Взгляд на события.
В октябре 2016 года отмечались две памятные даты: 75 лет разгрома немцев под Москвой и 60 лет контрреволюции в Венгерской Народной Республике.
И хотя разница между этими событиями 11 лет, на мой взгляд, они взаимосвязаны и одно втекает из другого. На Западе и в Российской Федерации либералы не перестают обвинять Советский Союз в том, что в 1956 году советские танки вошли в Будапешт. Стол! Что было раньше?
В октябре 1941 года на Московском направлении воевали 77 дивизий гитлеровского фашистского интернационала численностью более миллиона человек, в том числе венгерские дивизии генерала Хорти. Вооружены были до зубов: 1700 танков и штурмовых орудий, 950 боевых самолётов.
Завоевателям оставалось дойти до Москвы 80-100 километров, но Красная Армия и советский народ дали неприятелю по зубам. Перейдя 5-6 декабря 1941 года в контрнаступление, jyb гнали фашистскую нечисть до победного мая 1945 года до Берлина и столиц европейских стран, чьи армии воевали на стороне Гитлера.
Война принесла нашему народу неимоверные жертвы и страдания. Только в Московской битве погибло 900 тысяч красноармейцев и мирных жителей, попадавших под бомбёжки и обстрелы.К этому надо добавить сожжённые до тла деревни и разрушенные города.
В фашистских колоннах сражались венгерские дивизии. Знающие люди считают их неважными вояками, зато в зверствах им не было равных. В Википедии приведён такой набор злодеяний, которые я не в силах написать в этом тексте. Для лучшего понимания приведу один факт. В Воронеже венгерские дивизии хозяйничали 212 дней. По жестокости они превосходили лютых зверей. Не случайно в Красной Армии стихийно родился приказ: «Мадьяр в плен не брать!». После освобождения Воронежа в плен попали 75 тысяч немцев, мадьяр не было. Всего в Воронежской земле похоронено 160 тысяч венгерских вояк.
Участие в захватнической войне против СССР, проявленные злодеяния - несмываемое позорное пятно в истории Венгрии, которая осуждена Международным Нюрнбергским трибуналом.
Урок им не пошёл впрок. Через 11 лет после Победы Красной Армии в Венгрии снова дал о себе знать фашистский синдром. Подобно Германии 30-х годов ХХ века, там жгли книги, преследовались коммунисты и представители народной власти. Для устрашения совершали показательные казни: людей с иным мировоззрением называли «кремлёвскими подстилками», вешали за ноги и вспарывали животы, применяли другие методы. В стране действовали вооружённые банды. Оппозиция, при поддержке извне, о чём теперь немало написано, развязала гражданскую войну. Руководство ВНР обратилось за помощью к СССР, стране - участнице Варшавского Договора о взаимопомощи, в который и сама входила.
С какой гордостью вспомнили венгерские националисты 60 лет мятежа против своего законного правительства и народа, который фальшиво называют революцией, а себя считают борцами за свободу, с такими-то методами. В Интернете размещено много фотодокументов, среди которых немало фальшивых комментариев.
Советским военнослужащим пришлось расхлёбывать чужую беду.
Своими воспоминаниями поделился участник тех далёких событий старший сержант Виталий. На Прозе ру ранее опубликован его рассказ «Алгебра по-венгерски».
Воинскую службу я проходил в Прикарпатском военном округе в городе Стрый Дрогобужской области Украинской ССР. Окончил полковую школу в звании сержанта, во время службы повысили до старшего сержанта.
Нам не говорили, что произошло в Венгрии, но было ощущение тревоги, три ночи мы спали в верхней одежде. Потом приказ: едем на учения Стран Варшавского Договора, но не сказали, куда именно, у нас отличный Яворовский полигон.
Выехали засветло. Весь округ пришёл в движение. Задрожал Карпатский перевал от рёва моторов военной техники. Двигались зигзагами, дорожный серпантин сверху до низу был залит огнями фар движущейся техники. Делали несколько остановок для отдыха. В это время замполит батальона, очень хороший человек, объявил мне и ещё одному старшему сержанту о том, что мы отныне исполняем обязанности командиров взвода, до этого мы были помощниками комвзвода.
Утром преодолели горный перевал. Нас встретил советский пограничник, отдал честь штабистам. За разделительной пограничной полосой должен стоять венгерский пограничник, но его на месте не оказалась. Здесь нам сказали, что в Венгрии контрреволюционный мятеж. Подробностей не рассказывали, мы, солдаты, призваны выполнять приказы, а не задавать вопросы.
Колонна постоянно была в движении, на одной точке стояли два-три дня. Населённые пункты проезжали мимо. Запомнились города: Печ, Раика, Шапрон, Секешфекешвар, крепость Хаймашкер, где мы одну ночь спали на бетонном полу, обычно располагались в открытом поле. Но я немного опережаю события.
Сначала новости мы узнавали по слухам. Оказалось,что наши братья по оружию успели наломать немало дров.
После второй Мировой войны в Венгрии законно находился ограниченый контингент советских войск. Они не вмешивались во внутренние дела венгров, но своим присутствием раздражали оппозицию. Когда начался фашистский шабаш, вооружённые банды убивали инакомыслящих - коммунистов, представителей народной власти, устраивали показательные казни.
По просьбе правительства ВНР для наведения порядка в Будапешт вошли советские танки из тех немногих, что там находились постоянно. Экипажам боевых машин не давали приказа стрелять, этим воспользовались вооруженные «пикетчики». Из толпы полетели бутылки с зажигательной смесью, танкисты сгорали заживо. Ещё говорили, что пленных клали в ряд и давили тракторами, таких живодёров поискать.
Мы застали другие события. По пути движения нашей колонны собирались толпы возбуждённых людей, не давали ехать, бросали в нас камни, кричали «Оккупанты!». Во время вынужденной остановки в нас стреляли из открытых форточек квартир. Пули от мелкокалиберных ружей особого вреда не наносили, они шлёпали по каскам и отлетали в сторону. Наше терпение лопнуло после одного случая. В то время я исполнял обязанности командира взвода. Наш взвод ехал на бронемашине, у меня была рация. Я слышал разговор, что командиру в лицо бросили кирпич. Наверное, после этого появился приказ: кто перегородит дорогу, с ними будут поступать как с врагами Венгрии, ехать на них без задержки. Толпу предупредили, попросили освободить дорогу, никто не двинулся с места. Тогда большая ремонтная машина разогналась и направилась к толпе - толпа дрогнула, разошлись в стороны. Больше не возникало желания провоцировать военных. В Интернете увидел снимок: на улице Будапешта друг на друга смотрят советские и венгерские танки, к снимку дан комментарий: в Будапеште остановлены советские танки. Я вспомнил этот случай. Стояли венгерские танки, они направлялись за горючим и боеприпасами, мы их остановили, преградили им дорогу.
Надо сказать, Венгерская армия колебалась, на чью сторону стать: выполнять присягу на верность Родине или поддержать оппозицию? Мы участвовали в разоружении одной заставы, отобрали оружие и всех распустили по домам. Когда обстановка нормализовалась, с военными провели собрание и сказали: кто хочет служить в армии, возвращайтесь, всё будет, как и раньше, кто не хочет идти служить, заставлять и наказывать не будут. Все пожелали продолжить воинскую службу.
Находясь в Венгрии, мы выполняли разные задачи. Одна из них - вести контроль границы. Вначале граница была открыта, в Австрию хлынул поток беженцев, особенно молодых. Там для них создали лагеря, как временные пункты размещения венгров для переезда туда, где их с нетерпением ждали: в США и страны Европы. Потом венгерское правительство приняло решение установить контроль над границей.
Наш взвод стоял примерно в 4-5 километрах от Австрии, название места забыл. Расположились в придорожном кювете недалеко от коровника, впереди был лес. Наши наряды посменно днём и ночью ходили по периметру отведённого нам участка границы, чтобы не допустить нарушений. Через поле шли толпы человек по 200. Мы говорили: «Игозваль ван?», есть паспорт?» Если в паспорте стояла отметка, что владелец документа проживает в пограничной зоне, его пропускали, остальных возвращали обратно. При этом проверяли и отбирали, если находили, оружие, ночные фонарики.
Чтобы незаконно попасть за границу, люди пытались подкупить солдат, предлагали наручные часы, золото, но мы не брали, совершенно напрасно говорят, будто мы у них отбирали. Особенно поразило их предложение, как они выразились, отдать «деаку" для утех, вот как они дёшево ценили своих женщин.
Однажды ко мне подошла молодая пара и на чистом русском языке сказали: «Солдат, пропусти!»
- Откуда вы знаете русский язык?
« Мы шесть лет учились в институте в Ленинграде. Мы хотим на Запад, здесь нет свободы.
- Нельзя! Не положено.
- Вы не свободные. Вы рабы! У вас нет демократии! Вы оккупанты!
Я в долгу не остался:: «Если вы такие свободные, почему бежите из своей страны? Вы продажные! Свободные не едут к рабам учиться в институтах, а вы шесть лет моё место занимали, а я остался без высшего образования, должен вас охранять.
Они больше не стали спорить, пошли обратно.
Благодаря этой парочке, я понял, что интеллигенция на стороне оппозиции, быть может, даже её идейный вдохновитель?
О позиции рабочих в мятеже я не мог составить мнения, с ними не приходилось встречаться. Наверное, при народной власти они жили совсем неплохо, главное, у всех всех была работа. Потом я читал, что рабочие подливали масла в огонь, помогали оппозиции.
А вот крестьяне держали нейтралитет, да и зачем им какие-то перемены, если их всё устраивало. Работали в коллективных хозяйствах, имели домашние подсобные хозяйства. Жили они хорошо. Наш командир полка однажды на собрании осуждающе сказал: «Что им ещё надо? Дай Бог, чтобы у нас так когда-нибудь жили.» В самом деле, всё говорило о благополучии. Дома старинные, добротные, построены из известняка. В каждом хозяйстве коптильня для копчения свиного мяса, они его много потребляют. Работают неторопливо, с удовольствием, мне это довелось наблюдать.
Некоторое время мы жили в двухэтажном здании школы. Недалеко от школы располагалось здание типа нашей Сельхозтехники. В здании под крышей стояли плуги, сеялки и другая сельхозтехника. Ремонтом занимались человек двадцать мужчин.
Меня командир послал в это предприятие готовить патроны для учебной стрельбы, приходилось использовать станок. Атмосфера была добрая, мне даже показалось, что венграм интересно со мной работать. Некоторые из них неплохо говорили по-русски и часто спрашивали : «А как у вас?» Наверное, они окончили среднюю школу, знали русских учёных Менделеева, Ломоносова.
Они обедали у станков. Меня угостили домашним копченым салом, такого вкусного никогда не ел.
В перерыве дошло дело до политики. У них земля под ногами красная, говорили, что в ней содержится уран. Кто-то из рабочих говорит: «Гитлер увозил от нас чернозём по железной дороге на платформах. Мы вам даем уран, а что вы даете?»
Я ничего не знал об уране, но сказал: «Мы вам даём удобрения. Без наших удобрений ваш чернозём не давал бы рекордных урожаев.» Они со мной согласились, торговля выгодна обоим странам.
Когда наш пост находился недалеко от фермы, мы спросили доярок: «Почему вы не митингуете?» Они ответили вопросом на вопрос: «А кто без нас будет коров доить?» Я сделал вывод, что митингуют те, у которых работа, как говорится, не бей лежачего, без них государство не пострадает.
Доярки проявили к нам уважение сверх меры. У них были сыновья, они и к нам отнеслись с материнской заботой. Наверное, сочувствуя нашему неустроенному быту, питанию сухими пайками, они привезли на лошади две молочные фляги по 40 литров - одну с супом, другую с молоком, пообещали и дальше нас кормить. Мы от молока отказались, но горячий суп ели с аппетитом. Разве можно забыть человеческое участие и доброту?
Однажды я проверял документы у водителя грузовой машины, на вид ему меньше сорока лет. Нарушений не было, он мог спокойно ехать дальше. Но мужчина в честь знакомства и по дружбе налил мне в котелок вина из оплетённой большой бутыли. Чтобы показать, что оно не отравлено, он сам первый сделал несколько глотков. Вино было домашнее, из чистого винограда, крепости градусов шесть, его там пьют вместо воды.
Для более полной картины венгерской жизни приведу ещё один пример. Нам приходилось следить за порядком в общественных местах, на транспорте. Ходили с автоматами по два-три человека. Это никого не шокировало, не вызывало повышенного интереса. Однажды оказались в Доме культуры. Это большое здание, как и у нас в сельской местности. На сцене три скрипача играли чардаш. Пары танцевали. У стен стояли скамейки, на которых сидели матери дочерей и вели разговоры. Наверное, они пришли сюда от скуки, а не стеречь дочек от распущенности - там вовсю процветала сексуальная революция. Ночью с проверкой мы оказались в электричке. В вагоне было мало пассажиров, одна парочка совокуплялась, не обращая на нас внимания.
Прошли годы, столько воды утекло, уже и Советского Союза нет, нет и Венгерской Народной Республики. Есть, что вспомнить, над чем поразмыслить, сделать правильные выводы. И такое удивление вызывает, что у трудолюбивого, отзывчивого и доброго венгерского народа были фашистские изуверы, которые в 42 году казнили советских людей в Воронеже, а в 56-м году в своей собственной стране уничтожали свой народ? Значит, в семье не без урода, преступлениям фашистов нет оправдания, не за ними будущее. Наши страны могли жить в мире, дружить, торговать, взаимно обогащать друг друга лучшим опытом своего развития. Не случайно, хлебнув в ЕС свободы, с ограничением темпов развития экономики, культом денег, Венгрия снова разочаровалась в своём выборе. Сегодня, вспоминая 1956 год, венгры говорят: »Лучше советские танки, чем немецкие банки». Им виднее, как оценивать историю..
Российские диссиденты, космополиты, «пятиколонники», продолжая обличать свою страну, повторяют с осуждением: «Советские танки в Будапеште». Почему они не упрекают США за военную базу, которая 71 год размещается в Германии? Наши танки пришли не завоёвывать чужие земли, а не допустить появления танков неофашистов под Москвой, как произошло в 1941 году. Вечная память советским танкистам, которые погибли в прекрасной европейской столице, защитив народ Венгрии от братоубийственной войны.
беженцев фильтрацоннные лагеря, откуда бежали в США или в другие капстраны.Толпы проходили до 200 человек.Проверяли у них паспорта. В основном там были молодые люди. Проверяли паспорта, в них была отметка, что живут в пр игранной зоне. Кто жил в приграничной зоне, тех оставляли, остальных возвращали обратно. Им так хотелось попасть за границу, что предлагали часы, золото, и даже ! девку для утехи. вот так они ценили свой народ. Теперь они говорят, что наши солдаты отбирали у них часы, но мы их даже даром не брали.
Приведу некоторые фрагменты воспоминаний участника подавления контрреволюционного мятежа Виталия.
Читателям прозы об октябре 2956 года я рассказал в статье «Алгебра по-венгерски». Снова вкратце отозваться на те события меня заставило хвастовство венгерских пользователей Интернета
С какой гордостью и наслаждением в Интернете рассказывают нынешние венгерские авторы о кровавом октябре 1956 года. Выкладывают документальные фотографии, на котором в ликующем экстазе запечатлены толпы орущих, которые не пожелали оставаться «подстилками Кремля». Они жестоко расправлялись со своим собственным народом, кто придерживался гуманных идей свободы, равенства и братства. Их вешали за ноги, живым вспарывали животы.
И снова, как в 1945 году, советские мальчики-солдаты отдавали свои жизни, чтобы погасить в Венгрии и Европе вспыхнувший очаг фашизма, в огне которого, как в Германии тридцатых годов горели книги, гибли люди, свергали законную власть, боролись с идеями.
В числе таких стали события в октябре 1956 гола в Венгерской Народной республике.