4.
Ни с того ни с сего над их головами лопнуло стекло, осыпав мелкими осколками. Мэнэррик тряхнул волосами, стряхивая стекло, Биллу же пришлось посложнее: осколки застряли в его нагеленном «гнезде», расположившись там массово и основательно.
- Пригнитесь, придурки! – рявкнула Италия так, что не возникло даже мысли на грани сознания, чтоб не подчиниться. – За мной! – она влетела в тамбур, распахнув незапертую дверь. Мэнэррик и Билл вскарабкались за ней; град осколков из оконца двери проводил их.
На четвереньках они вползли в коридор и уселись прямо на полу.
- Что это было? – спросил Билл.
- Они охраняют свои владения. И то, что они забрали.
- Они? Кто – они?
- Выясним! Меня – слушаться! Поняли? Уразумели? Запомнили?
Вдруг кто-то налетел ураганом, резкими точными ударами отшвырнув с дороги Билла и Мэнэррика, и сцепился с Италией.
- Не лезть! – успела крикнуть наёмница, с остервенением набрасываясь на напавшего человека, с ног до головы затянутого в серебристый костюм.
Ошеломлённые внезапной атакой, Мэнэррик и Билл заползли в первое попавшееся купе, а в коридорчике яростно сцепились два бойца. И два здоровых мужика не посмели прийти на помощь девушке!.. Потому что они были всего-навсего двумя здоровыми мужиками, а девушка – элитными опытным наёмником. И наёмник таки победил! Раз-два – и Италия уже сидит на поверженном враге, деловито закручивая ему за спиной металлико-серебристые руки.
- Сдаюсь!.. – вякнул побеждённый неожиданно тонким голосом.
Италия сдёрнула капюшон с его головы. По ковровой дорожке рассыпались белокурые кудри.
- А-а! – завопила Италия и перевернула своего противника на спину.
Противник оказался кукольно-симпатичной блондиночкой с очаровательным нежным личиком: большие голубые глаза, чуть вздёрнутый носик с блестящим камешком на левой ноздре, восхитительный ровный румянец возмущения на идеальной молочно-белой коже.
- Пупса! – узнала Италия. – Ты-то как здесь очутилась?
- Распределение, - пропыхтела блондинка.
Мэнэррик с Биллом прыснули. Надо же – Пупса! Да уж, однозначно – пупсик, лучшего имени и не подберёшь для этой куколки!
- Чего ржёте, жеребцы угнетённые? – разгневалась Пупса, чем ещё больше развеселила мужскую половину образовавшегося сообщества. Кажется, она поняла причину веселья, потому что начала вдаваться в объяснения:
- У всех стажёров есть клички между собой и для наставников! Первыми заданиями мы отстаиваем своё имя! А вообще я – Алёна!
- Офигеть – не встать и ноги протянуть! – Билл, тем не менее, встал. – В здешних краях – такая именная экзотика!.. Италия, а тебя-то как величать по-настоящему?
- Я стажировку прошла и имя отстояла! – с некоторым вызовом ответила Италия. – Родители так назвали!
- Ладно уж, умолчу, как тебя именовали! – ехидно (что ей очень не шло) улыбнулась Пупса-Алёна.
- Давай колись, кто нанял и зачем сюда послал! – строго приказала Италия.
- Ага, сейчас! Сказали – остановить. Любой ценой. Любой! – повторила стажёрка.
– Того, кто сунется к нам в этом месте. Сунулась ты. Пришлось стрелять.
- Ну, с заданием ты всё равно не справилась: любая цена не прошла! – торжествующе заявила Италия. – И сама вляпалась!
- На этот случай приказано передать тебе записку. Вон там, в правом кармане. Да развяжи ты меня наконец!
Италия нашла записку, пробежала глазами; лицо её помрачнело, она тщательно разорвала бумажку на очень-очень мелкие клочки и освободила Пупсу. Мэнэррик, поддержав под локоток, помог блондинке подняться. Она взглянула в его глаза своими голубыми невинными глазищами и кокетливо улыбнулась. Но Мэнэррик к блондинкам был индифферентен и только вежливо кивнул в ответ.
- И куда ж я тебя дену? – недоумевала Италия, рассеивая клочки записки. – Пленных – не брать.
- А ты не бери меня в плен, - посоветовала Пупса. – И я не буду пленной! У меня больше распоряжений нет, так что я свободна, никому ничем не обязана, могу вернуться к себе, вот только открытия пути дождусь, или – если хочешь – с тобой пройдусь!
- Незачёт тебе по стажировке! – пробурчала Италия. – Задание нужно выполнить любым способом и при любых условиях! Сдохнуть (если это специально не оговорено в контракте) – но выполнить! А ты сразу – лапы вверх, и ни одной повторной попытки!
- Хочешь сказать, я должна после того, как ты меня развязала, переложить вас всех здесь самым подлым образом? Но это же нечестно!.. – возмутилась Пупса.
- Она – не клиническая блондинка, - так, словно упомянутой здесь вовсе не было, обратилась Италия к своему маленькому отряду. – Она просто крашеная русоволосая дура. Вообще – умная, но с большим прибабахом. И этот прибабах затеняет весь её здравый смысл! И вот что с ней делать? Хотела в детстве быть наёмником – почти добилась цели, а точку всё никак не поставит! Стажировку несколько лет сдать не может! Постоянно тащит слона сквозь замочную скважину вместо того, чтоб вставить имеющийся ключ в эту самую замочную скважину! А слон не лезет! И стажировка не лезет! А она тащит!.. – Италия разошлась не на шутку. – Возьмём-ка мы тебя с собой, чтоб ещё в историю не влипла!
Пупса засияла от восторга: похоже, сразу при таком раскладе запланировала, что Италии придётся терпеть её общество на протяжении неизвестно какого времени, и план её сработал. Кажется, действительно – не героиня блондинских анекдотов!
- Где здесь лучше выйти? – Италии всё-таки пришлось снизойти и спросить совета у своей знакомой.
- Если через двери – попадём на перрон, - с видом опытного гида принялась перечислять блондинка, - а если на ту сторону – выйдем на свалке токсических отходов. Через кабину – в заброшенный ангар, где тренируются девки-телохранители. Можно попробовать выйти через хвост… Но я не знаю, что нас ждёт там. Не была, честно говоря. Слухи доходили, что это – оптимальный вариант, но утверждать не могу.
- Чем плох перрон? – спросил Мэнэррик.
- О, это вам я такая добрая попалась! – обрадованно воскликнула Пупса. - Только ведь я не одна там торчу! Если кто-то высунется – ну, кого я не убила, - будут стрелять на поражение. Не промахнутся, честное слово! Охрана территории – что-то типа того.
- Никакой логики, - фыркнула Италия. – То убить, то передать…
- Передать – наёмнику, убивать – всех остальных, - терпеливо объяснила Пупса. – Можем выйти, тебе-то ничего не будет, а вот мужчинки твои – извини!.. А их всё-таки жалко! Вполне неплохие такие мужчинки… Особенно этот, с хвостом!
- Уймись! – отрезала Италия. – Значит, через перрон не идём.
- Может, лучше через ангар с телохранительницами? – предложил Билл.
- Не надейся, что они будут хранить твоё тело! – Италия свирепо сверкнула глазами.
- Нет, почему же! – возразила Алёна. – Как раз будут! То есть сначала выпотрошат, промоют хорошенько, вымочат в своих колдовских зельях и химических растворах, приоденут, подправят, поставят под стекло и будут хранить, сколько надо. Хозяин у них такой – экзотику любит. И учит их себя, любимого, охранять, и хранить всё, что не успело удрать… Ну как, идём к девкам?
Билл отчаянно помотал головой.
- Остаётся хвост поезда и свалка токсических отходов! – торжественно провозгласила Пупса. – Уж и не знаю, что вам посоветовать!
- Так, идём в хвост, - решила Италия.
Поезд обстреляли; пришлось в хвост не идти, а ползти, прижимаясь к полу и проскакивая мимо купе с открытыми дверями, которые в большинстве оказались заклиненными.
- Ну вот, а дальше-то что? – Италия, сунувшаяся было из тамбура очередного вагона, чтоб перескочить в следующий, дёрнулась обратно. – Впереди – бред какой-то: стеклянный вагон!
- Это ещё как? – не понял Билл. Мэнэррик тоже не понял, но спросить не успел.
- Всё, что внизу, нормальное, а стенки и крыша – стеклянные!
- А-а, есть такие штуковины в некоторых поездах! – вспомнила Алёна. – Для контроля перемещения – на случай, если охрана не перехватила. В хвост поезда, значит, чтоб никого не пускать.
- Стеклянный – только один? - Италия явно что-то задумала.
- Должен быть один. Везде – по одному.
- Тогда план такой: выскакиваем на токсической свалке и во все лопатки чешем мимо стеклянного вагона к следующему. Не задерживаемся. Ничего не трогаем и стараемся поменьше и совсем неглубоко дышать. Уразумели?
- Нас сквозь стекло не увидят? – снова спросил Билл. – А, Алён?
Блондинка никак не отреагировала.
- Пупса! – не унимался Билл.
- Что? А, нет, не увидят: другие стороны мира если и можно разглядеть при помощи стекла, то только зеркального. Обычное стекло показывает только то, что рядом, а то, что за… - для него незаметно. Вагон – из обычного стекла, чтоб в нём не прятались те, кто идёт по составу. У них же должно хватить ума не лезть на свалку! А уж если влезут – туда им и дорога! – Пупса произнесла последние слова с каким-то злорадным торжеством.
- Это нам, что ли? – зловещим тоном уточнила Италия.
- Ой, прости, не подумала! – испугалась Пупса.
- Классика жанра, - хмыкнула Италия. – Естественно, не подумала! Было бы удивительно, если б наоборот.
Видно, Италию основательно допекли анекдоты про блондинок. И тут, как назло, постоянно Пупса подворачивалась под руку! Следующая фраза была тому подтверждением:
- Хоть бы ты обратно перекрасилась, что ли?.. Весь женский штат наёмников позоришь!
- Мне так красиво! – возмутилась Пупса и обратилась к Мэнэррику: - Правда ведь, мне идёт этот цвет?
- Правда-правда, - согласился Мэнэррик с авторитетным видом, причём даже не покривил душой: он и впрямь не мог представить Пупсу с каким-то другим цветом волос.
- Глупо выглядишь, - не унималась Италия. – Были б мозги – покрасилась бы как-то по-другому!
- Дамы! Дамы! – Мэнэррик понял, что эта тема давняя, любимая, обкатанная и обсосанная, и если уж её коснуться, то это надолго, поэтому решил вмешаться: - Давайте-ка двигать через эту вашу химию, токсическую мусорку и всё такое, пока нас не решили выковырять на месте прямо из поезда.
- Ладно! Запомнили: дышать пореже и неглубоко! – Италия открыла дверь и выскочила из вагона. За ней выпрыгнул Билл, после него – Мэнэррик, не забывший подать руку мгновенно растаявшей от этого знака внимания Пупсе. Никаких Алён – пупса, да и только! Девочка, видать, сама отвыкла от звука своего настоящего имени, так что даже уже и не реагирует на него.
Ноги попали в что-то рассыпчатое; в ноздри ударила едкая химическая вонь непонятного происхождения. Под ногами, куда ни глянь, поблёскивали разноцветные, где-то даже радующие глаз, лужи. Между лужами скособоченными кочками громоздились кучи какого-то мусора, состоящего из причудливой смеси разнообразных субстанций и обрывков чего-то, малоприятно похожего на истлевшую одежду. Откуда-то тянуло смрадным дымом, по больному жёлтому небу плыли такие же больные жёлтые облака, и всю эту бескрайнюю ядовитую свалку воистину украшали высокие, похожие на египетские пирамиды, белоснежные горы, насыпанные из какого-то крупнозернистого порошка, чудесно искрящегося в солнечных лучах. Прямо-таки завораживающе!
Состав тянулся ровно на такое же расстояние, как и на той, «нормальной» стороне. Но рельсы были проложены только под ним – проржавевшие, изъеденные коррозией; на вагонах фестонами повисла чёрная бархатная копоть, и лишь стеклянный вагон выглядел красиво, свежо и где-то даже идеально в этом загаженном мире. Правда, сквозь него ничего не было видно - всё расплывалось, - но, наверно, это и к лучшему.
- За нами сюда не полезут? – спросил Билл.
- Не полезут, - ответила Пупса. – Потому что всё равно попадут в другое место свалки. Вагон – он, понимаешь, выпускает всех в разные точки.
- Это как?
Пупса пожала плечами.
- Может, пикничок устроим? - ядовито осведомилась Италия. – Было же сказано: бежать и не дышать! А вы тут – ля-ля да ля-ля! – и первой поскакала с кочки на кочку вдоль стеклянного вагона.
Кочки чавкали и ненадолго вдавливались в булькающую жижу. Мэнэррик собрался было последовать за наёмницей, как вдруг Пупса пронзительно взвизгнула.
Оказалось, она ошиблась в своих прогнозах касательно того, что в этих краях их преследовать не станут: та дверь, через которую они попали сюда, открылась, и из неё полезли громоздкие существа, облачённые в бесформенные, но весьма уместные костюмы химзащиты. Мэнэррика почему-то всегда, с самого детства, пугали люди в противогазах. А тут ещё – обстановочка!..
- Направо! – моментально сориентировалась Италия и поскакала, почти не разбирая дороги, в сторону белых пирамид. Мэнэррик рванул оцепеневшую Пупсу с места и поволок за её подружкой; Билл оказался замыкающим.
Преследователи тяжело шлёпали по лужам сзади в опасной близости. Почему-то они не стреляли. Может, боялись возникновения какой-то непредусматриваемой реакции? Да всё равно! Главное – не пришлось ползти по земле. Если таковая тут осталась.
Италия уже резво карабкалась по белому склону рукотворной горы. Кристаллический порошок слежался и под ногами почти не осыпался. Пару раз среди гнилого тряпья Мэнэррику удалось разглядеть человеческие кости, что само по себе оптимизма как-то не прибавляло. Пупса тяжело висела на руке, но не отставала; Билл периодически тыкался в спину, не рассчитав прыжка с кочки на кочку. Потом они полезли на белую пирамиду. Склон оказался весьма крутым, так что пришлось почти ползти на всех четырёх конечностях. Только наёмницам восхождение далось легко – взлетели, как птицы, и уже стояли на вершине, рассматривая что-то по ту сторону белых пирамид. Пупса, кажется, только прикидывалась, что ей тяжело. Мэнэррику как-то сразу стало понятно, что девушка глазик на него положила. В другое время – До того, как в его жизни уже всё стало на свои места и заполнило существующие на уровне подсознания пустоты, - он бы, глядя на льнущую к нему привлекательную во многих смыслах блондиночку, - ух!.. эх!.. и ах!.. Но, хвала небесам, шелуха уже не нужна: самое ценное зерно в своей жизни среди этой шелухи он уже отыскал! Так что – прости, Пупса!
Наконец-то и они с Биллом докарабкались до вершины. Оглянувшись назад, Мэнэррик увидел, что группа преследователей остановилась у подножия порошковой горы и собирается устроить привал. Бесформенные фигуры, поглядывая на убегающих, садились прямо на склон, подобрав ноги повыше и подальше от разноцветных булькающих луж. Некоторые стянули противогазы. В одном из них Мэнэррик с немалым изумлением узнал старинного своего приятеля Чибу… Буквально на днях отправленного с Ксилу и Фестиваль… Или у них там опять время по-другому прошло? А Чиба, кажется, Мэнэррика то ли не узнал, то ли не рассмотрел.
- Придётся туда… - Пупса махнула рукой вниз, за пирамиду, подножие которой поразительно ровной и плотной пеленой срывал материальный на вид белый туман. – Самое страшное – никто не знает, что там находится. Были такие, которые туда попадали: кто вынужденно, спасаясь от преследования, а кто и вполне добровольно, с исследовательской целью. Только до сих пор ещё никто не возвращался. Не исключено, что мы там погибнем. Может, нас там убьют какие-то загадочные туземцы, или разъест этот подозрительный туман, или ещё что-то. Но выбор невелик: уроды в противогазах назад нас точно не пропустят. Будем прорываться – перехлопают, как мух с оторванными крыльями. А начнём обходить – возьмут измором, самим даже боеприпасы и силы потратить не придётся: окружат стеклянный вагон, рассядутся поудобнее и подождут, а там уж здешняя атмосфера нас сама доконает, причём очень быстро. Видели кости возле вагона?.. Ну вот.
- Идём уже! – Италия вновь первой двинулась вперёд – уже вниз по склону, стремительно приближаясь к перламутровым непроницаемым переливам туманного океана, скрывшего всё под собой и протянувшегося до самого горизонта.
Билл устремился за ней, а там уж и Пупса с Мэнэрриком потянулись.
Туман качнулся волнами, когда в него вошли – как густой молочный кисель. Мэнэррику показалось, что они непременно захлебнутся в нём: туман заполнит и заклеит их лёгкие и разъест изнутри, рассосёт тела, как леденцы…
Но туман оказался вполне нейтральным, лишь влагой коснулся кожи. Ни вкуса, ни запаха. Если бы человек-амфибия нырнул в молочную реку с кисельными берегами, наверное, почувствовал бы себя так же. Или вспомнить, к примеру, ёжика в тумане… У которого, к слову, марш-бросок через туман завершился вполне оптимистично!..
Мэнэррик очень кстати напомнил себе, сколько ему лет, но ёжики-амфибии почему-то из мыслей не ушли.
- Мне страшно! – пожаловалась Пупса и повисла на руке Мэнэррика.
- Ага, как же! – донёсся из-за туманной непроницаемости ехидный голос Италии. – Ну-ка, припомни, кто из вас кто! Он – всего-навсего обыкновенный мужик, а ты – наёмник!.. Ну, почти.
- А что, у наёмника и обычного человека никаких шансов на отношения? – осторожно спросил невидимый Билл.
- Ну почему же? Шансы всегда есть у всех! – заверила Италия. – Просто в данном конкретном случае Пупса нагло клеится к твоему приятелю.
Пупса обиделась, отстала от Мэнэррика, сунула руки в карманы комбинезона и зашагала рядом с независимо-равнодушным видом.