Бандит Долгор, продолжение перевода

Дарима Базарсадаева
Перевод главы «Бандит Долгор» из Книги «Сэмуун саг»- «Смутное время», автор Цырендашиев Д., Улан-Удэ, ООО «НоваПринт»,2012, стр.168-184.


      Долгор любила петь и пела вместе со всеми вволю. Начали с Адуун-шулунских напевов.  Строку «Эжэлхэн гансым гоёл гээшэнь», по- русски «избранный мой так красив» заменяли при пении строкой «Эжэмхэн гансым холол гээшэнь» - «избранный мой так далек». И  Долгор вспоминала о своем любимом, о Бальжиниме. Никто не знал, куда их везут, где едут, некоторые говорили, что,  наверное, их везут к Белому морю, другие — что высадят где-нибудь поближе,  за Байкалом.
      Наконец  товарняк остановился, оказалось -  на Красноярском вокзале. Их выгнали из вагона и под усиленной вооруженной охраной погнали пешком на берег реки Енисей. Река Енисей, о которой многие слыхом не слыхивали, была широченной, глубокой и ни в какое сравнение с ней не шли родные реки Онон, Ингода. По реке сновало множество лодок, судов. По пути  к реке их колонну пристально разглядывали русские люди, удивляясь их странной меховой национальной одежде. Ведь на большинстве из них были бурятские гутулы (сапоги) с задранным носком, островерхие конусообразные  шапочки с красным навершием,  еще и с кисточкой. Построив цепочкой, их стали сажать на баржу. В пути баржа иногда причаливала к берегу. Однажды при остановке охранники выкрикнули «Жапова Долгор» и высадили ее на берег. Оказалось, что ее высадили в Туруханске.

      Название Туруханск многим в нашей стране знакомо. Эта местность была знакома, как  место ссылки  и самому Иосифу Сталину. Но, будучи в ссылке в Туруханске, Сталин не голодал, не бедствовал, не работал....
      Реализуя ленинский тезис «Мы пойдем другим путем...» Сталин и .... старались не распускать народ, не позволять ему быть вольным, сажали, ссылали. Эксплуатировали народ холодным и голодным. Привозили на голое поле, даже без бараков для житья. Они сами рыли землянки, сверху покрывали жердями, землей, мхом — так ссыльные обустраивали для себя бараки, в которых жили как загнанный скот. Каждый день умирали старые и малые, слабые. Выживали только самые выносливые.

      Молоденькая Долгор тосковала по Родине, вспоминала своего любимого Бальжиниму и, недолго пробыв в ссылке, крепко подумав, решив для себя «будь, что будет», решилась на побег.

      Весной 1932 года она дошла из Туруханского края до своей родной Агинской степи. Кто бы мог подумать и поверить, что она, Долгор, могла такое совершить! Ростиком маленькая, худенькая, со складненькой крепко сбитой фигуркой, без рубля денег, без куска хлеба, одна-одиношенька, на своих двоих. В пути, как только она видела сотрудников ГПУ, милиции  дыхание у нее перехватывало!

      Однажды вечером она объявилась в доме замужней старшей сестры.

      В то время комсомольские вожаки всех уровней ратовали за вступление в комсомол, обещая всем помощь и поддержку, чуть ли не на руках носить. В это же время Долгор было не до этого. Только молитву «Ум дари дудари дури суха»*, которой ее научила мать, читала и рассчитывала только на себя. Даже ягненка малого не имела. Балахтинский район Туруханского края, куда сослали Долгор, находится в 4-х с лишним тыс. км от ее родного села Зугалай. Долгор не смогла смириться, остаться в тайге, среди донимавшего гнуса, но решилась и преодолела этот путь - через Енисей, по железной дороге, пешком. В родном  Зугалае Долгор никто не ждал, не страдал от тоски  по ней. Вначале Долгор обитала у родственников, но как бы ни  жалела ее старшая сестра, собственная жизнь  и жизнь членов  своей семьи ей была дороже, и она все думала, как бы избавиться от гостьи. Сестра заметила, что Долгор страдает по Бальжиниме, и рассказала ей о том, что некоторое время о нем нет ни слуху, ни духу. А сама, по сплетням, по осторожничавшим его друзьям и ровесникам выяснила, что Баторов Бальжинима «ушел» на Балей, на золотые прииски. Как только она довела это до сведения сестры, Долгор тут же собралась и исчезла. Видать, подалась и она в Балейский район.

      Бальжиниме было тоже одиноко, он стал бродяжничать. История его такова: его отец Жамбалов Батор, когда началось смутное время, все хозяйство оставил своему сыну и уехал жить к старшей дочери Сэмжэд в райцентр Шилка. Было у него от чего бояться начальства, власти. Его дядя - брат матери Дамдинов Ламажаб, выступавший против Советской власти,  был в розыске, а затем арестован прямо у него, Батора, в доме. Из-за этого Батора затаскали по допросам, издевались. Поэтому Батор решил скрыться подальше от родных мест, пока самого не арестовали,  не сослали и т.п.

      Но как только его сын Бальжинима по документам стал хозяином всего хозяйства, ему власти назначили такой величины налоги и повинности, которые просто  физически одному  человеку невозможно было осилить. Он должен был почти каждый день перевозить служивых людей по их надобностям — с 6 утра в Агинское**, а  обратно — неизвестно во сколько. Он также должен был обеспечивать дровами сельсовет, доставляя дрова прямо туда  во двор. Мало того, должен был  еще  заготавливать сено для 6 лошадей ГПУ и выполнять иные поручения и пожелания начальства.

      Бальжиниму обвинили в том, что он не обеспечил вовремя  лошадей милиции в течение 3-х дней  сеном -  ежедневно двумя телегами, запряженными волами. Бальжинима просто физически не смог сделать это вовремя, не осилил это задание. Он стал думать, что «лучше умереть, чем жить в таких мучениях».

      Обвинив Бальжиниму в том, что он УМЫШЛЕННО не выполняет госповинности, отобрали все его имущество. Скот - в колхоз, а остальное имущество - на выброс. И Бальжиниме светили по окончании следствия либо арест, либо ссылка. Поэтому он решился на побег из родных мест. Далеко — не смог. Ума, образования - русского языка не хватало. Стал бродяжничать в Шилкинском, Нерчинском, Балейском районах, нигде подолгу не задерживаясь, подрабатывая там-сям, чтобы не умереть с голову, постоянно меняя места обитания.

      Однажды в одном из русских сел он издалека увидел, что навстречу ему идет бурятка. Обычно он старался любыми путями избегать встреч с сородичами, чтобы его не узнали  и не разболтали по всему Зугалаю, где он находится, так, чтобы начальство его нашло. Он повернул, чтобы и в этот раз скрыться по русским огородам и полез было через забор. Но вдруг услышал до боли родной голос: «Бальжинима, остановись!». Сразу подумал, что ему чудится. Что такое происходит? Сон это или явь? Остановившись и глянув на окликнувшую его женщину, он узнал в ней Долгор, которую узнал бы в любом краю среди всех женщин. За это короткое время в голове Бальжинимы промелькнула вся его жизнь. Даже мелькнула мысль - а вдруг ГПУ подобрало женщину, похожую на Долгор, и подослало к нему?  Да нет же, это его Долгор,  собственной персоной! Он только спросил: «Тебя же сослали, откуда же ты появилась?»

      Вот так они и встретились, в незнакомом русском селе.  Долгор заплакала, хотя она была не из тех девушек, которые плачут, как бы тяжело ей не было. Вдвоем у них дух поднялся, хотя они были бездомными бродягами, но это были самые счастливые дни в их жизни. Но скоро и этому короткому счастью пришел конец.

      В 1935 году в стране началась паспортизация населения городов и рабочих поселков. Молодые люди в то время работали на золотых приисках в Балейском районе. Поняв, что начальство их выделяет, что документы им выдавать не собираются, а на Родину возвращаться нельзя — оба объявлены в розыск, пришлось искать какой-то выход.

      Помолившись, они нашли такое решение: скрыться на правом берегу Ингоды в глухой тайге в местности  Ара Харабсахам***.  Нашли  в лесу глухой уголок с родником. Стали строить себе землянку - нору в земле, стены обшили изнутри жердями, крышу из бревен обложили берестой, присыпали землей, сделали дверь на Юг, как у юрты. Их дом сверху не выделялся, был незаметен. Вода для еды и питья была почти у порога, дым от печи они вывели по длинной канаве подальше от своей землянки. Свет в их дом проникал через 2 маленьких окошечка в крыше. Все лето они обустраивали свое жилище и въехали в свой первый собственный дом вполне счастливыми людьми. Жилище у них получилось удобное —  4 шага в длину, поперек - 7 шагов, потолок можно было достать, встав в полный рост и вытянув вверх руки. Заготовили много ягод - урожайный был год:  дикие яблочки, черную смородину и др.

      Бальжинима подстрелил сурка, потом медведя, съездил к дяде в село и привез сухарей, муки, масла, сметаны, говяжий жир. Его  с тяжелой ношей – продуктами почти до самого их нового дома подвез младший брат.

      Бальжинима ничего не замечал, но Долгор еще во время строительства своего жилища заметила, что беременна и старалась поднимать тяжести, побольше делать тяжелой работы, т.к. понимала, что ребенок в семье в данное время затруднит их жизнь. Но скинуть ей не удалось,  поэтому  днем и ночью ее одолевали думы.

      Оба не слепые и не глупые. Но как прокормиться, когда придет зима, их ведь могут обнаружить охотники и донести властям?

      Бальжинима побывал у родственников и вернулся на лошади. Он сумел украсть — впервые, подальше от своего жилища, чужого вола и, ведя его в поводу к своему дому, думал: «До чего я дожил, кто думал, что придет такое время и  стану в своей стране чужим, притесняемым, да еще  ночью в темноте увел чужого вола? Стал вором, хотя не то, что вола,  кусочка сахара без разрешения матери никогда не брал, не ел». На душе у Бальжинимы было муторно. Что делать? До каких пор так жить? Если бы его взяли в колхоз - он бы работал не хуже других. А у него все отобрали,  объявили врагом народа. Дайсан так дайсан! Враг так враг! И поехал дальше, в свой дом-нору.

      Вола зарезали - мясо на зиму хватит. Им пришлось жить как зверям - постоянно запутывая свои следы.

      Позже, когда Бальжиниму поймали и осудили, в приговоре было написано, что в этот период жизни Бальжинима украл 8 волов, а на самом деле всего одного, 3 лошадей – хотя не крал, не угонял ни одного, и вообще ему вменено было в вину много чего, что было украдено - угнано в тот период другими людьми, все, что приписывали бодхуулам (беглым). Если бы на самом деле он столько животных украл, куда бы он успел все это девать?

      Раз бумага есть - вот и писали, раз рот и язык есть - говорили.

      Когда Бальжинимы не было дома, Долгор сидела одна-одиношенька. Ее тоже одолевали думы. Ведь 20 с небольшим лет — это время полной жизни, встреч с друзьями-родственниками, веселья. Их ровесники работали, танцевали ёхор, пели, гуляли, играли,  имели свои дома, семьи,  детей. За что им уготована такая жизнь, в чем они виноваты, грешны, почему они прокляты среди людей, обделены, названы врагами народа, бесправны в своем государстве, не хозяева на своей родной земле, признаны бандитами? Долгор понимала - раз они волки, должны выть по-волчьи, раз бандиты - должны жить как бандиты. Чтобы выжить.

      Имущество, завещанное им предками, все, что досталось от родителей, у них отобрано государством, свободу тоже отобрали, передвижение ограничили, оставили без дома, в который они могли бы входить, жить, обложили их капканами кругом, заперев в темном лесном углу.

      В самые прекрасные  молодые годы они не могли быть счастливы, вынуждены постоянно бояться - всего лишь в 20 с небольшим лет, двое молодых людей выживали благодаря только поддержке друг друга. Что с ними будет дальше?

      Однажды Бальжинима, будучи в районе реки Шевея, увидел издали человека, заготавливавшего дрова. И стал от него удаляться, чтобы объехать.  Обнаружил стоянку лесоруба и увидел около шалаша прислоненное к дереву ружье. Он взял ружье! У Бальжинимы давно уже закончились патроны и с помощью украденного ружья ему удалось подстрелить косулю и другой дичи. Через некоторое время он унес из чужого дома еще один дробовик. Шкуры подстреленных зверей он увозил родственникам, чтобы они сдавали  их в СОЮЗПУШНИНУ в обмен на чай, спички, соль, патроны.

      В конце весны Долгор родила сына. Бальжинима побывал в Шилке и вернулся с новостью. Раньше, когда он бродяжничал один и подрабатывал то там, то сям, он некоторое время жил в русском селении у семьи бурят. Семья там жила давно, но у них не было детей и они все горевали, рассказывали ему, что хотели бы усыновить ребенка.  Вот теперь Бальжинима съездил, нашел эту семью, встретился с ними и узнал, что у них так и нет детей. Он рассказал знакомым правду - им с Долгор нужно было спасать жизнь своего сына. Семья знакомых согласилась усыновить их ребенка.

      Через несколько дней они – обе семьи встретились на правом берегу Ингоды в безлюдном месте, т.к. беглецам нужно было скрывать от всех место своего обитания. Та семья прибыла на место встречи намного раньше Бальжинимы и Долгор с сыном. Долгор в последний раз накормила сына грудью, и они передали им своего сына. Приемный отец быстро спрятал сына за пазуху - за отворот своего бурятского дыгыла.

      Вот так Бальжинима и Долгор обезопасили жизнь своего сына и обе семьи всю жизнь скрывали его усыновление.

      Мне стало известно об этой истории от сестры Долгор. А сестре с мужем Долгор сама рассказала по возвращении с Колымы, когда долгое время искала, хотела увидеть хоть одним глазком своего сыночка. Но она так и не сообщила даже родственникам, кому именно отдали они с Бальжинимой своего сына. Рассказчицы в живых уже нет, но зять Долгор говорил, что ребенка они отдали в дети не в Аге, что  Долгор перед своей кончиной успела увидеться с сыном, узнать, что он женился, имеет двоих детей, хорошо живет, вырос шустрым человеком. Еще он рассказал, что Долгор по освобождении и приезду на Родину сама ездила и искала сына в местах проживания русских и чуть ниже подробнее напишу об этом.

      «Сила мысли человека сильна, плохое исполняется, плохое... открывается» - есть такая пословица. В современности это называется медитация. Когда желают плохое, желают зла — называется медитацией зла.

      В душе Бальжинимы это было сильно. «Если бы я мог справиться с начальством, как бы я с ними расправился бы, уничтожил бы их» — думал он, так накипело у него на душе. А Долгор все время  читала молитвы, хотя  знала-то всего две мантры «Ом мани падме хум» и «Ум дари дудари дури суха», которым ее в детские годы обучила  мать. Тем не менее у Долгор была очень сильная Вера в то, что они — ее молитвы, помогут, защитят.
      Однажды, когда Бальжинима крался за зверем, за ним самим потихоньку стал красться пеший человек. Рассмотрев крадущегося за ним человека, Бальжинима узнал в нем земляка Гэлэгэй Гэлэг-Сэнгэ. Он знал от младшего брата, что этот земляк в прошлом году сбежал из тюрьмы и стал «ботхуул» (беглым). Кто-то из земляков видел его в лесу. Когда земляк обнаружил, что замечен преследуемым и хотел сбежать,  Бальжинима окликнул его со словами: «Не бойся меня, я сам такой же, как ты, бродяга, давай поговорим». Они поговорили о многом,   гость согласился жить с ними в их землянке доме-норе. Вдвоем мужчины стали сильны и совершали уже настоящие мощные кражи, больше добывали на охоте. Однажды они обокрали Могойтуйское сельпо — взяли 2 мешка пшеничной муки, ящик масла, выделанные овечьи шкуры, из которых Долгор потом шила разную одежду — дыгылы, бэлэ (рукавицы), которые они раздавали родным и знакомым в обмен на мясо, молоко, зерно, аарсу (кефир), сметану и другие нужные продукты.

      Еще до этого, как  они сделали свой дом-нору, Бальжинима украл из дома чабана в районе Зуун Шевея швейную машинку, на которой теперь и шила Долгор.
      Жизнь в тайге, вдали от людей, навевала тоску. Иногда, в теплое время года они издали наблюдали за жизнью земляков, как они делают  совместную работу, или с сопки, или из-за скал в бинокль, что облегчало их душу.

      В  те времена зародилась песня о том, что если колхозная работа не ладится, бригада плохо справляется с работой  - это значит, что они  способствуют, помогают  врагам народа, беглым. Певшие эту песню говорили, что не помнят, не понимают, откуда взялась эта песня, кто ее сочинил.  Мне об этой песне рассказала Дарима Баяровна Балданова и отметила, что  ее мать Жапова Цырегма догадывалась, что эту песню сочинили Долгор и Бальжинима.

      Обычно Гэлэг-Сэнгэ менял в ближайшем русском селе беличьи шкурки, кое-что из пошитого  Долгор на необходимые им вещи, продукты, которых в тайге не найдешь. Однажды он не вернулся из очередного похода в село, и Долгор с Бальжинимой испереживались. В этому времени они по договоренности, в целях безопасности,   обычно держали двух оседланных лошадей в укромном местечке, вблизи своего дома-норы. Пока они думали, что же случилось, солнце уже пошло на закат. Вдруг они услышали потайной звук, который мог раздаться только в случае появления в ближнем лесу  чужого человека.  Обычно, они все трое по договоренности, при возвращении домой ударяли только три раза по сухому дереву.  А сейчас этот звук был не тройной, а множественный. Значит, случилось плохое. Бальжинима и Долгор схватили свои заряженные ружья, которые тоже держали уже наготове и, когда выбежали, увидели издали около того сухого дерева нескольких стоявших милиционеров. Беглецы побежали по вырытому ими окопу к своим лошадям. Когда Долгор увидела милиционеров в галифе, в шапках со звездочками, преследовавших их, у нее внутри все вскипело, волосы встали дыбом: ведь это они ее сослали, угнали в Туруханский край, кидали в нутро баржи — все это мгновенно у нее, словно молния,  пронеслось в мозгу.

      Бальжинима прошептал, чтобы она стреляла в  милиционера справа, а он — в другого. Из кустов в их сторону показались дула ружей. Молитва Матери Дари была позабыта. После их первых выстрелов оба милиционера упали. Долгор, давно научившаяся стрелять, как настоящий меткий охотник, не промахнулась. Там же, рядом  на земле лежал весь избитый Гэлэг-Сэнгэ. Остальные милиционеры пустились наутек. Воспользовавшись этим моментом, Бальжинима и Долгор быстренько добежали до своих спрятанных  лошадей, вскочили на них и помчались прочь.

      А случилось вот что:  когда Гэлэг-Сэнгэ сдавал беличьи шкурки в «Союзпушнину» в обмен на продукты, патроны, его приметил и выследил оперуполномоченный НКВД Батоев Жамсарай.  Он давненько приметил, что исчезавший у населения скот воруют прячущиеся где-то вблизи в тайге на правом берегу Ингоды ботхуулы и решил их поймать. Будучи профессионалом в своем деле, он выяснил, что еще в предыдущий год,  со стройки дороги на Акшу бежал  и скрылся где-то в окрестностях заключенный «БАМЛАГа» Гэлэг-Сэнгэ. Он сообразил, что беглый не появится среди земляков и его надо искать по связям в русских селах. Он также выяснил, что время от времени в «Союзпушнину» наведывается и сдает беличьи шкурки неизвестный бурят. Вот и стал его подкарауливать. Вот так он  поймал Гэлэг-Сэнгэ в октябре 1936 года.

      Бальжинима и Долгор сумели скрыться, жили в разных местах, добрались аж до Баунтовского района Бурятии, где  работали на добыче угля. Там пережили зиму 1939 года, но летом во время сенокоса их задержали и арестовали агинские милиционеры. Сотрудники  НКВД привезли их в Агу, где обоих осудили по жестоким законам того времени. Баторова Бальжиниму вскоре расстреляли без задержки по решению суда.

      Поползли слухи, что Жапову Долгор — женщину-бандитку поведут по улицам Аги. В этот день на улицах Аги собрались огромные толпы народа. Стоявшую впереди девочку лет десяти толпа сбила с ног. Долгор, со словами «Что же ты тут делаешь, девочка!», помогла ей подняться.

      Долгор вновь осудили, теперь к 10 годам лишения свободы.  Такая тяжкая судьба ей выпала:   быть осуждаемой людьми — за что?, переносить боль морального унижения, лишения и тяготы, лишиться простой женской доли - иметь и растить своих детей; много лет существовать, как дикое животное, трясясь и шарахаясь от людей, выживать в глухой тайге, хоронясь от людей и спасаясь от них.

      Оставленная судом  в живых, временами Долгор думала «уж лучше бы и меня расстреляли, как Бальжиниму, чтобы так не мучиться». На шахте Черновских угольных копей  (в Читинском районе) Долгор, босая, на тележке возила уголь. Эта работа для мужчин-то была  невыносимо тяжела, не то, что для женщин! Да еще при  голодном пайке. Однажды Долгор от тяжелого труда, холода и голода упала без сознания. Ее увезли в лазарет. Только природное здоровье, закалка тяжелым трудом с детства,  помогли ей выжить в тех условиях. Но  после лазарета ее не оставили в покое, не закончились ее страдания - сослали в Магадан.

      Бухта Ванино, Колымский сборно-пересыльный пункт. Многотысячные толпы заключенных, охраняемых солдатами с огромными страшными собаками, больше похожими на волкодавов.

      Разглядывая людей, Долгор удивлялась: «Откуда в одной нашей стране столько виноватых людей?», и вдруг увидела в толпе до боли знакомое лицо. Боже мой, неужели это может быть наяву? Неужели это ее отец? Да, действительно, Долгор встретила своего отца, Жапова Дугара, которого все считали ботхуулом- внезапно, ни с того, ни с сего сбежавшим «урагша», за границу, бросив на произвол судьбы свою семью, во времена появления  «шэнэхэнских бандитов». Отца тяжело было узнать, так он был страшно худ, изможден. Им удалось поговорить. Отец рассказал Долгор о том, что случилось с ним. Он пас,  как обычно, в степи свой скот, как неожиданно появились конные ЧОН-овцы, схватили его, не спрашивая ни имени, ни фамилии и увезли. Следствие провели —  объявили его «ботхуулом», посадили в тюрьму, а потом сослали на много лет. Таким образом, неповинного ни в чем, пасшего свой скот чабана Жапова Дугара НКВД-эшники превратили  в одного из бандитов, во врага народа, увеличив таким образом число, пойманных ими; и он уже который год в местах лишения свободы без никаких прав, лишенный даже права сообщить своей семье,  где и что с ним.
_______________
* Ун дари дудари дури суха – буддийская мантра Богине Зеленой Таре (Спасительнице), способствует обретению спокойствия, избавлению от тревог и препятствий на пути к счастью.
** с. Агинское – расстояние до Агинского от села Зугалай 61 км – на современном  автомобиле  время в пути чуть более 1 часа часа по асфальтированной дороге, а в 30-е годы на лошади, впряженной в телегу или сани, передвигавшейся в лучшем случае со скоростью около 10 км/час….
*** Ара Харабсахам - похоже старинное название местечка,  дословный перевод- Северные или Задние скалы.

ПРИМЕЧАНИЕ: На сайте «Проза.ру» обнаружила рассказ забайкальца Геннадия Жеребцова «История Бальжинимы Баторова» (© Copyright: Геннадий Жеребцов, 2013. Свидетельство о публикации №213122800416), об описываемых героях и событиях, но основанный на официальных архивных документальных материалах. У меня, как у переводчика, нет цели сопоставлять-ревизовать содержание публикаций о героях, просто полагаю, что у автора книги «Сэмуун саг», лично видевшего и слышавшего молитвы своей героини Долгор, обращенные к  Белому старцу, правда жизни. Более полная, чем было задокументировано.