 
   - Как тебя зовут? Ты из крепости? Что там происходит, - живо интересовался молодой человек.

   - Брунхильда я, - выпалила непонятно откуда прилетевшее имя, - Да, я из крепости сбежала, там бандиты или разбойники лютуют.
 
   - Значит, правильно я отправил семейство с работниками в лесах укрыться. А меня Вальдемар зовут, - представился он.

   - Вовка, стало быть, -  мне стало уютно и спокойно рядом с ним.
 
   Вальдемар рассказал, как пришли солдаты, купили хлеба, рыбы и домашней птицы. Но отец, старый вояка, узнал по гербам,  чьи это воины и высказал опасения, что в следующий раз могут не то что не заплатить, а все разграбить, а то, что не смогут унести спалят дотла.    Вот и пришлось быстро собирать обозы и провожать подальше от дома.

   Я как в полусне слушала его обворожительный голос. Так бы слушала и слушала.
   Мы сидели рядом, и я ощущала жар его тела. А еще я вбирала в себя его запах.
   До боли знакомый и не встречавшийся ранее. Еще минуту и мне наверняка бы сорвало крышу.
   Упоительный запах тела близкого человека, затерянный в столетиях!

   Но тут все вдруг  стало на свои места! Вальдемар – мой отец!
 
   Я вспомнила эти сильные руки, подбрасывающие меня в небо, эти широкие плечи, на которых восседало малолетнее любимое папино чадушко. Отец учил меня плести сети для ловли рыбы, ставить силки на перепелов и ловушки на зайцев-русаков.
   Отец меня любил и баловал,  мама Альда строгая была, дед Гельмут немногословный, скупой на похвалу, вечно греющий свои костлявые в шрамах  руки у камина.
   Отца помню большим и красивым, а дальше как дело было, что стало с нами, за кого отдали замуж, сколько родилось детей, где старились родители.
 
   Если буду много знать, то быстро состарюсь, а стариться совсем не хочется. Пора возвращаться восвояси.
   Я сняла с безымянного пальца золотой перстень с рубином и отдала Вальдемару.

- Вовик, когда все утрясется, шуруй в крепость, разыщи там дочь сенешаля Гельмута. Альда правильная девушка, присмотрись, если понравится, то проси руки ее, а когда у вас родится девочка,  назови Беллой и передай ей этот перстень.

   Вальдемар рассеянно разглядывал диковинное украшение, - Камень цвета крови!
  А я воспользовалась минутным замешательством, оттолкнулась от земли и немедля  растворилась в воздухе.
  Я была еще рядом, но он уже не видел меня, заметался как раненный зверь, - Брунхильда, где ты прячешься, выходи, зачем мне  Альда, ты мне нравишься! Брунхильда, покажись, не мучай меня!

   Как растолковать этому молодому здоровому мужчине из Средневековья, что я возлюбленная его, но дочь, да и сама я изрядно  расстроилась, разыскала в глубине столетий родственную душу, да какую – красавец, который снился всю жизнь!
   А Вальдемар Аполлонович Аполлонский-Аполлонов оказался моим отцом, зараза такая!
   Я поднималась все выше и выше, немец Вовчик обшарил все прибрежные кусты и сорвал голос, призывая Брунхильду. Что за имечко! О, времена!
    Захотелось еще раз прижаться к жаркому телу, я рванула к нему, обняла за плечи, сердце его бешено билось, но руки уже безвольно опустились, как будто он осознал некую фатальность. Как дать знать ему, что мы скоро будем вместе, и он еще нанянчится со мной.
 
   И тут как вспышка, на мгновение приоткрылась тайная завеса – Вальдемар в парчовом наряде, в висках проседь, ведет под венец свою дочь, красавицу Беллу, а у алтаря ожидает ее жених, доблестный рыцарь Вильгельм, сын властной Элизабет. Неподалеку констебль Зигберт украдкой смахивает с изуродованного лица набежавшую слезу. Это отец Вильгельма.
   Для молодых наряжают дом в Либенштайне. Ура! Я красивая! Я счастливая! Все живы и здоровы!
   На радостях я поцеловала Вальдемара, почувствовал он этот поцелуй или нет,  неизвестно,  а  меня как током ударило, в тот же миг я оказалась в своей квартире на улице имени генерала Хрюкина в 2016 году.  В своей собственной постели.

   Перстня с рубином при мне не оказалось, я  подушки с простынями перетрясла и под ванной шваброй пошерудила – как в воду кануло украшеньице.

   Забодяжила чаю с бергамотом покрепче, да и прогуглила мудреные названия.
 
   Да, есть историческая справка о замке Марксбург, был такой курфюрст Зигфрид, была у него дочь Элизабет, и жених у нее был из Ланека, то ли Зигберт, то ли Зигфрид, но он пропал без вести,  не вернулся из похода. Как знать, как знать.

   Элизабет и Зигберт так и прожили, не раскрывая никому своей тайны. А может быть, такая цена, что бы жить, любить, плодить детей.
   Никакой информации о Гельмуте, Альде и Вальдемаре я не нашла, а чего я ждала – тринадцатый век,  даже фамилии не у всех были.

   Красавец Вальдемар, где ты есть, в каком времени и пространстве.
   Мысли о нем тревожили и беспокоили который день. Если у нас такая взаимная тяга друг к другу, мы могли пересекаться и не раз, возможно не как отец и дочь. В двадцать первом веке я его точно не встречала, иначе сразу узнала бы, будь он худосочным блондином, рыжим евреем, да хоть негром из Гвинеи-Бесау. А может,  живет себе в другой стране,  ничего не знает о прошлой жизни и не умеет летать?

   За окном набирала обороты золотая осень, парки и скверы города манили ярким убранством, вон из душной пыльной квартиры на простор!
   Со старшей сестрой Ларисой прогуливались по набережной великой реки Волги, говорили о природе и погоде, новинках кинопроката, здоровье и квартплате.
   Вот только я не могла и не хотела  рассказывать сестре о Вальдемаре и Брунхильде. 
   Иначе, Лариса притворным голоском начнет уговаривать меня, что мне опять все причудилось, вызывать карету скорой помощи, а неадекватные доктора, ссылаясь на осеннее обострение, будут методично колоть мне в вены всякую дрянь.
   И тогда до самой весны не получится полетать.

   Нет, в спецбольницу мне совсем не хочется, вот и приходится помалкивать.

 Да и сама невероятная история замка Браубах - Марксбург с каждым днем все больше и больше покрывается многовековой пылью.


 А перстенек все-таки нашелся.


   Через пару недель в сетях нашла удивительную и трагическую легенду о замке Ланека, откуда родом Зигберт, тайный муж Элизабет.
   В конце девятнадцатого века семейство из Шотландии отправилось путешествовать по Рейну и на несколько дней остановилось в городе Ланштайн.
   С утра семнадцатилетняя Идиллия одна отправилась на пленэр, вход в заброшенную крепость был свободным. 
   Девушка смогла взобраться на разрушенную башню, но прогнившая лестница обвалилась, Идиллия оказалась в каменном мешке, в ловушке.
   Ни убитые горем родители, ни местная полиция следов девушки так и не нашли.
   Спустя девять лет, во время реставрации замка был найден скелет девочки.

   Последними словами в дневнике юной шотландки были: «Моя смерть неизбежна. Отец небесный, будь милосерден!»


Костяшки пальцев сжимали перстень с камнем цвета крови.


7 ноября 2016