Мама с первого дня их приезда сюда строго-настрого запретила Кате удаляться от домика, где проживает прислуга.
— Хочешь гулять, — поучала она дочь, — ходи под окном нашей комнаты. Главное, не суйся на лужайку перед хозяйским домом.
«Ничего себе – гуляй, ходи…, — мысленно передразнивает маму Катя. — Это же три шага в одну сторону, три в другую». И потом, сегодня выходной! Мама наводит порядок в бесчисленных комнатах трёхэтажного особняка. А «господа» (так между собой величает своих хозяев прислуга) уехали по делам в Москву. И детей с собой прихватили. Охранник спрятались от летней жары. Сидит под кондиционером и дует пиво. Так почему бы Кате не воспользоваться такой редкой возможностью?
Запросто. Сейчас они с Замарашкой без долгих разговоров возьмут и пройдутся по выложенной плиткой шоколадного цвета дорожке. А потом прогуляются по изумрудному газону, который тянется до окаймлённого мрамором прозрачного бассейна. Ступать на газон, тем более приближаться к манящей прохладой воде, Кате, само собой, запрещено. С этим она не спорит. Но ведь маленькие ножки Замарашки никакого вреда этой красоте не принесут. А Катя усядется на корточки и будет переваливаться уточкой с ней рядом.
Она ставит Замарашку на газон и чешет затылок. В такой одёжке и такой обувке не вписывается её любимая подружка в пейзаж с шёлковой травкой. С этим не поспоришь…
Куклу папа подарил Кате в день, когда у неё прорезался первый зубок. Мама потом рассказывала, когда эту целлулоидную блондинку с голубыми глазами положили рядом с ней в колыбельку, то дочка сразу обхватила её ручонками и загукала от восторга. И с этой минуты у папы с мамой больше не возникало с Катюшей никаких проблем. Дитя безропотно ложилась в кроватку в положенное время, терпеливо ела надоевшую манную кашу, не капризничала, когда её вытаскивали из песочницы в самый разгар весёлых игр с другими детьми. С ней же рядом была любимая игрушка. Других для неё практически не существовало.
Правда, со временем волосы у куклы скатались так, что ни одна расчёска не могла с ними справиться. Катя взяла и подстригла их сама. Кукла мигом помолодела. Потускневшие глазки Катя стала тайком подкрашивать мамиными синими тенями. А для поблекших щёчек из маминой же сумочки всегда можно было стащить помаду. Эти процедуры приходилось делать часто. И кукла по имени Наташа стала зваться Замарашкой. Даже резинку, крепившую голову к туловищу, мама меняла уже не один раз. И кукольная головка, как у древней старушки, стала покачиваться взад и вперёд. Но и это нравилось Кате. Получалось, Замарашка всегда с ней заодно. Вот и сейчас, едва Катя шепнула ей на ушко: «Погуляем?» Замарашка без долгих раздумий кивнула в ответ.
Сказано – сделано. Катя на коленках начинает передвигаться следом за куклой. По такому шёлковому полю им с Замарашкой хаживать ещё не приходилось. Прогулка так захватывает обоих, что подружки забывают обо всём на свете. Внезапно кукла спотыкается... Нет, она нисколько не устала. Это девочка утомилась, следуя за ней таким способом. Надо бы привстать, размяться…
Резкий толчок в спину прерывает Катины размышления и опрокидывает её на газон вместе с Замарашкой. Катя в испуге оборачивается, видит искажённое злостью лицо хозяйской дочери и ахает про себя: «Оля!? Как снег на голову свалилась! А мама-то сказала, что вся хозяйская семья укатила. Выходит, эту фифу опять за какую-то провинность оставили дома».
Впрочем, по тем же рассказам мамы, Олю постоянно «шпыняют домашние почём зря». Сейчас она разорётся, охрана примчится, Катю погонят к домику, а маму непременно оштрафуют. В этом поместье штрафуют прислугу за любую провинность. И все терпят. Боятся лишиться работы. Они же, как и мама с Катей, «понаехали» в столицу. А как не понаехать? В их маленьком городке её папа, как и многие другие мужчины, с тех пор, как какому-то олигарху отдали единственную на всю округу фабрику, остались без работы. Так что уж говорить о женщинах? Надо терпеть. Так обычно говорит мама.
— И я потерплю, ещё как потерплю, – твердит про себя Катя и поднимается, прижав к себе Замарашку.
— Пошла отсюда, — бросает ей на ходу Оля и равнодушно шествует мимо, небрежно волоча за собой по дорожке сказочной красоты кукольную принцессу.
Та бьётся о плитку и с невыразимой болью поглядывает на Катю, как бы, ища у неё защиты.
И девочке, в самом деле, начинает казаться, что это её волокут так равнодушно и безжалостно. Она забывает о только что испытанном унижении, о боли в пояснице, о будущем наказании, о неизбежных маминых слезах… даже о Замарашке. И она кричит вслед Оле:
— Она же живая…
— Это ты мне? — резко оборачивается та.
— Тебе, — с вызовом отвечает Катя. — Не умеешь по – человечески обращаться с подружкой, я покажу, как это делается.
Оля смотрит на девочку, как на диковинный выставочный экспонат, потом переводит взгляд на куклу, которую та судорожно прижимает к своей груди, чему-то гаденько усмехается и цедит сквозь зубы:
—Запросто. Только ты удиви меня: выброси эту уродину. — Она брезгливо кивает в сторону Замарашки.
Катя автоматически кивает и отбрасывает подружку в сторону. Замарашка с глухим стуком падает на дорожку, вздрагивает и затихает. Оля со смехом аплодирует и небрежно суёт свою куклу Кате. Девочка тут же в упоении прижимает это заморское чудо к груди. Потом, начинает ласково баюкать её, то, что-то шепча на ушко, то, что-то тихонько напевая. Глумливая улыбка постепенно сходит с Олиных губ. Ничего себе! Её собственность уютно устроилась на руках Катьки, закатив фарфоровые глазки и, похоже, забыла о своей хозяйке.
— Отдай! — ревниво произносит она и требовательно протягивает руку.
Но, ни Катя, ни принцесса никак не реагируют на это требование. Наоборот. Кукла ещё крепче прижимается к девочке.
— Ах ты, неблагодарная дрянь! Плохо тебе было со мной, плохо?! — Оля с силой вырывает куклу из Катиных рук, яростно шлепаёт куда попало, швыряет в сторону и мчится к особняку, лихорадочно повторяя про себя: "Предательница, предательница…"
…Катя делает несколько шажков в сторону Замарашки. Останавливается. Снова двигается в её сторону. Подходит совсем близко, наклоняется, осторожно берёт на руки и, не выдержав взгляда подружки, опускает голову.
— Прости меня, пожалуйста, — лихорадочно шепчет она. — Это я предательница. Я больше никогда, никогда …
Замарашка участливо кивает в ответ.
И тут обе замечают принцессу, сиротливо лежащую на дорожке. Катя мгновенно поднимает её и по газону решительно шагает к особняку. За спиной у неё раздаётся стук кованых ботинок. Охранники всполошились. Ей плевать. Она упрямо поднимается по лестнице, подходит к дверям, которые неожиданно распахиваются.
На пороге стоит зарёванная Оля.
— Вот. Ты её случайно забыла. — Катя протягивает принцессу.
Девочка берёт куклу, судорожно вздыхает и отступает в сторону.
— Заходи.
Катя пятится назад. Маме это, ой как, не понравится. Но Оля бесцеремонно хватает её за руку и тащит за собой. Дверь, перед самым носом запыхавшегося охранника, плотно захлопывается. Ему туда хода нет…
— Чего испугалась? Коль пришла, давай знакомиться! Меня зовут Оля. А тебя?
— Катя.
— Вот и познакомились. Пошли!
Катя заворожено следует за Олей из комнаты в комнату. Картин-то, картин! Все стены увешаны! И скульптуры везде! А паркет-то какой! Как мозаика! Ей кажется, что она попала в музей.
— Нам сюда, — Оля берёт её за руку и ведёт к лестнице. — Сейчас усадим наших кукол, пусть поговорят, подружатся, а мы будем чай пить.
И тут на лестнице с пылесосом в руках показывается Катина мама.
Девочка в испуге прячется за Олину спину. Она совсем забыла, что мама с утра ушла наводить порядок в этом дворце. Что-то сейчас будет!?
Но мама ойкает, плюхается на ступеньку и хватается за голову.
— Что с вами? — удивляется Оля.
— Это моя мама, — шепчет из – за спины Катя.
— Твоя мама!? А как её зовут? — в полголоса цедит хозяйская дочь.
— Людмила Юрьевна…
— Людмила Юрьевна, — преувеличенно любезно произносит Оля, — нам надо пройти в мою комнату. Мы собираемся с Катей пить чай.
— Я сейчас вам всё приготовлю, — чуть ли не стонет испуганная женщина.
— Не надо. Я сама.
— Сама?! — не верит своим ушам Катина мама.
— Дайте пройти и можете заниматься своими делами.
— Да – да… — женщина вскакивает, прижимается к перилам, пропускает девчонок, в отчаянии сбегает по ступенькам, выскакивает из дома и натыкается на охранника, который всё это время с тоскливым выражением лица мается у двери.
— Как моя Катя туда попала?
— Гуляла Катька со своей красавицей…
— Я ж ей строго-настрого запретила подходить к хозяйскому дому. Чего же ты её не погнал?
— Жарко было. Пусть, думаю, девчонка по холодку походит. Все же укатили. Кто знал, что эта принцесса дома окажется. Теперь выгонят меня отсюда в зашей. И тебе достанется…
Гудок подъехавшей машины прерывает их разговор.
— Пиши, пропало! — охранник стремглав кидается к воротам.
Людмила Юрьевна мышкой исчезает за дверью.
Вскоре хозяйский дом оглашается детскими голосами. Но ненадолго. Потомство разбегается по комнатам любоваться подарками.
— А где же Оля? Или её высочество не выйдет? — пожимает плечами глава семейства. — Обиделась, что не взяли. Говорил же тебе, пусть едет с нами.
— Говорил, говорил. Она бы со своим характером всем настроение испортила.
Несносная девчонка! Даже встречать не вышла. — в раздражении бросает мать. — Ольга! Спустись, погляди, что мы тебе купили.
— Ирочка, ты поднимись к ней, а я в кабинет пройду.
Мама нервно передёргивает плечами, сердито выдыхает и берётся за перила. Когда она, запыхавшись отворяет дверь в комнату дочери, глаза у неё вылезают из орбит. Её принцесса вместе с какой-то незнакомой девчонкой прихлёбывает чай из блюдечка!
— Ольга, что это значит?!
— А ты не видишь, — даже не поворачивает головы дочь, — чай пьём.
— Из блюдечка! Это неприлично. – И кого это ты привела в дом?
Катя растерянно поднимается...
— Сиди. — Оля тянет её за руку. — Это дочь Людмилы Юрьевны и моя новая подруга.
— Дочь… она дочь…
— Ну не сын же, — с показной ласковостью улыбается Оля. — Ты иди. Мы тут сами разберёмся.
— Разберётесь… дочь прислуги…
— Это дочь Людмилы Юрьевны, запомни — сердито бросает девочка и резко поднимается с места. — Ты нам мешаешь.
— Оленька, — начинает юлить мать, — папа тебе хочет подарок показать. А девочка… эээ…
— Катя.
— Я и говорю, пусть Катя возьмёт конфеты, пирожное и идёт домой, а ты…
— — А я… — Оля берёт вазу, ссыпает конфеты в Катин подол, подхватывает с дивана кукол, подталкивает подружку к двери. — Не нравится тебе Катя, а мне нравится. И чай мы будем пить у неё!