Елабужский сюрприз

Виктория Блиндер
                посвящается Н.Л.З.

Глава 1

Сегодня мне исполнилось пятьдесят. Своего возраста я не ощущаю, но цифра пугающая. На сленге этот возраст именуется полтинником. До него – молодость, после… старость. Перейти его почти как перейти рубикон.
Лень открывать глаза, хотя я давно проснулась. Интересно, который час? Сейчас позвонят родители, а потом начнут трезвонить все кому не лень. Нет, все-таки надо было уехать в тьмутаракань, куда не добралась цивилизация и где нет телефона. Только где же ее найти, эту тьмутаракань? А как бы хотелось бросить все и хотя бы на сутки исчезнуть. Впрочем, пытаясь заснуть, я совершенно неожиданно сделала открытие. Нобелевскую мне за него не дадут, но тем не менее…
Я вдруг поняла, что всех женщин можно разделить на три категории – умных, дур и стерв. Причем со стервами все ясно, они подомнут под себя любого. Этакие кобры, парализующие волю. Они знают все и могут решить любые проблемы – правда, с пользой для себя.
С дурами сложнее – они этот мир вообще не понимают. Их надо опекать, иначе действительность их раздавит. А какой джентльмен захочет быть повинен в несчастье женщины? Тем более, что став женами, они никогда не видят то, что не надо видеть. Муж может быть занят работой до полуночи, по субботам, по воскресеньям – все в порядке, на то он и кормилец. Они вообще не видят того, что усложняет жизнь. Им хорошо.
Другое дело умные – они войдут в положение любого человека, будь то мужчина или женщина. Они засиживаются на работе до полуночи, доделывая работу за сотрудников, засиживаются допоздна за проектами, обласканы начальством и, как следствие, неустроены в личной жизни. Во-первых, элементарно у них не хватает на это времени, а во-вторых, какой муж будет терпеть вечно занятую жену? В конечном итоге любой мужчина хочет внимания к себе, порядок в доме и ежедневно свежий обед. А ценит ли его жену начальство или не ценит – вещь второстепенная.
Мои размышления прервал звонок родителей. Поздравления, вздохи, что мне уже пятьдесят, а я для них всего лишь ребенок. Сетования по поводу моей неустроенности: я ведь такая красивая, такая хозяйственная, а главное – умная.
Мне стало смешно.
- И что этим мужикам надо, - продолжала мама, - где у них глаза?
Она тяжело вздохнула, а я еле удержалась, чтобы не произвести: "В заднице". Моя мама совершенно не выносила непристойности. И русский язык даже в обиходе должен был оставаться великим и могучим.
- Мы заканчиваем, сейчас тебе позвонит Володя.
Володя – мой младший брат. Когда-то, когда он появился на свет, мне было пять, и он казался лишним. Ну, зачем мне плачущий пупсик, когда весь дом забит игрушками? Но через несколько лет я осознала всю пользу от младшего брата – я стала сильной и взрослой, и была его защитницей. Володя видоизменил мое имя. Почему-то вместо Насти он произносил Натя. Так для домашних, а потом и для подруг я ста-ла Натей. Хотя многие думали, что мое имя сокращено от Натальи.
- Наталья, простите, как вас по батюшке?
- Анастасия Александровна.
- А почему вы Натя?
В ответ я только пожимала плечами.
Вряд ли Володя позвонит мне так рано – он наверняка еще спит.  Если только родители не разбудили его, чтобы напомнить о радостном событии.
Скорее всего, разбудили, потому что раздался звонок. Сейчас я выслушаю от Володи повторение родительского поздравления и то, что я замечательная – красивая и умная. Хотя после ночных размышлений последнее не комплимент.
- Ты что – еще дрыхнешь?
- Ленка, откуда ты?
- Из темного прошлого. Ну, именинница, с днем рождения. Какие планы на вечер?
- Сбежать от всех поздравлений в тьмутаракань.
- Тьмутаракань не обещаю, но планы на вечер есть. Как у тебя с вечерними нарядами?
- Мы идем на прием к английской королеве?
- Может быть… Значит, вечернего платья у тебя нет.
- Зато у меня много деловых костюмов. Пойдут?
- Нет. Нам нужно маленькое черное платье. Правда, длинное. Я подъеду за тобой к восьми. И привезу несколько. Выберешь, что подойдет. Размер прежний?
- Прежний – это когда мы учились в университете? – поинтересовалась я.
- Умная, - обругала меня Лена. – Ладно, жди. И только попробуй задержаться на работе. Я к восьми приеду за тобой.
Лена – это Лена, и разговор с ней без "здравствуй" и "до свидания". Когда-то мы учились вместе на историческом факультете университета и были не разлей вода. Потом наши пути разошлись. Я занялась общественной работой. Поступила в аспирантуру, защитила диссертацию и стала подниматься по карьерной лестнице семимильными шагами. А Лена по окончании неожиданно для всех занялась историей …моды. Стала писать статьи, потом книги, потом защитила диссертацию. Оказалось, что мода – это тоже наука. Так она и писала о моде до развала Союза. А потом в ней проснулась, как сейчас говорят, "бизнес вумен", и она организовала дом высокой моды. Сегодня ее детище процветает. Именно поэтому она может мне привезти не одно вечернее платье, а сразу несколько.
Надо вставать.
Через полчаса я была готова к выходу. До приезда шофера оставалось пятнадцать минут. Успею выпить кофе.
Взяла на завтрак немножко овсянки – бр-р-р.
Зачем я себя так мучаю? Все равно на диете удается сидеть только до полудня. А, может быть, это обычное начало дня.
Кофе – овсянка – и вниз, к машине.
У меня служебная с шофером. Я не вожу, и это мой минус. А, может, плюс, так как работать я начинаю уже в машине. Обычно под музыку… Поехали.
Машина тронулась, и из колонок зазвучала вечные Митяевские строчки : "С добрым утром, любимая, ты моя милая…"
Надо же как-то просыпаться под эти слова. Так. Все. Лирика в сторону. Впереди рабочий день.
От моего дома до работы двадцать минут езды. Если, конечно, нет пробок. Сегодня, к счастью, путь свободен, и мы вовремя подъехали к работе.
- Здравствуйте, девочки, - я прошла через приемную, открыла дверь в свой кабинет и …замерла.
На моем столе стояло чудо из цветов и большой шоколадный торт.
- Свечки зажигать будем? - спросила Верочка.
- Обойдемся, - засмеялась я. – Торт один, а свечек неприлично много.
- Почему много? – искренне удивилась Катенька. – Вам же, Настасья Александровна, всего двадцать с лишним.
- Ты уверена?
- Конечно. Все, что после двадцати, - все лишнее. А зачем нам избытки?
Верочка нарезала торт, а Катя открыла шампанское.
- С днем рождения.
Хорошее начало рабочего дня. Я попросила девочек убрать стол, иначе каждому посетителю придется объяснять, что у меня день рождения.
- Сколько у меня сегодня встреч?
- Четыре и в два деловой обед. И еще у вас назначены три телефонных разговора.
- Давайте начнем с них.
Рабочий день вступил в свои права. Когда человек занят, то время летит незаметно. Встречи, разговоры, обед, снова встречи.
- Анастасия Александровна, там, на проводе из дома моды. Говорят, вы заказали какое-то платье и назначили примерку. У меня не записано, - Верочка была в растерянности.
- Соедини меня… Лен, ты что людей пугаешь? Секретаршу мою довела почти до инфаркта. Какая примерка?
Лена объяснила мне, что уже почти семь и пора возвращаться домой.
Она же от меня не отстанет и не даст работать.
- Верочка, вызови мне машину.
- Хорошо. Цветы возьмете с собой?
- Нет. Путь они радуют меня здесь.
Домой…
Я люблю свою квартиру. Она небольшая, но очень уютная. А особенно я люблю свою гостиную. В ней разместилась моя гордость – коллекция ангелов. Мне привозят их со всего света. Ангелы, как и люди, разные – есть грустные, есть веселые, есть подающие надежду. Наверное, сегодня их можно было бы порадовать благоуханием осенних цветов. Но зачем мне осенние цветы, если я люблю ландыши? Почему я родилась в сентябре, а не в мае? Не успев найти ответ на вопрос, я услышала ленин звонок, знакомый с отрочества. Его нельзя было спутать или забыть. Лена подходила к двери, клала палец на кнопку и ждала, пока откроют. Она ждала, а в квартире звучал беспрерывный звонок.
- К чему так трезвонить?
- Тяжело удерживать платья и букет.
Она переступила порог и заполнила собой всю квартиру.
- Где ваза для хризантем?
- А что, для них нужна какая-то особенная ваза?
- Что ты сегодня всем недовольна?
Лена сбросила платья на диван и исчезла на кухне.
- Ну вот, нашла, - сказала она, вернувшись с желтой керамической вазой времен моей юности.
- Кстати, почему ты сегодня без букетов? Неужели никто не вспомнил?
- Вспомнили. Все оставила на работе.
- Почему?
В ответ я пожала плечами.
- Лен, ты же знаешь, что я люблю ландыши. А где их взять в сентябре? Вот и сижу без цветов.
- Так ты хочешь ландыши? Сейчас.
Лена исчезла в моей спальне и появилась через несколько минут с флаконом духов Кристиана Диора. Моих любимых, с запахом ландыша. Я опомниться не успела, как она опрыснула хризантемы из пульверизатора – и квартиру наполнил запах весны.
- Получай то, что любишь. Закрой глаза и вдыхай аромат. Какие цветы я принесла тебе?
- Хризантемы.
- Нет, ландыши. А то, что ты видишь, просто оптический обман.
В это время раздался звонок в дверь. Странно, я никого не ждала.
- Анастасия Александровна?
- Да.
- Распишитесь в получении.
Посыльный занес корзину с розами – цветами, не имеющими сезона.
- Хочешь, мы их тоже подушим и у нас будет много ландышей?
- Не хочу, отстань.
- А от кого цветы?
Я не ответила.
- Понятно. Тридцать лет букеты в дни рождения, встречи урывками, зво…
- Не надо, не порть мне настроение окончательно. Давай примерять платья.
Я осмотрела все четыре. Судя по их виду, мы действительно были приглашены на прием к английской королеве.
- Туфли на каблуках у тебя есть? А то я принесла.
- Лена, куда мы идем?
- Увидишь.
- Нет, меня такой ответ не устраивает. Или ты говоришь, куда мы приглашены, или я иду спать.
- Ладно. Только ты сядь, пожалуйста, а то упадешь. 
- Я слушаю.
- Ты слышала что-нибудь о спиритизме?
- Что? Ленка, ты с ума сошла.
- Почему? На мой взгляд, очень интересно. Во всяком случае, если не усложнять, то можно расслабиться и получить удовольствие.
- От чего?
- Моя знакомая посетила такой сеанс и осталась очень довольна. Его проводил какой-то медиум, прибывший из Лондона.
- На английском проводил сеанс?
- Почему? – искренне удивились Лена. – На русском. Он бывший наш. Несколько лет назад он почувствовал связь с иными мирами, ему явилось знамение и теперь он может говорить с духами.
- Дорогая моя, ты в своем уме?
- В полном. Расслабься. Посмотрим, что это такое. Никто не обязывает тебя принимать все за истину. Считай, что пошла на представление. Или в театр. Ну что ты будешь сидеть в свой день рождения одна в пустой квартире?
- Допустим, не одна, а с подругой. И потом…
- Это не подлежит обсуждению. Я ведь не спросила тебя, хочешь ли ты пойти со мной. Это мой подарок.
- Не спросила, а зря.
- И поэтому наш поход обжалованию не подлежит. Примеряй платье. На сеанс мы должны приехать в вечерних платьях. Это форма одежды для женщин.
- А для мужчин?
- Фрак.
Когда возня с примеркой закончилась, Лена наложила мне макияж и подвела к зеркалу. На меня смотрело чужое отражение моего я.
- Нравится?
- Не знаю.
- Поехали. Моя машина внизу.
- Смотри, не запутайся в своем платье, когда будешь вести машину. Кстати, куда едем?
- На Рублёвку. Если не будет пробок, то доедем за сорок минут.
Отсутствие пробок в это время – из области фантастики. На дорогу у нас ушло почти полтора часа.
Попав на территорию незнакомого особняка, я почему-то вспомнила бал Воланда. Зачем я ввязалась в эту авантюру? Но времени на продолжение размышлений мне не дали.
- Все в сборе, дамы и господа. Можно начинать сеанс.
Говоривший мужчина был действительно облачен во фрак.
- Проходите и садитесь. Около каждого места указано имя.
Я вопросительно посмотрела на подругу суровой молодости.
- Я записалась и оставила имена. Около тебя должно быть имя Настасья.
- Хорошо еще, что не указала полностью имя, отчество, фамилию и должность.
- А никто и не спрашивал.
Все расположились за круглым столом, в середине которого лежал лист с буквами. Комната вместо ламп освещалась свечами. Я пригляделась. В середине круга лежала тарелка – белая на белом.
- Положите указательный палец правой руки на предмет.
Мужчина, который вел сеанс, прикрыл глаза и спросил:
- Кого будем вызывать?
Кто-то назвал Наполеона, кто-то Нострадамуса, кто-то попросил вызвать бабушку.
- Тихо, господа. Я чувствую присутствие здесь духа. Тихо. Кто ты, навестивший нас?
Тарелка сдвинулась и, останавливаясь около определенных букв, написала П-У-Ш-К-И-Н.
- Александр Сергеевич, неужели вы сейчас с нами?
- Д-А.
- Вопросы классику, господа.
Мне стало смешно и захотелось спросить, где сейчас Арина Родионовна. А народ серьезно задавал вопросы. И тарелочка писала ответы. И кружилась, кружилась, кружилась…
Я потеряла интерес к происходящему. Все это было похоже на розыгрыш. Вдруг тарелка остановилась около меня.
- Что вы хотите ей сказать? – спросил медиум у духа.
- С днем рождения, - написала тарелка.
Я посмотрела на Лену. Наверняка был трёп по поводу нашего прихода.
- У вас действительно сегодня день рождения? – спросил медиум.
- Да.
- Вы знакомы с этой женщиной?
- Это же Дурова, Надежда Алексеевна, - наши руки не успевали за тарелкой. – С вами вечный конфуз – то руку отдергиваете, то путаете женское обличье с мужским, а то вовсе не узнаете.
- Кто такая Дурова? – спросила я.
- Ты, - ответила тарелка, - и перестань валять ваньку. Лучше скажи, как Василий.
- Какой Василий?
- Братец твой, аль запамятовала?
- Запамятовала, у меня склероз.
- С гостем надо быть вежливой, - укорил меня ведущий.
Далее сеанс пошел своим чередом.
Ответив на несколько вопросов, дух объявил, что он устал, – и исчез.
- Продолжаем, дамы и господа. Кого вызовем сейчас?
- Продолжайте, пожалуйста, без меня. Извините, голова разболелась.
- Я тебя отвезу, - Лена побрела за мной к выходу.
- Честное слово, я никому не говорила про день рождения.
- А откуда им стало известно?
- Не знаю, - Лена пожала плечами.
Мы ехали молча. Подведя меня к дому, она посмотрела на меня виноватым взглядом.
- Отдыхай, подруга, платье заберу в воскресенье. И не злись. Я хотела как лучше. Кстати, как он тебя назвал?
- Дуровой Надеждой Алексеевной.
- А кто она такая?
- Откуда я знаю? Именинница.
- Ладно, спокойной ночи.
- Мир.
- Мир – куда от тебя денешься.
Действительно, нам друг без друга нельзя. Раньше, живя в одной комнате общежития, почти не расставались. Потом, когда наши пути разошлись, старались встречаться как можно чаще. Мы понимали друг друга по взгляду и по вздоху. Я видела, что для Лены этот вечер оказался таким же сюрпризом, как и для меня, а, следовательно, о моем дне рождения она ничего не говорила.
Надо будет утром попросить девочек проверить, кто такая эта Дурова, родившаяся в один день со мной, 17 сентября….
Я проснулась от звонка.
- Куда ты вчера исчезла? – голос в трубке звучал сердито.
- Который час?
- Шесть.
- С ума сошел. Я еще целый час могла спать.
- Лучше расскажи, куда ты делась?
- Ходила с Леной на спиритический сеанс.
- Куда?
- Ты же слышал.
- Слышал, но не понял. Я тебя серьезно спрашиваю.
"Тридцать лет одно и то же" – вспомнились ленины слова.
- А я абсолютно серьезно отвечаю – ходила с Леной на спиритический сеанс. Неужели непонятно?
- Зачем?
- На это я тебе не могу ответить. Сама не знаю.
- Чудишь? А обо мне ты подумала, я ведь волновался. Эгоистка. Как у тебя со временем сегодня днем? Мы можем пообедать?
- Давай созвонимся к двенадцати. Кстати, спасибо за розы.
- Созвонимся.
- Целую.
После этого звонка мне стало грустно. Подумать только, тридцать лет без пере-мен. И он почти всю мою сознательную жизнь рядом, но в недосягаемости.
Когда мы познакомились, мне было девятнадцать. Я как раз училась на третьем курсе университета. Мы, студенты, участвовали в агитационной работе в преддверии выборов. А он участвовал тоже, только от работы, как молодой специалист. Ему было 23. И, к несчастью для обоих, к тому времени он был уже год как женат. Мне кажется, что при знакомстве я не обратила на него внимания, но, как тень, неотступно следовал за мной повсюду. И все время объяснялся в любви. Через три года я сдалась. Он обещал развестись при первом же удобном случае. И вот уже тридцать находятся причины, по которым отодвигается его развод. В нашем мире нет ничего более постоянного, чем временное. И я все жду. Ленка меня не одобряет. И права. Я сама себя не одобряю. Особенно по утрам, когда надо вставать и варить себе самой овсянку. Ладно, устрою себе праздник и вместо каши возьму бутерброд с сыром и маслом. К черту калории… 
Появившись на работе как всегда вовремя, я попросила Верочку навести мне справки о Дуровой Надежде Алексеевне.
- Из какого ведомства?
- Не знаю. Внесите ее в поисковую систему.
- Хорошо. У вас на столе три статьи – вчера занесли после вашего ухода – и расчет из отдела планирования, просили связаться утром.
- Спасибо.
Верочка удалилась – правда, на несколько минут – и вернулась с подносом, на котором стояли чашка кофе и тарелка с куском именинного торта.
- Я вчера для вас припрятала.
Хорошо, когда тебя любят и балуют. Мне повезло. Мои секретарши всегда дают мне почувствовать, что я для них дорога.
Ладно, надо начинать работать.
- Катенька, вызовите ко мне начальника планового отдела.
К часам одиннадцати, чуть приустав от суеты, я спросила у Верочки, что удалось узнать о Дуровой.
- Я еще поищу. Пока нашла только одну, но она вряд ли вас интересует. А среди общественных лиц с такими инициалами никого нет.
- А эта одна – кто она?
- Гусар.
- Кто?
Час от часу не легче.
- Ну, она родилась в конце 18-го века, сбежала в гусары, воевала с Наполеоном. В общем, прототип Шурочки из "Гусарской баллады". Только она о своей жизни книгу издала – называется "Записки кавалерист-девицы". Между прочим, роман редактировал сам Пушкин.
- С этого места поподробней.
- А больше я ничего не знаю.  Еще не успела прочитать. В интернете о ней огромное количество статей.
- Распечатай мне, пожалуйста, что-нибудь – хочу почитать вечером.
Верочка кивнула в ответ и вышла из кабинета, а я немедля набрала Лену.
- Слышь, подруга. А Дурова-то действительно была.
- Знаю, я с утра читаю о ней, голова идет кругом. А самое удивительное, что она действительно была рождена 17 сентября и действительно была знакома с Александром Сергеевичем. А ты знаешь, кто их познакомил?
- Кто?
- Брат Надежды.
- Что ж ты мне не позвонила раньше?
- Пыталась осмыслить полученную информацию. Хочешь, я подкачу вечером и вместе попытаемся проанализировать данные?
- Хочу, я освобожусь в восемь, в пол девятого буду дома.
- Прекрасно, подъеду к этому времени и захвачу с собой еду из ресторана.
- Только не бери много, все-таки вечер.
У Лены при доме моды был ресторан, где еда считалась малокалорийной – специально для моделей. Не могу сказать, что изысканно, но вполне съедобно. Наверняка Лена привезет свежие салаты и рыбу на пару. Чтобы не набирать лишний вес, о котором ей можно и не заботиться. Ее лишние килограммы обходили стороной, чего нельзя сказать обо мне. Правда, она не любит сладкого, а я без шоколада просто не живу.
Заглянула Катя:
- Анастасия Александровна, звонят из…
- Переведи ко мне, - я вспомнила, что мы договаривались пообедать.
- Ты уже освободилась?
Надо бы сказать нет, но мне неудобно. Он ведь ждал и расстроится. Ну почему я всегда думаю о других? Нет, Лена права, когда говорит, что я умная дура. Правда, как это сочетается вместе, одному Богу известно.
К назначенному времени я подъехала в ресторан. Мой благоверный был уже там. Он даже сделал без меня заказ. За тридцать лет можно изучить привычки и вкусы партнера.
- Это тебе, - он протянул мне коробочку, - с днем ангела, радость моя.
Я открыла подарок, и на черном бархате засияли камни. Вместо себя он дарит очередное украшение. Как будто оно может заполнить создавшуюся в душе пустоту.
- Так что ты делала на спиритическом сеансе?
- Сидела за столом и смотрела за тарелочкой.
Мне не хотелось рассказывать.
- А какие вопросы задавала?
- Никакие.
- Прости за любопытство, но тогда, дорогая моя, мне не совсем понятно, зачем же ты туда поехала?
- Лена сделала мне подарок на день рождения.
- А-а, - он терпеть не мог Лену, справедливо считая, что моя подруга не одобряет нашу связь и все время пытается меня с кем-нибудь познакомить. Впрочем, их нелю-бовь была взаимна.
Нашему общению все время мешали звонки на мобильные телефоны – то у него, то у меня.
Я посмотрела на часы – надо возвращаться в офис. К удивлению, меня это даже не расстроило. Я была во власти спиритической неразберихи. Хоть бы посмотреть, как выглядит эта Дурова. Если она так была известна, то наверняка сохранились какие-нибудь портреты.
- Ты сегодня чужая, - сказал мне слава на прощанье, - такое чувство, что где-то витаешь.
- В облаках. Нужно же иногда отрываться от реальности.
И со словами "созвонимся" мы разошлись по машинам.
Вернувшись за свой рабочий стол, я погрузилась в статьи. Их надо было просмотреть и поставить резолюцию "в печать" или вернуть их на доработку. И все срочно. Где в такой сумятице дел найти время на личную жизнь? О ней можно только мечтать…
В кабинет заглянула Верочка:
- Я вам распечатала статьи. Куда положить?
- Дай их мне.
- Если вам сегодня больше ничего не нужно, то я уйду.
- А который час?
- Почти половина восьмого.
- Можешь идти. До завтра.
Верочка удалилась, а я подумала, что и мне пора домой. Интересно, когда Лена собирается ко мне? Я набрала знакомый номер.
- Уже выхожу. Хочешь, отпусти шофера, я сама заеду за тобой минут через двадцать.
- Хорошо. Позвони, я спущусь.
Ленины двадцать минут превратились в сорок.
Когда я села в машину, она подозрительно покосилась на папку, приготовленную Верой.
- Работа домой?
В знак отрицания я покачала головой.
- Это распечатки о Дуровой, приготовленные моей секретаршей.
- Я тоже кое-что распечатала.
На прочтение материалов, которые у нас имелись, понадобилось бы две-три недели в лучшем случае.
Оказавшись дома, мы попытались разделить книги Дуровой от книг о ней самой. Естественно, что многие оказались в двойном экземпляре – Вера и Лена распечатали почти одно и то же.
- Сделай чай, - попросила меня Лена.
- А ужин?
- Я привезла пирожки, и мы можем не терять время.
- А как же вкусная и здоровая пища?
- К черту. Сегодня от нее разгрузочный день. Или загрузочный день.
Среди груды листов я увидела портрет той, за которую на вечере меня принял сам Пушкин.
Портретов было два – один в платье и один в гусарском костюме.
- Непохожа, - констатировала Лена, - ты красивее.
- Она тоже вполне ничего.
- Вот именно ничего. Впрочем, если ее привести в порядок – одеть, постричь, по-красить…
- Она же с короткой стрижкой.
- Мужской, а надо что-то более женственное.
Лена возилась с листами, а я поглощала пирожки.
- Скажи мне, дорогая, пирожки тоже для моделей выпекают?
- Нет, для их поклонников, - огрызнулась Елена Прекрасная. – Лучше возьми лист и раздели его продольно на две части.
Ослушание было невозможно.
- Разделила, что дальше?
Лена забрала у меня ручку и, на минуту задумавшись, написала на одной части "Надя", а на второй "Натя".
- Что же ты так фамильярно обращаешься с кавалерист-девицей?
- А как прикажешь ее называть?
- Надежда Алексеевна.
- Обойдется. Итак, год рождения – у нее 1783, у тебя 19....Замнём для ясности. Правда, день рождения совпадает – 17 сентября.
- Жаль, что год не совпадает.
- Смейся, смейся… Итак, она родилась в семье военного.
- А я нет. Мой отец, как ты знаешь, геолог.
- Да, - задумалась Лена, - неувязка. А кто-нибудь из семьи был военный или вое-вал? Так сказать, сражался за отечество.
- Дедушка. Воевал, был репрессирован, сослан с семьей в Сибирь. В общем, пол-ный набор советской истории. Подходит?
- Дай подумать… Смотри, - вдруг закричала Лена, выхватив из груды бумаг один лист, - Как он вчера сказал? "То руку отдергиваете"?
- Кто сказал?
- Пушкин. Почитай. Нет, лучше я прочту вслух. Вот: "Когда Василий подвел Пушкина к сестре и представил, Надежда протянула поэту руку. А.С. вместо по-жатия поднес к губам. Мгновенно рука была отдернута и дама, покраснев, произ-несла: "Ах, Боже мой, я так давно отвык от этого".
- То есть даже в женском платье она оставалась гусаром. Ты хочешь сказать, что я мужеподобна?
- Нет, моя дорогая, ты сама женственность, я всегда об этом говорю. Я к тому, что нас вчера действительно посетил Александр Сергеевич.
- С каких пор ты веришь в духов?
- Не знаю. Я как-то об этом никогда не задумывалась. Просто моя приятельница побывала на сеансе и рассказала, как духи предсказывают будущее и даже отвечают на вопросы.
- Но нам же они ничего не предсказали.
- Так ты, моя милая, сбежала оттуда.
- Честно говоря, все было очень похоже на розыгрыш. Я до сих пор в дилемме – верить или не верить. Поверить трудно, но и объяснить череду совпадений невозможно.
- Настя, как ты думаешь, если я позвоню, извинюсь и попрошусь на еще один сеанс, нас примут?
Я пожала плечами. Лена была мастер задавать вопросы, на которые невозможно ответить.
- Попробуй.
Роясь в бумагах, мы не заметили, как пролетело время. Засидевшись за полночь, я предложила Лене остаться у меня.
- В общем, это логично – куда ты поедешь ночью. А так сэкономишь время поездки и поспишь лишний час. В конце концов, подруга ты мне или нет?
- Ладно, уговорила.
Когда-то, в университетской жизни, мы с Леной делили комнату в общежитии. За пять лет совместного проживания мы поругались один раз. Зато как поругались – насмерть. И не разговаривали целых три дня. В конце третьего дня Ленка про-изнесла историческую фразу: "Брось дуться – в конце концов, подруга ты мне или нет".
А ссоры была из-за пустяка. Лена откуда-то притащила репродукцию картины Кустодиева "Купчиха за чаем".
Для меня это олицетворение мещанства. Дородная бабища, самодовольная, кото-рой ничего, кроме чая и снеди, не надо. Ужас какой-то.
Лена же, наоборот, ею восхищалась.
- Посмотри, - говорила она мне, - ведь это владелица мира. Она самодостаточна, ее нельзя не любить – весь мир у ее ног.
- Жаль, что этих ног на картине не видно.
- Зато они чувствуются. У него все женщины божественны. Возьми, к примеру, его серию "Русские Венеры". Неужели она может хоть кого-нибудь оставить равнодушным?
Я уже не помню, какие доводы тогда приводила Лена в защиту Кустодиева и купчихи, но я твердо стояла на своем: я не хочу видеть в комнате эту репродукцию. Видимо, отчаявшись, Лена пустилась на хитрость, которая, по ее мнению, должна была меня сломить.
- Да вы ведь чем-то похожи.
Наверное ей казалось, что это мне польстит. А фраза оказалась подобной красной тряпке для быка. Ничего более ужасного Ленка не могла придумать. В общем, разговор окончился ссорой и удалением купчихи за территорию комнаты. Три дня мы хранили молчание. Я уже даже подумывала о смене комнаты, но Лена пришла мириться и мы все забыли, хотя каждый остался при своем мнении.
- Спать – завтра рабочий день.
- Ладно, - ответила Лена, - я расположусь в салоне, а ты можешь идти, только принеси мне подушку и одеяло.
- Слушай, пойдем, я уложу тебя, как человека, в кровать, в комнате для гостей. Что ты будешь спать на диване как бедная родственница?
- Я еще чуть-чуть почитаю.


Глава 2

Лена сдержала свое слово и договорилась о повторном сеансе. Правда, это получилось не в ближайшую субботу, а через неделю – что поделаешь, очередь.
Десять дней в свободное от работы время мы (правда, каждая у себя дома) перечитывали "Записки кавалерист-девицы" и биографию Дуровой. Я просто из любопытства, а Лена пыталась проделать сравнения с нами. При этом она каждый раз зво-нила и выясняла какие-то детали семейной жизни родителей.
В субботу, ровно в одиннадцать, Лена появилась на пороге моего дома. Ее ждал завтрак, который я позволяла себе только по выходным: козий сыр – на жирность лучше не смотреть, свежезажаренные гренки, узбекские помидоры, пахнущие осенью, и черный кофе.
Лена осмотрела накрытый стол и произнесла:
- Твое постоянство поражает.
- Это хорошо или плохо?
- Смотря к чему.
За завтраком мы вспоминали какие-то мелочи из студенческой жизни, и вдруг обеим показалось, что юность    была давным-давно. Показалось, что целая вечность отделяла нас от нее, от времени, когда я, девочка из сибирского городка, приехала учиться в университет.
- Кстати, - произнесла Лена, - я не знала, что твоя семья была репрессирована. Как это произошло?
- Мы говорим о папиной стороне?
- Давай начнем с нее.
- Это были годы после революции. Папины родители, русские по национальности, жили на западе империи – на сегодняшний день это территория Украины. Отсюда и фамилия. Жили они хорошо – вся семья работала, и поэтому хозяйство было крепкое. Их считали зажиточными. И когда в тридцатых годах началась борьба за "справедливость и равенство", то у них отобрали все, нажитое трудом, и отправили в Сибирь.
- Так твои дедушка и бабушка были кулаками?
- Представь себе. В Сибирь была отправлена большая семья, но вот доехали не все. Двое их детей погибли, дедушка попал на шахты в Кемеровскую область, а бабушка – на работы в Новотюганские болота Томской области. Иногда им удавалось встречаться. Вначале было очень тяжело и страшно, но человек ко всему привыкает. В Сибири у них родилось трое детей – две девочки и сын – мой отец, он был средний ребенок. Во время войны дедушку взяли на фронт. В 45-м он вернулся, но из Сибири они уже не двинулись – пустили там корни.
- Так ты сибирячка только во втором поколении?
- Так получается. Я ведь после университета вернулась домой.
- Эту часть твоей жизни я знаю – все, что происходило с тобой после семнадцати, было при полном моем участии. Хотя я до сих пор не понимаю, как ты решилась переехать в Москву. Что подвигло тебя на этот подвиг?
- Давай замнем для ясности. Зачем говорить о том, что и так понятно, просто переливать из пустого в порожнее – я поехала вслед за ним. Декабристки ехали за мужьями из Москвы и Санкт-Петербурга в Сибирь, а я за ним, наоборот из Сибири в Москву.                -Я не хочу сейчас об этом говорить. Лучше скажи мне, вечером нам опять придется облачаться в вечерние платья?
- Да, это часть ритуала. Единственно, что мы можем повторно одеться в те же платья. Надеюсь, появление на балу в использованных платьях не смутит Александра Сергеевича.
- Ты серьезно?
- Вполне. Единственно, что мы должны с тобой сделать, так это сформулировать вопросы, которые нас интересуют.
- Вопросы? У нас есть вопросы?
- Есть и еще сколько. Например, что из прошлой инкарнации мешает тебе обрести в этой семью, счастье и покой. И что ты должна откорректировать для того, чтобы все сложилось.
- Лена, ты меня удивляешь. Прочитав уйму материалов о Дуровой, я пришла к выводу, что нас на самом деле объединяет только одно – день рождения, 17 сентября. Да и то год не совпадает.
- А характер? А готовность защищать несчастных и бороться за справедливость? Это же у тебя в крови. Ты же всегда была лидером. Может быть, если бы жила в те времена, мысль о смене наряда тоже бы посетила тебя. Просто в наше время все специальности подвластны обоим полам.
- Лена, не морочь голову. Сама не понимаю, почему пошла у тебя на поводу. Это же мистика, случайное совпадение. Сложно поверить в крутящуюся тарелку. Всё лишь дань моде. Кстати, в котором часу нам назначена аудиенция?
- В десять. У нас целый день впереди. Хочешь, приготовим курицу по-дуровски.
- Как это?
Лена полистала статьи, которые лежали перед ней, и достала одну из них под названием "Курица кавалерист-девицы". Прочитав ингредиенты и выяснив, что кроме курицы нужны масло, сливки, грибы, морковь, сметана, специи и панировочные сухари, она задумалась и произнесла:
- О диете Дурова точно ни разу не задумывалась.
- А зачем? Она же была все-таки кавалерист-девицей, а следовательно, сжигала все калории на поле боя. От твоих листиков…
Я не успела закончить фразу.
- Ладно, готовим.
- Я пас.
- Знаешь, мы сделаем так – я передам рецепт повару в ресторане на работе, и он приготовит нам этот кулинарный деликатес. Попробуем, чем питались дамы в начале девятнадцатого века.
- А чем мы займемся сейчас?
- Ты рассказа мне только историю отцовской линии. А есть еще вторая сторона.
- Ты хочешь составить генеалогическое древо семьи?
- А почему бы и нет, это неплохая идея.
Лена взяла лист бумаги и во главу поставила меня. От кубика, в который она поместила имя Анастасия, отходили две линии – мать и отец, его часть заполнилась за несколько минут. Там было все ясно.
- Теперь давай заполнять материнскую ветвь.
- Это намного сложнее. Я знаю только какие-то крохи. Мне кажется, что даже от моей мамы некоторые подробности были сокрыты.
- А что известно?
- Мой прадед воевал на стороне адмирала Колчака. Он был офицер. Каким-то чудом он остался жив при советской власти.
- Перешел на сторону большевиков?
- По официальной версии – да. Но есть одно несоответствие. Прадед с семьей все время менял место жительства. Создается такое впечатление, что они заметали следы.
- А бабушка? Как она попала в Сибирь?
- Не знаю. Судя по манере вести себя, по образованию, которое получила, бабушка была из дворян. Все остальное скрывалось. Примечательно, что они никогда не пытались уехать в центр страны. Да и Сибири они много раз меняли место жительства.
- Действительно, здесь есть несоответствие. Люди, которые переходили на сторону советской власти, никогда не прятались. Правда, многие из них были уничтожены потом, в 37-м.
- Именно поэтому официальная версия выглядит неправдоподобной. Я пыталась найти какие-то следы, но безрезультатно.
- А что помнит твоя мама?
- Ничего, что могло бы пролить свет на причину частых переездов.
В последнее время появилось огромное количество статей о Колчаке. Трудно по-нять, что из этого правда. Ясно только одно, что он прошел путь от мичмана до ад-мирала. Все время занимался самообразованием. Его работы по изучению Севера ис-пользуются и до нынешнего времени. Кроме того, он был очень талантливым воена-чальником. Именно Колчака называли рыцарем совести и чести.
И офицеров он подбирал себе под стать. Кстати, в 90-х годах была попытка реа-билитировать его, так он был расстрелян по распоряжению большевистского суда. Неудачная попытка…
- Его давно реабилитировало время. Оно все расставило по своим местам.
Я задумалась и попыталась припомнить хотя бы обрывки фраз о семьях бабушки и дедушки. Но напрасно. Память ничего мне не подсказала. Так что мамина ветвь – это потерянное прошлое.
За разговорами день сменился вечером. За это время мы успели поговорить обо всем. Иногда человеку хочется вывернуть душу наизнанку и начать все с чистого листа. Первой почти всегда удается, а вот второе проблематично.
- Кстати, я не совсем понимаю цель нашего повторного визита. Что ты хочешь выяснить? – спросила я у Лены.
- Мне хочется понять, что мешает тебе обрести семью и быть счастливой.
- Ну, положим, меня нельзя назвать несчастной. Для этого я слишком успешна.
- Это в карьере, а твоя личная жизнь требует перемен и наведения порядка. Посмотри на себя в зеркало. И сама посуди объективно. Сегодня ты выглядишь лучше, чем десять лет назад. И моложе.
- Просто сбросив пятнадцать кило, я остановила время.
- Тем более. Если в твоих руках остановить время, то сам Бог велел тебе сделать себя счастливой.
- Счастливой? – переспросила я. – Объясни мне, пожалуйста, а что такое счастье? Только не надо отвечать затертой до дыр фразой из фильма "Доживем до понедельника" "Счастье – это когда тебя понимают"!
- Я уже выросла из этого понятия. Счастье – это когда ты утром с радостью идешь на работу, а вечером с радостью возвращаешься домой.
- Первая часть полностью укладывается в мою жизнь. Впрочем, и вторая частично тоже.
- В каком смысле?
- От усталости рабочего дня я радостно возвращаюсь вечером домой и…
Я не успела закончить свою мысль.
- Издеваешься? Как будто не понимаешь, о чем я говорю.
- К сожалению, понимаю, просто…
- Пытаешься убежать от проблемы? Так называемый бег на месте.
Возникла пауза.
- Что ты молчишь? Нечего возразить?
- Ладно, пошли одеваться.
И все повторилось – прическа, косметика, облачение в вечернее платье, поездка на Рублевку.
Я покорилась ленкиному напору, хотя вся моя сущность этому протестовала… Просто я поняла, что все мои попытки объяснить, почему я этого не хочу, разбиваются о поток возражений и объяснений необходимости сеанса, и о том, что под лежачий камень вода не течет, и что я просто обязана стать счастливой.
С последним доводом я была полностью согласна.
Хозяйка приняла нас как старых знакомых, хотя и видела всего второй раз.
- Вас ждут. Все уже собрались, - произнесла она.
Мы последовали за женщиной в дом.
И действительно, медиум и несколько гостей уже расположились за столом.  Два свободных стула, по всей видимости, предназначались для нас.
Медиум улыбнулся нам и жестом предложил сесть. По желанию присутст-вующих он вызывал души людей, ушедших в мир иной, и им задавались вопросы. Тарелочка крутилась, то и дело останавливаясь на буквах, которые складывались в слова. Таким образом присутствующие получали ответы.
Когда очередь дошла до меня, то медиум по собственному желанию попытался вызвать Александра Сергеевича Пушкина. Но тарелочка остановилась в ожидании. Дух Пушкина не появился.
- Давайте попробуем вызвать кого-нибудь из ваших родственников. Только кого?
- Бабушку.
- Подумайте о ней и назовите ее имя.
- Александра.
- Думайте… думайте…
Бабушка ушла в мир иной, когда мне было чуть больше тридцати. С одной стороны, я помню ее очень хорошо, с другой – трудно описать. Маленькая, хрупкая жен-щина, никогда не повышавшая голоса. В ней всегда чувствовалась какая-то врожденная аристократичность. Даже разговор ее выдавал породу. Она говорила тихо, но ее нельзя было ослушаться. И русский язык звучал в ее устах как музыка. Я была похожа на отца – крупная, ладная – и не обладала такой изысканностью манер, но все равно оставалась самой любимой внучкой.
И если все, что здесь происходило, было не фарс, то бабушка обязательно придет мне на помощь.
- Думайте об Александре… Она уже здесь, я чувствую чужое присутствие. Вы узнаете вашу внучку?
Блюдце просто метнулось в мою сторону.
- Она готова вам отвечать, сформулируйте вопрос, можно мысленно.
"Бабушка, как мне тебя не хватает", - подумала я. А относительно вопроса мои мысли не могли собрать воедино все, что наболело внутри.
И вдруг движением предмета написалось: "Разошлась со временем – ум, честность, благородство из прошлого, а живешь сейчас".
- Бабушка, что мне делать? – то ли подумала, то ли произнесла вслух.
- Смири свою гордость, покажи свою боль, поплачь, перестань быть сильной…
- Бабушка, почему? Почему все сложилось у меня так нелепо?
Тарелочка застыла, а потом вдруг закрутилась быстро-быстро. Мы едва успевали за ней. Фраза, которая нарисовалась перед нами, была по меньшей мере странной: "Коль не 17-й, была бы счастлива княжна".
О ком это было написано – обо мне или о бабушке? Впрочем, неважно, я получила материал для раздумья.
Все дальнейшее действие потеряло для меня всякий интерес, но я осталась сидеть за столом. Правда, не вникая в происходящее. Мои мысли были далеки.
Бабушка советует мне показать свою боль. Кому? Славе? Он пожалеет меня? А я ведь не хочу жалости, я хочу любви. Любви…
Сеанс продлился еще около полутора часов. Я безучастно сидела за столом, думая о своем…
- Так ты у нас княжеского рода? – спросила Лена, подвозя меня до дома. – Впрочем, я не удивляюсь.
- Какая разница, кем бы я была, если бы не было революции – крестьянкой, столбовой дворянкой или царицей? Семнадцатый год всех уравнял.
- Знаешь, в том, что сказала твоя бабушка, много правды.
- Правды не бывает много.
- Еще как бывает. Ты когда-нибудь пробовала рассказать о том, что у тебя в душе болит?
- Разве можно словами облегчить страдания?
- Можно – и словами, и слезами. Ладно, подруга, приехали, поговорим завтра – вернее, сегодня, но потом. Утро вечера мудренее. Постарайся выспаться.
Поднявшись в квартиру, я с удовольствием прямо на пороге сбросила с себя длинное черное платье и проследовала в душ. Простояв минут десять под проточной водой, я смыла с себя краску и какой-то груз сегодняшнего сеанса.
Горизонтальное положение, принятое мной в кровати, мгновенно успокоило меня…
Утром, проснувшись, я долго лежала с раскрытыми глазами, вспоминая сон. Вернее, какие обрывки – море, яхта, люди, незнакомые мне.
Потом я оказалась на какой-то поляне. Я не знала, куда идти и от нечего делать стала плести венок, подбирая сине-голубую цветовую гамму. И когда он был почти готов, все цветы вдруг побелели. И кто-то одел мне его на голову… Свадебный венок… который оказался частью фаты. Я захотела увидеть человека, который стоял рядом, но почему-то проснулась.
Первая мысль, которая пронеслась у меня в голове, была давно знакомая фраза: "Нам не дано предугадать…".
Странный сон. Однако если задуматься, однозначно предвещающий замужество. Иначе зачем одевать свадебный венок? Кроме того, ясно дающий понять, что все в моих руках. Единственный момент, оставшийся загадкой, – это мой будущий муж.  Мне не только его не показали, наоборот – его скрыли от любопытного взора. Следо-вательно, мне дали понять, что все зависит от меня собой. "Хочешь быть счастливым – будь им", как утверждал Козьма Прутков. 
Все так просто, все зависит от меня самой…
Как вчера написалось на столе: "Коль не 17-й, была бы счастлива княжна". Неужели бабушка была княжеского рода и, боясь властей, унесла эту тайну в моги-лу? Вряд ли сейчас можно что-нибудь восстановить.
Наверное, надо вставать. Интересно, который сейчас час? Нежиться в кровати я позволяла себе только по воскресеньям – в день моего вынужденного безделья.
Занимаясь приготовлением завтрака, я вдруг подумала, что ум, гордость, честность и благородство всегда считались положительными чертами. И почему-то у меня они стали помехой к счастью. Хотя мне грешно жаловаться на жизнь. Вроде бы всего добилась. Самостоятельна, независима… И какие мои годы? Еще не поздно все начать с начала.
Я достала альбом со старыми фотографиями и стала внимательно рассматривать их. В них вся моя жизнь – от рождения и до сегодняшнего дня. Неужели эта девочка с косичками я? Как давно это было!
А на этих фотографиях я в студенческие годы…
А здесь мне двадцать пять. Пожалуй, это были самые счастливые годы моей жизни, полные любви и надежд на будущее. Впрочем, если подумать, в чем-то эта тарелка была права – ум, гордость, благородство и честность действительно сыграли со мной  злую шутку.
Я стала вглядываться в фотографию. Если бы кто-нибудь тогда попытался предсказать все, что со мной произошло, я бы никогда не поверила. Еще бы! В моем представлении мир был окрашен в розовый цвет.
Мы со Славой познакомились во время подготовки к выборам. Я тогда училась в институте. И поскольку занималась общественными науками, то была привлечена к работе в предвыборном штабе. Слава был привлечен к этой работе как молодой, подающий надежды специалист. Он обратил на меня внимание буквально с первой встречи. Позже, в его устах это звучало как любовь с первого взгляда. А я боялась в нее окунаться, мне мешало обручальное кольцо на безымянном пальце. Слава ходил за мной по пятам несколько лет. И все время объяснял, что женитьба была ошибкой. Что скоро он будет опять свободен, что это временно и надо только немножко потер-петь. Сейчас я уже понимаю, что нет ничего более постоянного, чем временное. Но тогда…
Я понимала, что его брак изначально был ошибкой. Когда в 17 лет Слава приехал в центр поступать в институт, его взяли с распростертыми объятиями – лыжник, мастер спорта… Слава соответствовал всем требованиям успешного абитуриента. Обладая сильным характером и внешними данными, он всегда был признанным лидером. Именно тогда, в студенческие годы был проложен путь к успеху и карьере.
Тогда же он женился на своей однокурснице.Рано женился, в 19 лет. Ему казалось, что это была любовь.
Проблемы начались сразу же после свадьбы. Возможно, что первые симптомы разлада появились и раньше, но Слава просто не обращал на них внимания.
Родители невесты пытались организовать свадьбу на широкую ногу, они прочно стояли на ногах. Слава знал возможности своей семьи – они были гораздо скромнее. Вот тут и появились первые пренебрежительные нотки в отношении его родителей. Мол, ни к чему не способны, не умеют жить… Было обидно, но он почему-то смолчал. А, наверное, надо было уйти. Впрочем, он собирался это сделать, но жена опере-дила его, объявив о своей беременности. И уход стал невозможен, по крайней мере, в то время.
Когда мы познакомились, его сыну было пять лет. И Слава по-прежнему собирался уйти из семьи. И все время находилась какая-то причина, удерживающая его.
Слава пытался уцепиться за меня, как утопающий хватается за соломинку. Мне бы настоять, поставить условие. Или я, или семья. А я вместо этого пыталась войти в положение, понять. Главное, чтобы ему было хорошо.  Если бы я могла позволить себе быть эгоисткой и думать только о себе, кто знает, как сложилось бы все. Инте-ресно, может ли человек находиться сам с собой в "дружеском" конфликте?
А я в нем жила долгие годы. Понимала, что делаю что-то неверно, но шла на поводу у Славы. Выслушивала его упреки, старалась затушить сцены ревности. По своей сути Слава собственник, и я, сама того не осознавая, покорилась ему. И ждала.
Ждала… Когда он созреет для развода… Вместо этого он пришел как-то понурый и объявил, что его жена беременна.
- Ты же не спишь с ней? Это что, непорочное зачатие? – поинтересовалась я.
Слава замялся и после некоторого молчания произнес:
- Ты знаешь, может, один раз что-то было…
И тут же добавил в оправдание:
- Наверное, когда я был пьян. Прости…
Через некоторое время у него родилась дочь.
А мне осталось только войти опять в его положение и снова внимать обещанию вот-вот покончить с этим двойственным положением, с этим постоянным обманом.  Я положила свою молодость на жертвенник любви и ничего не могла с этим поде-лать. Любая попытка вырваться из этого круга приводила Славу в состояние депрес-сии. И мне тут же становилось его жаль.
Может быть, это и есть любовь? Говорят, что у каждого человека в ней свой путь. Своя дорога…
Почему же моя привела меня в безысходность?
Не девица и не мужняя жена, так… что-то посередке. Именно поэтому я вся отдавалась работе – чтобы не оставалось времени для слез. Ведь известно, что легче решать чужие проблемы, чем свои. Я старалась помочь всем, чем могла. Говорили, что начальство уважало меня за организованность и умение работать, а подчиненные любили за умение сопереживать. Начальница я требовательная, но справедливая.
Мои размышления прервал телефонный звонок.
- Как дела, подруга?
- И ты еще спрашиваешь? Втянула меня в авантюру и веселишься?
- Ты ничего не поняла. Надо сделать анализ услышанного и постараться все откорректировать.
- Расскажи мне, пожалуйста, каким образом можно откорректировать жизнь?
- На свете нет ничего невозможного.
- Я поняла. "Дайте мне точку опоры – и я переверну мир".
- Почти. В той информации, которая прозвучала вчера, было много правды.
- Например?
- Если бы на твоем месте была какая-нибудь стервозная баба, которая устраивала бы сцены, истерики, то, возможно…
- Он бы оставил ее.
- А, может, наоборот, не выдержав напора, ушел бы из семьи.
- Для того, чтобы это проверить, надо прожить две жизни параллельно. А так все пустая болтовня.
- Попробуй хотя бы раз заботиться не о нем, а о себе. И перестань постоянно думать, что порядочно, что непорядочно. Научись чуть-чуть врать.
Я поморщилась. Лена, словно почувствовав это, произнесла:
- Хорошо, не врать – лукавить. Перестань быть сильной, гордой и независимой.
- А также поменяй имя и пол – слава Богу, медицина уже достигла этих высот.
- Такого я тебе не предлагала… Чем собираешься заниматься?
- Вообще?
- Нет, сегодня.
- Хочу отдохнуть. Мне предстоит тяжелая неделя.
- Что, много работы?
- Не то слово.
- Ладно, отдыхай, созвонимся.
Закончив разговор, я собрала фотографии. Нечего предаваться воспоминаниям. Читать не хотелось. Я поставила себе фильм "Унесенные ветром" – один из моих любимых фильмов – и стала сопереживать героине. Или, точнее, проживать жизнь вместе с ней.
Почему нас так притягивают сказки? Может быть, проходя все перипетии судьбы, мы в душе остаемся детьми?
И не хотим грустного конца. Подайте нам счастье в бокале. Автор "Унесенных ветром" закончила произведение на грустной ноте. Но читатели не смирились, и уже другой автор продолжил повествование, чтобы сделать героиню счастливой.
К вечеру я почувствовала себя уставшей, ведь устать от безделья гораздо проще, чем от работы. Да и время тянется бесконечно. Надо было на выходные слетать к ро-дителям. У них дома есть живая игрушка, с которой никогда не бывает скучно. Это дочка моего племянника. То есть мне она приходится внучатой племянницей. Отве-чая на ее "почему?", начинаешь задумываться о многом. Я для нее не бабушка и не тетя – я для нее Натя. Почти ровесница-подружка. Ей наша разница в возрасте кажет-ся несущественной. И с ней я молодею.
В сущности, я вообще не ощущаю груза прошедших лет. Вечная занятость сгладила ощущение времени, и молодость души не дала мне состариться. Мне и сегодня никто не дает больше сорока.
Кстати, о возрасте.
В одной из комнат у меня установлены тренажер и велосипед. Покупая их, я обещала себе, что каждый вечер, хотя бы по сорок минут я уделю спортивным упражнениям. И первые два-три месяца я честно это делала. А потом, как и все начинания, они были заброшены и стали пылиться.
"Сейчас самое время заняться своей фигурой", - подумала я и отправилась заниматься физической подготовкой.




Глава 3               
   Осень – самое красивое время года. На мой взгляд, она даже красивее весны. Смесь зеленого, желтого и багряного дает неповторимое ощущение праздника цвета. Я иногда думаю, что смешать такие краски и совместить их вместе под силу только природе. Сейчас на улицах царило бабье лето. В воздухе чувствовалось торжество красоты и печали. И ожидания… Вечного ожидания его…
Слава позвонил мне с утра, в самом начале рабочего дня и предложил встретиться. Последнее время наши свидания стали редкими. Просто я совсем перестала проявлять инициативу. Такое чувство, что у меня что-то отболело внутри.
- Можно, я приеду к тебе вечером? – спросил он.
- Конечно.
- Тогда до встречи.
Весь день я находилась в ожидании. Хотелось поскорее оказаться дома. Я даже попросила Катеньку перенести последнюю встречу на послезавтра. Освободившись в 7, я помчалась домой, готовить ужин.
Но Слава не пришел. Он даже не позвонил. Такое уже случалось. Завтра или послезавтра объяснит виноватым голосом по телефону, что причиной отсутствия стал неожиданный звонок сверху, или срочное совещание, или еще что-нибудь подобное.
К сожалению, это случалось не первый раз. И я все время виню себя, что как горькую пилюлю, проглотила когда-то пустоту его обещаний.
После каждого подобного случая я говорила себе: все, это конец.
Мы должны расстаться. Невозможно так себя истязать. А потом он появлялся, каялся, и все начиналось сначала. Не то что уйти, я даже толком не могла ему изменить. Когда лет шесть назад у меня появился поклонник, я долго не допускала близо-сти отношений. Поначалу даже ужин в ресторане казался мне тогда изменой. В какой-то момент горячий воздыхатель сумел растопить лед страха, на какое-то время увлечь меня собой.
Но история повторилась – он был женат. И рассказы о том, как плохо ему с женой, и о том, что все отношения сохраняются из-за детей, и что как только дети подрастут, он сможет наконец вырваться из цепей супружества, на меня не возымели действия. Правда, на какое-то время он был впущен в мою постель. В постель, но не в душу.
Тогда, наверное, в первый раз у меня закралась мысль, что должность, на которой я нахожусь, мешает моей личной жизни. Может быть, во мне видят властного чиновника, а не слабую женщину. А вообще кто я? Как я ощущаю себя? Если бы жизнь повторилась сначала и я знала бы, что мне уготовила судьба, связала бы я вновь свою жизнь со Славой? Не знаю.
Мне захотелось уехать куда-то и побыть одной. Ненадолго, хотя бы на пару дней.
И вдруг я вспомнила, что утром Верочка положила мне на стол приглашение на Цветаевские чтения.
Сейчас, лежа в постели, я решила, что обязательно поеду туда. Просто чтобы отдохнуть и окунуться в волшебство поэзии. Отключиться от проблем.
Говорят, что человека воспринимают по его отношению к себе. Может быть, надо перестать воспринимать себя такой, как я есть, и стать требовательной, капризной истеричкой? Кстати, этому можно научиться или так рождаются? Не знаю. Я попробовала представить себя в этой роли, и мне самой стало смешно.
Нет уж, пусть любят меня такую, как я есть. Но одно я поняла после сегодняшнего вечера: надо научиться говорить о том, что болит внутри. Даже прощение не может быть безграничным.
Я решила начать завтра с утра новую жизнь, и Славе будет высказано все, что у меня наболело. Впрочем, это уже не ново. Я уже приходила к такому решению.
Новый день начался как всегда. Завтрак, поездка на работу, груда бумаг, совещания, вереница лиц.
А я все время готовилась к одному-единственному разговору. В уме прокручивалось все, что требовалось высказать. Как будто чувствуя мое настроение, Слава ис-чез.
В этом кино я уже была. Он появился через неделю, как побитая собака, виновато и преданно глядя мне в глаза. И с внутренней уверенностью, что я все прощу. Забав-но, что зная все это, я каждый раз удивлялась своему терпению и прощала.
Но только всему наступает конец. Я решила начать все с чистого листа.
- Верочка, где приглашение на Цветаевские чтения?
- Сейчас, - ответила Верочка по селектору и уже через секунду дала мне конверт. Торжества проводились в середине ноября.
- Сообщите, что я приеду, и забронируйте гостиницу.
- Хорошо.
Потекла обычная рабочая неделя. За суматохой дел я почти забыла о внезапном исчезновении Славы, понимала, что он просто выжидает, когда обида перегорит во мне.
И действительно, он появился через десять дней. Пытаясь загладить вину подарком, Слава рассказал слезливую историю о резко ухудшившемся состоянии здоровья, о приступах боли, из-за которых он не смог приехать ко мне, а заодно и о непосильной нагрузке на работе. Все было перемешано в одну кучу.
Я видела, что он ждет сопереживания, и не понимает, что во мне что-то перегорело. Нет, это была не усталость, и не обида, и не разочарование. Просто боль, которая копилась столько лет, подвела меня к рубикону, после которого начиналась новая жизнь.
Слава с удивление выслушал мой отказ о поездке на отдых в конце недели.
- Нет, я не могу, я лечу к родителям.
- Перенеси эту поездку. Натя, ведь мы еще даже не отметили твой день рождения.
Я попыталась пошутить и пересказала ему услышанную от Верочки версию о возрасте, про двадцать с лишним.
- Конечно. Ты так и выглядишь. Так когда мы сможем поехать куда-нибудь вместе?
"Никогда", - хотела произнести я, а вместо этого сказала:
- Я подумаю.
Жизнь потекла своей чередой. Было понятно, что объяснения со Славой не избежать. Но я оттягивала его, как будто в душе все еще боялась этого разговора. А внутри нарастала полоса отчуждения.
Даже воспоминания о самых счастливых днях жизни уже не тревожили меня. Как будто наши отношения были исчерпаны до дна. Раньше я даже не мог представить, что мне хватит сил уйти от Славы. У нас было долгое общее прошлое. Вначале он помогал мне стать на ноги, а потом уже я способствовала его дости-жениям в карьере.
И Слава действительно преуспел. И первое, что он сделал, когда встал на ноги, – купил дом родителям, обставил его. В общем-то, уравнял их положение с положением родителей жены. Видимо, обиды послесвадебного периода терзали его все годы. Не знаю, но я  почему - то  не сомневалась, что рано или поздно мы будем вместе?
Именно Слава все время давал мне это чувствовать. Да и мою квартиру мы отстраивали вместе. Во время ремонта он все время подчеркивал, что это наш будущий дом, наше убежище от всех.
А квартира оказалась причалом моего одиночества. И сейчас я решилась положить этому конец и вдруг осознала, что имею полное право быть счастливой. Главное, найти в себе илы и выстоять до конца. Как крепостная стена.
Проходили день за днем – и я загружала себя работой, полетами к родителям, посещением бесконечной вереницы торжеств. Лишь бы не оставалось времени для размышлений и тоски.
Слава и не настаивал на встречах – терпеливо пережидал, когда наконец обида перегорит во мне.
После моего дня рождения прошло уже больше месяца, и воспоминания о спиритических сеансах почти стерлись. Да и Лена исчезла. Это ее манера поведения – неожиданно появляться, а потом также неожиданно исчезать на время. Впрочем, дружбе это не мешало. Мы как будто чувствовали, когда более нужны друг другу.
Как-то утром Верочка положила мне на стол билеты и напомнила, что через неделю я вылетаю в Елабугу, на Цветаевские чтения. Поездка, которая была начисто забыта.
Честно говоря, возможность отойти о ежедневной суеты и погрузиться в мир поэзии обрадовала меня, и я с нетерпением стала ждать поездки.
В самолет я взяла томик цветаевских стихов – хотелось освежить память. Строки любви будили в душе чувственность.
Во время празднеств читаются стихи Марины, а также посвященные ей.
Потом гостям устроили экскурсию по городу, показывая достопримечательности. Я ехала в автобусе, внимая каждому слову экскурсовода.
- А сейчас посмотрите направо – это дом-музей Надежды Дуровой, женщины, ставшей прототипом Шурочки в "Гусарской балладе". Она единственная была награждена Георгиевским крестом, который обычно вручали воинам-мужчинам. Единственная женщина-гусар.
Я посмотрела в окно – домик как домик.
- Здесь она коротала свою старость.
- А можно посетить этот музей? – спросила я неожиданно для себя самой.
- Это не входит в программу, но я постараюсь узнать для вас часы работы музея.
Я совсем забыла о своей просьбе. Но вечером, после ужина, ко мне подошла девушка, занимавшаяся организационными вопросами, и сообщила, что завтра в 10 утра к гостинице подъедет микроавтобус с экскурсоводом и заберет меня в домик Дуровой. И добавила, что еще четыре участника чтений захотели ознакомиться с жизнью и бытом кавалерист-девицы, который на деле оказался абсолютно прост. Никаких излишеств. Удобная мебель, книги. В общем, все, что надо для покоя.
Я остановилась перед портретом бывшей хозяйки. Милое девичье лицо… Что заставило молодую барышню спрятаться на всю жизнь за маской мужчины? Этого уже не узнаешь, она унесла свою тайну в могилу.
Покидая дом, я бросила последний взгляд на портрет. И мне показалось, что… Впрочем, этого не может быть.
У меня полное ощущение, что хозяйка дома перекрестила меня на прощанье. Как будто благословила.
В тот вечер я вылетела в Москву. Кресло рядом со мной занимал респектабельный мужчина моего возраста. Он тоже возвращался с Цветаевских чтений. Мы разговорились. У нас оказалась масса общих интересов. Неожиданно для меня Олег (так звали моего собеседника) вдруг признался, что обратил на меня внимание в домике Дуровой.
- Что-нибудь показалось вам странным?
- Да. Вы очень гармонично вписывались в этот быт. Как будто жили там много лет назад. Может быть, она приходится вам пра-пра-пра?
- Вряд ли.
И перевела разговор на тему поэзии.
Время полета пролетело незаметно.
На прощание Олег попросил разрешения позвонить мне.
- Буду рада вас слышать.
На этом мы и расстались.
Лена появилась так же неожиданно, как и исчезла.
- Как дела, подруга?
Я рассказала ей о поездке.
- Ну, с кем ты там познакомилась?
- Ты как в воду глядишь: познакомилась с мужчиной средних лет и приятной наружности.
- Кто он? Женат? Чем занимается?
- Ничего не знаю.
- Имя, фамилию хотя бы знаешь?
- Да, - рассмеялась я. – Он дал мне визитку. Кстати, куда я ее положила?
- Посмотри в кошельке. Ты обычно складываешь туда визитки.
Лена оказалась права.
- Нашла? Так кто он?
Я прочитала вслух имя, отчество, фамилию. Она показалась мне знакомой.
- Натя, - произнесла Лена, - тебе повезло. Ты познакомилась с одним из самых крупных меценатов искусства. Кстати, он вдовец.
- А это откуда тебе известно?
- Несколько лет назад об этом писали все газеты. Его жена разбилась в аварии.
- Лена, дорогая моя, за несколько лет семенное положение могло измениться.
- Если бы оно изменилось, об этом бы тоже писали во всех газетах.
- Так ты доверяешь прессе?
- В сплетнях ей нет равных. Кстати, вы договорились о встрече?
- Он взял телефон и обещал позвонить.
- Не оплошай. Если в течение недели не получишь от него вестей, позвони сама. Прояви один раз в жизни инициативу.
- Я подумаю.
Но думать не пришлось, так как Олег сам позвонил мне через пару дней и пригласил на ужин, который положил начало нашим встречам. 
Через некоторое время нам обоим казалось, что мы знакомы годы. И уже совсем забылось, что до Олега было прошлое.
Видимо, до Славы дошли слухи, что меня постоянно видят в обществе мужчины, и в один прекрасный день, вернувшись домой, я увидела его, стоящего у подъезда.
- Можно подняться?
Кивнув головой, я прошла вперед.
Видимо, настало время для объяснений.
- Ты знаешь, я не хочу тебя терять и решил уйти из семьи.
Услышать такое несколько месяцев назад было бы пределом счастья. Особенно, если можно было бы этому верить. А сейчас…
С появлением Олега в моей жизни что-то изменилось и во мне самой. Появилась какая-то уверенность в себе и в возможности счастья. Если бы Слава не терзал меня сейчас, то старый, затянувшийся роман уже можно было перечеркнуть. Так сказать, отправить в небытие.
- Мне не жить без тебя, - произнес он тихо-тихо.
Так тихо, что слова показались голосом души.
Что надо делать в таких случаях? Поверить в последний раз или уйти и забыть? Когда в голосе слышатся слезы, трудно не пожалеть. Особенно если нас долгие годы связывала любовь….
Наверное, в такой момент надо уйти от мира хотя бы на несколько дней.
Пока Слава изливал мне душу, внутри меня возникло желание скрыться на несколько дней в Суздальском монастыре. И там, вдали от мирской суеты, попробовать принять правильное решение. Верное для меня, а не для других.
Знакомство с настоятельницей монастыря произошло много лет назад. Сама судьба свела нас. И в трудные моменты жизни я часто искала решение именно там, вдали от мирской суеты…
Я смотрела на Славу, сидевшего напротив меня, – и не ощущала ни прежней любви, ни замирания сердца. Ничего, кроме усталости и жалости. Вернее, не жалости, а сожаления, что все так заканчивается.
- Давай начнем все с чистого листа, - произнес Слава, как будто угадывая мое настроение. – Начнем прямо в ближайшие выходные. Я приеду к тебе…
- Не получится. В эти выходные запланирована поездка в Суздальский мона-стырь. Так что с началом придется повременить. Кстати, до которого часа ты свобо-ден сегодня?
- Я поеду от тебя на работу. Дома знают, что я не приду ночевать. У меня коман-дировка. Кстати, я бы не отказался от ужина.
И все потекло своим чередом. Уже поздно вечером у меня созрел вопрос, который я не преминула задать.
- Дорогой мой, ты появляешься через два месяца после несостоявшейся встречи, в полной уверенности, что я тебя жду. Почему? Неужели не закрадывается мысль, что я могла влюбиться в другого или просто принять чьи-нибудь ухаживания. Откуда такая уверенность, что мне судьбой предназначено прожить всю жизнь в вечном ожидании тебя?
- Не знаю. Просто у меня внутри ощущение тебя как женщины, данной мне судьбой. Единственной и на всю жизнь.
- И это дало тебе право поломать мою судьбу? Ты ведь ведешь себя со мной как собака на сене. Себе не берешь и уйти не даешь.
- Признайся откровенно, ты и сама не хочешь уйти от меня?
- Да нет, тут ты не прав. Хочу. Просто не знаю как. И не понимаю твоих полуфраз. Что обозначает "начнем с чистого листа, прямо в ближайший выходной"? Ты переедешь ко мне?
Слава замялся.
-…Мне нужно пару недель, чтобы подготовиться к такой перемене.
- А что готовиться? Твоя благоверная обо мне знает. Будь мужчиной. Расскажи ей обо всем, побросай сорочки в чемодан и выйди на свободу.
- Все не так просто. Она – это не преграда, а вот дети.
- Дети уже давно взрослые. Сам ведь уже без пяти минут дед. Так что они поймут.
- Ладно, поговорим вечером, я позвоню…
День промчался, как одно мгновенье. Время, как и все, относительно, и когда человек занят, оно течет быстрее. Поэтому после начавшегося на рассвете утра вдруг наступил вечер.
- Как дела? Ты еще на работе? – раздался в трубке знакомый голос.
- А ты собираешься ко мне?
- Нет, к сожалению, сегодня не получится. Да и тебе надо отдохнуть.
- Подумать только! Какая забота обо мне.
- Зря иронизируешь. Я, правда, тебя очень люблю, и мне важно, чтобы ты себя хорошо чувствовала.
От его заботы хотелось плакать. Мне самой непонятно, почему я до сих пор со Славой. Внутри что-то окаменело, и давно уже я не тянусь к нему как прежде. Просто не знаю, как уйти от него. Не умею уйти… Может быть, надо сделать усилие и отделить прошлое от настоящего? Теперь, именно теперь, когда рядом со мной появился другой.
Олег не скрывал своей заинтересованности мной. С каждой встречей я чувствовала, что мы все больше и больше привязываемся друг к другу. Судьба действительно предоставила мне шанс изменить судьбу и стать счастливой. И, наверное, надо его использовать.
Когда-то, много лет назад я уже делала попытку уйти и выдержала почти пол-года. В один из зимних вечеров у меня сложились строки, которые я записала и хранила в шкатулке рядом с кроватью.

Будет снег идти снова и снова,
Как сейчас идет.
Будет вечно таинственность слова
Разжигать восход.
Станет город похожим на чудо
В белизне домов.
Счастье вновь придет ниоткуда
В ожидании снов.
Как безоблачны будут рассветы
За твоим окном…
Только губы будут согреты
Не моим теплом.

Я взглянула в окно. Шел снег. Снова снег. Мои стихи и сегодня были актуальны.
И вдруг мою печаль и безмолвие вечера нарушил телефонный звонок.
- Я надеюсь, что не разбудил. Просто мне захотелось услышать ваш голос.
- Нет, я еще не ложилась.
Мы проговорили около часа. Обо всем и ни о чем.
- Какие планы на выходные? – спросил Олег в конце разговора.
- Собираюсь съездить в Суздальский монастырь.
- Куда?
- В монастырь, - засмеялась я.
- Зачем?
- Я потом расскажу. После возвращения. Уеду туда завтра в 5, сразу после окончания работы. И вернусь в воскресенье вечером.
- Тогда я в понедельник приглашаю вас на ужин.
- Ну, что ж. Спокойной ночи и до понедельника.
Последующие два с половиной дня я действительно провела в монастыре. Беседы с матушкой-настоятельницей успокоили меня. И все стало казаться менее запутанным. Просто надо было набраться сил и прислушаться к голосу сердца. Наши пути со Славой расходились, и это надо было принять. И надо перестать мучить друг друга. Я знала, что он добровольно никогда не отпустит меня. Слава собственник, и поэтому в его понимании я принадлежу ему. Дело не в Славе. Дело во мне. Я и не заметила, как из возлюбленной превратилась в жертвенницу. Я добровольно и осознанно играла роль жертвы. И так долго, что срослась с этим образом.
Трудно объяснить, как это сочеталось с характером деловой и властной женщины. Именно матушка дала мне силы осознать необходимость перемен.
- Каждый человек имеет право на счастье, - произнесла она на прощанье.


Эпилог.

Прошло три года.
Я отвыкла от одиночества и привыкла готовить по утрам на двоих. Оказалось, что это просто здорово. Теперь во многих случаях одинокое "я" заменялось на "мы".
Я – это рождение человека.
Мы – это рождение семьи.
Нам хорошо вместе.
У нас нет секретов друг от друга.
И только на один вопрос я не смогла ответить: зачем я тогда ездила в Суздаль.
- Я испугался, что ты вдруг решила уйти в монастырь, и понял, что не хочу тебя терять. Если бы ты не вернулась в обещанный день, я бы поехал за тобой.
- Я не собиралась принять постриг. Просто мне надо было побыть самой с собой, чтобы принять судьбоносное решение.
- ? – он посмотрел на меня недоуменно. – Какое?
- Изменить жизнь. Перестать быть "я" и стать вместе с тобой "мы".