Землячество 11 глава адам мицкевич

   

 АДАМ МИЦКЕВИЧ


  Дожить бы мне до радостного мига,

 Когда войдет под стрехи эта книга,

Чтоб девушки за пряжею кудели

 Не только бы родные песни пели.

Чтоб взяли девушки ту книгу в руки,

Простую, как народных песен звуки.

            (Пер. С. Мар)


                ***   ***   ***


 Адам Бернард Мицкевич (польск. Adam Bernard Mickiewicz; 24 декабря 1798, фольварк Заосье, Новогрудский уезд, Литовская губерния, Российская империя — 26 ноября 1855, Константинополь, Османская империя) — польский поэт, политический публицист, деятель национально-освободительного движения поляков. Оказал большое влияние на становление польской и белорусской литературы в XIX в.[5] В Беларуси считается одним из белорусских поэтов,в Польше также считается одним из трёх величайших польских поэтов эпохи романтизма (наряду с Юлиушем Словацким и Зигмунтом Красинским


 
Сын обедневшего шляхтича Миколая Мицкевича (1765—1812), адвоката в Новогрудке (современная Беларусь); семья принадлежала к старинному литовскому роду Мицкевичей-Рымвидов. Мать поэта происходила из семьи крещеных евреев, последователей Якова Франка[6][7]. Крещён в фарном костёле Новогрудка 12 февраля 1799 года.

Получив образование в доминиканской школе при новогрудском храме Михаила Архангела (1807—1815), поступил в Виленский университет (1815). С 1817 участвовал в создании и деятельности патриотических молодёжных кружков филоматов и филаретов, написал программные стихотворения («Ода к юности», 1820 и другие). По окончании университета служил учителем в Ковно (1819—1823).

В октябре 1823 был арестован в Вильне по раздутому Н. Н. Новосильцевым «Делу филоматов» и заключён в тюрьму, располагавшуюся в помещении бывшего базилианского монастыря Святой Троицы. В апреле 1824 был выпущен из тюрьмы на поруки. В октябре 1824 был выслан в изгнание из Литвы.

До 1829 пробыл в России: Санкт-Петербург, с февраля по март 1825 — Одесса, с выездом в Крым, с декабря 1825 — Москва (где неудачно пытался жениться на Каролине Яниш, будущей поэтессе и переводчице Каролине Павловой), с ноября 1827 снова Петербург. В России сблизился с участниками декабристского движения (К. Ф. Рылеев, А. А. Бестужев), с видными русскими писателями и поэтами (А. С. Пушкин, А. А. Дельвиг, И. В. Киреевский, братья Ксенофонт Полевой и Николай Полевой, Д. В. Веневитинов, Е. А. Баратынский), с библиографом и знаменитым автором эпиграмм С. А. Соболевским, также дружил с поэтом А. М. Янушкевичем. Особенно близкие дружеские отношения связали Мицкевича с поэтом и журналистом князем Петром Андреевичем Вяземским, который стал первым переводчиком на русский язык «Крымских сонетов»[8].

В мае 1829 года выехал из Петербурга за границу.

                ***   ***   ***

                Эмиграция
 
Жил в Германии, Швейцарии, Италии. После безуспешной попытки присоединиться к участникам восстания 1831 года остановился на несколько месяцев в Дрездене. В 1832 поселился в Париже, сотрудничал с деятелями польской и литовско-белорусской эмиграции, занимался политической публицистикой. В 1839—1840 преподавал латинскую литературу в Лозанне. В 1840 стал первым профессором славянской словесности в Коллеж де Франс. В 1841 подпал под влияние проповедника польского мессианства Анджея Товяньского. За пропаганду товянизма французское правительство в 1845 отстранило Мицкевича от чтения лекций. В 1852 он был отправлен в отставку.

В апреле 1855 года Мицкевич овдовел, и уже осенью 1855 уехал в Константинополь, намереваясь организовать Новый польский, а также еврейский легион для помощи французам и англичанам в борьбе с Россией.

Заразившись холерой, умер 26 ноября. Перед смертью сказал своему другу Служальскому, когда тот спросил, не хочет ли он что-либо передать детям: «Пусть любят друг друга», — и через несколько минут прибавил еле слышным шепотом: «Всегда!».

В 1890 году прах Мицкевича был перевезен из Парижа в Краков и помещен в саркофаг в Вавельском кафедральном соборе

                ***   ***   ***

Интересно, что в моих краях   каждый  народ  гордился им считал Адама Мицкевича  своим национальным поэтом .

А он любил и Польшу и Литву  не разделяя их.
Он любил эту землю где родился и рос.

Сын обедневшего шляхтича Миколая Мицкевича , адвоката в Новогрудке .

Фамилия Мицкевич, как и ряд других фамилий польской шляхты — белорусского происхождения

 Мать поэта происходила из семьи крещеных евреев, последователей Якова Франка.

Крещён в фарном костёле Новогрудка 12 февраля 1799 года.



Cтихи  Адама Мицкевича

На севере горит над Польшей гроздь планет.
Откуда столько звезд так ярко засверкало?
Не твой ли это взор, который смерть украла,
Зажегся в небесах, преобразившись в свет?
Среди густых садов, в расцвете юных лет,
Одна из лучших роз осыпалась, увяла!
Как стая мотыльков в дне золотом пропала,–
Так молодость прошла, оставив грусти след.

О полька! Я, как ты, окончу жизни дни
От родины вдали… Найду я здесь забвенье,
И, может, кто-нибудь в кладбищенской тени
Беседой оживит немое запустенье:
Звучит родная речь – ты оживешь в ней, и
Воскресну в слове я хотя бы на мгновенье.
               
         

                ***   ***   ***

 Калі прымусіць час сказаць "бывай",
А ў сэрцы не пагасне жар кахання, –
Пакінь бяз слоў, але не дабівай
Мяне суровым словам – расставанне!
Ты пры апошняй стрэчы ў гаі,
Пакуль зара расой напоіць руту,
Апошнім пацалункам упаі
І ўжо на ростань – кроплямі атруты.
Разлучымся – і стане мне лягчэй;
Бяссільны, упаду к табе на ўлонне,
Цалую я блакіт тваіх вачэй,
Загледзеўшыся ў цемру іх прадоння.
Так да сканчэння свету я прасплю,
А ў Судны дзень, калі затрубяць трубы,
Ты ціха сыдзеш з неба на зямлю,
Каб разбудзіць таго, хто сэрцу любы.
І здасца мне, што не прайшлі вякі, –
Зусім нядаўна я цябе пакінуў, –
Загледзеўся ў вачэй тваіх блакіт
І задрамаў на нейкую хвіліну.         


                ***   ***   ***

 Где струи прежние, о Неман мой родной?
Как в детстве я любил их зачерпнуть горстями!
Как в юности любил, волнуемый мечтами,
Ища покоя, плыть над зыбкой глубиной!

Лаура, гордая своею красотой,
Гляделась в их лазурь, увив чело цветами,
И отражение возлюбленной слезами
Так часто я мутил, безумец молодой!

О Неман, где они, твои былые воды?
Где беспокойные, но сладостные годы,
Когда надежды все в груди моей цвели,

Где пылкой юности восторги и обеты,
Где вы, друзья мои, и ты, Лаура, где ты?
Все, все прошло, как сон...
Лишь слезы не прошли.

                ***   ***   ***


Язык Адама Мицкевича является в большой степени языком польской шляхты  в Беларуси и Литве, к которой принадлежал сам поэт и которая с точки зрения грамматической системы и лексических ресурсов имеет в себе множество белорусских элементов, восходящих к местным белорусским говорам
 В своём творчестве провинциализмы поэт вводил целенаправленно, тем самым подчеркивая свою локальную особенность.
Доктор филологических наук и профессор БГУ Николай Хаустович отмечает, что язык своих произведений Мицкевич называл польским, изредка — «литвинским»
Многие ученые, как историки литературы, так и языковеды соглашаются с тем, что сложно говорить о языке поэта как о художественном средстве, пока не будет изучен объём и характер его провинциализмов
Профессор Университета имени Адама Мицкевича Станислав Добжыцкий в своей работе «Несколько наблюдений за языком Мицкевича» зарегистрировал многочисленные языковые факты, встречающиеся в произведениях Мицкевича, которые выходят за границы литературного польского языка.


В 1936 году литературовед и доктор философии польской и славянской литературы Виленского университета Станислав Станкевич в своем труде «Pierwiastki bia;oruskie w polskiej poezji romantycznej» программно подсуммировал отличительные черты в сфере фонетики, морфологии, синтаксиса и особенности грамматических категорий рода и числа языка Адама Мицкевича в его стихотворных произведениях..

Зная литовский язык, Мицкевич придумал и несколько имён, используя разные литовские слова, включая популярное в Литве и Польше имя Гражина; лит. Gra;ina, пол. Gra;yna, построенное от литовского слова «gra;i» («красивая»)  и популярное в Литве имя Живиле; лит. ;ivil; от литовских слов «;ygiuoti» («двигаться») и «viltis» («надежда»). Единственные фрагменты на жемайтском говоре литовского языка записаны Мицкевичем в Париже (на Batignol rue de la Sante в 1851 или 1852 г.), когда при встрече с другом Людмилевом Корыльским, при игре в шахматы и распевании польских и литовских песен, разыгрался спор. Корыльский начал петь литовские песни на жемайтском говоре. Мицкевич, встревожившись, что песни поются неправильно, взял листок бумаги и записал по памяти эти три литовские песни.
Песни опубликованы в 1908 году сыном Мицкевича Владиславом.

Читая в Сорбонне лекции, Мицкевич говорил о белорусах:

«У іх казках і песнях ёсць ўсё... Усю сваю гісторыю на зямлі яны прайшлі ў страшэннай галечы і прыгнёце. Их мова — самая гарманічная і з усіх славянскіх моў найменш змененая.

...Гэта найбольш багатая і найбольш чыстая гаворка, якая даўно з'явілася і цудоўна распрацавана».

В Сорбонне об этом говорить было можно — и никто Сорбонну не закрыл.

Для меня мой, белорусский Мицкевич открылся совсем недавно. Вот оно, то стихотворение, в котором я вдруг прочитала своё и о себе:

АКЕРМАНСКІЯ СТЭПЫ

Уз'язджаю на прастор сухога акіяну.
Воз гіне ў зелені, як чайка на вадзе,
У хвалях шумных траў, між кветкамі брыдзе,
Мінуючы кусты калючага бур'яну.
Змяркаецца. Ня знаць ні шляху, ні кургану.
Гляджу на небасхіл, мо, зорка блісне дзе.
Вось хмарка там — на ёй свет водбліскі кладзе:
То за Днястром маяк мігціць ля Акерману.
Спыніліся. Плыве крык жораваў у цішы,
А іх і сокала не ўгледзець быстры зрок.
Чутно, калі матыль сцяблінкі траў калыша,
Як склізкі вуж паўзе і крыецца ў змрок.
Такі спакой, што каб паклікаў хто ў Літве —
Пачуў бы я... Дарма! Ніхто не пазаве.