На просторах СССР. гл. 12 часть 1-я

 

Фото ГУЛЬШАТ ДАВЛЕТОВОЙ

САИМЭ. В центре директор А.Хаджиев, крайний справа – академик Г.М.Рудаков

                Глава 12
                Часть 1-ая
                ПУТЬ В НАУКУ

Директор института - узбек старше меня не более, чем на 2-3 года, при первой беседе сказал, что они могут принять меня на работу в качестве младшего научного сотрудника, а дальнейшее будет зависеть от себя самого. Я попытался поторговаться, ссылаясь на свой возраст, и принять, если не старшим, то хотя бы средним сотрудником. Он отдуши рассмеялся и объяснил, что такой должности в науке нет, а на звание старшего н.с. даже кандидаты наук защищают отдельный диплом.
По телефону он пригласил к себе в кабинет руководителя лаборатории механизации междурядной обработки хлопчатника и, как говорится, передал меня с рук на руки
с добрыми пожеланиями.

Руководитель лаборатории Асаметдин –узбек моего возраста, но уже к.т.н., определил меня на место в одном из кабинетов, представил сотрудникам и проводил в отдел кадров, где меня и оформили младшим научным сотрудником с окладом 120 руб. После возвращения на своё рабочее место я получил от старшей лаборантки Тамары, стол которой был расположен у окна рядом с моим столом, минимум необходимых канц.принадлежностей – шариковую ручку, пару карандашей, ластик
и стопку писчей бумаги.

Оказывается, этот минимум для каждого сотрудника оплачивался администрацией по статье накладные расходы, а его величина определена инструкцией ВАСХНИЛ для региональных институтов. То, что САИМЭ институт региональный, я вскоре узнал из собственного опыта – сотрудников института постоянно посылали в командировки
во все Среднеазиатские республики.

Напротив наших через узкий проход стояли  столы м.н.с. Асадуллы Рухсатова и молоденькой узбечки – лаборантки Малахат. За их спинами во всю длину стены были расположены шкафы с полками, забитыми макулатурой – папками и рулонами ватмана с таблицами и чертежами от предыдущих исследователей. На столе Тамары стояла пишущая машинка, а на столе Малахат стоял ручной арифмометр и лежали незаменимые счёты. Стены были совершенно голыми – ни картин, ни портретов.

В последствие я понял, что это заслуга бессменного руководителя нашего отдела
В. Сергиенко, который не хотел никого шельмовать. Выступая на собраниях и активах он соглашался с любыми новыми линиями и направлениями.
Он знал, что слово к делу не пришьёшь и от него всегда можно отказаться, а портрет – дело другое. Поэтому он решил от греха подальше в своём отделе ни чьих портретов не вешать.

Такой позиции придерживалось подавляющее большинство интеллигенции,
и не только научной, что наряду с другими факторами способствовало развалу СССР. Его позиция оправдала себя и через все передряги в ВАСХНИЛ и Правительстве
он прошёл без особых достижений, но и без потерь. За 50 лет работы в институте
он защитил кандидатскую диссертацию,а следующую ступеньку к доктору наук он так и не смог одолеть. В институте было несколько таких ветеранов, которые стояли у истоков механизации при возделывании хлопчатника, и потомки всегда будут вспоминать их имена с благодарностью.
      
6.19 ЮБИЛЕЙ
К 50- летию отдела “Механизация почвообработки”
при САИМЭ*)
Братство Республик, познавшее голод,
Разруху и бремя гражданской войны;
Серп хлебороба, рабочего молот-
Выбрало символом нашей страны.
Трубы заводов вздыбились в небо,
В каждом селе создавался колхоз…
Сырья не хватало и не было хлеба –
Вставал на повестку Аграрный вопрос.
Хлеб для народа, и мясо, и фрукты
Дать надо было быстрей и верней…
Разутой, раздетой не меньше продуктов
Хлопок был нужен Советской стране.
Снижать себестоимость хлопка с годами,
Поднять урожайность гектара; при том
Хлопок был нужен стране не пудами,
А миллионами тонн.
Время не ждало-враги осаждали,
Все понимали – надо спешить;
Срочно науке задание дали
Эти вопросы решить.
Нужны были срочно такие машины,
Которых никто никогда не имел
И в Янгиюле по этой причине
Был создан тогда институт САИМЭ.

Чтобы ни вилт,* не стихийные беды,
Совсем не влияли на качество дел;
      Чтоб землю вспахать, обработать как следует,
При институте открыли отдел.
Выращивал хлопок дехканин веками-
Некогда голову было поднять:
Все основные процессы руками
Привык хлопкороб выполнять.
Чтобы народ разогнул свою спину,
Был адской работе положен предел-
Пришли хлопкоробам на помощь машины,
Которые создал отдел.
Вначале его называли иначе,
Но разве в названии суть?
Годы труда и крупицы удачи –
Не прост и не лёгок учёного путь.
Но за полвека научного роста
Одним из ведущих отделов он стал.
Немало прекрасных учёных и просто-
Хороших людей воспитал.
И молодые учёные рядом
Идут с ветеранами в тесном строю…
За труд беззаветный им лучшей наградой –
Мирное солнце в любимом краю.

Всё это я осознал гораздо позднее, а пока меня не волновали и не интересовали проблемы на государственном уровне – я просто знакомился с людьми и структурой
в новой для меня сфере деятельности. Отдел почвообработки, которым много лет бессменно руководил В.Сергиенко, включал лабораторию основной обработки почвы (плуги, бороны), лабораторию сева (сеялки), лабораторию междурядной обработки посевов (культиваторы). В институте было ещё много других отделов, в том числе единственный в Союзе отдел хлопкоуборочных машин. Одним из отделов руководил родной брат самого Рашидова – первого секретаря ЦК КПСС Узбекистана.

Всё это я узнал в первый же день работы, а вот чем заниматься самому пришлось осмысливать не одну неделю. Не единственное, но главное, что я приобрёл за время учёбы в институте, это способность учиться самостоятельно и анализировать поступающую информацию. Первые дни я знакомился с сотрудниками отдела,
с общей инфраструктурой института, в которую входили 2 административных здания, несколько БОКС *ов для техники и даже свой экспериментальный завод.

*БОКС – помещение для хранения и ремонта техники /Википедия/

Через неделю меня вместе с Асаметдином пригласили к заместителю директора
по науке академику Г.М.Рудакову. Академик оказался простым доброжелательным мужиком. Асаметдин сказал, что мы просим его согласия быть моим научным руководителем и подсказать тему работы, которую целесообразно представить
на утверждение Учёному Совету. Академик повертел в руках мой красный диплом, внимательно прочитал ведомость с оценками и попросил рассказать где и кем мне приходилось работать до института. Я коротко напамять пересказал записи из трудовой книжки и сказал, что последним местом работы была САМИС.*

*Среднеазиатская Машинно испытательная станция.

- Это хорошо, значит ты уже знаком с основной сельхозтехникой и направлениями работы потому, что все наши новые разработки проходят через САМИС. Но научная работа несколько отличается от производства и требует усидчивости, любопытства и способности к анализу. Судя по рассказу, усидчивость не твой конёк,- академик вопросительно смотрел на меня.
- За последние годы я изменился – женился, привык к оседлости, а в институте математичка – кореянка мою усидчивость даже ставила в пример и говорила, что Пономарёв, если сразу и не сообразит, то обязательно высидит. Там же научили анализировать информацию. Думаю, что справлюсь и с научной работой, - заявил я самонадеянно, не предполагая даже суть и объём предстоящей работы.

- Хорошо, подумайте над темой «Возделывание хлопчатника на гребнях». Её подняли в печати агрономы из СоюзНИХИ*, в частности к.с.х.н. Погосов Ю.А. Технология в общем не новая, давно применяется в овощеводстве, но условия, структура почв и влажность разные. Поэтому предстоит проанализировать всё известное по данной теме и может быть даже разработать комплекс новых технических средств от предпосевной обработки почвы до уборки урожая. Тема обширная, но вы сделайте упор на одном из разделов, например, «Формирование гребней под хлопчатник». Изучите литературу, может быть стоит съездить в СоюзНИХИ посоветоваться. Составьте план работы, предварительно обсудите в отделе. На всё это вам месяц сроку. Хорошо бы уже в этом году заложить полевой опыт, - Рудаков поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Все последующие годы до самой кончины Г.М.Рудаков был для меня незаменимым внимательным доброжелательным наставником. На его плечах была вся научная работа института, в том числе и аспирантура, но он никогда не отказывал мне в советах по любому вопросу. У него была персональная машина с шофером, в то время редкость (в институте такая машина была ещё только у директора), на которой его ежедневно привозили из Ташкента. Для остальных сотрудников, проживающих в Ташкенте, в институте был небольшой автобус, кажется ГАЗик, или ПАЗик – не помню.

Институт расположен на одном конце г. Янгиюль, вытянувшегося вдоль ж.д. Самарканд - Ташкент вблизи (через ж.д. переезд) одноименной автомобильной трассы, а наш дом был на другом конце. Около переезда была остановка электрички НИХИ, а вблизи нашего дома остановка НАУ. Таким образом у меня был широкий выбор транспорта. Иногда, если мы одновременно задерживались по работе, и я не успевал на автобус, Рудаков сам предлагал подвезти меня.
 
ноябрь 2016 г. ПЕИ
Продолжение следует