Таежная повесть

Александр Ведров
Жизнь есть неправдоподобная история.
Адриан Декурсель

От автора
В основу «Таежной повести» положены достоверные события, какими бы диковинными они ни представлялись. Тем не менее, здравомыслящий читатель,  скорее всего, отнесется к ним скептически и будет по-своему прав, поскольку в повести речь идет о человеке с исключительными природными способностями.
Возможны ли подобные исцеления энергией космоса? Кто-то скажет, а почему бы и нет, если нечто подобное являла миру знаменитая Ванга. Другой отнесет повесть к жанру научной фантастики, но тогда согласимся, что без вымысла, без мистики и фантазий не обойдутся люди, живущие свободной и ничем не стесненной игрой воображения. Их мечты и надежды, пусть даже несбыточные, согревают людские сердца, помогают перенести невзгоды и оправдывают смысл бренного существования.

Между тем к прототипу героя таежной повести «не зарастает народная тропа», и количество страждущих исцеления нарастает год от года, достигнув за четверть века едва ли не двадцати тысяч человек. А они все идут и идут. Чудаки, да и только.
История многолетней дружбы человека с медведем не менее фантастична и также способна  растревожить воображение читателя. Правдоподобны ли "дружеские" отношения между таежником и диким зверем и установившееся "сотрудничество" в их  повседневных заботах? - опять решать читателю. А над тайгой разносится
тревожный набат, призывающий к житию в единстве с природой, с миром Господним и людскому покровительству над бессловесными тварями Божьими. Здесь-то сойдутся во мнениях умы и сердца сумнящихся.

ГЛАВА 1. Человек с особенностями
Ничто не добывается с таким трудом,
как истина.
Уошингтон Ирвинг

Часть 1. Прелюдия.

На прием  к Леониду Валерьевичу женщина интеллигентного вида привела сынишку Федю, ученика  пятого класса. Поводом  для посещения народного целителя была травма  мальчишки, когда он посреди ночи упал с верхней полки вагона, ударившись головой о стол. Оказия случилась во время поездки команды школьников из Иркутска в Новосибирск на зональные шахматные соревнования. Мамаша, она же тренер команды,  взволнованно поделилась информацией о странной метаморфозе с Федиными мозгами, успехи которого в древней игре прежде были совсем никудышными, но после падения в голове юного шахматиста «что-то прояснилось», и он в блестящем стиле выиграл престижные соревнования. Мамаша-тренер не могла нарадоваться на свалившееся с небес несусветное счастье и просила Леонида Валерьевича всего лишь избавить вундеркинда от появившихся головных болей.

Врачеватель легко обнаружил перекосы в черепной коробке «мальчика с гениальными особенностями» и привычными движениями ладоней привел костную структуру головы в подобающее положение. Отпустив Феде еще и сеанс энергетического воздействия, Леонид Валерьевич заверил мамашу в том, что она может не волноваться за здоровье сына.
Через две недели те же посетители вновь объявились перед Леонидом Валерьевичем. Мальчишка выглядел веселым  и беззаботным, зато мама – вся в расстроенных чувствах.
- Что с вами? Опять упал? – лекарю с первого взгляда было ясно, что мальчик абсолютно здоров.
- Уж лучше бы упал, - пустилась в жалобы удрученная мамаша, - Доктор, сделайте ему, как было! Весь талант исчез, словно и не было! Конечно, от головной боли Вы его вылечили, за это большое спасибо, только в шахматах он снова полная недотепа!
Глаза «недотепы» сияли беспечной радостью, а Леонид Валерьевич видел в нем себя, такого же вихрастого и голубоглазого хлопца, только не веселого и беззаботного, славно приодетого, а озабоченного и придавленного тоскливой нуждой. Семья Карташовых жила куда как трудно. Родители болели. Отец обходился пенсией по инвалидности, страдал туберкулезом и пил горькую от безысходности. Мать управлялась по хозяйству, где корова да свинушки с курами помогали сводить концы с концами. Трое детишек, Леня за старшего, пособляли в хозяйстве.

А места вокруг такие, что лучше и не представить. В сторону Саян – живописные предгорья, полные живности, рай для охотников, грибников и ягодников. По низине – заливные луга, где  сочная трава стеной поднималась до двух метров высотой. Оно и неудивительно – луговые наносы чернозема, богатого плодородием, углублялись на ту же пару метров. Местечко окрест села Харагун, где проживали Карташовы, было  и вправду славное, куда бы лучше, да некуда. Четыре речки живописно разрезали окрестности, растекаясь на все четыре стороны. Заглавной по праву можно считать ту из них, что не только дала одноименное название селу, но и указывала на древнее заселение  местности монгольскими, а то и тюркскими племенами. Другая из местных рек, Танпаса, опять увязана с этническим прошлым края, когда объявившиеся  бурятские племена увековечили  свое присутствие здесь в названии реки. С появлением русских первопроходцев зазвучали славянские именования рек - Черемшанка и Черная.

 Еще одно чудо преподносила природа тех мест, когда с наступлением дождей из множества воронок и почвенных проемов вдруг вырывались яростными бурунами чистые подземные воды и неслись под уклон, пока не упирались в горную преграду. Там, перед горой, сезонная река, набиравшая вширь до километра, столь же неожиданно исчезала через огромную воронку в подземных пространствах. Осенью речное полноводье исчезало само собой, словно его и не было.

В короткий летний период в реку-времянку, не имевшую даже названия, из протекающей поблизости речки Черная перебирались ондатры, полуводные грызуны. Ленька, парень не промах, приноровился отлавливать маленьких обладателей ценного меха, которых сдавал местному скорняку, деду Ефиму, на изготовление шапок. Особо удачливым был осенний сезон, едва вода сходила с протоки. Тогда на мелководье, в омутах и воронках, скапливались мелкие зверьки, и парнишка трудился, не покладая рук, запасаясь шкурками впрок. За пошив одной шапки дед Ефим брал всего-то десять рублей, ему хватало, а Ленька продавал шапки, за все сто.

Ленькиному предпринимательству как нельзя лучше способствовал скудный быт советской эпохи. Мужские кроличьи шапки, выставленные на магазинных полках, представляли собой весьма унылое зрелище. Эти скособоченные средства утепления головного мозга наносили явный ущерб внешнему облику обладателей, придавая строителям коммунизма довольно плюгавый вид. Претенденты на более пристойное обличье приобретали уборы для своих самовлюбленных голов у предприимчивых мастеров индивидуального пошива, потому-то Ленькино шапочное дело процветало. Подросток не по годам расчетливо тратил заработанные денежные купюры; бедствующие родители как дар Божий приняли добротный дом, купленный сынком,  который к тому времени и седьмой-то класс не окончил. Воспрянувший духом отец, глядя на Ленькины недетские старания,  устроился в леспромхоз на разделку хлыстов, мать там же приняли на работу учетчицей. Зажили получше. Налаженный Ленькин бизнес через пару лет был прерван сменой шапочной моды, когда появились престижные «пыжиковые» шапки. Ленька не выдержал обострившейся рыночной конкуренции, но дом для семьи был уже куплен.

Незаметно, год за годом, наступало взросление. В повседневных трудах Леонид набирал физическую крепость и стать. Широкая грудная клетка, развернутые плечи и уверенная походка человека, знающего себе цену, вызывали у сельчан уважение и признание сильной и глубокой личности. Деревенские драчуны и забияки,испытав на себе убойную силу его кулаков, обрушивавшихся на противников наподобие молотов, уже не ввязывались с Ленькой в потасовки. Он и лицом был хорош в неброской мужской красоте; брови вразлет, прямой нос, волевой подбородок.

Настало время, когда армия решила укрепить свои ряды сельским богатырем из Харагуна. Медицинская комиссия дивилась накаченности новобранца, у которого бугры мышц играли по телу.
- Ты каким спортом занимался? – интересовался капитан из призывной комиссии.
- Сенокосом, - отвечал новобранец, который на деревенских сходках на потеху публике одной рукой сгребал мужика на пять пудов весом под промежность и играючи забрасывал его себе на загривок. «Человек-кран», - ходила о нем молва по округе. И куда только смотрела спортивная братия, упустившая нового русского богатыря под стать Ивану Поддубному?

Его распределили в инженерные войска, дислоцированные в Монголии. Там, на строительстве крупных объектов, Леонид освоил специальности сварщика, электрика и механика, - все, что сгодилось ему позже на гражданке. Заработки он переводил матери, которая шалела от баснословных денежных поступлений. После службы Карташов с триумфом вернулся в родное село. Парадная форма, яловые сапоги и сержантские  лычки сводили девчат с ума, но сердце завидного жениха раз и навсегда было отдано Вере, полюбившейся ему еще со школьной скамьи. Если  принять во внимание твердый характер, спокойную манеру общения, природную сметку и рассудительность, то станет понятным, почему бригаду по заготовке леса в Харагунском леспромхозе возглавил именно он, демобилизованный сержант Карташов.

Лесоповал! Если сказать, что работа заготовителей леса была трудной, то это значило не сказать ничего. Не только трудной, а надрывной и опасной, где все условия обустроенности и безопасности сходились в одном слове – тайга. Что до тайги, то хороша она была на диво. Добирались до этого дива от Саянска, славного городка, махом возведенного в советский период в предгорьях Восточного Саяна. По пути располагалась деревенька, по названию которой – Черемшанка – угадывалось обилие в окрестностях многолетнего дикороса семейства луковых. От Черемшанки грунтовая дорога вела на Харагун, где размещалась база леспромхоза, а дальше, до горы Бура, где бурят Нарын промышлял орехом, тянулась на два десятка километров узкоколейка, по которой без устали сновали паровозные составы с лесом и дрезины с лихими работниками пилы и топора.

На молодом бригадире лежали заботы и по домашнему хозяйству;  дом и огород, скотина и сенокос – всюду требовалось приложить крепкие руки, сноровку и старание, для чего Леонид приобрел старенький колесный тракторишко. Этот изношенный труженик колхозных полей стал ему добротным помощником  во многих делах, особенно на сенокосе. Высокие травы на широких лугах радовали богатыми укосами. Зимой Леонид складывал сено из зародов на две сваленные березки, волокуши, и вывозил их по снегу трактором.

Со временем Карташов стал замечать за собой   некоторые странности, причудливые и необъяснимые, от которых его бросало то в жар, то в холод.    Взять хотя бы случай у сельмага, из которого с торчащей из кармана бутылкой вышел Юрка Рекрутов, слывший на селе то ли чудаком, а то и вовсе растяпой. Он, как обычно, был в очках, в которых напрочь отсутствовала линза с левой стороны, постоянно выбиваемая в очередной драке. Юрка приспособился к дефектному окуляру, зажмуривая левый глаз, когда надо было присмотреться к мелким деталям на близком расстоянии, или правый – для охвата перспективы. Взоры на оба глаза создавали ему «объемность изображения». На сей раз Юрка объемным зрением  заприметил свежую лепеху, оставленную коровой на последней ступеньке крыльца.
- Ого! – воскликнул очкарик. – Кто-то шляпу обронил!
Обрадованный находке, он, не удосужившись прижмурить левый глаз для ее рассмотрения, вляпался всей пятерней в буренкино месиво. Оглушительный хохот свидетелей очередной нелепицы, в которую угодил растяпа, привел его в справедливое негодование.
- Придурки! Вам только зубы скалить! Не рассказывайте никому в деревне! – приговаривал Юрка, заботясь о сохранении и без того подмоченной собственной репутации и брезгливо обтирая обляпанную кисть о штанину. Глядя на Юркины выходки, братва веселилась до слез, но тут-то Карташову вдруг смутно привиделся изгибающийся Юркин скелет, отряхивающий фаланги пальцев о берцовую кость. Что за наваждение!? Веселость бригадира как рукой сняло. Не сходит ли он с ума? Волосы зашевелились  на голове, и Леонид ощутил, что они встали дыбом, как бывает у кота, узревшего домового, своего непримиримого соперника и великого мистификатора. Бедняга закрыл глаза, успокаивая себя и восстанавливая дыхание.  Наваждение исчезло. «Надо же, какая чертовщина  блазнит с похмелья», - решил про себя провидец чертовщины.

Настало время, когда Харагунский леспромхоз перевел Карташова «на ответственный участок», поручив ему ведение пасеки на широко раскинувшихся лугах,  местами вперемежку с перелесками. С северных предгорий к ним подступала тайга. На дворе стоял 1982 год. По весне глаз было не отвести от живописной палитры лугового разноцветья. Белые ромашковые поляны отдавали светлой радостью бытия, делали взгляд улыбчивым и вносили в душу успокоение. Чередой к ним выстилались ковры красного клевера, чьи медоносные головки служили пчелам желанным источником нектара. А по лесным опушкам высились заросли иван-чая, еще одного медоноса с роскошным пурпурным цветением остроконечных верхушек. Пчела, расторопный крылатый опылитель, благословляла  цветущую растительность на новую жизнь.

Жаркими летними днями плантации медосбора пополнялись ягодным изобилием, прежде всего – малиной. Пчелы, что сообразительней, выкачивали малиновый сок из  паданок, оставляя в траве от сочного плода сухую скукоженную оболочку, и тяжело взлетали с драгоценным грузом с места пиршества. А там подрастала засеянная по весне гречиха, новое раздолье для крылатых тружениц полей. На вырубках не налюбоваться было полянами ароматной земляники, где не ступить ногой, настолько красно кругом. Через распадок - богатая витаминами черника, а подальше, на гористых местах, брусничники, где за день набирали с десяток ведер рясной ягоды, применяя совок, нехитрое приспособление, упрощающее процедуру сбора. Отборную малину собирали по фляге в день.

Пасека состояла из сорока ульев от предприятия, при которых пчеловод поставил десяток собственных, а также домик для проживания. На территорию пчелиного поселения подал освещение. Словом, обжился по-хозяйски, да и пчелы на щедрых плантациях не подводили, за сезон одна семья приносила полторы фляги меда. Спрос на таежный мед был большой, заказы на него поступали наперед.

Пчеловодство перемежалось с охотой, рыбалкой, шишкованием. Кедр, подлинный царь сибирской тайги с его длинной и мягкой игольчатой бахромой, славился исключительно ценным орехом. При ударах колота по стволу приходилось прятаться под его массивную поперечину, оберегаясь от града крепких  шишек, набирающих ускорение при падении с верхотуры. А какие ароматы кругом! Предложи бы пасечнику поездку на курорт, он бы воспринял ее как наказание. Разве нашел бы он там медовуху, настоянную под солнцем во фляге в особом подборе меда, трутневого раствора и корней  иван-чая?

Часть 2. Испытание

Так бы протекала жизнь добропорядочного селянина в сибирской глубинке нахоженными и наезженными путями, но ворвалась ему на перепутье нежданная беда. Тяжело заболела и умерла младшая сестра Леонида, любимица семьи, что острой болью отозвалось в братовом сердце. Леонид, привыкший нести ответственность за все происходящее в семье, корил себя за бессилие, за неспособность спасти сестренку и горел желанием освоить неведомую ему способность оказывать помощь людям. Началось вхождение в дебри непостижимого мира. Началось хождение по мукам. Высшие Силы откликнулись на запрос землянина, но лучше бы он не посягал на милость Всевышнего. Обучение в Высшем Небесном Заведении началось в 1988 году, когда Леониду исполнилось тридцать три года, и  длилось на протяжении долгих и тяжелых четырех с половиной лет, начинаясь, впрочем, вполне благопристойно по отношению к ученику. Постепенно пришло понимание грандиозной программы обучения, даже владение гипнозом, но это был лишь первый шаг Восхождения, а потом наступила череда суровых и жестоких испытаний.

 Их было немало, известных учеников Всевышнего, в разные годы и эпохи поражающих воображение современников невероятными и чудодейственными способностями.  Авель и Нострадамус, Ванга и Мессинг в свое время получали у Высших Сил, находящихся под самыми разными Знаками, способности целителей и прорицателей, ясновидящих и проповедников. Однако же, запрос, поступивший от сибиряка, был  настолько глубоким и значительным, что испытания дерзкому выходцу из безвестного местечка Харагун  по существу были направлены ему на погибель. Волосы на голове соискателя Дара небесного выпали целиком, хотя и быстро восстановились. Кожа кусками сползала с тела, как если бы при сильных ожогах. Богатырская грудная клетка стягивалась  железным обручем, затрудняющим дыхание. Полное бессилие и немощь, при которой Вера, верная спутница по жизни, три месяца кормила мужа с ложки. Но соискатель высших целебных сил не сдавался. Суровый экзаменатор видел несгибаемость Духа человеческого и сменил гнев на милость, устроив упрямцу, как оказалось, последний экзамен на онкологию.

В городской больнице, куда поступил Карташов, врачи только разводили руками. Перспективы ему были самые мрачные. Леонид и без того знал, что надеяться можно было только на себя. Весь интеллект, силу воли и накопленный опыт он собрал в кулак, а кулак тот был размером с чайник, в отчаянной схватке за жизнь. Чем он обладал к тому времени? Какие козыри мог предъявить в решающей игре? Конечно, эти странные видения, которые открывали ему неожиданно и ненароком картины анатомического строения людей. Вот она, особенность, которая должна стать подспорьем в грозных обстоятельствах! Пора сосредоточить эту божественную энергию на собственное оздоровление.

Можно ли еще что-то извлечь из тайника опыта и знаний? Можно! Леонид припомнил уроки, полученные от деда Михая, проживавшего старообрядческой семьей особняком, на выселках. Дед Михай, слывший знахарем, учил Леонида искусству траволечения, не забывая наставить его на Богоугодный путь:
- Ты, Леня, разберись с собой. Чую я, дана тебе сила великая. А какая  она, сам не пойму. То не дано  мне  знать, да и никому боле. Токмо нельзя хоронить ту силу. Следуй духовному и веру сохраняй. Молись!
Знахарь глядел в строгом молчании на обладателя великой силы, словно пытаясь соприкоснуться с ней хоть за краешек; лицо его обрамлялось длинными седыми завитками до плеч. Да, верить надо. Молитв Леонид не знал и не ведал, только ведь верить можно и без них, обращаясь к Богу простыми словами, исходящими из сердца.  Итак, вперед! Впервой ли ему, бывалому таежнику, одолевать завалы, буреломы и прочие превратности судьбы?

Леонид готовил настои лекарственных трав по методике, которую только-только вложили ему Высшие Силы, убедившиеся, что этот человек достоин стать носителем великой тайны.  Методика оказалась такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать, хотя пером-то можно описать все. По запросу лекаря его рука сама по себе зависала над той травой, которая была необходима при той или иной болезни. Лекарь брал от нее  пригоршню и отсыпал в посуду для травяной смеси. Следующую траву надо было подсыпать осторожно, небольшими  порциями, в ожидании голоса Небесного Фармацевта, определяющего дозу каждого ингредиента. Голос был без слов и без звука, но целитель на уровне подсознания, а скорее, его рука, прекрасно понимали смысл поступающих команд.

 Когда заготовки деда Михая были использованы, Голос потребовал внесения дополнительных трав. Пришлось идти в аптеку. Среди обилия аптечных трав и препаратов Леонид ощутил в организме движения нахлынувших внутренних волн и даже легкие покачивания на них, но рука уже привычно тянулась за упаковками с недостающими травами. Так готовилась идеальная смесь по составу и пропорциям трав, названий которых лекарю даже не требовалось знать. Искатель истины получал тайные знаки, выводящие его на праведный путь. Ему предстояло сломать прежние устои миросозерцания, обрести духовное прозрение. Отсутствие специальных медицинских знаний не было Леониду помехой, скорее, напротив, оно не сковывало свободу его помыслов и действий.

Обреченный медиками, пациент на две недели отказался от еды, лишая питания опухоль. Так больные кошки лечатся голодом. За день выпивал по три литра настоя трав и подключил самолечение энергией. Руки, наполняясь внутренним гулом, поднимались, искали в теле очаги опасности и передавали через пальцы, испытывающие нервные тики,  энергию разрушения злокачественных клеток. После сеанса самолечения уходила энергия, и его неумолимо тянуло в сон. Достаточно было одной минуты, и он спал непробудным сном. «Я не умру», - заверил Леонид врачей и, на удивление им, быстро пошел на поправку.

ГЛАВА 2. Целитель.
Жизнь – это то, что мы называем природой.
Гао-цзы

Часть 1. На пасеке.

Карташов возобновил работу на пасеке, только с некоторых пор он стал чувствовать, что находится под чьим-то пристальным наблюдением. Ничего подозрительного вокруг, никаких признаков вмешательства в устоявшуюся жизнь, но тревожное чувство не покидало Леонида, даже укреплялось со временем. Интуиция и те самые ощущения нематериального свойства не могли его обмануть. Карабин всегда держал поблизости, даже при обходе ульев он был за спиной. Особенно опасными представлялись ночевки. Надо было разобраться с тревожными наваждениями.

Пасечник вышел на обследование прилегающей территории. Внизу, у ручья, – крупные медвежьи следы. Вот и примятая трава на косогоре, откуда пасека просматривалась как на ладони. Лежанка наблюдателя! Все встало на свои места.  Конечно, пасека привлекла внимание косолапого любителя  медового лакомства!Днями Леонид размышлял, вырабатывая стратегию поведения в условиях медвежьей осады. Завалить непрошеного гостя? Но ведь он вел себя вполне пристойно, не разорял улья даже в дни отлучек, как это случалось на других пасеках. Может быть, уйдет со временем, тем и закончится вся неурядица?

Карташов держался настороже, а из головы не выходили размышления о хозяевах тайги. Что знал он о них? Медведь ведет одинокий образ жизни. Всеядное животное. Охотно и с пользой для себя включает в меню растительную пищу. Медведь искусный рыбак, выхватывающий из омутов и речных перекатов рыбины мощными когтями длиной до двенадцати сантиметров. Что еще? Ему хороши смешанные леса, светлые и чистые, наиболее богатые флорой и фауной. В сытую пору сезона хищник не злоблив, при встрече с человеком обычно уходит в сторону. Леонид знал также, что медведь очень умен, хитер и обладает тонкой нервной организацией. В движениях ловок, бесшумен и быстр. Более всего таежный хозяин привержен меду, сладкому, ароматному, богатому питательными веществами. Зверь, который медом ведает, отсюда и был назван медведем. Отсюда и понятны его хождения вокруг да около пасеки, притягательного медового царства. Но почему он так сдержан? Откуда такая выдержка? За столько дней и ночей не тронул ни единого улья! Со стороны зверя это был знак миролюбия, на который человеку следовало предпринять ответный ход.

Леонид приготовил гостю угощение, какое попалось под руку, и кастрюлю трутневой смеси, сдобренной пчелиными сотами после выжимки меда. Трутни, они и есть трутни, что у пчел, то и у человека. Разводятся в избытке за счет чужого труда, так хоть медведю на корм от них будет польза какая-никакая. Заготовленное угощение отнес на приметный косогор в березняке. Следующим днем вернул оттуда чистую кастрюлю. Контакт был установлен.

Как-то Леонид направился к солонцам, куда за солевой подпиткой заходили лоси, козы, кабаны. Здесь-то их брал на прицел охотник. Основную часть пути он по обычаю преодолевал на тракторе, а дальше по дебрям и кручам шел пешком, привычно прислушиваясь к шорохам и птичьим голосам, говорящим ему многое о лесной жизни. На  этот раз настораживали потрескивания сухих веток, доносящиеся откуда-то сзади. Всегда только сзади. Кто бы за ним крался? Не новый ли сосед по пасеке? Да, звуки глухие, словно из-под лапы тяжеловеса. Но почему он, способный незаметно подкрасться даже к чуткой косуле, так неосторожен? Иной раз и на брюхе может подползти к добыче, а здесь выдает себя с головой! Значит, не таится, напротив, подает сигналы о своем присутствии. Преследуемый зверем, охотник выбирал открытые места передвижения, невольно оглядываясь назад, но вокруг было спокойно.

Вот и охотничий лабаз, сооруженный на дереве, с которого хорошо просматривались подходы к солонцу. Ждать пришлось недолго. В те года, когда на сибирских просторах поддерживался покой и порядок, леса были полны зверем и дичью.  Появилось стадо кабанов, из которых охотник присмотрел не самого крупного, чтобы за одну ходку вынести добычу к трактору. Разделал тушу, прикрыв  валежником отходы, до которых должен был добраться сопровождавший охотника топтыга. Так оно и  случилось. Медведь дал знать о своем появлении на пасеке лишь на третий день, когда управился с кабаньими костями и потрохами.

Так начиналась многолетняя дружба человека и медведя. Их совместная деятельность, в основном, сводилась к тому, что человек подкармливал зверя, а тот охранял территорию своего попечителя. Постепенно круг их «сотрудничества» расширялся. Каждый участник сложившегося союза вполне ответственно подходил к исполнению принятых на себя обязательств, ведь оба были сторонниками таежной чести и порядочности. Новый приятель мог часами и днями наблюдать за пасекой из своих укрытий, изучая поведение человека. Леонид знал, что душа человеческая триедина, и ее составные доли питаются разумом, а также энергией животного мира и свежим дыханием земной растительности, знал, что нарушения тонкого мира человека ведут к психическим расстройствам. Человек издавна находил способы ухода от душевных потрясений в зеленом царстве лесов, в общении с животными, получая от них благотворное воздействие, то самое, которое компенсирует усталость от повседневных нервотрепок. Тогда с Богом, на мировую с хозяином тайги!

Михаил, как мысленно отзывался Леонид о товарище, даже слишком рьяно относился к исполнению своего служебного долга. Как-то на пасеку прикатила группа работников  спиртзавода, устроившая на природе шумное застолье. Днем Михаил не вмешивался в события, предоставляя гостям свободу действий, но с наступлением темноты задал им устрашающий концерт. Он в негодовании ломал сучья, издавая шум и треск, угрожающе рычал, давая понять, что присутствие чужаков здесь нежелательно. Леониду пришлось усмирять разбушевавшегося зверя выстрелом в воздух.

Другую бригаду бравых охотников хозяин тайги тем же манером загнал на березы. Их, братьев Самогоновых и того же Юрку Рекрутова, Карташов завез в охотничьи угодья на тракторе, за которым четвероногий напарник приноровился следовать как за своим. Что ему стоила такая гонка, если медведь мог догнать и скаковую лошадь? Так и прибыл он «на охоту за охотниками», а в сумерках, невидимый для стрелков, устроил им свои страшилки. Заслышав грозный рык, охотники до истребления лесной живности побросали огнестрелки и мигом взлетели на деревья, где и сидели, ни живы -  ни мертвы. Откуда только взялась верхолазная прыть у мужиков?

 Словом, Миша устроил приятелю то, что в народе называют «медвежьей услугой». Его вмешательство привело к полному срыву  намеченного дела. Пришлось вывозить из тайги горе-охотников. На обратном пути их настигло еще одно приключение. По дороге встретились три маленьких медвежонка, три пушистых и забавных карапуза. Перепуганные трактором, медвежата уже висели на верхних ветках березки, раскачиваясь на них во все стороны, когда явившаяся мамаша грозно рявкнула, напоминая всем, что нет в тайге зверя опаснее медведицы, увидевшей угрозу для детей. Громовой рев прокатился по округе, заставив содрогнуться охотников, прижавшихся к днищу прицепа. Карташов на полном газу погнал трактор прочь из медвежьего угла. Неудавшуюся поездку списали на Юрку, вечно попадавшего впросак, да еще и втягивавшего в свои передряги попавшихся простачков.

Осень размашистыми мазками малевала лесную флору, что ни попадя, под желто-багряные окрасы. Кустарники, подлески и целые рощи полыхали под солнцем яркими пожарищами, запасаясь летним жаром в предчувствии скорой стужи и мерзлоты. Местами пожухлую траву оживляли ярко-красные листья свежей поросли березняка, едва пробившейся на белый свет. На мелких стебельках, вровень с травой, распустившиеся попарно листочки живо напоминали стайки бабочек, пригретых под солнцем. Поодаль молодые березовые рощи, укрепившиеся на земле, переливались прозрачным золотистым сиянием вперемежку с красными одеяниями ольхи. Лиственница держалась в зелени покрепче и подольше других, но и она подавалась к пожелтению.

Осень – сезон обильного откорма обитателей тайги от мелких зверьков до крупных хищников. Орех и ягоды, грибы и дикие фрукты – все идет про запас в укромные кладовые грызунов или в жировые отложения зверья.  Кабан, усердный рыхлитель почвы, вносил свою лепту в дело совершенствования ее структуры. Из  еловых шишек на припорошенную первым снегом почву сыпались семена, привлекая на кормежку зябликов и синичек. Сохатые поедали грибы, пополняя организм  белковым продуктом. Михаил тоже усиленно откармливался перед спячкой. Леонид таскал ему мешки комбикорма, мясные продукты и любимые трутневые смеси. Он уже не носил провиант на косогор, а сгружал ближе к пасеке и, укладываясь на ночевку, слышал усердное чавканье медведя, уплетающего медовую сладость.

Однажды, уже под зиму, случилось то, что должно было рано или поздно случиться, когда они вдруг оказались наедине и замерли оба в растерянности от первой близкой встречи, изучая друг друга. Запах крепкого медвежьего пота обдавал пасечника. К тому времени Леонид уже уверенно владел искусством исцеления с использованием космических энергий, обладающих свойствами резонансной вибрации на клеточном уровне. Он влиял на ауру человека, в которой, как в зеркале, отражалось взаимодействие Души и Тела.Высшие Силы вели Леонида неведомым путем, по которому целитель  глубже и глубже познавал невероятные возможности, отпущенные ему свыше, знал, какую лечебную силу способен пропускать через себя, через свои огрубевшие от работ пальцы, и направлять ее на живой организм. Знал также, что любая Божья тварь, особенно – дикий зверь, почувствует эту энергию на себе и проникнется ею.

Вот и медведь настороженно замер на месте, ощутив неведомое ему воздействие и пытливо уставившись на человека, от которого исходило странное блаженство. Кому еще, как не дикому зверю, были открыты каналы слабых взаимодействий с благотворными полями земного магнетизма и космических энергий? Они, дети Природы, питавшиеся единой энергией, уловили эту близость, что выше всего на белом свете. Они братья по Природе! Но что это была за сила притяжения? Каждый из них не в состоянии был объяснить ее, ни зверь, ни человек. Они ощущали ее  подсознанием, внутренними органами или, как говорится в народе, – нутром, но беспрекословно подчинялись и свято верили ей, признаваясь в равенстве  перед скрепляющей их существование великой и таинственной силой.Да, всесильное подсознание контролирует  все происходящее с человеком, включая «сознательные» мозговые процессы и действия, память, интуицию и инстинкты, мгновенную реакцию на внезапные внешние воздействия. Все это работа нашего подсознания…

Но не до вечера же стоять, разбираясь в своих ощущениях и тех психологических мостиках, что перекинулись между человеком и диким зверем, напоминавшем гору весом под пятьсот кило!  Оба остались довольны смотринами. Человек ощутил   смирение обладателя неимоверной силы. Медведь окончательно признал верховенство этого человека с его сильной энергетикой и твердым взглядом.
- Уходи! Уходи к себе! – махнул рукой в сторону леса человек-целитель.
Гора мышц и костей пошла иноходью, одновременно переставляя обе лапы с одной стороны, потом с другой. Носки ставились вовнутрь, пятки – наружу, что и оправдывало прозвание косолапого. С того памятного дня охранник пасеки исчез из поля зрения Леонида, не ходил следом по тайге;  отнесенная ему пища оставалась нетронутой, пока ее не растаскивали птицы и грызуны. Стало быть, Миша выходил к хозяину попрощаться перед зимовкой.

Мягкое наступление зимы – удивительное время года в горах Восточного Саяна. Если в летнюю пору белоствольные березки радуют глаз шелестящей зеленой листвой, то в зимнее время подиум таежной красоты занимают вечнозеленые стройные ели. Их изумрудные лапчатые ветви причудливо обрастают снежными шапками, скрепленными густой игольчатой щетиной. Остроконечные красавицы в пышных белых нарядах выстраиваются по горному склону дружным ансамблем, ладно примеряясь одна к другой. В отличие от сосен, ели растут не от корня, когда с годами под кроной открывается свободное пространство, а с верхушки, и тогда нижние, наиболее разросшиеся ветви стелются по земле сарафанным подолом, образуя с верхними  высокие стройные силуэты. Так и стоят в белых подвенечных нарядах зимние невесты на выданье, пока по весне горячие солнечные лучи не растопят их снежные покровы.

Лес – это убежище и кормилец, дом родной для своих жильцов.  Дом со своей крышей, стенами и уютными мансардами, разместившимися по кронам и стволам деревьев. Зимой в нем, как и во всяком доме, теплее, а летом прохладнее, чем на открытых пространствах. Снег здесь не уплотняется настом, а служит зверям и зверькам легким пушистым одеялом, спасающим от холода и пронизывающих ветров. Да и ветров-то в лесу практически нет, если и налетит, то пронесется тяжелым гулом по верховьям, стряхнет нависшие по ветвям снежные шапки, не нарушая внутреннего лесного покоя.

Следы косолапого напарника вели в сторону ельника. Глухой ельник, которого сторонятся звери, - вполне подходящее место для берлоги, куда не заходят охотники. В облюбованном уголке медведь строит шалаш, надломив верхушки молодых елок так, чтобы они служили ему крышей. Пол зимнего домика он выстилает ветками, мхом, травой и укладывается на приготовленную перину. Леонид попытался сосредоточиться на образе мохнатого напарника. Ведь он уже мог входить в организм человека, находящегося на расстоянии в десятки, даже сотни километров, по фотографиям или представляя его лицо. Да, да! Леониду смутно виделась грузная неподвижная фигура, свернутая калачиком с подтянутыми задними лапами и слабо исходящей энергией.  Медведь спал.

Часть 2. Человек-рентген

Млекопитающие, люди и высшие позвоночные животные, представляют собой, прежде всего, энергетические, а потом уже физиологические существа. Звери и люди способны неделями выживать без пищи, но если их клетки  вдруг прекратят колебания, то в тот же миг  потухнет жизнь. Частоты колебаний наших клеток  совпадают с частотами космических полей, несущих избранным личностям редкие способности: ясновидящим – видение происходящего на расстоянии, предсказателям – картины далекого будущего, целителям – информацию о состоянии внутренних органов человека. Карташов Божьей волей оказался в числе посредников между людьми и Всевышним. Ему открывалось, как на высококачественном рентгеновском снимке, внутреннее строение человека в мельчайших подробностях, какое не в состоянии получить самая совершенная медицинская аппаратура.

Целитель и сам не понимал, какими путями и средствами Всевышний допускает его к святая святых человека. Леонид задавал некую программу, как запрос Создателю, на тот или иной орган пациента и видел этот орган воочию. Если что-то было неясно на представленном «снимке», лекарь задавал уточняющий вопрос, и ему открывалась более подробная или развернутая картина. Затем он направлял отпущенный ему запас энергии на устранение обнаруженных заболеваний, что практически всегда приносило желанное исцеление. Земля жива Космосом, его теплом, светом и энергией, той самой, которая отпускалась избраннику. Космоэнергетический сеанс длился примерно четверть часа или около того, только-то и делов! Когда людям рассказывали о подобных чудесах, то они, будучи в здравом уме, естественно, им не верили. Когда же лекарь сам, без подсказок, рассказывал больному об имеющихся у него патологиях, к примеру, об опущенной почке или вставленном в сустав металлическом штыре, то у больного исчезали всякие сомнения в необычайных способностях чудо-лекаря.

С годами умение пользоваться Божьим даром возрастало, приобретались полезные навыки, улучшались результаты лечения. Какие только поражения внутренних органов  ни находил народный целитель в организмах свои пациентов! У кого-то сердечная мышца обрастала множеством полипов, а клапан разбухал, не обеспечивая плотное перекрытие сердечной аорты. Практически у всех страждущих излечения щитовидка обрастала узлами или разрасталась в разные стороны, у кого куда придется, поражая различные органы метастазами. У многих усматривалась «рыхлая онкология», когда злокачественные клетки еще не уплотнялись в единое образование. На этой стадии они легко разрушались. О такой методике диагностирования и излечения официальной медицине можно было только мечтать.
Прослышав о новых чудесных способностях "человека-крана", Юрка Рекрутов в числе первых явился  к нему на прием, выложив на стол фотографию мужичка в неказистой одежке.
- Посмотри, Леня, што-то мой земляк занемог. Говорят, ты по фотке болячки различаш, - подал заявку на исцеление давний приятель, бывший на этот раз в целых на оба стеклышка очках. Леня приложил два перстных пальца руки на фотографию, поводил ими по изображению и протянул фотоснимок Юрке.
- Ты зачем его принес? Давно уже в земле твой земляк.
- Как это? – сверкнул очковыми стеклышками Рекрутов.
- Так, что не идет  от него энергия, не получаю я ее. Значит, умер.
- Дак, ты и вправду понимаш в этом деле? Проверял я тебя, Леня. Бывай здоров.
- И ты бывай, но печенку побереги, от водочки она справа наполовину в циррозе.
- Неушто увидал? Когда успел? И врачи то же само талдычат…
После Юркиного посещения по селу поползло новое прозвание Карташову: "человек-рентген".

Потом случилось так, что коренная иркутянка, звать Наталья, напрочь заблудилась в родном городе. Уже полвека, как она могла передвигаться по центральному району города едва ли не с закрытыми глазами, и вдруг такая оказия!  В тот раз она в полном здравии и сознании пришла в учреждение лечебной гимнастики, расположенное поблизости и от  места работы, и от квартиры.  Но после занятий, выйдя на улицу, Наталья, к своему ужасу,  поняла, что абсолютно не представляет, куда надо идти! Заблудшая горожанка отчетливо видела и оценивала обстановку – движущихся людей, машины, знакомые здания, но путь к дому оставался тайной за семью замками. Как тут быть? Хватило рассудка вызвать по телефону дочь и объяснить свое плачевное состояние. Дочь запросила описать уличную обстановку, приняла сообщение с места  происшествия и заявила: «Мама! Я поняла, где ты находишься. Немедленно возвращайся в вестибюль, садись на кресло и не вздумай  с него вставать! Я иду за тобой и скоро буду!»

В ближайшие дни Наталья предстала под пристальный взор Леонида Валерьевича. Его ладони «плавали» в ауре, обрамляющей невидимым свечением голову горожанки, утратившей ориентиры в пространстве. Руки, наполненные внутренним гулом вселенского свойства, двигались сами. В эти ответственные мгновения они выходили из подчинения человека, напротив, властвовали над ним, понуждая поддерживать мышечными усилиями их плавные движения вокруг обследуемого объекта. Не допускалось ни одного лишнего движения; каждое строго целенаправленное. Высшие Силы уверенно вели процесс, исключающий какие-либо ошибки или сбои. Природа не ошибается.

Между тем, у забывчивой пациентки была обнаружена "рыхлая" опухоль, оказывающая давление на головной мозг, что и приводило к сбою памяти. Устранить новообразование космоэнергету не составило труда, после чего   «забывчивая иркутянка» снова, как в лучшие времена, свободно и безошибочно ориентировалась в уличных лабиринтах родного города.

Вслед за Натальей к лекарю привели мужчину, которому мерещились ночные кошмары. Едва заснув, он вскакивал с постели, в ужасе озираясь вокруг. В сновидениях за ним гонялись черти, плясали, корчились, еще и строили гримасы, окружая со всех сторон. «Приходится спать при включенном свете, но это плохо помогает», – жаловался мужчина среднего возраста, преследуемый чертями уже на  протяжении десяти лет. Да, медицине известны заболевания ночными галлюцинациями, когда учащается пульс, а глаза мечутся под закрытыми веками, выискивая объекты раздражения, но где причина парадоксальных снов? Леонид уже видел  причину – опухоль за ухом, от которой раздражения по слуховому нерву передавались в кору головного мозга. Здесь же разместился вестибулярный аппарат, который легко возбуждался и провоцировал быстрые передвижения глаз. Они и прыгали так, как если бы следили за беснующимися чертями.

 Руки целителя уже работали в заданном режиме, направляя слабые разряды на опухолевую мишень. Чем-то воздействие целителя напоминало лечение онкологических больных лучевой терапией, но разница в том, что медицинская аппаратура наносит удар не только по злокачественным, но и по здоровым клеткам, нанося опасные разрушения организму. Разве может примитивная техника сравниться  с гармоничными силами природы? Любая техническая конструкция представляет собой всего лишь несовершенную модель сложнейших природных систем, настолько тонких и многофункциональных, что интеллект человека не в состоянии постигнуть глубинные тайны органического мира и воспроизвести неуловимые связи и физиологические реакции, присущие живым существам. Через месяц-другой пациент, страдающий беспокойными сновидениями, благодарил Леонида Валерьевича за возвращенный ему ночной покой.

От чертовщины – к алкоголизму. Какие только беды ни настигают людей в беспокойном и бренном мире? С древнейших времен племенам был доступен алкоголь, к которому они прибегали как к коллективному средству «снятия нервного напряжения». В условиях стихийных или иных бедствий совместное опьянение объяснялось защитной реакцией людей, не способных противостоять напору грозных внешних воздействий. Однако, в «цивилизованном обществе» пристрастие к алкоголю превратилось в неуправляемый процесс, а попросту – в пьянку.

Павел, доставленный к Леониду Валерьевичу, представлял собой совершенно разложившуюся личность. Бессмысленный взгляд и невнятные рассуждения выдавали законченного алкоголика. Что предпринять в столь безнадежном деле?
Сеанс был прерван телефонным звонком.
- Леонид Валерьевич! Я Валентина Ивановна и была у Вас на приеме, когда у меня спина отнималась, а Вы мне помогли.
- Помню, Валя, а что сейчас беспокоит?
- Опять спина, вот и сейчас с трудом сижу на работе в кресле. Можно к Вам прийти на прием?
- Конечно, можно. Приходи в любой день…
 А с Павлом выход один – заблокировать нерв, через который в мозг посылается сигнал алкогольной зависимости, иными словами, излечить больного по принципу бумеранга через его же мозг…
Процедура снова была прервана телефонным звонком.
- Леонид Валерьевич! Извините, но после разговора с Вами у меня спину сразу отпустило. Ничего не могу понять, как это случилось?
- Валя, я же тебя подлечил. Если мне знакомо лицо больного, я могу оказать ему помощь даже на расстоянии до сотни и более километров, хотя это воздействие более слабое. А на прием все равно приходи.
- Подумать только!
С Павлом лекарь  поступил, как и задумал, хотя сеанс пришлось повторить через пару недель. Вскоре благодарностям от его семьи в адрес кудесника здоровья не было предела. Павел стал трезвенником, устроился на работу и восстановил распавшуюся семью.

ГЛАВА 3. Люди и звери
Управлять природой можно,
лишь подчиняясь ей.
Франсис Бэкон

Часть 1.  Союз миров

Миша основательно, не хуже сторожевой собаки, взялся за охрану пасеки, бесценной кладовой медвежьего лакомства. Он перекрыл все подходы к медовой фабрике, не подпускал к ней даже медведицу с медвежатами, приходившимися ему детьми. Если на других пасеках непрошеные гости время от времени разоряли улья, то Леонид смело оставлял пчелиное хозяйство под охрану мохнатого напарника, который твердо знал, что его старания будут щедро вознаграждены.

Привязанность младшего брата к старшему, младшего не по физической мощи, а по распределенным ролям, нарастала год от года. Топтыга, словно собачка, сопровождал Карташова в лесных похождениях, шел то впереди, чаще сзади, не переступая дистанцию прямой видимости. Это была не назойливая, а мягкая, но надежная защита. Леонид уже не боялся близкого присутствия зверя, напротив, чувствовал  себя рядом с ним в полной безопасности. За сбором ягоды он примечал, как его дружок тоже лакомится ими, пыхтит за своим занятием. Установленную дистанцию безопасности Михаил выдерживал неукоснительно, демонстрируя абсолютную точность глазомера. Когда видел старшего брата, отходил в сторону, и тогда примятый тяжеловесом  мох в ягоднике приподнимался, расправляясь и принимая прежнюю пышность.

Не ограничиваясь задачами охраны, медведь, к полной неожиданности  охотника, выступил в качестве отменного загонщика!  В тот день все   начиналось по обычному сценарию. Леонид подался на тракторе к дальним солонцам за крупной добычей, не сомневаясь в том, что косолапый сопровождающий увяжется за ним. Тот издалека и безошибочно угадывал в лесной тиши звук «своего трактора» и всегда шел на знакомое тарахтение. Непроезжую часть пути охотник одолел пешим ходом. С высокогорья хорошо просматривались подходы, особенно – пологий спуск, местами поросший мелколесьем и кустарником.

Показалась добыча. Лось бежал спокойно, не в полную силу, горделиво откинув назад голову в великолепном обрамлении ветвистых рогов. Чуть позади – другой, поменьше. Сохатые не опасались медведя, зная, что он не выдержит долгого бега. Они словно дразнили его, не зная того, что знал настойчивый преследователь, умело выводивший лосей на засаду. Охотник видел временами, как медведь бежал по ровной местности, словно хорошо отлаженная машина, сминая все на своем пути, а на подъемах даже ускорялся, мощно отталкиваясь от земли задними, более длинными, ногами. Вот это загонщик! Косолапый гнал рогатых на линию огня! Кто из охотников, пусть даже целой бригадой, выполнил бы подобные маневры? Не зря же недавно Миша разогнал всех двуногих  помощников!

Гон приближался к линии огневого поражения. Первый же выстрел оказался удачным. Второго рогача Леонид отпустил. Хватит им на двоих и одного лося. Началась разделка. Загонщик, блестяще исполнивший свою партию, где-то притих в ожидании заслуженного пиршества. Леонид, упаковавший отборные части туши в три целлофановых мешка, обильную порцию отходов сложил в сторонке, а один из мешков понес к трактору. Вернувшись, увидел, что напарник копошится над оставленной ему долей. Медведь прекрасно разобрался, какая порция кому принадлежит. Так и повелось в охотничьей бригаде. Загонщик выводил добычу на охотника, иной раз зверь сам выходил на солонцах под выстрел, услышав который, Миша был тут как тут.

Другая история, когда напарники пошли на изюбря, едва не закончилась трагически для охотника по его же собственной вине. Следы указывали на присутствие где-то вблизи крупного быка, которого охотник решил приманить звуками горна. Горн был обыкновенный, без которого не обходился ни один пионерский сбор. В него вставлялась опять же обыкновенная швейная катушка с прикрепленной резиновой полоской, вырезанной из перчатки. Усовершенствованная труба  вполне достоверно издавала  боевые лосиные крики, настолько достоверные, что на уловку поддался даже медведь, непревзойденный знаток тайги.

Вик-вик! Виу!! – властно звала на бой изюбря пионерская труба. Бои рогачей за обладание лосихой или за верховенство в стаде носили жестокий характер. Победитель становился вожаком, но в схватке часто кто-то из неуступчивых бойцов погибал. Нередко быки не могли расцепиться переплетенными в битве рогами, тогда погибали вместе от истощения. Вик-вик… – пропела труба, как вдруг охотнику потемнело небо, закрытое черной горой,летевшей на трубача…

То, что случилось с Леонидом в тот пронзительный момент, он позднее никак не мог повторить, несмотря на все старания. Ноги мгновенно налились сталью и, словно на мощных пружинах, отбросили тело в просвет между землей и горой, обрушивающейся с неба. Вылетевший на три метра в сторону, охотник стоял перед горой смерти  с сорванной с плеча винтовкой. Как она оказалась в руках вместо трубы, он тоже не мог понять. Карташов увидел перед собой медведя, стоявшего на задних лапах во весь громадный рост. Оба стояли в замешательстве, человек и медведь, впервые вплотную,  представляя себе возможные последствия ошибочных действий, допущенных каждой стороной. Медведь принял трубача за изюбря и выпрыгнул на него из-за высокой груды валежника. До чего же быстр и прыгуч этот неповоротливый и неуклюжий с виду зверь!
- Уф, уф, - зафыркал зверюга, выражая смятение в промашке. Опустившись на передние лапы, он развернулся и медленно пошел за валежник, за которым только что устроил засаду на «изюбря». Леонид, осознавший, что был на волосок от гибели, испытывал внутреннюю дрожь, слабость и опустошение. Ему было уже не до охоты, поскорее бы добраться до медовухи...

Космоэнергету поступали выгодные предложения о сотрудничестве от медиков разного толка, но разве мог он променять раздолье саянской тайги на городскую сутолоку и кутерьму? К деньгам Леонид относился равнодушно, не превознося их в фетиш и обходясь скромными наличными для семейного оборота. Для него деньги были чем-то вроде той  же пыли. Вот она закружит в налетевшем ветре, осядет тонким слоем на пальцах, и снова ее нет. Искони взращенный от земли, он уже никогда не расстанется с родной стихией, ставшей ему кровным домом от первого дня жизни до последнего.  А еще Миша, друг сердечный, приодетый в бурую шубу; можно ли оставить его одного, доверившегося человеку, и бросить  на произвол судьбы хозяина тайги?

Медведь, одинокий странник тайги, единственной заботой которого прежде были поиски пропитания, нашел в "общении" с человеком новый смысл жизни, наполненный более высоким интеллектом, к чему уже был подготовлен природой. Обладая развитой психикой, он находил себе  развлечения доступными забавами. Тренькал на щепках надломленных деревьев, прислушиваясь к мелодичному дребезжанию деревянного щипкового инструмента. Вот и разберись после этого, кто кому на ухо наступал. А то сбрасывал камни под откос, наблюдая за их беспорядочным перекатыванием и пытаясь не отстать в "научных исследованиях" от Ньютона, которому упавшее на голову яблоко внесло просветление в открытии закона земного тяготения.

Один из дальнобойщиков был немало удивлен, когда с обочины дороги перед его фурой внезапно выскочил медведь и во всю прыть помчался по трассе впереди грузовика. Временами он оглядывался на преследующую машину и продолжал забег, издавая громкие победные крики. Ему надо было показать,что он вовсе не слабак в соревновании с этим чудовищем на огромных круглых катушках. Медведь откровенно дурачился. Умаявшись, косолапый спринтер сошел с дистанции, вполне довольный собой.

Как тут не поверить бурятской мифологии, по которой Бог Бурхан наказал досаждавшего человека-насмешника, превратив его в зверя. Медведь, однако, и в новом обличье остался любителем развлекалок. Он даже умеет свистеть тем же манером, когда был человеком, складывая губы дудочкой. Бывает, отъявленные мохнатые хохмачи свистом привлекают к себе внимание зазевавшихся таежников. И какое им дело до ощущений человека, не понимающего безобидной медвежьей шутки?

 Не забыть Карташову умилительную картину, когда Мишка еще в первый год знакомства, будучи шести или семилетком, устроил катанье на склоне, покрытом первым снегом, на подходе к Черной речке.  Присмотревшись к местности, медведь-подросток сложился калачиком, лапами кверху, и покатился с горки! Хребтина потряхивалась на кочках, но медведь катился, пренебрегая ушибами и прочими неудобствами и испытывая те же удовольствия, что и деревенская саночная  ребятня. Скатившись, посмотрел наверх, забрался на стартовую отметку и покатился вновь! Леонид с высоты своего нахождения хохотал до слез над бесплатным цирковым представлением, устроенным  любителем лесных катушек.

И вдруг нашему косолапому герою, обладающему природной сметкой и способностью решать сложные задачи выживания в суровых естественных условиях,  открылись новые краски жизни, новые захватывающие возможности приобщения к умственной деятельности человека в сотрудничестве и дружбе с ним! Это была совсем другая жизнь, другие понятия и представления! От такой невероятной «перестройки» в поведении и в самих мозгах у всякого медведя голова пойдет кругом. Ему надо было искать в себе скрытые резервы интеллекта, хоть как-то соответствовать высокому статусу друга человека. Потому-то, когда Леонид отбывал в ближайшее поселение, Харагун, Миша приходил следом и бродил в окрестностях в поисках доброго покровителя. Он уже не представлял свое существование без старшего брата.

Старший брат, в отличие от младшего, имел крепкую семью, сложившуюся с Верой. Леонид относился к тем личностям, которые, скрепив однажды клятвой верности семейный союз, не изменяют ей на протяжении всей оставшейся жизни. Такие надежны во всем и всюду. Даже ей, верной спутнице жизни, Леонид не открывал историю дружбы с диким зверем. Он упорно держал в тайне дружбу с медведем. Слишком велик был бы соблазн у посвященного в тайну поделиться жгучей новостью с «надежным человеком», и тогда молва о косолапом друге человека мигом разнеслась бы по округе с самыми непредсказуемыми последствиями для животного.

Вскоре младшему брату представилась возможность проявить боевые качества  защитника своего покровителя. Это произошло при походе за черемшой, ранней сибирской культурой, богатой витаминами. С плоскогорья Леонид шел долгим спуском по неприметной тропе, переплетенной тугими корневищами. Они плотно обвивали каменистый ступняк, перебирались змеиными семействами через тропинку. Все глуше и сумрачнее лесная обитель, солнце не просматривалось за сомкнутыми кронами, воздух уплотнялся густой влагой. Лес погружался в молчаливый покой. Но вот таежник вышел на низину, по которой раскинулись плантации сочной растительности.

Начался сбор травы семейства луковых, отдающей чесночным вкусом. Высокие удлиненные стебли плотным пучком прорастали из почвы, насыщенной чистейшими подземными  водами. Один из сборщиков наполнял ими вместительный заплечный мешок, другой с удовольствием насыщал желудок, как вдруг медведь сорвался со своего укромного места и пронесся мимо оторопевшего Леонида, скрывшись в чащобе, где таилась какая-то опасность. Именно опасность, иначе он не позволил бы себе в нарушение строгого табу ураганом промчаться в пяти метрах от хозяина. Что он там усмотрел?

Через некоторое время наступившее затишье было разорвано громким визгом. Опять тишина. Выждав еще несколько минут, таежник осторожно двинулся к месту разыгравшегося конфликта. Он увидел волка, неподвижно лежавшего на животе. Лапы неестественно вывернуты, бочина глубоко разворочена. Он был мертв. Одинокий волк не мог напасть на медведя, стало быть, медведь сразился со стаей, которая при первой же потере в своих рядах покинула место короткой схватки. Карташов продолжил сбор черемши, а его напарник с растительной пищи переключился на мясную. Он отходил от убитого волка лишь для того, чтобы предъявить хозяину результат своей охранной службы.

Часть 2. Тайга-кормилица

Земля начинается с растительности и кончается ею. Все остальное сопутствует этому вечному кругообороту зеленого мира. Лес – это не только высокий древостой, образующий крышу живому миру и создающий единый земной покров. Лес – это легкие планеты, ее жизнь. Он начинается с мира бактерий, микроорганизмов и простейших, их взаимосвязей и взаимодействия. Лес – это не только то, что мы видим, а еще и все то, что скрыто под почвой, той самой, что хранит в своих недрах явное большинство всех живых видов на планете! Не будь в почве микроорганизмов, и лес умрет. Биосфера, невидимая и таинственная, вселившаяся в почву, дала лесу жизнь. Гриб – еще одна фабрика переработки опавших веток, листвы, опрелостей. Здесь все идет в переработку, отходов, которыми прославил себя человек, в природе не существует. Лес,  главное обиталище живого мира, непостижим в своих таинствах.

История леса имеет древнейшие корни, она сказочна и величественна. Сотни миллионов лет назад пышная растительность земли начиналась с папоротников, плаунов и хвощей, гигантские стволы которых вымахивали на заболоченных почвах в высоту до сорока метров. Они и дали свои отложения в виде глубоких каменноугольных пластов солнечного запаса тепла, которым сегодня пользуется человечество.

Под стать деревьям-великанам под их кронами хозяйничали гигантские динозавры, длина которых достигала пятнадцати метров, а высота - шести. На протяжении ста пятидесяти  миллионов лет они блаженствовали в самых благоприятных условиях теплого и влажного климата, богатейшего растительного и живого мира. То была райская эра на земле, сменившаяся быстрым похолоданием. Изменение климата не проходит без последствий  для живых организмов. Динозавры стремительно вымерли, а их место заняли теплокровные млекопитающие, одевшиеся в меховые шубы, и птицы, защищенные от холодов густым подшерстком и оперением.
Хвойные породы – самые древние из современных пород деревьев, которые растут на бедных почвах, легко переносят засуху и суровые погодные условия, приспособлены к горным местностям. Лиственные  породы украсили собой планету десятки миллионов лет спустя.

Жизненный цикл леса начинается с весны, поры бурного расцвета природы. Еще белеют местами снежные талые островки, а подснежники, весенние первоцветы, уже раскрывают нежные бутоны навстречу солнечному свету. Лопаются вербные почки, поторапливая приход весны распустившимися пуховыми метелками. Где-то на стволах берез раздаются ритмичные перестуки. Это  дятел усердно пробивает отверстие в бересте, чтобы испить вытекающий из древесины сладкий березовый сок.

Высокий небосвод, как никогда в году, завораживает взор ясной бездонной синью. Разноголосый птичий гомон радостной симфонией разносится с верхних ярусов леса то призывным кукованием или удалым посвистом, а то красивыми трелями пернатых певучих солистов. Еще несколько дней, и воздух наполняется дурманными запахами  клейких тополиных скруток, прелых листьев и пробуждающейся от спячки  земли.

И вот он, апофеоз торжествующей природы, одевшей  теплой ночью березовую рощу свежей молодой листвой. Зеленый лист, эта  фотохимическая лаборатория производства живительного кислорода, и есть источник жизни как для животного мира, так и для людей, который миллионы лет поддерживается солнечным потоком, главным регулятором всего живого на Земле. Любые исследования сводятся к тому, что растительность – первейший источник пищи всему живому миру. Травоядные обитатели не только кормятся зеленью, но и подбирают себе нужную лечебную травку, ведь им нельзя болеть. Каждая травинка излучает волны определенной волны, и зверь из таежного спектра множества излучений выбирает необходимую, ту самую, излучение  которой совпадает с излучением его больного органа. Его организм - лучший прибор спектрального анализа. Еще одну важнейшую функцию несут леса - их почвенный слой оберегает, очищает и сохраняет грунтовые воды, без которых лишаются источника пополнения родники, ручьи и реки.

Лист дерева – та же клетка человека. Пластинчатый или игольчатый, он является  центральным органом лесной жизнедеятельности, в котором сходятся процессы газообмена, влагообмена и фотосинтеза. Лист настолько же живой, насколько жива наша собственная клетка. Дерево, как и человек,  болеет от ран, имеет множество естественных вредителей, только в отлаженной лесной экосистеме на каждого вредителя есть свой хищник. Нетронутая природа отлично справляется с задачами самовосстановления. И не было опасности благодатному лесному царству, пока не объявился ему вредитель, на которого нет управы.

Часть 3. Роковой выстрел

Одна тысяча девятьсот девяносто первый, переломный для страны год. Вслед за развалом державы развалился и Харагунский леспромхоз, что еще больнее ударило по его работникам, распущенным с рабочих мест на все четыре стороны, словно речки, растекающиеся вблизи села. Выбирай любую. Безработица, безысходность и пьянство охватили деревушку, державшуюся прежде на предприятии. Как-то стремительно исчезло и село, на месте которого кое-где сохранялись заросшие фундаменты да печально и безмолвно, словно на заброшенном кладбище, торчали кладки печных труб, из которых когда-то тянулись к небу клубы горячего дыма. По опустевшей сельской территории вперемежку с травой дружно и неудержимо взялась лесная земляника, украшая в разгаре лета бесхозные пустыри ароматной ягодой. Природа залечивала израненное и затоптанное лицо земли, приводя его в опрятный вид.

Всеобщая разруха растревожила людское сознание, устроив в нем сумятицу и духовный раздрай. Все сошлось тогда в единой порочной связке – бездарность правителей, цинизм «новых русских» и бесправие населения, обреченного на нужду и нищету. Началось затмение умов. Народу, из сознания которого были выбиты заветы Божьи, надо было выживать, а бизнесу надо стало набивать кошелку. И вот оголтелые лесорубы, черные и белые, вооруженные средствами массового истребления лесных массивов, ринулись на доходный промысел, устроив в заповедных зонах несусветную и разорительную вакханалию. Вековые сосны, подрубленные под корень, с тяжелым стоном рушились с высоты небесной, гулко сотрясая землю и разнося окрест печальные вести о гибели таежного остова. Лесное сообщество в ужасе разбегалось, разлеталось и расползалось с мест разрушения и поругания извечного дома и стола.

Еще более страшную угрозу лесам несет огонь, точнее – двуногие огненосцы. Ранним летом зверье занято исполнением важнейшей миссии продолжения рода; оно выхаживает потомство. Тогда и обрушивается на живую колонию леса огненное чистилище. Могут ли бросить в беде беспомощных детенышей бесконечно преданные им родители? Для них такой вопрос не существует. Пернатые прикрывают гнезда своими телами, продлевая минуты жизни птенцам. Волчицы выносят из огня щенят по одному, но за оставшимися уже не могут прорваться через полыхающие стены. В воздухе погибают птицы, теряющие ориентировку в густых удушливых дымах.

За какие-то полвека деятельный человек решительно изменил погодный режим планеты. Правда, не в свою пользу. Спохватившись, он принялся предпринимать отчаянные попытки «защитить природу», но ошалевший маховик стихии уже вырвался из смирительной рубашки. Ураганы и смерчи срывают крыши домов. Под небесными хлябями тонут города. Пожары стали вечными спутниками лета, в каком бы поясе Земли оно ни наступало, хотя есть надежда, что они прекратятся, когда выгорит все.

На кону - ставка выживания «царя природы». Вспомним судьбу динозавров, царей юрского периода, когда они с похолоданием климата были сброшены с земного пьедестала. Ныне под угрозой существования находится современная цивилизация. Успокаивает разве то, что при любом раскладе событий природа выстоит, разовьется и взрастит себе нового, более мудрого царя.

Человек двойственен по своей природе. Чем ближе он к природе, чем лучше понимает живой мир, диких и домашних животных, тем кристальнее его личность, крепче дух и красивее душа. Если дух управляет желанием творить, то душа исполняет его волю. Она ищет, переживает радости и невзгоды, зовет куда-то. Но куда?

Где-то в укромных лесных нишах медведи погружены в глубокую спячку. Им надо отойти от летних забот и шатаний, восстановить силы к новому сезону. Еще под зиму они кружили издали по первому снегу, запутывая следы подступов к берлоге, пока не запутывались в них сами. Тогда и забирались косолапые в зимнее пристанище, уверенные в своей безопасности.

Той порой вооруженная команда, с лета знавшая наперечет места залегания постояльцев зимних отелей, шла на их убой. Один из охотников до свежатины принимался шуровать в берлоге длинной жердью с заостренным концом, понуждая безмятежного медведя к выходу на расстрел. Как тяжело ему выйти из сонного состояния, отведенного природой на зимний период, когда отключаются нервные центры и затормаживаются жизненные процессы! И невозможно обрести с глубокой спячки природную ловкость, реакцию и свободу передвижения, но острие колет, вонзается в тело, заставляет ворочаться, что-то предпринимать спросонья. В полусонных путах, вялый и не понимающий, что же происходит вокруг, обреченный хозяин тайги выбирается из темного логова на ослепляющий свет, где выстроена полукругом расстрельная команда с наведенными на него тремя-четырьмя оружейными стволами.

Подслеповатые глаза растревоженного животного в последний раз видят свет Божий, расплывчатые контуры откуда-то взявшихся враждебных людей и вспышки огня, отправляющего его в вечный покой. Залп со всех сторон, и высокие деревья закружили в поднебесье свой предсмертный хоровод. Тупая боль со всех сторон  пронзает большое тело, но она уже ничего не значит и ничего не решает. Медведь тяжело и неуклюже заваливается на выходе из последнего земного убежища, так и не выбравшись из него.

Люди и звери! Как много общего между ними и как много различий! Те и другие из вида млекопитающих, объединенных способностью понимания окружающего мира. Только люди, выделившиеся из природы, обособились в благоустроенных поселениях, во многом утратив Божьи заповеди. В мире животных другой образ жизни и даже охота у них поставлена по-другому, по законам опоры на природные силы и способности хищников и объектов добычи. Преследуемым животным или зверькам предоставлено множество возможностей для спасения – умение маскироваться, задолго ощущать приближение врага, а еще быстрые ноги. Охота в мире животных – это состязание ряда врожденных качеств - осторожности, ловкости, сообразительности. Заяц, спасающийся от лисицы, способен запрыгнуть в болотце и отсидеться в нем, оставив для дыхания над поверхностью воды кончик носа.

Года, один за другим, отмеряли неумолимый ход времени. Леонид не впервой подмечал желание большого друга подойти к нему, человеку, установившему с лесным обитателем необычные, но понятные и полезные им отношения. Уже девятый сезон, как  они свои, но все так же бродят один от другого в отдалении, близком, но и далеком одновременно. Грузная медвежья фигура все чаще появлялась у пасечной границы, словно застывшее олицетворение одиночества, с устремленным на пасечника взглядом надежды. Ведь не было у него, одинокого таежного бродяги, другого близкого существа кроме хозяина медового царства.

Медведь, медовая душа, был привязан нерасторжимыми узами к пчелиному городку, откуда разлетались по округе маленькие крылатые сборщики меда, и где ему всегда выставлялось сладкое угощение. За долгие годы дружбы Михаил проникся признанием умелости старшего друга, который мог все – охотиться и рыбачить, добывать мед и приводить в движение по лесным дорогам шумный железный вездеход. Все это  покорило отзывчивую на доброту медвежью душу. Карташов и сам испытывал схожие желания к сближению, видел приветливость и доброту во взгляде животного, хотелось потрепать его по крутому загривку, но всякий раз при виде  «братишки» с полтонны весом им овладевала робость, становилось жутко, и намечаемые попытки откладывались «на потом». А вдруг сгребет?

Два феномена, один цивильный человек с необычайными способностями восприятия информационных потоков Вселенной, другой мохнатый дикий зверь, движимый потребностью сохранения и укрепления контакта с носителем высшего разума, составили странный и даже немыслимый в человеческих представлениях союз. Оба понимали его исключительность и знали, что их дружба может быть разрушена только силами непреодолимых обстоятельств. Каждому из них хорошо было рядом с  другим, каждый прекрасно понимал другого, предугадывал пожелания сотоварища и был готов оказать посильную помощь для их осуществления. Дружба тем и бесценна, что она бескорыстна, что интересы товарища или друга ставятся выше собственных и оттого еще, что каждый из друзей испытывает радость не от собственного удовольствия, а оттого, что он доставляет удовольствие другу.

Близилось время зимней спячки. Солнце лениво и блекло отпускало световые сеансы, не поднимаясь к полудню на былые небесные высоты. Лист уже опал шелестящей под ногами подстилкой, прикрывая почву от предстоящих холодов. Первый снег припорошил землю, раскидав белые покровы по тенистым полянкам. Миша, отъевшийся и хорошо упитанный, был готов к зимовке, но выжидал последние дни до наступления снегопадов и холодов. Они-то и оказались для него роковыми.

К той поре обстановка в тайге основательно изменилась. В смутное время «перестройки к худшему» голод и нужда погнали людей во все грехи тяжкие – на криминал, разбой и прочую добычу, заставив многих отрешиться от норм и правил добропорядочности и благочестия. Вооруженные добытчики звериного мяса рыскали по лесам, утратив всякое чувство допустимого. Начались массовые отстрелы зверья, численность которого стремительно поубавилась. Глядя на разгулявшийся таежный беспредел, Карташов забросил охоту. К чему добивать оставшихся бедолаг?

Попал под горячую пулю и Михаил, друг закадычный, славный и прикипевший к сердцу пасечника. Леонид наткнулся на алые следы крови, алые на белом снегу, которые тянулись вперемежку с отпечатками медвежьих лап. Сердце остро сжалось в тревоге. Конечно, это его следы, изученные за годы до мелочей. Медведь шел на трех лапах; одна из передних, перебитая пулей, бессильно волочилась по снегу, по листве, оставляя за собой неровную борозду.

За ним! Скорее за ним!! Сможет ли он чем-то помочь истекающему кровью другу? Слишком неуверенная походка, местами он заваливался без сил, но снова вставал и ковылял куда-то. Вот и место, куда он стремился. Солонцы. Ему нужна была соль, но на этот раз он не стал выгрызать ее из почвенных отложений, а разорвал заготовленный мешок, впервые нарушив заведенное правило «не брать чужое». Но как много он съел соли! Раненый зверь ощущал свое  предсмертное состояние, ему надо было остановить истечение крови, но других лекарств он не знал.
 
Кровавые топтыжные следы вели дальше от солонца, на спуск, к низине, где протекала река Черная. Вот он припал всем телом к заснеженной земле, жадно хватая широко раскрытой пастью снежные комья, чтобы заглушить в себе соленость. На снегу оставил две кровяные лунки, одну от лапы, другую, крупнее, из пробитой груди.

Карташов уже бежал под уклон, не смахивая с глаз тяжелые мужские слезы. Еще одно потрясение он испытал, когда увидел след скатившегося со снежной горки израненного зверя. Он скатился с той самой бугристой горки, что и на заре их зарождающейся дружбы! Зачем? Чтобы облегчить спуск? Или повторить давнее счастливое мгновение? С какими чувствами умирающий медведь спускался  по катушке, которая когда-то  приносила ему, жизнерадостному семилетнему дитя тайги, столько удовольствия? На этот раз он, взрослый медведь, познавший радость дружбы с человеком, скатывался в объятья смерти.

Следы, все более неуверенные, вели к реке. Уже и здоровые лапы едва  отрывались от земли, сгребая по пути ворохи листвы или снега. Зверь изнемогал, чаще заваливался, но вставал снова и снова, упрямо продолжая героический поход, последний из долгих похождений по территории, изученной им до мелочей.

 Следы привели к берегу реки и оборвались на нем. В продолжение к ним тонкий налет прибрежного льда был взломан, в образовавшейся полынье плавали, покачиваясь на подводных завихрениях, прозрачные стеклышки льда. Да, медведи купаются в воде, сбивая жар в разгаре лета, но в этот раз нестерпимый внутренний жар гнал животного в холодную воду. Леонид попытался войти в организм верного друга, но его энергия, направленная на желанный объект, уходила в безнадежную пустоту. Миши не стало. Черная река, оправдав свое название, стала ему черной пустотой.

Михаил оставил в наследство  живому сообществу подведомственнную территорию, обожаемую пасеку и пожелал долгой жизни своему доброму покровителю. Очеловеченный медведь ушел под воду, чтобы не оставить себя, неподвижного и бездыханного, на растерзание людишкам, которым понадобилось его мертвое тело. Он, хозяин тайги, усвоил и жил годами по правилам, установленным человеком, но получил в ответ за благопристойное поведение предательский и смертельный удар.

В древности на Руси люди признавали родственную связь с медведем, верили, что медведь тот же человек, которого в наказание за грехи Бог превратил в зверя. Его величали батюшкой,дедушкой, что сохранилось в сказках и песнях. По этим поверьям,  медведь сохранил известные ему повадки человека, умение ходить на двух ногах; он умывается и понимает человеческое слово. Медведица кормит грудью детей, заботливо нянчит и воспитывает их.

В наш просвещенный век медведь стал символом русской нации и тем заслуживает наше почитание и уважение, особое к себе отношение и доброе покровительство. Возможно даже, что благосклонный читатель, ознакомившись с попытками нашего героя, хозяина тайги, установить бескорыстную дружбу с человеком, поймет и одобрит  его благие устремления, внесет посильный вклад в сохранение живой природы.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ГЛАВА 1. Человек с особенностями      с.1
Часть 1. Прелюдия   
Часть 2. Испытание

ГЛАВА 2.Целитель                с…
Часть 1. На пасеке
Часть 2. Человек-рентген

ГЛАВА 3. Люди и звери                с. 
Часть 1. Союз миров
Часть 2. Тайга-кормилица
Часть 3. Роковой выстрел