(ненаучная фантастика)
В самом начале знойного лета я во второй раз шла на давно закрытое для массовых захоронений кладбище, где похоронен мой отец, и думала: «Господи, как же мне всё это выдержать, куда пойти, кому свою беду отнести?»
В прошлый раз встречалась с заведующей кладбищем и смотрительницей. У меня с папиной могилой проблема образовалась. Случилось так, что последние два года я много болела и несколько раз лежала в больнице, так что в прошлом году на кладбище к папе только мама ходила, а ей уже тогда девяносто лет исполнилось и она, плохо видя, никаких перемен на могиле не заметила. Я же только в этом году с силёнками собралась и решила 7 Мая, к празднику Великой Победы пойти навестить папу, прибраться, поговорить с ним, приветы от родных и друзей передать. Пришла и неприятно удивилась: отцовская могила, которая в проекте была и на маму рассчитана, чтобы, значит, и на том свете они не расставались, уменьшилась почти вдвое, и прохода к ней нет. А рядом, где был похоронен другой человек, за счёт папиной могилы захоронение расширили, упокоив рядом с ним супругу. Могила очень красивая получилась, выложенная чёрной блестящей плиткой и увенчанная мраморным памятником. Только меня и маму никто не спросил, согласны ли мы на такие перемены.
И так мне обидно за отца стало, не передать. Не утешала даже мысль, что покойникам всё равно, где и с кем рядом лежать, кто и как их похоронил и, что все эти мавзолеи и аллеи тешат только души неразумных и безбожных родственников усопших.
Я всю жизнь горжусь тем, что мой папа - орденоносный полковник, участник Великой Отечественной Войны, перед демобилизацией командовавший полком и в прошлом много лет возглавлявший городской Совет ветеранов войны. Горжусь, что при этом он был очень скромным человеком, никогда не просил у властей какого-то особого к себе отношения, хотя имел на это право. А уж занять на похоронах родственника чужую могилу ни мне, ни ему даже в голову бы не пришло. Поэтому я и решила поговорить с заведующей кладбищем, узнать, как это всё получилось и можно ли исправить положение.
Однако на встрече выяснилось, что виновников в этой ситуации не найти. Поскольку отца хоронили в 1992 году, документов, подтверждающих это событие, на кладбище нет. Мне сказали, что я, конечно, могу жаловаться или подать в суд (на кого?), но делать этого не стоит потому, что суд продлится не меньше года, и никто ещё таких судов не выигрывал. После вышесказанного поплакала я дома, полечилась в очередной раз в больнице на кардиологии, а смириться не могу, характер у меня упрямый, дотошный и во всём справедливости требует. Так что, почти сразу после лечения я опять тащусь на кладбище и опять думаю, что же мне делать, где правду искать? То ли с теми людьми, что на папину могилу заехали поговорить, то ли в городскую мэрию обратиться, а может сразу в городскую прокуратуру?
А жара, тем временем, стояла несусветная, в гудящей голове мысли путались, и образы перед моим внутренним взором вставали какие-то уж совсем невероятные…
И мерещилось мне, будто подхожу я к администрации кладбища и вместо равнодушных тёток с бегающими глазами, меня встречают две милые женщины и, словно ангелы, летят навстречу с распростёртыми объятиями и одна из них говорит:
- Где же это вы так долго были, дорогая Тамара Алексеевна? Мы очень беспокоились о вашем здоровье: вы в прошлый раз уходили отсюда совсем никакая. Мы ведь не звери какие-нибудь, и приставлены сюда властью не только территорию соблюдать, но и совершенно бесплатно всячески помогать несчастным родственникам усопших, а заодно смотреть, чтобы они землицу друг у друга не оттяпывали и вавилонов из оград не строили. Чтобы было кругом благолепие, чистота и порядок, чтобы на любую могилку, даже и вашего папы, пройти можно было не только боком, но и анфас, так сказать. И чтобы вокруг памятничка можно было бы на коленках ползать и травку лишнюю выщипывать. И мы, обратите внимание, когда вы в прошлый раз были недовольны тем, что к могилке вашего папы подойти невозможно и, что рядом с ней расположена помойка, сделали всё от нас зависящее. Помойку убрали! Проход к могилке сделали, правда, сзади. Но зато, выкинули к чёртовой матери остатки чужой ограды. Её соседи от всего сердца вместо вашего уголка, который, они же, и выкинули, поставили и даже прикрутили к своей ограде проволокой. Да и зачем вам эта железяка, когда могилку вашего папы со всех сторон могилы других усопших окружают. И ничего, что они немножко вашу территорию сузили, для одного усопшего места как раз хватает. А то, что вы говорите, будто у вас в 1992 году два места на захоронение было выделено, так это давно было, и подтвердить никто не может.
И в самом деле, думаю, правы мои благодетельницы! Ведь нет у меня таких документов! Опять же, как это я с первого раза не заметила, какие здесь замечательные работники. Как горят у них глаза и пылают сочувствием сердца, как они всей душой стремятся мне помочь и всё время спрашивают: «А что вы от нас-то хотите? Что ещё мы для вас можем сделать?» Я от такой доброты и заботы, просто онемела. Стою, как тупая курица и молчу. А мой гнусный характер подсказывает: спроси у заведующей, кто же это разрешение давал, чтобы половину папиной могилы другим людям отдать? И как фамилия этих других людей, а заодно хорошо бы их телефончик узнать, чтобы встретиться и заглянуть в их честные глаза, они ведь понимали, что делают, когда…
А заведующая кладбищем, как будто мысли мои читает и говорит:
- Да мы сейчас всю информацию вам дадим и по этим людям и по смотрительнице, которая им разрешение на захват вашей земли давала. Если она ещё у нас, конечно, работает - чёрствая и на руку не чистая особа, не то, что мы. Но информацию по соседям давать передумала, дескать, это их личные данные и она не имеет права их разглашать. Я её, конечно, успокоила, сказала, что эти данные я и без неё в интернете найду.
А она в глаза мне так ласково смотрит, и я догадываюсь, что при всём своём великодушии и самоотверженности она меня слабоумной считает, но озвучить это никак не решается по причине хорошего воспитания и ответственности перед начальством и народом.
И я, как в бреду, думаю, вот сейчас выскажу ей всё! Думаю при этом одно, а язык как бы сам в другую сторону поворачивается и молвит искренне и даже несколько восторженно:
- Дорогая заведующая, кладбище у вас, простите за выражение, самое лучшее в городе! И нигде так быстро не убирают с глаз дотошных родственников усопших гниющие помойки, нигде после скандала так виртуозно не проделывают дорожки к местам захоронения, особенно, когда кажется, что это практически невозможно сделать. А таких прекрасных и кристально честных работников, бессребрениц, можно сказать, как вы и смотрительница, днём с огнём не сыскать! И, конечно же, я сама во всём виновата - не доглядела, что папину могилу обокрали: не вовремя заболела, старая кочерга. Да я просто не достойна смотреть в ваши честные глаза. А уж, если бы у меня были деньги, я бы должна была вам заплатить уже за это неистребимое желание помочь, за ваше, из самой глубины сердца идущее, сочувствие. За то, что вы лично один раз со мной на могилку папы вышли и окинули её своим начальственным взором и вообще за то, что вы на свете есть!
Тьфу ты, напасть, какая: эта жара - чистый морок и колдовство!
А вот и кладбищенская администрация. Встала я в тенёчек, смотрю на часы - семь тридцать утра и из людей вокруг никого. Господи, день-то какой хороший оказывается! Солнышко светит, тишина кругом истинно кладбищенская, только слышно, как птички в густых зарослях кустов и травы поют, белки с дерева на дерево перебегают и с любопытством на меня посматривают. Вокруг администрации расположены могилы известных в городе людей. Справа находится, так называемая, «Аллея славы», на ней нашли последнее пристанище бывшие чиновники, бывшие крупные партийные и профсоюзные деятели, и просто бывшие богатые люди. Здесь, конечно, порядок и уют, ровные дорожки посыпаны песком, с высоких мраморных памятников на меня смотрят знакомые лица. Становится даже немного не по себе, такое впечатление, будто они на демонстрацию вышли, или хотят со мной по-приятельски поболтать. Слева могилы сплошь заросли травой, но и там я замечаю известные фамилии. Из-за ограды одной из них выходит серый кот и с независимым видом направляется ко мне. Но замечает, что еды у меня в руках нет, и равнодушно сворачивает в сторону. Из высокой травы выбирается мокрая от росы кладбищенская собака и тоже направляется ко мне. Собака бухается прямо мне в ноги, переворачивается на спину и, поскуливая, засматривает снизу вверх в глаза, будто хочет сказать: «Еды не даёшь, так хоть доброе слово скажи или погладь для приличия!»
Вот, ведь, думаю, скотинка, а понимает, что доброе слово и внимание иногда дороже дела бывает, а вслух говорю:
- Жуля, ничего у меня для тебя нет, и гладить тебя, только руки пачкать!
В этот момент мимо проходит кладбищенский рабочий в серой с оранжевым униформе и кричит собаке:
- Жулька, иди я тебе пожрать принёс!
И она, конечно, убегает, а я думаю, как это я догадалась, что её Жулькой зовут. От жары, наверное. Или чем-то навеяло?
А вон и заведующая кладбищем со смотрительницей идут. Гляжу на них и думаю, наверное, я в первую нашу встречу неправильно себя вела, вопросы какие-то странные задавала, справедливости, правды искала. Наверное, надо, как Жулька, бухнуться в ноги и…
Но ведь я всё-таки человек.
3 августа 2016 года