Наверное, у каждого из нас в детстве был случай, когда совершенно необходимо, любой ценой и немедленно надо было заполучить ЭТО – машинку или танк, брошку или фантик, или такой нужный деревянный пугач. Вопрос жизни или смерти, никак не иначе. У меня это был – пряник.
Нас пригласили в гости. Конечно, это маму пригласили, и она взяла меня с собой. Бабуля одела меня сама, она была великая мастерица и обшивала всю семью, а меня наряжала особенно. Я понравилась себе – ситцевая кофточка-майка в цветочек, юбочка, по подолу обвязанная кружевом. Бабуля красиво вязала крючком разные кружева. И вот мы отправились.
Хозяев я не очень хорошо знала, только иногда видела и в гостях мне поначалу не понравилось. Игрушек в комнате не было, играть было не с кем, даже кошка не пожелала общаться и удрала, едва я взяла ее на руки. Да еще умудрилась больно толкнуть меня ногами. Правда, на тумбочке стоял патефон, но он молчал, пока хозяйка не заметила, что я старательно бороздила пальцем крышку. Патефон завели, даже дали мне покрутить блестящую тонкую ручку. Заиграла музыка и стало веселее, но не очень.
Чудеса начались, когда нас позвали за стол. «К чаю! К чаю!» - закричала мамина знакомая и меня усадили за общий стол и на отдельный стул, что у нас дома не было принято, в праздничных застольях дети к столу не допускались. Мне начинало все больше нравиться в гостях. Но настоящее потрясение пришло, когда я увидела на столе – пряники. Нет, я уже пробовала пряники, потому что войну мы уже победили, жить стало легче и нам с братом иногда доставались пряники, по одному, реже – по два. «На сверхосыточку», - говорила бабуля. И эта сверхосыточка уж больно быстро съедалась.
А тут на столе в большой чашке лежала целая гора пряников! Они были круглые, большие, покрытые белой глазурью. Ну разве может быть большее счастье, чем увидеть такую картину? Мой зачарованный взгляд был, очевидно, замечен. И чашка с пряниками придвинулась прямо ко мне. Упрашивать меня не пришлось. Я брала пряник, осторожно обгрызала глазурь, потом маленькими кусочками откусывала коричневую серединку с невероятно ароматным запахом, глотать кусочек не хотелось, но он таял во рту очень быстро. Приходилось откусывать новый и пряник становился все меньше, а потом и совсем исчезал.
Взрослые на меня не смотрели, или мне так казалось, я брала новый пряник и повторялось волшебство его поедания. Но вскоре меня стало тревожить новое чувство – дома-то оставался брат Женька, который не видел этих пряников и не пробовал их! Поскольку со старшим братом отношения у меня были не совсем чтобы простые, но все же родственные, два чувства одновременно владели мною: жалость, что он не попробует пряники, и обида, что он не видит, как я ем эти пряники! Увидел бы, проникся бы уважением к человеку, свободно поедающему эту пищу богов, перестал бы покрикивать. Лично для меня это поедание пряников делало меня как бы причастной к небожительству, не менее. Но раз он не видит, попробовать лакомство должен обязательно. Все же родной брат и бывает от него иногда помощь. Любой ценой я должна добыть для него пряник.
Выход был один. Я обдумала стратегию и тактику. Если пряник тайно спустить за ворот кофты, то резинка на юбке не даст ему упасть. Но как это сделать практически? Почему-то я перестала замечать все окружающее, поглощённая идеей добычи пряника для брата. Чувство острой необходимости и неловкости заставило опустить глаза и даже прекратить восхитительное обгрызание.
Да, граждане, стащить со стола пряник ужас как непросто! Подержав пряник в руках, я положила его на стол и стала медленно двигать к краю. Время остановилось, а расстояние не уменьшалось. Прикрывая предмет моего вожделения рукой, а руки для этого не хватало, я, наконец, умудрилась сунуть его за шиворот. Пряник пощекотал меня и угнездился на животе. И все же успокаиваться было рано. Опустив глаза, я увидела, что большущий пряник образовал заметный пузырь на моем тощем животе. Пришлось оставшийся вечер прикрывать его рукой и отчаянно бояться разоблачения.
Праздник поедания пряников был испорчен. Я боялась смотреть на маму, на хозяев, сидела очень смирно. С одной рукой не очень-то удобно обгрызать белую пряничную глазурь.
И наконец-то закончился вечер. Когда мы уходили, целый газетный кулек пряников – настоящее богатство! – мамина подруга вручила мне прямо в руки.
Брата я угощала этими, дареными. А тот, с таким трудом добытый, растаял от тепла моего тельца, глазурь размазалась по животу, но коричневая серединка все равно была непередаваемо вкусной.
Ах ты, детство золотое, пряничное…