Банкир Сомов - Глава 14

Виктор Заводинский
Коржавин проснулся, когда в комнате лишь начало светлеть. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Сомова, он натянул брюки, сунул ноги в ботинки, снял со спинки кровати рубашку. В левом ботинке ощутил какие-то мелкие камешки. Вынул ногу, перевернул ботинок – из него посыпались кедровые орешки.
 
- Вот черт! – не удержавшись, негромко и весело чертыхнулся он. – Мышь натащила! Не зря возилась всю ночь, норку искала. Глупое создание.

Сомов на своей кровати повернулся с одного бока на другой.

- Проснулся, Маркелыч? А я уж давно не сплю. Все думаю. Думаю о том, какая у современной молодежи легкая и красивая жизнь. Хочешь – с парашютом прыгай, хочешь – на Бали поезжай и на волне катайся, хочешь – в Гималаи, к буддийским гуру. Мы – любящие родители – мы поскрипим, поскрипим, да и найдем денежку. А они считают, что это и есть правильная жизнь. Путешествия, приключения, адреналин!..

- Ты знаешь, Ильич, - покачал головой Коржавин, поднимаясь и подходя к двери. С утра нужда звала его прогуляться в обустроенное неподалеку укромное место. – Не вся ведь молодежь так живет. И не все родители могут лишнюю денежку наскрести, какими бы любящими они не были. Расслоилось сегодня наше общество, жутко как расслоилось. Половина людей за чертой бедности, но зато по числу самых богатых людей планеты мы чемпионы. Да что там много говорить! Вот вы с Музой весь мир объездили, разве что в Антарктиде, наверное, не были…

- Были и в Антарктиде! – грустно кивнул Сомов.
- Ну, вот, тем более. А мы с Ниной никуда поехать не сможем, нам не по карману, хоть у меня и неплохая зарплата, спасибо тебе. А сколько людей копейки считает?

Сомов сел в кровати, посмотрел на Коржавина с невеселой улыбкой.

- Прав ты, Демьян, прав! Да, у меня денег больше. Но я ведь не ворую! Я их зарабатываю! Просто у меня работа другая, чем у тебя, чем у тех, кто копейки считает. Так мир устроен.

- Да нет, Илья, - не согласился с ним Коржавин. – Это вы его так устроили, те, кто миллионы и миллиарды считает. Я вот не понимаю, почему работа человека, который перекладывает с места на место чужие миллионы, должна оплачиваться лучше, чем того, кто перекладывает кирпичи? Из кирпичей, по крайней мере, дом можно построить!

- Смешно тебя слушать, Демьян! – Сомов встал, в трусах и в майке, и сделал несколько махов руками – вперед, назад. - Не будет денег, не будет кирпичей, не будет и дома. Деньги всему мера и всего источник. И потому в наш денежный век человек, который, как ты говоришь, перекладывает деньги с места на место, является ключевым. Один мой знакомый театральный режиссер даже считает таких людей героями нашего времени. Как у Лермонтова, помнишь?

- Как у Лермонтова? Это Печорин, что ли? – Коржавин потоптался у порога. – Загнул твой режиссер. Не герои они, а… - Он хотел сказать: «…нарыв на теле общества», но вовремя спохватился: ведь собеседник и босс его Илья Ильич Сомов как раз и есть тот самый «нарыв». – Ты извини, Ильич, я в туалет. -

Он торопливо скрылся за дощатой дверью, и снаружи шумно заскрипела лестница под его ногами. Сомов остался один, размышляя, не двинуться ли и ему по следам начальника гаража, но решил, что пока потерпит, и продолжил гимнастику.

Выйдя к завтраку, Сомов и Коржавин обнаружили, что в столовой кроме них никого нет. Не считая бывшего начальника МЧС, а ныне хозяина этой горной турбазы, который тут же появился на звук их шагов.

- А где народ? – удивился Илья Ильич. – Где ваша очаровательная супруга и ваш сын?
- Ушли на восхождение.
- Так рано? Без завтрака?

- Они ушли в четыре часа. Попили чаю и пошли. На восхождения всегда уходят рано, пока солнце камни не прогрело. Потом все сыпаться начинает, опасно. Садитесь, я все подам.

- А когда вернутся?
- Контрольный срок – 19-00. – Красовский посмотрел на свои ручные часы. – Но я думаю, они вернутся раньше, часов в пять. Группа сильная, ребята молодые.
- А что, немолодые у вас тоже бывают? – спросил Коржавин, усаживаясь за ближний стол. – Например, такие, как мы.

- Бывают и такие, - улыбнулся хозяин турбазы. – Бывают и постарше. В прошлом году приезжали муж и жена: ей под шестьдесят, ему – семьдесят. Так они как раз на Аксу сходили. Вдвоем. По тройке.

- Наверное, опытные? – поинтересовался в свою очередь Сомов.
- Конечно. Неопытных я бы не пустил.

Красовский принес вареные яйца, сливочное масло и тарелки с овсяной кашей. Подошла Дятлова, коротко поздоровалась с Юрием, молча кивнула Сомову и Коржавину, опять села отдельно от них.

- Ешьте спокойно, вертолет задержится на час, - сообщил Красовский. - Они уже связались со мной по рации.
- А что так? – насторожился бывший полковник.
- С горючкой проблемы. Но к десяти обещали прилететь.
- А как погода? Как ветер наверху?
- Вам повезло. Наверху почти штиль. Если продержится, даже сможем сесть на вершине. Такое редко бывает.
- Да уж! – вздохнул Сомов. – Ребятам тогда не повезло.

В молчании они приступили к завтраку. Сомов думал о сыне, так рано увидевшем смерть, а Коржавин о своих офицерах, чей боевой путь закончился так нелепо и бесславно. О чем думала Елена Дятлова можно было только догадываться. Ведь рядом с ней третий день находились люди, которых она считала повинными в гибели ее мужа.

После завтрака Сомов вернулся в свою комнату и, пользуясь невольной паузой, продолжил чтение пьесы: сюжет невольно захватил его.


Эпизод третий.
Сцена условно разделена на две части. Правая часть затемнена. В левой части стоит большой канцелярский стол, за которым сидит солидного вида мужчина. Это Феллоуз, директор банка «Хант Манхэттен». Появляется Реб Климрод, подходит к столу.

Феллоуз: Даю вам десять минут, юноша. Вы сказали, у вас есть деловое предложение.

Климрод: Оно очень просто. Вы возглавляете один из крупнейших банков в мире. Но у вас есть проблема: ваши отделы сейчас разбросаны по восьми зданиям, отдельные из которых находятся довольно далеко. Вы думаете о том, как их объединить…

Феллоуз: У вас осталось восемь минут.

Климрод: Я знаю. Вы намерены переехать в «мидлтаун». Туда же думают перебраться и другие крупные банки, но они пока колеблются, ждут ваших действий. Но вы тоже колеблетесь. Ваш уход с Уолл-стрит вызовет панику на рынке недвижимости, и, в частности, обесценит те здания, которые вы освободите и выставите на продажу. Вам принадлежат семь зданий общей стоимостью тридцать миллионов долларов, не так ли?

Феллоуз: Сорок.

Климрод: Ладно, на самом деле тридцать пять.

Феллоуз: Вы ужасно меня забавляете.

Климрод: У вас нет другого выбора: необходимо собрать все ваши службы в одном здании.

Феллоуз: И где это здание?

Климрод: Нигде. Его пока нет. Но вы его построите. Это обойдется в сто миллионов долларов.

Феллоуз: И где же я его построю?

Климрод: Посмотрите во второе окно, слева от вас. На ту сторону улицы. Вниз.
 
Феллоуз (его глаза прищурились): Мне отлично известен этот участок. Мой заместитель в ближайшее время должен навести о нем справки.

Климрод: Не стоит труда. Участок уже куплен.

Феллоуз: Вами?

Климрод: Да, мной. И я перепродам его вам за восемь миллионов долларов. Сегодня же.


Феллоуз встает, делает несколько шагов по кабинету. Ему страшно хочется подойти к окну и взглянуть на пустырь, но он не делает этого.

Климрод (после паузы): Сейчас вы хотите сказать, что другие банки могут все-таки уехать с Уолл-Стрит, и вы можете остаться здесь в одиночестве. В этом действительно есть риск. Но они отсюда не уедут.

Феллоуз: Почему?

Климрод: Потому что останетесь вы. Ваш банк — самый крупный на Восточном побережье. Другие охотно купят площади, которые вы освободите. Например, я могу продать это здание, где мы с вами находимся, какому-нибудь другому банку…

Феллоуз (резко останавливается): А если все семь? Зачем мне они, если я построю небоскреб?

Климрод (после долгой паузы): Согласен. Беру. Я продам ваши здания, все семь. Но имейте в виду: Сегодня цена моего участка — восемь миллионов. Завтра она дойдет до девяти, в понедельник — до десяти.

Феллоуз: Мне нужны гарантии.

Климрод (невозмутимо): Разумеется! Ровно через два часа и тридцать четыре минуты я вернусь в ваш кабинет. Я представлю вам письмо одного банкира, которого вы знаете лично. В нем он сообщит вам о своем обязательстве выкупить у вас здание на Пайн-стрит, 18, но при том условии, что вы купите мой участок и приступите к строительству небоскреба.

Феллоуз: Представьте.


Левая часть сцены уходит в тень, высвечивается правая. Там стоит точно такой же канцелярский стол, за которым сидит не менее солидный мужчина - Барр, управляющий «Коммершиал энд индастриал бэнк оф Нью-Йорк».


Барр: Итак, пункт первый: вы говорите, что «Хант Манхэттен» не намерен покидать Уолл-Стрит. Пункт второй — вы утверждаете, что этот банк собирается построить небоскреб, на участке, который вы ему продаете. И третье: мы должны заверить его в том, что купим его теперешнее головное здание.
Климрод: Совершенно верно. Вы все поняли правильно.

Барр: Сигару?

Климрод: Спасибо, не курю.

Барр: Может, виски?

Климрод: Нет, благодарю.

Барр: Должен вам сообщить неприятную новость. Этот дом на Бродвее, где мы сейчас с вами сидим, не принадлежит нашему банку. Наш договор об аренде предоставляет нам право распоряжаться им еще три года. Вы думаете, «Хант Манхэттен» управится к этому сроку?

Климрод: Думаю, нет. Разрешите показать вам кое-что, мистер Барр? (Он оборачивается и знаком руки подзывает человека, появляющегося из темноты.)
Диего! (Диего подает бумаги.) Вчера я встречался с владельцем этого здания. Он согласился продать его мне. Перед вами заверенное у нотариуса обязательство совершить эту продажу. Я обещаю вам продлить аренду и готов дать письменную гарантию. По рукам?

Барр: Вы удивительный человек, мистер Климрод. По рукам!


Оба края сцены уходят в тень. В центре сцены стоят Климрод и Диего.


Диего: А что, ты действительно купил участок, который предлагаешь Феллоузу?

Климрод: Я внес опцион - задаток, восемьсот тысяч долларов, которые взял в Ньюарском банке. Теперь я продам свой опцион Феллоузу, верну деньги в банк и как добросовестный заемщик возьму там четыре с половиной миллиона, чтобы выкупить участок – такова его реальная цена. Но Феллоуз заплатит мне за него восемь миллионов.

Диего (восхищенно): Значит, ты заработаешь три с половиной миллиона?

Климрод: Ну, еще есть кое-какие накладные расходы, мистеру Барру тоже придется отстегнуть комиссионные… Получится чуть меньше трех. Тоже деньги, правда? И заметь – это только начало! Деньги витают в воздухе, их просто надо уметь взять!

Диего: Что еще у тебя на уме?

Климрод (скромно улыбаясь): Я куплю все здания «Хант Манхэттен» и продам их с прибылью примерно в пятнадцать миллионов.

Диего (изумленно): Но они стоят сорок миллионов!

Климрод: Тридцать пять. Ну, тридцать семь.

Диего: Где ты возьмешь такие деньги?

Климрод: Оттуда же! Из воздуха.