Князь Светид
(По мотивам сказаний А. Я. Артынова)
Посвящяется памяти академика Ю. К. Бегунова
«Высота, высота поднебесная,
Глубота, глубота, океан-море…»
(Из сборника Кирши Данилова)
От изначал вдохнул в нас Бог-отец
Живой, неистребимый дух познанья,
В достатке, в скудости, средь родственных сердец
Он рвется к вечным тайнам мирозданья.
Икар приладил крылья за спиной,
Мечтая разорвать земли оковы,
Садко, пленен морскою глубиной,
Ныряет в бездну на доске дубовой…
Вот батискаф скользит в пучину вод,
Вот роботы по Марсу разъезжают,
Но чья-то воля сдерживает ход,
К истокам тайн дорогу преграждая.
Жил на Руси когда-то князь Светид,
Сын Тучегона, юный витязь смелый,
Почти не ест, не пьет, ночей не спит,
Желая лишь испробовать три дела:
Узреть земной предел, незнамый край,
Глубины моря и высоты неба,
Познать весь свет, а там – хоть помирай!
Лишь только усладить души потребу.
И вот, взяв дозволенье у отца,
Пошел Светид бродить по белу свету –
В пустыню от родимого сельца,
Где жили люди вороного цвета,
Сквозь горы Горамантовы прошел,
Сквозь море-океан проплыл Атлантский,
Желанный край земли Светид нашел –
Пред ним вознесся терем великанский.
Узорочьем украшенный фасад
Хрустальными оконцами сверкает,
Над кровлей золотой, как паруса,
Вдаль облака да тучи проплывают.
Ни вихрь, ни бури стенам нипочем,
Их основанье – кладка великанов,
Воздвигнуты небесным ковачем,
Ваятелем искусным Тувулканом.
Такого дива, сказочных чудес
Светид наш и во снах не видел сроду,
Войти без зову – непостыдно днесь,
Как реку перейти, не зная броду?
А впрочем – смелость города берет,
Войду, как гость негаданный, в чертоги,
Авось, взашей хозяин не попрет,
Горшки-то обжигают, чай, не боги!
По лестнице вальящатой витой
Вошел Светид в роскошные палаты,
И видит – ослепляя красотой,
Сидит девица в ферязе из злата,
Пышна, румяна, словно маков цвет,
Грудь – как копны в сорочке белоснежной,
Красавица моя во цвете лет
Бросает на Светида взор свой нежный,
И молвит зычным голосом она:
«Воочью русским духом здесь не пахло!
Как долго я тебя ждала одна,
От скуки без любви совсем зачахла!
Девичество мое – как в сердце нож,
Давно уж я мечтаю стать молодкой.
И коль меня ты суженой возьмешь,
Женой я стану преданной и кроткой.
Ты – сокол, я – голубка, видит Бог,
Детишек нарожаем полный терем,
А заупрямишься – согну в бараний рог,
Промолви, что до гроба будешь верен!»
Насупился рассерженный Светид:
«Девичий волос долог, ум – короток,
Такой напор матерый мне претит,
Видал я прытких девок и молодок!
Уж коль вошел в твой терем молодец –
Так баньку истопи, пряжном попотчуй!
Поставь кувшин вина на поставец,
Перину постели для брачной ночи!»
Девица закружилась, как юла,
Вокруг остолбеневшего Светида –
Жаркое наварила, напекла,
Перину постелила с томным видом,
А после князя в баньку повела,
Напарив, пыль дорожную отмыла,
Вино ему в рог турий налила,
И мудры речи с князем заводила.
Тут понял князь – с женой не совладать,
Не погулять отныне в чистом поле,
Хоть в тереме и божья благодать –
А он мечтает вырваться на волю.
А жизнь, как речка, медленно текла,
Лишь сказка может сказываться скоро,
Жена сыночка князю родила,
И нарекли парнишку Святогором.
Рос не по дням, а по часам сынок,
Стал ратиться, стал камнем мерять силу,
За облако забросить гору мог,
А море – океан ее топило.
Узнал Светид, где есть конец земли,
Но не узнал глубин морских пределов,
«Ты, ладушка премудрая, внемли,
Поведай мне, как сладить это дело,»
«В подвалах белокаменных палат
Пузырь хрустальный спрятан Искандера,
И коль не будешь страхом ты объят,
На дно тебя опустит эта сфера.»
Жена, свободу – волю князю дав,
В хрустальный шар супруга посадила,
Веревкой бесконечной обвязав,
И плотно-плотно крышку закрутила.
Спускался он три ночи и три дня,
А на четвертый – весть подал княгине,
И море, жизнь Светиду сохраня,
Навек его не отдало пучине.
Едва дышал, чуть жив был бедный князь,
И слов не мог он молвить от испуга,
На третий день, немного ободрясь,
Его рассказ услышала супруга:
«Я видел много див в зеленой мгле,
Похожих на людей скользящих тварей,
Таких существ, каких нам на земле
Не увидать в своем ночном кошмаре!
Я видел трех чудовищных китов,
Что держат землю на громадных спинах,
Так жутко стало мне, что я готов
Немедля тело бренное покинуть.
И вдруг пузырь мой облекает мрак,
От ужаса в груди дыханью тесно,
Зажал его в клешне огромный рак,
Морское чудо – юдо, житель бездны.
«Когда бы ты, прегордый человек,
Не был бы зятем моря – океана,
Не видеть бы тебе земли вовек,
Тебя б расплющил я, как блин овсяный!
Вам рано ведать на Руси святой
Все тайны и глубины океана,
Не делай свое чадо сиротой,
Живи с супругой честно, без обмана!»
Тут осерчала молода жена –
Пошла журить – бранить милого ладу:
«Мне злая вдовья участь не нужна,
И сыну сиротою слыть не надо!»
Минуло время, вновь неймется князь:
«Хочу, как птица, я подняться в воздух!
Желаю я узреть единый раз,
Высоко ль красно солнце, часты звезды!»
«Удел твой – быть нам мужем и отцом,
Летать тебе, как птица, не под силу!
Немало было в мире удальцов,
Всех красно солнце в уголь обратило!»
Но князь неколебим был, как стена,
«От уговоров я не вижу прока!
Ты не перечь мне, милая жена,
А снаряди скорее в путь-дорогу»
Княгиня, чтобы князю угодить,
Унять в душе бушующее пламя,
Велела Святогору изловить
Полста гусей да лебедей с орлами.
Из рыбья зуба сделала она
Две бесколесных легких колесницы,
В одной – три чана белого пшена,
И солонина – чтоб кормились птицы.
В другую колесницу сел Светид,
«Корми орлов с гусями аккуратно,
До неба колесница долетит,
А дальше – нет пути, лети обратно!»
Вот долетел Светид до облаков,
Туда, где ходят тучи грозовые,
А выше – к солнцу из земли оков
Его орлы помчали ездовые.
Летел он так три ночи и три дня,
Вдруг солнца свет вокруг него затмился,
И птица Рок во сполохах огня
Как грозный страж, на небе появился.
По две версты – могучие крыла
В пурпурно- златовидных ярких перьях,
Отец всем птицам птица та была,
И говорить умела, по поверью.
«Ты предо мной – пшеничное зерно,
Тебя мне проглотить – труда не стоит,
Тебе подняться к солнцу не дано,
Коль захочу – всю Русь крылом покрою!
Лети назад, лети к сырой земле,
Поднялся ты чуть выше Искандера,
И странствуй на коне, не на орле!
Извечно, человек – вещей всех мера!»
Вернулся в терем свой усталый князь,
И стал скучать о родине далекой,
С корнями рода порванная связь
За все прельщенья мира выйдет боком!
Ни в сон, ни в чох не веря, был не трус,
Не слушая упреков лады милой,
Князь рвался в отчий край, в святую Русь,
Его не сломит никакая сила!
Хотел он, чтоб могучий богатырь,
Сын Святогор, уделом отчим правил,
Чтоб возлюбил земли родимой ширь,
И подвигами Русь навек прославил!
25 ноября 2016 г.