Снег приятно поскрипывал под подошвами моих больших, совсем не девичьих ботинок. Он, не переставая сыпался откуда-то сверху большущими хлопьями уже не первый час, как будто там, на небесах, кто-то без усталости и отдыха вытряхивал на землю огромную снежную перину. Мир казался невероятно чистым и светлым, как в первый момент своего рождения. Деревья величественно укутались в снежную мантию, и на их ветках застыла красота, улыбающаяся от ощущения собственного превосходства над всем серым и невзрачным.
В этот ослепительно-сказочный, маленький кусочек грязного города я совсем не вписывалась. Тёмно-серая куртка, черные брюки, цвета воронова крыла волосы, выбившиеся длинными прядями из под натянутого на голову капюшона - всё это резким контрастом окружающей белизне протестовало против моего присутствия здесь. Но меня это совсем не волновало. Я хаотично брела по никем не заданному маршруту и совершенно не собиралась возвращаться в толпу снующих в разные стороны себе подобных.
"Вот бы остаться здесь навсегда! Назваться новым именем и стереть из памяти всё, что осело там за последние лет десять!" - думалось мне в то время, когда ноги несли меня всё дальше от шума ненавистного города.
Моя рука поднялась и задела засыпанную снегом ветку. Та в мгновение ока откликнулась на проявленное по отношению к ней действие и сбросила с себя пушистое снежное покрывало.
"Прости", - я извинилась за то, что нарушила её покой и, не останавливаясь, пошла дальше искать новую точку отсчёта своей жизни.
Сегодня был первый день, когда я вышла за пределы стен больницы, за которыми провела последние пол года. Как жить дальше пока не знала, куда идти - не ведала, хотела только одного - забыть о пережитом кошмаре как можно скорее, вытолкнуть из себя смрад медицинских лекарств и грязь больничного нутра, по ощущениям въевшихся в меня намертво, и, наконец, вдохнуть полной грудью свежего воздуха свободы. Сейчас мне было жизненно необходимо вспомнить все непреложные истины, которые забываются под действием каждодневно вводимых в организм психотропных препаратов. И я брела в никуда, на уровне инстинкта выбрав этот безлюдный лесопарк для поисков вектора своего дальнейшего движения в этом мире.
Когда шум города совсем стих и отвыкшие от длительных прогулок ноги начали уставать и просить пощады, я решила найти место для отдыха. Огляделась по сторонам и метрах в пятидесяти от себя, немного левее, чем проходил, выбранный мною путь, увидела довольно крупного, сидевшего на поваленном дереве мужчину. Лица его было не видно, так как голова лежала на сложенных на коленях руках. Сам он был очень эффектно засыпан снегом. Все горизонтальные или приближённые к ним линии его фигуры были покрыты достаточно толстым слоем белых пушистых хлопьев.
"Странный сугроб",- подумала я, но промолчала. Зачем выражать свои мысли вслух, когда тебя об этом никто не просит.
Я немного постояла, прислушиваясь к чувствам внутри себя, потом тихонько подошла к мужчине и села рядом.
Разумные мысли блуждали где-то далеко от моей головы и туда не закрался даже намек на вопрос о том, на кой ляд я тут уселась. И со стороны мой поступок, наверное, выглядел неадекватным, но мне так совсем не казалось. Я просто сделала то, что захотела сама в конкретный момент выбора между решениями "уйти" и "остаться". И выбор этот казался мне единственно верным и правильным.
Теперь нас стало двое и с каждой ушедшей в небытие минутой, картина нами созданная, приобретала всё большую законченность. Поскольку я решила придерживаться правил игры незнакомца, рядом с которым оказалась, а движение было исключено из разрешенных в этой игре действий, меня медленно, но верно тоже стало засыпать снегом. Я изрядно опушилась и приобрела нужный для этой игры вид. И мне нравилось это обстоятельство, потому что оно давало ощущение близости, которой на самом деле не было.
Сколько проходило времени в этом молчаливом сотрудничестве, я не замечала. Не знала и, в общем-то, не хотела знать, когда это закончится. Просто сидела рядом с совершенно чужим человеком, не думая ни о чём, зная только то, что долго вот так не протяну и либо окоченею прямо здесь, либо он сделает хоть что-нибудь, чтобы согреть моё, начинающее замерзать тело. Мысль о том, что он совершенно не собирается этого делать, не хотела посещать моего сознания: то ли лень ей было, то ли ещё что-то.
Но мне было хорошо, не смотря на холод и на неприятную ноющую, пока совсем не сильную боль, расползающуюся от кончиков пальцев по всему телу. Впервые за последние годы тревога и беспокойство ушли вместе с решением остаться тут, а вместо них пришло спокойствие и осознание того, что всё ещё может быть хорошо... Или уже не может, всё зависит от того, как лягут карты у моего напарника по игре.
Время шло, ничего не менялось. Зима, разгуливающая вокруг, бесцеремонно вошла в меня и с полным комфортом устроилась внутри, выгнав вон все желания, стремления и надежды. Я взяла кусочек этой зимы в окоченевшие ладони и согрела ещё тёплым дыханием. Кусочек, заплакав, умер. А я осталась сидеть и смотреть на белоснежный мир в последний раз..... Или не в последний?.....
***
Что-то нечеловеческое, непонятное, но очень сильное болью ударило его в висок. Он поднял голову и открыл глаза. Чувство тревоги и приближение неминуемой беды колотилось внутри с бешеной силой. Проснувшийся инстинкт самосохранения заставил его оглядеться. Глаза с удивлением обнаружили сидящую рядом девушку. Её вид не оставлял никаких сомнений в том, что находится она здесь довольно давно. Лицо её имело бледный до синевы цвет, тёмные от природы ресницы и брови были покрыты белым инеем, на капюшоне куртки и плечах горками лежал снег и следы, которые она должна была оставить, придя сюда, совсем исчезли.
- Ты кто? - спросил он.
Молчание было ему ответом.
- Ты меня слышишь? - чуть громче был задан уже другой вопрос.
Тот же результат.
Мысли в его голове побежали со скоростью света и никак не давали возможности остановиться на главной. "Господи, кто это? Что это? Почему? Зачем? Что ей надо? Почему смотрит на меня и не реагирует никак. Глаза огромные, как озёра, а взгляд странный и неживой какой-то. Почему не боится и не уходит? Зачем сидит тут? Может быть, потому что я здесь сижу, вот и она села. Наверное, и цель высиживания та же... Странно..... СТОП! НЕТ! Ведь так не бывает! Девушка, я до смерти еду, а вас подвезти? - Безумие какое-то! Она-то здесь при чем?"
***
Я скорее почувствовала чем увидела то, что мужчина зашевелился. Я немного повернулась в его сторону, чтобы понимать, что происходит. Он выпрямился, подняв голову с колен, и повернулся ко мне. У него оказалось правильной формы лицо, наполовину заросшее достаточно длинной темной щетиной.
- Ты кто?- чуть хриплым голосом спросил он.
"Какая разница", - подумала я, но промолчала.
- Ты меня слышишь? - не унимался он.
"А это вообще вопрос, ответ на который совершенно ничего не решит", - мне не хотелось болтать о пустом.
Как только я увидела чуть больше, чем засыпанную снегом спину, я узнала этого человека. Последние несколько месяцев он практически за шкирку вытаскивал меня из чёрной пустоты, в которую я проваливалась после того, как получала очередную дозу отключающих меня от действительности лекарств. Сначала он появлялся редко, только когда я терялась, пугалась и не могла найти выход сама. Брал меня за руку, вёл назад из темноты на свет и исчезал также неожиданно, как и появлялся. Потом я перестала чувствовать вообще что-либо и уже не искала выход из небытия, я начала искать вход в безвозвратность. Тогда он стал приходить всегда. Я не хотела, а он приходил и силой выталкивал меня в реальность, потому что за руку я идти отказывалась. Когда перестало получаться даже таким способом - он стал выносить меня на руках. А потом мой лечащий врач куда-то исчез, блуждания в темноте прекратились, и я потеряла связь со своим проводником. Но я до сих пор очень отчётливо помнила его сильные руки, терпкий запах кожи и мягкие губы, которые неизменно прикасались к моему виску перед нашими расставаниями.
Желание сейчас же почувствовать всё это снова накрыло меня с головой. Всё остальное перестало иметь значение. Было очень холодно, но это уже не так волновало, как немногим раньше. Я закрыла глаза.
***
Он лихорадочно соображал, что делать. Девушка сидела не шелохнувшись и, не отрываясь, смотрела на него. И если сначала глаза её были пустыми и холодными, то через какое-то время в них прокралась жизнь и мольба о чём-то ведомом только ей. Сразу же после этого она закрыла их совсем. Просто смотреть на неё и ничего не делать не было сил. Он протянул руку и коснулся её щеки. Замёрзшие пальцы не почувствовали тепла кожи. Он встал с дерева, на котором сидел, взял её руками за плечи, нагнулся к самому лицу и произнёс: "Скажи что-нибудь.... скажи, что ещё есть время всё исправить....."
***
Я сидела с закрытыми глазами и представляла себе, как он протягивает руку и касается замёрзшими пальцами моего лица. Мне так нравилось это нарисованное воображением действие, что я ощутила его на самом деле. Меня это нисколько не удивило, а дало понимание, что теперь всё будет так, как я хочу, и он прекратит эту дурацкую игру, в которую мы уже порядком переиграли.
Я услышала, как он встал. Интересно, почему ему это так легко удалось? Мне самой так уже точно не удастся оторвать себя с такой лёгкостью от дерева, на котором сижу.
Но моя способность двигаться сейчас особо ключевой роли в происходящем не играла, поэтому зацикливаться на этом вопросе я не стала. Да и некогда было, потому что он взял меня руками за плечи, и я услышала как совсем рядом его хрипловатый голос попросил:
- Скажи, что-нибудь... скажи, что ещё есть время всё исправить...
Я открыла глаза, улыбнулась и ответила:
- Обними меня! Вдвоем теплее замерзать...
- Ага.... живая....и даже говорящая, - прокомментировал он мой ответ, - значит всё будет.
Что "будет" я не поняла. Но будущее время этого восклицания говорило само за себя и объяснения мне были не нужны. Пока он ещё не успел отодвинуться от меня, я сама, не дожидаясь выполнения своей просьбы, нерешительно обняла его за шею. Дальше он уже долго не раздумывал, что делать, а просто взял меня на руки и большими быстрыми шагами понес в ту сторону, откуда я пришла в это странное место.
Я поняла, что игра закончилась.